Шторы в комнате Альбуса были плотно задвинуты, и она уже выглядела покинутой. Здесь царил непривычный порядок. Книги, которые обычно лежали повсюду, теперь стояли на полке. Стол опустел - ни котла, ни баночек с ингредиентам, ни стопок с гранками журнала, ни забытых чайных чашек. Исчезла банка с саламандрой, обычно дремлющей на углях. Только халат, небрежно брошенный на спинку кресла, напоминал о прежнем уютном хаосе, к которому Геллерт успел привыкнуть, потому что в последние полгода просыпался в этой комнате чаще, чем в собственном доме.
Голос Альбуса вывел его из задумчивости.
– Ты действительно готов присмотреть за Арианой?
В тоне звучало обидное сомнение. Геллерт развернулся к Альбусу и сузил глаза.
– Считай, что во мне пробудились родственные чувства, и я беспокоюсь за свою пожилую тетушку.
- Хорошо, - Альбус с улыбкой кивнул. - И спасибо, так мне будет спокойнее.
Он подошел к Геллерту, обнял за талию, а когда тот отпрянул, надавил ладонью на поясницу.
– Я не позволю нам расстаться вот так, – шепнул Альбус и коснулся губами его губ.
– Как так?
– Когда ты дуешься.
Он потерся щекой о щеку Геллерта. Борода мягко скользнула по коже, Геллерт поморщился от щекотки и постарался выдать это за недовольную мину.
– Я не дуюсь, драугар раздери, я просто в ярости, - произнес он, понимая, что ярости в его голосе ни на кнат.
– Хорошо, – с готовностью согласился Альбус, – когда ты в ярости.
Его ладони гладили спину Геллерта, за ними тянулись искры магии и покалывали кожу, как пузырьки в молодом вине. Геллерт прикрыл глаза и подумал, что Альбус прав, расставаться в ссоре глупо.
С Альбусом он вообще становился удивительно покладистым. Иногда Геллерт задумывался, не влияние ли это чар Великого Мерлина, последствия обета, который Геллерт и Альбус произнесли у Круглого стола. Но как ни была загадочна магия Круглого стола - исследовать его у них не было никакой возможности, лишь испытать ее на себе - все же вряд ли дело было в ней. Какое отношение имеет рыцарское братство к любовным размолвкам?
А сейчас Геллерту еще и просто… О Великие силы, как же ему хотелось! Последние несколько дней они только и делали, что ругались, и, хотя Альбус пытался сгладить разногласия в постели, но Геллерт не поддавался, выворачивался из объятий, как капризная девица. Так что теперь, когда Альбус: его руки и губы, веселый, нежный взгляд, и все прочее, что Геллерт так любил, должны были стать гораздо менее доступными, настроение артачиться испарилось.
Он вцепился в остриженный затылок, притянул Альбуса к себе и поцеловал. Короткие волосы выскальзывали из пальцев, Геллерт надавил на затылок сильнее, массируя и даже слегка царапая. Альбус застонал:
– Ох, как же приятно.
– Как же жалко твои волосы, – буркнул Геллерт.
- Вырастут.
Геллерт губами почувстововал, как губы Альбуса изогнулись в улыбке.
Он уже расправился с пряжками на ремне Геллерта, скользнул одной ладонью под рубашку, другой под пояс штанов, поглаживая по пояснице. Желание огрызнуться таяло, как снег весной, Геллерт стал торопливо расстегивать тугие пуговицы на дурацком маггловском кителе. Альбус помогал ему и мешал одновременно, то и дело ловил губы губами, и целовал так, что пальцы дрожали и путались в петлях. Геллерт вдруг обнаружил, что жалобно постанывает, запрокинул голову.
- Какой ты упрямец, - прошептал Альбус, прикусывая его шею. – Зачем мучал нас обоих?
Наконец Геллерт остался в одной рубашке сползающей с плеча, Альбус в расстегнутых брюках.
Они боком рухнули на постель, сбив аккуратно застеленное покрывало, и, смеясь, смотрели друг на друга, выжидая, что сделает другой. Геллерт не выдержал первым, опрокинул Альбуса на спину и уселся верхом. Альбус тут же поймал его за плечи, притянул к себе. Провел ладонями от лопаток до ягодиц, обжигающие холод и жар вторили этому движению. Магия таяла под кожей, дразнила, ласкала. Геллерту хотелось прикрыть глаза от удовольствия, но он все никак не мог оторвать взгляд от лица Альбуса, особенно прекрасного сейчас, когда его озаряли желание и нежность.
В свои тридцать Геллерт считал себя искушенным и сведущим. Пророческий дар открывал ему секреты грядущего и неведомые никому знания. Геллерт заглядывал в глубины, что с трудом поддавались смертному разуму, но одна тайна оставалась сокрытой от него, до той дождливой осени, когда они с Альбусом встретились в Гамбурге. Ни одно из пророческих прозрений не открыло ему, какова она, та необоримая сила, что связала их с Альбусом, и не предупредило Геллерта о том, как легко он покорится ее нежной и жестокой власти. Ни в одном пророческом видении громадный рокочущий мир не сжимался до пределов постели, до лукавых синих глаз, до горячих ладоней на пояснице.
Конечно, после нескольких дней воздержания на долгий обмен нежными взглядами их не хватило. Альбус прикрыл глаза, шепча заклинание, и скользкая от смазки головка члена уперлась Геллерту между ягодиц. Он глубоко вздохнул, подался вниз, дрожа от предвкушения. Губы Альбуса приоткрылись в беззвучном стоне. Он попытался поймать Геллерта за бока, но тот перехватил его руки, завел за голову и прижал к покрывалу. Торжествующе улыбнулся. Альбус вскинул бедра. Смесь удовольствия и боли огнем прокатилась по нервам, и Геллерт подавился стоном.
- Тшшш… - ласково проговорил Альбус.
- Тогда не двигайся, - прошептал Геллерт.
Дождался согласного кивка, отпустил руки Альбуса и начал подниматься и опускаться. Нетерпение заставляло его двигаться в сбивчивом ритме, который только дразнил обоих, то подталкивая к самому краю, то одергивая, как одергивает всадник распаленного гиппогрифа.
- Геллерт, - простонал Альбус, - у нас мало времени.
Геллерт поймал его руки, послушно заведенные за голову, вернул себе на бедра, и Альбус тут же вцепился в них, толкая Геллерта на себя снова и снова. Он был уже совсем близко, и Геллерт, не желая отставать, обхватил собственный член. Альбус приоткрыл глаза, скользнул затуманенным взглядом по груди и животу Геллерта, и остановился на размеренно двигающейся ладони.
- Да, милый, - выдохнул он. – Да… Вот так… Быстрее…
Его пальцы стиснули бедра до боли, и мгновение спустя он выгнулся и хрипло застонал. Геллерт распахнул глаза, вглядываясь в его лицо. Он столько раз видел это, но ему никогда не надоедало. Ему случалось видеть на лицах любовников глупейшие гримасы, но Альбус на пике наслаждения всегда был прекрасен. Казалось что он охвачен вдохновением, или благородной мукой - брови заломлены, пересохшие губы сжаты. Геллерт никогда не говорил ему этого, и сейчас вдруг захотел сказать, но дрожь чужого оргазма толкнула за грань и его. Под веками отблесками наслаждения заплясали золотые искры. Он вцепился Альбусу в плечо, выплескиваясь ему на живот, потом рухнул на него. Зарылся лицом в шею, вдыхая запах разгоряченного тела.
Некоторое время они лежали так, Геллерт всем весом на груди Альбуса, который лениво водил пальцами по его влажной спине, от копчика до лопаток и обратно вниз.
- Буду страшно скучать, - прошептал Альбус.
Геллерт скатился на постель и погладил его по щеке.
– Ты болван.
Альбус тихо засмеялся.
– Ладно. Но я ужасно влюбленный болван.
Они поцеловались. В тумане удовольствия Геллерту предстала идея тайком наложить на Альбуса чары. Припомнилось одно элегантное проклятие - нацелишь его на чье-нибудь начинание и ему никогда не осуществиться. Пара-тройка безобидных неудач: перепутанные бумаги, дурное настроение какого-нибудь мелкого чиновника, и Альбусу дадут от ворот поворот в этой чертовой маггловской армии, где ему совершенно нечего делать.
Геллерту не составило бы труда наложить проклятие, но он не стал, уверенный, что таких мелких подлостей между ним и Альбусом быть не должно.
Альбус отстранился со вздохом.
– Все-таки мне пора, милый.
Он поднялся и стал приводить в порядок одежду. Геллерт подозвал свою магией и тоже принялся одеваться.
– Надеюсь, Ариана сумела уговорить Аберфорта, - вздохнул Альбус. - С ним у меня нет таких приятных средств убеждения и примирения как с тобой. Ай! – он схватился за ягодицу. – Тебе не кажется, что это недостойное применение магии, Геллерт? – упрекнул он.
- Твоя задница определенно более чем достойный объект для применения магии, - заявил Геллерт.
Альбус ничего не ответил, наблюдая, как Геллерт затягивает одну за другой пряжки на сапоге. Он мог застегнуть их с помощью магии, но это было бы слишком быстро. Только что искрившее в груди веселье потускнело и угасло.
– Будь осторожен с Арианой, – сказал Альбус.
– Мы с ней неплохо ладим.
Геллерт поднялся на ноги и подошел к нему, небрежно скользнул ладонью по плечу. Жесткая ткань кителя ожгла ладонь, так не похоже на мягкую шерсть и гладкий шелк, которые Альбус обычно носил.
- Тебе это пригодится, - Альбус перехватил его руку и вложил в нее тяжелые серебряные часы.
Они лежали у Геллерта на ладони – тяжелая серебряная луковица с черненым узором на крышке. Когда Геллерт коснулся ее, она откинулась с тихим звоном. На циферблате поблескивала одна единственная стрелка, на которой было написано «Ариана». Острый кончик указывал на миниатюрную надпись. Она была сделала такой тонкой серебряной вязью, что прочитать ее не представлялось возможным, но стоило Геллерту остановить на ней взгляд, как надпись словно всплыла над стеклом часов. «Волнение». Другие надписи – «Страх», гнев, печаль, сон, спокойствие, опасность – закружили перед взглядом Геллерта, но стрелка по оставалась на месте. Как и все артефакты созданные Альбусом часы завораживали замысловатым изяществом.
- Прекрасно, - сказал Геллерт, - но здесь не хватает еще одной стрелки.
Он протянул руку. Альбус поморщился.
- Это лишнее.
Геллерт остался непреклонен, хотя бы в этом он решил настоять на своем. Альбус со вздохом выдернул короткий рыжий волос над ухом и положил рядом с часами. Заклинание Геллерту никогда не приходилось использовать, но он читал о нем, и сейчас формулы и схемы всплыли в памяти сами собой. К тому же основная часть работы уже была сделана, осталось лишь добавить один элемент. Геллерт коснулся палочкой волоса, и он взлетел, замерцал, закружился и опустился на циферблат красноватым золотом. На новой стрелке было написано «Альбус». Она качнулась и остановилась на отметке «Печаль». Геллерт захлопнул крышку и спрятал часы в карман.
- Пойдем? – он взял Альбуса за руку.
Из кухни доносились голоса и, судя по спокойному тону, Аберфорт, если и не согласился, то по крайней мере смирился с решением сестры и брата. Когда Альбус и Геллерт вошли, Аберфорт окинул Геллерта не самым приветливым взглядом, но промолчал.
– Когда мы отправимся? – спросила Ариана. Ее голос звенел от нетерпения.
Из корзинки у ее ног высунулась любопытная пушистая мордочка Мармелада. Рядом стоял чемодан и прислоненный к нему футляр с флейтой.
Геллерту вдруг захотелось поскорее покончить с затянувшимся прощанием.
- Сейчас, - он протянул Ариане руку.
- Только не аппарация! – рявкнул Аберфорт, и Ариана отдернула руку, которую уже готова была вложить в ладонь Геллерта.
Альбус кивнул.
- Да, Геллерт, лучше портключ.
Он протянул руку, с кухонной полки слетела щербатая кружка и опустилась на стол.
Когда-то Альбус с Геллертом создали портал на другой континент, в город, где ни один из них прежде не бывал. Сотворить порт-ключ в хорошо знакомое место представляло задачу гораздо более простую, достаточно было одного заклинания. Геллерт коснулся палочкой мятого эмалированного бока кружки, вокруг нее вспыхнула зеленая аура и тут же угасла.
Ариана нетерпеливо вздохнула, сунула Геллерту в руки корзинку с низзлем, и побежала обнимать братьев.
- Береги себя, малышка, - Аберфорт метнул на Геллерта предостерегающий взгляд поверх ее макушки.
- А вы не ругайтесь, - велела Ариана, - а то мне будет за вас стыдно.
Она крепко обняла Альбуса, поцеловала его в щеку, подхватила футляр с флейтой и чемодан и подбежала к столу.
- Чур, я считаю, - заявила Ариана.
Геллерт встретился взглядом с Альбусом и улыбнулся. Альбус улыбнулся в ответ. Майское солнце коснулось его лица, блеснуло алым в волосах. Он прищурился, и веселый блеск его синих глаз был последним, что Геллерт видел, прежде чем Ариана воскликнула «Раз, два, три». Они вдвоем коснулись ободка кружки и рывок портального перемещения выдернул их из солнечного корнуольского утра и оставил на зеленом горном склоне, где солнце светило так же ярко, но ветерок дул с заснеженных вершин и нес прохладу и запах зимы.
Прямо перед Геллертом и Арианой стояла приземистая хижина, с маленькими окнами и замшелой, потемневшей от влаги крышей, которая накрывала бревенчатые стены, словно низко надвинутая шляпа.
– О, какой живописный домик! – воскликнула Ариана. Она опустила чемодан на траву и, прижимая к груди флейту, огляделась. - Как красиво. Мы с Альбусом часто гуляли в горах, когда жили в Хогсмиде, но здесь совсем по-другому?
Геллерт, который считал Грампианы не более чем холмами переростками, снисходительно хмыкнул.
Хижину окружал луг и кусты дикого бояршыника, но стоило поднять взгляд густая зелень сменялась редкими кривоватыми соснами, а дальше гора устремлялась вверх почти отвесным обрывом. Слева и справа высились такие же серые скалы, которые тянулись вверх, отливая в вышине холодной синевой. Острые снежные шапки блестели словно выкованные из серебра.
Геллерт взглянул на Ариану, которая, запрокинув голову, щурилась солнце.
– Сейчас здесь станет еще интереснее. Смотри.
Он протянул руку, окно хижины распахнулось из него вылетел серебряный ларец и опустился у ног Геллерта.
– Ференанд, Ференанд! – позвал он и трижды хлопнул в ладоши.
Ларец распахнулся, над ним заклубился туман, который приобрел форму маленького человечка в вышитом жилете и шапочке с пером, которая венчала уродливую как картофелина голову. Его массивные туфли с пряжками болтались в воздухе не касаясь земли. Дух поклонился.
- Что вам будет угодно, мейестер Геллерт? – Он отвесил еще один поклон Ариане: - Фройляйн.
- Взгляни-ка! – воскликнул Геллерт. Он поднял вверх раскрытую ладонь, взмахнул палочкой и над ладонью возник миниатюрный образ замка. – Готов приступать? И не говори, что тебе не ясна задача.
Замок медленно кружился в воздухе, поблескивая витражными окнами в высоких элегантно выгнутых проемах.
- Вполне ясна, мейестер, - Ференанд поклонился еще ниже, но Геллерт заметил на уродливой физиономии довольное выражение.
- Тогда приступай.
- О! – только и воскликнула Ариана.
Она, должно быть, не понимала их разговора, Ференанд изъяснялся на немецком, причем порой таком старомодном, что даже Геллерту он казался чудным и чуждым, но все же догадаться о сути было не сложно.
- Хотел показать это твоему брату, но раз уж он решил строить из себя бравого вояку…
Ариана хихикнула. Геллерт взмахнул палочкой, и на траву посыпались подушки.
- Садись. Это представление на пару часов.
))
. Интересно как такой мир может функционировать, как может общество развиваться, как складываются отношения, как отражаются биологические особенности в ритуалах и законах. В общем, теоретически было бы любопытно еще что-то такое попробовать.
