Итак, кот из дома — мышка в пляс:
У него была широкая и теплая ладонь, и я… неправильно, в принципе, не стала отдергивать свою, убеждая себя же, что здесь темно, можно упасть и…
– Почему он называет меня сладкой? – тот случай, когда из тысячи вопросов, выбираешь самый дибильный.
– Потому что ты сладкая, – тихо ответил Навьен. – Опьяняюще сладкая. К тебе тянет. Тянет настолько сильно, что практически не справиться. И мне бы очень хотелось, чтобы ты была стервой, как большинство из наших женщин. Или продажной тварью, как существенная часть ваших. А ты сияешь. Добротой, сопереживанием, заботой. Мне еще никогда не было так паршиво.
Эм... А как же Мелисента? А как же вообще принципы воспитания девушек высшей аристократии, которые сидят себе по домам в полной покорности?
Ну и потом — что растите, в основном то и растет.
– Не надо на меня так смотреть, – очень тихо попросил Навьен, – я тварь, Каиль. Мразь, зверь, упырь. На рассвете к тебе придет князь, а я пойду трусливо убивать первого подвернувшегося под руку.
Вам не кажется странным, что князь учуял, что она с кем-то целовалась, но не учуял, с кем?
Конечно, он врядли целовался с Навьеном, но всё же взаимодействовал с ним очень долго.
И это странно, потому что тысячник из него, прямо скажем, никудышный: комната героини полна змей.
– Мам… Навьен! – мой визг чуть не расколошматил все стеклянные предметы в комнате, но вообще ничуть не остановил змею, плавно ползущую ко мне. Уверенно, убежденно ползущую! Такую просто кипец как уверенную в правильности своих дейсвий, и… зря она так.
Потому что дверь молниеносно распахнулась, и змее пришел… Навьен. Полный, в смысле мускулистый Навьен. Через секунду змея была мертва. Еще через две рядом с ней валялись трупики подруг по несчастью, а Навьен стоял, мрачный как скала, над которой уже с тысячу лет идет мерзкий холодный дождь и чуть ли не рычал.
А он вампир, дофигалетний, так что рык был тот еще! Как и мимика…
Этот текст такой...тупой? Беспомощный? Я не могу подобрать слова.
Я понимаю, что это самиздат. Я понимаю, что не было редакции. Но я понимаю так же и то, что взрослый, получивший хотя бы приличное школьное образование человек так писать в принципе не может.
Под подушкой обнаруживается телефон Мали с кучей входящих сообщений: девушка беспокоится за княгиню
«Если папа прав, князь вас обратит. Вы станете вампиром».
И у меня повторно рухнуло сердце куда-то вниз.
И я знала, что не надо, вообще не надо реагировать, но я не удержалась и спросила:
«В чем прав ваш отец?»
Навьен подошел. Глянул на переписку, тяжело вздохнул, достал свой телефон, позвонил, и едва на том конце ответили, произнес:
– Заберите телефон у дочери.
И сообщение, которое начала писать Малисент… не написалось.
Вотэтаповорот! Кто б мог подумать. 
Автор интригует: выясняется, что отец Мали почувствовал в ггне что-то такое загадочное, что "великодушнее будет её убить", чем оставить женой князя.
Гордо отшагнула от Навьена…
Вспомнила про змей…
Еще более гордо шагнула обратно, прижалась к вампиру и подумала «Так, мюсли ест, со змеями разбирается, значит норм мужик. Как сказала бы бабушка – надо брать!».
В книге нам представлена не только нетипичная анатомия, но и пространственно-временная аномалия.
Вот только что князь уехал на деловой ужин, ггня и горе-охранник успели дойти до её комнаты и подушить змей — ну, пусть 10 минут. Затем Навьен ушел на две(!) минуты (героиня следила за секундной стрелкой) и по возвращении отчитался о том, что у кабинета князя стоят две головы тех, кто принес в дом змей. Героиня прилипла к нему и отказалась отлипать - ну, пусть еще пять минут. Итого — 17 минут. Но князь уже вернулся с делового ужина и даже успел дойти до комнаты жены:
А дальше начался треш.
– Только змеи? – оглядев комнату, вопросил князь.
– Наверху взрывчатка, – ответил ему Навьен.
Ну, взрывчатка это еще по-божески, это не змеи.
Князь посмотрел на меня. И приказал кому-то в коридоре:
– В мой кабинет ее.
Ну, хоть не в спальню.
Пронесли по коридору, открыли знакомые мне уже двери, поставили как статую на постамент в кабинет князя, закрыли дверь за моей спиной и…
Шевеление справа.
– Маааа… Навьен!!! – заверещала я.
Дальше все по накатанной – дверь распахнулась, тысячник, только с виду неповоротливый, молнией пронесся по кабинету! Придушил шесть змеюк! Шесть!
Когда он отшвырнул последний труп к стене, я сделала самое разумное, что только могла сделать – вернулась к тактике «банный лист» и все такое. И идите нахрен все, но на Навьене, походу, самое выживательное место, а во всех остальных – змеи и вампиры!
Ворвавшийся одновременно с тысячником князь, к стене швырнул девять трупиков, но фигня, меня не проведешь, я уже в курсе кто тут реально выживательный, а кто… А кто не успел, тот не успел!
И считавший мои мысли Даркан, застыл, гневно глядя на меня, а я… я…
– Иди нахрен! – сообщила кровососу. – Я больше чем вас, только змей боюсь!
Интересно, а если я в Навьена вцеплюсь реально как клещ, руками, ногами и зубами, меня на нем оставят?
– Нет! – прошипел Даркан.
А по барабану!
Я вцепилась в Навьена с жесткой установкой – тут самое безопасное место! Окоп. Бруствер. Бомбоубежище. Моя тайная комната на случай атомного взрыва!
Тем обиднее было в момент, когда меня жестко и бескомпромиссно отжали с чувством, толком и расстановкой рейдерского млин захвата, и утащили в спальню, где попытались водрузить на пол. Да счас! Уже ученая! И я вцепилась уже в князя, руками, ногами, но не зубами, он не Навьен все-таки, зубами в него не хотелось, а вот огромная королевская кобра на кровати брезговать не собиралась.
– Мааа… Навьен! – заорала я, не выпуская князя из захвата.
Тысячник ворвался в спальню, и… тут была не одна кобра, а две. И еще несколько маленьких крохотных, но ядовитых змей.
Треш начался уже давно, практически с названия.
А еще у меня был вопрос – откуда они узнали про змей?
Не про пауков, не про клопов, не про все остальное, с чем бы я в принципе справилась, а про змей! Именно про змей. Откуда?
Не знаю, кто такие эти загадошные они и как они узнали про змей, это вообще неважно.
Гораздо важнее, каким образом они заполонили змеями всю резиденцию Дома Даркан, и куда в этот момент смотрела охрана. Ещё хорошо бы выяснить, где все эти змеи прятались до того момента, когда князь уедет на свой несомненно важный, но очень короткий ужин.
Собственно, именно этими вопросами и должен был заниматься тысячник, как главный по охране, а вовсе не отпаивать героиню чаем и успокаивать её веселыми картинками:
– Княгиня, успокойся, – произнес Навьен, осознавший, что у меня опять зубы стучат об чашку. – Хочешь, покажу фотки с мест убийств?
– Хочу!
Вроде бы понятно, что это "юмористический" момент, но до таланта создателей "семейки Аддамс" автору далеко, поэтому героиня производит впечатление совсем отмороженной вызывает недоумение.
Вот есть момент, который меня как-то очень смутно, но все же напрягал – князь доверял своему тысячнику абсолютно и полностью. Уверенное, убежденное, совершеннейшее доверие.
И, кажется, самому Навьену от этого было только хреновее. Хреновее настолько, что он больше в принципе не смотрел мне в глаза. Не называл по имени. Берег и охранял как самую хрупкую фарфоровую статуэтку, но… он больше вообще не смотрел мне в глаза.
С того момента, как Даркан передал ему меня, чуть ли не с рук на руки, Навьен словно замкнулся. Он был рядом, вот руку протяни и дотронешься, но вместе с тем, он выстраивал барьер между нами, возводил его отгораживаясь все больше и больше. И если бы он не был вампиром, я бы сказала, что он ощущает себя предателем. Тем, кто предал доверие своего… хозяина, господина, друга?
Разобраться в его отношениях с князем было проблематично. С одной стороны Навьен проявлял искреннюю заботу о князе, с другой… просто больше не смотрел мне в глаза.
Странная ситуация. Странная иерархия. Странное… все.
А, так она и есть отмороженная.
У Навьена сейчас практически жизнь рушится. Женщина, к которой его тянет — замужем за тем, кому он присягал в верности, кто доверяет ему безоговорочно и за годы службы наверняка стал если не другом, то уж точно больше, чем просто нанимателем. Он страдает от невозможности быть с той, кого хочет и одновременно чувствует себя предателем за одно лишь это желание. А тебя беспокоит, что он, видите ли, не хочет смотреть тебе в глаза.
И это я еще не спрашиваю, почему тебя вообще беспокоит, хочет ли смотреть тебе в глаза упырь, которому срать на человеческие жизни.
Кажется, единственный талант автора — прописывать "неоднозначных" персонажей, которые в принципе омерзительны, не в одном, так в другом.
И я вот все думала, к чему вампирам головы отрубают, а оказывается – князья вполне себе способны допрашивать эти «мертвые души».
Мертвых могут, а у тебя живой так и не смог выведать, с кем ты целовалась?
В итоге моя бывшая горничная поведала, что заказала доставку змей, после чего, прямо как было, с ящиком в руках, походила и порасскидывала этих ползающих. Ну ладно, допустим, я в это поверила. Допустим, даже поверила, что вторая горничная, подложила взрывчатку.
Но вот чего я не могла понять – зачем?!
Ну очевидно же, что это не их персональная идея была, нет?
Для чего, в чем логика, какой резон был так подставляться? Вроде вампиры высшая ступень эволюции и все такое, а эти даже на камеры запалились, собственно, поэтому Навьен их и нашел.
За две минуты отсутствия Навьен и камеры успел просмотреть!
Интересно, вампиры во всем такие скорострельные? 
Оба тысячника казались огромными. Коротко стриженные волосы, застывшие каменные лица, скупые движения… Князь на их фоне выглядел принцем. Почти принцем… Стройный, даже изящный, с волосами короткими для вампира, но подлиннее, чем у военных, со стильными, элегантными очками в золотой оправе. В нем все было как-то… элегантно. Удивительно гармонично, идеально, правильно. Легкая отрешенность, вдумчивость, внимательность и едва ощутимый, какой-то злой азарт. Это ощущалось.
Эк её мотыляет!
Истерика от змей — Навьен на меня не смотрит, бяка — ах, какой кросивый князь. И все стадии минут за 10 по тексту.
Вот она начинает подтекать от кросивого князя...
А потому я безжалостно влезла в базу файлов Навьена, нашла две папки с обозначением «Сопротивление. Опасно» и «Сопротивление. Наблюдать».
И едва удержалась от возгласа, едва открыла обе!
В первой имелись все, вообще ВСЕ сведения о тех, кого я прекрасно знала, потому что… в полиции работает много хороших людей, очень много, и когда мы сталкиваемся с беззаконием охамевших от своей безнаказанности кровососов, мы… делаем все возможное, чтобы помочь тем, кто с кровососами борется. У нас была своя негласная по большей части устная база большинства участников сопротивления, и… у нас была крыса. Крыса, которая сливала инфу вампирам.
«Delete, Delete, Delete, Delete, Delete, Delete, Delete».
Я уничтожала все, до чего можно было добраться. Добралась до администрирования, и сделала невозможным восстановление файлов.
А потом я нашла папку «Сопротивление. Уничтожить».
И выполнила ее предназначение – уничтожила нахрен. Ее, ее базы, допуск к ней, все копии, и я уничтожала все, без возможности восстановления. За несколько минут диверсантской деятельности, я спасла жизни более чем двухсот человек из сопротивления, и это грело душу. Все-таки не зря живу на свете, уже приятно.
...а вот уже включилась гордая бесстрашная борцунья
с организованной упыриной преступностью. Как в ней это сочетается с нежными чувствами к тысячнику и Даркану (к кому в данный момент прижалась — к тому и чуйства)?
И все бы ничего, наверное, как бы все равно происходит профессиональная деформация, и ты привыкаешь видеть смерть, видеть трупы, но… у этого парня была беременная жена. И родители, у которых он был единственным сыном. А вампиры… у них все просто – кремация и все. Им же плевать. Плевать, что кто-то ждет звонка ежесекундно. Плевать, что беременная девушка, глотая слезы, расклеивает объявления об исчезновении мужа на всех столбах и деревьях. Плевать, что у матери Стива Масона обнаружили рак, но она держится, цепляется за жизнь изо всех сил, потому что ждет… ждет своего сына.
Интересно, вампиры хотя бы когда-нибудь смотрят на эти объявления «Разыскивается без вести пропавший», или равнодушно проходят, проезжают мимо? А впрочем, о чем это я – это же вампиры! Им плевать. Действительно плевать. Для них люди, это как грязь под ногами, и это… страшно.
Вспомнишь ли ты об этом, когда в следующий раз останешься с кем-то из них наедине, рыбка ты наша золотая?
И вот эта надежда сверкающими крыльями распахнулась за моей спиной, когда я вбила второе имя «Лесия Никстон» и обнаружила и его, и статус: «Игрушка. Владелец Анастиан Шеайрон».
Потрясающе просто!
Я набрала номер, и едва на том конце ответили, максимально вежливо сообщила:
– С вами разговаривает княгиня Даркан.
Тишина, затем осипшее:
– Служу Великому дому.
На этом моя вежливость дала сбой:
– Лесия Никстон. Отвести к родителям. Сейчас. Немедленно. И выплатить моральный ущерб. У тебя час, тварь недоделанная. Один час, и если девушки не будет дома через час, я тебе лично голову оторву. А впрочем, нет, не я, мы с Навьеном подъедем! Понял? Ты все понял?
– Да, княгиня.
Вощим, княгиня принялась активно причинять добро и наносить справедливость, звоня всем, кто держал в подчинении людей. Там оупенспейс, кстати, подчиненные тысячника сидят, двое даже вышли, видимо, предупредить начальство, но время, внезапно и очень кстати, растянулось, чтобы ггня успела облагодетельствовать народу побольше, а также дать отлуп главе ВСБ, снова пригрозив ему смертью.
Бзв, никто из вампиров даже не попытался возбухнуть и выяснить, а правда ли ему княгиня звонит, все послушно брали под козырёк.
– Напротив. Насколько я успела изучить ваши традиции – у меня есть право убить любого из вас. Абсолютно любого. Без причин и мотивов. Что-нибудь еще, лорд Сторс?
Так почему же ей не пользуешься? Ты совершенно свободно можешь лишить по меньшей мере дом Даркан всей опытной и проверенной верхушки, выяснить и переправить своим соратникам слабые места вампиров, благо контроля за тобой практически нет. Ты же все равно уверена, что скоро умрёшь. После падения сильнейшего дома оставшиеся четыре будут заняты переделом сфер влияния, и полиция с подпольщиками смогут под шумок проредить эти грядки.
Ай, ладно, о чем это я вообще, у нас же тут ромфант. Ромфант! Ромфант?!
Наша многостаночница, продолжая спасать сограждан, одновременно через главу ВСБ выясняет, что её серпентофобия (?) может быть известна княжне из другого великого дома - Мортем
– Едва ли я могу подсказать подобное. Она княгиня, как и вы, у нее есть некоторые… привилегии.
– К примеру, гулять по вонючему зоопарку в разгар летней жары? – поинтересовалась я.
Странные, очень странные вампиры. Собственно, практически ничего специфически вампирского в них нет, зачем автор вообще ввёл эту расу? Это могли бы быть обычные охеревшие мажоры. Или просто маги.
– Во-первых, высшие вроде насколько я знаю, кровь не пьют, – сказала я, вбивая в строку поиска по базе следующее имя, – во-вторых, труп провалялся там несколько часов прежде, чем был обнаружен. Вы хотите сказать, что все эти часы, Сессилия Мортем сидела в тенечке, попивая коктейль?!
Едва слышная усмешка и уточнение:
– Кровавый коктейль. Со льдом и кровью. Еще вопросы?
Так пьют или не пьют?!
И почему она спокойно сидела в зоопарке и что-то там пила, если у них такое строгое домашнее воспитание, что для них даже ТЦ полностью закрывают?!
Или княжна Мортем вдруг внизапна не высший вампир?!
Ваще ничо нипанятна.
– Добрый день, с вами разговаривает княгиня Даркан. Шестнадцать борцов тяжеловесов? Нелегальные бои? – но далее сорвалась: – А ты не охренел ли, упырь недобитый? Слушай сюда, тварь, у тебя час на то, чтобы отпустить всех, уплатив за моральный и физический ущерб. Час! Ты понял меня, трупак ходячий, твою мать?
Ни у кого не возникало сомнений, что вот так разговаривает княгиня?
Спустя еще шесть звонков, один из присутствующих операторов видеонаблюдения, вдруг сообщил:
– Сессилия Мортем навещала вдовствующую княгиню Даркан утром, в девять часов.
То есть, княжна другого великого дома, одна из бывших претенденток на почетное место будущей жены князя, нанесла визит вашей вдовствующей княгине, и никто до сих пор не чесался?
Долго ли, коротко ли, но бесконечно растягиваемое время схлопнулось, князю доложили о подрывной деятельности жены, и он таки явился
В воздухе отчетливо и жутко, страшным нефтяным пятном разливался ужас. Мне казалось, князь, перегнувшийся через стол и прожигающий разъяренным взглядом, меня сейчас просто убьет, но помощь пришла откуда не ждали.
– Княгггиня, княжна Мортем контактировала с вдовствующими княгинями дома Даркан, а так же – с двумя казненными горничными. Контакт не только вербальный, она прикоснулась к руке каждой из убитых.
Даркан замер, выпрямился, гибкий и быстрый, развернулся, подошел к вампиру-охранику, постоял, пока тот демонстрировал ему видеосъемку, а я… я одними губами прошептала охраннику «Спасибо». На бледном лице кровососа едва заметно и всего на миг мелькнула улыбку, а после… не до улыбок тут было.
Князь достал телефон, набрал номер, и произнес кому-то на том конце провода:
– Я хочу твою дочь. Сейчас.
Нет, я понимаю, что он король, президент, и всё такое, но все-таки Мортем — точно Великий Дом, чтоб с ним можно было вот так вот совсем не считаться?
Начало было отличное, а потом автор начал мутить что-то подозрительное и в их псевдосредневековом сеттинге очень неправдоподобное и я усомнился в его авторском скиле это вытянуть. Может, зря 
