Фин приказывает двум безымянным статистам, которые стояли тут же и сторожили дверь, связать Злого Батю с сынулей и говорит Сардине, что он пойдет и отведет их и толстого шефа в тюрячку. Не скучайте. И, учитывая предыдущие события, ну хоть кто-то мог бы напрячься на тему того, что эти самые статисты только что стояли на стороне Злого Бати, что они тоже коррумпированные полицейские и слова вести себя хорошо не давали, что Батю в тюрячку уже водили и все видят, что из этого вышло, да и Фин своими перебежками от наших к ихним и оправданиями "ой, ну мне приказали, я просто не мог не подчиниться", ну никак не образец надежности. Но сценаристке насрать (господи, да тут Папа вторые сутки в заключении сидит и закрыт центр жизни Небограда, где находится все, от думы и ментовки, до сиротского приюта, дохуиллион рабочих мест для местных, но городу настолько пофиг, что никто даже не поинтересовался, а что собственно происходит, даже на улицах никого нет. Самоизолировались все, гречку жрут), поэтому Сардина просто говорит ага, и на этом все заканчивается.
А, и Адаж еще убегает за угол, чтобы освободить место для нового спрайта на экране, якобы плохо скрывая свой внутренний кризис от того, что его папку Злой Батя псиной обозвал, но всем плевать на Адажа, поэтому его внутренняя драма остается незамеченной.
Сардина трепетно открывает крючочек в комнату Папы с придыханием "Ох, надеюсь, что он не ранен!"
- Дура, он бессмертный бог, что с ним случится? - говорит Ульрик
- Сардина, я бессмертный бог, что со мной случится? - говорит Папа Юна, складывая тысячного журавлика из оберток тортиков. - Только скучно было.
Валя с Ульриком недолго мило препираются, потому что у Ульрика подгорает, что великая бессмертная Небоградская йоба выглядит как двенадцатилетняя девочка, а Валя напоминает, что Ульрик и сам не образец маскулинности, чья бы корова мычала.
- Что это за детский сад? - обращает на них внимание Папа, - аборигены, которых ты мне нашла?
- Ну, есть еще двое... - стесняется Сардина, - но в целом, да. А что, вы предпочитаете мужчин постарше? Ну сорян, не знала.
- Не, норм, у меня и так в старой думе полно старых пердунов, - отвечает 400-летний Юна, - так что отлично, разнообразие будет. И к вопросу о старых пердунах, пойду-ка я, напомню, кто тут главный.
Все компания двигается в зал для совещаний, где их встречают Фин, оттащивший заговорщиков и, получается, оставивший их под охраной их же людей (молодец, Фин, умничка), Адаж, переживший за кадром свой внутренний кризис, потому что кому ты тут нужен Адаж, и Инесса, который тоже где-то шлялся, потому что нахуй он кому-то был нужен в прошлой сцене.
- Кстати, а как там с мятежниками, Фин? - решает поинтересоваться Сардина, потому что лучше поздно, чем никогда.
- Все ок, я закрыл их в камере, А КЛЮЧ ЗАБРАЛ С СОБОЙ. БЕЗ КЛЮЧА ОНИ ТОЧНО НЕ УБЕГУТ.
Отличный план, надежный как швейцарские часы. Молодец, Фин, умничка (2)
- А, отлично. А ты как, Адаж?
- Я отходил за угол и там УСПОКОИЛСЯ. Потому что раньше я был НЕ СПОКОЕН, если кто-то не заметил. И лицо у меня сейчас СЕРЬЕЗНОЕ и НАПРЯЖЕННОЕ, специально для тупых в сноске написали.
- А, ну и чудесно, что у тебя все хорошо.
Потом Инес будет шептаться с Адажем, что ЭТО Ж СВЯТОЙ ПАПА! Двигается! Как живой!
Папа:
- Я живой.
- БЛЯ, он еще и разговаривает!111 Мне пацаны в жизни не поверят!
Мы уже знаем, что как минимум всех ментов второго ранга повышает в должности лично Папа, из чего можно сделать вывод, что а) Инес склеротик и забыл собственную церемонию, б) Инес тупой и в 30 годиков до второго ранга так и не дослужился. Даже не знаю, какой вариант лучше.
Когда Папе надоело смеяться над этими клоунами, он рассаживает всех за стол и заявляет, что царь он хороший, а вот бояре у него прогнили, прогнили. А больше всех прогнил Злой Батя, его сына, Толстый Шеф и, внезапно, Глиссад Розелит, об участии которого во всех безобразиях Папа мог узнать только если бы в момент Батино-Сардининой дуэли подслушивал в замочную скважину. И он, Папа, конечно виноват, и вроде бы должен был проследить, и вмешаться, и хоть немного делать свою работу, но...
- Не должен! - вмешивается Сардина, - вы, Папа, наше все! И если бы с вами что-то случилось, Небограду бы пришел конец!
- И нам аборигенам тоже! - поддакивает Валя, - Мы охуеть какие религиозные и оч. переживаем!
И рут Папы как бы говорит нам что они оба пиздят как дышат, но спишем на то, что они хотели сделать Папе комплимент.
А, и еще сценаристка вспоминает, что не все мужики тут друг с другом знакомы, потому что папа прерывает речь на середине, чтобы спросить, А вы вообще кто? И устроить перекличку, которая выглядит примерно как весь этот рут.
- Я Папа Юна, я тут главный.
- Я Валя Валентайн, у меня есть банк Валентайн.
- А помню, помню, видел когда-то чувака с банком, похож.
- Я Ульрик, я кусок говна и фамилия у меня Ферри.
- А помню, помню, у тебя пра-пра-пра-пра-прадеда Архенклаймбом не звали?
- Ты щас серьезно это спросил?
- Да, действительно, чего это я. Следующий!
- Я сэр Инесса Генрих Гейне, у меня такое длинное имя, потому что сценаристка не придумала, каких достоинств к нему добавить. а так хоть строчка длинная.
- А помню, помню эту форму. Ну расскажешь потом, как там у Санька.
- А я Адаж, и..
- Тебя не помню. Следующий!
- И вы меня не заткнете! Моя фамилия РОЗЕЛИТ, понимаете, РОЗЕЛИТ, как у ГЛИССАДА РОЗЕЛИТА. Он мой папка. Отец мой. Родитель. Батя. Генетический донор игрек хромосомы.
Инесса, гений дедукции:
- Так вы что, РОДСТВЕННИКИ?!
- Да, я стал доктором, потому что он был доктором, но теперь я передумал, и я буду доктором не потому что он доктор, а потому что я доктор и это никак не связано с тем, что он доктор, потому что я это я, и я иду по своему пути и это драма всего моего рута, дайте ж выговориться наконец!
- Ну, мы еще не знаем, что конкретно сделал твой папка, - говорит Папа Юна, который буквально три слайда назад рассказывал, как из-за Глиссада в Небограде стало все грустно и невкусно, - но эй, если ты говоришь, что ты это ты, а он это он, и вот та вся твоя предыдущая телега, то без вопросов, проходи, располагайся, а то пиздец ты нервный. Так вот, продолжаем перекличку, у нас остались Сардина и Фин, но вас я и так знаю, поэтому перейдем к делу.
- Эммм, а можно мне выйти? - вмешивается Фин, - А то я вниз один раз на лифте ездил, о политике ничего не знаю, мой папа простой скромный владелец сети супермаркетов, экзамен на профпригодность я два раза завалил, а третий у Сардины списал, да и вообще в туалет очень хо...
На это Сардина дружески дала ему по почкам и скомандовала "Фин, сидеть!"
- Ведь если бы не ты, мы бы не справились! Кому мы смогли бы довериться, зная, что нас не предадут?
Фин все еще надеется сбежать, но Папа говорит свое веское "ой, да ладно, одним больше, одним меньше, давай и ты садись". И объявляет, что теперь они МЧС, правительство и армия в одном лице и будут помогать ему реформировать Небоград.
- А начнем с госдумы!
Вечером Папа собирает депутатов госдумы на внезапный банкет, чтобы в конце сообщить, что он их распускает. И радостно потирая ручки ходит в толпе, наблюдая, как депутаты, которым уже донесли приятные новости, заедают фуагру слезами.
Валя читает Ульрику краткую лекцию о капитализме и почему богатым политиками нельзя есть доширак на камеру, Ульрик называет Валю выпендрежником и идет за радио, потому что внизу все ждут своего первого сеанса "Боже царя храни".
Сардина начинает задумываться, что если бедные не любят богатых за то, что богатые богаты, а бедные бедны, так может и ее папку кто-то вот прямо сейчас не любит? Но от этих глубоких мыслей ее отвлекают Трое-из-Ларца-не-Пришей-Кобыле-Хвост. А точнее Инесса, Фин и Адаж, которым Сардине даже сказать нечего.
А Адаж не находит ничего лучше, чем спросить ее в толпище полной людей, включая, теоретически и ее батю, которого не показали, но формально он должен тут быть:
- Ты тут одна?
- Нет, тут еще Валя с Ульриком! Вон, радио настраивают.
И да, сценаристка опять прострелила себе ногу. Потому что по условиям Валиного соседа (которого зовут НОВОЕ ВОЗДЕРЖАНИЕ, но я даже палочкой не хочу в это тыкать, поэтому буду просто звать его Димон), главы округов должны слышать переговоры, которые Валя ведет с Папой. Т.е. Папа говорит, на том конце слушают.
Но девайс, который привез с собой Валя, тот самый, который он в начале рута показывал Сардине, - это ПРИЕМНИК. Потому что по словам того же Вали, развитие радиотехнологий почему-то идет через жопу и в прогрессивном Либератисе умеют делать только маленькие приемники и очень большие передатчики. И из-за этого передатчик они с собой взять не смогут, лифт не увезет.
А ЗНАЧИТ ВСЯ ЭТА ЗАМУТА С РАДИО РАДОНЕЖ ТУПО НЕ ИМЕЕТ СМЫСЛА И МЕРТВОРОЖДЕННАЯ С САМОГО НАЧАЛА! Потому что сколько ты в приемник не говори, на той стороне никто тебя не услышит.
Но сценаристке все еще насрать, поэтому проехали.
Так же ей лень придумывать, чем можно занять в Небограде Инессу и Адажа, поэтому она просто пишет, что они занимались той штукой, которой занимались. И потом еще тоже немножко ею позанимаются, потому что заняться до конца не успели.
Слава богу, она быстро съезжает с сюжета на внезапные смехуечки, которые заключаются в том, что Сардина, не до конца переварившая концепт "мы делали то, что делали", решает не забивать голову и предлагает:
- А, ну и замечательно, вы там скажите, если я могу чем-то помочь.
На что получает прямо дуэтом:
Потому что Сардина приставила к ним Фина, чтобы тот работал гидом, но тот все время становится в позу страдающей Офелии, вздыхает и теряется в трех соснах.
- Ну сорян, - плачется Фин, - я лебедь! У меня импринтинг! Я привык, что рядом со мной всегда одна маленькая стройная Сардина, которая говорит куда идти и что делать, а не два каких-то мужика, которым надо все объяснять.
И быть бы Фину битым, но тут к ним подходят Валя и Ульрик, сообщают, что они закончили настраивать радио и сценаристка кажется начинает понимать, что с этим моментом у нее что-то не стыкуется. Поэтому Фин делает глазки-блюдца и спрашивает, что такое радио, а Сардина, внезапный эксперт теории радиоволн, пытается ему рассказать, что радио - это такие две МААААЛЕНЬКИЕ коробочки, в одну из которых можно говорить, а в другую будет все слышно. Ага, так все и работает.
Потом, чтобы быстро проехать скользкий момент, Ульрик называет Сардину дурой, потому что она нихуя не имеет объяснять, Фин наезжает на Ульрика "не смей ругать мою Сардиночку дурой", Ульрик отгавкивается, что он цундере, он так не ругается, он так разговаривает, Адаж говорит, что они ведут себя как дети малые, за что получает от обоих, потому что они не дети, сам дурак. А потом оказывается, что Папа уже поднялся на трибуну и всем бы стоило заткнуться.
Папа толкает речь и сообщает, что он распускает думу, распускает (временно) вообще весь Храм и всю храмовую номенклатуру в целом, и вообще, граждане, грядет время перемен, возрадуемся. Поэтому пока всем будет заправлять лично Папа, как самый главный по всему, и Фин Эвклаз, как и.о. шефа полиции, потому что у Папы ебанутое чувство юмора.
Фин хотел то ли сбежать, то ли в обморок, но ему не дали, успокоив, что это только до следующих выборов, ну и остальную полицию все равно придется пересажать, кроме него особо и некому.
Депутаты взвыли, но кого они интересуют.
Потом Папа вывел на сцену Валю и Ульрика и сказал, что в думу конечно будут новые честные демократичный выборы, но вот эти два аборигена уже забили два места, потому что мы теперь с ними дружим и три раза ку.
Депутаты взвыли повторно, но но кого они интересуют х2.
На этой радостной ноте Папа распустил всех домой, и что удивительно, но за ночь в городе, где должна царить паника, анархия и общая истерия от таких новостей, при полном отсутствии полиции на местах, нового переворота или народных волнений так никто и не устроил. Видимо, Фин еще и от входной двери в Храм ключи забрал.
Утром Папа позвал Сардину к себе в спальню, где обнаружились все остальные мужики в полном составе.
- Фин, а что ты такой усталый?
- Мне папаша всю ночь мозги песочил, - пожаловался Фин, с лицом человека, двумя руками голосующего за то, чтобы их графики не пересекались еще лет 20.
- Это он от радости, хотел твое повышение так отпраздновать, - вставил свои пять копеек Инесса.
- Хорошо тебе, - вообще не пассивно-агрессивно влез Адаж, - у тебя есть ОТЕЦ! Которому НЕ ВСЕ РАВНО!
Все сделали вид, что им очень неловко и не насрать на душевную драму Адажа.
- Кх-кх, так вот - сменил тему Инес, - я ночью отправил известие Хаундам, что надо арестовать Глиссада.
- КОНЕЧНО, он же преступник, а преступники должны нести наказание, независимо от того, ПЛЕВАТЬ ИМ на сыновей или нет. И вообще хватит говорить обо мне!
Валя решает, что действительно хватит, говорит Ульрику расчехлить приемник и рассказывает Папе про радио Радонеж. Папа долго расползается мыслю по дереву, почему Небоградский домострой это плохо, но когда они его придумывали это было хорошо. Но нафиг это все, давайте жить дружно и дружить домами.
Кстати, оффтопом, вот так художник новеллы представляет себе Небоград. стена по периметру - это местный мкад, за которым живут фермеры типа родителей Инессы.
А это вид на Зону, в центре, за большим забором, и округа. Как видите, по картинке получается, что художник нихрена не понимал, что рисует, потому что забитая под завязку Зона по размеру больше Небограда, убежать через дырку в заборе проще простого, потому что вылезешь прямо в чей-то двор, округа перенаселены в ноль и земледелие вести тупо негде, а нечистоты из Небограда либо сливаются прямо в озера того же Либератса, либо плохо пахнущим дождем льются на голову зекуль. Ну и голодающие Хаунды могли бы пустырь вокруг опоры хотя бы картошкой засадить, но о чем я вообще. Видимо как раз туда падают кирпичи со срочными новостями.
Валя говорит, что он всем собой поддерживает идею дружить, а Ульрик вспоминает, что он все-таки весь из себя противоречивый и пытается возникать, что не нужен им этот Небоград, их и дома неплохо кормят.
На что Валя рассказывает, что им вот позарез нужны, например, небоградские доктора, потому что их собственные умеют лечить подорожником и шишками хмеля, а в Небограде ух, какие специалисты, вон, на Адажа посмотрите. А доктора им вот так нужны, потому что внизу влажный климат, что способствует распространению вирусов и бактерий, часто случаются эпидемии, которые нечем лечить, поэтому все в карантине пересиживают. Зато как небоградские спецы начнут к ним спускаться, так сразу всех вылечат.
Как страдающим от специфической местной болячки, вызванной не менее специфическими местными климатическими условиями, могут помочь доктора, которые столетиями жили в стерильном Небограде и вирусологию не развивали тупо за ненадобностью? А хуй его знает.
Ну и я просто не верю в отсталую медицину в прогрессирующем семимильными шагами индустриальном обществе, которое всеми силами и деньгами стимулирует развитие отраслей. Серьезно, за 400 лет, с Зоной под боком, откуда уже давно таскают профильных специалистов, должно появиться достаточно упоротых экспериментаторов, чтобы хоть один из них случайно уронил в опытный образец плесень.
Дальше, продолжает Валя, продукты! У нас много земли, но мы нихуя не умеем в селективное земледелие и агрокультуру! А Небоград столько лет живет и не загнулся, наверное у них охуеть какие технологии!
Что мешало взять в оборот того же Инессу и учиться у него, я не знаю. Среди зэков за 400 лет не было ни одного фермера? Доярки не читают порнофанфики и не ебутся вне брака?
- Я б назвал еще, но у сценаристки кончилась фантазия, поэтому на этом я свою речь сворачиваю, - говорит Валя, и Сардина три слайда подряд ахает, какой он умный, поразительный, крутой руководитель и умелец говорить ртом.
- Да, - продолжает Валя, - а еще у меня есть одно условие. Точнее, просьба. Многоуважаемый Папа, а не могли бы вы в полшестого вечера передать привет и зачитать "Отче наш" вот в эту коробочку. Для Димона, он очень просил.
- Вау, - говорит Папа, - радио! А они намного меньше чем я помню.
ЭТО ТЫ ПРОСТО ПЕРЕДАТЧИКОВ НЕ ВИДЕЛ, ЮНА.
И да, радио, оказывается, существовало еще 400 лет назад. Но организованно сбегая в Небоград на лифте никто не подумал прихватить с собой такой полезный в хозяйстве девайс, или хотя бы его схемы. Или потом изобрести, по старой памяти. Хотя кому он нужен в Небограде, который, судя по скрину, из одного конца в другой в один плевок переплюнуть можно.
А вот почему округа, у которых эти технологии были аж 300 с лишним лет, дошли только до того, чтобы уменьшить в размерах приемник (И НЕ УМЕНЬШИТЬ ПЕРЕДАТЧИКИ, почему, ну блять почему? схуяли такая разница-то?), это другой вопрос. На который сценаристка, предсказуемо, хуй забила. Двадцать пятый по счету, примерно.
- Ой, Папа Юна, - удивляется Сардина, - а откуда вы знаете про радио?
- Его Аркенклаймб придумал, он мне типа брата и семьи.
- Это который 400 лет назад в потопе умер? Ну нихуя ж у тебя память, - не смог не встрять Ульрик, у которого ЛИЧНОЕ, которое в этом руте так и не раскроют, поэтому ну и фиг с ним.
ГОЛОС КАПЕЛЛЯНА
Где-то за кадром Папа читает для Димона "Отче Наш", передает привет аборигенами, и все стоят в часовне очень растроганные, как вдруг в Фину подходит статист-полицейский, которому не удосужились нарисовать даже лица, и что-то шепчет на ухо.
- Что случилось, Фин? - спрашивает его Сардина
- Ну...
На фоне драматичной музыки, сменив жизнерадостный слайд Папиной часовни на скрин лифта, который как бы смотрит на читателя как-то недовольно, свирепо и в то же время грустно и с недоумением, Сардина вещает трагическим монологом:
- Мы думали, что все проблемы позади, что бури отступили, невзгоды отошли, а неприятности миновали! Мы были так счастливы... Но всякое счастье быстротечно, потому что, потому что...
Потому что вот:
Серьезно, это подается так трагично, будто это не Санек на лифте едет, а Штирлиц идет по коридорам Абвера в буденовке на босу ногу и на дворе утро девятого мая.
Оставив Папу дома, вся компания пошла встречать Санька. Ульрик еще на подходе начал говниться, почему он даже в Небограде должен смотреть на эту рожу?
- Потому что Саша... в смысле Санек... в смысле Саня везет Глиссада, - объясняет Инесса, которому реально уже пора определиться, как он к собственному начальству относится.
Мысленно Сардина вовсю поддерживает Ульрика, но в слух решает поддержать Адажа, который уже просто заспамил экран ВЫРАЗИТЕЛЬНЫМИ ТРОЕТОЧИЯМИ, чтобы показать как ему безразлично происходящее.
- Адаж, ты может пойдешь? Ну его, этого Глиссада.
- НЕТ, это может быть мой последний шанс его увидеть. И раз его везут как преступника, он будет связан и не сможет убежать, когда я ему буду высказывать все свои ЧУВСТВА, которые я копил полтора рута.
- Ну надо же, сколько встречающих на одного меня, - говорит Санек, который успел приехать и выйти из лифта. - Короче, я вам тут привез, кому передавать заключенного?
- Эмм, кажется мне, - неуверенно говорит Фин.
- В смысле тебе? Я ж тебя помню, ты же тот салага, который три дня назад к нам на нубскую экскурсию приезжал.
- Ему, - подтверждает Инесса, - он сейчас и.о. полиции. Всей полиции.
- Я ебал, как тут у вас весело. В общем, давай по процедуре, и чем быстрее я его сплавлю, тем лучше.
Потому что не нельзя, оказывается, зэка от одного подразделения другому без церемоний передавать. Жаль никто этого Сардине в начале новеллы не сказал, когда ее в одиночестве вниз на лифте сплавляли.
Тут до не отсвечивающего все это время Глиссада наконец-то доходит, что его, похоже, реально арестовали. Не знаю, что он до этого думал, когда его Санек в наручниках в лифт тащил. Что тот позвал его на свидание, но пожмотился катать на трамвае, и любит 50 оттенков серого?
- Ах ты пес шелудивый! Как ты посмел так со мной поступить?!
- Во-первых, для тебя не пес, а гражданин начальник. А во-вторых, на брудершафт мы с тобой не пили, и вообще ты мне не нравишься, - отрезал Санек, мысленно подсчитывая, сколько он сэкономит на одних аромоелочках.
- НЕТ, Я СКАЖУ, - не выдержал, наконец Адаж, у которого наконец-то подошел момент хоть какого-то закрытия хоть какого-то гештальта. - Так вот ПАПА, это я, ТВОЙ СЫН.
- Какой еще сын? Аааа, вспомнил, это ж ты, рецессив...
- ТАК ВОТ ПАПА, Я ДОЛГО ЖДАЛ И Я СКАЖУ.
Дальше следует огромная простыня полная унылости и всего того, что Адаж уже говорил в этом руте. Так как сценаристка не потрудилась даже откопирайтить собственный текст, я не буду его пересказывать, потому что на прочтение уже убила 10 минут, которые мне никто не вернут. В общем, кульминация ветки Адажа, полной папа-комплексов и внутренней неудовлетворенности потому что папа его не любит, закончилась манифестом, что папа его не любит, ну и ладно! А он Адаж, смог и сможет, даже без папиной любви.
Да, он настолько неинтересен собственной сценаристке.
Фин уводит Глиссада, который, походу, так и не понял из этого спича ничего, кроме того, что какой-то пацан обозвал его лузером.
Санек фейспалмит от этого цирка полутора актеров, Сардина пытается одним "сэр Заксен" передать всю свою УКОРИЗНУ, а Инесса удивляется, что Санек аж сам заключенного привез, хотя год за годом говорил, что ноги его в Небограде не будет.
- Мне доложили, что вы тут Храм распустили, который меня в Зону и сослал, и полицию, которая дела на дорасследование не принимала, и думу, которая придумала дебильную систему лебедей. Вот я и решил сам подняться, убедиться. На руины плюнуть, зефирок на пепелище пожарить, если время будет, бензинчика подлить, на могилке сплясать.
- Мудаки никогда не меняются, - ворчит кусок говна Ульрик, которому стоило бы посмотреться в зеркало.
- Вот крыс спросить забыли, - немедленно отвечает Санек и мы понимаем, откуда Инесса это взял.
Ульрик с Саньком начинают сраться, Валя смотрит на это с лицом "ах, мои мальчики такие милые", Сардина сидит на измене, и когда Санек предлагает подкоротить Ульрику еще пару сантиметров роста своими двумя мечами, чтобы тот не зазнавался, собирается вмешаться, но понимает, что Инесса смотрит на Санька с не менее довольным лицом, чем Валя. Аппэрентли зэ ситьюэйшн воз сейф.
И под звуки этого срача Сардина глубокомысленно замечает, что, похоже. действительно наступило время перемен и читателей черным экраном перекидывает на месяц вперед.
ЭПИЛОГ ШМЕПИЛОГ
Сардина отправляется на привычный патруль с привычным Фином. Сегодня первый день работы новой думы, а с ней и новой полиции, и Фин снова из и.о. шефа становится простым патрульным, чему несказанно рад. И чем же заняться двум молодым патрульным на работе? Конечно сплетничать.
Сначала они обсуждают выборы. Половина новой думы - это аборигены из низов, а половина второй половины - простолюдины, поэтому на что теперь живет квадратно-гдездовая потомственная аристократия, которая существовала за счет зарплат своих отцов-депутатов, пока мамки сидели дома, можно только догадываться.
Папка Фина, размахивая транспарантом "мой сына - и.о. шефа полиции" провел такой избирательный флешмоб в своих супермаркетах и купил за гречку столько голосов, что избрался аж сразу спикером. Валя, Инесса и Адаж прошли как кандидаты от аборигенов.
- Но как они могли избрать еще и Санька?! - возмущается Сардина, у которой от него даже месяц спустя совершенно немотивированно подгорет жопа. И тоже пробивает четвертую стену:
Т.е. она знала. Сценаристка прекрасно знала, какого персонажа пишет и как на него прореагируют читательницы. Но все равно сделала Саню неромансабельным "возбудим и недадим", подсунув вместо него унылого селюка Инессу, самым запоминающимся моментов в общении с которым был убивающий волю к жизни процесс приготовления омлета и предложение спрятаться от местного фсб в папкином коровнике за мкадом.
Фин не отстает, и из дырки в четвертой стене делает просто дырищу, потому что Саню не просто избрали в депутаты, ему отдельно разрешили быть депутатом и оставаться главой Хаундов. ПОТОМУ ЧТО ОН ТАКОЙ ОСОБЕННЫЙ, ДОРОГИЕ МОИ ЧИТАТЕЛЬНИЦЫ, КОТОРЫМ НЕ ДОСТАНЕТСЯ САНИНОГО БЕЛОГО ТЕЛА.
- И вообще, - продолжает Фин, - я с ним работал, когда был шефом полиции, и он оказался вполне нормальным чуваком. Умиротворенный такой. Вообще не знаю, чего он мне раньше не нравился.
Тут я могу, как старый слэшер, присесть на единорога своей отепешечки и сказать "уииии! додали", но подгорает у меня все-таки сильнее. Потому что при всей любви, Саня все-таки вполне себе конкретный злодей, на котором вполне себе реальные трупы и букет других свиноебств, и сводить это все к "купили Печкину велосипед, заебись все стало у Печкина" это как-то дешево. Хотя о чем я, тут все дешево.
Перемыв кости Саньку, Сардина с Фином идут дальше, и Сардина начинает рассуждать о том, что Папа отменил домостроевские браки по договоренности и Фину пачками начали приходить любовные письма с приличными и не очень предложениями. А часики тикают, жениться надо, может он себе уже кого-то выберет? Фин краснеет, бледнеет и говорит, что письма все еще приходят, но выбирать кого-то он еще не готов.
- А ты, Сардина, ты же такая замечательная, тебе наверняка тоже приходит куча писем?
- Нет, ни одного.
- Совсем ни одного?
- А нет, вру, было одно, представляешь, какой-то придурок написал целую простыню сахарных соплей и...
И она хуесосит это несчастное письмо, пока бедняга Фин краснеет, бледнеет, и радуется, что он его не подписал.
В общем, все все поняли, Фин, френдзона - это твой выбор.
А потом они сходятся на том, как хорошо не выходить замуж по рассчету, а когда-нибудь найти человека, с которым ты можешь быть вместе по любви.
И уходят в рассвет.
Нет, Фин не плачет, это просто дождь.
Потом титровыми слайдами игра рассказывает, что же случилось с каждым из героев. И в большинстве случаев это будущее просто невероятно убого.
Валя с Папой Юной изобретает новые законы. Он избрался в думу, но все еще продолжает быть главой банка и своего округа.
Как он это все успевает? А хз. Политические проблемы Вали, видимо решились сами собой. Одного "Отче наш" хватило, чтобы и Димон отступился, и местные небоградцев приняли, и собственный совет, который Валю только за предложение торговать с Саньком с должности выпер, а потом чуть округ не развалил без Валиного чуткого руководства, сейчас спокойно терпит, что глава постоянно торчит в Небограде.
Ульрик уехал обратно в Либератис, где изобрел трамвай, а сейчас на Валины деньги изобретает самолет.
Видимо, чтобы можно было гадить на Небоград сверху вниз.
Васик Уазик, которому по таймлайну Ульрик уже успел слить инфу про великий Девайс Обвала Небограда 2000? Хуй забейте. Библиотека Ферри? Хуй забейте. Траблы и зависть к такому успешному Вале? Хуй забейте. Ненависть к Небограду и Небоградцам, потому что они не взяли Аркенклаймба? Вы знаете что делать.
Ульрик просто. Клеит. Танчики.
Адаж доктор, поэтому он работает доктором.
Тут я даже говорить ничего не буду. Сценаристке насрать на Адажа.
И да, биореакторы с детьми? Хуй забейте.
Инессу отправили в полицию работать администратором. ЕМУ ТЯЖЕЛО, НО ОН ОЧЕНЬ СТАРАЕТСЯ (с)
Ладно, признаю. на этом моменте я даже посмеялась.
А Папа Юна продолжает быть главным и бессмертным.
Да, это все, что о нем сказали. Потому что на рут Папы Юны сценаристка забила самый большой хуй который нашла. А их у нее только к концу этого рута должна скопиться такая коллекция, которой не один сайт гей-порно позавидует.
Сардина продолжает патрулировать с Фином улицы, так и оставаясь ментом второго ранга, и иногда ездит в Зону посмотреть что у них там как.
ЗЭ ЭНД.
А теперь по поводу рута целиком.
Он откровенно ужасен, плохо, и очень лениво написан. До такой степени лениво, что тупо противоречит сам себе. Дырки в сюжете закрываются на отъебись, события превращаются в бессмысленную чехарду, потому что сценаристка так старается дать реплику каждому из мужиков и дотащить сюжет из точки А к точке Б, что на Сардину у нее просто не остается времени.
Поэтому даже фансервиса додать не получается, она мало взаимодействует со своими мужиками, а с некоторыми вообще за весь рут обменивается просто парой фраз. Романса, предсказуемо, нет, более того, нет даже заинтересованности, поэтому за всех отдувается Фин и то в самом конце.
Небоградская завязка была хороша, но чем дальше от нее, тем хуже становился сюжет. Руты и раньше напоминали лоскутное одеяло, но вместо того, чтобы попытаться как-то сшить куски и привести эти противоречия к чему-то общему, сценаристка еще больше плодит сущности и достает новые факты, который не лезут но вообще никуда.
Не скажу, что в собственном руте, у того же Вали был какой-то качественный рост и открытие себя через любовь Сардины, но на одного Валю будет Юна с его 300 лет одиночества, 200 лет попыток в суицид, который благодаря Сардине пусть свиноебски и хуево, но переоткрывает желание жить, или Инесса, который берет себя за жопу и с мечом в зубах достигает поставленных целей. Да даже Адаж в одной из концовок папку убил.
В гранд-эндинге за главной линией совершенно теряются вот эти личные квесты каждого из мужиков, и они превращаются просто в плейсхолдеры, которые продолжают делать то, чем раньше и занимались. Валя сияет и рулит, Адаж работает доктором, потому что доктор, а Юна просто Юна, и, видимо, продолжает ловить депресняк и пытается самоубиться, только все на это хуй клали.
Впрочем как всегда.
Млея и зловеще хохоча, прочла твои свежие обзоры - а заодно, на волне ностальгии, перечитала обзор Steam Prison. Тот магнум опус жгуч и ярок, аки Саня красно солнышко; насмеялась всласть и даже навернулась с разбегу обратно в свой тамошний шип, за который опять же спасибо тебе. 
Твои лапищи запредельно мощны, сюжет игры - запредельно упорот, так что при прочтении я получил массу позитива. Только Санька прям чё-то жалко. 
спасибо и ждем дальше!
Спасибо за пересказ!
