Холиварофорум

Анон

Re: [дыбр] [творчество] [психология] Типичный фикбучный автор

Окей, я составил черновик ПВП-хи. Схема и структура есть вся, почти все написано, там, где не написано, обозначено, что должно быть. Это уже можно переносить в Эверноут и дорабатывать до полноценного текста. И даже финал сам собой написался, хотя он был мне не совсем ясен.

~1700 слов. Учитывая, что у меня неписун, это охуеть как много. Я собой доволен, молодец я. В финальной версии, наверное, тысячи на три слов выйдет.

Оно, правда, вышло странноватое. Я хотел, чтобы была скорее чувственность, эмоции и красота, чем порнуха, а оно получилось не просто чувственным, а почти, блять, поэтическим!    Такой цели специально не ставил, само как-то так вышло.

Усталости не чувствую, слова вылетали сами собой. Это заставило меня задуматься, что, возможно, проблема не в моем выгорании, а в том, что мне трудно психологически писать, не представляя ясно сюжет. Но сюжет не всегда можно прояснить сразу. Об этом стоит подумать.

И еще в процессе написательства внезапно жутко захотелось (вот реально, аж пальцы загорелись) написать несколько абзацев в другой мой фик, который давно начат, но заброшен. Но в планах он есть. Вообще в последнее время я частенько мыслями к нему возвращаюсь. Он сложный - и композиционно, и в отношении идеи, и форма непростая. Но есть там что-то, о чем я и вправду хочу рассказать.

Анон

Re: [дыбр] [творчество] [психология] Типичный фикбучный автор

Ох, анон, как же я люблю читать в твоем пересказе это жизнеописание редких английских дятлов 

Анон

Re: [дыбр] [творчество] [психология] Типичный фикбучный автор

Ох, анон, как же я люблю читать в твоем пересказе это жизнеописание редких английских дятлов 

Почему редких-то?

Анон

Re: [дыбр] [творчество] [психология] Типичный фикбучный автор

Почему редких-то?

Мне нечасто встречались такие дятлы, потому и редких  Возможно это все узость моего кругозора.

Анон

Re: [дыбр] [творчество] [психология] Типичный фикбучный автор

У меня на днях произошла почти что детективная история.

Все началось с того, что я вспомнил один стих, который я прочел лет 10 назад, и не смог вспомнить, откуда он. Начал гуглить/яндексить - поиск ничего не дал. Перерыл даже свой старый ЖЖ, думал, где-то цитировал. Неа.

А у моей психики есть довольно неприятное свойство: если я что-то вспоминаю и не могу вспомнить, то это начинает зудеть и чесаться, пока не вспомню.

Начал вспоминать еще что-то про стих. Его писал то ли кто-то из моих френдов в ЖЖ, то ли кто-то из околоролевой тусовки. И тут я вспомнил, что абзац этого стиха я использовал в качестве эпиграфа в моем историческом романе, который писал 10 лет назад. Это было очень славное время, когда я работал в офисе на очень непыльной работе и жаждал творчества, ну и вот укурился, и внезапно по историческому периоду, в котором не очень хорошо разбирался. Сколько я тогда перечел по матчасти, на русском, английском, французском! Как вспомню, так ахну.

Но не суть. Роман я не дописал, была закончена только первая часть, потом меня то ли отпустило, то ли как раз в тот год я заболел, уже не помню. Выкладывал я его на гуглодоках, чтобы работать и дома, и в офисе.

И я подумал: надо бы заглянуть на гуглодоки, чтобы хотя бы сохранить текст, для истории, так сказать. Заодно и стих прочту. Но, как только я открыл гуглодоки, то схватился за голову, потому что вспомнил, что роман этот я выкладывал с другого, предыдущего гуглоаккаунта. А предыдущий гуглоаккаунт (тут тоже пришлось поскрипеть мозгами и повспоминать) привязан к мейлрушному аккаунту, которым я уже давно не пользуюсь.

Но я скотина упорная. Зашел сначала на мейлру. Ввел логин и свой стандартный пароль. Не подходит. Кликнул на "восстановить пароль". Мне задали проверочный вопрос, ответ на который я помнил. Ура, пароль сменили, доступ восстановлен, но... оказалось, что мейлру заблокировал аккаунт за "подозрительную активность". Потребовал ввести проверочный код на мобилу. Ну хуй с тобой, золотая рыбка, вот тебе номер моего мобильного. Код пришел, аккаунт восстановлен.

Дальше я зашел на гугль и тем же манером попробовал войти в свой старый аккаунт. Между прочим, я вовсе не был уверен, что что-то получится, я бы не удивился, если бы гугль за давностью лет уже давно мой аккаунт прикрыл. Но нет, гугль меня помнил, хотя тоже заблокировал аккаунт за "подозрительную активность" и тоже потребовал проверочного пароля (я не понял, товарищи из мейлру, вы технологии от гугла копируете?).

И вот! Тададам! Фанфары звенели в моих обоих ухах, когда я наконец-то зашел на свои давно заброшенные гуглодоки. А там и мой исторический роман, и наброски, и старые статьи по работе, и подборка матчасти (кстати, подборка отличная, может быть, стоит это потом в большой пост оформить) и какие-то даже фики (не мои), которые я очевидно не читал, но зачем-то решил сохранить.

Открываю я мой роман... И у меня челюсть падает на ламинат. Это. Очень. Хорошо. Написано. Я?! Это написал я?! Да я сейчас пишу хуже!

Не без шероховатостей, оф коз, и кое-что я бы сейчас переделал. Но это очень хороший уровень. У меня сейчас такого нет.

И мне бы загрустить, но я воспринял это, наоборот, как оптимистический знак. Значит, могу. Значит, есть скрытые ресурсы. Значит, будем работать. 

P. S. Ах, да. Стих я тоже там обнаружил, и нашел потом по гуглопоиску.

Отредактировано (2019-02-16 14:45:04)

Анон

Re: [дыбр] [творчество] [психология] Типичный фикбучный автор

Продолжаем чтения, анончики. Начинается вторая (из трех) частей уже полюбившегося миллионам нескольким анонам любовного романа про редких английских долбодятлов.

Я хотел зачитать сразу две главы, но сюжетно вторая глава объединяется скорее с третьей, чем с первой. Поэтому сегодня чтения короткие.

▼Саспенс нарастает!⬍

Итак, после событий первой части проходит три года. Все эти три года Эмма живет в Дербери, в своем поместье, вдалеке от света и от своего мужа, тоскуя по любви и неудавшейся семейной жизни.

Глава начинается с того, что ее навещает кузен, герцог Клермонт. Он недоумевает, почему она похоронила себя в провинции. Эмма в ответ врет, что она счастлива и у нее все хорошо. (А что, собственно, она должна ему ответить, с другой стороны.) Она просит его продать несколько своих драгоценностей. Клермонт подозревает, что она тем самым оплачивает долги своего мужа. Эмма говорит, что это не его дело. Герцог целует ей ручку и уезжает.

Далее автор обрисовывает, что случилось за это время.

Первые два года прошли без происшествий. Эмма высылала Теодору деньги на восстановление поместья, Теодор присылал ей отчеты - на что пошла та или иная сумма. После урожая прошлого года у него, очевидно, дела пошли на поправку, да так хорошо, что он больше денег не просил, хотя по-прежнему присылал отчеты.

Странности начались полгода назад, в ноябре. Тогда на пороге Дербери появился сомнительного вида мужик. Мужик предъявил долговую расписку, написанную Теодором, на тысячу сто двадцать фунтов (уточняю на всякий случай: сумма крупная). По его словам, барон Эшли проиграл эти деньги и отказался выплатить долг. Эмма - надо отдать ей должное - засомневалась, видимо, наученная горьким опытом предыдущего парада бяканий на пустом месте. Она послала письмо в Эшли-парк, вопрошая, а правда ли это. В ответ Теодор написал, что да.

«Миледи, данная расписка действительно имеет силу. Прошу вас, отправьте этого человека ко мне, я в состоянии оплатить этот долг. Мистер Кимбли, похоже, неправильно воспринял мои слова о том, что у меня нет денег. Я имел в виду, что нет с собой. Простите за доставленное беспокойство. Лорд Эшли.»
Прочитав это послание, Эмма расплакалась.
— Миледи, — спросил Бичем, — что случилось?
— Он умер, — ответила Эмма. — Теодор, которого мы знали, умер.
Теперь — она знала — его затянет это болото, и он будет играть до последнего своего вздоха. Теодор подтвердил, что расписка его, поэтому Эмма немедленно выдала мистеру Кимбли требуемую сумму.

Забегая вперед, хочу сказать, что, видимо, все последующие события были вызваны именно этим эпизодом, но к этому мы еще придем. А пока - саспенс нарастал.

Где-то в районе Рождества Теодор попросил крупную сумму на ремонт хозяйского крыла поместья (мы помним, что ремонт там требовался основательный). Эмма выслала деньги, но буквально через несколько дней Теодор сообщил ей, что, к сожалению, снова все проиграл, и что к ней придут еще два сомнительного вида мужика, и чтобы она выплатила им долг общей суммой более чем на две тысячи фунтов. Мужики действительно пришли, Эмма заплатила им, после чего расплакалась. Как будто все ее опасения про мужа-игрока сбывались. В отчаянии она написала Теодору слезное письмо с посланием "пожалуйста, не играйте, это затянет вас до конца".

Но это не возымело действия. К Эмме все чаще начали наведываться сомнительного вида мужики, и все требовали выплаты долгов, причем на кругленькие суммы. Одновременно по какой-то непонятной причине увеличились счета из Эшли-парка (например, две тысячи фунтов за одну лошадь). Со временем долги росли и росли, и через несколько месяцев Эмма практически каждый день видела того или иного сомнительного мужика, требующего вернуть карточный долг ее мужа. Эмма была очень богата, но даже ее состояние было конечно. В конце концов она вынуждена была начать продавать драгоценности.

Эмма писала письма Теодору, уговаривала остановиться, умоляла, припоминала судьбу его брата - но все было тщетно. В конце концов Теодор даже перестал присылать отчеты из Эшли-парка, а только требовал денег.

Но это было еще не все. Однажды к Эмме пришла молодая женщина, и, судя по тому, с каким лицом ее представлял дворецкий, тоже весьма сомнительного вида.

— Мисс Эмери, — представил дворецкий гостью. Женщина нагло улыбнулась, пройдя мимо дворецкого.
— Леди Эшли? — самоуверенно спросила она.
— Да, я леди Эшли, — надменно сказал Эмма.
— А я любовница вашего мужа, — заявила она и без приглашения села в кресло, стоявшее напротив рабочего стола Эммы. Ошеломленная Эмма медленно поднялась из-за стола. Взгляд ее крепко держался за луну и звезды, приколотые на платье женщины. Теодор отдал брошь матери этой женщине. Более убедительного доказательства, что мисс Эмери — любовница Теодора, не требовалось.
— А я тут при чем? — холодно спросила Эмма, взяв себя в руки.
— Ну… — растерялась женщина. — Неужели вам все равно?
— Мы с мужем давно уже живем отдельно, — сообщила Эмма. — Он имеет право на личную жизнь.
— А платить за это кто будет? — капризно заявила женщина, но глаза ее наполнились слезами, и Эмме стало жаль мисс Эмери.
— Вы красивы, найдите другого покровителя, — в утешение сказала она, но тут же пожалела о своих словах. Если разборчивый Теодор сделал эту женщину своей любовницей, какое она имеет право разлучать их?
— Я люблю его, — разрыдалась мисс Эмери. — Но ведь одной любовью сыт не будешь. Я не знаю, что делать. Я не могу его бросить, но не могу же я умирать с голоду! Он… Я единственная для него, он сам так говорит, и это правда, я точно знаю. Он даже не заглядывается на других. Я так люблю его…
Сердце Эммы обливалось кровью. Вот та женщина, что стала единственной для Теодора. Не она, Эмма, а эта мисс Эмери.

И знаете, что делает Эмма? Она предлагает любовнице своего мужа тысячу фунтов в месяц, лишь бы только она осталась с ним. Но любовница, вместо того чтобы принять ее предложение, меняется в лице, спешно натягивает на голову шапку шляпку и бежит прочь из дома, приговаривая про себя "вот же сумасшедшая баба, бедный Теодор, зачем я вообще на это согласилась".

Ну и вот. На дворе июнь. Эмма распродала практически все свои драгоценности и ценные вещи, на банковских счетах пусто, и она уже заложила Дербери. Эмма подозревает, что и Эшли-парк тоже заложен, и, скорее всего, их лондонский особняк.

Она решила, что терпеть это более не намерена. Она поедет к Теодору и, если понадобится, свяжет его, прикует наручниками к батарее, будет кормить насильно, стукнет по голове молотком, да что угодно, но играть он прекратит. Тогда все наладится. Все-таки у нее был доход от Дербери, а теперь и Эшли-парк начал приносить деньги, так что, если они лишатся источника растрат, то недвижимость можно будет выкупить назад.

Правда, в этом деле было кое-что странное. Клермонт, с которым она поделилась своей бедой, пообещал проследить за ее мужем, и в результате написал, что никак не может понять, а где, собственно, Теодор играет, и с кем. Потому что в свете он практически не появляется, в клубах джентльменов не бывает, непонятно даже, насколько часто бывает в Лондоне. Разве что он играет в каких-то совсем уж притонах, про которых и говорить стыдно. Клермонт начал искать более пристально, и даже пообещал, если что, вызвать барона Эшли на дуэль (что Эмма, испугавшись, запретила ему делать). Но Теодор как сквозь землю провалился. Оказалось, что его нет ни в Лондоне, ни в Эшли-парке, даже его лучший друг лорд Понсонби не знал, где он. Засунув в глотку ревность, Эмма написала даже его любовнице, мисс Эмери, но та ответила, что не имеет чести быть представленной барону Эшли.

И столь же внезапно перестали приходить и расписки о долгах. Это напугало Эмму сильнее всего. Хорошо, если Теодор сбежал из Англии, спасаясь от должников, но что, если кто-то его догнал и убил?

Конец главы. Пожалуй, на этот раз я изменю себе и не буду говорить, что вас ждет в следующих сериях.  Как и обычно, не переключайтесь.

Анон

Re: [дыбр] [творчество] [психология] Типичный фикбучный автор

Пожалуй, на этот раз я изменю себе и не буду говорить, что вас ждет в следующих сериях.

КМК, я уже догадалась, что. Посмотрю, насколько правильно...

Анон

Re: [дыбр] [творчество] [психология] Типичный фикбучный автор

Анон, не томи!

Анон

Re: [дыбр] [творчество] [психология] Типичный фикбучный автор

У меня на днях произошла почти что детективная история.

Отличная история.

— Вы красивы, найдите другого покровителя, — в утешение сказала она

И знаете, что делает Эмма? Она предлагает любовнице своего мужа тысячу фунтов в месяц, лишь бы только она осталась с ним.

Это всё так мило с её стороны Люблю не ревнивых.

Анон

Re: [дыбр] [творчество] [психология] Типичный фикбучный автор

Это всё так мило с её стороны

По-моему, это она на волне самоуничижения и стыда за былое в такую жертвенность ударилась. В нормальном состоянии, мнекаж, она бы такого не выдала.

Анон

Re: [дыбр] [творчество] [психология] Типичный фикбучный автор

КМК, я уже догадалась, что. Посмотрю, насколько правильно...

Можно пока строить теории! 

Отличная история.

Спасибо, анончик!  Я бы выложил здесь небольшие отрывки, но не хочу деанона.

Это всё так мило с её стороны  Люблю не ревнивых.

Да ну, анон. Эмма, конечно же, ревнует, даже в той сцене ревнует. Просто у нее самооценка где-то в районе плинтуса и она приносит себя в жертву.

Анон

Re: [дыбр] [творчество] [психология] Типичный фикбучный автор

Продолжаем чтения, анончики!

▼Дейдриминг и внезапный вотэтаповорот⬍

Итак, Теодор пропал, никто не знал, кто он, и долговые расписки приходить перестали. Эмма совсем отчаялась. Единственное, что ей приносило радость - прогулки по парку, но и они скоро должны были прекратиться, так как Эмма подозревала, что Дербери придется продать.

Кроме всего прочего, она почему-то постоянно мерзла. Вроде бы лето, июнь, солнце светит и пригревает, а она кутается в зимнюю шаль и все равно мерзнет. (По описанию похоже на проблемы с сосудами, на меня иногда тоже нападает. Так или иначе, запомните эту деталь, она тоже потом всплывет.)

И вот однажды гуляет она по парку и мечтает. Что к ней приезжает Теодор. Что они гуляют под руку. Что он нежно и невинно целует ее в губы. И дарит наконец-то эту проклятую брошь с луной и звездами.

Потом она возвращается домой и видит незнакомый черный экипаж. Как пишут в таких случаях в добропорядочных любовных романах, "ее охватило мрачное предчувствие". В лучшем случае это очередной кредитор. В худшем - печальные вести.

Но из кареты вышел... ее муж. Эмма так обалдела, что не нашла ничего лучше, как спросить, какого хрена что он тут делает. Он не отвечает ничего осмысленного, только как-то странно смотрит и желает доброго дня. И замечает, что Эмма плоховато выглядит. Эмма хочет заорать, что это, ваще-та, по его вине, но сдерживается.

Впрочем, Теодор, судя по виду, был совсем не похож на опустившегося и разорившегося игрока. На нем хорошо сшитый (хотя не очень модный) костюм, здоровый цвет лица, все такое. Помявшись еще на пороге, Теодор сказал, что им нужно поговорить.

Эмма, разумеется, решила, что у него новый, и на сей раз огромный, долг. И пошла с ним в кабинет, внутренне смирившись с концом жизни, банкротством, вечной депрессией и прочими кошерными вещами. Слуги Дербери, узнав Теодора, провожали его ненавидящим взглядом - по их мнению, он извел хозяйку и вообще корень всех зол.

Диалог у них начинается, как и всегда, с разговора слепого с глухим, но затем все меняется.

— Миледи, я прошу прощения, — повторил он.
— Сколько? — спросила Эмма.
— Что «сколько»? — удивился Теодор.
— Сколько ты проиграл в этот раз? — нетерпеливо пояснила она.
Теодор слегка улыбнулся.
— Нисколько…
— Тогда ты выиграл? — с надеждой спросила она, перебив его.
— Эмма, ты выслушаешь меня до конца хоть когда-нибудь? — с налетом раздражения поинтересовался он.

Теодор признается, что все эти долги - ненастоящие. Все расписки, кроме самой первой, были выдумкой. Это был невероятный, чудовищный, извращенный розыгрыш. Он привез ей все деньги, которые она отдала, все проданные драгоценности, ценные вещи и даже закладную на Дербери.

Он, очевидно, ждал, что она потребует объяснений, но Эмма находится в настолько плохом состоянии, что это вызывает у нее шок и она теряет сознание. Он пытается привести ее в чувство, она открывает глаза... и решает, что это сон. Все это ей снится. Она же дейдримила накануне в парке? Ну вот, доглюколовствовалась, думает Эмма.

— Тебе нужно отдохнуть, — пробормотал Теодор, поднял ее на руки и вышел из гостиной, глубоко сожалея о своей проделке, в результате которой уверенная, красивая женщина превратилась в это тусклое, усталое, отчаявшееся существо.
В холле с каменным лицом стоял Бичем.
— Где ее комната? — спросил Теодор. Дворецкий бросил невозмутимый взгляд на леди Эмму, презрительный — на Теодора, и направился к лестнице, ведущей на второй этаж.
— Сюда, милорд.
Когда Теодор положил леди Эмму на кровать, она вцепилась в его сюртук обеими руками.
— Не уходи! — взмолилась она. Так, как не раз делала в своих снах.
— Пришлите сюда ее горничную, пожалуйста, — сказал Теодор Бичему.
— Слушаюсь, милорд, — степенно выговорил он и аккуратно закрыл за собой дверь.
— Не уходи, — повторила Эмма.
— Не уйду, — тихо сказал Теодор, понимая, что она сейчас не в себе. Он снял с нее туфли, убрал шаль. Вошла Кэтрин.
— Помогите мне раздеть ее, — обратился Теодор к горничной. К счастью, в последнее время Эмма не носила корсет, так что раздеть ее до нижней рубашки не составило труда. Теодор и Кэтрин уложили леди Эшли под одеяло. Не успел Теодор отойти от кровати, как Эмма потянулась к нему:
— Не уходи…
Полагая, что жене сейчас вовсе ни к чему лишние беспокойства, Теодор отпустил горничную (которая, впрочем, вовсе не спешила уходить, оставляя миледи «с этим негодяем» — как называли Теодора слуги в Дербери — наедине, когда не слышала госпожа). Когда Кэтрин все-таки вышла, Теодор снял сапоги, сюртук, жилет, галстук и прилег рядом с Эммой поверх одеяла. Она крепко прижалась к нему, вынуждая обнять. Он гладил ее по голове, сознавая, что она позволяет это лишь от отчаяния, лишь оттого, что еще не пришла в себя после пережитого потрясения. Еще бы: после такой «шутки»! Черт его дернул проделать это?

Да, Теодор, на самом деле! Зачем тебе это понадобилось?  Отомстить за то стояние на коленях? Сравнять счет? Обнулить их обоих? Устроить проверку жене на верность? Все сразу? К сожалению, автор об этом умалчивает, но мы, анончики, можем построить теории, пишите свои каменты.

Когда Эмма просыпается и вспоминает прошедшее накануне, то приходит к выводу, что таки да, это были глюки. Ей все приснилось. И приезд Теодора приснился, и то, что она снова богата, и даже прогулка по парку - тоже приснилась. Учитывая, что в последнее время ей часто снилось подобное, понять можно.

Она захотела снова отправиться в парк, раз уж после него такие клевые сны приходят, но, как только вышла на лестницу, то увидела собственного мужа. А, это опять сон, блаженно решила Эмма. Я сплю. Ну и ладно, хоть сон хороший.

— Добрый день, миледи, — поздоровался он, когда она наконец спустилась к нему. — Хорошо спали?
— Спасибо, милорд, — ответила она мягко. — Вполне.
Ободренный теплым приемом, Теодор расслабился. Он подал ей руку, и они вместе вышли в сад.
— Вы… помните, что я вам вчера говорил?
— Вчера?
— Да, вы проспали больше суток.
Эмма улыбнулась. Она же до сих пор спит, разве не так?
— Вы прощаете меня?
— Конечно, — беззаботно ответила она. Потом, зная, что сны всегда заканчиваются неожиданно и не желая упускать ни единого мгновения, повернулась к нему. — Поцелуйте меня.
Теодор нахмурился, и Эмма было испугалась, что сейчас он откажет… Это было бы нечестно, ведь это ее сон… Ей так давно не снились счастливые сны…
Но вот он обхватил ее лицо руками, большими пальцами отвел волосы с лица и нежно прикоснулся к ее губам. Потом отстранился и отпустил, с напряжением ожидая реакции. Эмма закрыла глаза и облизнула губы, пробуя его поцелуй на вкус. Ей понравилось.
— Еще, — с улыбкой попросила она. Но Теодор не стал больше целовать ее.
— Миледи, — с недоумением спросил он. — Что с вами?
— Теодор, не надо, — взмолилась она. — Лучше поцелуй меня еще!

Это мой сон или где? Делай, как я говорю!

Они возвращаются домой, ее счастливое блаженство закончилось, и Эмма наконец-то поняла, что все происходит в реальности. Очень, очень медленно до нее начало доходить и остальное. Теодор не играл. Долгов нет. Это все была... ну, назовем это "шутка".

Эмма, конечно, заорала что-то в духе "ты в своем уме такие шутки шутить? Ты вообще понимаешь, что ты со мной сделал?" ну и прочие вещи, которые бы на ее месте орал каждый. И затем, конечно, разрыдалась. Теодор пытается просить прощения, но как-то, на мой взгляд, не очень уверенно. То ли считает, что такое простить нельзя, то ли не очень-то и раскаивается, то ли и то, и другое.

Проходит пара часов. Теодор сидит в комнате для гостей и не знает, что ему делать. С одной стороны, вроде бы надо собирать манатки и уезжать, потому что Эмма его, конечно, не простит. (Да и кто бы простил, в своем-то уме.) С другой стороны, вроде как бы она его и не гнала. Слуги его ненавидят, отказались ему прислуживать, но и выгнать права не имели, как-никак он муж их хозяйки.

Наконец к нему приходит Кэтрин и с лицом, не выражающим ничего, просит его спуститься в гостиную. Там его ожидает Эмма, которая наконец-то изучила все бумаги, и дебет с кредитом не совсем сошлись.

— Здесь больше, чем… чем я заплатила по распискам, — немедленно сказала она.
Теодор глубоко вздохнул.
— Здесь кроме того половина доходов Эшли-парка за последний год, как мы и договаривались. Плюс пятьдесят тысяч, которые я получил от вас по брачному договору, плюс счета поместья, которые вы оплачивали.
— Откуда у вас такие деньги? — подозрительно спросила она.
— От Джонаса, — улыбнулся Теодор. — В Индии он случайно спас жизнь одному радже, закрыв его от пули своим телом. В благодарность раджа щедро рассчитался с ним драгоценностями. Некоторую часть Джонас прислал мне, я продал их. В результате оказался почти на двести тысяч богаче.

Тадададам! Теодор теперь тоже богач! Правда, у Эммы все равно побольше, если вы понимаете, о чем я. 

У Эммы, конечно, опять шок, но уже не настолько. Деловая хватка у нее вообще-то была ого-го. Доходы от Эшли-парка - ок, это был предмет их договора. Счета поместья - ок, это возвращение долга. Но приданое-то зачем он ей вернул? На что-то намекает?

Теодор не отвечает ничего осмысленного, кроме того, что это "не по совести" и он их вообще брать был не должен. Что довольно странно, на мой взгляд. Ну благородство благородством, но... приданое? Риалли? Это же традиция.

Эмма понимает, что она ему теперь совсем не нужна. Раньше ему были нужны хотя бы ее деньги, теперь же он не нуждается ни в чем. Но Теодор другого мнения. Он предлагает ей начать все заново. Думаю, как раз потому, что теперь они на равном положении.

— Если у вас в самом деле не осталось на меня обид, если вы на самом деле все мне простили, то я бы хотел начать все заново.
Эмма едва смогла улыбнуться. Его слова прозвучали как райская музыка… Заново… — какое сладкое слово! У нее будет муж. Любящий, честный, надежный муж!
— Я согласна, — со светлой улыбкой и легким сердцем ответила она.

Но мы уже знаем, что Теодор - такой человек, который не может просто так взять и согласиться. Он выдвигает свои условия.

— Первое: вы должны дать мне обещание хранить верность.
Эмма улыбнулась: запросто!
— И, разумеется, сдержать это обещание.

Да, вот это уточнение, на самом деле, было нелишним. 

— И вас, конечно, не волнует, что было в моем прошлом, милорд? — подшутила Эмма.
Теодор ответил совсем не так, как она ожидала:
— Почему же, волнует, но с прошлым я ничего не могу сделать, только принять, а вот повлиять на будущее в моих силах.
Серьезные слова Теодора сбили с Эмму всю насмешливость.
— А второе условие?
— Вы должны быть всегда честны со мной. В частности, если вы все еще на что-либо останетесь обижены, но согласитесь начать новую жизнь, а потом припомните мне это, — это тоже нечестно.
— Понятно, — выговорила Эмма. — Это все?
— Третье условие — уважение к супругу.

Поставив эти условия, он говорит, что дает ей подумать неделю, и уезжает.

Надо сказать, что дать ей неделю было мудрым решением. Потому что Эмма, придя в себя и пересчитав все деньги, сначала пришла в бешенство. Осознав масштаб розыгрыша, она разозлилась так, что готова была бить Теодора молотком по голове, порвать его шейный платок и наслать множественные порчи и проклятия. И, хотя она и вправду хотела дать их браку второй шанс, простить Теодора оказалось для нее очень трудно. С другой стороны, размышляла она, он же простил ей унижения, так почему она не может? Потом ей пришла в голову мысль, что, возможно, это была такая проверка на прочность, и она ее выдержала. Или глупая шутка. Или тупо месть. Или... в общем, Эмма пообещала себе, что обязательно спросит у Теодора, нахрена он это затеял.

Так, а как же мисс Эмери? Она тоже - часть розыгрыша? Вроде она жаловалась, что Теодор не дает ей денег, но Эмма теперь знала, что денег у него полно. В этом она обманула, но обманула ли в другом? Возможно, Теодор действительно ей изменил? Об этом она тоже его спросит.

А ее драгоценности, столовое серебро, картины и мебель? Как ему удалось их вернуть? Она продавала их через знакомых и через магазины, должно быть, Теодору пришлось побегать по Лондону, выкупая ее вещи, и наверняка он переплатил. Об этом она тоже спросит, но предлагать вернуть переплату не будет, и так жирно.

Более-менее успокоившись, она объявила слугам, что воссоединяется с мужем, что она очень рада и что к нему теперь надо относиться уважительно. И приказала хорошенько вычистить дом. При этом, как и в Эшли-парке, сама участвовала в уборке.

У нее улучшилось настроение, появилась надежда, она думала о любви и светлом будущем. Съездила в ближайший городок, занялась шопинг-терапией накупила всякой ненужной, но радующей сердце и глаз хрени, в том числе и любимые духи, те самые, которые так не нравились Теодору.

Она хочет любви, семейного счастья и детей. Но ее мечты кое-чем омрачались. Во-первых, она не уверена, что может забеременеть, и, во-вторых, что Теодор вообще захочет с ней спать. Все неловкие попытки, что у них были, заставили Эмму думать, что она не слишком его привлекает как женщина. Может быть, придется его соблазнять... Но у кого спросить, как? Да и вообще, зачем он попросил ее начать все заново? Он же не любит ее, и не факт, что хочет. Они даже не сказать чтобы хорошо друг друга знают, если уж честно. Получится ли у них хоть что-нибудь?

Но, наконец, неделя прошла и Теодор приехал.

Тоже пока не буду говорить, что произойдет дальше. Не переключайтесь.

Анон

Re: [дыбр] [творчество] [психология] Типичный фикбучный автор

Да ну, анон. Эмма, конечно же, ревнует, даже в той сцене ревнует. Просто у нее самооценка где-то в районе плинтуса и она приносит себя в жертву.

Всё равно это мило. И лучше, чем если бы она закатила банальную сцену ревности.

Да, Теодор, на самом деле! Зачем тебе это понадобилось?  Отомстить за то стояние на коленях? Сравнять счет? Обнулить их обоих? Устроить проверку жене на верность? Все сразу? К сожалению, автор об этом умалчивает, но мы, анончики, можем построить теории, пишите свои каменты.

Мне всё ещё нравится версия, что он после того, что она оплатила его долг, хотя он сказал, что не надо, так офигел, что захотел проверить, как далеко можно зайти. Я до сих пор удивляюсь тому, что она ничего не пыталась выяснить и даже не распросила любовницу, которая сама к ней пришла. Кажется, Эмма думает, что карточные игры вызывают привыкание с первого раза круче героина.
У меня были такие интересные версии, когда я читал! Например, что Теодора шантажируют, заставляя отдавать деньги. Или вообще в подвале заперли и только заставляют подписывать бумаги.

Анон

Re: [дыбр] [творчество] [психология] Типичный фикбучный автор

Всё равно это мило. И лучше, чем если бы она закатила банальную сцену ревности.

Не знаю. Наверное, зависит от того, что такое "лучше" в данном раскладе.

Мне всё ещё нравится версия, что он после того, что она оплатила его долг, хотя он сказал, что не надо, так офигел, что захотел проверить, как далеко можно зайти.

А что такого удивительного? Она и раньше вполне охотно расставалась с деньгами, просто требовала за это нечто другое.
Скорее всего, да, именно эта расписка и возымела действие, только вот какое именно? 

У меня были такие интересные версии, когда я читал! Например, что Теодора шантажируют, заставляя отдавать деньги. Или вообще в подвале заперли и только заставляют подписывать бумаги.

Анон! Я теперь хочу такой фанфик! 

Анон

Re: [дыбр] [творчество] [психология] Типичный фикбучный автор

А что такого удивительного? Она и раньше вполне охотно расставалась с деньгами, просто требовала за это нечто другое.

Но в данном случае она ничего не требовала взамен, а он прямым текстом отказался от её помощи. Которую она ему втюхала чуть ли не насильно. Причём она против азартных игр, нормальный человек на её месте сказал бы "ну и сам расхлёбывай, я твоей дури потакать не намерена". Как сам Теодор всё время хотел сказать брату. У него не очень получалось, но...

Анон! Я теперь хочу такой фанфик!

Я тоже

Анон

Re: [дыбр] [творчество] [психология] Типичный фикбучный автор

Продолжаем чтения, анончики!
▼Дейдриминг и внезапный вотэтаповорот

Ой-вэй, и правда вотэтоповорот! Спасибо, анон, офигенски зачитываешь!

Выдр

Анон

Re: [дыбр] [творчество] [психология] Типичный фикбучный автор

Ой-вэй, и правда вотэтоповорот! Спасибо, анон, офигенски зачитываешь!

Выдр

Все самое вкусное еще впереди

Спасибо, выдр.

Анон

Re: [дыбр] [творчество] [психология] Типичный фикбучный автор

Я ититская Ванга...   

Спасибо за то, что читаешь, анон, и, пожалуйста, продолжай. У тебя так интересно получается)

У меня были такие интересные версии, когда я читал!

Не у такого автора. К сожалению. Если бы его реально заперли, героиня могла бы затеять крутое расследование, и организовать спасательную экспедицию, задействовав его друзей. А герой придумывал бы хитрые способы сбежать, или хотя бы дать понять, где его держат. В итоге героя бы нашли (он к этому моменту таки выбрался бы и шел пинать злодеев), злодеев бы отпинали совместно, герои пришли бы в восторг друг от друга, и устроили бы задорный медовый месяц, и потом любили и уважали бы друг друга всю жизнь.

Зачем тебе это понадобилось? 

Для одноногособачности. Героиня должна страдать в эфире.

▼оффтоп авотябынаписала⬍

Героиня закладывает дом и продает вотпрям все, большую часть отправляет мужу, меньшая часть при ней. Изменившимся лицом идет гулять по берегу пруда, что бы обдумать свое будущее (концентрат страданий превышает пределы), начинается гроза (это символ катарсиса, а не тупо героине платье для фансервиса намочить), героиня в темноте падает в воду. Все думают, что она умерла, но её спасает честная семья лодочников. Прочухавшись, героиня одупляется, что ну его нафиг, терпеть, стродать и быть викторианской немочью. Берет свои деньги (ну, лодочники же честные, все сберегли) и начинает их приумножать грамотными операциями.
Спустя время. Герой сидит и благородно страдает в обществе юной нитакой как все умницы-красавицы-терпеливицы (такая типичная дева из слащавого лавбургера). Героиня всплывает под другим именем, разоряет героя нахуй, вернув все свое. Герой с новой терпеливицей уходят строить рай в шалаше, под жизнеутверждающий комментарий, что главное жи любовь и деточки. Семья лодочников благодаря героине становится очень богатой.
Героиня уезжает в Америку, там прокачивает состояние, и весело зажигает с бухгалтерскими книгами (красивой актрисой из Метрополитен Опера, крутым и красивым подчиненным, можно со всеми одновременно).

Отредактировано (2019-02-19 10:17:50)

Анон

Re: [дыбр] [творчество] [психология] Типичный фикбучный автор

Если бы его реально заперли, героиня могла бы затеять крутое расследование, и организовать спасательную экспедицию, задействовав его друзей. А герой придумывал бы хитрые способы сбежать, или хотя бы дать понять, где его держат. В итоге героя бы нашли (он к этому моменту таки выбрался бы и шел пинать злодеев), злодеев бы отпинали совместно, герои пришли бы в восторг друг от друга, и устроили бы задорный медовый месяц, и потом любили и уважали бы друг друга всю жизнь.

Хороший сюжет.  И даже, наверное, это может получиться в рамках любовного романа.

оффтоп авотябынаписала

Концентрация вотэтаповоротов!     
Тоже интересно, но это тогда уже точно не лавбургер. Авантюрный экшен, наверное.

Спасибо за то, что читаешь, анон, и, пожалуйста, продолжай. У тебя так интересно получается)

Спасибо, котик! 

Анон

Re: [дыбр] [творчество] [психология] Типичный фикбучный автор

— Первое: вы должны дать мне обещание хранить верность.
Эмма улыбнулась: запросто!
— И, разумеется, сдержать это обещание.

Да, вот это уточнение, на самом деле, было нелишним

Учитывая, что в дисциплине "Я додумал и чо?" у Теодора твердое серебро (золото у Эммы), действительно, уточнение было нелишним    А вообще я опять переживаю за этих долбоебушек, как в первый раз.

Отредактировано (2019-02-22 22:43:27)

Анон

Re: [дыбр] [творчество] [психология] Типичный фикбучный автор

И даже, наверное, это может получиться в рамках любовного романа.

А для этого можно вставить комфортинг замученного пленом героя.

Анон

Re: [дыбр] [творчество] [психология] Типичный фикбучный автор

А для этого можно вставить комфортинг замученного пленом героя.

Анон, жанр лавстори подразумевает, что комфортить должны героиню! Если наоборот, тогда получается DRAMA. Или слэш, но это тоже лавстори, только в профиль яйца.

Анон

Re: [дыбр] [творчество] [психология] Типичный фикбучный автор

Или слэш, но это тоже лавстори

Если героиня комфортит героя, это точно не слэш! Ты что сказать-то хотел?
Нет, правда, я читал любовный роман, в котором герой несколько дней лежал раненый в доме героини. Это, конечно, если и комфортинг, то не эмоциональный, но я подумал о чём-то в таком духе, только помягче, чтобы герой в сознании был.

Анон

Re: [дыбр] [творчество] [психология] Типичный фикбучный автор

Если героиня комфортит героя, это точно не слэш! Ты что сказать-то хотел?

Ну, типа, в слэше тоже героиня, только в яйца. 

Нет, правда, я читал любовный роман, в котором герой несколько дней лежал раненый в доме героини. Это, конечно, если и комфортинг, то не эмоциональный, но я подумал о чём-то в таком духе, только помягче, чтобы герой в сознании был.

А, это можно, да. Но это тогда не комфортинг, это прием, чтобы герои сблизились! 

Анон

Re: [дыбр] [творчество] [психология] Типичный фикбучный автор

Продолжаем чтения, анончики. Хотел раньше, но был в мини-отпускУ вдали от дома, читал холиварку только с мобильника.

Сегодняшние чтения будут наполнены всякими нежными сирцами, романтическими стесняшками и прочими милыми няшностями, как и положено в классическом любовном романе. Ну, пока все опять не пойдет по пизде, потому что наши главные герои по-другому пока не могут. Но это будет позже, а пока - наслаждаемся. 

▼Нот сейф фор ворк, рейтинг примерно R⬍

Краткое содержание предыдущих серий: Теодор попросил Эмму начать все сначала, дал неделю на раздумья и уехал. Эмма по этому поводу пережила много сложных противоречивых эмоций, но решила согласиться. Наконец, вечером шестого дня пришло письмо.

«Миледи, осмелюсь нанести визит 9 июля в полдень и получить ответ на заданный вопрос. Если на раздумья вам необходимо больше времени, оно у вас есть, но тем не менее, надеюсь на ваше гостеприимство. Теодор Хоупли. 7 июля 1833 г.»

Сам не знаю, зачем процитировал это письмо, но оно какое-то ужасно милое.

В общем, Эмма волновалась, словно девица на выданье (по сути, именно ей она и была). Слуги улыбались, видя, как хозяйка радуется и переживает, но между собой делали ставки, когда именно "этот мерзавец" разобьет ей сердце. Они были уверены, что именно этим все и кончится, только неясно, когда.

И вот этот день настал. Эмма оделась скромно, но элегантно, сотворила сложную прическу, надушилась любимыми духами и села на крыльце в ожидании. Слуги усердно делали вид, что работают.

Со своего места Эмма услышала, как часы в холле бьют полдень. В ту же секунду она увидела карету на дороге, сворачивавшую на подъездную аллею. Еще несколько секунд — и карета остановилась перед крыльцом. Эмма встала и затаила дыхание. Все происходило словно во сне. Вот Теодор вышел из кареты и, прищурившись от яркого солнца, посмотрел на нее. Потом медленно подошел и церемонно поклонился. Эмма улыбнулась ему: так, как давно отвыкла улыбаться — радостно, открыто. И тогда Теодор улыбнулся в ответ, понимая, каким будет ответ.
Он подошел к Эмме и протянул ей руку. Эмма подала свою руку Теодору, и он склонился над нею. Но поцеловав ее руку, он нахмурился и скептически взглянул на нее.
Сердце Эммы упало. Что вдруг случилось? Чем он недоволен? Вероятно, не следовало устраивать встречу на глазах у всех слуг…

Ну, мы-то знаем, что случилось: не надо было Эмме пользоваться теми духами, но кто ж знал. Алсо, сразу видно, насколько она не уверена в себе: любое, даже маленькое, проявление неудовольствия сразу выбивает ее из колеи.

Далее они следуют в дом и очень неловко пытаются общаться. Ранее Эмме приходилось иметь дело только с мужчинами, скажем так, гусарского толка, которые из серии "зачем же время терять". Теодор же не такой, и она вдруг обнаруживает, что не особо-то и умеет вести разговор.

Теодор просит ее больше не пользоваться духами, во-первых, потому, что ему в принципе не нравятся духи, и, во-вторых, потому, что ее любимый аромат по какой-то причине ему особо неприятен. Также добавляет, что неделю назад, когда он нес ее на руках, она пахла собой, и этот естественный запах ему понравился. Эмма краснеет и бледнеет, она не привыкла, чтобы с ней говорили так откровенно о таких интимных вещах.

Разговор не очень клеится. Теодор замечает, что его жена смущается, чувствует себя скованно и, что называется, не знает, куда деть руки.

Он заметил, что чувствует она себя весьма скованно и неуверенно. Холодная Леди! Но можно ли улыбки, которые она дарила ему сегодня, назвать холодными? А лукавый взгляд? А нескрываемая тревога в глазах? Или это выражение надежды на лице? Эмма изменилась. Пусть ей было уже за тридцать, и она была замужем, а потом имела не одного любовника, но выглядела она словно девственница, впервые оставшаяся наедине с мужчиной. По крайней мере, по мнению Теодора, так должна выглядеть невинная девушка в неловкой ситуации.

Как ни крути, но инициативу должен проявить он. И Теодор прибегает к проверенному способу соблазнить девушку, принятому, как любит говорить моя мама, в лучших домах ЛондОна и Парижа: он предлагает ей прогуляться по парку.

Они гуляют по поместью. Смущение и напряжение наконец оставляют Эмму, и пара просто болтает о том о сем. Впрочем, Эмма все равно ощущает себя юной студенткой-школьницей на первом свидании, а Теодор на ее фоне выглядит старше и опытнее, хотя по факту-то все наоборот.

И тогда Теодор - вот так вот сразу, да - предлагает ей... выйти за него замуж. Да, вы не ослышались.

— Что? — опешила она. — Вы хотите заново провести брачную церемонию?
— Не совсем. Я слышал, есть старинный обычай, шотландский, кажется. Чтобы пожениться, двоим необходимо только произнести клятвы, и необязательно при свидетелях. Главным свидетелем для них является Бог, — он улыбнулся и кивнул в сторону речки, — и вода.
— А какие клятвы?
— Вы пообещаете мне только то, что сами захотите.
— И вы мне тоже?
— Да, Эмма я тоже принесу вам клятву, — твердо сказал он, несмотря на улыбку, задержавшуюся на его губах. — Перед лицом закона мы давно уже муж и жена. Но не перед лицом Бога и не друг перед другом, — объяснил он свое желание.
— Но мы не шотландцы.
— Это не важно для Бога, по-моему. Я не настаиваю, впрочем.
— Я согласна, — поспешно сказала она, и Теодор снова насмешливо улыбнулся. Эмма посмотрела ему в глаза.
— Клянусь, что буду тебе верной женой, что буду всегда честна с тобой, клянусь уважать и почитать тебя, быть с тобой в болезни и здравии, в радости и горе, пока смерть не разлучит нас.
— Клянусь быть верным и честным мужем, — он заколебался, а потом договорил:
— …пока ты верна мне. Клянусь любить и уважать тебя и не оставить до самой смерти. Аминь.
— Аминь, — повторила Эмма, слегка огорченная его оговоркой, но приятно удивленная словами про любовь. Любит ли он ее на самом деле или это просто повторение слов из общепринятой церковной клятвы? Только она выбрала одну часть этой клятвы, а он — другую. Она не решилась спросить.
Эмма опустила глаза. Теодор шагнул к ней еще ближе.
— Эмма, — позвал он. Эмма подняла на него взгляд и поняла, что сейчас он поцелует ее. Она потянулась навстречу его губам. Кожа его пахла солнцем. Удивительно приятный запах, — отметила она сквозь сладкий туман, окутавший ее сознание. Он медленно целовал ее, как будто в целом мире не осталось ничего важнее этого поцелуя и больше ничего не будет — тем более какой-то там супружеской постели. Поцелуй ради поцелуя, ради ласки, ради нежности — это было внове для Эммы. Она наслаждалась мягкими нетребовательными губами Теодора, как ничем еще в этой жизни.
Он отстранился от нее, и Эмма заметила, что его руки слегка дрожат, а на лице застыло какое-то странное выражение. Она возликовала: муж хочет ее! Она желанна для Теодора.

И вот наступает вечер. Теодор намекал, что теперь они будут общаться больше и теснее, однако про секс - вот так в лоб - не говорил, и Эмма не уверена, что сегодня он придет к ней. Но он, конечно же, пришел, потому что а в чем тогда смысл. Мне кажется, что у Теодора нет особого выбора: или он еще раз попробует наладить жизнь с собственной женой, или будет жить один до его или ее смерти, потому что высокоблагородные принципы такие высокоблагородные.

Конечно же, он не врывается в ее спальню, как султан в свой сераль, а сначала стучит и просит разрешения войти. По закону он имеет право входить в спальню жены свободно, но закон это одно, а высокоблагородные принципы... ну про это я уже писал.

В общем, они приступают к делу. Дело идет неплохо, даже, наверное, лучше, чем можно было бы ожидать. Эмме нравятся поцелуи, нравится прелюдия, нравятся всякие нежности и ласки.

Поцелуй Теодора вверг ее в то же состояние счастливой полудремы, как и на берегу. Ей было жаль, когда он отстранился.
Но он не отстранился совсем. Рука его несмело проникла под одеяло, накрыла ее грудь и нежно сжала.
— Ты не возражаешь? — спросил он.
— Нет, не возражаю, — ответила Эмма. Мужские пальцы исследовали женскую грудь, через ткань ласкали мягкий сосок. Несколько секунд — и он гордо торчит, явственно проступая через плотную ткань. Теодор двумя пальцами принялся за сосок, то нежно потирая его, то едва касаясь. Иногда от его исследований тело женщины вздрагивало. Она стеснялась этого и старалась держать себя в руках.
— Можно тебя раздеть? — тихо спросил Теодор. Эмма удивилась, что он спрашивает ее об этом в такой момент. Все мужчины, которых она знала, не сомневаясь раздевали ее, стоило ей согласиться уединиться с ними.
— Да, можно, — в голосе ее Теодор услышал удивление.
Эмма приподнялась, чтобы помочь ему снять с нее ночную рубашку. Он не глядя бросил одеяние на пол. Впрочем, сама Эмма тоже нисколько не интересовалась судьбой своей рубашки. Ей хотелось, чтобы Теодор снова поцеловал ее, и она повернулась на бок, к нему лицом, и коснулась своими губами его рта. Теодор обнял ее, прижав к своему обнаженному телу, и ощущение горячего мужского тела, прижавшегося к ее, было не менее восхитительным, чем их поцелуй. Эмма застонала от невыразимо чувственного ощущения.

Но в какой-то момент Эмма испугалась, что даже с Теодором ей снова станет больно. Тут мы выясняем, что половой акт обычно приносил ей только боль, всех своих любовников она просто терпела, потому что так принято и потому что нельзя отказывать мужчинам.

Он готов, он хочет — радостно отмечает одна часть сознания, а другая начинает готовиться к неприятным ощущениям. Он трется об нее всем телом, и ласка пушистых волосков приятна нежной коже женской груди, — но ласка напряженной мужской плоти заставляет живот Эммы втягиваться от страха. Твердая мужская рука и многолетняя привычка не позволяют ей отодвинуться подальше. Эмме вдруг страшно захотелось, чтобы все это закончилось, сейчас же, немедленно.

С одной стороны, ей хочется доставить ему удовольствие, с другой стороны, хочет избежать боли. С третьей стороны, она боится разочарования: если даже с любимым мужем будет все как обычно, то он тогда, получается, ничем не будет отличаться от остальных мужчин, которые просто пользовались ее телом. Но в конце концов Эмма решает принести себя в жертву.

Сейчас, все произойдет сейчас. Она подарит ему удовольствие. Она протянула руки ему навстречу, и когда он вошел в нее вновь, крепко обняла, надеясь спрятать лицо у него на плече. Теодор не позволил, опершись локтями по обе стороны от ее головы. Тогда Эмма постаралась изобразить на лице счастливую улыбку, закрыв глаза.
Теодор медленно двигался в ней, Эмма гладила его по спине. «Да, Теодор, да, — мысленно говорила она ему. — Давай, моя любовь, да… Поскорее, не мучай меня. Давай. Что же ты медлишь?» Она пребывала в легком недоумении, потому что не могла поймать ритм Теодора — он постоянно сбивалася. То двигался медленно, лениво, словно покачиваясь на волне, то вдруг убыстрял движения. «Когда же это закончится? Не мучай меня…» Неожиданно Теодор прерывисто простонал, сделал несколько быстрых, глубоких движений и рухнул на нее, вздрагивая всем телом. Эмма простонала вслед за ним, изображая наслаждение. Но она растерялась от неожиданного конца акта, и потому немного запоздала.

Теодор, конечно же, все понял. У него не было сонма любовниц, но он был достаточно опытным, чтобы понять, что Эмме этот процесс явно не нравится. И он, конечно же, потребовал объяснений.

Теодор тяжело вздохнул. Черты лица его заострились. В глазах не осталось и тени той насмешки, что царила в них весь день.
— Эмма, зачем ты обманула меня? — спросил он. Сердце Эммы ухнуло куда-то вниз, да там и осталось. Она не знала, что ответить.
— Я, может, и неопытный, но я не дурак, — он резко рассмеялся. — А может, благодаря этому. Я до самого последнего момента не хотел верить, но тебе все это было неприятно. Зачем ты притворялась?
Эмма сжалась: вот и кончилась ее счастливая семейная жизнь длиной в один день.

Теодор пытается добиться ответов, Эмма упорно молчит. Теодор злится, встает и уходит, очень громко хлопнув дверью. Эмма рыдает и думает, что все, вот и наступил конец ее счастливому браку. 

Но Теодор упрям. Он решил, что не уйдет, пока не добьется ответов. Он зол, раздражен, в его голове полно разных предположений о ее поведении, и ни одно из них не делает ей чести. Поэтому он снова с ноги распахивает дверь в ее спальню и устраивает допрос с пристрастием. Что я сделал не так? Слишком быстро? Слишком медленно? Не под тем углом? Не сплясал джигу на одной ноге? Слушай, жена, у тебя столько любовников было в Лондоне, все же знают, что ты любишь секс, как так вышло, что тебе не понравилось?

Эмма только плачет и не отвечает ничего, кроме того, что хотела доставить ему удовольствие. И снова плачет.

Тогда Теодору приходит в голову, что, скорее всего, она беременна от другого, и хочет выдать своего бастарда за законного. Это предположение настолько ее шокирует, что она вновь обретает голос и пытается возражать.

— Я не беременна! — крикнула она сквозь слезы. Плотина была прорвана, и слова полились из нее безудержным потоком. — За последние четыре года у меня не было мужчин кроме тебя! Я не изменяла тебе.
— Позвольте вам не поверить, миледи, — холодно сказал он. Он держался за ручку двери и в любую минуту мог уйти.
— Это правда, — ее тихий голос дрожал. — А сегодня… дело не в тебе. Ты самый хороший из всех мужчин. Я просто ненавижу «это». Изображать удовольствие — просто привычка. Я знаю, мужчинам нравится думать, что женщина тоже получила удовольствие.
— Миледи, — медленно сказал он, будто разговаривал со слабоумной. — Любовников заводят ради наслаждения. Или вы хотите сказать, что у вас и любовников не было и все это просто сплетни?
— Любовники были, — со стыдом признала Эмма. Она с мольбой посмотрела ему в глаза. — Но наслаждения не было. Я холодная, Теодор. Я не могу получить удовольствие.
Она сделала паузу, набрала полную грудь воздуха и добавила:
— И забеременеть не могу. За десять лет ни разу даже подозрения на беременность не было, — с горечью выговорила она.
Теодор наконец отпустил дверную ручку.

Ну и - наконец-то! - у них получается поговорить словами через рот. Откровенно. Про все.

Эмма рассказывает, что еще ни с одним мужчиной удовольствия от секса не получала. Только вот разве что с тобой, Теодор, пока ты не приступил к самому главному. Рассказывает, что он - единственный, кого она действительно хотела соблазнить, но совершенно не знала, как.

— Никто не учил меня соблазнять, — горько усмехнулась Эмма. — Меня учили только уступать. Обычно я имела дело с мужчинами, которые страстно хотели меня. А ты не хотел. Я не знала, что можно и нужно сделать в такой ситуации. Я только понимала, что ты не хочешь меня, а я хочу, чтобы хотел.

Теодор интересуется, какие отношения связывают ее с герцогом Клермонтом, припоминая, что три года назад на том памятном балу Клермонт поблагодарил ее за "доставленное наслаждение", а за ней закрепилась репутация шлюхи. Эмма отвечает, что они с Клермонтом - троюродные брат и сестра, и так вышло, что выросли вместе, так что относятся к друг другу как к родным. И что Клермонт попросил ее разыграть интрижку, чтобы вызвать ревность у своей жены. А в этом году он один раз приезжал в Дербери, чтобы помочь продать драгоценности. Теодор хочет ей верить, но не может.

Затем Эмма рассказывает невеселую историю своего первого замужества.

Ее вывели в свет, когда ей было всего семнадцать. За ней давали богатое приданое, и поэтому ее приходилось ограждать от охотников за приданым. За ней тут же начал ухаживать граф Ренвик, он тоже был богат и облечен титулами, и Эмме он, в целом, понравился. Клермонт немного подумал и тоже начал за ней ухаживать - не потому, что на самом деле хотел на ней жениться, а скорее чтобы создать видимость конкуренции. Ренвику, однако, не понравилась такая конкуренция и он решил сделать так, чтобы Эмма от него точно никуда не делась: на одном балу он завлек ее в комнату и изнасиловал. Их, конечно, застукали.

Эмма сначала заявила, что ни за что на свете не выйдет за него замуж, но ей пришлось столкнуться с неодобрением света. С ней перестали общаться, перестали приглашать на мероприятия, некоторые мужчины стали делать ей непристойные предложения, ее отовсюду выгоняли. Это ее сломало. И в конце концов она все же приняла предложение Ренвика.

Изнасилование, очевидно, отбило у нее всякую охоту заниматься сексом, но Ренвику не понравилась ее холодность, и после их первой брачной ночи он сказал, что она должна научиться притворяться, что ей это нравится. Ну и поколотил заодно, для пущего порядку. Эмма, вынужденная жить с насильником, довольно быстро выучилась изображать неземную страсть. Единственное, на что она надеялась - что сможет забеременеть, но этого не произошло.

Теодор все это слушает и думает мрачные думы. О том, что он сочувствует ей. О том, что у них, вероятно, не будет детей, значит, хорошо бы, чтобы Джонас женился, и титул перешел бы племяннику. О том, что с сексом придется что-то делать, не будет же он ее заставлять мучиться.

— Скажи, когда я целовал тебя у реки, ты тоже притворялась?
Она вспомнила чудесное ощущение нежности и запах его кожи, нагретой солнцем, и улыбнулась.
— Нет, Теодор, я не притворялась. Это было… чудесно.
В его молчании она слышала сомнение.
— Поверь, Теодор, в этот раз я говорю правду. Это было самое чудесное ощущение в моей жизни.
Он нехотя улыбнулся.
— Что ж, тебе было приятно, когда тебя целовал первый муж…
— Пока он не изнасиловал меня, — добавила Эмма.
— Тебе было приятно, когда тебя целовал я. Значит, есть минимум одна ласка, которая тебе нравится. Может быть, ты сможешь вспомнить хотя бы еще один момент, который тебе понравился? Прикосновение губ, или рук, все, что угодно.
— Не знаю, — растерялась Эмма.
— Попытайся вспомнить, — попросил Теодор.
Эмма послушно начала вспоминать, но не могла сосредоточиться, мешало присутствие Теодора.

Тогда он высказывает старую мысль об утре, которое мудренее, и предлагает лечь спать, а дальше будет видно. И спать он предлагает вместе, в одной постели. Такой экспириенс для Эммы нов, но она хочет попробовать.

И казалось бы, что может произойти не так во время сна. Но им удалось.

Следите за дальнейшими чтениями, а мы пока прервемся на небольшую рекламу.