Начинается все с ебли. Кого ебут, кто ебет, что вообще происходит - мы не узнаем. Но ебут в узнаваемом стиле.
Солнечный луч практически прожег в его виске дырку в попытке донести мысль, что на улице уже утро. Он провокационно поерзал в сильных руках, и спавший в нем последнюю пару часов член начал наливаться жизнью.
— Доброе утро, любимый, — тихий шепот всколыхнул волосы и согрел его сердце.
— Доброе, — согласился он, жмурясь от удовольствия.
Изогнулся и лег плечами на налитой силой бицепс, держась за узкую талию любимого рукой. Его прихватили за бедро стальными пальцами и принялись вбиваться в теплую глубину неистово и неостановимо. Он целовал чувственные губы, ласкал могучее тело руками и парил в небесах.
Только закончилась одна ебля, как на "День третий" началась другая.
— Мммм, Малыш! Ну почему по утрам я всегда пропускаю тот момент, когда ты залезаешь на меня? — спросил Счастливчик, целуя меня в губы и убирая руки за голову.
Я в ответ принялся скакать на нем еще быстрее. По утрам я трахал себя его красивым членом так, как хотелось мне. Иногда медленно и глубоко, иногда вкривь и вкось, задевая внутри себя невероятно чувствительные точки, а иногда играя колечком мышц с головкой его члена. Счастливчик мне не мешал: лежал, закинув руки за голову, смотрел на меня темно-синими, как грозовое небо, глазами и разрешал извиваться на себе как угодно и столько, сколько позволяли нам его братья.
— Счастливчик, Малыш у тебя? Ага, уже трахаетесь, отлично. Ты его размял? Давай я присуну по-быстрому, да побегу. Дел невпроворот.
Умник всегда приходит первым.
Кровать прогибается под весом тяжелого тела, а меня жестко хватают за волосы, оттягивая голову назад. Бородка вокруг его губ щекочет щеку, а в мой рот врывается властный язык.
— Вечно ты торопишься, — недовольно говорит Счастливчик, аккуратно цепляя пальцем мой анус и постепенно снижая темп до минимума.
— Кто-то же из нас семерых должен работать, — отрывается от моих губ Умник.
Вилка, блеадь, посмотри уже порнуху и запомни как работает человеческое тело!
Ворчун всегда приходит вторым.
— Так, лизуны, а ну ползите сюда! У меня колено болит, так что я сегодня стоя Малыша трахну.
— А может, я не хочу ползти, — возмущается Счастливчик, послушно поворачиваясь на кровати и спуская ноги на пол.
Ворчун наклоняет меня к нему максимально близко, оттопыривая мой зад по полной. Пара весьма ощутимых шлепков раскрытой ладонью — и его член уже готов к бою.
Эм... а что шлепали-то? Член? Задницу? Бочка?
— Малыш, я тебе в следующий раз пробку на ночь вставлю, — ворчит он, — вечно ты с утра как девственник! Так ведь и уздечку порвать недолго. И вообще…
*прокашлялся* СМАЗКУ БЛЯДЬ ИСПОЛЬЗУЙТЕ
Он ворчит, пыхтит, стискивает мои бедра пальцами, неприятно задевает за колечко ануса
Чем, блядь, простите, задевает? О_О
— Еще пара минут — и я кончу, — предупреждает его Простак, орудуя у меня во рту со скоростью швейной машинки: неглубоко и очень быстро. — Один останешься.
Ох, уж эти аугментации.
Счастливчик выходит из меня, обхватывает наши члены рукой и ласкает их именно так, как нужно, а я целую его в губы и жестоко путаю волосы на его беззаботной голове. Два стона сливаются в один, и мы облегченно падаем на постель.
И так каждое утро.
Короче, каждое утро от шести до семи мужиков ебут Малыша. Отака хуйня, малята.
Он практически уложил меня на свою ручищу, заставляя обнимать себя за мощную шею, и сдернул заплатку с моих штанов. Я в который раз похвалил себя за изобретательность и предусмотрительность, потому что мои штаны состояли из трех частей: двух штанин и широкой полоски между ними, крепящейся сзади и спереди на обычных кнопках. Она прикрывала мой пах и задницу и называлась заплаткой. Очень полезная в хозяйстве вещь. Если бы не она, мы бы на одних моих штанах еще год назад разорились.
Мне нужна помощь зала, потому что я нихера не могу понять в какой позе они трахаются.
— Малыш, мы со Счастливчиком вместе в тебе просто не поместимся, — тяжело задышал Соня, ухватив меня за затылок рукой и опуская все ниже к полу. Ой-ой-ой!
— Соня, не смей трахать меня вниз головой! Что за дурацкая привычка? — зашипел я, кусая держащую меня руку зубами изо всех сил в тщетной попытке освободиться. Он даже ухом не повел, зато повел членом, на который я был надет на манер бабочки. — Оооо!
— Перестань притворяться! — заволновался Соня. Добрался до обеденного стола, отцепил мои ноги от своей талии и уложил ими на столешницу, упираясь под колени руками. — Мы тебя под себя давным-давно растянули.
— Ну и что! Я тебе кто? Акробат? — застонал я от насевшего на меня сто тридцати килограммового культуриста. Висеть вниз головой, с ногами на столе и огромным членом в заднице было ни фига не весело.
— Ты — мое сокровище, — пророкотал Соня и принялся трахать меня вертикально вниз.
Немного бекграунда.
Дом, в котором я жил уже больше года, принадлежал братьям Вок, самым известным лесорубам в Канаде. Все семеро были настоящими брутальными мужиками: сильными, умными и решительными. Они пропадали на работе с утра и до позднего вечера — кто в офисе, кто со своими командами в лесу на вырубках, кто на пилораме, а кое-кто даже в полицейском участке. Именно этот кое-кто к этим сексуальным маньякам с ненасытными членами меня и заманил. Огромная шишка на темноволосой голове, абсолютная нагота хрупкого подросткового тела и полная амнезия — это все, чем был я, когда меня подобрал на обочине лесной дороги Счастливчик. Идти мне было некуда, так что я пошел с ним, да так у них дома и остался.
Я только начал читать, а у меня уже все слиплось до тошноты.
Все изменилось два месяца спустя, когда я, жадно разглядывая прекрасно сложенного и очень красивого Счастливчика в сауне, заметил, что со мной явно что-то не так. Блондин понял все раньше меня и не оставил ни одного шанса спастись: намертво прижал к своему шикарному мускулистому телу и страстно поцеловал в губы. Я ответил так, что снес голову обоим, за что и получил его неунывающий член в свою девственную (я на это надеюсь) на тот момент попку. Так оно все и началось.
Счетчик мразотности нагревается.
Братья приходили ко мне один за другим, так что, в конце концов, побывали в моей заднице все до единого. Они не брали меня силой, нет, но и выбора не оставляли (да какой выбор-то? я им всем макушкой максимум до плеча доставал!). Счастливчика весь этот беспредел бесил еще больше, чем меня, и однажды он попытался оставить меня только себе. Я передернулся всем телом, вспоминая те ужасные две недели, когда он приходил в себя после разборки, которую устроили ему братья. Они порвали его на части не столько физически, сколько морально, и предупредили, что если он начнет меня защищать или попытается со мной сбежать, ему будет еще хуже. Счастливчик смирился, и с тех пор, вот уже больше полугода, каждое утро они напоминали нам обоим, кто в доме хозяин. Именно так — обоим, а мы смотрели друг другу в глаза и старались быть оптимистами. Может, однажды им это все надоест?
Тот из братьев, кто собирался приехать домой на обед, всегда говорил мне об этом заранее и приходил вовремя (чтобы время на мою подготовку к бурному сексу не терять и пальцами ко мне в задницу лишний раз не лазить). Им хотелось, чтобы все было как бы спонтанно: он забегает домой перекусить, а там я, такой весь по нему истосковавшийся, влажный, горячий, растянутый и готовый ради него на все.
Короче, в дом вламываются какие-то подозрительные типочки и собираются гг кокнуть во всех смыслах. Не обходится без ангелочков.
— Знаешь, пока мы не увидели тебя, нам ничего не надо было, — глухо рассмеялся мне в висок Второй и больно укусил в стык плеча и шеи. — Но теперь! Ты умрешь, но сначала мы позабавимся, ангельский херувимчик.
Только типочки пристроились, как вломился Чихун и всем навалял.
Это было последнее, что он сказал. Оборотень — получеловек, полуволк, ростом под два с половиной метра, покрытый черной шерстью, с когтистыми лапами вместо рук — метнулся к нему быстрее молнии и оторвал голову одним ударом. Первый прыгнул ему на спину и попытался вцепиться в шею острыми, как иглы, резцами, но получил человеческий кулак сменившего обличие Чихуна в эти самые зубы, подавился ими и тут же потерял голову. Тела вампиров вспыхнули ярким пламенем и растворились без следа, оставляя меня моргать от ужаса и непонимания. Что это было?!
И очередная ебля под благовидным предлогом.
— Малыш, успокойся, ну же! — тут же сменил облик на человеческий Чихун, и я понял, что шея и губы у меня целы и невредимы, а крови на мне нет и в помине. — Я люблю тебя и никогда не причиню вреда. Клянусь!
— Любишь? Клянешься? — не поверил я, разом теряя весь свой страх.
Приятно, черт возьми, после года ежедневного собачьего траха услышать такое! Он сжал мои ягодицы и потерся носом о мою щеку.
— Да, Малыш.
Я потрепал его за ухом и прошептал, не желая думать о том, что тут только что произошло. Только не сейчас! Чихун просто пришел на обед, ведь так?
— Покажи мне, как сильно ты меня любишь.
— Конечно! — охрип Чихун, роняя меня на пол на колени и влетая в мою задницу как всегда сходу. (68). — Малыыыыш, любиииммыыый мооой.
Обмануть себя мне не удалось. Радость от того, что я жив, и слово «любимый» растекались по мне шариками искрящегося удовольствия и впервые превращали жесткий секс с Чихуном в наслаждение.
Они ебутся, ебутся, ебутся, ебутся, ебу... Ну, вы поняли.
В общем, когда начали возвращаться братья, сил моих ни на что уже не оставалось. Я вяло переползал с члена на член, даже не пытаясь изобразить заинтересованность (64 — 62), на вопросы не отвечал и убрался в свою комнату, не дожидаясь ужина. Сами разберутся, не маленькие. Счастливчик возвращался домой к десяти вечера, а к его приходу я хотел быть в форме. К моему великому сожалению, заняться с ним сексом мне не удалось, потому что я банально все проспал и проснулся только ближе к одиннадцати, когда в моей постели начали собираться братья. Чихуна среди них сегодня не было. Как и Счастливчика.
Потом приходит Счастливчик, отмывает гг от спермы и отсасывает ему.
После утренней ебли они идут к Чихуну. Тот косплеит драмаквин.
Моя неунывающая прелесть рассмеялась, подхватила меня в охапку, и мы пошли к Чихуну. Он стоял у окна весь из себя трагически — замороченный и ревниво-озабоченный. Зыркнул на меня, сидящего на талии Счастливчика, страшными глазами и отвернулся. Я закатил глаза к потолку, а мой любимый блондин подошел к нему и отвесил подзатыльник.
— Идиот! Малыша все любят, только вслух никто сказать не может, — проворчал он на манер Ворчуна и перевесил голого меня с себя на него.
Я впился в губы растерявшегося Чихуна зверским поцелуем, а Счастливчик стянул с него домашние брюки и запихнул в меня его рвущийся ко мне член раньше, чем Чихун понял, что вообще происходит. (48).
Они там ебутся вдвоем, потом втроем, потом выясняют отношения, потому Чихун засасывает Счастливчика за что получает леща, потом Счастливчик чуть не получает леща. Ебаная мелодрама. Потом Чихун рассказывает, что его зовут Честер, а Счастливчика Лаки, а он сам вообще оборотень и все. Все еще ебаная мелодрама.
Однажды, в самом начале нашего совместного бытия, я игнорировал его четыре дня подряд, а на пятый Скромник устроил страшный дебош и чуть меня не убил, вцепившись в шею зубами до крови и трахая так, что порвал мне внутренности. Его с трудом скрутили прибежавшие на мои вопли Умник с Простаком. Слава богу, все обошлось. Скромника уволок куда-то Умник, а Простак пошептал над моей задницей, ласково отымел, кончил, забравшись максимально глубоко, и болеть внутри перестало. С тех пор оставлять Скромника без сладкого я не рисковал.
Ой, блядь, всё.
Перевернулся, сел на его прохладный член по самые яйца и устроил настоящее родео (47).
Вы блядь в теплой воде сидите, какого хуя член прохладный?
— Ты невероятный, Малыш! — топил меня головой в ванной он, одной рукой насаживая ртом на скрытый в воде член (46), а второй терзая мой торчащий в зенит зад сильными длинными пальцами. — Ты представить себе не можешь, как трудно мне заставить мой член ожить. Но с тобой… С тобой все по-другому. Ты такой хрупкий, элегантный, гибкий и сексуальный, что у меня встает при одном только взгляде на тебя. Я так хочу попробовать тебя на вкус, Малыш!
Ой, блядь, всё. [2]
Они там ебутся раком, боком и с прискоком.
— Я вампир и хочу попробовать твою кровь, сладкий мой, — улыбнулся клыкастой улыбкой Скромник, сбрасывая маску и являя себя настоящего: холодного, величественного и жаждущего крови. — Я хочу заниматься с тобой сексом и пить тебя.
Ой, блядь, всё. [3]
— А если ты выпьешь мою кровь, тебе станет легче? — спросил я так, будто разговаривать с сумасшедшими кровожадными вампирами для меня вполне обычное дело. Хорошо, что вчера Честер и сгоревшие бледнолицые гопники напугали меня первыми.
— Будет еще хуже, потому что я буду чувствовать все, что с тобой происходит, и перебью всех в доме в приступе ревности, — прикрыл глаза рукой Скромник. — Черт возьми, Малыш! Я так болен тобой, что даже соврать тебе не могу! Да где это видано?!
— Я люблю тебя, мой господин, — рассмеялся он, порвал клыками свое запястье и заткнул мне им рот и нос.
Ой, блядь, всё. [4]
Эту процедуру я, а точнее моя вылизанная до северного сияния задница и опустошенный оргазмами член (44-42), запомнили надолго.
Ну, вы поняли.
В дом опять приходят странные типочки (уже оборотни), получают по щам и уходят.
Я вниз спускаться отказался — их это не остановило. Они притащили еду в мою спальню и принялись меня кормить. Вшестером. Есть картофельное пюре вперемешку со спермой было не слишком вкусно, но зато очень забавно. Заниматься сексом, когда знаешь, что двое из шестерых могучих самцов любят тебя всем сердцем, оказалось не в пример интереснее и приятнее, так что я расслабился и позволил себе получить от происходящего удовольствие. Пока я скакал сразу на двух членах улегшихся на спины задницами друг к другу Умнике и Скромнике (41-40) и поочередно сосал Соню, Простака и Ворчуна (39-36), ласкающих меня в шесть рук, Чихун играл с головкой моего члена языком и губами так сладко, что я не заметил, как добрался до финиша (35).
Ой, блядь, всё. [5]
Два живущих во мне члена от такого небывалого зрелища взорвались фонтанами и выбыли из игры
Ой, блядь, всё. [6]
Опять ебля, но на этот раз с Лаки. Тот в полночь превращается в тыкву.
Но он молчал и не двигался. Полночь. Наше время вышло. Черт бы побрал этот дом и его обитателей! Все их дурацкие правила и необъяснимые особенности! Лаки спал мертвым сном, и я ничего не мог с этим поделать. Мысли закружились в голове хороводом. Не дай бог меня здесь найдут! Братья порвут на клочки нас обоих. Я выскользнул из любимого (Не хочу! Не хочу его покидать!!! Мое место в нем! С ним! Одним существом!), встал на колени, чтобы уложить Лаки хотя бы на пол душа (до постели мне его ни в жисть не дотащить), когда дверь в покои скрипнула. Я метнулся за темную штору душа и превратился в привидение.
— Лаки, почему ты свет… Дьявол! Как же тебя угораздило, любимый? Ну почему тебя никогда нельзя оставлять без присмотра? Стоит мне отвернуться, как ты попадаешь в очередную историю.
Я сначала даже не понял, кто это, таким ласковым и непривычным был этот голос. Душ выключили, а Лаки легко подняли на руки, и понесли в спальню. Мужчина чуть повернулся, пронося его в дверь, и я прикусил губу от нахлынувших эмоций. Так и знал. Я так и знал! Умник аккуратно сгрузил Лаки на постель, разделся и забрался следом. Лег на спину, перетащил Счастливчика на грудь, переплетаясь с ним ногами так, чтобы прижаться к нему как можно ближе, и принялся бродить по его обнаженному телу руками.
— Когда же ты растаешь, ледышка моя упрямая? Столько жизней рядом — и ни разу ты не был моим. Как же мне завоевать тебя? Кто бы мог подумать, что Великий демон Аман-Гарах не сможет соблазнить обычную душу? Хотя… какой же ты обычный, если сумел украсть ЕГО и мое сердце навеки? Я не хочу отдавать тебя ЕМУ, но я хочу, чтобы ты стал, наконец, счастливым. Я готов ради тебя на все, хоть ты и не знаешь об этом.
Ой, блядь, всё. [7]
Короче, Умник всячески тискает спящего Лаки, но взаимности не находит и уходит. ГГ ползет в постельку и спит там.
Утренняя ебля с Лаки не по шаблону - ебет гг, а не его ебут. Но тут вваливаются братья и устраивают переполох.
— Лаки, ты сдурел?! Черт побери, что же ты натворил, глупый! Тебе же нельзя этого делать!!!
Полный ужаса вопль Честера заставил меня открыть глаза.
— Почему? — пошевелился Лаки и покрепче прижал меня к себе.
— Чихун, чего ты орешь, как потерпевший? — засунул голову в дверь Скромник, увидел мечущегося по спальне оборотня в истинном обличии и скользнул в комнату, плотно закрывая за собой дверь. — Честер! Возьми себя в руки! Ты что себе позволяешь?!
— Стефан, это катастрофа, — простонал Честер. — Лаки позволил Малышу себя трахнуть.
— Что?! Лаки, ты обалдел?! — растерялся Стефан, падая рядом с нами на кровать на спину и закрывая лицо ладонями.
Впрочем, сделали они это очень вовремя, потому что на пороге возник недовольный жизнью Умник. Оглядел нас с Лаки с ног до головы и помрачнел еще больше.
— Счастливчик, ты почему Малыша до сих пор не растянул? У меня нет ни времени, ни желания с ним возиться.
— Так не возись, — сказал Лаки. — Зачем ты вообще его трахаешь, если не хочешь?
Умник сжал руки в кулаки и в мгновение ока оказался на постели. Скинул меня на пол, обхватил Лаки за шею руками, поднимая к себе, и зашептал ему в губы:
— Потому что я хочу любить тебя! Я устал ждать и притворяться! Меня зовут Аман-Гарах, я демон, и прямо сейчас я сделаю тебя своим любовником.
Ой, блядь, всё. [8]
Аман-Гарах прижал Лаки к постели, раздвинул ему ноги и принялся за него своим огромным демоническим членом, раздирая прекрасное человеческое тело под собой в клочья.
— Не переживай за Лаки, — оторвал мое лицо от своей шеи Простак. — Демон слишком сильно любит его, чтобы причинять настоящую боль. Посмотри на них, ну же!
Я послушно повернулся и онемел, потому что Счастливчик лежал на постели целым и невредимым, а Аман-Гарах любил его так нежно и осторожно, что у меня свело пальцы от возбуждения. Даже ревность закрыла свой крикливый рот, потому что демон напрочь забыл о себе и полностью сосредоточился на Лаки, делая из него божество. Беспросветная Тьма, что незримо кружила в комнате, потихоньку испарялась, давая мне дышать относительно свободно. Я убью демона чуть позже, как только выясню самый простой и эффективный способ.
Ой, блядь, всё. [9]
Ангелы и демоны — это не люди, не оборотни и не вампиры. Они — высшие существа, и этим все сказано. Они занимаются сексом и любовью не только с телами, но и с душами, а их крылья — это нечто невообразимое. Гавриил ласкал меня перьями по всему телу, заставляя кричать от невыносимого удовольствия. Имел глубоко в горло то сверху, то снизу, кончая восхитительной на вкус и запах амброзией (31-25). Я сходил с ума и готов был сосать его член вечность, если бы не Лаки, который незримой тенью жил во мне и участвовал во всех моих эмоциях и ощущениях. Гавриил уложил меня на постель рядом с ним, и я немедленно впился в Счастливчика поцелуем, а сам ангел решительно уселся на мои бедра. Лаки оторвался от меня, протягивая руку к белоснежным крыльям, и Гавриил склонился к нему, открывая моим пальцам ягодицы, а языку Лаки свои губы.
«Ты променял невинность и Райские кущи на безответную любовь, теперь уже Падший архангел Гавриил, я этого не забуду»
— Гавриил! Что ты творишь? Остановись! — воскликнул Аман-Гарах, но было уже поздно, потому что мой член проник в узкую задницу ангела по самые яйца, отправляя меня в нирвану.
И все ебутся, ебутся, ебутся, ебутся, ебутся в фирменном Вилкином стиле.
Гавриил посмотрел демону в глаза и неожиданно поцеловал его в губы.
— Ангел! Да что с тобой такое?!
— Тебе не понравилось? — спросил Гавриил и провел рукой по черным крыльям демона так, что тот выгнулся дугой, неосторожно подставляя зад ждущему своего часа Лаки, который сделал все правильно: придержал член рукой и усадил на него демона одним движением.
— Хххххххрррррр, — застонал Аман-Гарах, дернулся, чтобы соскользнуть…
— Пожалуйста, Умник! — взмолился Лаки. — Я хочу тебя до безумия!
— Невозможно устоять, — прохрипел демон, поднимая лицо к потолку и насаживаясь на член Лаки самостоятельно.
— Малыш, как думаешь, кто Соня на самом деле? — спросил Лаки после того, как он ушел.
— Дракон, — улыбнулся я, гуляя по его лицу губами, — его глаза и раздвоенный язык все сказали за него. Кроме того, он считает меня своим сокровищем.
— Соня сказал тебе такое?
Стефан замер в дверном проеме статуей. Весьма кровожадной статуей надо сказать. Я чувствовал его ревность спинным мозгом.
— А что в этом такого? — удивился я. — Я же пошутил про Дракона.
— Я и правда Дракон, — возник за спиной Стефана Соня, положил ручищу на изящное плечо вампира и сжал так, что тот скривился. — И если мое сокровище скажет, что не хочет с нами трахаться, с этого дня никто до него и пальцем не дотронется. Как он скажет, так и будет! Клянусь!
«Эта клятва бесценна, последний из рода Звездных Драконов Старлайт. Я верю тебе как никому другому»
Ой, сука, я не могу. Сейлор, блядь, Воинов туда не завезли?
В круговороте ебли появляются пришитые члены, но от ебли это все равно не спасает.
Мне даже интересно стало. Я перевернулся на спину и обалдел. Ворчун стоял передо мной с невероятно довольным видом, придерживая рукой стоящий колом весьма приличных размеров член. Я аж на постели сел. Потрогал его пальцами для верности.
— Не понял, а где твой несчастный корявчик? Как ты умудрился себе такую красоту за ночь вырастить?
— Ага! Я так и знал! Все дело было в члене! — обрадовался Ворчун. — Теперь-то я тебя от Счастливчика оторву, а то ишь, повадились каждое утро по часу трахаться! Мы все по пять минут, а ему в десять раз больше? Обойдется!
— Ворчун, давай без фанатизма, — попытался угомонить его я. Ага, конечно.
— Что? Я ради тебя себе член новый пришил, заклинание несказанно сложное сочинил, чтобы его как следует прирастить, а ты говоришь без фанатизма?
— Кто ты такой? — повторил я один и тот же вопрос раз сто, и получил-таки на него ответ.
Он в это время загнул меня в крендель и трахал вниз, практически усевшись мне на бедра (2). Всей своей тушей! Если бы не кровь Стефана, он бы сломал мне шею. Именно в этот момент я понял, как же мне повезло с моим драгоценным клыкастым кровососом.
— Я Лич и самый великий маг в истории вселенной! Я мертв, но при этом жив. Я буду не жить до скончания времен! Смерть не властна надо мной!!!
— Ворчун, — прохрипел я. — Окстись, болван самоуверенный! Она тебе этого не простит.
— Я не Ворчун! Я Валетарион, великий и могучий!
Ой, блядь, всё. [10]
Ебля разбавляется вялотекущим срачом о том, кто с кем сбежит. Я думал, что это будет интереснее ебли, но в этом тексте нихуя интересного в принципе нет.
— Не может быть! — ахнул Гавриил.
— Может, ангел мой, — улыбнулся Малыш, открывая бездонные провалы глаз.
— Люцифер? — не удержался Честер, захлопнул рот ладонью, но опять слишком поздно.
Тьма вокруг Малыша свернулась в кокон.
— Ребята, вокруг дома собралась целая армия! — ворвался в комнату Стефан, увидел кокон и тоже не удержался: — Люцифер…
— Нет! — кинулся к нему Аман-Гарах, но имя прозвучало в третий раз и сделало свое дело.
Кокон вспыхнул Адским Пламенем и явил им ЕГО: три метра дьявольской красоты с черными крыльями, аккуратными рожками, длинным гибким хвостом и безупречным телом. Сын Дьявола и суккуба не мог быть другим. Стражи встали в дверном проеме и приготовились к битве.
— Где Малыш?!
Отчаянный крик Лаки смешал все. ОН рванулся к замершему в дверях человеку так быстро и жестоко, что Стражей разметало по комнате.
— Я здесь, Малыш, — сказал Люцифер, подхватывая свое сердце на руки и целуя Лаки в губы долгим ласковым поцелуем. Оторвался, посмотрел в темно-синие глаза и улыбнулся: — Я же обещал, что терпеть осталось недолго.
— Да, — выдохнул Лаки, обнимая свое дьявольское счастье обеими руками и пряча лицо на могучей груди. Черные крылья сомкнулись вокруг него, как тысячи раз до этого, даря умиротворение и надежду. — Теперь я вспомнил. Хорошо, что ты заставил меня забыть, иначе бы я сорвался и твой план пошел бы ко дну. Я не хочу делить тебя ни с кем, любимый!
— Малыш, не жадничай, — рассмеялся Люцифер. — Моя задница только твоя, а вот остальными мы займемся вместе.
— Звучит неплохо, — потерся носом о железную грудь демона Лаки.
Нахуя здесь все это? НАХУЯ?
— О чем? — спросил Аман-Гарах. — Неужели ты думаешь, что в этот раз будет по-другому? Ни Бог, ни Дьявол не позволят вам с Лаки быть вместе. Никогда! Сын Дьявола и суккуба не может любить по определению! Да еще и обычного человека! И уж тем более святой любовью. Это нарушает устои мироздания!
Ой, блядь, всё. [11]
— Вы загнали меня в ловушку двести лет назад, — ответил Люцифер. — Сатана сделал все, чтобы я из нее никогда не выбрался, ведь условия освобождения были для меня неприемлемыми. Я, сын Дьявола, гордый и непреклонный Люцифер, должен был отдаться любому, кто меня захочет, 666 раз! Добровольно! Не выходя из клетки!
Ой, блядь, всё. [12]
— Черт бы вас побрал! — выругался Бог в бессильной ярости. — Люцифер собрал все необходимые начала для того, чтобы создать свою Вселенную.
— О господи, только не это! — простонал стоящий рядом с ним Дьявол. — И что нам теперь делать?
Ой, блядь, всё. [13] Вы еще поебитесь с горя.
Бог посмотрел на него, вздохнул тяжело и потянул его к себе. Сатана не сопротивлялся. Только брови поднял вопросительно, да обхватил крыльями покрепче. Бог усмехнулся:
— Трахаться.
Блядь.
Ни фэнтези нормального, ни порнухи толковой. Нахуя я все это читал? А вы?
