Один из героев - Петруха, ууууу, восьмикласницааа у него папа долбоеб педофил с аугментацией члена "швейная игла", а еще больное сердце и жопа, кек. История начинается с того, что папахен исследует глубину кроличьей норы (тм) сына.
Брюки упали на пол, а в задницу вонзился палец. Пока еще палец.
— Расслабься, что ты, как в первый раз, Петруша.
— Чтоб ты сдох, — беззвучно принялся шептать парень, даже не пытаясь сдерживать стоны боли в такт движениям большого члена, орудующего в его анусе со скоростью швейной иглы. — Чтоб у тебя член отсох, педофил. Ненавижу!
На самом деле презрение к смазке (хотя бы к слюне) Вилки наводит на меня ужас. Возможно, гей, филантроп, миллиардер не знает о том, что ее можно/нужно использовать?
Пока мальца балуют под хвост, завязывается непринужденный диалог о том, что мальца же в школе поколотили и у него де забита стрелка на вечер, чтобы навешать обидчикам люлей. Это хитрый план, чтобы слинять от родителя подальше, не подумайте плохого.
— Нет, у меня стрелка на восемь вечера назначена, — соврал Петр в надежде, что это спасет его от приставаний озабоченного родителя и даст возможность сбежать из дому. Ему и надо-то всего пару часов! В таком состоянии отец засыпал очень быстро, а главное — надолго. — Я пойду? Время уже без десяти.
— Драки — дело святое, — согласился тот, терзая поникший член рукой и наблюдая за тем, как сын натягивает штаны. — Эх, был бы я помоложе, задал бы тебе трепку, ангелок.
Последнее, кстати, странно, буквальной парой абзацев выше сказано:
Что он, обычный восьмиклассник, может противопоставить бывшему культуристу? Ничего. Петр прикусил губу, сдерживая подступившие слезы, и уткнулся лицом в куртки на вешалке. После того, как однажды отец избил его до потери сознания за попытку защититься, он больше не сопротивлялся.
Видимо ускоренное старение - последствия аугментирования члена. Иного объяснения я не нахожу.
Долго ли, коротко, но Петруха дает деру из дома и забирается в какой-то дом, чтобы щупать растения.
Дом этот был очень странным как снаружи, так и внутри, а его планировка не поддавалась никакому разумению. Жили в нем в основном очень обеспеченные люди, чистота и порядок на запутанных лестничных клетках царили идеальные, а укромных мест было завались.
Поднимался на площадку между восьмым и девятым этажом парень очень долго, потому что сил у него было не так уж и много: сердце шалило с самого рождения, так что физкультурой он не занимался никогда. Добрел до знакомого широкого подоконника, скинул ботинки и забрался на него с ногами. Лампочка на этой площадке не горела все те полгода, что он тут появлялся, город внизу цвел огнями и далеким равнодушным гулом, а жизнь казалась пацану самым настоящим Адом.
Петр погладил листок пушистого цветка, стоящего на подоконнике, чтобы отвлечься, но это помогло мало.
Забрался на подоконник Петруха не просто так, а чтобы подумать о нем. Обидчике, в смысле.
Сегодня Плюх, тощий, жилистый и очень хитрый десятиклассник, поймал его в туалете и поиздевался над ним всласть.
Донимают Петруху тоже неспроста - ликом он красен, жопой упруг, в общем, все хотят потоптать эдельвейсы.
Не было в нем воинственности, хоть ты тресни! Его, может быть, и оставили в покое, если бы парень не был ангельским красавчиком, эдаким Бредом Питом в детстве. Как бы он ни сливался со стенами, скрыться от глаз девчонок, а следом и их ревнивых мальчишек ему не удавалось. В школе покоя не было, а дома… дома было бы вполне себе ничего, если бы отец не пил. Трезвым он не дотрагивался до сына даже пальцем, а вот пьяным… что-то перещелкивало в его не слишком умной голове, и он превращался в озабоченного сексом маньяка, до кучи пропивая все деньги, которые зарабатывал, в одночасье.
Проникнитесь страданиями мальца! За красоту страдает!
Бренные размышления прерывает лобызающаяся парочка, которая намеревается потрахаться прям в подъезде. Несмотря на описанный новострой, я бы сказал, что в -20 это дохуя сомнительная затея, но автору видней. В коитусе участвовать будут Галка-давалка © и Змей.
Паника накрыла его с головой, превращая в дрожащее беспомощное привидение и не давая возможности собраться с мыслями и сбежать. Хуже Змея во всей школе не было никого. Он и его оруженосцы держали в страхе не только школу, но и весь район. Даже взрослые мужики старались с ним не связываться — Змей бил сразу, сильно и наверняка, но несмотря на это ни разу перед милицией или учителями так и не засветился. На то он и Змей, чтобы хитро выворачиваться из самых сложных ситуаций. Петр смотрел на него, не в силах отвести взгляд от его лица — всегда немного хмурого, решительного и упрямого — и видел в нем свою смерть.
Начинаю подозревать, что тут дело нечисто, либо дева нагло врет, чтобы задобрить агрессивного хахаля. Но, возможно, у Змея тоже аугментированный член. С фонариком. Было бы удобно, наверное.
— А ты любитель острых ощущений, — рассмеялась Галка, расстегивая на парне джинсы. Они спустились до погруженной во мрак площадки, и она прижала его спиной к стене, опускаясь на колени. — Посмотрим, что тут у нас? Ох, какой красивый!
Меж тем, видимость отличная, вопреки заявленному мраку, потому что Петруха тоже смотрит на член Змея и нормально его видит.
Она послушно занялась делом, а Петр перевел взгляд с лица парня на его член, который умело терзала губами развратная Галка. Не самый большой, но и не самый маленький, вполне себе обычный. Она глотала его так глубоко, что ему стало страшно — вдруг подавится?
Змей командует Галке расчехлять презерватив, но тут замечает Петруху, который не умеет в стеллс и f5/f9.
— Достаточно. Найди в джинсах презерватив и надевай его на мой член.
— Зачем он тебе?
— Ты переспала со всей школой, мне твоя зараза нафиг не нужна, — ответил парень, открыл глаза и наткнулся на медленно отступающего к лестнице мальчишку. — Какого черта?!
Петр кинулся вниз сломя голову, но Змей догнал его довольно быстро — на площадке между пятым и четвертым этажами. Схватил за волосы и с ходу впечатал в стену рядом с окном.
И тут у меня вопрос: в начале эпизода Петруха едва осилил один лестничный пролет, а тут бодро проскакал четыре этажа и чо не сдох на месте? Это не так работает, Вилка!
Алсо, подтянул ли Змей штаны, али так и скакал по лестнице с полуспущенными, мотыляя членом? А то я уже представил всякое.
Ладно, снимаю вопрос, реально бегал с голой жопой. НО КАК, ХОЛМС?
В общем, Петруху сейчас будут ебать. Почему? Потому что.
— Я не знаю, что ты делал на моем подоконнике, маленький извращенец, но это сейчас совсем не важно, а важно другое: ты подглядывал за мной и заставил бегать за тобой по лестницам с голой задницей, как последнего мудака. За это ты ответишь по полной.
— Отпусти… — вздрогнул от накатившего ужаса Петр.
— Отпустить? Без должного наказания? Да ни за что! — сдернул с него куртку парень. Провел по худым плечам и спине руками, стянул толстовку и футболку, спустил с ног джинсы, оставляя голым. — Другое дело.
— Отпусти… — всхлипнул Петр.
— Я никогда не трахал парней, но все бывает в первый раз, не так ли? — пьяно прошипел ему в ухо Змей, гуляя руками по спине и заднице. — Ты похож на девчонку, пацан. Надеюсь, у меня все получится, а мой урок раз и навсегда отучит тебя сидеть в полной темноте и подсматривать за теми, кто занимается сексом.
Все топовые штампы в одном эпизоде! Анальная кара; похож на девчонку; никогда не трахал парней, но тебя трахну. Если бы я пил за каждый штамп, я бы уже был в дрезину.
Но не спешите закусывать, если все же играете в дринкин-гейм, потому что у нас начинаются чудеса анатомии, которые тоже нужно запить.
— Чуть позже, маленький извращенец, чуть позже, — прикусил его шею Змей, наклонил над подоконником и забрался ему в задницу членом: медленно, осторожно и неуверенно. Впрочем, освоился он очень быстро и уже через минуту хозяйничал в ней, как дома.
Блядь, как Вилка себе это представляет? Забрался в задницу членом, блеадь. А веревочную лестницу мандавошкам спустил? Видимость там нормальная? Не давит?
Алсо, домовитый член Змея быстро ориентируется в ситуации и уже присмотрел куда вешать плазму, а где будет приставка стоять.
Петр уткнулся головой в подоконник и заплакал навзрыд не от боли, которой не было (член отца был намного больше того, что орудовал в нем сейчас), а от безысходности и унижения. Парень остановился, подхватил его под плечи рукой и прижал спиной к своей груди.
SOQA. У Петрухи там чо силиконовые потроха? До Вилки и ей подобных феечек когда-нибудь дойдет, что роялит не столько размер, сколько сопутствующее проникновению растяжение мышц/повреждение слизистой/etc? От того, что второй член за день меньше первого, особо приятнее или незаметнее ощущения не становятся же. Каждый раз горит, как в первый раз.
Далее следует диалог, который я не посмею разбивать на куски, чтобы поорать предметно. Я буду орать сразу за все: за дыру в заднице (прости, анатомия, мы все проебали), за внезапную смену векторов поведения персонажей, за штампы.
— Хватит рыдать! Не смей говорить, что тебе больно. Я видел дыру в твоей заднице, извращенец. Кто-то трахал тебя до меня, так что подбери сопли и веди себя, как мужик.
— Да какой из меня мужик… — захлебнулся слезами Петр и почувствовал, как сильная рука неумолимо поворачивает его голову, вынуждая взглянуть насильнику в лицо.
Долгую минуту Змей смотрел на него невероятными зелеными глазами в упор, а потом убрал со лба пшеничную челку, провел пальцами по лицу, стирая слезы, выдохнул едва слышно:
— Очень красивый.
И впился в губы Петра поцелуем, заставляя его открыть рот и впустить настырный язык. Застонал от беззащитной покорности, вонзился в него со всей мочи и кончил, так и не разорвав безответный поцелуй.
Вонзился, блеадь, со всей мочи.
Короче, Петруха получает анальную свободу, убегает, но вспоминает о том, что оставил куртку. Тусит еще два часа выжидая чего-то и ползет за ней. Но находит только содержимое карманов. Захуя Змею куртка? Логичнее же мобилу и деньги забрать, а не куртку. Так много вопросов, так мало ответов.
Две недели Петруха болел, а потом еще две недели по стеллсу перемещался по школе, избегая сортиров и темных углов. Нагнетая пиздец, автор живопишет школьное бытие Петрухи:
Слава Богу, старшеклассники обитали на четвертом этаже школы и спускались на второй и третий очень редко. Петр узнал все, что только можно, о Змее и его шайке и откровенно порадовался тому, что так легко отделался. 16-летний десятиклассник Олег Кортнев занимался дзюдо и мог переломать руки и ноги и за гораздо меньшее. Петр выучил его расписание еще надежнее, чем свое, и сделал все, чтобы не оказаться с ним даже на одном этаже. Как ни странно, при всей своей жуткой славе, уроки Змей без уважительной причины не пропускал и был завзятым хорошистом. Другое дело — его подручные, среди которых был и ненавистный Плюх. Он цеплялся к Петру уже больше года, случайно заметив его в столовой, и все никак не мог наиграться, с каждым разом мучая его все изощреннее и жестче. Что Плюху от него было надо, Петр так ни разу и не понял.
И тут все заверте.
В тот день, когда спокойствию Петра наступил конец, все пошло наперекосяк с ночи. Отец пришел домой пьяный в хлам и не успокоился до тех пор, пока не отымел сына с таким фанатизмом, что в себя пацан пришел только под утро. Кое-как смыл с себя мерзость прикосновений и, с трудом проковыряв глаза, отправился в школу, где первым делом налетел на Плюха. Звонок спас его от немедленной расправы, но только усугубил дело, давая старшекласснику время для раздумий. Петр сделал все, чтобы не попасться ему на глаза, но последняя пара — любимая информатика — проходила на четвертом этаже, и деваться было некуда. Разве что сбежать домой? Но там его ждал отец, притащивший с собой бутылку водки, так что выбора не оставалось.
Перемену между парами Петр ждал с покорностью обреченного на смерть, и она не замедлила явиться сразу после звонка. Плюх зашел в кабинет информатики, схватил пацана за шиворот и потащил на выход, подталкивая в спину коленом для ускорения.
Ну, или как-то так.
Плюх волочет Петруху в сортир, попутно представляя себя керлингистом на мельдонии, но снаряд влетает в жопу Змея. Вот это поворот, скажете вы. И правда. Змей решает оставить Петруху себе, отправляет Плюха стоять на стреме и вы ни за что не догадаетесь, что собирается сделать. 
Змей отпустил его воротник, провел рукой по лбу, убирая волосы назад, и крепко вцепился в них пальцами, опуская пацана на колени и прижимая его лицом к так и не убранному в штаны члену.
— Ты придурок, Пит. Я же тебя предупреждал!
— Отпусти…
— Соси, маленький извращенец. Быстрее кончу, быстрее выйдешь.
Петр управился на удивление быстро и безболезненно — стоило только поиграть языком с яйцами парня и посмотреть при этом ему в лицо, как он тут же кончил.
Поднял Петра с колен, заставил умыться и прополоскать рот, а потом впился в его губы поцелуем, ответа на который не получил.
— Ответь мне! — зашипел Змей.
— Ты сказал…
— Я знаю, что я сказал, — обхватил его за шею обеими руками Олег. — Ты, хитрый маленький извращенец, ловишь меня на слове уже второй раз. Мало того, застаешь со спущенными штанами! Больше я тебе этого не прощу.
— Отпусти, — в обреченной на провал попытке освободиться обхватил сильные запястья пальцами Петр. — Прошу тебя.
— Поздно, Пит, раньше надо было головой думать, — хищно прищурился Змей, убирая руки. — Идем, на урок опоздаешь.
— Тебе какое дело? — споткнулся о порог пацан, но был схвачен за шиворот и водворен обратно на ноги.
— С этого дня ты принадлежишь мне телом и душой, а я забочусь о своей собственности, — ответил тот, открывая дверь в коридор.
Далее следует диалог, который по своей убогости, в целом, переплевывает весь текст.
— Петруня так похож на девчонку, что я хотел довести его до истерики и превратить в моего любовника-раба.
— Ты что, гомик? — отшатнулся от него Олег.
— Нет, я садист.
— Шутишь?!
— Нет. Меня таращит от порно с садо-мазо и всяческими непотребствами со страшной силой, и я не собираюсь себе ни в чем отказывать. Петруня подходит мне по всем статьям.
Проходит еще несколько мирных дней, но тут внезапно на Петруху начинает бычить одноклассник:
— Ты что, самый умный? Не надо выделяться из коллектива, глиста в скафандре, — тихо начал скандалить Васек, дожидаясь, пока Марья Ивановна выйдет из класса. — Как ты умудрился решить контрольную за двадцать минут, а? Знал ответы заранее?
Петр страшно засопел и сумел-таки вырваться из его рук. Выскочил в опустевший коридор, но Васек его поймал и с силой ударил спиной о стену.
— Я с тобой разговариваю, Петюня!
Петр с тоской смотрел в пустые злобные глаза Васька. Что бы он ни ответил, все будет против него: скажет, знал заранее — плохо, скажет, написал сам — еще хуже. Предательство ему простят (после наказания), а вот ум — ни за что. Ваську надоело ждать, и его кулак ощутимо врезался пацану под ребра.
Великое днище, помоги мне пережить этот текст сурка.
Петруха снова проявляет недюжие спортивные способности и пытается сбежать. Начинается блядский цирк
Он чудом вывернулся, но поскользнулся на мокром полу, который только что вымыла уборщица, и рыбкой полетел вперед, приземляясь на колени и ладони.
— Нет, ну мне это определенно нравится.
Знакомый насмешливый голос заставил Петра распахнуть зажмуренные при падении глаза во всю ширь: прямо перед ним стоял Змей, а за его широкой спиной маячили Плюх и Тащило.
В ходе выступления ебанутого шапито, Васька передаривают Плюху и у них там намечаются садо-мазо выходные. Ну, вы знаете, типичная школа.
— Дружище, я говорил, что мальчика для битья ты найдешь себе очень быстро? Как тебе этот?
— Очень даже неплохо, — ухмыльнулся Плюх, рассматривая добычу. — Конечно, не такой красивый, как Петюня, но зато сильный, да и характер у него имеется. Будет что ломать. Выходные, опять же, на носу.
— Меня с собой возьмешь? — пробасил Тащило, протопал к Ваську и первым делом обшарил его карманы.
— Базара ноль, — согласился Плюх.
Развлекаться вместе с Тащило было весело, отчасти потому что тот был тучным наглым придумщиком, а смотреть на то, как он трахает своим маленьким толстым членом девок, было просто уморительно.
Змей волочет Петруху в медпункт и я все еще не догоняю логику и мотивацию персонажей. Возможно, потому что ее нет. Ну, или это такой штамп. Или зеленые тапочки. Выберите себе что-нибудь по вкусу.
Кровь выступила на его джинсах, четко обозначив колени. Ну уж нет. Он терпеливо ждал целую неделю, чтобы как следует развлечься с мелким недоразумением в выходные. Пока непонятно, как именно, но уж точно не вытирая ему сопли. Огляделся вокруг, убедился, что никого нет, и подхватил мальчишку на руки — до медицинского кабинета было не так уж далеко, а ждать, пока он доберется до него сам, не хотелось. Олег и так провел в школе на полтора часа дольше положенного.
— Олег… — вцепился в него Петр и уставился в лицо широко распахнутыми темно-синими глазами.
ВНЕЗАПНО фокал говорит "Да гори оно огнем" и съябывает к Змею. Из этого гиперпространственного скачка нам становится известно... В целом, если вы прочитали один школооридж-дрочилку, то вы прочитали все, и вот в этом тоже ничего нового.
Лучше медсестру слушать, чем вспоминать, какова эта белая, почти прозрачная кожа на ощупь. До встречи с этим пацаном Олег никогда не думал, что сможет, а главное — захочет, трахнуть мужчину. Конечно, в Петре от мужчины был только член, но тем не менее! Он хотел его до боли в яйцах и тошноты в горле, и это сводило с ума.
Боль в яйцах и тошнота, есичестно, довольно настораживающие симптомы. Уж не больны ли вы, батенька?
Вдруг из маминой из спальни,
Кривоногий и хромой,
Выбегает умывальник
И качает головой...
А, нет, это из другой сказки. Короче, на нас вываливают страслые узаслые подробности здоровья Петрухи. Как человек, который может несколько часов гуглить симптомы, течение и лечение какой-нибудь еболы, чтобы написать об этом два слова в тексте - я осуждаю Вилку. Гореть тебе в аду. Ибо.
— Сердце у Пети за телом не успевает, работает с перебоями и ведет себя совершенно безобразно, — ответила Светлана Петровна. — Остается надеяться, что с возрастом это пройдет.
— Он поэтому такой тощий? — поежился от непривычного чувства вины Олег.
— Питался бы, как полагается, глядишь, и выздоровел быстрее, — проворчала Светлана Петровна и провела рукой по всему телу пацана от шеи, по рубашке, бедру — до самых ног. Тот передернулся и сел на кушетке.
Змей из лютобешеной грозы всех бобиков на районе превращается в заботливую наседку и начинает обхаживать Петруху, в частности надевает ему штаны. И ТУТ БЛЯДЬ ВНЕЗАПНО
— Еще раз один к ней зайдешь — покалечу.
— Я не хотел! Она сама… — прикусил губу Петр. Как Змей узнал? Как?!
— Что именно — она сама?
— Вкалывала легкое снотворное, раздевала и ласкала. Пару раз…
— Тебе нравилось? — потемнел глазами Олег, пугая Петра до дрожи. — Отвечай честно!
— Нет, но… — зажмурился пацан и отчаянно покраснел. — Она любит облизывать мой член, а я… мне… В общем, она умеет это делать.
То есть, окей, я понимаю концепт абсолютного лузера. Но он должен как-то вписываться в бекграунд, вот это вот всьо (тм). А тут блядь мальчик-зайчик, которого разве что столб не хочет трахнуть, да и то не факт. Прост. И Петруха норм такой - ну, папка ебет, все пиздят, медсестра лобызает, а чо там? Поплачет и вперед сайгачить. Эх... Ладно, поехали дальше. Вон Змей предвещает беду медсестре
Решительно стащил пацана со стола, привел его одежду в порядок и поспешил вытолкать из медкабинета, не забыв очаровательно улыбнуться медсестре на прощание. Скоро она наглотается мальчишеских членов по самое не балуйся, вот Плюх-то порадуется! Они отучат ее даже смотреть в сторону несовершеннолетних, не говоря уже о том, чтобы к ним прикасаться.
Наш анал-карнавал продолжается уже в хате Змея, где он прям в прихожей начинает обрабатывать Петруху. Ох уж эти подростки!
Стянул с него куртку, рубашку, спустил джинсы с трусами до самого пола и наклонил над полкой перед зеркалом. Плюнул ему на копчик, размазал слюну членом по анусу и забрался внутрь: сначала медленно и неглубоко, а потом все быстрее и глубже, в конце концов, кончая, забравшись в него по самые яйца. Выдохнул облегченно, поднял к себе и посмотрел на их отражение в зеркале.
Ну, хотя бы слюна вместо смазки, худо-бедно покатит. НО КАКОГО БЛЯДЬ ХРЕНА ЗАБРАЛСЯ ВНУТРЬ?
— Я буду трахать тебя до тех пор, пока это пидаристическое наваждение не пройдет. Если понадобится, я затрахаю тебя насмерть, но избавлюсь от этого дерьма. Я нормальный мужик, и так оно и будет.
Подтеревшись влажными салфетками эти два тюленя катятся на кухню жрать.
Олег стоял, облокотившись бедром о кухонный стол, и смотрел на жмурящегося от счастья мальчишку, доедающего второй килограмм черного винограда за один присест. Как в него только помещается!
Меня, если честно, изрядно крипует Петруха. Тебя, паря, только что выебли без спросу и всячески намекали, что жития тебе не будет, а ты, сука, счастливо жрешь виноград?
Алсо, два кило винограда за один присест! Петруха рискует превратиться в воздушный шар и тупо улететь.
Змей меня тоже пугает. Меня блеадь все персонажи здесь пугают, автор пугает, вообще все пугает.
Накатим же стопочку за "поиграй с моими виноградинами".
Длинная золотая челка скрывала красивое лицо и бесила Олега до невозможности. Только понимание того, что она помогает ангельскому неудачнику скрывать свою красоту от окружающих, удерживала его от того, чтобы отхватить ее ножницами немедленно. Петр облизал очередную крупную виноградину с таким усердием, что он не выдержал. Это же форменное издевательство!
— Иди ко мне, маленький извращенец.
Петр изменился до неузнаваемости за долю секунды — вместо счастливого пацана на него смотрел побитый жизнью падший ангел: покорно и равнодушно. Хорошо хоть без ненависти. Она исчезла из испуганных синих глаз после того, как две недели назад Змей переломал руки тем двум идиотам, что решили отобрать у него деньги.
— Чего ты хочешь, Олег? — спросил Петр, останавливаясь в полушаге.
Он скривился. Собственное имя в его устах казалось мертвым.
— Поиграй с моими виноградинами так, как ты только что делал это за столом.
Пацан послушно опустился на колени, расстегивая ширинку на джинсах Олега, коснулся губами члена, а секундой позже языком волшебного мешочка, заставляя шипеть от острого наслаждения и опираться затылком о навесной шкаф за спиной.
И за "волшебный мешочек" тоже накатим!
Оргазм подкрался к самому кончику члена, и Олег вздернул его к себе за волосы, впиваясь в равнодушные губы неистовым поцелуем.
Они обнимаются, но Петруха холоден. И действительно чего это он?
Как обычно, не получая ответа, содрогаясь от спазмов и обнимая так, что не оторвать. Постоял так пару минут, ловя ускользающие крохи наслаждения и втайне мечтая хотя бы об ответном объятии, и выпустил Петра из рук.
Дальнейшее было бы вполне милым, если бы не обстоятельства и криповые до усрачки персонажи.
Уложил на разложенном диване на живот, оставляя тарелку у него под носом, разделся и улегся сверху, упираясь членом в молочно-белые ягодицы. Поцеловал выпирающие лопатки и спустился губами по позвоночнику до самого копчика. Немного успокоился и улегся щекой на красивую задницу, рассеянно гуляя по бедрам и ногам рукой.
— Давай кино посмотрим… — шепотом предложил Петр.
В последние недели его ужас перед Змеем утих настолько, что он начал отвечать на его вопросы и предложения вполне осознанно и так, как ему действительно хотелось. Тот внимательно слушал и иногда с ним даже соглашался.
— Какое? — улыбнулся в нежную ягодицу перед своим носом Олег.
Вот сейчас я себе такого напредставлял, что хватило бы на третий аутласт. Все интереснее узнать полный набор аугментаций члена Змея: он и забирается, и гуляет, и наслаждается. Может он еще и кофе варить умеет?
Вернул пацана на прежнее место, поцеловал в поясницу и поднялся выше, укладывая возбужденный член между упругих половинок. Погулял между ними, забрался в теплую глубину и принялся наслаждаться. Чертов извращенец!
Далее следует тупой диалог, содержание которого вам все равно не поможет. И, конечно, блядский цирк после звонка в дверь!
Олег сориентировался мгновенно: вскочил, закинул голого пацана в дальний угол гостиной, приковал к батарее наручниками, натянул на голое тело джинсы и отправился открывать дверь. Рано или поздно это должно было случиться. Может, оно и к лучшему?
— Сюрприз!!!
Плюх с Тащилой завалились в квартиру, как к себе домой, один толкая перед собой похудевшего и весьма бледного на вид Васька, а второй таща на буксире Галку и сумку с пивом и продуктами.
У меня так много вопросов к происходящему, но, боюсь, ответов я не найду. Похуй, пляшем.
Уровень мразотности и безысходности текста растет, по мере появления персонажей.
Через час в гостиной царил полный беспредел: водка с Балтикой 9 снесла головы всем без исключения. Петр забился в угол за шторой и молился всем богам, чтобы про него не вспомнили, потому что Ваську приходилось туго. Его не трахали в задницу, но зато практически безвылазно жили у него во рту, сворачивали под немыслимыми углами, щипали и заламывали руки и ноги так, что хруст слышал даже Петр. Змей в забавах Плюха и Тащило не участвовал, одергивал, когда они увлекались чересчур сильно, и трахал Галку, повторяя с ней все, что видел на большом экране, накачиваясь алкоголем и становясь все мрачнее и безумнее даже на вид. Когда на экране до шлюхи добрались двое, он отдал Галку дружкам, закинул в ванну полуживого Васька, а сам вернулся в гостиную, упал на колени перед замершим в диком ужасе Петром и привычно обхватил его обеими руками за шею, глядя в лицо безумными глазами самой настоящей кобры.
— Я хочу, чтобы ты поцеловал меня, мой маленький хрупкий цыпленок. Сам.
Я вам прост накидаю мякотки, потому что у меня закончились гифки и слова.
Петр был готов сделать что угодно, лишь бы Змей перестал смотреть на него вот так: пристально, неистово, выворачивая душу наизнанку и читая все его мысли. Чтобы не отдал на растерзание дружкам, чтобы не убил и не покалечил, а потому потянулся к нему и приложился губами к его, стараясь изо всех сил.
Олег зашипел, отдернул пацана от себя за волосы и посмотрел на него с ненавистью:
— Это не поцелуй! Это издевательство!!! Ты специально изображаешь дрессированный холодильник? Маленький извращенец! Я убью тебя за равнодушие и покорность.
Кулак побледневшего от ярости парня раскрошил угол окна над головой сжавшегося в комок Петра. Он бы кинулся бежать, но наручники крепко держали его у батареи.
— К черту твои старания, Пит. К черту тебя самого! — поднялся на ноги Змей. Кровь капала с разбитых костяшек, но он ее не замечал. — Два месяца ты делал из меня пидора. Хватит с меня этого дерьма.
Змей закрыл глаза, сбавил темп, вонзился Галке в задницу, выдохнул:
— Глупый ты мой цыпленок…
Кончил и повалился вместе с ней на постель, засыпая мгновенно.
Выбежал из гостиной, но… не удержался и оглянулся. Олег спал ровно посередине дивана: обнаженный, сильный и совершенно беззащитный. Таким его Петр и запомнил. Заскочил в ванну, выпустил Васька, оделся и сбежал.
Держите лучше котика.
Таймскип длиной в два месяца несет нас к осознанию Змеем своей непоколебимой гетеросексуальности.
За те два месяца, что прошли с той сумасшедшей ночи, когда запуганный до смерти цыпленок сбежал от него, он сделал все, чтобы проверить себя: переписывался с гомиками, сходил пару раз в гей-клуб, где насобирал желающих на свою задницу выше крыши и даже вышел с несколькими из них в ближайшую подворотню. Ничего в нем не дрогнуло ни на секунду, как бы эти опытные и бывалые парни ни старались привести его член в боевую готовность. Ему было на них глубоко плевать. Другое дело женщины. Как только они прикасались к нему пальчиками или губами, он вспыхивал мгновенно. Что и требовалось доказать.
Но тут коварной тенью пидорства в коридоре показывается Петруха, идет в туалет и совершает странное.
Петр снял с одного плеча футболку, оставляя ее болтаться на шее, вытащил из кармана джинсов бутылек с йодом и ватку, спустил джинсы до колен и начал протирать четыре кровоточащих царапины на белоснежном худом бедре.
Зачем снимать футболку с одного плеча?
Змей топает следом, приходит в ярость и щупает Петруху.
Шагнул вперед, положил руку на хрупкую шею…
— Цыпленок мой… как же ты позволяешь… — зашептал ласково, но наткнулся на полный ужаса взгляд затравленных синих глаз и пулей вылетел из туалета, только сейчас осознавая тот факт, что сам был одним из тех, кто… Сил закончить мысль не нашлось.
— Олег! — бросился за ним Петр, но споткнулся о спущенные штаны и чуть не упал.
Я ебу Алибабу, этот текст настолько плох, что даже хорош. (Нет)
Я потерялся в таймлайне, но вот вам типа запоздалый обоснуй от Вилки.
Два месяца, что он провел в руках Олега, многому его научили. Если бы не они, он бы покончил с собой еще месяц назад, в апреле, когда отец пил целую неделю, а у Петра больше не было Змея, чтобы сбежать к нему от озабоченного родителя. Господи, если бы он только знал, чем обернется для него побег тем вечером, то приковал бы себя к батарее второй парой наручников. Как только Петр остался без могущественного покровителя, ему припомнили все его грехи — и настоящие, и вымышленные, ведь зимой он позволил себе ходить по школе с поднятой головой, посмел отвечать на насмешки и не давал над собой даже прикалываться.
Петр прикусил губу, вспоминая растерянный шепот, виноватый взгляд зеленых глаз и ласковую руку на своей шее. Да что же он за неудачник такой? Ну какого черта он посмотрел на Олега, как на самого страшного насильника на свете?! Почему не почувствовал и не понял, кто до него дотронулся? Змей ведь так ни разу и не порвал ему задницу. Не оскорбил и не оставил на его хилом теле даже маленького синяка! Петр поднял глаза выше и увидел большой толстый крест, нарисованный кем-то на пыльном стекле. Дорисовал косую перекладину, могилку под ним и… свернувшуюся на ней змею.
— Этот крест как раз для меня. Прощай, Змей. Через три месяца ты про меня и не вспомнишь.
Таймскип снова несет нас вперед и вот мы уже посреди осени, пропитываемся алкогольными парами, потому что без стопки тут не продраться.
Холодный осенний дождь лил стеной, проникал сквозь одежду и просачивался в душу, не оставляя даже крохи надежды. Сентябрь подходил к концу, как и жизнь Петра. Он стоял под дождем посреди двора уже целый час, потому что идти ему было некуда. Сегодня вечером мужик, который спал с его вечно пьяным отцом почти целый месяц, предложил затащить в постель сына. Петр не стал ждать окончания разговора — все и так было понятно. Что ему теперь делать? Идти в интернат? Там его ждет участь похуже прежней. К бабе Глаше? Отец найдет способ загнать ее в могилу, с ее-то едва трепыхающимся сердцем! Домой? Немыслимо!
Мразотность папахена растет вместе с количеством набитых буковок, а их в этом тексте приблизительно дохуя. Я даже проникся сочувствием к Петрухе.
Петр наткнулся взглядом на новостройку. Все внутри него сжалось от тоски по тем двум месяцам, когда он боялся только Змея, купался в роскоши его квартиры, ел вкусняшки до отвала каждый день и расплачивался за все это своим телом легко, а иногда даже приятно. Как он и предполагал, в сентябре Олег про него даже не вспомнил. Ходил по школе в обнимку с красивой девчонкой, променяв на нее Плюха и Тащило, хвастался золотой медалью чемпионата России по дзюдо среди юниоров и сверкал белозубой улыбкой и таинственными зелеными глазами на ставшим симпатичным волевом лице. Больше ему не нужны были живые игрушки, чтобы тешить самолюбие или доказывать всем вокруг, что он здесь самый крутой, — теперь это все знали и так.
Холодные капли упали за шиворот, и Петр решился: если Олег не поможет, он просто шагнет с того самого подоконника между 8 и 9 этажами вниз, потому что больше у него не осталось никаких вариантов. До 9-го этажа пацан дошел очень быстро, и это придало ему смелости. Летом он не терял времени даром: без конца плавал в озере, бегал по утрам и даже научился отжиматься от пола.
Я просто хочу сказать Вилке, что болезни сердца так не работают в большинстве случаев.
Итак, нас с вами ждет относительно вменяемая завязка и даже не мразотные по логике поведения персонажи. С какой вероятностью к концу эпизода я буду орать матом и гифками? Х)
— Кого черти принесли в такую погоду? — проворчал Олег, одетый только в боксеры. Наткнулся взглядом на лужу воды, стоящего в ней промокшего насквозь пацана и растерялся: — Ты?! Какого хера?
— Прости, я просто… я… — начал говорить Петр.
Увидел, как скривился от его бестолковой речи Змей, и бросился вниз по лестнице сломя голову. Вот и все. Вот и…
— Остановись, курица безголовая! Да что ж ты за неудачник-то за такой? Почему у тебя все через задницу?
Знакомое шипение рассерженной кобры за спиной сбило пацана с шага, и он едва не полетел вниз по лестнице кубарем. Сильная рука привычно схватила за шиворот и остановила полет в самый последний момент. Петр развернулся и спрятал лицо на голой груди Змея, крепко обнимая его за талию холодными руками.
— Мокрый извращенец! Отцепись! — взвыл Олег. Оторвал пацана от себя и обхватил руками за шею. — Пит, что случилось? Почему ты в таком виде? Какого черта тебе дома не сидится?
— У меня больше нет дома. Мне некуда идти.
— Ох уж эти мне твои истерики! Идем, в квартире расскажешь. Только имей в виду, у меня там девчонка в постели валяется, из приличных, так что веди себя как полагается, понял?
— Да, — вцепился в теплую руку парня Петр.
— Олег, постой…
— Ну что еще?
— Прости меня. Тогда, в мае, в туалете, помнишь? Глупо получилось! Я не ожидал увидеть тебя, поэтому так отреагировал. Не ты довел меня до такого состояния… Ну… И хотел мне помочь… В общем, я побежал за тобой, чтобы… вернуться…
— Замолчи! — зашипел Змей. Обхватил за шею руками, вжал в стену бедрами. — Заткнись, слышишь? Я почти избавился от наваждения, не смей сбивать меня с пути истинного! Никогда больше не напоминай мне о прошлом.
Сцук, я аж взоржал с этого пафоса.
Это заявление Петра весьма порадовало, но… Но если у них не будет секса, то и и причин помогать ему у Олега не будет. Он поднял лицо чуть выше, чтобы коснуться губами волевого подбородка, положил руки на талию, поднялся ладонями по широкой спине…
— Не прикасайся ко мне так! — резко отстранился Олег, убрал руки с его шеи и подтолкнул вверх по лестнице. — Иди впереди меня.
Ну, на этом можно считать, что затея провалилась. Держите гифку.
Петруху отправляют купаться, он по пути еще и вещи в стиралку забрасывает. Змей на все это дело смотрит и пидорство восстает. Из спальни на него вываливается тян, он ее шлет лесом, и она уходит. Зачем она вообще нужна этому тексту непонятно. Накатив вискаря, Змей десантируется в джакузи, попутно демонстрируя
как наливается жизнью член
и предлагает Петрухе целовашки. Петруха ломается, мол, не умею, а как стараюсь, то ты, барин, серчаешь, но особо не помогает.
— Я не умею целоваться нормально, а если начну стараться, ты опять разозлишься.
— Закрой глаза, глупый ты мой цыпленок, и перестань стараться.
— Совсем?
— Совсем, — выдохнул в яркие губы Олег и получил такой поцелуй, что чуть не слетел с катушек.
Ответил, запутал языком, сменил бешеный напор на неторопливую ласку, крепко обхватил увлекшегося пацана руками, усаживая на себя, и бесславно кончил, почувствовав нежные ягодицы на своем члене. Разлепил глаза и разом пришел в себя, потому что член Петра свисал мертвым грузом и сводил этот сумасшедший поцелуй на нет.
— В том-то и дело, что не хотел, — проворчал Олег, наслаждаясь крепким объятием и искренними переживаниями в голосе явно испугавшегося пацана. Поцеловал его в ухо и прошептал, лаская руками впалые ягодицы: — Я хочу, чтобы ты кончал, когда я буду иметь тебя в хвост и в гриву, Пит. Чтобы стонал от наслаждения и хотел меня еще больше, чем я тебя.
— Это невозможно, — вздрогнул Петр. — Просто немыслимо!
— Нет ничего невозможного, — прошептал Олег, чувствуя, как снова медленно, но верно наливается жизнью член. Забрался Петру в анус пальцами, помассировал и медленно насадил его на себя. — У нас впереди целый учебный год, а раз ты собираешься жить у меня, времени на развратное обучение у нас будет вагон и маленькая тележка.
— Как скажешь, — согласился Петр, с удивлением понимая, что хочет повторить тот поцелуй, что снес ему крышу несколько минут назад, и не стал себе в этом отказывать. В конце-то концов, это же действительно был его выбор.
Мотивация? Рефлексия? Развитие персонажей? Только не в нашем блядском цирке!
Таймскип уносит нас еще дальше и тут появляется папаня Змея. За каким-то хером они общаются на английском.
— Зачем ты приехал?
— Чтобы посмотреть на того, кто живет вместе с тобой уже третий месяц, — сказал на английском Павел. — Какого черта происходит?
— Боишься, что я стал гомиком? — усмехнулся Олег, тоже переходя на английский.
КАКОЙ. БЛЯДЬ. СМЫСЛ?
В общем, папаню интересует кто там живет уж третий месяц в его хате и попутно прощупывает дно, кек, сына.
— Почему мальчик не заявил в полицию?
— Потому что тогда бы его отправили в детдом. Посмотри на него, он слишком красив, чтобы там выжить.
— Тут ты прав, — согласился Павел. Парень, что стоял между ними, был похож на ангела. — Полагаю, после такой истории он никогда не позволит прикоснуться к себе ни одному мужчине.
— Теперь ты спокоен? — насмешливо посмотрел на отца Олег. — Тебя только это интересовало?
— Да.
— Когда уезжаешь? Надеюсь, прямо сейчас?
— Да. Такси приедет с минуты на минуту, — ответил Павел, повернул голову к смущенно теребившему толстовку в руках ангелу и продолжил уже на русском. — Рад был познакомиться, Петр. Удачи тебе в борьбе против отца.
Петруха, к слову, в ангельском не шарит, поэтому ничего из разговора не понял.
Разворачиваются шпионские страсти.
Они добрались до комнаты Олега в считанные секунды, а там он достал из стола маленькую черную коробочку и принялся водить пальцем по сенсорному экрану. Петр чуть не лопнул от любопытства, встал коленями на стул, обнял парня за шею и принялся бессовестно подсматривать. Олег закончил набирать параметры поиска, снял с шеи любопытного пацана и пошел по квартире с коробочкой в руках, заглядывая во все углы. Несколько раз она недовольно пискнула, показывая места, в которых притаились жучки, так что он успокоился, лишь когда прошелся по кругу еще дважды и разбил жутковатого вида приблуды молотком. Прибрал все и только после этого повернулся к ходившему за ним хвостом Петру лицом.
— Теперь можно разговаривать.
— И что все это значит?
— Мой отец — шпион. Мне на него плевать, а он изредка приезжает из Европы, где живет постоянно, и делает вид, что рад меня видеть.
Которые заканчиваются еблей.
Меж тем
На дворе стоял конец декабря, Петр жил в его квартире уже больше трех месяцев, но все, чего он от него добился в сексе, — это страстные поцелуи и его возбужденный этим член, который умирал, едва он забирался в задницу или в рот цыпленка своим.
Меня изрядно крипуют эти всратые члены. Они слишком самостоятельны!
Если вы вдруг подумали, что уровень мразотности текста понижается, то нет, Петруха старается за всех.
С каждым разом Змей делал это все лучше и лучше, и это заставляло пацана нервничать, как и то, что все чаще ему действительно нравилось, как Олег его трахал. Признаваться в этом Петр не собирался даже самому себе, ведь тогда добрый насильник превратится в желанного любовника, а он перестанет быть жертвой обстоятельств и лишится возможности обвинять в своих бедах всех вокруг.
Все еще внезапно, как пиздец
Петр ткнул пальцем в кнопку на пульте и уставился на изображение на большом экране: мускулистый гамадрил смачно имел огромным членом очень худую и гибкую девку, разложив ее на письменном столе на спине.
С этих постельных сцен я ржу, как не в себя. Наслаждайтесь
Олег уложил его плечами на диван, не прекращая движение ни на секунду, провел рукой по животу, груди, обхватил за шею и посмотрел в лицо штормовыми глазами, выворачивая душу наизнанку. Петр попытался отвести глаза, но не смог. Обхватил руками за шею, чтобы оттолкнуть, но притянул еще ближе. Хотел отодвинуть задницу, но в итоге прижался к его паху вплотную.
— Олег…
— Павел убил бы тебя, если бы узнал, что ты значишь для меня.
Петр едва не задохнулся от слепящего света, что вспыхнул внутри него от этих слов. Огонь растекся по жилам и превратил член, живущий в заднице, в орудие наслаждения за долю секунды. Член напрягся до предела, требуя внимания, и Петр перестал контролировать себя совсем: оторвал руку Змея от своей шеи, заставляя ласкать пах, выгнулся по максимуму, принимая член как можно глубже, и погрузился в глубокие долгие поцелуи с головой.
Впрочем пост-коитальные диалоги не блещут оригинальностью, все так же напоминая Вождечету.
— Я кончил, видел?
— Да. Я же говорил — нет ничего невозможного.
— Тебе просто повезло, — улыбнулся Петр, гуляя руками по сильному телу и наслаждаясь этим от всей души.
Он больше не хотел быть равнодушным, да и тело парня было безупречным. Было что полапать в свое удовольствие!
Прав оказался Петр, но Змея это только подстегнуло, так что в следующие два месяца они провели в постели столько времени, сколько не проводили за все время знакомства. Петр если и не кончал, когда его трахали, то все равно наслаждался процессом и кончал сразу после того, как член исчезал из его задницы, а Олег бездумно наслаждался жизнью и ждал того дня, когда все это закончится. Такое не могло длиться вечно, так просто не бывает! Тем более что и он, и Пит были не гомиками, а нормальными парнями, у которых просто случился вывих мозга.
Таймскип снова уносит нас вперед. Петруха со Змеем решают домашку, потом ебутся, Петруха снова называет Змея по имени, все кончают радугой, бла-бла-бла. Настолько однотипной порнухи в рамках одного текста я давно не видел. В душе они обсуждают может ли Петруха спать в комнате Змея, но получает от ворот поворот.
Единственное правило, которое они не нарушали никогда: с 23ч до 06 утра спокойный размеренный сон не только в разных постелях, но даже в разных комнатах. Тогда, в самом начале, Олег придумал это, чтобы успокоить паникующего цыпленка, а потом… Потом соблюдал его, чтобы не дать себе привязаться к Петру слишком сильно, ибо невозможно лежать рядом и не прикасаться к нему. Не хотеть его. Не обнимать!
Я вывихнул челюсть, пока читал этот диалог.
— Глупый ты мой цыпленок, — безнадежность в голосе Олега резанула Петра по нервам тупой пилой. — Не выдумывай то, чего нет. Я трахаю тебя, но это ничего не значит. В этом году я закончу школу и поступлю в университет. Наваждение пройдет, и я забуду о тебе. Каждый из нас пойдет своей дорогой.
— Тогда тем более, — не сдавался Петр. — Если на сумасшествие нам осталось всего три месяца, то почему бы не провести их так, как хочется?
— Зачем тебе это? Хочешь, чтобы я трахал тебя еще и по ночам? Чтобы тискал даже во сне?
— Я знаю, что ты хочешь этого. Кроме того, ты спас мне жизнь. Дважды. Я благодарен и готов сделать для тебя многое.
— Все, что движет тобой, это благодарность? — спросил Олег.
Идиот! Зачем спросил? Как будто ему нужен ответ!
— Все, что движет тобой, это похоть? — не удержался Петр.
Зачем спросил? Кретин! Как будто не знает ответ!
Олег развернулся, обхватил своего упрямого цыпленка за шею руками, поцеловал долгим поцелуем и не ответил, но с этого дня Петр спал с ним в одной постели. Засыпал и просыпался в сильных руках, занимался сексом в любое время дня и ночи, получал от этого удовольствие и не думал о будущем совершенно.
И снова таймскип, наш верный товарищ. Змей укатил на соревнования и вернулся с кралей. Петрухино очко сделало жим-жим, ведь это значит, что его разнузданное гейство под угрозой.
Оно и правда под угрозой, сомнительной, как весь этот текст.
Змей возник в дверях гостиной тихо, как привидение, закрыл их на защелку и забрался к нему под одеяло, когда часы на стене показали ровно четыре утра, а глаза Петра закрылись сами собой.
— Спишь? — коснулся губами его плеча Олег.
— Уже нет. Ты зачем пришел? — сонно-спокойно спросил мгновенно проснувшийся Петр. Кто бы знал, какой ценой далось ему это сонное спокойствие!
— Поговорить.
— Я тебя слушаю.
— Поздравь меня, я влюбился. За две недели не вспомнил о тебе ни разу!
— Поздравляю.
— Я освободился от тебя, Пит. Ты представить себе не можешь, какое же это счастье — быть нормальным мужиком и хотеть женщину, а не тебя! — прошептал Олег, провокационно ерзая у него между ног. — Смотри, я лежу на тебе, член к члену, мы не виделись две недели, а мне все равно.
— Может, разденемся и проверим еще раз? — предложил Петр. — Чтобы уж наверняка.
— Давай, — согласился Олег.
— Тебе так и не удалось позагорать голышом?
— Не прикасайся ко мне так! — зашипел Олег, но было уже поздно — желание хлынуло неостановимым потоком и снесло плотину благоразумия и отрешенности к чертям.
Петр отследил это за долю секунды и бросился на него, как голодный вампир: повалил на диван, сел сверху, прижимая возбужденный член парня к стальному животу, придавил руки над головой к дивану и принялся целовать.
— Последний раз, Пит, — беспомощно простонал Олег, когда он сел на его член до конца. Когда отпустил руки и позволил себя обнять. — Это был последний раз.
Олег шумно вздохнул, поцеловал его в губы прощальным поцелуем и ушел к Лене, а Петр забрался в джакузи и провалялся в нем чуть ли не до утра, размышляя о смысле жизни, изращенцах, сексе, любви и своем будущем.
Таймскипом мы портаемся в эпизод, где все трое смотрят телек и обсуждают поездку Змея. Петруха насилует виноград, видимо разучившись есть нормально и это будоражит Змеево пидорство. Эпизод нужен только для вот этой фразы:
Петр похлопал длинными ресницами на манер блондинки и изнасиловал губами очередную виноградину с таким усердием, что довел несчастный член Олега до форменной истерики.
Не знаю как там у члена, а у меня точняк форменная истерика.
Очередной таймскип и мы в аэропорту ожидаем рейса в счастливую страну с нормальными текстами. А, нет, там Змей закатывает истерику, что Петруха на звонки не отвечает, а Лена его успокаивает как может. Лена пока что единственный вменяемый персонаж, но это потому что про нее пишут мало.
Скипаемся снова. Петруха свалил в деревню к бабе Глаше и лечится свежим воздухом от пидорства. Но от пидорства, как известно, никто не уходит живым. Змей наведавшись к Петрухиному папахену въебал ему за все проигранные матчи и выяснил где может быть Петруха. А теперь тусит на кухне с бабулькой.
Петр зашел на веранду, поставил в угол удочки, и, взяв садок с уловом, шагнул в дом… да так и замер на пороге, увидев сидящего за столом на кухне смеющегося на пару с бабой Глашей Змея.
— Быть этого не может. Пит же отродясь ничего тяжелее ручки в руках не держал.
— Правду говорю. Только вот после такой кучи дров он неделю в лежку лежал, но это мелочи.
— О, вот это похоже на правду.
— Ты очень хорошо его знаешь, да, Олег? — задумчиво посмотрела на гостя старушка.
Вроде парень, как парень, только вот глаза жестокие и мудрые, да тело не в меру закаленное. Хорошо, что внуку он друг, а не враг.
— Так в школе одной учимся. Присматриваю за ним с некоторых пор, он же вечно в неприятности влипает.
— Я рада, что ты у него появился. В прошлом году от Пети только кости да затравленные глаза остались, а нынче я его и не узнала вовсе. Парень стал хоть куда: мышцы нарастил и на мир по-другому смотреть начал.
— Правда?
— Да. Ты ему душу вернул, Олег.
— Не надо преувеличивать, — смутился парень, отвел глаза от бабы Глаши и увидел замершего в дверях Петра. — А вот и наш потеряшка. Здравствуй, дружище.
— Привет, — сказал Петр, в панике наблюдая за тем, как Олег медленно встает из-за стола. Ярость в змеиных глазах била прямо в бешено стучащее сердце. — Что ты здесь делаешь?
— Вот и я думаю, что я здесь делаю? — шипящих в голосе Змея добавилось так много, что Петр не выдержал: поставил садок на пол, махнул рукой бабе Глаше и ринулся по лестнице на второй этаж.
Ну и эт, крч, оно опять по кругу пошло.
— Я послушай? Нет, это ты послушай! — понизил голос парень, расстегивая джинсы и скидывая их с ног. — Как ты посмел сбежать от меня?!
Страх в синих глазах и побелевшее лицо беглеца разозлили его еще больше. Олег не хотел, чтобы Петр его боялся! Он хотел, чтобы цыпленок… чтобы…
— Я подумал, что раз больше тебе не нужен… — вжался в высокую спинку кровати Петр.
Змей надвигался на него, как асфальтовый каток, и прямо-таки искрился от бешенства, но первый испуг прошел, и все внутри Петра начало наливаться искрящейся радостью от того, что Олег пришел за ним. Пришел, чтобы вернуть!
— Ты подумал? Я твой мозг, я твой хозяин. Ты принадлежишь мне!
Дальше там опять заунывная ебля с перлами вроде
Член Змея торжествовал и блаженствовал, ныряя в любимую глубину, руки ласкали нежную белую кожу, а губы ловили все до единого счастливые стоны Петра.
Короче, они ебутся за все проигранные матчи, а под конец Петруха сопит.
Петр счастливо засопел ему в шею и уснул, а Олег долго лежал в темноте, скользил пальцами по острым лопаткам… любимого в невесомой ласке, следил за тенями от уличного фонаря на потолке и вспоминал все, что с ними было раньше.
Скорость интернета в деревне такая себе, так что на утро нас ждет вот это
— Олежка! Господи!!! Змей ты мой бесстыжий! — кусал губы, чтобы не кричать от острого наслаждения, Петр, глядя в зеркало пять минут спустя.
Они идут на озеро и ябутся там. В песке. Нет слов. Кто пробовал трахаться на песке, тот знает каков это пиздец.
Укромное местечко между двух разросшихся ив нашлось не сразу, но они не стали рисковать и занялись сексом в купальных плавках, смеясь и дурачась. Если член лежащего на песке Олега прекрасно торчал из трусов, то плавки Петра, сидящего на нем верхом, постоянно слезали с бедра обратно на задницу и страшно мешали процессу до тех пор, пока он не взялся за них рукой.
Бабка уезжает к сестре, оставляя дом на пидоров. Те, ебутся по дороге обратно.
Выехали обратно, но домой добрались только под вечер, собрав по дороге все речки и озера, которыми лесной край изобиловал в огромных количествах.
— Тебе не кажется, что мы сошли с ума? — спросил Петр, лежа ухом на временно успокоившемся члене любимого и рисуя завитушки на кубиках его пресса.
Они медленно катились по какой-то полузаброшенной проселочной дороге, до дому им оставалось еще километров 30, одеваться не хотелось, так что ехали они в машине голышом.
Смотрите, эта собачка умственно отсталая!
Эпизод заканчивается философствованием, которое смотрится как клоун на похоронах.
Он лежал головой на пахе своего развратного цыпленка, бездумно смотрел на красивое сосредоточенное лицо и потолок машины, чувствуя себя на седьмом небе и понимая, что падать на землю будет очень больно. Олег не хотел об этом думать и уносил обоих все выше и выше в надежде на то, что однажды цыпленок вырастет в могучую птицу, расправит крылья и не даст им разбиться.
В следующем эпизоде они ебутся уже на сеновале и тут даже появляется разнообразие. Анальная защита Змея слабеет
Олег выбрался на ровную мягкую подушку, накрытую пледом, увидел, как цыпленок играет пучком сена со своим небольшим, но очень красивым возбужденным членом… и повредился рассудком. Только так можно объяснить то, что он не только его довел до оргазма, проглотив член Петра по самые яйца и лаская ртом и губами с жадностью путника в пустыне, но и позволил ему облизать свою задницу и трахнуть себя пальцами и языком.
Это дохуя прогресс в этом ебаном адище.
Это собачка и правда умственно отсталая.
Они не пришли в себя даже в бане, в которую забрались, когда на улице совсем стемнело. И только когда Олег увидел, как побелели уголки ярких губ Петра, а пульс на шее застучал со скоростью пулемета, он сумел взять себя в руки. Облил обоих холодной водой, подхватил посеревшего пацана на руки, занес в дом и успел вколоть ему лекарство из тех, что они всегда возили с собой, за миг до того, как с ним случился сердечный приступ. В больницу Петр отказался ехать наотрез, устроив форменную истерику, а Олег побоялся повторения приступа и настаивать не стал. Врачи с приехавшей скорой только головами покачали, взяли с них расписку, взамен на…нную сумму денег оставили им сильнодействующие лекарства и уехали.
ВНЕЗАПНО приезжает папаня Змея. Нахуя этот персонаж тут есть я не знаю, но он выглядит еще картоннее, чем Змей и Петруха.
— Я разобью тебе морду, если не скажешь, зачем явился!
— Я приехал, чтобы забрать тебя с собой.
— Сволочь! — зашипел Змей с таким отчаянием в голосе, что Петр с трудом удержался от того, чтобы не вскочить с постели и не броситься на Павла с кулаками. — Ты все продумал заранее, скотина. Позволил Петру жить у меня дома, чтобы потом использовать его против меня!
— Да. Раньше ты был неуязвим, но теперь… Он — твое слабое место, и я тебя за него поймал. Ты идеальный солдат, Олег: умный, хитрый, подозрительный, жестокий, выносливый и целеустремленный. Я не дам пропасть такому ценному кадру.
— Через месяц ты мне спасибо скажешь.
— За что?!
— За то, что я уберег тебя от пидаристической жизни сексуального маньяка и полного мудака.
— Да пошел ты на хер!
— Я жду тебя внизу через пять минут. Джип останется у Петра, тебе он больше не понадобится.
— Пит, я не знаю, как много ты слышал из того, о чем мы говорили, но Павел прав. Мы должны все прекратить. Армия — прекрасный способ это сделать. Она спасет нас обоих и вернет все на свои места. Все, что было между нами в эти два года, должно умереть.
— Цыпленок, я знал, что он придет за мной, с детства. Работа в разведке была моей мечтой. То, что отец приехал лично, говорит о том, что я получил даже больше, чем хотел. Я пойду с ним не ради тебя, а ради себя. Ты помог мне пройти все отборочные конкурсы и процедуры, даже не зная о них. Я благодарен тебе за это.
— Ты использовал меня, чтобы добраться до отца? Трахал и одновременно сдавал экзамены на дрессировку?!
— Да, — Олег стиснул челюсти так, что побелели скулы, но Петр этого не увидел. — Не обижайся слишком уж сильно, ведь, в конце концов, ты же получил от всего этого удовольствие.
— Да пошел ты! — всхлипнул Петр. — Убирайся к чертям собачьим.
— Прощай, Пит.
Это был бы интересный, хоть и предсказуемый, вотэтоповорот, если бы на то были хоть какие-то намеки. Но нет. Просто папахен входит, чототам пиздит и уходит. Никакого бекграунда. Картонная драма.
Накал страстей нарастает
Олег прижался к бешеному пульсу на шее любимого цыпленка губами и понял, что очередной приступ накатит на него с минуты на минуту. Схватил с тумбочки шприц, ввел лекарство в безвольную руку потерявшего сознание парня и спустился вниз. Отец стоял у окна и крутил в руках шорты Петра, которые они забыли на одном из стульев рядом с обеденным столом прошлым вечером.
— Ты все-таки успел его трахнуть, да? Именно поэтому у него случился сердечный приступ? — в бешенстве посмотрел на сына Павел. — Всего за девять месяцев ты сделал из мальчишки ручного зверька, и это заслуживает всяческого уважения, но я убью тебя, если ты еще хоть раз трахнешь мужика. Оторву член и яйца лично!!!
— Не твое собачье дело, кого я трахаю, а кого нет! Если Петр умрет, если не получит то, что хочет, если не будет кататься, как сыр в масле, я найду способ мучить тебя похлеще самого сумасшедшего маньяка, — с ненавистью прошипел Олег. — Клянусь!
— Остынь, — поежился от холодного змеиного взгляда Павел и взял себя в руки.
Ш - шпиён.
А вот тут я бы пересрал на месте Змея. Ну, тип, опыты там, транки, вот это все.
— Я уже вызвал медицинский вертолет, через десять минут Петра увезут в нашу клинику.
Вот! Я был прав!
Через пятнадцать минут его сгрузили во дворе частной клиники, а еще через десять над сердцем Петра колдовал самый известный кардиохирург России.
— Как же ты так долго протянул? — бормотала она себе под нос, вставляя в сердце парня искусственный клапан. — Ты должен был умереть год назад, если не раньше. Невероятно! Я изучу тебя вдоль и поперек, уникум, и не дам умереть ни за какие коврижки.
Дальше у нас очередное тупое блаблабла про Петруху.
Из больницы Петра выпустили через три месяца, так что домой он вернулся только в середине октября бодрым и полным сил. У него было время подумать, а когда думать надоело, он выпросил свой ноутбук, взломал больничную сеть и целый месяц зачитывался историями болезни тех пациентов, что лечились в этой загадочной клинике. Петр шпионом не был, однако попался, как самый настоящий шпион, на мелочи, но не почувствовал ни капли страха. С того дня как Змей ушел, он не боялся больше никого и ничего. В том числе и смерти. За свои 15 лет он умер трижды, и не важно, что все три раза его спас Олег. Суть от этого не менялась.
Как ни странно, за то что он взломал больничную сеть, его всего лишь пожурили, а потом и вовсе предложили сыграть в он-лайн игру с одним из скучающих пациентов. Им дали сутки на то чтобы взломать систему защиты виртуального банка и украсть с указанного счета миллион рублей так, чтобы никто ничего не заметил. Деньги Петр спер первым, но подлый противник повесил на него следилку, так что прошлось бросать все и спасать шкуру. На следующий день пациент прикатился к нему на кресле-каталке лично, представился Крысом, притащил супернавороченный бук и предложил сыграть в следующую игру вдвоем. Петр подумал-подумал…
— Глупый ты мой цыпленок, когда же ты крылья-то отрастишь и перестанешь падать? Я же не всегда буду рядом, чтобы хватать тебя за шиворот…
… представился Фениксом и согласился. Они разделали команду довольно подлого противника под орех, а потом из вредности стерли все данные подчистую, чем вывели из себя тех, кто эту игру придумывал.
К нему снова приходит папахен Змея и предлагает присмотреть за хатой и счетами Змея. Петруха зубоскалит, картонный папахен хмурится, а я в который раз задаюсь вопросом нахуя мы все это читаем.
После того, как он пришел в себя после операции и как следует подумал, последние слова Олега перестали иметь для него хоть какое-то значение. Можно соврать, спрятав лицо на его затылке, но невозможно обмануть глазами, смотревшими на него целых три дня с искренней любовью, ласковыми руками, губами, исцеловавшими его тело вдоль и поперек и в очередной раз спасенной жизнью.
Анал-карнавал тупости в первой части подошел к концу. Как и мои нервные клетки.
— Он провел меня. Меня! — перевел взгляд на Петра Павел. — Мало того, успел сказать правду тебе, тем самым сводя все свои усилия на нет. Настоящий Змей.
— Да. Я ради Олега и пальцем не пошевелю, так что вам придется долго уговаривать меня работать на вас.
— До окончания школы целых два года, так что время есть, тем более что ты, в общем и целом, согласен.
— Я умник и ботаник, и у меня очень слабое сердце, — усмехнулся Петр. — Вам придется быть вежливым со мной.
— Не вопрос, — улыбнулся Павел, положил на столик у двери толстую кожаную папку и большую связку ключей. — Это доверенности и документы, плюс основные ключи. Все остальное найдешь у Олега дома.
Павел ушел, Петр огляделся по сторонам, забрал оставленные вещи и вышел, закрывая за собой дверь этой квартиры навсегда. Мысль поинтересоваться, куда делся отец, даже не пришла ему в голову. Петр искренне надеялся, что в следующий раз увидит его только мертвым.
Вы спросите нахуя я все это комментировал, а вы читали?
