Перед Новым годом Глифор совсем загрустил. Не то, чтобы плащ Админа был ему велик или жал в плечах, но все равно казался совершенно не по размеру, и даже золотой значок все время норовил отцепиться в самый неподходящий момент, так, что регулярно приходилось доставать его из сточных канав или еще откуда похуже. Но главной бедой Глифора было не это. Он просто совершенно не представлял, как поддерживать в работающим состоянии весь этот огромный город под названием Холиварка. Только став новым Админом, Глифор понял, насколько многоруким во всех смыслах был тот, чей портрет над камином в модераторской теперь регулярно смотрел на него с отчетливым осуждением. Стоило старому Админу навсегда покинуть это место, как все стало прямейшим образом разваливаться на глазах. Очередь из анонов в приемной росла с каждым днем, и были времена, когда модераторам приходилось дежурить по несколько смен, отмечая на вопросы и реагируя на жалобы. Не работало все: дома ветшали и разваливались, не поддерживаемые больше специальной строительной магией, секрет которой Админ забрал с собой, мостовая рассыпалась прямо под ногами, канализацию прорывало с завидной стабильностью два-три раза в месяц, и даже гонцы с извещениями периодически пропадали в пути. Проблемы копились как снежный ком, и однажды Глифор не выдержал. Запершись в своей админской комнате, он достал из стола ежедневник, оставленный ему на память старым Админом, и открыл последнюю страницу. «Если будет совсем невмоготу, пиши Деду Морозу. Он поможет.» - Глифор в который раз за последнее время перечитал эту странную запись. Она звучала абсурдно, но ничего другого придумать он уже просто не мог. Вздохнув и почувствовав себя последним идиотом, Глифор достал чистый лист бумаги, вытащил из нагрудного кармана именную авторучку и начал писать аккуратным, убористым почерком: «Дорогой Дедушка Мороз. Пишет тебе Глифор из Холиварки. Пожалуйста, сделай так, чтобы в этом году все наши проблемы наконец решились, поломанное починилось, не работавшее заработало, а потерянное нашлось. Заранее спасибо от всех нас.»
Написав таким образом, он сложил лист бумаги вчетверо, запечатал его в конверт и отправил в главное почтовое отделение Голландии.
Письмо вылетело из Голландии ближайшим рейсом, приземлилось в Москве, откуда по распределению попало в Воркуту, из Воркуты направилось уже в Пермь, из Перми в Ханты-Мансийск, оттуда в Челябинск, где, поплутав немного и едва не потерявшись в почтовом отделении номер девять, было зачем-то отправлено в Польшу. В Польше письмо задержали на границе до выяснения обстоятельств на сорок четыре дня, после чего оно вернулось обратно в Россию, сделав небольшой крюк через Казахстан. Наконец, из Казахстана удалось направить письмо куда нужно и всего через три дня скитаний по казахским степям оно взяло курс на Великий Устюг.
Когда письмо добралось до резиденции Деда Мороза, уже стоял жаркий июль. Но, несмотря на это, оно было сразу затянуто в жернова бюрократической волокиты, которая, как известно, не знает покоя в любую погоду. В резиденции письмо проделало нелегкий путь от младшего сотрудника распределительного цеха до старшего сотрудника отдела исполнения желаний, в общей сложности пройдя двадцать восемь инстанций, и, наконец, промозглым осенним днем попало на стол самому Деду Морозу. Дед Мороз встряхнул слегка потрепанный конверт, деловито вскрыл его и погрузился в чтение. Потом отложил письмо в сторону, выдвинул верхний ящик стола и достал оттуда мятый лист бумаги в бурых кофейных пятнах. На листе размашистым, почти нечитаемым почерком было написано: «Дорогой Дедушка Мороз, сделай, пожалуйста, так, чтобы мне больше никогда не было скучно. PS Только без фанатизма, не как в прошлый раз». Он хмыкнул и снова убрал лист бумаги в стол, туда же, где лежала давно початая и уже почти приконченная бутылка виски, прилагавшаяся к этому письму. Дедушка Мороз достал свой старый кнопочный телефон и, старательно попадая по нужным цифрам, набрал знакомый номер.
- Сиджей? Рад, что узнал. Я по поводу твоего письма, ну того, новогоднего, помнишь? Так вот, есть один интересный вариант… да… да… скучно не будет. Я гарантирую это.
Вскоре в сторону Холиварки вылетел чартерный рейс с единственным пассажиром, в чьем маленьком черном чемоданчике лежал билет в один конец.
…
Сиджей подошел к Холиварке рано утром, когда весь город еще спал. Ворота по традиции были открыты и слегка перекошены. Сиджей нахмурился, подумал с минуту, достал из чемоданчика отвертку и быстро, по-хозяйски подкрутил петли. Теперь створки стали выглядеть гораздо лучше.
Указатели на улицах, местами проржавевшие и облупившиеся, но все еще различимые, привели его на центральную площадь, где над домами возвышалась трехэтажная модераторская с покатой черепичной крышей цвета меди. Внутри было тихо и пусто, никто не встречал Сиджея, и он счел это за лучшее. Прошелся по первому этажу, внимательно читая таблички на дверях и запоминая незнакомые ники, ненадолго задержался перед массивной черной дверью, где из-под таблички с надписью: «Глифор» торчала более старая табличка, на которой разборчиво видно было лишь часть букв: «…мин». Но и в эту дверь Сиджей стучаться не стал, вместо этого поднявшись на второй этаж и обнаружив там под лестницей на чердак маленькую каморку без табличек. Это его вполне устраивало. Это было именно то, что он искал.
Он вошел и открыл чемоданчик. Внутри, помимо набора отверток и гаечных ключей, лежал лишь металлический кубик. Сиджей бережно достал кубик, поставил на пол, предварительно расчистив место от пыли и мусора, трижды коснулся граней кубика и быстро отошел в сторону. Комнату ненадолго залил яркий белый свет…
…
Глифору пятый день не спалось, и причина крылась даже не в очередных разборках между анонимными кланами, не в крысах, которые прогрызли наконец дыру в полу и теперь исподтишка доедали его рабочие документы, и не в том, что крыша в модераторской в который раз прохудилась и ближайший ливень грозил всем глобальными проблемами. Не это беспокоило Глифора, а то, что в последнее время он стал всерьез опасаться за свое психическое здоровье, потому как казалось ему, что в стенах модераторской завелся призрак. Причин для подобных подозрений было предостаточно. То и дело, глубоко задумавшись или просто притворившись, что задумался, Глифор замечал краем глаза, как где-то за спиной, на периферии взгляда мелькал неясный силуэт, будто кто-то ходил здесь прямо у него под носом, пользуясь его рассеянностью. Но это было только вершиной айсберга. Все чаще, оставаясь в модераторской на ночь, он стал слышать, как в тишине раздаются странные звуки, как будто кто-то что-то сверлит или пилит. Не раз и не два пытался он поймать таинственного полтергейста, но каждый раз терпел неудачу, будто призрак знал эти помещения гораздо лучше его самого. Самое же главное, что вопреки всему, что Глифор читал о полтергейстах, разрушений в модераторской не прибавилось, а наоборот, как будто бы стало меньше. Вот, например, лестница. Глифор точно помнил еще с первого своего появления здесь: три ступени проходишь, четвертая скрипит. Потом еще восемь ступеней, и последняя, тринадцатая, снова скрипит, еще громче и протяжней, чем четвертая. А теперь этого не было, все ступени одинаково молчали, даже когда он пробовал прыгать и топать по ним. Течь на крыше как будто бы стала меньше. Дверь в буфете больше не открывалась сама собой из-за разболтавшихся петель. И даже кран в туалете на втором этаже больше не протекал, что было совсем уж неслыханной наглостью и полным попранием всех холиварных традиций.
А потом стали появляться записки. Модераторы находили их в самых разных местах: в ванной, на чердаке, на рабочем столе Глифора, под ковриком у порога… записки были короткие, написанные размашистым разборчивым почерком, и содержали инструкции по тому, как сделать жизнь в Холиварке чуть лучше. Как модернизировать очки анонимности, каким заклинанием скрепить брусчатку на мостовой, почему гонцы с извещениями иногда пропадают на пути к адресатам, и прочее, что уже давно не сильно, но все-таки мешало жителям Холиварки. В конечном итоге Глифору все надоело, и он созвал экстренное совещание всех-всех-всех модераторов в зале на втором этаже.
…
Когда все расселись, Глифор встал у камина и толкнул речь. Говорил он долго и крайне эмоционально, рассказывая все, что знал, чего не знал и о чем догадывался, и завершил свою речь пассажем про то, что надо во что бы то ни стало выяснить, кто стоит за всем этим и где он скрывается.
- А чего меня искать? – раздалось из камина за его спиной, - вы меня сначала накормите, напоите да в баньке искупайте. Хе-хе…
Глифор подпрыгнул, немужественно пискнул и медленно осел на пол.
- Т-ты кто? – враз изменившимся голосом спросил он, боясь обернуться.
- Я? – переспросил камин. – Я – полтергейст, сам же сказал! – Глифора оглушило смехом и окутало облаком сажи и пепла. Когда он, наконец, протер глаза и прочихался, модераторы в несколько рук помогли ему подняться на ноги и изъявили бурное желание «выколупать этого гада оттуда». Кто-то даже успел принести молоток и пилу (Глифор был уверен, что это Дэй с его тягой к разрушению и членовредительству, но тот все отрицал), которые, впрочем, эту идею быстро забраковали: призраки призраками, а имущество портить не надо. К тому же Тлен сообразила, что стена, к которой примыкал камин, выходит вовсе не на улицу, а куда-то в другое помещение.
Снарядили самую настоящую поисковую экспедицию. Впереди шел Дэй с молотком и пилой, следом топал Глифор со значком модератора и праведным негодованием, а за ними семенили остальные модераторы с любопытством. Наконец, проверив каждый закоулок модераторской, они обнаружили под лестницей на чердак дверь с табличкой, на которой значилось «Сиджей. Технический отдел. Первый после бога.»
Это только раззадорило модераторов, и они принялись наперебой стучать в дверь, напрочь игнорируя и звонок, и кнопку видеодомофона, висевшие рядом табличкой. Наконец дверь распахнулась. На пороге стоял кто-то… кто-то очень странный и определенно не местный. Модераторы на секунду опешили, а после набросились с обвинениями, перебивая друг друга.
- Ты!..
- Это ты – полтергейст!
- Ты все это время был здесь!
- Ты – кун!
Последнее прозвучало особенно обвинительно, так, что Сиджей даже поморщился.
- Ну я, - ответил он на все вопросы разом и ухмыльнулся, - а дальше что?
Глифор шикнул, заставляя других замолчать, и спросил.
- Но что ты здесь делаешь?
- Работаю. Живу. - Сиджей неопределенно взмахнул рукой, - обитаю, в общем. Вы деду морозу писали?
Модераторы непонимающе переглянулись, а Глифор смущенно потупился.
- Допустим, - уклончиво ответил он, - и что с того?
- Ну так я от него, - Сиджей вновь усмехнулся, а потом посторонился, - да вы проходите, чего как неродные?
…
Итак, Сиджей был новым техническим администратором. Не то, чтобы на Холиварке когда-то раньше был технический администратор, но «новым» звучало гораздо лучше, чем «первым». Это он оставлял записки с советами, считая, что так веселее, чем разговаривать напрямую. Это он по ночам латал дыры в модераторской, потому что «а когда еще это делать?». Это он за две недели своего пребывания успел опутать весь город сетью настоящих, работающих камер слежения, которые ежесекундно выводили информацию со всех уголков Холиварки прямо на многочисленные мониторы, коими были завешаны все стены каморки (это Глифора поражало больше всего: он был готов поклясться, что изнутри каморка в несколько раз больше, чем должна быть по плану здания, и что такое количество мониторов просто не могло уместиться в единственном чемодане, с которым, по его словам, Сиджей к ним приехал). Кроме того, Сиджей постоянно пропадал в городе, что-то там починяя, и возвращался обратно с новыми идеями для развития Холиварки.
Говорят, тучу над городом тоже «починил» он. В этом, впрочем, Глифор не был уверен.