Макс снова встречает поезд-призрак, из него высовывается незнакомая девушка, и вместо того, чтобы звать Джуффина, Макс лезет к ней в вагон.
Там незнакомка сразу лезет обниматься, что вызывает у Макса приход
Я понятия не имел, кто эта женщина, которая меня сейчас обнимает, почему она это делает, откуда вообще взялась, даже не думал об этом. И вообще ни о чём. Чувствовал себя так, словно наконец-то вернулся домой после долгих скитаний, хотя и прежде находился не где-то, а именно дома, в Ехо, лучшем городе лучшего из миров, настолько на своём месте, насколько это вообще возможно для неприкаянного бродяги вроде меня. Однако прямо сейчас всё это не имело значения, хотя я заранее знал, что потом снова ещё как будет. Но какая разница, что будет потом, неизвестно когда.
Женщина, представившаяся Агатой, рассказывает Максу про несуществующие миры, которые видно за окнами поезда.
/.../Обычно вскоре после того, как мы выезжаем из твоего города, за окном появляется Хэль-Утоманский Водяной мост; это единственный известный мне мост, построенный не из чего-то твёрдого над водой, а наоборот, из воды над сушей, чтобы тамошние русалки – а в Хэль-Утомане они полноправные граждане, ничем не хуже сухопутных людей! – могли без затруднений попадать из своей Золотой реки в Юттортанское озеро и возвращаться обратно, пресытившись его сладкими водами…
Они сидят в купе и пьют вино, от которого Макс мгновенно в дрова. Агата рассказывает ему, что жила в нашем мире (или очень похожем), умирала, но перед самой смертью нафантазировала себе поезд, и Макс овеществил их обоих. Теперь посмертие Агаты - вечно кружить в поезде-призраке по своим обожаемым придуманным мирам. Попутно описание еще одного мира:
Это Уэрр-Круашат. Тёмный полярный материк Чобамбайя, где солнце показывается только семь дней в году, а всё остальное время светит луна, поэтому рождённым в Чобамбайе людям поневоле приходится становиться колдунами, другим там не выжить; тех, у кого совсем нет способностей, в древности убивали младенцами, чтобы зря не кормить, но сейчас стали цивилизованными и гуманными, поэтому просто вывозят их на Светлый экваториальный материк Алояра и сдают в один из тамошних приютов… Так вот, за окном у нас сейчас Чобамбайя. Драконьи горы были там не всегда, а появились после того, как тамошние колдуны сумели победить невообразимо огромных драконов, которые явились из ледяного космоса и хотели сожрать их планету. Просто как яблоко – хрум-хрум! – представляешь? И даже успели отгрызть изрядный кусок, пока чобамбайские колдуны копались, подбирая гибельные заклятия. Планета до сих пор кривая, неровная, и от третьего Сумрачного материка осталась только жалкая гряда необитаемых островов, но ничего, и не такие раны заживают, рано или поздно всё у них будет хорошо. А в Драконьих горах земля родит драгоценности, как картошку. И кто угодно, даже самый бесталанный приезжий из Алояры, может стать великим волшебником, если залезет в пещеру-глазницу и проведёт там безвылазно один лунный год. Главное, взять с собой побольше припасов и запастись мужеством, чтобы не сбежать до конца срока от кошмарных видений, а то потеряешь и память, и смертность, будешь вечно скитаться безумным старцем, пока само время не превратит тебя в прах, такой же беспамятный и безумный, не способный ни на что, кроме тоски по былому себе… Ужас какой-то, по-моему! – жизнерадостно заключила она. – Сильна же я была всякую жуть сочинять. Уж что умела, то правда умела! Но в остальном – я имею в виду, если не ходить в пещеру-глазницу, а если уж пошёл, не сбегать – в Уэрр-Круашатте здорово. Особенно в Чобамбайе, где живут только сильные, храбрые, умные люди, все как один колдуны, других просто нет. Сама бы с большим удовольствием пару-тройку долгих жизней там провела. Из меня бы получилась отличная чобамбайская колдунья! Но я почему-то родилась не там. Ну, зато умерла, куда надо. А это главное. Смерть – не жизнь, она случается навсегда.
Неважно, насколько мир стремный - если там есть дроч на магов, в глазах Фраихи и всех ее персонажей он прекрасен.
Причем прекрасен не как качественная страшилка или образец темной эстетики, а как реальность-мечта, которая просто обязана существовать.
ЧСХ, выродки-немаги, на фоне которых можно сиять, и здесь обязательный элемент.
Еще немного охуительных откровений от Агаты
– /.../ Какую опору себе найдёшь, какие героические саги, или сладкие сказки придумаешь, чтобы скрасить унылое существование, во что сможешь верить вопреки очевидным фактам и здравому смыслу, то – твоё навсегда. Такая у тебя потом будет вечность. /.../ Никто же не знает, что важно именно это! Наоборот, о вреде бесплодных мечтаний нам постоянно с детства твердят. Все люди, как дураки, стараются приносить какую-то условную пользу, получать разрешённые удовольствия, копить имущество и не особо грешить, а во всём этом нет вообще никакого смысла, никому не нужно наше примерное поведение, ни услужливость, ни сделанные накопления не идут в зачёт, не помогут нам после смерти.
/.../
– Ты что, книжки писала? – осенило меня.
– Да упаси боже! – воскликнула Агата с таким искренним возмущением, словно я обвинил её в чём-то нелепом, бессмысленном и недостойном, вроде тайного коллекционирования чужих трусов. – Книжки писать! Ещё чего! Чтобы их потом читал кто попало? Моё сокровенное, самое важное – всё подряд? Ни слова не понимая, вернее, понимая только сами слова, перевирая в своих тупых головах тайный священный смысл до его полного исчезновения? Ну уж нет! Обойдутся. Не получит моих книг человечество. Уже, собственно, не получило. Я этому очень рада. Никто, ни один человек во всём мире не заслужил счастья их читать.
Тут важный спойлер, поэтому свой комментарий спрячу
▼Скрытый текст⬍
Агата, конечно, окажется инфернальной свиноебкой, обоссать и сжечь. Но так как Максу в этих словах ничего не жмет, а поведение Фраихи ирл выглядит подозрительно похоже, хер поймешь, признаки свиноебства нам показывают или это реальная авторская позиция.
Потом оказывается, что Агата кое-что знает про Ехо
– Я недавно случайно сделала удивительное открытие: если проезжая через ваши края, не просто смотреть в окно, а высунуть голову наружу, так, чтобы ветер свистел в ушах, начинаешь понемногу что-то узнавать. Не придумывать, а именно знать, как будто ещё в детстве в школе учила и запомнила навсегда. Но я пока совсем мало успела узнать. Например, что у вас великое множество колдунов, почти как в моей Чобамбайе. Но при этом без магии тоже можно прожить, за это не убивают, даже не прогоняют в другую страну, отобрав имущество. И разговаривают, как с нормальными, и пускают в общественные места. У вас, по моему впечатлению, вообще очень добродушный народ.
Агата снова тискает Макса, от чего он испытывает наркоманский кайф, и ноет ему, как у нее при жизни все было плохо, мир-говно, люди-уроды, и только благодаря сиятельному Максу она стала наконец счастлива. Ну и немножко про миры.
В конституции империи Танис, которую я сочинила, первым пунктом записано, что никому нельзя обижать маленьких, особенно детей и кошек. А вторым – что каждый имеет право не подчиняться другим, всё делать по-своему, и его за это нельзя наказать.
Фраиха надеется, что ее же "Сказки старого Вильнюса" никто не читал и не узнает реально существующую конституцию Ужуписа.
Тут одурманенный Макс вдруг замечает, что его тело становится прозрачным, понимает, что ему вот-вот придет пизда, и выпрыгивает нахуй с поезда. Просыпается уже в Ехо рядом с Джуффином.
Мы сразу же отволокли тебя на Тёмную Сторону; в этом смысле с тобой, хвала магистрам, просто: если хоть что-то от сэра Макса осталось, неси это на Тёмную Сторону, она разберётся.
Но если Темная Сторона - это не место, а состояние разума, в котором можно общаться с миром, то как бессознательного человека можно... а, нахуй.

Однако пока прогулки мне вряд ли светили. Настолько ослаб, что даже от таких незначительных усилий как смех и добыча кофе снова начала кружиться голова.
Максу хреново и он еще ползает, но магия, хоть и слабая, у него почему-то есть. А в прошлый раз Макс потерял магию целиком без ущерба физическому состоянию. Будет ли четкое и логичное объяснение, от чего оно зависит? Конечно, нет, это же Фрай.
Со временем вялость не проходит. Макс постоянно спит, быстро устает, временами даже падает в обмороки. Иногда ходит на Темную Сторону и возвращает себе бодрость, но через несколько минут все снова становится как было.
Параллельно мы узнаем, что Меламори перестала ему сниться (это тоже запомним).
Поезд продолжает показываться случайным людям на пустыре, которые теперь уверены, что он приносит удачу, но старательно прячется от Джуффина. Впрочем, Джуффин подсмотрел за ним через сны и выяснил, почему Максу хуево. Макс создал между собой и наваждением прочную связь, основанную на бескорыстном желании, чтобы поезд был, и теперь Агата постоянно тянет из него силы. Уничтожить поезд нельзя, потому что в таком случае он просто возродится за счет связи.
Джуффин объясняет, что поезду требуется так много сил, потому что к нему привязана куча придуманных Агатой миров, которые пытаются воплотиться. Читать это совершенно невозможно, поэтому попытаюсь сократить, насколько могу.
– Ладно, допустим, сложненькое. Но это всего лишь поезд. Сравнительно небольшая штуковина. Уж точно не целый огромный мир. /.../ Я однажды, можно сказать, нечаянно создал город в горах, который теперь зовётся Шамхумом и находится – я сам до сих пор толком не знаю, где. /.../ Поначалу был – наваждение наваждением, но чем дальше, тем убедительней овеществлялся, так что теперь вряд ли принципиально отличается от других нормальных человеческих городов. /.../ И знаете, что к этому городу теперь прилагается огромный остальной мир, который вообще хрен разберёт, откуда и как появился. Но появился, факт. Причём именно в то время, когда я там жил. /.../ Ну или ладно, предположим, мои силы тогда уходили только на город, а вся остальная реальность как-то без меня обошлась.
- /.../ Сколько твоя подружка успела придумать разных интересных реальностей? Готов спорить, несколько сотен, не меньше.
/.../«Овеществились» это всё-таки слишком громко сказано. При всём уважении к сэру Максу, это было бы чересчур. Пока они только сменили статус бесплотной мечты на статус зримого наваждения. /.../ В любом случае, усилия, необходимого для поддержания такого огромного числа иллюзий одновременно, более чем достаточно, чтобы кого угодно в могилу свести.
Разрывать связь со своим творением Макс все же категорически не хочет, потому что боится, что тогда поезд, Агата и ее миры исчезнут.
Спустя некоторое время Макс отправляется на пустырь. Зачем? Ну, просто он боится не совладать с искушением снова забраться в поезд и умереть, вот и решил встретиться со своим страхом лицом к лицу. За это время там успевают организовать ярмарку, и веселая музыка сразу придает Максу бодрости.
Может, если нанять музыкантов, чтобы всюду за мной ходили, я без всяких дополнительных ухищрений сразу в форму приду?
Достань себе плеер, умник блядь нашелся.
Толпа горожан, явившихся поприветствовать призрачный поезд и выпросить у него удачу, явно тоже откуда-то знала, что надо не сидеть, а ходить. По крайней мере, все они находились в движении, даже торговцы не стояли на месте, а катали тележки с товаром, останавливались только по просьбе очередного клиента.
Интересно получается. То есть если хотя бы кто-то один будет стоять и ждать, поезд не приедет?
Макс снова видит поезд и Агату, но внутрь не садится и сваливает домой. На этом и заканчивается первая почти-половина книги.