Чигиринская и Кинн

Admin · 2014-01-03 11:44:33

Эти тамары ходят парой, оттого тема у них общая.

Кэтрин Кинн (по паспорту Екатерина Дрибинская, ники Альвхильд, Эленхильд)

Оля Чигиринская (по паспорту Ольга Брилёва, укр. Брильова, ники Моррет, Кагеро, Olga, Запасной Аэродромчик, Бесполезное имя, Алва с мозгами)

▼Коротко о сабжах⬍

Толкинистки, ролевички и фикрайтерши, в нулевых — ортодоксальные католички, но с тех пор, как быть христианским консерватором стало немодно, вдруг феминистки и либералки.
Известны своей хабалистостью, срачливостью, фанатизмом, позицией «есть два мнения, моё и неправильное» и крестовыми походами за всё хорошее против всего плохого.
К хорошему у сабжей в разные годы относились священные книги Толкина, католическая вера, традиционное общество с духовными скрепами, антислэш, правильные фанфики, феминизм и украинский национализм. К плохому — неправильные фанфики (особенно по Толкину), неправильная вера, неправильные стихи, внебрачный секс, половая распущенность, слэш, инакомыслие, бывшие подруги — нынешние врагини, традиционное общество с духовными скрепами, СССР, патриархат и Россия.
Сабжи меняют убеждения и объекты любви и ненависти, разворачиваясь порой на 180°, но их подход к дискуссиям и людям остаётся прежним, поэтому на протяжении своей сетевой жизни сабжи являлись фигурантками множества скандалов.

▼Ссылки на места обитания⬍

▼Оля, Катя, антислэш и лицемерие⬍

С начала своей деятельности в мультифэндоме сабжи отличались ненавистью к слэшу и слэшерам, что дивно сочеталось у них с написанием слэшных фанфиков. Эта сторона их деятельности стала широко известна, когда они открыли знаменитую тему Приют антислэшера на форуме Хеннет-Аннун, где при поддержке хомяков сплясали на все деньги:
http://www.henneth-annun.ru/forum/tvorc … shera.html

С первой же страницы тон в Приюте задала Кинн с призывами убивать за слэш — даже стёбщиков:
http://www.henneth-annun.ru/forum/tvorc … post438275

08.02.2004, 05:16 #3 (permalink)
Katherine Kinn
Смерть слэшерам! Ибо задолбали.

Шази
Прошу амнистию для тех, кто при этом прикалывается.
Остальных - угу. Нафиг. Ибо нефиг.
Katherine Kinn
Всех. Ибо затрахали. Как вспомню тред по "Пиратам Карибского моря" до чистки...

В дальнейшем поциентки выступали в Приюте с ортодоксальных католических позиций. Их аргументация сводилась к тому, что слэш есть пропаганда педерастии:
http://www.henneth-annun.ru/forum/tvorc … post549919

30.07.2004, 12:47 #5162 (permalink)
kagero
Зарегистрированный пользователь
Для особо одаренных повторяю: отношение Достоевкого к убийству - отрицательное; это видно из текста. Отношение Толкиена к самоубийству - отрицательное - это видно из текста. Отношение слэшеров к педерастии сугубо положительное, это видно из текста. Таким образом, Достоевскому и Толкиену никак нельзя предъявить обвинение в пропаганде убийства или суицида. Слэшерам в пропаганде педерастии - можно.

А также что слэш — мастурбация, а мастурбировать грешно и человек при этом смешно выглядит. Поэтому слэш низзя, а можно поститься, молиться и слушать радио Ватикан. Сабжи пытались прикрыть проповедь литературоведением, но на этом поле их умыли. Тема доросла до трёхсот страниц и заслуженно считается классикой околослэшных фэндомных срачей. При этом сабжи наивно полагали, будто их крестовый поход против слэша убеждает людей его не читать:
http://www.henneth-annun.ru/forum/tvorc … post575202

16.09.2004, 08:24 #6764 (permalink)
Katherine Kinn
Переводчик-любитель
Цитата:
Все может быть... Но все-таки: у Вас есть успехи? Можно без подробностей, если эта информация почему-либо конфиденциальна, но Ваши слова действительно заставили хотя бы одного слэшера раскаяться?
Вас и братию с вашего сайта - вряд ли. А вот количестов читателей вашей писанины поубавилось за счет тех, кто с удивлением узнал, что слэш - это плохо, и что такие-то и такие-то считают его делом постыдным и недостойным.

На самом деле Приют Антислэшера послужил для слэша мощной рекламой — в 2004 множество людей узнали о его существовании именно оттуда.

А теперь немного лицемерия от сабжей.
Слэшный фик по Чёрной Книге Арды, написанный Олей Чигиринской под ником Киссур Белый Кречет незадолго до открытия Приюта:
http://adzver.narod.ru/travy.html
Впоследствии (в Приюте, например) Оля утверждала, что писала с целью постебаться над ЧКА, но в других местах признаётся, что просто-напросто дрочит на слэш: http://darvest.diary.ru/p192719092.htm
Копия:

▼Скрытый текст⬍

2013-10-27 в 19:46
Запасной аэродромчик
Запасной аэродромчик
Scit quid perdit
Efesska, плюссто. Большинство слэшей я читаю ради подрочить.
Другое дело, что об совсем топором срубленный текст даже подрочить никак не выходит. Например, об этот текст по ссылке не выходит. За выражения типа "пылал анус", ящетаю, расстреливатьнужно без права переписки.
URL Пожаловаться U-mail Дневник Профиль Поделиться
2013-10-27 в 19:48
Darvest
Darvest
Спи, моя радость, усни - в Эльсиноре погасли огни
Запасной аэродромчик,
ТЫ читаешь слэши?
Ебать, что стало с миром! ТЫ?! Вот та ты, что была на Приюте антислэшера?
URL Пожаловаться Поделиться
2013-10-27 в 19:49
Alice Potter!
Alice Potter!
А вообще, странная девочка. То пьет что-то, то грибы ест. Чувствуется в этом какой-то подвох...
Darvest, ващет по-разному бывает. когда я читаю порнуху я отлично осознаю, что читаю порнуху +100500 :facepalm3:
пост специально, чтоб вы имели повод от меня отписаться наивный
URL Пожаловаться U-mail Дневник Профиль Поделиться
2013-10-27 в 19:54
Запасной аэродромчик
Запасной аэродромчик
Scit quid perdit
ТЫ читаешь слэши?
Да я их читала еще тогда, когда это не было мэйнстримом и их называли яоями
Вот та ты, что была на Приюте антислэшера?
Да я потому и была на Приюте антислэшера, что меня выбешивало вот это вот лицемерие: блеать, тетки, что вы там корчите из себя цЫнителей Ыскусства?! Слэш - это на 99,9% прон, который пишется и читается ради дрочки.

Слэш по Легенде о героях Галактики (ЛоГГ), написанный Катей и Олей, чтобы утереть нос слэшерам и показать им, как правильно писать об изнасилованиях:
https://ficbook.net/readfic/702246
Похвала фичка от подружайки сабжей с разъяснением, как правильно читать сей шыдевр: https://ficbook.net/readfic/779504

Фантазии Кинн с подружайками об убийствах, расстрелах и сажании на кол за слэш по ЛоГГ:
http://arashi-opera.livejournal.com/37133.html
Полная копия поста и комментариев: https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 9#p1158089

В космоопере Оли «Сердце меча» (гуглится) герой, авторский селф-инсерт, подвергается изнасилованию со стороны гламурного пидора-главзлодея, явственно списанного с образов блондей в аниме Ai no Kusabi. «Сердце меча» - римейк «Пятнадцатилетнего капитана» Жюль Верна, начатый в то же время, когда сабжи боролись против слэша на Хеннет-Аннун. Особенность слэша от сабжей в том, что они обычно пишут об однополом сексе как о чём-то плохом, грязном и унизительном — изнасилования, проституция и т. п. и нередко используют слэш, чтобы унизить нелюбимых персонажей.

Лицемерие и злобность сабжей не прошли незамеченными даже среди их хомок. Две из них, Долорка (ныне писательница Елена Прокофьева) и её подруга Керуна, громко расхомячились:

http://www.livejournal.com/users/keruna/12696.html
Цитата:

▼Скрытый текст⬍

dolorka
2004-08-27 09:39 (link)
Да уж. Я постепенно перестаю даже сокрушаться о том, что хороший писатель в жизни такая мразь. Мразь полностью заслонила собой хорошего писателя. Хотя — что вообще следовало ждать от человека, который способен поклоннику своего таланта сказать "а что мне с вашего уважения? на хлеб его не намажешь..." Меня это больше всего поразило. Больше, чем хамство и грязная матершина. Больше, чем тупой фанатизм. Больше, чем полное отсутствие логики. Больше всего...
А все же жаль. ПТСР мне нравится.
"Красотка — днем, в ночи — урод..."
(Reply to this)(Thread)
keruna
2004-08-27 09:43 (link)
"И так за годом год... Покуда поцелуй любви вид истиный не вернет".
Вид истиный устоялся.
Так, чей же это был поцелуй любви... Кэтрин Кинн? ))))
Слэш!!! Слэш!!! YO!!!
(Reply to this)(Parent) (Thread)
dolorka
2004-08-27 09:48 (link)
О-оооо! Вау...
Нет, это будет страшно.
Зато как живописно они бы стали каяться, ах!
Грешить — и каяться, грешить — и каяться... И не говорите мне, что эти две праведные католички не могут грешить. Они грешат постоянно. Своим агрессивным хамством, матершиной и жестокостью. Христианин, не способный к снисхождению и прощению — это не христианин. А христианка Кагеро заявила как-то: а почему к атеисту я должна относиться по христиански? То есть, по сути она не знает, что является основой христианства... Или это мы не знаем и у атеистов очень какое-то к христианам восторженное отношение.
Хотя... для меня пример правильных христиан — Бандл и Бренда. Они — именно такие, какими и должны быть христиане в представлении атеиста. Способные к снисхождению, прощению, жалости. Им жаль грешников. Они будут за них молиться и делать им добро, чтобы переучить, изменить... Кагеро же с наслаждением отправит на костер.
Не хочешь закрыть запись? Не боишься, что Кагеро тебя обматерит? Мы ж не отобемся — мы материться не умеем... По крайней мере, не умеем ТАК.
...А насчет поцелуя любви — возможно, его и не было. Чтобы получить поцелуй любви — надо эту любовь вызвать. А может ли кто-то любить такое жуткое существо, которое и женщиной-то трудно назвать, хоть она и мать?

Это вылилось в длинный срач с личными разборками
https://morreth.livejournal.com/167689.html

Обсуждение деятельности толкинистов-антислэшеров, в том числе сабжей, на старой холиварке:
http://holywars.unoforum.pro/?1-8-0-000 … 1394645368

С годами Чигиринской полегчало по части слэша, она больше с ним не борется, как минимум под аватаркой. Впрочем, подвигами в антислэшерстве Оля продолжает гордиться и поведение слэшеров асуждает:
http://fukukukou.diary.ru/p190744890.htm
http://fukukukou.diary.ru/p190736844.htm

Кинн не полегчало до сих пор. Она поучаствовала в скандале с антислэшной WTF Tolkien Team 2017, заняв непримиримую антислэшерскую позицию внутри команды. Ссылки на скандал и его обсуждение:

http://wtf-inside.diary.ru/p211157089.htm
https://holywarsoo.net/viewtopic.php?id=1491
Лог комчата, выступает Кинн: https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 0#p1661660
Одно из обсуждений слэша и антислэшерства сабжей на инсайде:
http://fbinside.diary.ru/p190715006.htm#643756143

Наконец, имеется ФБ-команда Space Opera, где кэпит некто Starsword (см. следующий пункт). Кинн играет в команде под ником Альвхильд. Постоянный костяк команды состоит из сабжей и их подружаек. Space Opera написала на ФБ-2015 рейтинговый миди по ЛоГГ «Я так вижу», где дерзкие чики селф-инсерты сабжей издевались над карикатурной слэшеркой, персонажем для битья. Фик был снят оргами ФБ за педофилию. Второй миди был выложен кэпом невовремя и тоже снят, и команда слилась.
Выкладка Space Opera, оборванная на челлендже: https://fk-2o15.diary.ru/?tag=5295817
Копия комментов под позже снесенным антислэшерским миди: https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pid=852280#p852280
Досрочный деанон, в комментах продолжение срача о фике: https://fbinside.diary.ru/p206061531.htm
Скандальный миди был приписан командному виртуалу Этамин и выложен на сообществе Голоса звёзд:
https://starwind.diary.ru/p205981608.htm
Аноны вычислили, что его автор — подружайка сабжей Амелия Б. Лингвистический пруф:
https://fbinside.diary.ru/p206061531.htm#696025772
Есть мнение, что прообразом карикатурной слэшерки Мелиссы в фике была давняя врагинька сабжей Мэлис Крэш.
Также в наличии антислэшерский слэш-фик «Исповедь» от той же Спейсоперы на ЗФБ-14 (автор — подружайка сабжей Эстель Грейдо), где слэш используется как способ наказать и унизить персонажа. Прототип ОМП — муж Мэлис Алекс Челли, это в фике прописано в лоб, с упоминанием обоих имён, чтобы не перепутали:
http://wtfcombat2014.diary.ru/p195604087.htm?oam#more2

▼Кинн и Старсворд (Starsword)⬍

По слухам, Starsword — бывший коллективный ник группы ролевиков, который впоследствии перешёл к одному (таинственному) человеку. Но здесь речь пойдёт не о нём и не о происхождении ника, а исключительно о дайри-аккаунте http://starsword.diary.ru/ Этот юзер кэпит ФБ-команду Space Opera, где постоянно играют сабжи, их хомяки и подружки. Никто, кроме них, там не задерживается надолго, причины см. раздел «Оля, Катя, педофилия на ФБ и скандал с блейками».

У этого дайри-Старсворда поразительно много совпадений с Кинн в поведении и интересах:

— он активен на дайри только на ФБ, в команде, чей костяк составляют сабжи с компанией и которая посвящена одному из интересов Кинн, жанру космооперы.
— он всегда полностью на стороне сабжей, Кати с Олей, и покрывает любое их поведение, а также репрессирует и пытается очернить даже членов собственной команды, если они не согласны с сабжами (см. раздел «Оля, Катя, педофилия на ФБ и скандал с блейками».
— у него с Кинн до мелочей, до редчайших фэндомов совпадают фэндомные интересы. На фикбуке Кинн висят фики по тем же космооперным канонам, что упоминаются в дайри Старсворда в постах, репостах и стихах — Харлок, Гандам, ЛоГГ, ЗВ, «Аэлита», Э.Р. Берроуз, Ли Брэкетт, «Ямато»: https://ficbook.net/authors/257086/prof … ofile-tabs
У Старсворда есть стихотворение по редкофэндому Синсэнгуми, одному из объектов интереса Кинн ещё с нулевых; траурный стих о погибших ролевиках Хевдинге (Ахто) и Тайке, которых Кинн неоднократно упоминала в своих блогах; стихотворение по ЛоГГ «Небо Нибельхайма», одноименное с фанфиком Кинн на ту же тему. Есть и стихи на любимую Кинн тему эльфийства/фэйри, и даже по Махабхарате — ещё один редкий фэндом, общий для этих двух юзеров:
https://ficbook.net/authors/257086/prof … nficFilter
http://starsword.diary.ru/p215436555.htm (посвящено фику Амелии Б., подружке сабжей).
— наконец, сами по себе стихи Старсворда по образности и стилистике очень похожи на стихотворные упражнения Кинн. Сравните, например, эти и другие:
http://starsword.diary.ru/p213899652.htm
https://ficbook.net/readfic/677971
http://starsword.diary.ru/p215436555.htm
https://ficbook.net/readfic/680359
https://ficbook.net/readfic/6466864

Вот сколько интересных совпадений.

▼Оля, Катя и неправильные стихи⬍

Ненависть сабжей к вольномыслию в фэндоме распространяется не только на слэш, но и на неправильную поэзию. Написала однажды Танда Луговская стихотворение про андерсеновскую Герду из "Снежной королевы":
https://lugovskaya.livejournal.com/613268.html

У сабжей рванул пукан и они разразились пафосными обличениями как у себя, так и на других ресурсах. На Уделе Могултая (Оля выступает под ником Olga):
https://wirade.ru/cgi-bin/wirade/YaBB.p … tart=15#22
https://wirade.ru/cgi-bin/wirade/YaBB.p … 48;start=0 — начало обсуждения внизу на первой странице.
https://wirade.ru/cgi-bin/wirade/YaBB.p … 1151755269 — обсуждение и осуждение Олей стихотворения на восемь страниц.

Обличительный пост Кинн против Луговской и других неправильных переосмыслителей сказок: http://katherine-kinn.livejournal.com/132775.html
Продолжение у Гильрас: https://gilras.livejournal.com/104592.html

Кинн с подружайками-толкинистками осуждают стихотворный флэшмоб по Изумрудному городу, называя его дерьмом и групповой поэтической мастурбацией:
https://katherine-kinn.livejournal.com/ … 9#t3327399

Оскорбления и угрозы в адрес Луговской от хомяка Кинн:
https://donal-sagan.livejournal.com/99272.html
Автор поста толкинист Донал Саган — муж давней подруги Кинн, Рин. В первоначальной версии поста он назвал Луговскую блядью и заявил о своём намерении выебать её по пьянке. За это Донал получил несколько ниадабрямсов и изменил постик — не отказываясь, впрочем, от своих слов.

Обличение Луговской у Оли: https://morreth.livejournal.com/510319.html
Антрекот (el_d) пытается образумить Олю, и Оля признаётся, что чихала на правду в этом вопросе и просто ненавидит Луговскую:
https://morreth.livejournal.com/510319. … #t10954607
https://morreth.livejournal.com/510319. … #t10957423
Цитата:

el_d: Да - намерение возразить есть. Я спрашиваю - где намерение испохабить. А вы приписали именно его***
morreth: Извини, нет. Результат вышел похабный. Намерение - плевать мне на намерения, если честно. Я ненавижу Луговскую - это всё, что мне нужно.

Хейтерство Луговской от Оли Чигиринской в удельской теме, посвящённой её стихам:
http://wirade.ru/cgi-bin/wirade/YaBB.pl … 92;start=0

Вот такую бурю говна можно получить от сабжей, если им не зайдёт твой стишок.

Стихотворение Даны Сидерос под впечатлением от срача: https://ljsear.ch/savedcopy?post=420678034

▼Оля, Катя и неправильные фанфики⬍

Сабжи ненавидят неправильные фанфики, их авторов и поклонников так, что не могут кушать. К неправильным относится не только слэш и вольнодумские стихи , но и всё то, что кажется сабжам недостаточно моральным — например, перевёртыши (типичный пример — Чёрная книга Арды и еськовский Последний Кольценосец, в которых толкиновское добро и зло меняются местами) и фики, где сабжам не по вкусу мораль или не побеждают силы добра (например, перумовский сиквел ВК Кольцо Тьмы).

О крестовом походе сабжей против перумистов, от имени самих сабжей, с религиознутыми претензиями к Перумову и перумистам: http://www.kulichki.com/tolkien/arhiv/tower/10.html
Критика узколобости сабжей от Михаила Чернецкого: http://samlib.ru/c/cherneckij_m_g/9_tolkin.shtml

Ругательная выкладка фэндомных статей по ЧКА, созданная Кинн на толкинистском сайте Арда-на-Куличках:
http://www.kulichki.com/tolkien/arhiv/v … vka4.shtml
http://www.kulichki.com/tolkien/arhiv/chka/zap.shtml
Среди материала выделяется статья Твинкль, написанная с мракобесно-христианских позиций, в которой авторам ЧКА приписывается апология сатаны:
http://www.kulichki.com/tolkien/arhiv/c … nkle.shtml
Твинкль - один из ников Ксении Медведевич, тогдашней подруги сабжей, с которой они к 2013 успели разосраться.

Из-за такого ханжески-религиознутого подхода к фэндому и фанфикам сабжи, особенно Кинн, быстро давят на своих ресурсах любое инакомыслие и наводят запустение там, где им позволяют резвиться. Модерируемый Кинн форум Арды-на-Куличках, когда-то самого большого сайта русских толкинистов, сейчас мёртв (тогда как форум Хеннет-Аннун, например, жив):
http://www.kulichki.com/tolkien/forum/
Одна из причин в том, что Кинн резво давит любое обсуждение, которое грозит отклониться от партийной линии, например:
http://www.kulichki.com/tolkien/forum/s … post109571

Актуальный пример от 2018 — Кинн давит критику в комментах под своим фиком, банит несогласных, и обсуждение тут же умирает:
https://ficbook.net/readfic/7058540/179 … om65591255
https://ficbook.net/readfic/7058540/179 … om65574979
Полный копипаст обсуждения:
https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 7#p3824947

Катя Кинн и её критика фэндомных стихов - дискуссия с "неправильным" темнушным поэтом:
http://www.diary.ru/~flametiger/p41647282.htm

В своё время Кинн так задолбала своей персоной фэндом ЛоГГ, что на сообществе Галактические дали были приняты специальные Антикинные меры, позволяющие авторам фиков запретить присутствие Кинн в обсуждении:
http://galakticheskiedali.diary.ru/p187706191.htm

В ЛоГГ-анонимке на Зимнем Инсайде Кинн поминают так часто (ласково зовя Чумой фэндома, например), что за анонимкой вынужден постоянно следить модератор. Тэг анонимки, с вялотекущим обсуждением Кинн в разных тредах:
http://wtf-inside.diary.ru/?tag=6665

▼Оля, Катя и ФБ Гамбург⬍

Во время Фэндомной Битвы 2013 16 августа Оля под её тогдашним дайри-ником Запасной аэродромчик открыла сообщество ФБ: Гамбургский счёт, чтобы собрать топ сто лучших фиков ФБ:
http://fukukukou.diary.ru/p190843599.htm
http://fbhamburg.diary.ru/
По правилам каждый член сообщества (прежде всего сабжи, их хомяки и их сетевые знакомые, чужих при несогласии быстро ставили на место) вносил рекомендацию со ссылкой на фик и скопированной шапкой и писал отзыв, другие читали и голосовали, годен ли фик для топа.

Никто не спрашивал ни авторов фиков, ни капитанов их команд, хотят ли они такой рекламы и постороннего соревнования с голосовалкой, на которое не подписывались. В результате очень быстро возник срач, когда соавтор одной из аналитических работ Изумрудного города и, по совместительству, кэп команды, Таданори, пришла в комментарии к рекомендации этой работы и попросила рекомендацию снять:
http://fbhamburg.diary.ru/p191002791.htm
Оля отказалась снять работу и ударилась в хамство и оскорбления, хотя по формулировкам Таданори было очевидно, что она и есть автор спорной аналитики:
http://fukukukou.diary.ru/p191238290.htm
Сабжи и хомяки сабжей принялись поносить Таданори:
http://emerald-snake.diary.ru/p191239435.htm
Таданори и её соавтор обратились к рекомендателю, Кеменкири, и попросили её снять рекомендацию, что Кеменкири и сделала:
http://fbhamburg.diary.ru/p191002791.htm#645380593
У Оли бомбануло и она опять внесла ссылку на эту аналитику ИГ уже от своего ника:
http://fbhamburg.diary.ru/p191253682.htm
История разошлась по инсайду. Участники ФБ возмутились таким произволом хозяев чужого сообщества, паразитирующего на ФБ без согласия её участников, и их нежеланием прислушиваться к авторам рекомендуемых там текстов. Засветиться на ФБ-Гамбурге стало восприниматься как зашквар, авторы и команды этого активно не хотели. Сабжей и их хомяков это только озлобило и они долго объясняли участникам ФБ, как им плевать на мнение авторов:
http://fbhamburg.diary.ru/p191239074.htm
http://fukukukou.diary.ru/p191277816.htm
Аноны с инсайда сговорились немного потроллить (тред на инсайде снесен) и протолкнули в топ соо слэшный фик «Щенок», который не нравился сабжам:
http://fbhamburg.diary.ru/p190848129.htm
Комментарий Оли и срачик: http://fbhamburg.diary.ru/p191323960.htm?from=0
http://fukukukou.diary.ru/p191327585.htm

Обсуждение на старом форуме ХС:
http://holywars.unoforum.pro/?1-0-0-00000509-000-120-1

▼Оля, Катя, педофилия на ФБ и скандал с блейками⬍

На ФБ-14 Оля написала для Спейс Оперы рейтинговый слэш по Барраяру, миди «Вампир» на 3 лвл. Одному из участников порносцены в фике по таймлайну канона 13 лет, что запрещено на ФБ как педофилия. Под фик пришла монстр барраярофэндома Жоржетта и указала, что это либо педо, либо в шапке надо ставить возрастное АУ. Сабжи в ответ стали пинать Жоржетту за то, что она слэшер, в стиле «а вы негров вешаете и АУ на свой слэш не ставите», причём Кинн выступала под своим ником. Некоторые читатели приняли сторону Жоржетты, Оля честил
а их никчемными подонками и слала сосать чупа-чупс. Читатели не оставались в долгу. Возник громкий срач. Оля под командным виртом Верный робот побежала в открытый всем ветрам дневник Жоржетты и публично заявила, что намеренно вставила педосцену в фик, нарушив тем самым правила ФБ и подставив команду:
https://jetta-e.diary.ru/p199907455.htm
https://jetta-e.diary.ru/p199907455.htm#674363472 — признание Оли, что педо намеренное.
Ещё одно обсуждение у Жоржетты: https://jetta-e.diary.ru/p199053057.htm

Всё это донесли до оргов ФБ, и фик логично сняли за педофилию. Урл снятого фика (комменты погибли вместе с ним):
http://fk-2014.diary.ru/p199848712.htm

Сам фик, выложенный позже в ЖЖ Оли: https://morreth.livejournal.com/2554013.html
Оля с хомками типа поражены, что фичок сняли за педофилию:
https://morreth.livejournal.com/2554340.html

В то же время какой-то читатель ругнул один из драбблов Спейс Оперы, стихотворение Айриэн, одновременно похвалив Олин драббл по Барраяру «Цареубийцы» (пруф авторства в деаноне: https://fk-2014.diary.ru/p200650072.htm ). Оля бросилась на амбразуру за корявые рифмы подружайки:
https://fk-2014.diary.ru/p199486359.htm#674111956
Читатель ответил ей в её же стиле, комменты утонули в сраче. Срач перешёл на инсайд. Трое членов Спейс Оперы (люди со стороны, писавшие по «Семёрке Блейка», среди них emuna12345) пытались вежливо угомонить и анонов-критиков, и команду, просили всех прекратить срач, а в комсоо требовали от кэпа извинений перед читателями, которых Оля скопом полила грязью. Оля, к тому времени пламенная укропоцреотка, в ответ поливала грязью несогласных с её хамством сокомандников, в том числе за то, что они русские. В итоге Старсворд выгнал Эмуну из команды за публичное несогласие с Олиным хамством. С ней ушли остальные двое блейков и кто-то ещё.

Выкладка Спейс Оперы 2014: https://fk-2014.diary.ru/?tag=5099681
Деанон изгнанных из Спейс Оперы блейков с разборкой в комментах:
http://fbinside.diary.ru/p199968947.htm
Как было дело — крысиный вынос из соо Спейс Оперы: http://fbinside.diary.ru/p199968947.htm#674228695

В общем, в командном сообществе была бурная дискуссия на тему срача под выкладкой. Человек 5 высказалось на тему, что хамить из-под командного логина не стоит. Хамка обосрала всех, кто отбирал у нее право на хамство и очень удивилось, когда в ответ на оскорбления ее послали на хуй.
Еще в процессе дискуссии она скатилась в политоту и обвинила всех русских и соответственно русскую часть команды в рабской психологии.
Первая из Блейков - довольно-таки трепетная фиалка, не любящая срачи, увидела все это, ужаснулась и ушла из команды. Еще один член команды тоже тихо свалил.
Капитан все это время отмораживался, либо его зажрал реал и у него действительно не было времени зайти в сообщество.
Потом он попытался всех помирить и сделать вид, что никакого хамства и оскорблений не было, но у него это не очень получилось. Хамку он изо всех сил пытался защищать и рассказывал, какая она хорошая в реальности, ну подумаешь - вспылила.
Несогласные давили на кэпа, так что он все-таки принес извинения под выкладкой. И, о чудо, даже хамка извинилась перед сокомандниками. Впрочем надолго ее не хватило. Срач под выкладками пошел на второй круг. Эмуна там попросила всех желающих сраться в привате. За это и за инсайд ее по совокупности выгнали из команды. Третий из Блейков (помпономахатель) тоже ушел вслед за ней. Хамка сплясала им перед уходом на бис.
Соответственно сообщество им обещали закрыть и выпилили блейковские работы из выкладок.

Срач под деаноном Спейс Оперы по уровням — команда пыталась, выгнав блейков, оставить себе кое-какие их работы, хотя по уговору должны были снять все:
http://fk-2014.diary.ru/p200650072.htm
При появлении орга ФБ команда (в лице, вероятно, кэпа) пытается наебать и орга:
http://fk-2014.diary.ru/p200650072.htm#676852362

Срач под деаноном по авторам — аноны, тролли и читатели высказывают наболевшее:
http://fk-2014.diary.ru/p200650079.htm
Кинн с подружайками из-под аватарок фантазируют о написании изощрённых десфиков про высказывающихся: http://fk-2014.diary.ru/p200650079.htm#676684347
Старсворд пытается выставить блейков шаблонщиками-накрутчиками, но обламывается: http://fk-2014.diary.ru/p200650079.htm#676911328
Оля же, как обычно, пляшет на все деньги: http://fk-2014.diary.ru/p200650079.htm#676885852

Бонусом срач под выкладкой миди 3 уровня из-за того, что сабжи, авторши фика, плохо представляют себе физические последствия ебли ножом в жопу: http://fk-2014.diary.ru/p199858430.htm

Комментарий Оли в ЖЖ - во всём виноваты русские:
http://morreth.livejournal.com/2513555.html

Когда-то я задавалась вопросом, почему в фэндомной субкультуре так много ненависти, травли, самого отвратительного угодничества, предательства и злобы.
В этом году отвт сам на меня упал, и он до ужаса прост: это _русская_ субкультура.
Ну согласитесь, как-то глупо ждать, что в стране, где травля инакомыслящих была государственной политикой на памяти живущего поколения и уверенно возвращается в этот статус, литераторы-любители будут чем-то отличаться от прочих срезов населения. Даже странно теперь, что у меня такие ожидания были.

Обсуждение на ХС: https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pid=207429#p207429
Урл закрытого сейчас первоначального обсуждения на инсайде:
http://fbinside.diary.ru/p199881949.htm#674125436

▼Оля, Катя и спасюки-свиноволки (токсичный сбор на Сашу Мендель)⬍

Сабжи засветились и в скандале вокруг токсичного сбора в ролевой тусовке на лечение Саши Мендель, которая в итоге благополучно умерла. Для контекста — обсуждение дела в тредах о Тикки Шельен на старом холиварофоруме, ссылки в шапке темы Тикки: http://holywarsoo.net/viewtopic.php?pid=439#p439

Оля Чигиринская яростно поддержала сборщиков, Тикки и свиноволков, и матерно высказалась в том смысле, что расследователи токсичного сбора — гадские гады, а финансовую отчётность по тратам никто публично показывать не обязан. С этим она плясала и в сообществе доктор-киллер, и у себя в ЖЖ, например:
https://doktor-killer.livejournal.com/3 … t140923174
https://doktor-killer.livejournal.com/3 … t140962342

Копия второй ветки:

▼Скрытый текст⬍

ilmenni
December 26 2013, 11:13:36 UTC
Да-да. А еще, если им верить, они отдали маме Саши все документы включая чеки из крематория, поэтому ну никак не могут выложить отчетность в читаемом виде: нужно было срочно отдать, вот, сфоткали на телефон и отдали.
Я не берусь судить, насколько нормально было отдать маме все оставшиеся деньги включая наличку, вместо того, чтобы попытаться вернуть лишнее хотя бы тем, кто последними сдавали эту наличку, но мне безумно интересно, зачем маме счета из крематория (и все остальные тоже), да еще настолько срочно, что нельзя их, скажем, на следующий день почтой отослать, предварительно нормально отсканив или отксерив.
В сухом остатке имеем:
1) Деньги (неизвестно в каком количестве) отдали маме, а может и не отдали - проверить нельзя, т. к. мамы в интернетах нету, а звонить женщине, потерявшей ребенка, и выспрашивать у нее подробности о том, получила ли она чего, кто оплачивал ее перелет на похороны (якобы, его тоже оплатили из собранных средств) и пр. вряд ли у кого-то рука поднимется.
2) Документы тоже забрала мама, зачем - неведомо, и потребовать их у нее тоже никто не потребует по той же причине. И забирала ли она эти документы в действительности - тоже неизвестно.
Все это было проделано доблестными ракоборцами при том, что они прекрасно знали, что в нечестности их подозревают и ждут отчетов. Тем не менее, они не только не отчитались, но и сделали все возможное, чтобы дальше требовать с них отчетов было бесполезно, и всегда была возможность перевести стрелки на маму.
Красота да и только.
Я, если что, никого из этих людей лично не знаю, наблюдала скандал исключительно в интернетиках.
Reply
morreth
December 26 2013, 17:44:13 UTC
Во всех этих идиотских плясках вокруг покойной Саши мне, как ни странно, больше всего отвратительны люди, которые с каких-то хренов решили, что им кто-то должен в чем-то давать отчет. Вот не матери Саши, не тем, кто перечислял деньги - а именно им, неизвестным интернетным героям, которые просто сделали себе из жизни и смерти Саши развлечение.
А чего вам еще надо, обсосы? Короны семи королей и посохи пяти магов? Весь мир и пару коньков впридачу? Кто вы вообще, блядь, такие?
Reply
aicwen
December 26 2013, 20:11:40 UTC
Меня тоже кстати заинтересовало.
Вот Пуджик сверху так ругается, что я подумала уж, что она сдала на это последние деньги.
Reply
morreth
December 26 2013, 20:38:24 UTC
Нет. Она всего лишь дико расстроилась, что "спасюки" не вняли ее высокомудрым советам по содержанию больного. Известное дело: кто не слушает Пужика - тот мерзавец и благотворительность у него токсичная.
Reply
ilmenni
December 27 2013, 04:05:20 UTC
Мадам, если вы думаете меня впечатлить своей руганью, то вынуждена вас огорчить - я на базаре еще не такое слышала. Прокачивайте скиллы: пока слабовато. Но раз уж вы снизошли мне ответить, поинтересуюсь еще раз: зачем маме Саши срочно понадобились счета, которых она не оплачивала? Можете прояснить хотя бы этот вопрос?
Да-да, я в курсе, что вы мне ничего не должны. Но реагировать на мой комментарий вообще в ваши обязанности тоже не входило, однако ж вы среагировали. Так внесите ж конструктив. А то, видите ли, от того, что вы на незнакомых людей с бранью кидаетесь, сомнения по поводу деятельности ваших друзей только крепнут, а никак не наоборот.
Reply
morreth
December 27 2013, 09:46:42 UTC
Никто с пустым журналом, интересы - "сыр".
Идите к черту. О людях я говорю с людьми. А вы - "сыр".
Reply
ilmenni
December 27 2013, 14:29:10 UTC
В первый раз, однако, "сыр" вас не остановил, и вы набросились на "сыр" с руганью. Умно, ничего не скажешь. :D
Reply
morreth
December 27 2013, 14:58:22 UTC
Не хватил соображения сразу заглянуть в юзеринфо. Обычно я бдительней.
всех благ, сырок.
Reply
ilmenni
December 27 2013, 15:43:29 UTC
Вы же уже заглянули, что ж вы все продолжаете с сыром разговаривать?
А раз уж продолжаете, что мешает на вопрос ответить? Ведь вы же честные, вам скрывать нечего, ну? Какая разница сыр или не сыр, в конце концов, раз все равно разговариваете? Вокруг же люди, им тоже может быть интересно.
Reply
morreth
December 27 2013, 15:48:20 UTC
Люди могут обратиться напрямую к участникам событий. распространением слухов из-под анона занимаются нелюди.

Репост в ЖЖ Оли: https://morreth.livejournal.com/2147871.html
Копия:

Ольга Чигиринская (morreth) wrote,
2013-12-26 19:37:00
Previous
Share
Next
"Токсичная благотворительность" и скучающие говноеды
Во всех этих идиотских плясках вокруг покойной Саши мне, как ни странно, больше всего отвратительны люди, которые с каких-то хренов решили, что им кто-то должен в чем-то давать отчет. Вот не матери Саши, не тем, кто перечислял деньги - а именно им, неизвестным интернетным героям, которые просто сделали себе из жизни и смерти Саши развлечение.
А чего вам еще надо, обсосы? Короны семи королей и посохи пяти магов? Весь мир и пару коньков впридачу? Кто вы вообще, блядь, такие?

Многочисленные попытки вразумить поциентку, в том числе от Кинн, которая в комментах к этому посту почти адекватна, ни к чему не привели — Оля продолжала бесноваться и изрыгать помои на злых анонов, требующих отчётности от спасюков.

Кинн, впрочем, тоже называет тех, кто расследовал или осуждал токсичный сбор, засранцами и призывает слать их нахуй:
https://morreth.livejournal.com/2147871 … #t41433375
https://morreth.livejournal.com/2147871 … #t41434911

https://myrngwaur.livejournal.com/66471 … 2#t8727432 — Оля несёт феерический бред о том, что в диких городах Москва и Магадан бессмысленно ходить к гинекологу, а значит, Сашу нельзя было спасти, она была обречена заранее, и распиздяйство эльфотусовки тут ни при чём. Копия ветки комментов:

▼Скрытый текст⬍

From: alwin
Date: Декабрь 17, 2013 09:39 pm

(Link)
Прежде, чем нести пургу, неплохо бы ознакомиться с вопросом. В БСЭ 1969 г.и. есть термин "ложный гермафродитизм", статьи по этой проблеме в отечественных специализированных журналах публикуются регулярно, вот из относительно свежего: http://www.forens-med.ru/book.php?id=794
"Той ниточкой, по которой можно было выйти на проблему", являлся своевременный визит к гинекологу.
(Ответить) (Parent) (Thread)
[User Picture]
From: morreth
Date: Декабрь 19, 2013 08:33 am

(Link)
Бгггг. А гинеколог осмотрел бы ее как "вирго" - то есть, без зеркала и вполглаза - спросил, есть ли месячные? - Нет - Задержка в развитии, будешь гормоны сдавать за 100500 рублей? - Нет.
И на этом бы все кончилось.
Напоминаю: девочка родом из города МАГАДАН.
Edited at 2013-12-19 08:33 (UTC)
(Ответить) (Parent) (Thread)
[User Picture]
From: alwin
Date: Декабрь 19, 2013 08:52 am

(Link)
спасибо, я был в городе МАГАДАН. Это вовсе не кучка чумов, занесенных снегом, а город с населением под сто тысяч, и там есть где сдать анализы на гормоны - 500 рублей за все удовольствие, и гинекологи нормальные тоже есть, судя по отзывам местных жителей. К тому же девочка после города МАГАДАН жила в городе МОСКВА два года, и тут тоже, как я понимаю, обошлось без визита к гинекологу.
(Ответить) (Parent) (Thread)
[User Picture]
From: morreth
Date: Декабрь 19, 2013 09:20 am

(Link)
Вы понимаете, что 50 рублей за все удовольствие может быть непосильной суммой?
Например, я два года, зная, что необходим анализ на гормоны щитовидной железы, откладывала, потому что не могла нарыть 200 гривен. Кушать хотелось сильнее, чем лечиться.
К тому же девочка после города МАГАДАН жила в городе МОСКВА два года, и тут тоже, как я понимаю, обошлось без визита к гинекологу.
Она была прописана в Подмосковье, это раз.
И два - у меня достаточно друзей из города МОСКВА, благодаря которым я знаю, что визит к врачу может оказаться не менее затейливым квестом, чем в городе Магадан.
(Ответить) (Parent) (Thread)
[User Picture]
From: alwin
Date: Декабрь 19, 2013 01:12 pm

(Link)
Я вполне могу представить ситуацию, когда 50 рублей являются непосильной суммой, но, судя по сообщению Тикки в этом треде, проблема была совсем не в отсутствии 50 рублей.
Что касается города МОСКВА, то тут мы с Вами, боюсь, будем спорить несколько в неравных условиях просто по причине несоответствия объемов информации по предмету. Коротко говоря, Вас будет вести Ваш участковый гинеколог; если по каким-то причинам он Вам не понравится, Вы вправе сменить гинеколога как на другого участкового (их, как правило, 2-4 на участок, иногда больше), либо вообще на гинеколога другого участка. Ну и приём у коммерческого стоит в районе 3 тыс., повторный - уже 2 тыс., вполне подъемная сумма.
(Ответить) (Parent) (Thread)
[User Picture]
From: morreth
Date: Декабрь 19, 2013 03:39 pm

(Link)
Просто для сравнения: прием у коммерческого гинеколога в Украине на ваши деньги стоит 400 рублей.
А как весело попасть в Москве к участковому врачу - мне как раз порассказывали. Как талончики с боем берутся, как интернет-регистрация ни хрена не регистрирует и т. д.

▼Кинн и хамство на Весконе-2019⬍

В паре с Кинн на этот раз Анариэль Ровэн aka Светлана Таскаева, Оля только на подтанцовке. Хронология событий.

2019-01-31 23:46:00, до Вескона: Кинн угрожает оргам Вескона устроить им мощную антирекламу и получает последнее некитайское предупреждение: https://ves-con.livejournal.com/250623.html

▼копия комментов под постом⬍

katherine_kinn
31 января 2019, 22:28:27 UTC
Автору доклада настоятельно рекомендуется перед появлением на Весконе как следует помыться и надеть чистую одежду.
Ниллэ, я вас убедительно прошу донести эту нехитрую мысль до этого человека, а то в прошлый раз он вонял, как помойка.
ОТВЕТЫ ЗАМОРОЖЕНЫ

lomenille
1 февраля 2019, 08:09:24 UTC
Мы да, сделаем все возможное, чтобы донести. Ибо увы.
ОТВЕТЫ ЗАМОРОЖЕНЫ

katherine_kinn
1 февраля 2019, 09:44:29 UTC
Я просто вынуждена предупредить оргкомитет, что в случае допущения на конвент вонючего помоечника я устрою конвенту такую антирекламу, что мало не покажется. Человека в таком состоянии нельзя допускать в помещение конвента.
В 90-е его за такое пару раз выкидывали из здания библиотеки в Нескучном. Можем повторить (С)
ОТВЕТЫ ЗАМОРОЖЕНЫ

arthoron
1 февраля 2019, 20:22:11 UTC
А вот "предупреждение" - тем более, в такой форме - лишнее. Оргкомитет Вескона ультиматумов ни от кого не принимает и при втором таком "предупреждении" может просто прекратить сотрудничество. На всякий случай. На заметку.
ОТВЕТЫ ЗАМОРОЖЕНЫ

arthoron
1 февраля 2019, 20:05:12 UTC
Когда автор прислал последнюю заявку, я звонил ему и взял обещание придти мытым и чистым.
ОТВЕТЫ ЗАМОРОЖЕНЫ

katherine_kinn
1 февраля 2019, 23:39:02 UTC
Сама ситуация - это смешнее не придумаешь. Человек, который выглядит, как неопрятный кусок прокисшего теста, и воняет, как помойка, собирается рассуждать о морали и прочих высоких темах.
To Arthoton: в прошлом году я пожаловалась оргами они пожали плечами. Неудобство участников сочли пренебрежимо малым. Я не хочу повторения ситуации.
ОТВЕТИТЬ

Для тех, кто не в курсе событий
arthoron
3 марта 2019, 17:34:48 UTC СВЕРНУТЬ
В прошлом году один человек пришел на Вескон немытый, в нечистой одежде. Пункт правил конвента «о зловонной и пачкающей одежде» на тот момент (февраль 2018 года) не был еще внесен в наш свод. Не было прецедентов. Поскольку человек формально правил не нарушил и имел билет, за который заплачены деньги, мы не стали удалять его с конвента. В остальном (кроме немытости) человек вел себя нормально.
На следующий год мы внесли в правила Вескона пункт «о зловонной и пачкающей одежде» и допустили человека на конвент под обещание быть чистым и в пристойном виде (заметим наперед, что обещание было исполнено).
И тут явилась Кинн...

Вескон проходит 22-24 февраля.

2019-02-23 Альвдис пишет у себя http://alwdis.diary.ru/p217220290.htm

Любопытно, но всё померкло перед тем, что орги жестко заставили Кинн и Анариэль вести себя прилично. Что характерно, Кинн заявила, что их этим оскорбили. Аут.
Браво оргам, я измучена хамским поведением оных дам на докладах. БРАВО.

2019-02-24 в 00:57:18 некий анон с Вескона выносит кулстори о поведении Кинн и Анариэль на холиварку:
https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 7#p4144107

Анон был на весконе вчера и сегодня, наблюдая Кинн и Анариэль, и отвечает, что вчера было днище ебаное. С истериками, перекрикиваниями ведущего, переходами на личности - и шокировавшим лично анона попустительством тому главорга, который присутствовал на круглом столе, ходил кругами, слушал и не делал ни-че-го.
Друзья анона жаловались анону на то, как тяжело из-за них слушать дискуссию. Причем это не первый год.

В теме идёт активное обсуждение, например:
https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 3#p4144243
https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 7#p4150487
https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 3#p4153273
https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 0#p4153750

2019-02-26 04:46:00 Эйтн выкладывает в соо Вескона запись круглого стола Морваэна о кризисе текстологии, в комментах Юлия Понедельник телемостит, показывая, что следит за темой на холиварке: https://ves-con.livejournal.com/279439.html

2019-02-26 05:04:00 Эйтн, новичок среди толкинистов, внезапно решает не заметать сор под ковёр. Он рассказывает о хамстве Кинн и Анариэль на Весконе в эпичном посте "Гарри Поттер и ковровые бомбардировки":
https://r-oakdell.livejournal.com/25245.html
http://eithne.diary.ru/p217234820.htm
Сабжихи скандала пляшут в комментах. Копии поста с комментами: https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 6#p4161236 — из ЖЖ
https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 5#p4186755 — с дайри
https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 2#p4204932

2019-02-28 14:46:00 Анариэль пишет ответ Морваэну и оправдывает своё хамство своей же русофобией, споря с Юлией в комментах: https://ves-con.livejournal.com/280339.html
Копия спора: https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 1#p4163821

2019-03-01 00:57:00
Кинн пытается оправдаться и заговорить всем зубы, поясняя, что в её хамстве тоже виноваты "нормы русскоязычного пространства": https://katherine-kinn.livejournal.com/515127.html
Оно же от 2019-03-01 00:55:00 по адресу https://ves-con.livejournal.com/280629.html

2019-03-01 10:56 am Морваэн комментирует: https://myrngwaur.livejournal.com/806898.html

2019-03-01 18:07:00 Любелия комментирует: https://lubelia.livejournal.com/1584236.html

2019-03-02 21:54:00 Эйтн цитирует своё письмо оргам Вескона с предложениями ввести регламент, чтобы можно было затыкать и выгонять хамов по правилам:
https://r-oakdell.livejournal.com/25468.html и
http://eithne.diary.ru/p217248708.htm

2019-03-02 23:23:00 Кинн пытается влезть в оргработу Вескона и приосанивается своим хамством в комментах: https://ves-con.livejournal.com/281015.html
Копия поста с комментами: https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 1#p4185111

2019-03-03 02:27:00 Анариэль бомбит в адрес Эйтна: https://anariel-rowen.livejournal.com/758297.html

2019-03-03 16:24 Обсуждение возможности устава для Вескона у Больдога: https://boldogg.livejournal.com/344456.html
и у Морваэна: https://myrngwaur.livejournal.com/806924.html

2019-03-03 20:54:00 Оргкомитет Вескона банит Кинн на следующий Вескон по итогу её плясок: https://ves-con.livejournal.com/282904.html и https://vk.com/wall-48329941_2370

▼копия поста о бане⬍

M' Aquillius - Маний Аквилий (arthoron) написал в ves_con
2019-03-03 20:54:00
Назад Избранное Поделиться Отслеживать Пожаловаться Вперёд
Дисциплинарные меры
А теперь ложка дегтя!
К сожалению, мы вынуждены применить санкции (годовой бан) к одному из гостей конвента (Кэтрин Кинн). Причина – угрозы и шантаж в адрес орггруппы Вескона в ЖЖ-сообществе Вескона.
Преамбула такова. В прошлом году один человек пришел на Вескон немытый, в нечистой одежде. Пункт правил конвента «о зловонной и пачкающей одежде» на тот момент (февраль 2018 года) не был еще внесен в наш свод. Не было прецедентов. Поскольку человек формально правил не нарушил и имел билет, за который заплачены деньги, мы не стали удалять его с конвента. В остальном (кроме немытости) человек вел себя нормально.
На следующий год мы внесли в правила Вескона пункт «о зловонной и пачкающей одежде» и допустили человека на конвент под обещание быть чистым и в пристойном виде (заметим наперед, что обещание было исполнено).
И тут в сообщество Вескона пришел Воин Света и стал указывать орггруппе, кого можно и кого нельзя брать на конвент. Указания были даны в забавной форме: в форме шантажа.
katherinne_kinn Я просто вынуждена предупредить оргкомитет, что в случае допущения на конвент вонючего помоечника я устрою конвенту такую антирекламу, что мало не покажется. Человека в таком состоянии нельзя допускать в помещение конвента.
В 90-е его за такое пару раз выкидывали из здания библиотеки в Нескучном. Можем повторить (С)
Как понимаете, орггруппе сложно иметь дело с человеком, который в сообществе Вескона шантажирует Вескон черным пиаром и грозит насилием в адрес другого гостя конвента.
Антипиар от Кинн нестрашен и не может нанести серьезного ущерба Вескону. Но шантажировать оргов конвента, на который едешь – это может только тот, кто окончательно «потерял берега».
Мы тут же дали понять Кинн, что она в шаге от черного списка. Но не решились вынести перед конвентом финальный вердикт. Может быть, Кинн подумает и извинится?
Посмотрев на Кинн и на ее поступки на конвенте (да, она делала это, ЗНАЯ, что находится в шаге от бана - или пропустила предупреждение мимо ушей?) мы поняли, что выносить новое предупреждение глупо.
Мы посмотрели на Кинн и решили: нам пока не по пути. Пусть один год Кинн будет отдельно, Вескон – отдельно. Никакой личной злобы у нас нет, но за слова надо отвечать.
Решение принято по совокупности деяний: 1) шантаж до конвента, 2) нарушение порядка на конвенте (пункт о ведении дискуссий), при этом первое деяние сыграло основную роль, а второе оказалось лишь "последней каплей".
До марта 2020 года Кэтрин Кинн не сможет быть на Весконе и на мероприятиях под эгидой Вескона, не сможет дискутировать в сообществах конвента.

2019-03-03 21:43:00 Морваэн комментирует бан, в комментах обсуждение причин бана:
https://ves-con.livejournal.com/283205.html

2019-03-04 04:21:00 Анариэль, почуяв, что следующий бан будет уже её, обвиняет оргов Вескона в том, что они прогнулись под хейтера и толкиновского злодея Эйтна:
https://anariel-rowen.livejournal.com/759061.html и
https://ves-con.livejournal.com/284252.html

2019-03-05 00:26:00 Анариэль пинает Морваэна: https://anariel-rowen.livejournal.com/759523.html

2019-03-05 01:03:00 Анариэль о себе: "я - излишне культурный, вежливый и воспитанный человек, из-за чего регулярно страдаю": https://anariel-rowen.livejournal.com/759782.html

2019-03-06 22:07:00 Комментарий Эйтна
https://r-oakdell.livejournal.com/25601.html
http://eithne.diary.ru/p217287709.htm
Копия поста с комментами: https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 5#p4186755

2019-03-15 Явление Оли Чигиринской к Эйтну и Морваэну с упрёками, шо они обидели подружайку:
https://r-oakdell.livejournal.com/25468 … 388#t43388 (Оля тут же получает бан)
https://myrngwaur.livejournal.com/80692 … #t11548684

▼копия диалога⬍

From: morreth
Date: Март 15, 2019 02:10 pm
(Link)
Кто такой Эйтн? Ху из Джон Голт?
(Ответить) (Thread)
[User Picture]
From: myrngwaur
Date: Март 15, 2019 06:17 pm
(Link)
Э... А какая разница? Человек, который был на конвенте и сделал какие-то выводы. С которыми я скорее согласен и готов подтвердить их от собственного лица.
(Ответить) (Parent) (Thread)
[User Picture]
From: morreth
Date: Март 15, 2019 10:28 pm
(Link)
Огромная разница, если он для вас значит больше, чем люди, к которым вы типа хорошо относились и все такое.
(Ответить) (Parent) (Thread)
[User Picture]
From: myrngwaur
Date: Март 16, 2019 12:07 am
(Link)
Стоп. Для кого "нас"? Вы с кем в данном случае коммуницируете?
(Ответить) (Parent) (Thread)
[User Picture]
From: morreth
Date: Март 16, 2019 07:15 am
(Link)
С вами. "Вы" - это такое "ты", но вежливое.
(Ответить) (Parent) (Thread)
[User Picture]
From: myrngwaur
Date: Март 16, 2019 08:40 am
(Link)
Тогда не понимаю вопроса вообще. Он, кажется, адресован скорее организаторам ВесКона, в число которых я не вхожу. И с Кинн, если речь о ней, лично я никогда не ладил.
Тем не менее, считаю, если что, что с конвента ее выгнали зря. Надо было просто более детально простроить регламент, о чем, собственно, Эйтн и пишет - чтобы конфликты вроде нашего с ней больше не мешали остальным.
(Ответить) (Parent) (Thread)
[User Picture]
From: morreth
Date: Март 16, 2019 07:52 pm
(Link)
Так а в чем был конфликт? Я ж не поверю, если вы скажете, что она разделась, вскочила на стол и орала песню.
(Ответить) (Parent) (Thread)
[User Picture]
From: myrngwaur
Date: Март 17, 2019 12:17 am
(Link)
Да все просто: сцепились на круглом столе. Она не очень-то давала мне говорить, это было неприятно, я, в сущности, не привык к ситуации, когда мне приходится, чтобы сказать хоть десять слов подряд, буквально перекрикивать кого-то. И это уже второй раз; об одном из прошлых ВесКонов она мне доклад буквально сорвала к собакам. Не очень умеет в спокойную дискуссию - то есть с кем-то, может, и умеет, но со мной не очень. И потом ещё пыталась то же самое сделать на семинаре у Аллора. Я ценю ее научный вклад и прочее, но не то чтоб это давало ей индульгенцию на неконвенционное поведение.
(Ответить) (Parent) (Thread)
[User Picture]
From: morreth
Date: Март 17, 2019 05:35 am
(Link)
Может, вам доклады делать получше?
(Ответить) (Parent) (Thread)
[User Picture]
From: myrngwaur
Date: Март 17, 2019 09:27 am
(Link)
То есть, простите, качество моего доклада определяет Кэтрин Кинн, и у неё же есть право решать, допустить ли меня вообще до высказывания моего мнения в моё же время? Я не считаю, что я зашибись докладчик, но это условие до меня как-то забыли донести.
(Ответить) (Parent) (Thread)
[User Picture]
From: myrngwaur
Date: Март 17, 2019 12:18 am
(Link)
Вообще материалы этого сейчас как-то бегают по сети даже в некотором избыточном количестве, вплоть до, прости господи, холиварки. Довольно легко найти.

16 марта, Анариэль сурово осуждает холиварку: https://anariel-rowen.livejournal.com/761326.html
Копия поста: https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 2#p4212582

21 марта, продолжение банкета — Анариэль и Альвдис получают по предупреждению
https://ves-con.livejournal.com/286968.html
https://vk.com/wall-48329941_2469

▼копия ЖЖ-поста⬍

29 марта — Анариэль решает обидеться и порвать с тусовкой:
https://anariel-rowen.livejournal.com/761514.html
Копия поста с комментами: https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 1#p4249331

31 марта и 1 апреля, обсуждение у Юлии:
https://julia-monday.livejournal.com/332348.html
https://julia-monday.livejournal.com/332766.html (в комментах Анариэль с копролалией)

Итог скандала: Вескон вводит регламент с санкциями за хамство и начинает его обкатывать на Нуменорской встрече: https://ves-con.livejournal.com/289731.html

Творчество анонов по скандалу:
https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 0#p4169350
https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 1#p4169351
https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 7#p4169417

Анон · 2015-11-04 22:31:46

Анон пишет:

Потому что ты фанатично втираешь анонам надоевший пиздеж Чигиринской.

У меня действительно такое впечатление. Со стороны, ко всяким подзамкам я не допущен.

Анон · 2015-11-04 22:31:59

▼Скрытый текст⬍

Сказать, что лейтенант береговой охраны Деррик Берк не любил англичан, означало бы сильно исказить картину. Он не любил людей вообще. Его мизантропия укоренялась во временах его детства, пришедшегося как раз на «войну О’Нила», буйно расцвела в годы его тридцатилетия, когда референдум 2099 года по всем странам ССН подтвердил договор Сантаны большинством голосов, и созрела после обострения десятилетней давности.

Берк не любил граждан ССН, продавшихся в рабство кровососам уже не под угрозой войны и чумы, а просто ради спокойствия, не любил компатриотов, отреагировавших по-идиотски – очередной вспышкой агрессии, и, само собой, терпеть не мог кровососов.

Деррик не любил людей за их способность враждовать друг с другом даже перед лицом общей беды. Как-то олень и волк вместе плыли, спасаясь от наводнения – это показывали в какой-то передаче. Если бы наводнение случилось в Ирландии, люди топили бы друг друга в надежде на десять минут пережить соседа.

( Collapse )

Деррик не думал, что он чем-то лучше остальных, поэтому себя не любил тоже.

Самое интересное заключалось в том, что люди, которых он не любил, в большинстве своем не догадывались об этом. Деррик рассуждал так: если ты не любишь людей, это уже достаточно плохо, зачем еще и обижать их? Они и без того несчастны.

Поэтому Деррик жил сам и давал жить другим.

Десять лет назад, аккурат перед последней заварухой, его бывший командир Джастин МакМилллан, пригласила Берка на кружку пива в один галвэйский бар и сказала, что «Гринфилды» выходят из игры. Сопротивление «гуманитарной интервенции» потеряло всякий смысл, и если они не хотят превратиться в настоящих врагов Ирландии, нужно лечь на дно, сохранить как можно больше вменяемых людей и связи с ирландскими диаспорами на континенте. Берка она пригласила потому, что организации понадобятся свои люди в береговой охране, когда англичане установят над Островом протекторат.

Берк подумал и согласился.

Его продвинули в береговую охрану, чтобы он помогал доставлять в Ирландию оружие - поэтому он не портил жизнь тем, кто беспошлинно перегружал в море с чужого борта на свой контейнер-другой сигарет в обмен на баллон-другой топлива или спичечный коробок серебра. Закон в Ирландии превратился в понятие, близкое к абстракции, еще во времена его юности, так что Деррик старался защищать не закон, а справедливость. В меру своего понимания и сил, конечно. Очень трудно защищать справедливость, если против нее идет, например, такой человек, как Донал Финнеган – но Донал был с Дерриком на одной стороне, когда речь заходила о таких вещах, как наркотики и пиратство. И так уж вышло, что они оказались на одной стороне, когда речь зашла о НАИС, или как там называли себя эти ублюдки?

Как и нынешнее командование FGF, Деррик считал, что массовый политический террор не имеет смысла, а точечный – имеет смысл только в отдельных случаях. Что толку стрелять в Кемпинг или О’Кифа, если на их место завтра посадят кого-то еще, ничем не лучше? Что толку взрывать казармы в Белфасте, если из-за этого начнут голодать люди в в Донегале? Упертые «чайники», как называли среди «Гринфилдов» террористов-одиночек, вызывали в нем те же чувства, что и бешеные собаки: вроде и жалко, и ничего не остается, кроме как пристрелить.

Но нападение на станции СОТС было выходом за все поля. Такого не делали даже «коричневые куртки». Черт подери, такого не делал даже «Шэмрок». И когда с Дерриком связался Гектор Финн и попросил его помочь французу, точнее – велел относиться к французу как к представителю центра, потому что центр решил положить НАИС, Деррик мысленно взял под козырек. Тут была уже не жалость, и даже не созревшая мизантропия.

Тут была ненависть.

Француз и Глен Финн прикинули, что ублюдки атакуют дом Финнегана с моря, вот только неясно, откуда: со стороны Рона Куэй или с пляжа Карроумор. Поэтому Деррик послал катер 19 к Рона Куэй, а сам на 20-м вошел в устье реки Баноуэн и занял позицию там, где изгиб русла позволял в две минуты вылететь на пляж по реке или в полминуты добежать пешком.

После этого Деррик достал из кокпита удочки и наживку, а стажера Дрисколла погнал в город за пивом и солеными орешками.

Когда Дрисколл вернулся, оказалось, что морской службы он не понимает совершенно.

- Что ты, на хрен, принес, Билли? – спросил Деррик, беря пакет орешков за уголок двумя пальцами, как дохлого котенка.

- Орешки, - Билли с недоуменным видом шмыгнул носом и, заметив, что начальство недовольно, решил уточнить: - Фисташки, сэр. И пиво.

Деррик продолжал смотреть на подчиненного, ощущая, как отвращение к человеческому роду возросло еще на несколько градусов. Фисташки. И пиво. Ради Христа распятого, когда же эти люди научатся думать не только о себе?

- Билли, я похудел в последнее время? Или убавил в росте?

- Нет, сэр. А что я сделал не так?

- Посмотри внимательней на других ребят, Билли. Может быть, кто-то из них отощал или захворал на желудок?

- Н-нет сэр…

- Так какого хрена ты решил, что нам на пятерых хватит одной сраной упаковки пива и одного пакета с орешками?

- Я…Из-звините, с-сэр!

- Не знаю, парень, не знаю… Я пообещал твоей матери позаботиться о тебе. Научить тебя всему, что умею. Ты уже три месяца с нами – но я не знаю, что скажу ей. Честное слово, не знаю.

- Но вы… вы не сказали, сколько пива нужно, сэр!

- Кровь и ад, Билли! Арифметике тебя должны были научить в школе. Нас пятеро здесь, четверо мужиков и Рози, которая перепьет любого из нас. Кег! Нам нужен кег, не меньше! Стой. Как там, в городе, англичане? Не шевелятся?

- Нет, сэр. А должны?

Деррик покачал головой.

- Хорошо, дуй за пивом. Стой. Может быть, получится разжиться пивом на дармовщину. Поднимись на холм, скажи, что тебя прислал Деррик Берк. У Финнегана поминки, скажи, что мы выражаем соболезнование и все такое. Может, нальют. - Деррик перекрестился.

Деррик относился к Богу очень уважительно. Бог делал для него то, чего он давно и безуспешно хотел от людей: не лез в его жизнь.

Спровадив мальчишку, Деррик вернулся в рубку и вызвал по рации 19-й катер.

- Белла, что у тебя?

- Одна макрель, и то такая, что смотреть жалко. А что у тебя?

- Лучше не спрашивай. Билли попросили принести пива, он принес шесть наперсточных бутылочек. Что это за молодежь? Почему они думают, что одни живут на свете? Где их делают?

- Не знаю, что и сказать тебе, - вздохнула женщина. – Когда я смотрю на дочку, дай ей Бог здоровья, мне тоже кажется, что дела наши совсем пропащие. Она всего лишь на четвертом месяце, а уже волнуется, вовремя ли ей сделают эпидуральную анестезию. Я не скажу, что рожала ее в поле под кустом, Деррик, но об анестезии я волновалась только один раз в жизни. Ты помнишь, когда.

- Я помню, Белла, - улыбнулся Берк. Это было аккурат в новогоднюю ночь, когда на моторной лодке они четверо пытались оторваться от патруля ССН, и раненная в живот Белла требовала дать ей спирту внутрь, не то она выкинется нахрен за борт.

Деррик попрощался с Беллой, взял бутылку из жалкой добычи юного Билли, и поднялся в дюны, осмотреть пляж и поразмыслить в одиночестве. Белла МакГвайр, как и он, была некогда боевиком «Зеленых полей», и под ее командой тоже служили сейчас пять человек, но штука в том, что больше никто в экипажах подпольщиком не был, и реального боевого опыта не имел даже самый старший из них – Рози Мур, та самая, которая могла перепить всех мальчиков. По словам Глена, террористов могло быть до четырех десятков, и, хотя задача Деррика формулировалась как «пропустить их всех к дому Финнегана, и атаковать лишь тех, кто останется охранять судно», он предвидел возможные проблемы со своим экипажем. Попросту говоря, ребята могли струхнуть. Одно дело махать пистолетом перед носом у рыбака, решившего поиграть в пиратов в чужих водах, другое - противостоять хорошо вооруженным и обученным террористам. Что особенно обидно, когда знаешь, что в Луисбург наедает бока на ирландской баранине целый взвод англичан. Про задание из центра Деррик объяснить ничего не мог, про то, что будет подкрепление – тоже, а всяких словес вроде «долг», «честь», «отвага» и прочее он смерть как не любил. Так что на вопрос Энди Макконнахи «А почему мы должны их задерживать», Деррик ответил просто: «А потому, в рот их и в жопу, что если мы их не задержим сегодня, завтра они высадятся, к примеру, в Карроумаклохлин, и всех в твоем доме сначала перетрахают, а потом перережут, начиная с бабушки Элен и заканчивая кроликом сестрички Фебы. Или сделают это где-то еще».

Самому Деррику такой мотивации хватило бы, но в молодежи он сомневался. Зачастую молодежи было все равно, в чьем доме всех перетрахают и перережут, если это не их дом. Кровь и ад, иногда Деррику даже казалось, что им все равно, даже если это их дом.

Может быть, ребята и не настолько плохи, но Деррик предпочитал обманываться в людях в приятную сторону.

Он поднял бинокль к глазам и вздохнул. Смотреть против солнца было невыносимо, оно било в левый глаз с силой профессионала-тяжеловеса. Закат окутал остров Клэр огнем, казалось, что трава на нем пылает, а в золотом шитье на глади моря появилась темная прореха. Спрятавшись в ней, можно было подойти незамеченным почти к самому берегу. Но для этого пришлось бы обойти остров с севера, а значит – рисковать быть замеченными с какого-нибудь из рыбацких баркасов или курсирующих между Клэр и Рона Куэй грузовичков. Такой мелкий тактический выигрыш не стоил риска, на взгляд Деррика, но мало ли, что себе решат эти террористы.

Сам Деррик, планируй он атаку на дом Финнегана и имей базу где-то в окрестностях Уэстпорта, атаковал бы отсюда, со стороны пляжа. И в этом случае именно Белла незамеченной зашла бы к нему со стороны солнца, в черной тени острова Клэр…

Деррик всматривался в север до рези в глазах, но ничего, кроме пляшущих на маленькой волне бликов, не видел. Тогда он опустил бинокль, присел на валун и вслушался.

Приглушенное ворчание прибоя не мешало, Деррик даже не замечал этого звука – настолько он был постоянен. Почти не замечал он и кликов чаек. Звуки с суши не доносились сюда, потому что ветер задувал со стороны моря. Деррик ждал, что он принесет звук моторов СВП, но вместо этого, скрипя песком и хрустя гравием, шумно сопя и отдуваясь, подошел Билли.

- Мне дали канистру пива, - сообщил он.

– Очень хорошо, - проворчал Деррик. – Ступай, отнеси ребятам. И дуй в город за орешками.

- У Финнеганов тихо, - сказал Билли. – Странно как-то. Поминки, а все трезвые.

- Разве я спрашивал тебя, как дела у Финнеганов? – Деррик поднял бинокль к глазам. – Я сказал отнести ребятам пива и дуть в город за орешками. Иисус, Мария, Иосиф, я просто не знаю, что скажу твоей матери…

***

- Кто это был? – спросил Игорь.

- Парнишка из береговой охраны, - сказал Иэн. – Не знаю, как звать, его прислал Деррик Берк. Пат дала ему пивка, помянуть Лиама.

- Помянуть… - Игорь нахмурил лоб. – Донал, я прошу прощения, но я идиот. Перед нападением они наверняка прослушают дом, и если не услышат песен – поймут, что здесь что-то не так. И кто-то должен танцевать.

Мужчины стояли, переглядываясь в растерянности, когда в пол вдруг ударили каблуки, и чуть надтреснутый, но сильный женский голос пропел:

Down the road to sweet Athy, hurroo, hurroo

Down the road to sweet Athy, hurroo, hurroo,

Down the road to sweet Athy, with a stick in me hand and a tear in me eye,

A doleful damsel I heard cry –

Johnny, I hardly knew ya…

Игорь сначала не видел женщины из-за галереи, но она, танцуя, вышла на середину комнаты, и в полном изумлении он понял, что это Гейл, мать Лиама, весь этот вечер молчавшая и похожая на тень в своем траурном платье. Ей подтянул один голос другой, откуда-то появился этакий бубен, и один из свояков Финнегана принялся в него умело подстукивать, и даже те, кто не покидал своих позиций у окон и дверей, отбивали такт каблуками, кое-кто даже прикладом.

Он метнулся в кабинет Финнегана, прихватил со стола бинокль, и с минуту всматривался в расплавленный горизонт. Вслушиваться было незачем: высоко-высоко над шорохом прибоя и синкопой каблуков летел тот особенный призвук, что всегда мчится впереди скоростного судна и легко обманывает несведущего своей схожестью с гулом авиамотора.

- Да, - прошептал он, когда среди пляшущих бликов сумел различить облачко водяной пыли. Бросился обратно в дом и с галереи прокричал: - Да! Танцуем! Поем! Продолжаем! Они уже здесь!

Донал и Мик тоже двинулись в кабинет. Игорь знаком показал им не выходить на балкон, раздвинул жалюзи и показал на север.

Бинокль уже был не нужен: в кипенно-белом ореоле залив пересекало судно на воздушной подушке. Видно его было недолго: на какие-то пятнадцать секунд тупоносый катер вырвался из солнечной пелены, и вот уже скрылся за холмом.

Услышать винты теперь мог бы не только данпил. Игорь сделал Финнеганам знак оставаться на местах, а сам вышел на балкон и с видом подвыпившего гостя закурил, опершись на балюстраду.

Винты умолкли. Игорь закрыл за собой дверь, прикрыл глаза и вслушался в окрестности. Присутствие «гостей» не ощущалось, и это было естественно: они еще слишком далеко.

Продумывая со «штабом» Финнеганов тактику сегодняшней драки, он исходил из того, что оружие в доме имелось по большей части короткоствольное, а четыре дробовика, из которых один армейский, погоды не сделают. Такое оружие не давало возможности остановить террористов на подступах к дому, бой приходилось принимать в самой твердыне Финнеганов. Благодарение Богу, это действительно была твердыня: каменная кладка толщиной в добрых полметра, и даже крыша выложена не черепицей и не металлокерамикой, а каменной же плиткой. Энгус Финнеган, отец Донала, явно презирал современные технологии строительства из прессованной ерунды. Попадание артиллерийского снаряда, конечно, уничтожило бы всю постройку, но против легковооруженной оравы продержаться полчаса можно.

Идея впустить врага во двор не нравилась никому, но финнегановские бойцы прекрасно понимали, что с их вооружением другого выхода нет. Кроме того, из-за навеса веранды часть двора простреливалась плохо, поэтому выход на веранду попросту наглухо забаррикадировали.

Так же наглухо забаррикадировали и для верности заколотили изнутри окна выходящих в сад комнат первого этажа. Предполагалось, что эти комнаты послужат укрытием защитникам в первые секунды боя, когда противник пустит в ход светошумовые гранаты и, возможно, слезогонку.

Ага, вот и вы, голубчики, - Игорь выпустил в первые звезды клуб дыма, изображая расслабленное равнодушие. Нападающие двигались широкой цепью, охватывая дом полукольцом. Одетые в камуфляж, они растворялись в наползающих сумерках, делали перебежки от одного укрытия к другому, по одиночке, не привлекая ничьего внимания множественным движением. Будь Игорь просто подвыпившим гостем, он бы ничего и не заметил, хотя основные силы противника были прямо перед ним: человек пятнадцать прокладывали сейчас путь к низкой каменной ограде «Ручьев». Игорь чувствовал, как нарастает их напряженное внимание, бойцовский азарт, чуть-чуть приправленный страхом и самую малость – агрессией, здоровой такой, спортивной агрессией, ничего общего с истерикой идущего в первый бой новобранца, которой, что греха таить, потягивало от кое-кого из финнегановских молодцов. Игорь улыбнулся. Всегда приятно иметь дело с профи. Они предсказуемы. Ты предполагаешь, что вражеский командир сосредоточит основную массу бойцов напротив кухонной двери, потому что какой смысл загонять массу людей в простреливаемый двор, где их зажмут между оградой и гаражом? Правильно, никакого. И командир противника оправдывает твои ожидания, как будто подписался на это. Не пятнадцать, четырнадцать. И еще минут пять-семь они будут сканировать дом, прослушивать его направленными микрофонами и выдвигаться на окончательные позиции. Что ж, не будем мешать. Игорь набрал на клавиатуре комма NOW, сбросил сообщение одновременно Глену и Антошке, затушил остаток сигары и бросил в сад. Вернулся в кабинет Финнегана, плотно закрыл балконную дверь, взял со стола маркер и, написав на ладони 14, показал Доналу и Мику. Потом показал на свое ухо и вслух сказал по-французски:

- Гейл – прекрасная женщина, Мик. Она не идет у меня из головы. Если бы сегодня мы собрались не по такому печальному поводу, я бы непременно попытался добиться ее расположения. Но сегодня это было бы совершенно неприлично. Я буду здесь еще месяца два, самое меньшее. Скажите, она будет приезжать?

Говоря все это, он обнял обоих за плечи и повлек в гостиную, где Johnny, I hardly knew ya

уже сменили Galway races. Увидев, что к ним начали поворачиваться головы, он отчаянно задирижировал и во весь голос заорал припев:

- With me whack fol the do fol the diddle idle day.

Боже, благослови Энея, подсадившего Антошку на ирландский фолк – откуда бы я сейчас знал слова. Не переставая петь, он спустился вниз и поднял ладонь, показывая всем число противников, подбирающихся к саду. Нет-нет, мужики, еще рано хвататься за пушки, просто спокойно перемещаемся в сторону кухни, мало ли что, может, мы пожрать решили…

- Мик, - прошептал он «начальнику штаба», - передайте всем: не начинать, пока я не начну.

- А как мы узнаем…?

- Услышите. И увидите. Потихоньку переставайте танцевать, но петь продолжайте. Гейл! – громко обратился он к осиротевшей матери. – Вы нужны мне, - и взял ее за руку.

Она пошла за ним в прихожую, и ей не было страшно. Двое охранников, которым была назначена позиция у входной двери, подобрались. Игорь прижал к себе Гейл, поцеловал в губы – уже второй его фальшивый поцелуй за день, - и вслушался в происходящее. Азарт, внимание, агрессия – это само собой, но теперь он уже мог попросту чувствовать запах этих людей. Застарелый пот на бронежилетах, порох, табачный перегар, оружейная смазка…

Продолжая обнимать Гейл, он повернулся лицом к гостиной и показал на пальцах: восемь человек. Донован мгновенно возник рядом, с ним – еще один охранник. Игорь мягко оттолкнул от себя Гейл, показав ей глазами на лестницу в подвал, сделал дирижерский жест – «прекратить пение» - и, повернувшись к входной двери, рванул ее на себя.

Тот, по ту сторону, как раз занес ногу, чтобы открыть дверь пинком. Пинок пришелся в пустоту, противник потерял равновесие – и тут Игорь опять резко закрыл дверь, хлобыстнув его по забралу шлема.

Поскольку тот уже готовился пустить из подствольника светошумовую гранату, он ее пустил.

Поскольку он в этот момент падал на спину, граната ушла вверх, взорвалась от удара о стену дома снаружи и ослепила совсем не тех, кого должна была.

- Огонь! – заорал Игорь, вновь распахивая дверь и бросаясь вперед в низком выпаде с пистолетом наизготовку. А вот кому сегодня достался самый-самый несчастливый билет работать живым щитом? Тебе, друг. Тебе сегодня вообще фатально не везет: дверью по роже получил, друзей своей же гранатой ослепил, а теперь они тебе же в спину высаживают пулю за пулей…

Игорь втащил труп неудачника за собой в прихожую и вновь захлопнул двери. Из них мгновенно полетела щепа, но надо отдать должное хорошему дубу: пули, проходя через него, теряли силу.

Быстро сняв с мертвеца автомат и две запасные обоймы, он спихнул его на лестницу в подвал, а сам задом отполз в гостиную и там, за углом, выпрямился.

Первая фаза боя заняла в общей сложности секунд пять, и уже закончилась. Две светошумовые гранаты взорвались на кухне, одна в гостиной, но ожидаемого эффекта они не принесли: ребята Мика укрылись за барной стойкой и каменными колоннами, что поддерживали галерею, парни Донована и Иэна – в комнатах, и когда НАИСовцы полезли в окна и двери, их встретила не пьяная обалдевшая толпа, а слаженный огонь из пистолетов и дробовиков. Хуже всех пришлось тем, кто ломанулся через веранду: они ткнулись было в забаррикадированные двери – и тут же попали под перекрестный огонь из гостиной и кухни.

Сейчас Финнеганы спешно перезаряжали оружие. В ушах у всех звенело, отдавать команды голосом смысла не было, кроме того, каждый и так помнил свой маневр: входную дверь подперли диваном, перегородив заодно и вход в подвал, к окнам сдвигали шкафы и столы, свет выключили. Не обошлось без накладок: кто-то, оглушенный и ослепленный, бестолково путался у всех под ногами, кого-то поцарапало осколками стекла и побило резиновой картечью, но в целом все было в расчетных рамках, и даже «своих» трупов пока, тьфу-тьфу-тьфу, вроде не было.

- Что теперь? – спросил Донал Финнеган, увидев Игоря. Ему казалось, наверное, что говорит он нормальным голосом, а на самом деле он кричал.

- Теперь они будут запугивать и просить сдаться, - Игорь старался говорить громко и четко, для всех. – Им нужно время на перегруппировку. Помните, что бы они ни говорили, это неправда.

- Донал Финнеган! – донеслось со двора. – С вами говорит командир четвертого взвода второго батальона парашютной бригады «Фольоре» лейтенант Энрико Галлиани. Нас поддерживает штаб группы войск ССН «Северо-Запад». Вы арестованы по обвинению в пособничестве террористам. Сопротивление бесполезно. Сдайтесь, иначе пострадают ваши родные и близкие! Даем вам полминуты на размышление!

- Эй, сукин сын! – крикнул Финнеган, встав в простенке между окнами в гостиной. – С тобой говорит Донал Финнеган, который сроду не пособничал никаким террористам! Меня поддерживают моя семья, Пресвятая Дева Мария и бутылка виски! Вы убили моего внука, педерасты, и хрен я вам сдамся! Если хотите унести отсюда свои жопы – уносите побыстрее, потому что я на это не дам вам и полминуты! Двое ваших уже катятся в ад, катись и ты туда, макаронник!

- Во-первых, - сказал Игорь, - незачем было так орать. Они прекрасно слышат все, что мы говорим здесь, и многое видят. У них узконаправленные микрофоны и сканеры, правда, ребята? Во-вторых, будьте вы неладны, Донал, неужели нельзя хотя бы десять минут не думать о себе и своем горе? Вы только что приговорили всех, кто находится в доме. Кроме меня, но если меня возьмут живым, я позавидую погибшим.

- Если вы с Доналом сдадитесь, мы пощадим всех остальных, - сказал голос со двора. – Слово чести. Или вам настолько дорога ваша шкура, таинственный франкоговорящий незнакомец, готовый жениться на безутешной матери в день похорон сына?

Игорь вместо ответа сказал:

- Женщины, в подвал, - одновременно показав на второй труп и изобразив пальцами на себе, будто расстегивает пуговицы.

Патрисия бросила перезаряженный обрез Иэну и вместе с Нив поволокла в подвал тело с кухни.

«Трюк с переодеванием?» - одними губами спросил Донован.

Игорь кивнул и повел глазами по рядам: кто? Донован дал знак двоим, и тут же показал: медленно.

- А почему ты на сканере выглядишь таким холодненьким, незнакомец? – продолжал голос с улицы. – Твои друзья знают, что ты…

- Данпил? – перебил Игорь. – Теперь знают, спасибо.

Говори, мой попугай, говори. Я хочу запомнить тебя. Как следует запомнить это сиренево-желтое пламя, чтобы потом, когда ваша атака провалится, а она провалится, догнать тебя и аккуратненько повязать.

- А кто вы? – спросил он. – Акцент у вас испанский, а не итальянский… Нет, я ошибся – акцент у вас баскский! Однако!

- Да и вы не француз, - ответили с той стороны.

- Я бретонец.

- Вы не бретонец, если не хотите для своей Бретани свободы.

- А вы пытаетесь отвлечь меня от своих мальчиков, которых хотите запустить по крыше веранды на второй этаж. Бросьте, даже босых я их прекрасно слышу.

Оуэн прыгнул в комнату над верандой, раздались два выстрела, крик боли, ругательства, падение на землю двух тел: одно рухнуло мешком, второе скатилось аккуратно, приземлилось, ушло в перекат и скрылось за гаражом. Тот, кто шлепнулся мешком, лежал во дворе и стонал. Новый выстрел – и он умолк.

- Не тратить патроны на падаль! – скомандовал Донал.

- Это не мы, - сказал Иэн. – Его пристрелили свои.

Самое умное, что мог сейчас сделать «Энрико Галлиани» - это отступить. Эффект внезапности безнадежно потерян, а Донал в приступе ярости выболтал важную информацию. Эту информацию следовало доставить по назначению, и ее, возможно, уже доставили: Глен обещал взять под контроль ретранслятор, но Глен не всемогущ. Будь на месте «Галлиани» сам Игорь – он бы отступил, а от господина «Галлиани» можно было ожидать и термитного заряда на посошок. Но Игорь был на своем месте и никак не мог этого допустить. Он подкинул террористам вторую приманку – себя. Конечно, и в этом случае самым умным решением для «Галлиани» было отступить с прощальным фейерверком. Игорь чувствовал, как бьются в противнике разум и горячий азарт вкупе с уже не спортивной, а самой что ни на есть убийственной агрессией. Он изо всех сил «болел» за чувства и надеялся, что прочел врага правильно, и это действительно баск. Уйти несолоно хлебавши там, где можно взять двойной приз? Такие люди не идут в борцы с мировым империализмом.

Но это значило, что во второй штурм враг вложит все усилия.

Он посмотрел на часы своего рист-комма. «Переговоры» длились уже полторы минуты. Вполне достаточно для перегруппировки.

- Молитесь, - сказал он. – Сейчас начнется.

Анон · 2015-11-04 22:32:43

Анон пишет:
Потому что ты фанатично втираешь анонам надоевший пиздеж Чигиринской.
У меня действительно такое впечатление. Со стороны, ко всяким подзамкам я не допущен.

:facepalm:
Смени пластинку, эту заедает.

Анон · 2015-11-04 22:35:11

Анон пишет:
Слушай, чигохомка, заканчивай этот газлайтинг, ты уныло заебала. Всю эту хуйню уже протерла Чигиринская то тут, то там, а я этот тред читаю с прошлого форума, и весь набор знаю. Смени пластинку или съеби.
Почему ты решил, что я чигохомка? Антрекот правильно сделал, я бы гораздо раньше послал Чигу с Кинн, даже если бы погиб общий проект.
Потому что ты фанатично втираешь анонам надоевший пиздеж Чигиринской. Кем тебя еще считать? Да и маневр "я бы послал Чигу с Кинн" не поможет, старо.

Чига, не пались, "не верю!"

Анон · 2015-11-04 22:37:51

▼Скрытый текст⬍

Катер, такой ловкий на волне, выполз на сушу и сразу сделался медлительным и громоздким, как бегемот. СВП плохи тем же, чем и хороши: нет сцепления с водой – это придает кораблю скорости. Красавец вроде того, что ворочался на пляже, делал 15 узлов без напряжения, как по льду. Но он и разворачивался как на льду: нелегко, неуклюже, с заносами. Чем больше скорость, тем больше занос. Чем ниже сцепление, тем ниже управляемость.

Поскольку эти ребята собирались, расправившись с Финнеганом, сразу уносить ноги, они предпочли развернуться сейчас, чтобы не тратить на это времени в критический момент. Деррик улыбнулся. Машинка была вдвое больше, чем патрульные катера ирландской береговой охраны, и в такую хорошую погоду на спокойной воде легко ушла бы от погони. Как хорошо, что за ней никуда не нужно гнаться.

Катер закончил разворот. Теперь винты были направлены на Деррика, и тому пришлось снять фуражку и тут же прикрыть ею лицо от летящего песка.

Винты замедлились, и, как всегда бывает, какое-то время казалось, что они крутятся в обратную сторону. Машина присела на полосе прибоя, и из нее посыпались ребятки в камуфляже.

Деррик с самого начала рассудил, что его сейчас не убьют – нет смысла им поднимать стрельбу заранее и ставить на уши англичан в Луисбурге. Так что он спокойно стоял и ждал, одной рукой стряхивая песок, а в другой держа бутылку.

( Collapse )

От группы вооруженных до зубов парней отделились двое и двинулись к нему. Стрелять они не будут, пожалуй, а вот ножи могут пустить в ход. Деррик включил рацию и вызвал Беллу.

- Слышу тебя, - сказала она. – Что происходит? Прием.

- Двадцать пять человек высадилось, - сказал Деррик. – Пятеро, а может, шестеро осталось на борту. Ты скоро?

- Минут десять, не больше.

- Поторопись, - он опустил рацию и приветливо помахал идущим. Они были уже в каких-то десяти метрах от него и видели его катер, стоящий у излучины. Теперь они и ножи не пустят в ход, а постараются заговорить зубы – по меньшей мере до момента отступления. Ну, пора изобразить надутого обиженного берегового полицейского, решившего помериться членом с залетным армейским орлом. Деррик нахмурился и выпятил нижнюю губу.

- Кто вы такой? – окликнул его высокий смуглый человек с нашивками лейтенанта и глазами черными и влажными, как маринованные маслины.

- Деррик Берк, береговая охрана, - недружелюбно ответил он. – А вы кто такие?

- Лейтенант Энрико Галлиани, парашютная брига «Фольоре», - террорист отдал честь.

«Фольоре» действительно были в Ирландии, но они стояли в Корке. Деррик вздохнул. Он знал, как выглядит: толстый лысеющий мужик, пухлые детские губы, маленькие серые глазки и нос картошкой. Глупое, в общем-то лицо. Но эти засранцы вели себя так, словно в Ирландии у всех такие лица, а мозги еще хуже.

- Мы выполняем задание по обезвреживанию группировки террористов, засевших в усадьбе «Ручьи».

- А мы рыбу ловим, - Деррик махнул рукой Рози, которая дежурила с удочкой на корме.

- В интересах операции я настоятельно требую, чтобы вы не покидали этого места. За этим проследит сержант Коста, - вперед выступил черный парень в камуфляже.

Деррик пожал плечами и протянул черному бутылку.

- Пива?

Тот мотнул головой в знак отказа, и морда у него при этом была такая, словно он играл в покер.

Ну, где-то так оно и было, в общем-то…

- Так чего, Финнеган, что ли, террорист? – спросил Берк с самым идиотским видом. – Он же сегодня хоронит внука, Иисус Мария!

- Терроризм иногда бывает семейным делом, - сказал лже-лейтенант.

- Никогда его не любил, этого Финнегана. Заносчивый тип, из тех, кто думает, что раз они богатые, то им все можно. То есть, святой навоз, он же богатый, зачем ему!

- Осама бин Ладен был миллиардером, - пожал плечами лейтенант.

- Никогда о нем не слышал.

- Никогда не слышали об организаторе одного из самых кровопролитных терактов? Одиннадцатое сентября 2001 года?

- Это было сто двадцать лет назад, - Деррик покачал головой. – Он кем был, арабом? Никогда не любил арабов.

- А кого вы любили, сержант Берк? – на смуглом лице в первый раз с начала разговора промелькнуло что-то человеческое. – Вы вообще любите кого-нибудь?

- Нет, а что?

- Ничего, - «лейтенант» повернулся к нему спиной и пошел прочь. Зачем задавать такие вопросы человеку, которого собираешься убить? – удивился про себя Деррик.

Этот разговор много ему дал. Он увидел, что террористы прекрасно организованы: они не дожидались команд своего начальника, а сразу собирались группами по пять человек и уходили по склону вверх.

Тяжелого оружия при них не было, но была аппаратура, какую обычно используют в настоящих противотеррористических делах: сканеры помещения и все такое.

- Лейтенант! – вдоль реки трусил Билли Дрисколл, размахивая чем-то блестящим и шелестящим. – Орешков не было, я взял чипсы! Это ничего?

- Мой стажер, - вздохнул Деррик, показывая на него черному бутылкой пива. – Редкостный придурок. Правда, папаша его был такой же, так что можно твердо сказать, что мама его честная женщина. Прямо не знаю, что я ей скажу, если он провалит стажировку.

- Сколько вас тут? – спросил «сержант Коста».

- Мой экипаж, пять человек. Вот, решили половить рыбки. Рози, ты не из Китая?

- Из Китая? – удивилась девушка. – Деррик, что это на тебя вдруг нашло?

- Я читал про одного китайского мужика, который ловил рыбу без крючка и наживки. Рози, ты точь-в-точь как он, ловишь рыбу без наживки. У тебя ее склевали всю. Ты точно не из Китая?

- Тебя не доведет до добра твой язык, Деррик, вот что я скажу, - ответила девушка. – Кто это с тобой?

- Один сержант, итальянец. Хочешь, познакомлю?

- Разве итальянцы бывают черные?

- Ты с луны упала? Сейчас черные бывают кто угодно, даже русские.

- Мне не нравятся черные, - Рози пожала плечами.

- Это она не со зла, - примирительно сказал Деррик.

Рация у «Косты» была получше, чем у Берка: не поясная, барахло прошлого века, а ларингофон с наушником. Прозвучало несколько команд, и с судна соскочили еще двое бойцов, потрусили в сторону катера. Правильно, этих ирландцев нужно держать на глазах. Эх, Билли, Билли, как бы завернуть тебя, придурка, обратно в город?

Издалека послышался рокот мотора. Двигатели катеров береговой охраны работают намного тише, чем винты СВП. Если Беллу слышно, значит, она уже здесь.

- Кто это? – спросил черный.

Деррик поднял бинокль к глазам.

- Это Белла, - сказал он. – Девятнадцатый катер. Коллега.

- Что ей здесь надо?

- Мужик, мы патрулируем берег. Это наша работа.

- Свяжитесь с ней, скажите, что все в порядке, пусть проходит мимо.

- Хорошо, - Деррик оставил бинокль болтаться и снял с пояса рацию. - Белла, какого черта ты здесь делаешь?

- Что это за ховеркрафт торчит у тебя на берегу? – раздалось из динамика. – Что за вояки?

- На, поговори с ней сам, - Деррик ткнул рацию в руку черному.

И тут за холмом ударили взрывы и выстрелы.

Деррик выхватил пистолет и выстрелил черному в горло, над бронежилетом. Черный тоже выхватил пистолет, но у Деррика было на четверть секунды больше: черному ведь пришлось сначала выбросить рацию.

Двое парней, бегущих на вызов своего «сержанта», залегли и открыли огонь. Деррик тоже залег. По штату береговой охране Ирландии не полагалось длинноствольное оружие, чтоб не воображали себя военно-морскими силами, но у Деррика было на катере кое-что, уставом не предусмотренное: два «Хеклер и Коха» под патрон 5.56 и один «калашников», неубиенная русская штука, сделанная, кажется, еще до Полночи, но вполне в рабочем состоянии. Правда, все это сейчас лежало на палубе катера, в чехле для рыболовных снастей, но Деррик снял автомат с умирающего террориста. Укороченный «штайр», еще одна надежная боевая машинка.

- А ты знаешь, что «Фольоре» вооружены не «штайрами», а «береттами»? - спросил он у черного, который корчился на песке и был уже, в общем-то, серым. – Всегда надо продумывать детали. Или вы думали, что и так сойдет?

Он приподнял голову и огляделся. Билли избрал благую часть: бросился ничком в кусты под тропинкой. Рози и Энди Макконнахи разбирали на палубе чехол с «удочками», путаясь в руках и застежках. Дью Эннис не стал их дожидаться, взбежал на холм к Деррику и хлопнулся на пузо рядом с ним.

- Очень умно, - рыкнул на него Деррик. – Из чего ты будешь стрелять, из пукалки своей?

- Да! – Дью так радостно сверкнул щенячьими своими глазами, что Деррик плюнул. Он бы, конечно, и так плюнул: во рту все еще было полно песку. Но молодых идиотов он не любил особенной, отдельной нелюбовью.

- Знаешь, что они сейчас будут делать? Один – прижимать нас огнем к земле, а другой – бежать к нам. А потом – поменяются ролями. И ты со своей пукалкой хочешь их остановить?

- Но ведь мы тоже можем их прижать огнем к земле? Можем, да?

- На хрен нам это нужно! Мы должны их убить!

Тут в землю перед ними ударили пули, и Деррик вжался лицом в песок. Террорист палил короткими очередями, берег патроны. Длинной очередью ударила с палубной надстройки катера Белла: ей патроны беречь не приходилось.

- Долго вы там будете вожкаться!? – заорал Деррик на Мойру с Энди.

Слава Богу, они уже сообразили, что нужно притащить сюда всю сумку. Деррик сполз немого вниз по склону и распределил оружие: Мойре и Энди – по «хеклеру», Дью – АК.

- Будете прикрывать меня, когда я пойду к их катеру, - сказал он. – Прикрывать – это не значит шмалять у меня над головой! Это значит – стрелять по катеру! По кабине, по моторам, по «юбке», по уродам, если они высунутся. Понятно?

Недоросли закивали. Тем временем стрельба на пляже стихла, и в доме Финнеганов тоже.

Деррик заполз между камнями, смог приподнять голову и осмотреться. Девятнадцатый покачивался на волне напротив катера террористов, его пулемет молчал.

Деррик дотянулся до рации.

- Белла, что у тебя? Прием.

- Те двое, что бежали к вам, уже не встанут. Сейчас подойдем к берегу поближе, Додж и Мэгги отправятся к катеру, я буду их прикрывать. У них на борту…

Из надстройки СВП ударила стрела с дымным оперением. Там, где был катер, поднялся столб из огня и воды.

Дурачок Дью решил, что он герой моби, который при виде убитых товарищей вскакивает во весь рост и палит по супостату, а пули обходят его, как заговоренного. Деррику пришлось садануть его прикладом в бок. По катеру надо было стрелять, конечно, но зачем для этого вскакивать и торчать как мишень?

В усадьбе Финнеганов, кажется, тоже началась стрельба, но Деррик уже не думал об этом. Он тоже решил действовать неконвенционными методами. Как вы с нами, так и мы с вами.

Прислонившись к камню спиной, он вынул из подсумка три сигнальных ракеты. Вы себе не представляете, ребята, сколько гадости может наделать одна сигнальная ракета, попав в замкнутое помещение вроде рубки…

Он крикнул соплякам, чтобы продолжали его прикрывать, а сам где ползком, где перебежками двинулся к катеру.

***

Усадьбу Финнеганов построили настолько хорошо, что и после второго штурма она осталась пригодна для жизни.

- Там даже электричество работает, - Игорь улыбнулся, глядя на горящие окна. – И в такой прекрасный дом вы хотели пустить термобарический заряд. Нехорошо, господин Галлиани, нехорошо.

Командир террористов не сказал ни слова. Он даже не стонал, хотя Игорь сломал ему обе ноги. Этот человек умел проигрывать.

- А за пинч-гранаты вам спасибо, - продолжал Игорь. – У меня, конечно, были свои, но цельность картины была бы нарушена.

- Отдайте его нам, - сказал Рон, один из двух ребят Донована, переодетых в форму противника. – Вам нужно, чтобы он заговорил? Отдайте его нам.

- Нет, - сказал Игорь. – Очень жаль, но нет. Возвращайся к своим, и не забудь снять эти тряпки.

- И что, вы так просто нас бросите?

- Поверь мне, Ронни, это будет лучше всего. Сейчас к вам нагрянут солдаты, и они не должны найти в доме подозрительного данпила. Только убитых террористов. Подчеркиваю: только убитых. Прощай. Передай мои извинения миссис Гейл Финнеган, я вел себя неподобающим, хоть и единственно возможным образом. Возможно, я еще вернусь и извинюсь перед ней лично, но на всякий случай. Ступай.

- Может, вам помочь отнести его? Куда вам надо?

- Я справлюсь сам, - Игорь взвалил пленника на плечи. Два разведывательных снитча сдохли от взрывов пинч-гранат, но следовало опасаться еще и БПЛА, контролирующего этот сектор. Оставалась надежда, что его бдительное око не пробьется через поставленную самими же террористами дымовую завесу, но если пробьется – что ж, один уцелевший террорист выносит с поля боя другого.

Он был не таким уж тяжелым – Игорь мог бы бежать с рюкзаком такого же веса, и не запыхался бы при этом; но человеческое тело не приспособлено для такой транспортировки, особенно сведенное от боли. Это была одна из причин, по совокупности которых он хотел кончить дело как можно скорее.

Второго штурма Финнеганы бы не пережили, если бы не десяток атаковавших с тыла «гринфилдов» под командой самого Глена Финна, младшего брата главы здешнего отделения. Сверху это должно был выглядеть как «местные, не дожидаясь властей, решили прийти на помощь своему благодетелю и покровителю». Сейчас, когда вот-вот должен был показать взвод из Луисбурга, эти «местные», конечно же, драпанули во все стороны привычными маршрутами: через дренажные канавы, разделяющие поля. Таким же маршрутом должен был отступить и Игорь.

- Напоминаю: меня здесь не было, - сказал Игорь юному Ронни напоследок. – То есть, я был, но утром, и ушел вместе со всеми.

Парень кивнул и побежал по склону вверх. Игорь, не дожидаясь, пока ветер рассеет дымовую завесу, потрусил со своей ношей к ближайшему укрытию. Метров двести он прополз по канаве, волоча пленника на себе, затем канава «впала» в небольшую речушку, которая, в свою очередь, впадала в Баноуэн. Игорь забился под мост, включил комм, послал сигнал и стал ждать. «Фольоре» потерял сознание, но так оно и лучше.

- Только не умирайте, сеньор Галлиани, - прошептал Игорь. – Вы мне нужны живым.

Через минуту над его головой прогрохотал бронетранспортер: англичане наконец-то выслали из Луисбурга патруль на пляж. Надо думать, две машины отправлены прямиком к дому Финнеганов. И какие бы инструкции они сейчас ни получили от начальства, им физически не хватит людей, чтобы прошерстить весь район.

- Закурить нельзя, вот что плохо, - сказал он своему безмолвному спутнику.

Весь путь по канаве он преодолел на четвереньках и вымок насквозь. Наступившая мартовская ночь не обещала ни малейшего тепла, а гибель пленника от переохлаждения в планы Игоря не входила. Где же этот чертов Сагамор?

Наконец одинокая машина пророкотала над его головой и остановилась, не выключая мотора.

- Ои! – негромко окликнули оттуда. – Есть кто живой? Теннеси.

- Кимберли, - отозвался Игорь, чувствуя, как в районе затылка расслабляется какая-то давно и незаметно одеревеневшая мышца.

Дверцы машины открылись, над мостом показалась всклокоченная голова.

- Помощь нужна?

- Спасибо, справлюсь, - Игорь выволок пленника наверх и с помощью Сагамора погрузил его в фургон. Связанный и искалеченный, тот мало чем отличался от другого обитателя фургона, стреноженного теленка.

- Везу кастрировать, - пояснил Сагамор, показывая на рыжую упитанную скотинку.

- Главное, не перепутайте, - сказал Игорь.

Ветеринарный фургон – конечно не ахти какое прикрытие, но на нем-то и доехать нужно было всего лишь до Эмлаха, а там «господина Галлиани» перебросят на катер и морем отправят в Клифден. А мокрый грязный бродяга, оставив под мостом придавленный камнем камуфляж, поднимется по тому же ручью вверх, и в пустом овечьем сарае найдет укладку с чистой одеждой, деньгами и документами "господина Дюпре". После чего он вернется в Луисбург, в домик, который снимает на Баноуэн-роуд, приведет себя в порядок, и приляжет отдохнуть перед завтрашней поездкой в Клифден, где у него будет с господином Галлиани долгий и неприятный разговор.

Анон · 2015-11-04 22:39:30

12:54 - Глава 1. Проходная пешка [захищений запис]

Спасибо, украинский анон!

Анон · 2015-11-04 22:39:36

Две главы есть. Третью нести?

Анон · 2015-11-04 22:40:51

Анон пишет:

Две главы есть. Третью нести?

Да)

Анон · 2015-11-04 22:41:27

Неси уж, конечно. И скажи заодно, что это за ебаный стыд под названием интермедия, кто ее писал?

Анон · 2015-11-04 22:42:07

Откуда мне знать?

Анон · 2015-11-04 22:42:29

12:54 - Глава 1. Проходная пешка [захищений запис]
Спасибо, украинский анон!

:lol:

Анон · 2015-11-04 22:44:59

▼Скрытый текст⬍

00:03 - Глава 3. Одиссей

Ахилл был героем, а Одиссей просто хотел домой, к жене.

Из студенческих сочинений

Библейская фраза про пса, возвращающегося на свою блевотину, изрядно навязла в зубах, но куда от нее деться, когда вокруг сплошной Дублин, и дождь бьет в зонты как в бубны, и под всем этим дождем - судорожный День Святого Патрика.

…Однажды Косте приснился кошмар: как будто он должен присутствовать как священник на массовой казни. Перед началом экзекуции на помост вывели каких-то детей, которые начали петь, плясать и читать стихи. Каким-то образом Костя понял, что эти дети обречены на смерть вместе с родителями - если никто из присутствующих на казни не согласится взять их себе. Дети тоже это знали. Они старались изо всех сил, они улыбались толпе, хотели понравиться - но коленки у них дрожали, а в глазах блестели слезы. Костя не выдержал, выскочил на помост и начал орать на толпу: что вы, смотрите, почему никого не берете, люди вы или нет? Но толпа оставалась безучастной, лица выражали только недоумение. Он тогда проснулся весь мокрый, как после пробежки.

( Collapse )

Прижатый к ограждению, Костя провожал глазами колонну подростков, старательно дующих в волынки. Плюмажики на их беретах намокли, голые коленки, блестевшие из-под килтов при каждом шаге, покрылись гусиной кожей. Следом семенила стайка девочек в кринолинах, похожих на церковные колокола. Кринолины промокли и, кажется, столько же весили, просто непонятно, как девочки их волокут. Дальше опять маршировал самодеятельный оркестр, выдувая нечто бравурное в мокрый воздух. Шляпы для этих музыкантов явно заказали у кэрроловского персонажа. Видимо, не один Костя оказался в плену Кэрроловских ассоциаций - за "безумными шляпниками" на шестах несли огромную улыбку, осененную кошачьими усами.

Все улыбались, и каждый растянутый в улыбке рот сдерживал крик: "Мы мирные! Не убивайте нас, пожалуйста!"

Или Косте просто мерещилось.

Он еще раз поднял глаза к прохудившемуся небу - и, раздвигая плечами толпу (далеко не такую густую, как обычно на парадах Святого Патрика), пошел по Темпл Бар в сторону Граттонского моста.

Вход на мост перегораживал «Кэмпэйнер-2», модификация для морской пехоты. Похоже, на местную полицию губернатор Кемпинг не хотела положиться полностью. Увидев на борту эмблему - скопу с рыбой в когтях - Костя улыбнулся. Офицер, возившийся с планшеткой под импровизированным тентом из накинутой на пушку пленки, поднял вдруг забрало шлема и удивленно крикнул:

- Костян! Ты, что ли?!

Собственно, тут пришлось корректировать окончания: подняла и крикнула. Дождевик и бронежилет скрадывали формы, но голос и румяное лицо офицера Костя узнал с первого взгляда - хотя последний раз они виделись девять лет назад. Дарью Морозову узнавали все, кто хоть раз видел ее круглое лицо, освещенное голубыми глазами и расцвеченное конопушками всех оттенков рыжего: от радостно-апельсиновых до бронзово-коричневых. Но то, что Дарья Морозова узнала его, да еще и окликнула первой, было на руку и кстати.

- Даша!? - Костя изобразил безмерное удивление и протянул руку для пожатия спрыгнувшей с машины Морозовой. - Вот это да! Вот уж не ждал. Ты до сих пор, что ли, тут?

- Нет, что ты! - пожатие было крепким, даже чуть слишком. - Девять лет безвылазно, я бы свихнулась. Третий год.

- Ёлки-палки, - Костя рассмотрел знаки различия на ее воротнике. - Да ты уже капитан! Это сколько раз я должен приседать и делать "ку"?

- Нисколько, ты же на гражданке.

- Сержант запаса санвойск.

- Так ты тут по призыву?

Костя покачал головой.

- Скорее по призванию. С гуманитарной миссией. Вот, ноги промочил, теперь ищу, где бы горло промочить.

- Это голяк, - махнула рукой Морозова. - Это сейчас тебе до самой Томас-стрит не удастся пустой бар найти, а то и до Хьюстона. Я бы тебе показала пару местечек, но - служба...

- А до скольки? - спросил Костя. - Я бы тебя встретил, дернули бы...

- Эх... - Морозова оглянулась на машину, где явно ожидали возвращения начальства. - Давай так: ты где стоишь?

- В Малдрон-отеле. Том, что на Кардифф, - поправился он, вспомнив, что отелей этой сети в Дублине больше одного.

- Хорошо. Мы как раз в Рингсенде стоим, так что близко. В общем, освобождаюсь я после восьми. И загляну к тебе туда с бутылкой.

- Там ресторан есть, - сказал он.

- Нет, не хочу. Есть, когда вокруг толпа – я этого на работе имею в избытке. И пойло в ресторане дорогое, а мне стакан по цене бутылки в горло не идет. Вот тебе мой комм, - Морозова вызвала на экран свой индекс, Костя набрал, обмен номерами состоялся. - Ну, с тебя закуска. Бывай.

Костя купил закуски и, прикинув свои и Морозовой возможности, добавил к ней кег пива - для разгону и чтоб было чем лечиться утром. Живого веса в Дашеньке было примерно как в Оксане, и банку, насколько помнил Костя, она тоже держала хорошо.

В пятнадцать минут девятого раздался сигнал комма: Морозова деликатно звонила еще из холла, чтобы хозяин успел привести себя в порядок, если он еще по каким-то причинам не одет.

Через минуту Костя открыл ей дверь. Даша переоделась в гражданское, но стиля держалась того же, что избрал для себя Костя: не стесняющее движений кожаное полупальто (только скроенное с поправкой на женские формы, причем изрядные), неброский темно-синий свитер, джинсы и ботинки армейского фасона.

Каждому участнику православной миссии выделили отдельный номер, так что можно было не бояться стеснить соседа. Костя выставил на стол закуску - копченый бекон, снеки - и кивнул подбородком на увесистый кег.

- Да, это они умеют, - согласилась Морозова. - А все остальное получается очень, очень плохо...

Если Морозова с этого начала, подумал Костя, то дело и в самом деле пахнет Хиросимой, Фукусимой и Кагосимой. В свете последних событий - все-таки Кагосимой, которую англичане обстреляли в 1863 за убийство двух английских моряков. Эней рассказывал, что в ходе принуждения к миру княжества Сацума с английской стороны одиннадцать человек погибло и примерно полсотни было ранено. С японской стороны погибло пятеро и пострадал с десяток. Особенно символичным Костя нашел тот факт, что английским морякам, попавшим под обстрел, мешали открыть ответный огонь ящики с контрибуцией: золото сёгуна перекрывало вход в пороховой погреб. Вот и не верь после этого, что исход войны решают деньги. Впрочем, если бы японцы, впечатленные мощью английских пушек, не сдались сразу, соотношение потерь было бы другим…

Поскольку разговор нужно с чего-то начать, Костя начал с этого исторического анекдота.

- Да, похоже, - согласилась Морозова, наливая пива в чайную кружку с эмблемой госпиталя. - Только здесь хуже, намного. Все-таки эти самураи, хоть и подзастряли в средневековье, были ребята вменяемые.

- А тут - невменяемые?

- Тут? Ты последние новости смотрел?

В такой стране, как Ирландия, даже пожар в мусорном баке может стать событием национального масштаба, кольми паче нападение на дом островного магната. Если бы не парад Святого Патрика, у новостников не было бы совсем никаких тем, помимо этой.

В доме погибло семь человек, пятеро получили тяжелые ранения, в том числе зять Донала Финнегана Оуэн Тэлли, лингвист-кельтолог, бывший преподаватель Тринити-Колледжа. Из всей финнегановской родни он единственный пренебрегал такими полезными в хозяйстве людьми, как телохранители. Остальные погибшие и раненые принадлежали главным образом именно к этой почтенной профессии.

Сам Донал отказался от всех выступлений перед медиа, зато двое его зятьев (или свояков? Как правильно называть мужей племянниц?) Брайан Коллинз и Кайл Мак-Риди, не пожалели красок, описывая ночное нападение, и крыли на все заставки бездействие войск ССН, стоявших в Луисбурге, всего в пяти километрах от места сражения, и пальцем не шевельнувших в то время как доблестная береговая охрана Ирландии, вооруженная всего лишь табельными пистолетами, противустала негодяям. Зато англичане скоренько подскочили к шапочному разбору, арестовали в доме всех, кто шевелился (под утро, правда, отпустили – но, как говорится, осадок остался), и вывезли все трупы – так что хрен теперь доищешься, кто эти террористы, откуда взялись в условиях жесткой блокады, как в их руки попало армейское оружие и так далее. Брайан Коллинз даже взял на себя смелость предположить, что дом Финнегана атаковали те же люди, что напали на станции СОТС и не без сарказма отметил, что и тогда войска ССН, которых в Ирландии скоро станет больше, чем самих ирландцев, оказались почему-то бессильны.

Командующий соединенной группой войск ССН «Северо-запад» генерал Макаровский сказал, что командир дислоцированного в Луисбурге взвода лейтенант Кэри Стаут действовала по процедуре, от дальнейших же комментариев отказался.

Может, дело как-то и удалось бы удержать в рамках «события ирландского национального масштаба» - то есть, бури в стакане воды – если бы аккурат в полдень, в самый что ни на есть разгар Патрика, какие-то неизвестные не вскрыли базу террористов в Уэстпорте. Неизвестные оставались неизвестными очень недолго: в три часа дня у КПП базы в Галвэе вышвырнули из мусорной машины трех господ и одну даму, плотно обмотанных промышленным скотчем по рукам и ногам и перевязанных зеленой подарочной лентой с трилистниками и лепреконами. На шее у каждого висело записанное на видео признание в организации и осуществлении теракта против станций СОТС в Ирландии, а также нападения на дом Финнегана. Это были трое лидеров группы – рядовых бойцов попросту не стали никуда тащить из Уэстпорта, просто избили и приковали наручниками к радиаторам.

Может, и это удалось бы запинать под ковер, но по блогосфере со скоростью степного пожара начали распространяться записи признаний и заявления, сделанного Шоном МакЛохланном, главой Four Green Fields, от имени нескольких подпольных организаций. В заявлении говорилось, что группировка «Новое Антиимпериалистическое Сопротивление» за неслыханную провокацию приговаривается всеми европейскими группами Сопротивления к полному уничтожению, и очищение начинается с наиболее пострадавшей от теракта страны – Ирландии. Если военные и полицейские силы ССН не в состоянии оградить людей от экстремистов, этим займется подполье, благо его представители гораздо лучше ориентируются в подводных течениях. Ирландия объявляется зоной, свободной от террора, любая из организаций, пытающаяся добиться чего-то террористическими мерами от имени ирландцев, разделит судьбу ирландской секции НАИС. Уцелевшие бойцы «Шэмрока» пусть не говорят, что их не предупредили. А господа из Аахена пусть не думают, что подполье вдруг решило помочь правящему режиму: принципиальный отказ от политического террора на территории Ирландии не значит отказа от борьбы как таковой.

Такую оплеуху уже нельзя было снести молча. Может быть, генерал Макаровский, или «дед Макар», как его называли в войсках, и смог бы, но губернатор Кемпинг не из того дерева резали. Аккурат в то время, когда Костя на дублинских улицах набирал воды в ботинки, она собрала в здании Национального собрания пресс-конференцию и официально заявила, что пока она в Ирландии представляет власти Соединенного Королевства, никакие террористы не будут ей диктовать свои условия. Она еще не поднимала вопроса о том, откуда, например, у героической береговой охраны и в доме Финнеганов столько оружия, чтобы дать отпор хорошо оснащенным террористам, но она этот вопрос непременно поднимет. В ответ Брайан Коллинз заявил, что он со своей стороны готов поднять вопрос о том, откуда у террористов коды FOE, благодаря которым они сумели пройти мимо даже не ирландской береговой охраны (которую госпожа губернатор вооружает против пиратов и контрабандистов сморкалками бельгийского производства, и после этого смеет упрекать в том, что они пытаются сами как-то справиться с ситуацией!) – а морских патрулей флота ССН!

Тут уж деду Макару пришлось отверсти уста и выдать коммюнике насчет того, что вопиющий случай с утечкой кодов FOE будет, конечно, расследован, и если окажется, что виновные находятся в его подчинении – от расправы им не уйти, но вообще-то кодировка FOE разрабатывается на уровне Объединенного Штаба в Брюсселе, а следы террористов всяко ведут на континент. Кроме того, он напоминал, что группа «Северо-Запад» не подчиняется губернатору и видит свою задачу в поддержании стабильности на вверенном ей участке, а никак не в том, чтобы поддерживать ту или иную сторону в затяжном конфликте губернатора и Национального Собрания.

Помимо официальных заявлений и интервью, сеть была полна любительскими съемками и рассказами очевидцев, а также сообщениями независимых СМИ. Ирландские медиа изо всех сил пели хвалу командирам двух катеров береговой охраны – Деррику Берку и погибшей Белле МакГвайр. Деррик отказался от всяких интервью и пресс-конференций, сказав в микрофон репортера только: «Мы потеряли пятерых хороших товарищей. Так что мы сейчас напьемся, а вы все идите в жопу». За неимением других речений нового национального героя, медиа тиражировали именно это. Жители Луисбурга переживали небывалый подъем местной экономики в связи с набегом журналистов и просто любопытных. Все эти люди забрасывали СМИ и блоги все новыми подробностями, и Костя, имевший сведения из первых рук, ощущал себя сценрабочим в театре абсурда, настолько дико преломлялась реальность в восприятии людей.

- Тебе бы лучше с этой миссией побыстрее отсюда ноги уносить, - без малейшего намека на иронию сказала Даша.

- Почему?

- Потому что ты мне нравишься. И я очень не хочу тебя в следующий раз увидеть в гробу в белых тапочках.

- Ты меня не пугай, я пуганый. Расскажи, что у вас сегодня деется. Я имею в виду – что в сеть не попало и о чем подписку не взяли.

- Ну что я тебе могу сказать – видишь, выгнали нас на улицы. Кемпинг вообще хотела парад отменить, но ее уломали: подумают еще, мол, что мы испугались. Повязанных террористов бриты сами трясут, с нами не делятся. Хотя ты наверняка уже в Сеть сам лазал и их показания видел. Ребята хорошо упакованные, а самое главное – у них были настоящие коды.

- Допустим, были, - согласился Костя. – Допустим, они, пользуясь настоящими кодами, ударили и удрали. Но как же вы их не нашли? Уэстпорт – это же в двух шагах от вашей западной базы.

- Ну, насчет двух шагов ты перегнул, а не нашли мы их очень просто: у нас же тут интернационал и полный колхоз, друг друга опознаем только по кодам. Когда корпус подняли по тревоге, они просто смешались с нашими частями, выдали себя за тех, кто прибыл на место раньше, собрали трупы и раненых, и даже чин чином их довезли до госпиталя. Никому и в голову не пришло, что это они.

- Так вы их и не искали?

- Искали, конечно! Но Костян, одно дело искать террористов, а другое – неучтенную армейскую часть. Никто не отслеживал катер, везущий раненых, никто! И даже если бы мы сразу разобрались, что к чему, концов бы уже не нашли. Катер на дне, и общий привет.

- А где они новый взяли?

- Где-где, в Караганде. Это западное побережье Ирландии, мужик. Там катеров у народа больше, чем машин, и половина хочет от них избавиться, потому что при наших патрулях контрабандой уже не очень прокормишься. А нам же ничего не скажут, мы чужие, мы оккупанты. Вот мы сейчас сидим по уши в говне, «Гринфилды» раньше нашего накрыли эту бандитскую лавочку, а почему? Потому что они свои. Потому что какая-нибудь здешняя тётя Мотя и увидит чужаков – а нам не скажет. Зато троюродному племянничку Шону скажет, а Шон если не сам в «Гринфилдах» или «Кожаных куртках», то приятели его. Да что я тебе рассказываю, ты сам не хуже меня знаешь, как оно здесь работает.

- Я знал, как оно девять лет назад работало. Но тогда террористы местных магнатов не трогали.

- Тогда террористы были другие. Эти местные магнаты, кого ни возьми – хоть Финнегана того же, хоть Риорданов, хоть О’Кифов, хоть О’Рурков – все в каком-то пироге да держали палец. Или «зеленых» потихоньку подкармливали, или «коричневых». А НАИС – группировка вообще не здешняя. Им наплевать, магнат-шмагнат, Финнеган-шминнеган… И что там за история вышла с этим мальчишкой и этими поминками – дело мутное. Знаешь, чего дед Макар больше всего мандражит?

Костя пожал плечами. Откуда ж ему знать-то, залетному священнику, чего боится дед Макар? У подпольщика Белки на этот счет были соображения, а отец Константин, экс-марин, пребывал в полном неведении.

- Что НАИС ходит на поводке у СБ.

- Ну это он зря, положим, - экс-марин Костя мотнул головой, а подпольщик Белка зафиксировал, что «на поводке у СБ» - сильный перелет, но по направлению дед Макар прицелился верно.

- А ты сам подумай. Вечером третьего числа из «Пирамиды» взламывают системы СОТС, тут же происходит атака на станции наблюдения – и там же, в «Пирамиде», этот мальчик, как его там, Лиам, что ли, кончает с собой. Официально объявили, что он ни при чем. Но почему труп не отдали родным сразу? Ладно, следствие шло, форензики его осматривали, тесты на наркотики делали, выясняли по переломам, сам он прыгнул или ему кто помог… Ну, день. Ну, два. А они труп неделю продержали перед тем, как отдать семье. И неделю его продержала семья. Если это самоубийство, то что ж они так долго возились? А если убийство, почему дело закрыли как самоубийство?

Как раз в этой области священник Неверов мог проявить компетентность.

- Они же католики, не забывай, - сказал он. – Наверняка дед упирался до последнего и давил на все педали, чтобы дело не закрывали. Самоубийцу же нельзя хоронить в освященной земле. Так что Финнеган наизнанку бы вывернулся, чтобы следствие постановило – либо убийство, либо несчастный случай. А когда тянуть стало уже невозможно, он еще сколько-то времени потратил на поиск епископа, который разрешит отпевание и похороны. Это как раз очень легко понятно без привлечения СБ. Знаешь, что лично я думаю? Что малый просто оказался не в то время и не в том месте и подвернулся им под руку, а его дед поднял слишком много шуму. И деда решили прибрать.

- Не-е, - Даша побарабанила пальцами по кружке. – Внуки таких людей, как этот Финнеган просто так не в то время не в том месте не оказываются, а террористы, которым нужно сидеть как мышь под метлой, так просто с места не срываются, чтобы дедов валить. Пацан что-то знал, и убил себя либо потому, что знал слишком много, либо чтобы поднять шум.

Костя кивнул. Да, окровавленный труп на декоративных камнях «Пирамиды» было бы трудно проигнорировать. Даша рассуждала верно, только исходила из неполных данных. И в принципе дед Макар боялся правильных вещей – он только неправильно себе их представлял. И Костя никак не мог скорректировать это его представление.

- Понимаешь, - сказал он, подливая себе и ей. – Это слишком простое решение, чтобы быть верным. Я тут… опытом кое-каким обзавелся... Словом, все эти теории заговоров имеют одно слабое место – они не берут в расчет людей, обычных людей, у которых все может пойти наперекосяк. Там всегда какая-то идеальная система, в которой все люди действуют как шестеренки. А у каждого из этих людей – свои заскоки, свои… я не знаю, цели, стремления, кто-то с кем-то дружит, кто-то с кем-то враждует…

- Ты это к чему клонишь?

- Щас… - горлом поднималась пивная отрыжка, Костя сумел превратить ее в деликатный выдох. – Может быть, это не СБ, а несколько чинов СБ, которые хотели приподняться на крупном деле – а крупного дела, как назло, нет с тех пор, как «Гринфилды» и «Коричневые куртки» ушли на дно. И в ирландском отделе все спокойно, и коллег хвалят за хорошую работу – а наших друзей не хвалят. И тут в разработке появляется НАИС. И этим чинам даже делать ничего не надо – только провесить какое-то звено между НАИС и ирландцами. Взять какого-нибудь лопуха молодого, и привязать его к делу. Причем лопуха из хорошей семьи, ни в чем ни разу не замешанного. Чтобы всему миру было видно: не бывает мирных ирландцев. Чтобы отделы объединили, и кого-то назначили самым главным начальником. В таком духе.

Анон · 2015-11-04 22:45:06

12:54 - Глава 1. Проходная пешка [захищений запис]
Спасибо, украинский анон!

Я с экрана не читаю, так что стала собирать себе в файлик, а оно там с самого верха. В жж такие сообщения на том языке, на каком всё оформление.

Анон · 2015-11-04 22:45:40

Та будь ласка.

Анон · 2015-11-04 22:49:37

▼Скрытый текст⬍

- Ну хорошо, а что в Ирландии делает НАИС?

- А НАИС тут объявилось бы раньше или позже. Со своей-то идеологией. Знаешь, в чем главная проблема у медиков с золотистым стафилококком? В том, что он начинает размножаться там, где другие бактерии уничтожены стерилизацией. Это мы поле для НАИС расчистили. Конкретно мы с тобой.

- Я сейчас пойду на фарфоровом троне посижу, - Даша встала. – А ты пока виски открой.

Костя ожидал, что Морозова принесет ирландский виски, но когда он развернул пакет, оказалось, что там пузатая бутыль бурбона.

( Collapse )

- Американцы подарили во время совместных учений, - пояснила Даша, вернувшись. - Вот, ждала случая снять пробу.

Костя выпил и нашел, что бурбон мягче шотландского виски, но жестче здешнего.

- Что-то ты, мать, невеселая какая-то, - сказал он, разливая по второй.

- А не с чего мне веселиться. Ситуация-то, согласись, идиотская. Ирландия - британский протекторат. Теракт этот ебланский случился в британской зоне ответственности. Бриты, значит, показали себя негодными протекторами. Ну, что в таких ситуациях нормальный чиновник делает?

- Прикрывает свою задницу.

- Правильно. Кемпинг именно этим и занялась. Дескать, мы еще когда предупреждали, что католический фундаментализм нужно выкосить до ноги, что католическая церковь объявлена экстремистской организацией на уровне ССН, то есть, заниматься искоренением должны структуры ССН.

- Которые без помощи армии не обойдутся.

- В точку. Дед Макар на трех языках Кемпинг матом крыл. Он бы ей и впердолил, да она не того пола… Ну, а тебя каким ветром к нам принесло?

- Меня... Ты будешь смеяться, но это такое перекрестное опыление идиотов получилось. Наши идиоты услышали про назревающие судьбоносные решения ваших идиотов, и решили воспользоваться ситуацией. Словом, я тут… как представитель Православной церкви Содружества.

Глаза Морозовой, и без того слегка навыкате, превратились в два кофейных блюдца.

- Как представитель чего?!

- Православной Церкви. Ну, перестань ты ржать, в самом деле. Да, да, поп-толоконный лоб. Бугага.

- Ты, Костян, извини… - Морозова усилием воли подавила смех, но не удержалась и снова хрюкнула, - з-зараза, извини. Это я так, от неожиданности. Просто ну чтобы ты – и вот так… как-то даже… ну, я даже не знала, что так бывает. И с чего тебя так разобрало.

- Ты знаешь.

- В смысле?

- Даша, ты _знаешь_.

- А-а… - она кивнула. – Грехи замаливать. Да. Понимаю.

- Не понимаешь, - он мотнул головой. – Да и хрен с ним. Неважно. Важно, что моему церковному начальству, когда оно узнало, что тут собираются окончательно решить католический вопрос, пришла в голову светлая мысль: свято место пусто не бывает, так? Лучше уж мы тут укоренимся, чем наступит мерзость запустения. Тут есть своя, местная православная церковь, их до кучи с католиками запретили, а наши хотят уговорить их идти к нам под подол и легализоваться таким образом. Словом, решили прощупать почву, стали думать, кого бы послать, оглянулись вокруг… а кто у нас тут в Ирландии служил? Иди сюда, отец Константин, рабчик Божий…

Даша снова фыркнула.

- У тебя дети-то есть, отец Константин? – спросила она. – Не духовные, я имею в виду, а малые.

- Нет, - Костя решил не объяснять пока про целибат. – Не срослось. А у тебя?

Морозова вынула из кармана комм, и несколько минут они посвятили просмотру семейных видео.

- Как зовут?

- Его - Хенрик, - Даша ткнула в высокого блондина. - Его - Рубен, - на руках блондина лежал совершенно безошибочный Дашкин сын: рыжий, конопатый, курносый.

- Парень с отцом сейчас? спросил Костя.

- Конечно. Я еще не спятила младенца в Ирландию тащить.

- Ты сказала «успела замуж сходить». В разводе?

- По факту да, по бумажкам нет. Пока училась, знаешь, ничего было, потом распределение, Ирландия, он ехать отказался. Договорились, что буду приезжать на побывку, а когда я приехала через полгода… В общем, он бобылем не сидел.

-Бывает, - Костя вздохнул. Да что ж это за невезуха такая у таких славных девок, а? – Перевод организовать не думаешь, чтоб поближе к нему?

- Нет. Теперь, когда с Хенриком разошлись, смысла нет. Ну и потом, куда перевод, в штаб? Не хочу. Хенрик хороший отец. Муж фиговый, а отец хороший. Дед с бабкой Рубенку любят, зачем им всем нервы трепать? Не хочу.

- Ну… Зато отличный пацан получился, - Костя вернул комм.

- Ну, ты и себе не хуже сделаешь, - Даша утешительно потрепала его по плечу.

Он, опять-таки, решил не объяснять.

- Ты лучше скажи, за что ж тебя твое начальство так... полюбило?

- Да я вообще-то добровольцем вызвался, - Костя пожал плечами. - Есть вещи, которые по разнарядке делать смысла нет. Это как раз то, чего наши идиоты не понимают.

- Костя-ан... - простонала Морозова. - Костян, да ты вообще ума решился? Или жить надоело? Ты вообще понимаешь, что им начхать, поп ты или нет? Они к тебе не придут просто. А как-нибудь ты пойдешь от своих верующих домой затемно, и утро встретишь в овраге без головы. А голову тебе отрежет тот, у кого ты ребенка крестил. И Боб твой дядька.

- Мой дядька - Неверов Севастьян Михайлович. Назван в честь мученика Севастьяна, ротного командира преторианской гвардии при императоре Диоклетиане, расстрелянного за исповедание православной христианской веры.

- Ты ёбнулся, - теперь лицо Морозовой выражало сложную гамму чувств в диапазоне от изумленного уважения до желания встряхнуть собеседника за шкварник и парой оплеух привести в чувство.

…Время измерялось стаканами, сигаретами, ударами дождевых капель в подоконник. Морозова разделась до джинсов и майки, раскраснелась и развеселилась. Не из-за выпитого, нет - чтобы как следует окосеть, ей нужна была доза вдвое больше. Просто она сама по себе унывать не умела.

- А помнишь, ты Красовицкого на склад с ведрами за вакуумом послал?

- Помню. Капитан Рудин еще накладную на вакуум подписал. Хороший был мужик, с чувством юмора… Где он теперь?

- Наверх пошел, батальоном командует. Так вот, позавчера подваливает ко мне Махонин, рядовой из третьего взвода, пермяк, две недели как из учебки. И с серьезной такой рожей накладную на два ведра вакуума протягивает – сержант послал на склад, говорит, за вакуумом, насосы зарядить.

- И ты подписала?

- А то. Еле морду удержала, чтобы не заподозрил.

- Молодец. Если школа балбесов не учит – пусть хоть армия учит.

Они чокнулись кружками.

- Это еще не все, - сказала Даша. – При тебе на складе энсин Барретт сидел, у него чувства юмора начисто не было. А сейчас там лейтенант Модиа сидит. У него чувство юмора есть. Он по щедрости душевной этому красавчику в оба ведра изолята нахреначил. Вот тебе, говорит, самый лучший вакуум, камрад. Неси, не расплескай.

- Ведра-то хоть какие были? На сколько литров?

- На восемнадцать.

- Широко живете. Можете себе позволить тридцать шесть литров изолята псу под хвост пустить.

- Да брось, он же застывает только сверху, внутри сохраняет вязкость. Там пропало-то килограмма три, не больше.

- И два ведра.

- Да, ведра восстановлению не подлежали. Ну, а что делать, если этот корморан в учебке занятия по матчасти пролюбил и не может вакуум от изолята отличить.

- А меня один иподьякон на архиерейском богослужении так выставил, - Костя закатил глаза и улыбнулся. – Ну вот представь себе, молодой без пяти минут поп, волнуюсь, как перед присягой, меня же сейчас рукоположат. Еще двое таких же лопухаускасов рядом вибрируют. Дают нам подносы, выносить архиерейское облачение – это в начале службы есть чин такой, архиерей выходит в одной рясе, а мы по одной ему детали облачения подносим: фелонь – это красивая расшитая штука такая, вроде мантии, епитрахиль, митру… И к каждой прилагается соответствующий стих из Писания, который запоминать – за… задолбаешься, так что его иподьякон на бумажечке записывает и на поднос кладет. И вот эта сволочь тычет мне поднос, на котором лежит расческа, а я же весь на нервах, я еле порядок службы выучил, где там помнить, нужна там эта расческа, не нужна – пихнул меня иподьякон в спину, и я несу. Подаю владыченьке с поклоном, а он так глазами на меня луп-луп. Опа, думаю. Что-то не так. Но служба же, народу полно, не пятиться же при всех. И я вслух записочку читаю: «Причешися, причешися, владыко, во власех бо гади малые и велие, им же несть числа…»

Даша прыснула.

- А он что?

- А что он, он старый архиепископ, еще и не таких видал, взял, причесался, только сказал тихонечко: «Прости, Господи, идиота».

- А про гадов в голове – это правда из Библии?

- Нет, в Библии гады были в море. Малые и великие гады. Им же несть числа.

Даша потянулась, прогнувшись в спине. Кто-то из мастеров Ренессанса, как бы не сам Леонардо, рисуя мускулистых теток, брал в модели мужчин, а потом дорисовывал формы. С Дашей ему бы такие уловки не понадобились: у нее и мускулы были свои, и грудь не заемная.

Костя вдруг почувствовал, что джинсы тесноваты.

- Я вот лучше тебе анекдот расскажу, - сказал он. – У нас в группе шесть священников. То есть, пять священников и епископ. Хороший мужик, со своими закидонами, конечно, но в общем хороший. Дело не в нем, и вообще, чего это я отвлекся… дело в том, что среди нас есть парень, Серега Фокин, мы с ним вместе у одного епископа служим. Он когда узнал, что мы едем в Ирландию, и я вхожу в группу, минут пять ржал, а потом рассказал такой анекдот. Значит, было дело, сватался Иван Грозный к королеве Елизавете Английской. И не заладилось у него это сватовство, а знаешь, почему?

Даша мотнула головой, Костя кашлянул и продолжил:

- Потому что он в это посольство послал пятерых бояр: Логинова, Строганова, Путятина, Фокина и Неверова. Вот прибыли они в Англию, явились ко двору, и церемониймейстер объявляет: так и так, посольство от Russian Tzar, lords ambassadors Long-enough, Strong-enough, Put-it-in, Fock-in and Never-off. Вот поэтому Елизавета и не вышла за Ивана Грозного.

Даша сломалась уже на Путятине, а на Неверове вообще завалилась назад, на постель, занимавшую полномера. Ну и на кой черт в этом отеле в номере на одного постояльца этот… аэродром?

Костя понял, что не надо было рассказывать анекдот о послах, и потянулся за спасительной выпивкой. Еще немного - и будет достигнута нужная степень отупения, после чего проблема джинсов разрешится сама собой. Нет, до полного угашения либидо напиваться еще не доводилось, но после четырехсот грамм с гормонами всегда можно было договориться. Костя принадлежал к той половине пьющего человечества, на которую алкоголь действует умиротворяюще.

- Значит, Fock-in and Never-off? – отсмеявшись, Даша протянула свой стакан, и Костя наполнил его.

- Давай... скипнем эту тему.

- Почему?

- Ну как это тебе понятно объяснить... Священник, красивая женщина, бутылка виски, ночь, гостиница... надо продолжать?

- Понятно, - Даша взяла бутылку, увидела, что она пуста, и спрятала под стол. Суеверие, на котором, бывало, горели русские резиденты... – Ты женат?

- Нет, - слово упало, как топор.

- Так в чем дело?

- Есть такая штука – целибат. Я вот теперь думаю – не свалял ли дурака…

- Конечно, свалял, что за вопрос. Такие выдающиеся стати вот так просто взять и из генетического бассейна человечества вытащить.

- Я так и знал, что ты не поймешь, - Костя запустил пальцы в шевелюру. – От секса мне отказаться было – тьфу. И сейчас это не проблема.

- Да ну? – Морозова шкодно ухмыльнулась и поддела ломтик бекона.

- Не проблема. Вон, сейчас еще одну бутылку в минибаре возьму, и амба. Рожденный пить любить не может.

- Еще бутыль – это идея, - Даша проинспектировала минибар и остановилась на полупинтовой бутылке «Круахана». - А ты уверен, что в той книжке сказано celibate, а не celebrate? Раз уж анекдоты пошли?

- Да что ж тебя, по английскому не подтянули в офицерской школе? - вздохнул Костя. – Даже я прилагательные с глаголами уже не путаю. Это если вообще забыть, что существительное у нас celibacy.

- Да как-то не затрагивали этот вопрос в офицерской школе. Сам знаешь, в нашем деле сексуальным извращением считается связь офицеров с рядовым и унтер-офицерским составом: от этого дисциплина страдает. Остальное можно. Дед Макар вон любит со своими мальчиками в Спарту играть, кто ж ему слово скажет?

- Гай Марий нашел бы что сказать, - хмыкнул Костя.

- Гай Марий в Соединенном Штабе ВС ССН не значится, - отрезала Даша. - А ты меня второй раз удивил до самых печенок. Ты давай уж сразу скажи, что ты католик, а то третьего сюрприза я не выдержу.

- Я православный священник, - Костя вздохнул. - Ну, получилось так. У меня была девушка, как у всех. Она узнала, что я готовлюсь стать священником - и не захотела за меня замуж. Сказала - выбирай. И я... выбрал, в общем. Тогда казалось, что правильно. Тогда казалось, что я на женщин всю жизнь смотреть не смогу.

- А сейчас?

Костя развел руками.

- Смотрю же.

Даша подняла руки и начала вынимать из косы шпильки. После пятой коса упала ей на грудь.

- Морозова, что ты делаешь... - бессильно прошептал Костя.

- Неверов, я офицер. И для меня главное - не создавать дисциплинарных проблем. Я теперь не могу трахаться с рядовыми и сержантами, а так уж получилось, что из офицеров наших тоже кто женат, кто гей, с девочками я сама не готова, а кто... ну просто типичное не то. И когда я шла к тебе с бутылкой, я знала, что захочу обнять тебя ногами. А теперь ты говоришь, что у тебя целибат. Не свинство ли.

- Слушай... - Костя сглотнул. - Я не буду особенно сильно сопротивляться, отстаивая свою невинность... Честно, я сейчас не в очень праведном настрое. Но я приведу тебе несколько доводов против, и если ты найдешь их негодными, то... мы сделаем это. Хорошо?

- Вперед, - Морозова села на кровати по-турецки.

- Когда ты приносила офицерскую присягу, ты... представляла себе обстоятельства, при которых могла бы ее нарушить?

- Знаешь, Костян... года этак четыре назад, я бы прямо взвилась: что? Да я бы никогда! Но сейчас - да, я представляю себе такие обстоятельства... и очень даже. Это не значит, что я легко пойду на нарушение присяги... Обстоятельства должны быть очень особенными, Неверов. Очень особенными.

- Со мной было то же самое, Дашка. Сначала - "Да я никогда!", а потом... очень особенные обстоятельства. Я встретил женщину. Похожую на тебя - и внешне и... вообще, мне нравятся такие женщины. Такие... валькирии. Ну, ты поняла.

- Поняла. Ты предъявил ей, как мне, свой целибат, и она деликатно отвалила.

Костя помотал головой. Морозова не понимала, а ему до рези в горле хотелось, чтобы хоть кто-то понял.

- Если бы я женился на ней, я бы перестал быть священником. А если бы я просто с ней переспал... при теперешней нехватке кадров мое начальство это проглотило бы. Меня бы немножко поругали, назначили бы покаяние, и, как ты выражаешься, Боб твой дядька. Понимаешь? Ну, пойми меня, пожалуйста. Штаны на замке держать – нет проблем, ну совершенно никаких. Но когда тебе выбора не оставляют… Когда честно, в открытую, как положено – нельзя, а тайком – пожалуйста, лишь бы не попадаться…

- Я тебя сильно обижу, если скажу, что считаю все это полным маразмом?

- Я и сам это считаю полным маразмом, иначе бы так не бесился. То, что мы вокруг Церкви понавертели, наполовину из лицемерия состоит, если не на три четверти…

- И ты только сейчас это понял? Когда самого прижало?

- Да. Я тебе больше скажу: у меня был друг, которого я… оттолкнул в конце концов. Из-за той женщины. Повел себя, в общем, как последнее говно. В связи с чем и ломаю себе голову в последний год: гожусь я все еще в священники или нет?

- А мои выдающиеся сиськи тут, выходит, ни при чем. Печально, Неверов, печально.

- Твои выдающиеся… перси, Морозова, аргумент весомый. Но не решающий.

- Так это что, был довод против?

- Вроде того. Я сейчас очень легкая добыча, даже голову на стенку вешать стыдно, особенно такой валькирии, как ты.

- На лесть меня не купишь.

- Хорошо, тогда вот тебе еще резон: я семь лет не трахался, а сейчас поддал. Скорее всего, будет быстро и… неинтересно.

- Это уже повод задуматься, - Даша задумалась. – И если ты твердо намерен ограничиться одним разом, лучше я сделаю марш-бросок по барам.

- Да как-то глупо затеваться ради одного раза. Грешить так грешить.

- И я о том же.

Костя встал, запер дверь, выключил верхний свет, вернулся к кровати и сел рядом с Дашей. Осторожно поцеловал ее в полные губы, провел рукой по груди, слегка сжал. Над твердой пластиной мышцы грудь оказалась мягкой. Ею выкормили ребенка. Рыжий мальчишка лежал головенкой на стальном Дашкином бицепсе, чмокал и счастливо дрыгал пяткой. Ткань черной форменной майки туго сжимала эту щедрую плоть, подтягивала, придавая видимость девственного совершенства, но Косте не нужно было девственное совершенство, он хотел видеть все: веснушки, растяжки, широкий ореол соска – и, стянув с Морозовой майку, он все это увидел.

Даша на мгновение приподняла брови, заглянула прямо в глаза – напряженно и с вызовом, как будто ждала, что он скажет и подозревала, что скажет он что-то неприятное.

- Супер, - сказал он. – Дашка, ты просто супер. Можно, я не буду совсем свет выключать?

Ее светлая кожа казалась прохладной на вид и оказалась такой же на ощупь. Ее груди обладали чудесной весомостью осуществленных, состоявшихся вещей. Как у Оксаны, подумал он, укладывая Морозову на спину.

В этом было бы, наверное, что-то от предательства, если бы он не посмотрел в глаза Морозовой и не понял, что сейчас они сообщники: он тоже для Даши вместо кого-то, и в этом он нашел странное облегчение. Рубашка упала на пол рядом с майкой, под пальцами расступилась со щелчком застежка ремня, его собственная пряжка тоже щелкнула в руках женщины… Не сговариваясь, но совершенно синхронно, они сели, отвернулись друг от друга, стянули джинсы вместе с нижним бельем и носками, опять повернулись друг к другу, обнялись, поцеловались… Первоначальное возбуждение спало, напряжение ушло, и теперь в их совместных движениях было согласие – не опытных любовников, а коллег, понимающих друг друга почти без слов. В этом было, конечно, и наслаждение, Костя давно не испытывал столько наслаждения сразу – но в первую очередь он чувствовал, как исчезает что-то застарелое, саднившее так давно, что он уже и замечать перестал. Еще не исцеление: так ведь не бывает, чтобы вынули пулю или осколок, и тут же все стало хорошо, это всегда кровоточит, но теперь ты твердо знаешь, что это заживет.

Еще он знал, что делает для Морозовой то же самое, освобождает ее от какой-то застарелой боли. Наверное, нужно было как-то иначе. Сохранить целомудрие, найти правильные слова, как это удавалось святым… Извини, начальник, со святостью вышел затык. Так что я побуду какое-то время не святым, а просто хорошим. Будем с капитаном Морозовой проявлять друг к другу милосердие как умеем… если я за семь лет еще не разучился.

- Дашка, - прошептал он в перерывах между поцелуями, - как твоя чудо-коса под каской помещается?

- Сроду я ее под каску не прятала, - Морозова откинула с кровати покрывало и легла с осторожностью человека, знающего, что в нем почти центнер отличной мускулатуры. – Я ее под броник на спине заправляю.

Анон · 2015-11-04 22:52:10

▼Скрытый текст⬍

- Я не особенно хорош в деле составления докладов, - Неверов кашлянул. Под глазами у него чернели круги, сквозь запах зубной пасты и утренних сигарет пробивался перегар, и епископ Иннокентий Колдаев поморщился. Он знал, что бессонную ночь Неверов провел не только с бутылкой, и ему было очень неловко за этого человека, в котором протестанты, сидящие напротив, видят представителя истинной Церкви. И это в Великий Пост. Боже мой, Боже, для чего Ты меня оставил.

– …И не такой уж я великий эксперт в общении с подпольными католиками. И мой английский тоже… не особенно хорош. Прошу меня простить.

Владыка Иннокентий отвернулся и начал рассматривать своих визави. Несколько чиновников, пасторов легальных протестантских конфессий и представитель губернатора смотрели с пониманием, кое-кто слегка кивал, и все одобрительно улыбались. Знали бы они, как молодой православный священник из России провел эту ночь. Может, и улыбались бы, но не так. Позор, Боже, какой позор…

( Collapse )

- Поэтому я буду говорить коротко и по делу, - завершил Неверов вводную часть. – И главное, о чем я хочу сказать – это о доверии. Люди, которые привыкли годами жить в подполье, испытывают трудности с доверием. И если ты приедешь в город или деревню на машине с правительственным номером и охраной, зайдешь в церковь и сказав: привет, я ваш новый священник – доверия не будет. Католические священники появляются не так. Они приезжают автостопом или самым дешевым транспортом. Расстояния в двадцать-тридцать километров могут и вовсе преодолевать пешком. У них минимум багажа. Если это диоцезиальная территория, они могут приехать на подержанной малолитражке и устроиться на должность мелкого чиновника при коммуне или учителя в школе или врача, если образование позволяет… Если это миссионерская территория – они нанимаются на какие-то сезонные работы, чтобы в социальной карточке стояла отметка, но чаще они просто задерживаются на два-три дня, не больше. Они не показывают никому никаких документов, но люди узнают их, потому что знают, кого ждать – одинокого мужчину с небольшим рюкзаком. Сообщение о том, когда и где будет месса, передается от человека к человеку… Назначается время и место, куда можно приходить на исповедь. Люди собираются, священник исповедует, служит, причащает... и уходит. Он может вернуться через какое-то время. Может исчезнуть навсегда. Вам это ничего не напоминает?

Один из присутствующих, Иннокентий так и не понял, юноша это или женщина, поднял палец.

- Вы намекаете на ситуацию в Ирландии времен антикатолических законов?

Неверов кивнул.

- Весьма занятно, что католики вынуждены копировать тех, кого сами преследовали и уничтожали, - вступила в разговор еще одна. – Ведь еще раньше эту схему использовали Добрые люди в Лангедоке.

Стрижка «каре» и кудряшки делали ее похожей на пуделя. Эта точно была пасторшей. Прелестная все-таки картина: блудник излагает одним еретикам методы работы других. Спокойно, сказал себе владыка. Спокойно. Дело того стоит. Если в Ирландии хотя бы малая община, хотя бы одна, хотя бы в десять человек, вернется в лоно Православия – дело того несомненно стоит. И, блудник Неверов или нет – а он знает, как говорится, поле…

- Это не является предметом нашего сегодняшнего заседания, - спокойным, но непреклонным голосом заметила первая, то ли с ранней сединой, то ли с крашеными в «соль с перцем» волосами. Все-таки женщина. Или кастрат? Или из тех, кто нарочно делает пластические операции, чтобы окончательно стереть различия между полами? Вот еще гермафродитов нам в пастырях и не хватало.

- Благодарю, - сказал Неверов. – Вы, наверное, знаете и о… контрмерах, которые предпринял Святой Доминик?

- Вы и в самом деле считаете этого маньяка святым? – снова подала голос девушка-пудель.

- Это сейчас неважно, миссис Прайвелоу, - седая развернулась к ней. – Отец Константин… - при этих словах седая улыбнулась доброжелательно, но с каким-то затаенным ехидством. – Отец Константин явно имеет в виду тактику, которую Доминик де Гусман позаимствовал у своих оппонентов: подражать им, привлекая сердца людей аскетизмом и добродетелью.

- Аскетизмом и добродетелью, Неверов, - не удержавшись, шепнул Иннокентий. – Ключевые слова.

- Добродетелью? – миссис Прайвел тряхнула кудрями. – О какой добродетели может идти речь, если все мы знаем, что собой представляет католический клир. В лучшем случае это манипуляторы, которые свою непомерную жажду власти удовлетворяют за счет прихожан, поверяющих им свои тайны. В худшем – растлители детей, скрытые и откровенные садисты и пособники террора.

- Миссис Прайвелоу, вы полагаете, что наша миссия получит больше шансов на успех, если, скажем, я, придя в деревню или город, первым делом замучаю кошку? – спросил Неверов. –Или придется кого-то изнасиловать, чтоб уж наверняка?

По маленькому конференц-залу Дублинской мэрии прокатился смешок.

Епископу понравилось, как Неверов осадил эту кудрявую дуру, но, с другой стороны, Неверов был не в том положении, чтоб зарываться. Они все были не в том положении, но Неверов – особенно.

Однако реплику встретили вполне доброжелательно, чиновники и священники сдержанно посмеялись, миз Прайвелоу сделала вид, что с самого начала шутила и приняла участие в общем веселье.

– Да, я имел в виду именно то, о чем говорила миз… - Неверов скосил глаза на буклет, вспоминая имя седой.

- Епископ Шоннесси, - мягко подсказала женщина.

- Преподобнейшая Шоннеси, - кивнул Костя. – Вы правы. Да, необходимо отправиться в пункт назначения налегке, обычным транспортом, отказавшись от охраны и не афишируя себя перед британскими властями там, куда идем. Это главное. Без этого мы можем просто провести две месяца в Дублине как туристы. С тем же результатом. То есть, нулевым. Вот, собственно, и все, что я хотел сказать.

- Вы всерьез намерены, - сказал представитель губернатора, - отправиться в одиночку в путешествие по стране, которая после вчерашних терактов гудит, как осиное гнездо? Выдавая себя за католического священника?

- Простите, нет, - Неверов выставил перед собой руки… - Простите, но нет. Все остальное да, пойти по стране в одиночку, но никак не выдавая себя за католического священника. Такой рода обман… невозможен совершенно.

- Это самоубийство, - покачал головой чиновник. – Я не могу за это отвечать.

- Мы совершеннолетние взрослые люди, - Иннокентий Колдаев понял, что настало его время говорить и решать. – И готовы подписать любое обязательство, освобождающее вас от ответственности.

- Ваша решимость похвальна, - сказал чиновник. – Но вы не совсем отдаете себе отчет в том, насколько напряженная обстановка сложилась в стране в связи с последним терактом.

- Напротив, - решительно возразил Колдаев. – Мы прибыли сюда именно потому, что понимаем, насколько напряженная обстановка здесь сложилась. Мы для того и прибыли, чтобы разрядить ее. И то, что предложил… мистер Неверов – наше общее решение, не его частная инициатива.

Это было не так: Неверов держал свою идею в кармане до самого конца, и он еще получит награду свою, за все хорошее – но не запарывать же хорошую придумку только потому, что утром из неверовского номера вышла ирландка.

Представитель губернатора пожевал губами.

- Я не готов дать официальное согласие на… этот поход, - сказал он наконец. – Но вы, господа, свободные люди и, поскольку у вас на руках есть разрешение британского правительства на посещение протектората, вы вольны перемещаться по его территории, как вам заблагорассудится. Это мое последнее слово по данному вопросу.

- Благодарю вас, - кивнул епископ Иннокентий.

Он вспомнил вдруг, что разрешение выдали быстро. Подозрительно быстро.

- Теперь обсудим совместные мероприятия с ирландскими… - коллегами? Но какие они коллеги, протестанты же… - братьями и сестрами во Христе. Наша миссия получила приглашение провести совместное богослужение в храме Святой Троицы от общины этого храма. Поскольку устав строго запрещает нам сослужить с представителями иных конфессий, я хотел бы выдвинуть в качестве встречного предложения проведение православной Литургии в удобное для общины время и совместную молитву о ниспослании мира на землю Ирландии. Что скажете?

«Епископ» Шоннесси приподняла свои пегие брови, увидев, что Иннокентий именно от нее ждет ответа.

- Если вы имеете в виду Крайстчерч, то храмом распоряжается община, - сказала она своим резким голосом кастрата. – Я им не приказываю. Пастор Фицрой пригласил вас, с ним и нужно обсуждать вопрос.

Проще говоря – чихали мы на принцип священноначалия, у нас либерализм.

- Несомненно, - отозвался Фицрой. – Нашим прихожанам будет полезно посмотреть на православное богослужение.

…И таким образом оставшиеся в Дублине православные узнают, что братья не оставили их в беде.

На сем брифинг, в общем-то, закончился, и все, кроме представителя губернатора, переместились в столовую.

- Мы что, - перегнувшись через стол, сказал Сережа Фокин, - и в самом деле будем шататься по Ирландии автостопом две недели?

Его беспокойство было понятно: имея троих детей в тридцать лет и ожидая четвертого, Фокин отнюдь не хотел складывать голову в здешних зеленых холмах. Владыка понимал его, но не одобрял: если решил посвятить себя Господу, незачем жениться, а если уж женатый вызвался в миссию, то к чему поджимать хвост? Снявши голову, по волосам не плачут.

- Думаю, необязательно это делать всем, - сказал он. – У нас есть занятие и в Дублине. Наладим контакты с этой общиной, возможно, еще с несколькими общинами в других больших городах… Поищем православные общины, они должны где-то быть. То, что нам предложили провести православное богослужение в здешнем храме – хороший знак…

- Простите, владыка, но ничего такого нам не предлагали, - тихо проговорил Неверов.

Вот чья бы корова мычала, - епископ Иннокентий в раздражении смял салфетку. Вот чья бы мычала, а Неверова бы молчала!

Но нет, не желала она молчать, упрямая вологодская корова блудника Неверова.

- Нам предложили совместное богослужение. А мы… вы, владыко… дали им понять, что не считаете их за полноценных христиан.

- А ты – считаешь? – удивился секретарь Колдаева, диакон Владимир Мазин.

- Я скажу так: как христиане они ничем не хуже нас. Некоторые так даже и получше. И уж если мы с откровенными еретиками, с воскрешенцами, сослужим…

- Кто это «мы»? – резко спросил владыка Иннокентий. Поза этого молодого лицемера сделалась совершенно нестерпимой. Владыка похвалил себя за то, что утром не принял исповедь у Неверова, попавшегося на горячем: тайна исповеди заткнула бы ему рот, а теперь он не был связан ничем. Да, приходилось, каждому епископу приходилось пройти через это унижение: либо сослужить еретику, либо изобретательно врать, что болен, в отъезде, смертельно занят – но не бабнику открывать рот на этот счет!

– Кто это «мы», Константин?
- Да все мы, время от времени, - пожал плечами Неверов. – Разве нет? Да, литургисать мы не имеем права с ними, но ведь Литургия – не единственная форма богослужения… Мы зачем сюда приехали, их на место ставить?

- Уж во всяком случае, не баб снимать, - поистине, ты этого хотел Жорж Данден. Ты с самого утра напрашивался.

- Вот как, - Неверов откинулся на стул, и владыка увидел, как в его руке под нажимом большого пальца гнется вилка. – Хорошо. А если бы утром из моего номера вышел мужчина, вы бы спросили, кто из нас был снизу? Чтобы точно знать, вышибать меня из священников или ограничиться выговором?

Все прочие участники миссии сидели как громом пораженные.

- Вы хотите сказать, что провели всю ночь, как святой Симеон с блудницей, за беседой о Боге?

- Я хочу сказать, что с этой женщиной мы вместе служили девять лет назад, ползали на брюхе по здешним болотам, ловили пули на завтрак и гранаты на обед, и не ваше зыбучее дело, как мы с ней провели ночь! - Неверов швырнул на стол вилку.

- Прекрасно, - самый старший из священников, отец Геннадий Абрамов, за глаза называемый молодыми «отцом Авраамом», осторожно огляделся. – Теперь на нас все пялятся.

- Если между вами ничего не было, - понизив голос, почти прошептал владыка Иннокентий, - то почему утром вы попросили меня об исповеди?

- Я не сказал, что между нами ничего не было. Я сказал, что раз вы мне отказали в исповеди – то это уже не ваше дело.

- Я глава этой миссии, - Иннокентий выпрямился. – Не зарывайтесь, Константин!

- Вы глава этой миссии, но вы же ее и запорете. Безразличием своим к людям, отношением своим вы ее запорете!

- Не вам судить, юноша.

- Я был здесь. Поймите, я знаю, как оно здесь. Для вас они – заблудшие овечки, но эти овечки через такое прошли и выжили, что нам и не снилось. Вы думаете, что вы для них хоть какой-то духовный авторитет? Вы для них птичка в золотых перышках. Споете и улетите, чем скорей – тем лучше. И, показывая, насколько мы их имели в виду, вы этого отношения не измените.

- Зато вы избрали поистине царский путь, - Иннокентий внутренне содрогался от ярости. – Ну что ж, среди них и женщины есть. Удачного вам… налаживания контактов. Не смею задерживать.

Неверов встал и вышел, провожаемый взглядами. Мазин вздохнул с облегчением.

- Какая муха его укусила? – пробормотал Фокин.

- Это бывает, - Иннокентий потер лоб. – Молодой человек принимает обет безбрачия сгоряча, ему кажется, что он все превозможет – а потом озлобляется на весь мир. Все-то ему кажутся лицемерами, ханжами, никто-то его не понимает… Я Роману кликну, он должен знать…

Анон · 2015-11-04 22:56:03

▼Скрытый текст⬍

До назначенной встречи оставалось еще часов пять, так что Костя вернулся в отель, допил пиво и, не раздеваясь, повалился на кровать. Сделал над собой усилие и повторил подход к снаряду по имени «Улисс». Джойса он закачал в комм перед поездкой, специально, чтобы в смертельной скуке перелета все-таки переломить себя и дочитать то, что приличному человеку, говорят, не читать стыдно. Сначала сломался в самолете – заснул. Потом – в гостинице – тоже начал носом клевать. Не Джойс, а Кот Баюн какой-то.

- Ну, Васька, ну, милый, еще капельку, - сказал он сам себе вслух и запустил читалку.

( Collapse )

Десять минут спустя он снова вздохнул и положил читалку на грудь. Он это нарочно, что ли? Это такой продвинутый авторский прием – читателя в сон вогнать? И ведь читается-то вроде нормально, и перевели по-человечески, и через «Телемахиду» перевалить с третьего захода удалось… Только втянулся в этого Блума – опять глаза слипаются.

Ёлка, помнится, говорила, что вся литература вообще делится на «до «Улисса» и после…» Что там у нее было еще в этом списке «до и после»? «Гаргантюа и Пантагрюэль», «Дон Кихот», «Имя Розы», что еще? А, да оба Форджа, но что-то еще было… да, в общем, неважно, все остальное, оказалось, можно читать, даже «Дон Кихот» в сон не вгонял.

Ни школа, ни тем паче армия читателя из него так и не сделали, да и не стремились особенно. Это Роман Викторович настаивал на том, что священник должен много читать, и поначалу даже сам подбирал чтение. В общем, правильно: на проповеди нужно проповедовать, а не бекать-мекать. А чтобы не бекать-мекать, нужно уметь слова в речь складывать, как приличные люди складывают, а этому ни моби, ни блогосфера не научат, это только чтение дает. Ну и начал читать. Втянулся, освоился - раскурил, можно сказать. Ёлка так и выражается: курить Форджа, курить Элиота, курить Эша... Нет, про Эша она сказала, что его не курят, потому как это уже дистиллированная кислота, а не трава…

- Или я идиот, Оксана Максимовна, или у меня просто лыжи не едут, - сказал он опять-таки вслух, поднялся, запихал комм в карман. Дверь туалета, зеркало, волосы торчком. Включил свет, защелкнул дверь, и тут же подумал – зачем? Никто ведь не войдет. Никто не войдет, а я запираюсь, как дурак. Но если отпереть теперь – будешь еще большим дураком, такие решения нужно принимать или спонтанно или никак.

Снова включил комм. Сидеть на унитазе и читать, как Блум сидит на унитазе – для этого должно быть какое-то умное слово, типа «реминисценция». Костя не знал точно, что такое «реминисценция», но был уверен, что Оксана знает. Может, даже Морозова знает. Все умные, один я дурак. Костя прочел еще две страницы, подумал и прочел еще одну. Все, кажется, отбомбились. Жаль, от комма ничего нельзя оторвать и подтереться, как Блум премированной статьей мистера Бьюфоя. Это была бы всем реминисценциям реминисценция. Он вспомнил, как Ёлка расхваливала Джойса – что у него Дублин описан точка в точку, и пеший маршрут по упомянутым местам занимает ровно столько времени, сколько сказано в книге. Что таким образом Джойс обессмертил несколько гостиниц и забегаловок. Может, и газета с этой статьей была реальной. И автор, мистер Бьюфой, существовал. Интересно, как он отреагировал на такое бессмертие. Попасть в энциклопедии потому, что твоей статьей вытерли жопу. А с другой стороны – если бы не Джойс, кому бы сдался этот Бьюфой и его статья про «Мастерский удар Мэтчена». Так что выбирай, мужик, или слава, в виде какашки в бумажке, или никакой. Тебе, например, Константин Палыч, никакой не светит в виду того, например, что в этом унитазе встроенный и прекрасно работающий авторежим биде. Да оно и к лучшему. Нам с нашим милым хобби слава ни к чему. Сколько времени там еще до назначенной встречи? Четыре часа? Мама, роди меня обратно. Четыре часа с Джойсом. Или малодушно скачать что-нибудь повеселее? Нориджа, к примеру? Заодно английский подтянуть. Или плюнуть на чтение вообще да пойти в спа? В спортзал, железо потягать?

Вымыть руки, покинуть сортир, надеть куртку, запереть номер, и снова запоздало сообразить, что не было смысла одеваться, если собирался в спортзал. Да что за наваждение такое. О чем ты мне, дорогое подсознание, хочешь сказать? Что мне хочется урыть из отеля поскорей. Тем более, день ясный, ветреный, холодный – так отчего бы не прошвырнуться, и Боб ваш дядька, господин Блум.

Костя вышел из гостиницы и прошагал квартал вдоль набережной, вверх по реке. Сверился с навигатором и понял, что такими темпами через десять минут будет на месте, а до встречи еще почти четыре часа. Свернул на первом же повороте, мимоходом отметив название улицы: Лайм-стрит.

Погано выглядела эта самая Лайм-стрит. Костя даже не ожидал такой швах увидеть в одном квартале от своего отеля. Он уже привык к общей обшарпанности Дублина, к тому, что даже центральные улицы выглядят, как бедные, но чистые девушки из старинных книг. Лайм была бедной и грязной. Тротуары еще подметали, но мусор, скопившийся в заброшенных домах, уже никто не убирал, ограждение перед ними не подновлялось как минимум с прошлой войны, и природный его цвет теперь невозможно было даже угадать, так густо его покрывали граффити и ржавчина. Немногочисленные жилые дома выглядели такими же загаженными, и отличались разве что тем, что из окон не торчали молодые деревца. После Полночи, сказали ему, примерно так выглядел весь Дублин.

Костя свернул на Ганновер-стрит, и без всякого перехода оказался в фешенебельном квартале с газончиками и подсветкой тротуара. По левую руку маячила колокольня, навигатор говорил, что церкви Св. Андрея. Костя взял ее за ориентир.

Он срезал угол, не доходя до поворота на Ломбард-стрит, по безымянному проулку вышел к непомерно широкой для Дублина улице Пирса и зашагал вперед тем экономным «крейсерским» шагом, каким ходили армейские патрули.

Оказалось, колокольня Святого Андрея – не лучший ориентир: Костя вышел к задам церкви, которые упирались в жилой дом. Пришлось возвращаться на Пирса, по ней идти до Вестланд-Роу, и оттуда уже выходить к колоннаде главного входа.

Храм стоял запертый. Разогнать «экстремистский» приход успели, что-то новое там учредить – еще нет. Апостол Андрей на фронтоне простирал над улицей руку.

Зазвонил комм. Костя вынул его из кармана, глянул индекс: Колдаев. Костя сбросил звонок. Говорить с владыкой Иннокентием сейчас было тошно.

Он перекрестился и, повернувшись к церкви спиной, вошел в устроенный напротив молл.

Длинная торговая галерея за рядом жилых домов из серого кирпича тянулась до самой улицы Линкольна, где серый кирпич сменялся красным. Костя уже у самого выхода из мола свернул в чайный бар: его привлекли ароматы. Чаю не хотелось, хотелось просто стоять и вдыхать, но он почувствовал себя неловко и вышел на улицу. Дал крюка, обходя здания Тринити-Колледжа между каменной оградой и зеленой лужайкой, размеченной для неведомой игры. Деревья стояли еще голые, но уже обещали зелень, уже пахли набухшими почками. Костя свернул на улицу Нассау, и дальше уже шел прямо до статуи Молли Малоун. Какое-то время стоял на оживленном перекрестке, пытаясь над головами прохожих найти постамент или самое Молли, не нашел, мысленно плюнул, перешел улицу и тут же уперся прямо в Моллину тележку, незаметную с противоположной стороны за припаркованными к ней велосипедами.

Молли не возвышалась над своим городом, она была одного роста с прочими дублинцами и кабы не тронутая патиной бронза лица и платья, так и вовсе ничем не отличалась бы от стоящей рядом девушки, укутанной в шали по моде восемнадцатого века и продающей с лотка сувениры. Взяла ее оспа, и кто бы ее спас? На свете уж нет милой Молли Малоун. Засранец ты, отец Константин, вот кто. Гнать тебя из попов к такой-то матери, и не за приключение с приятной во всех отношениях Дашей, а за то, как ты повел себя с Игорем тогда, и с Оксаной тоже…

Он зашагал по Графтон уже не крейсерским «патрульным» шагом, а скорым, на пределе бега, чтобы выгорел гнев. Остановился только в парке Святого Стефана, и только потому, что опять заиграл комм.

Звонил Филин.

- Слушаю, - сказал Костя, и на всякий случай прикрыл динамик ладонью.

Правильно сделал: рассерженный владыка загремел так, что мог бы и перепонки вынести.

- Что это у вас там за хрень, извини за выражение, Костя? Почему ты в Ирландии третий день, и на тебя уже жалуется Колдаев? Что за бордель ты развел в своем номере, что за баб ты водишь и что за безумный план пешего похода по ирландской глубинке?!

- Не орите на меня! – рыкнул Костя. Он собирался дождаться конца монолога и спокойно рассказать, в чем дело, но от владыкиного грохота шарахнулась в стороны компания школьников, и Костю замкнуло от того, что в людном месте ему прописывают ижицу. – Я вам не мальчик! Здесь люди, в конце концов!

Владыка помолчал, потом, сбавив обороты, спросил:

- Ты где сейчас? Мы можем включить видеосвязь и спокойно поговорить?

- Я в парке в Дублине. Да, конечно, - Костя сел на ближайшую скамейку и включил видео.

Владыку, судя по всему, выдернули прямо из смотровой: перчатки он пихнул в нагрудный карман как попало, и одна свисала, зацепившись средним пальцем.

– Ладно, рассказывай, что случилось.

- Ничего не случилось. Встретил старого друга.

- И не придумал ничего лучшего, чем тащить ее в койку?

- Не придумал, владыко.

Владыка вдохнул.

Владыка выдохнул.

Как будто бы даже с облегчением.

– Ну что мне теперь, запретить тебя в служении?

- Давайте. Мне как-то… перпендикулярно.

- Понятно. Нда. Что это за женщина? Я понимаю, что однополчанка, я не понимаю, с чего тебя так разобрало. Не ужели такая Кармен, что прям уж совсем уж?

- Это не по комму разговор. И дело во мне, а не в ней.

- Костик, ну тебе же не пятнадцать лет, чтобы таким манером самоопределяться. А что наш план?

- Завтра соберу рюкзак и двину.

- Ты с ума сошел? Один? Без охраны?

- Ну владыко, ну мы ведь об этом уже говорили. Вот приезжает куда-нибудь в Августовку поп, и при нем фура с москалями. Как на этого попа смотреть будут? И сколько народу к нему причащаться пойдет?

- Я бы на твоем месте вопрос о причащении не поднимал. Ты все-таки, прости меня, сказочный какой-то долбоеб, Костя. У всех у нас время от времени возникают проблемы со служением, с обетами, да с чем угодно, никто ж не каменный. Но хотя бы позаботиться о том, чтобы не вышло скандала, а? Хотя бы в тот момент, когда у тебя ответственная миссия, причем не только для Церкви ответственная, в этот ирландский проект я и сам толком не верю, но…? Я уж ничего не говорю о духовной стороне вопроса, это в самом деле не по комму разговор, но соображать же надо! Ну, чего молчишь?

- А чего говорить? Вы правы, я долбоеб. Готов принять наказание, какое скажете. Запретить меня в служении можете прямо сейчас.

- Это тебя остановит? Будешь сидеть в Дублине и не рыпаться?
- Нет. Я все равно должен побывать в ряде мест, это не обсуждается.

- Тогда пусть от твоих шатаний хоть кому-то польза будет. Не запрещаю я тебя в служении, но настоятельно предлагаю тебе хорошенько подумать, хочешь ты быть священником или вернуться к мирской жизни. Если мы оба ошиблись насчет твоего призвания, лучше вернуться в мир. И для тебя, и для Церкви. Поверь, хуже священника, который ненавидит свое священство и завидует мирянам, мало что может быть.

Костя кивнул. Он знал все это. Он тысячу раз все это себе говорил.

- Обдумай, не спеши, все взвесь. Я Колдаеву перекликну, набрешу ему чего-нибудь, а ты, будь добр, исповедуйся у него. Да, именно у него! – владыка погрозил пальцем, как маленькому. Костя не смог удержаться, фыркнул. – И нечего ржать! Во-первых, это заткнет ему рот, во-вторых, не надо с собой в такую дорогу грехи тащить. Ну, давай. Пока. Звони мне, что и как.

- До свидания, Роман Викторович, - Костя с минуту смотрел на погасший комм, потом опять включил навигатор. Куда б пойти, куда б податься? А вот прогуляемся-ка мы к морю. К морю, к морю, там чайки бессонные плачут… Откуда? Забыл. По верхней аллее до угла Бэггот и на запад – опять крейсерским, в меру быстрым экономным шагом. Белопенные волны чего-то там пляшут. Не помню дальше, хоть стреляйте. Се море великое и пространное, так-то лучше. Псалом сто три, стих двадцать пять. Разбудите ночью и спросите, я скажу. Тамо гади, их же несть числа, животныя малая с великими. Прости, владыко, за то что я, идиот, так и не поумнел, идиотом остался. Если еще не все облажал, что можно – так только милостью Божьей, никак иначе…

Бэггот перешла в Нижнюю Бэггот, и вновь потянулись дома из красного кирпича и серого кирпича. Перекресток – и серо-красные дома словно перебежали на другую сторону улицы, а улица превратилась в Верхнюю Бэггот. Еще десять минут ходьбы – и Костя обнаружил, что меряет шагами уже Пемброк-роуд. Опять потянулись унылые серые трущобы, как будто он провалился в военные годы, но на следующей развилке он выбрал Лэнсдоун-роуд - и снова без всяких предисловий начались аккуратные домики с садиками по одной стороне и пустующие, но вполне прилично выглядящие офисные здания с другой.

Здесь уже пахло морем. Костя перешел канал и углубился в район коттеджей и живых изгородей. Хоббитания. Шир. Толкиен. Вот, откуда была первая строчка. К морю, к морю, там чайки бессонные плачут. Последний берег. Голоса на последнем причале. Серая завеса этого мира отдернется – и ты увидишь… парк Шона Мура, футбольное поле и какой-то химический завод. Цистерны выше домов, труба торчит в небеса, уж Джойс бы нашел, с чем сравнить… И море. Мелкие воды залива, зелень и желтизна справа, трава и земля, зелень и желтизна слева… Между зеленым и зеленым, на северо-запад, к заводским корпусам и цистернам… Дойти до мола и двинуться по нему, до самого края, до конца, до того места, где зелень залива граничит с синевой.

Он посмотрел на часы. Нет, не успею. Тут добрых пять километров, не обернусь.

Костя спустился к воде и присел на камень. Вытянул ноги, прислушался к пульсации крови в ступнях. Давно не ходил так много. Себя запустил вконец, брюхо опять отрастил, перед Дашкой вчера было неловко. Душа человек Морозова, сразу утешила: пока член без зеркала виден, это еще не брюхо…

- Понимаешь, - сказал он. – Во всем этом что-то не так. И я, как обычно, задницей это чую, а объяснить, даже сам себе, не могу. Мне не стыдно, вот убей ты меня на месте, не стыдно. Так, неловко слегка, перед Дашкой: мог бы и лучше, но набрался. И я не знаю, как исповедоваться, чтоб не врать. Потому что не чувствую за собой греха, и все. И Боб твой дядька. Ты знаешь, что я мог. Только не захотел… И мне не стыдно.

Анон · 2015-11-04 23:01:27

▼Скрытый текст⬍

Костя замолчал. Море ворочалось на песке залива. Ему было тесно. Ему было мелко. Животныя великие не могли сюда забраться – только малые копошились между камней в лужицах, оставленных отливом. Неотменимая модальность зримого. Чушь какая. Пишут, сами не понимают, что. Поток сознания. И чего только не несут эти потоки… На кой они мне, у меня свой поток – не зажав носа не перейдешь. Тогда еще спорили с парнями: она правда такая рыжая или красится? На деле у всех одно было в голове: она и там рыжая? Взяли друг с друга слово: кого она трахнет, расскажет остальным, рыжая она там или нет. А она никого из наших не трахнула, она с норвежцем рассекала. Смеялась, когда рассказал. Набери Голубева и Луценко, скажи, что и там рыжая, только потемнее. Голубев со своей ротой в Корке стоит, а Луценко на самые юга перевелся, в Гибралтар, у него в здешнем климате чего-то бронхит развился хронический. А остальные? Так ведь все, контракт-то кончился. Кто не стал продлевать – те разъехались. Рыжая. Наверняка в детстве дразнили «рыжая-бесстыжая». Губы к губам. Те ворота, откуда я вышел. Что Бог очистил, того ты не почитай нечистым. Заколи и ешь. Зарезал и съел. В Великий Пост. Ай, молодца. Мою рожу, наверное, сейчас вон с того патрульного эсминца видать. Опа, опа, зеленая ограда…

( Collapse )

Эсминец утюжил горизонт – неторопливо так, основательно. Британские суда налицо, а туманной росы нет. Прекрасная Майя Львовна, бедный командир. Каждый раз влюбляется так, что не знаешь, смеяться или плакать. Ты на себя-то посмотри, прелюбодей-недоучка. Ты о себе-то реши, плакать или смеяться.

Он вдруг понял, что нужно делать. Достал комм, набрал индекс.

- Привет, - Даша не включила видеосвязь, видимо, была не одна. – Я так и знала, что ты кликнешь.

- Привет. Я это… хотел спросить… Ты сегодня вечером как, свободна?

- Да, у меня только завтра ночной патруль, а что?

- Я тут подумал… может, встретимся, сходим куда-нибудь? Опаньки, ты же сказала, что не любишь рестораны…

- Зато люблю пабы. Тебе повезло: я сегодня как раз в настроении сходить куда-нибудь.

- У тебя есть какие-то любимые места?

- Нет, сам присмотри, что тебе покажется приличным, а я туда подтянусь. Освобожусь как вчера, после восьми.

- Тогда я присмотрю что-нибудь и свистну.

- Угу. До вечера.

Костя глянул на часы перед тем, как сунуть комм в карман. Ого! Нужно двигать обратно, причем быстро.

Когда он оглянулся на море в последний раз, эсминец уже пропал за молом – только верхняя часть палубной надстройки с радаром выдавалась вперед, как старинный, поперек себя шире, парус.

Костя зашагал обратно через Рингсенд – уже не «крейсерским», а скорым шагом. Только выйдя вновь к Тринити-колледжу, увидел, что времени еще полно, и решил сделать еще один крюк, посмотреть, где поесть сейчас и куда повести Дашу вечером.

Он обогнул колледж с другой стороны, чтобы получше его рассмотреть, прочитал памятную табличку на месте, где в 1916 стояли орудия, поглазел на памятник Берку, и вновь пошел по Графтон вверх (от реки всегда вверх), высматривая подходящее место.

Ресторан, бар и кофейная, попавшиеся первыми, были заведениями сетевыми, с предсказуемым меню и набором напитков. Сам бы Костя сюда зашел, но вести женщину было глупо. Он сверился с навигатором, и тот пообещал буквально через полквартала вверх паб какого-то Дэви Бирна с ежедневным ланчем между 11-00 и 16-00.

Костя свернул на Дюк-стрит и толкнул стеклянную дверь. Интерактивная панель в витрине изображала надпись на грифельной доске мелом и сообщала, что в ланч-меню на выбор копченый лосось и печень ягненка под каким-то там соусом. Через секунду Костя сообразил, что это не интерактивная панель, а в самом деле надпись мелом на доске.

Стиль в пабе выдержали: пахло позапрошлым веком, доповоротными временами, архаикой. Бартендер – пожилая дама – вопросительно посмотрела на Костю поверх очков (не светозащитных, а настоящих, с диоптриями!). Костя, прикинув, что холодного лосося ему нарежут значительно быстрее, чем испекут печень ягненка, ткнул пальцем именно в эту позицию, добавив:

- И пол-литра пива.

В любых других Европах ему до пяти часов вечера налили бы только безалкогольного. Но Боже, храни Ирландию! – бартендерша тут же нацедила ему настоящего горького.

- Боже, храни Ирландию! – громко сказал он и поднял кружку. Бартендерша символически «чокнулась» кулаком.

- Откуда вы? – спросила она, распознав акцент. – Германия?

- Россия.

- Военный?

- Нет. Уже нет.

- Но «уже» - это не очень давно. Выправка заметна.

- Шесть лет.

- То-то, - бартендерша улыбнулась, довольная своими дедуктивными способностями. Руки ее теперь колдовали над кофейной машиной. – Большинство русских здесь – военные.

- Имеете что-то против? В смысле, если это проблема – я уйду.

- Нет, что вы. Постоянная клиентура. Офицеры, в основном.

- А вы не замечали среди них такую красивую рыжую женщину?

- Нет. Видимо, она не поклонница Джойса, - с видом сталевара, несущего пробу металла, бартендерша взяла две белоснежные чашки и налила черногорячий (а можно так? украинцы говорят же «красногорячий»?) кофе.

- Она поклонница хорошей еды, - Костя в несколько глотков ополовинил кружку. – И хорошего пива. Я думал, она знает это место.

Бартендерша как-то странно посмотрела на него. Потом на ополовиненную кружку. Отточено-экономными ловкими движениями, не отрываясь от разговора, плеснула в кофе ликера и долила сливок, мгновенно вздувшихся пенной шапкой.

- Вы сегодня много ходили пешком, - заметила она. – Осматривали город? Лиз, два кофе и пирог за четвертый столик, пожалуйста.

- У вас прекрасный город, - сказал он. Внутренние часы лихорадочно тикали, но лосося еще не принесли, надо же чем-то занять рот и время.

- Дайте я угадаю, - предложила бартендерша, принимая от Лиз блокнотик с заказом. Не глядя, взяла с подвески чистую кружку, подставила наискосок под нужный кран, начала наливать по стенке… - Вы были в Рингсенде, смотрели на море и гавань.

Костя, не находя слов от восхищения, поднял кружку в ее честь.

- Миз Холмс, - сказал он. – Ваше здоровье.

- Не льстите. Холмс опознал бы в вас русского немедленно. Но я увидела, как вы отреагировали на пиво, и отбросила мысль о том, что вы русский. В России нет запрета на продажу спиртного до пяти часов. Во Франции, Испании и Италии это регулируется местным законодательством; кроме того, вряд ли француз или итальянец попросили бы пива после долгой пешей прогулки. Я решила, что вы немец или швед, но осевших здесь шведов я знаю всех, а больше никто не приезжал. И, как видите, моя версия оказалась ошибочной.
- Совсем чуть-чуть, - Костя показал пальцами крохотный зазор. – Последнюю неделю я провел в Германии. Они меня замучили.

В Германии, в Вюртемберге, располагалась штаб-квартира Совета Церквей, где владыки Роман и Иннокентий согласовывали миссию. Строго говоря, закон не обязывал их это делать, но переться на чужую каноническую территорию без разрешения хозяев считалось хамством неописуемым. Так что Костя две недели проскучал в Вюртемберге перед тем, как вылететь в Дублин. Ту тикетс ту Даблин. Куда, блин? Туда, блин…

- О.

- Ну а с Рингсендом? – спросил Костя.

- Совсем все просто: сначала вы прошли вдоль стадиона, а там сейчас все перекопано, - и набрались грязи после вчерашнего дождя. А потом на эту грязь вы набрали песка и осколков ракушек. По дороге эта грязь в основном высохла и отпала, на шнурках кое-что осталось. Как только вы вошли, я подумала: вот человек, который шел пешком из Рингсенда. Не стану спрашивать, видели вы корабль или нет: конечно, видели, гавань патрулируется круглые сутки.

Костя чувствовал себя так, словно ему назвали пароль, а он не знает отзыва. И где этот лосось? Они что, еще ловят его? Спрашивать было бы невежливо, поэтому он молча допил пиво.

- Дэй-зи! – бартендерша почти не повысила голоса, он просто каким-то образом стал… мощнее. – Наш гость торопится, у него назначена встреча! Неси сюда эту несчастную рыбу!

- А это-то вы откуда знаете?

- О, мой дорогой Уотсон, это было совсем несложно. Вы сделали длинную прогулку в Рингсенд, прошлись по морскому берегу, а потом почему-то заторопились, чуть ли не бегом прибежали сюда, и сейчас сидите как на иголках. Кто сначала неспешно тратит время, а потом лихорадочно наверстывает? Человек, которому назначена встреча и который пытается скоротать часы, и достигает в этом… слишком больших успехов. Где и когда вас ждут?

- К пяти у моста Полпенни.

- Расслабьтесь, - бартендерша махнула рукой. – Вот ваш лосось, и вы даже можете съесть его не спеша. Терпеть не могу, когда давятся. Когда я впервые читала «Улисса», меня чуть не стошнило на описании дешевой обжорки.

Костя уже успел развернуть салфетку с прибором и набить рот картошкой, которая прилагалась к лососю бесплатно, вместе с кучкой морской капусты. Картошка таяла на языке, капуста на зубах приятно поскрипывала, лосось был… даже слово «божественный» могло его обидеть. А уж слушать описание дешевой обжорки в исполнении Джойса… Видимо, дедуктивная леди все прочла по его лицу и поинтересовалась:

- Еще пива?

Костя блаженно кивнул. Есть он старался аккуратно: бартендерша напоминала ему бабушку, а у бабушки за столом не забалуешь, сразу огребешь деревянной лопаткой по темечку. Лосося он резал маленькими кусками и старался при жевании совсем не производить шума.

Еще бабушка не терпела, когда железом возят по фарфору, и даже Костиному отцу доводилось замирать под ее строгим взглядом. На этот раз деревянное блюдо хотя бы эту проблему решало. И оно было большим, о Боже правый. Костя видал велосипедные колеса поменьше. И картошку он позорно не доел.

- Я до Полпении не успею с таким набитым брюхом, - пожаловался он, сдавая тарелку Лиз.

- Молодой человек, до Полпенни к пяти вы успеете, даже если наберетесь так, что сможете только ползти. И вообще, здесь Ирландия, а не Германия. Здесь никто не станет переживать, если вы задержитесь на десять минут.

- Нельзя, - Костя помотал головой. Барон возмещал потерю жидкости в течение получаса и несколько осоловел. – Нарисуйте счет. И где у вас тут…?

- Тут у нас там, - женщина показала вымытой кружкой в глубину помещения и вновь принялась натирать стекло салфеткой. Кружка попискивала от чистоты.

- Э… еще один вопрос, - Костя положил на стойку карточку. – У вас можно заказать столик на вечер?

Бартендерша снова окинула его таким взглядом поверх очков, словно он сказал неслыханную дерзость.

- Во сколько? – спросила она.

- Половина девятого.

Женщина извлекла из-под стойки пухлую папку-сегрегатор и перелистнула страницы.

- Вообще-то обычно нужно совершить убийство, чтобы попасть сюда в половине девятого и получить столик, - доверительно сказала она. – Но со всем этим глупым терроризмом вам, можно сказать, повезло. С девяти будет свободен пятый, заказ отменили буквально час назад. Секция для курящих.

- Запишите, - быстро сказал Костя. – Предварительный заказ нужно делать?

- Нет, не обязательно. На кого записать? - касса, бибикнув, вычихнула карточку, дедуктивная леди посмотрела на чек: - Мистер Невер-офф?

Костя секунд на пять завис – да что ж это, анекдот меньше чем за сутки по всему Дублину разбежался? – а потом сообразил, что бартендерша имеет в виду совсем другое: мистер Никогда-не-уходи.

- Да, Невер-офф, - он улыбнулся и пожал руку, протянувшую ему карточку и чек.

Выйдя на улицу, он обнаружил в руке не только карточку с чеком, но и пластинку мятной жвачки. Какая женщина! Нет, ну какая женщина! Если бросать служение и жениться – так только на ней!

Он действительно был у моста Полпенни вовремя, и когда дошел до назначенной точки, обнаружил, что мог бы поесть и здесь: на первом этаже этого книжного магазина располагалось кафе. Костя поднялся на второй, явно надстроенный над первым после войны, миновал отдел электронной книги, для приличия прошелся вдоль полок антикварной бумажной литературы и обратился к парню, метелкой вытиравшему пыль с почтенных печатных изданий:

- Простите, у вас есть «Четыре шедевра эпохи Мин» в Принстонском издании?

Парень смерил его взглядом – немногие могли сделать это, глядя сверху вниз. Парень мог.

- У нас нет оригинального издания, - сказал он. – Но есть очень хороший репринт.

- Я бы посмотрел, - сказал Костя.

- Мы не держим таких книг в зале, - сказал парень. – Пойдемте.

Они вышли в неприметную дверь между полок, спустились в простенок за кафе. Парень открыл Косте дверь и пропустил его в тесный кабинет.

Впрочем, это Косте он был тесен. Хозяйке кабинета в нем было вполне уютно - преподобнейшая Шоннесси могла бы в своем кресле поместиться два раза.

- Добрый вечер, - сказал Костя.

- Садитесь, - женщина показала на раскладной стул. – Добрый вечер.

Костя опасливо присел – уж больно ненадежным выглядело сооружение. Зажал руки между колен, думая, с чего бы начать разговор. По правде говоря, явление преподобной Шоннеси в качестве главы Реформатской церкви Ирландии следовало переварить. Радикальные реформаты в Ирландии имели не лучшую репутацию, чем католики, и находились в столь же глубоком подполье. Что глава их церкви одновременно возглавляет одну из беззубых легальных деноминаций – было для Кости полной неожиданностью.

Впрочем, кто бы говорил, одернул он сам себя через секунду.

- Поскольку вы знали, где меня найти и что сказать, - продолжала миз Шоннесси, - думаю, мы обойдемся без пустопорожней дипломатии. Вы пришли ко мне как представитель… кого? К кому?

- Как один связанный с подпольем пастырь к другому.

- В отличие от своих коллег вы считаете меня пастырем? Как интересно.

- Вы хотели обойтись без пустой дипломатии, - Костя пожал плечами. – Я знаком с основами учения Реформатской церкви и знаю, что вы воспринимаете священство не так, как мы. Ни один из нас не может признать другого полноценным священником, но ваше пастырское служение я под сомнение не ставлю, - Костя сделал паузу, чтобы убедиться, что его поняли правильно.

- Продолжайте, - сказала женщина.

- Это служение напрямую касается людей, избравших вооруженную борьбу. В данном случае я не вижу разницы между католиками, протестантами и православными. Есть люди, которым совесть не позволяет мириться с текущим положением дел, и есть пастыри, которые оказывают им в этом духовную… и не только духовную помощь.

- Допустим, они есть, - кивнула женщина. – И эти люди, и пастыри. Допустим, я верю, что вы прибыли ко мне как представитель этих людей и этих пастырей. Чего вы хотели бы от меня?

- Связи. С этими людьми и этими пастырями с вашей стороны.

- С какой целью?

- Вы знакомы с последним заявлением Мак-Лохланна?

- Объявить Ирландию зоной, свободной от террора? Хорошая идея. Жаль, что «Гринфилдам» она пришла в голову только тогда, когда «ирландец» и «террорист» сделались практически синонимами.

- Так или иначе, пакт заключен, и неприсоединение к нему «Оранжевых рыцарей» может создать неловкую ситуацию. Если бы у меня была связь, я бы поговорил с представителями организации и попытался убедить их, что к пакту имеет смысл присоединиться.

Женщина задумалась.

- Я ничего не обещаю, - сказала она. – Но… вы намерены выступить в свой пеший поход по ирландской глубинке?

- Да.

- Куда вы двинетесь?

- На северо-запад. Я собираюсь закончить движение в Галвэе, и оттуда вернуться.

- Будете проезжать Каван?

Костя сжал зубы на секунду. Конечно. Эта женщина не была бы тем, кто она есть, не имей она склонности разузнавать о своих новых знакомых как можно больше. Отец Константин Неверов достаточно наоткровенничал в мэрии, а инцидент в Каване никто не засекретил. Да и что можно засекретить в Ирландии?

- Да, конечно, - пес возвращается на свою блевотину… навязло в зубах, а что делать?

- Вас найдут, - сказала преподобная Шоннесси. – Это все?

- Нет. Теракт НАИС привел к тому, что в ближайшее время в Ирландии может стать очень плохо. Думаю, никто из нас этого не хочет, но… не все складывается в мире так, как мы того хотим. Если какой-то из проектов пацификации Ирландии все-таки будет принят, нам… нам всем придется сделать так, чтобы все это не вылилось в новую войну.

- Не буду скрывать, среди нас есть те, кто хочет, чтобы это вылилось в новую войну, - епископ Шоннесси покачала головой.

- Среди нас тоже, поэтому и нужны совместные действия.

- Вы интересный человек, отец Неверов, - она улыбнулась.

- Отец Константин, если так, - Костя вдруг почувствовал, что краснеет. Какой он, к лешему, отец… - Если отец, то по имени, у нас так.

…Ночью ему приснился странный сон. Странный – потому что расскажи ему этот сон кто-то другой, Костя решил бы, что это кошмар, но у него самого ощущения кошмара не было…

Приснилось, что он один в темноте. Приснилось, что какая-то женщина подходит к нему и просит подержать ребенка. Он боится, но не может отказать, протягивает руки, женщина опускает в его ладони голенького младенца – и уходит прочь, в далекую дверь, оставив ее открытой и впустив в темный узкий холл немного света.

Младенец теплый, живой – но почему-то мокрый и скользкий. Его трудно держать, он постоянно вертится, вот-вот выскользнет. Страшно уронить, страшно сжать сильнее. Костя бежит за женщиной, окликает ее – но та уже исчезла, дверь медленно закрывается за ее спиной. Прибавив ходу, Костя успевает придержать дверь плечом, отжимает тяжелую створку и вырывается с младенцем на свет.

И тут он может, наконец, рассмотреть, почему ребенка так трудно держать. Ребеночек-то нормальный, крепенький такой новородок со свежим еще пупком, по шкале Апгар на все десять потянул бы, не будь шкала размечена только на семь. С руками у отца Константина непорядок – руки в кровище по самый локоть.

Костя от изумления вскинулся так резко, что разбудил Морозову, стряхнув ее голову с плеча.

- Ты чего подорвался в такую рань? – сонно пробормотала Даша, подгребая к себе подушку.

Костя потер затекшее плечо, глянул на комм – пятнадцать минут четвертого.

- Сон приснился дурацкий. Сейчас покурю и опять лягу, - он нашарил сигареты на тумбочке, набросил гостиничный халат, сел в «курительный» угол, включил вытяжку и местный свет.

- Тогда уж и я, - Даша, завернувшись в одеяло, села напротив, взяла из протянутой пачки сигарету, подкурила от Костиной.

…Ну, кровь откуда взялась на руках – это понятно. Они с Дашей в самый интересный момент обнаружили, что у нее начались месячные. Не останавливаться же из-за такой ерунды, тем более, что Морозова, оказывается, ожидала этого события – «по мне можно календарь сверять». В душ перебрались, и Боб твой дядька. А вот младенец? Продолбало ты все уроки анатомии в школе, дорогое подсознание. Или ты мне символицки намекаешь, что от этого дела бывают ни разу не духовные дети? В стратегической, так сказать, перспективе? А в тактической… Оно, конечно, «буває, що і слон літає», как говорили на незабвенной Тернопольщине. Вот заблудилась в Дашкином организме какая-нибудь яйцеклетка в неурочный час, прорвался кто-то из хвостатиков по течению вверх, как тот лосось, и готово дело.

- Дашка, - сказал Костя. – Пообещай мне одну вещь.

- М-м?

- Если вдруг… я понимаю, что это почти невозможно, но если вдруг будет ребенок…

- Ты сдурел, Неверов? Ты же сам видел…

- Я понимаю. Но всякое бывает. Если. Вдруг. Знаешь, у той книжке сказано, что одной девушке даже полное воздержание не помогло. Короче… Пожалуйста, не делай ничего. Не вышибут же тебя из армии за это. Я останусь, я буду рядом. Сделаю все что угодно, для него и для тебя. Я твой мужик в этом случае. Кликни мне, хорошо?

Морозова засмеялась.

- Костян, - сказала она. – Если этакое чудо стрясется, будь спок: именно тебе я первому стукну. Потому что я тут же, на месте, уверую. С чего тебя так разобрало?

- Да говорю же, сон увидел.

- Вещий?

- Психиатры говорят, что других, в общем-то, не бывает.

Даша покачала головой.

- Бывают. И просто сны, и просто сигары. Ты давно не трахался, сержант, вот и делаешь из мухи слона. Тебе ребенок приснился?
- В общем, да.

- Это твое подсознание тебе намекает, что целибат – занятие в принципе дурацкое.

- Я обдумаю эту опцию, - они погасили окурки в пепельнице снова-таки почти синхронно, разделили на двоих банку пива из минибара и вернулись в кровать, где Костя опять с удовольствием обнял капитана Морозову.

Он не был возбужден. Просто счастлив.

Анон · 2015-11-04 23:02:59

▼Скрытый текст⬍

До Кавана Костя при желании мог бы добраться за час с небольшим, автобусом из Дублина. Но он шагал пешком, двигаясь по мелким шоссе параллельно трассе, ритмично переставляя ноги и напевая то казачьи, то ирландские песни.

В первый раз его арестовали в Дансолине. То есть, не арестовали, а задержали, посмотрели документы, увидели, что он совершенно официально православный священник, и хотели было отпустить – но дело шло к вечеру, Костя попросился переночевать в участке и его там оставили до утра.

Утром дама из «гарды» вывезла его за околицу и настоятельно попросила в Дансолин не возвращаться, а лучше попытать счастья в Гарретстауне, там живет очень набожная семья, которая настоящего священника много лет в глаза не видела. При слове «настоящего» дама окинула Костю взглядом, красноречиво выдававшим ее сомнения: считать Костю настоящим или нет.

( Collapse )

Костя двинулся в указанном направлении, и вышел на деревуху в четыре дома, где и впрямь обреталась набожная семья. На то, чтобы всех исповедовать и причастить (а матриархиню еще и соборовать), ушло полдня, и в Келлс Костя добрался бы только к вечеру, кабы не очередной полицейский, выехавший ему навстречу и покативший в обход города. Костя внутренне собрался – уж не до ближайшей ли канавы его везут? – но его довезли до полуразваленного монастыря, частично растащенного на изгороди. Впрочем, церковь была вполне строевая, как бы не пятнадцатого века, и там ждало уже с полсотни народу. Костя ожидал, что половина разбежится, когда узнает, что он Eastern orthodox, но ушли всего четыре-пять человек, остальные заняли очередь в исповедальню. Народ здесь не исповедовался уже давно, грехов накопил много, излагал их обстоятельно, и отец Константин всей душой и телом понял, почему отец Жан-Мари Вианней назывался «мучеником исповедальни». От холодной каменной скамьи коченело все тело, но Костя говорил себе «Терпи, блудник!» - и продолжал вслушиваться в шепелявую скороговорку исповедников. Когда настало время службы, ему пришлось взять паузу – отогреть закоченевшие руки. Впервые в жизни он порадовался, что литургия Павла Шестого при желании укладывается в пятнадцать минут. Да и английского ему не хватало для обстоятельной проповеди.

В Виргинии он служил аж с разрешения мэра, в большой церкви на площади – но на службу пришло всего семь человек, а к исповеди не подошел никто, так что Костя никого и не причащал, Дары пришлось потребить в одиночку. В этот момент собственная затея казалась ему идиотской. Она ему казалась такой еще днем раньше, когда он понял, что даже в изрядно обезлюдевшей Ирландии он – капля в… нет, не в море, а в горячей пустыне. Капля, которая не сможет освежить даже одну иссохшую глотку – если предположить, что она доберется до этой глотки, не испарившись по дороге.

В Каван он пришел промокшим, больным и разбитым. Свернул в первый же паб, шмякнул рюкзак под табуретку и попросил виски. Двойной. Без льда и без содовой. И кофе. И еще виски. Двойной. И сэндвич, да, такой же, как у леди слева от меня. И виски. Двойной. Да, три двойных, один сразу, один после кофе и один к сэндвичу. Можно еще один потом, но это будет потом…

Когда Костя залпом опрокинул первый стакан, леди слева покосилась на него. Когда он так же хлопнул второй, она уже с любопытством воззрилась.

- Я простужен, - объяснил он. – Извините.

Леди улыбнулась. Она была сухая, пожилая, скуластая, и кого-то ему напоминала.

- Вы тот, о ком я подумала? – спросила она.

У нее получилось «в тош ком я п’думала?», Костя не сразу ее понял.

- Это значит… - нет, не то слово. – Это зависит от того, о ком вы подумали.

- Вы русский священник? – спросила она, склонившись к самому уху Кости и обдав его запахом копченого бекона.

Она контакт епископа Шоннесси или просто любопытная Варвара, которой позвонила ее кумушка из Келлса? В любом случае, отпираться не было смысла. Костя кивнул, рот у него был занят горячим кофе.

- У нас когда-то был русский священник, - сказал бартендер.

Кофе застрял в Костином горле сосулькой.

- Осторожней, - покачала головой пожилая леди. – Так недолго и рош обжешш.

Косте ничего не осталось, кроме как снова кивнуть.

- Как его звали? – спросил он, продышавшись.

«Он нам не сказал…»

- Отец Сирил, - сказал бартендер, круглолицый парнишка, совсем недавно достигший возраста, в котором разрешается находиться по любую сторону барной стойки.

«Кирилл, значит…»

- Его убили, - продолжал бартендер, пристально глядя на Костю. – Девять лет назад, к северу от города. Шел конвой, охраняемый упырями. Он пошел с отрядом повстанцев и попал в руки к колбасникам.

Костя выпил третий виски и вгрызся в сэндвич.

Упыри не охраняли конвой. Они были частью, так сказать, гуманитарной помощи. Двое инженеров и врач. Но легенда, как видно, уже сложилась.

- А теперь вы пришли сюда с какой-то лицензией, будто так и надо, - продолжал бартендер.

- Слушай, - Костя пододвинул к нему стакан. – Я устал, как собака. Замерз. И никакой охоты у меня нет объяснять, почему наши упыри оказались умнее ваших упырей и не стали запрещать Церковь, а тихо и мирно переводят ее на говно. Если вам нужен священник – завтра я зайду еще раз. А если нет – я просто навещу могилу этого русского парня и пойду дальше.

Бартендер пододвинул новую порцию виски и спросил:

- Вам есть где ночевать?

- Тут вроде есть гостиница, - Костя повертел в руках комм, разглядывая навигатор. – На Вольф Тон стрит...

- У нас сдаются две комнаты, - сказал бартендер.

- Почем?

- Сто десять в сутки, - не моргнув глазом, сказал бартендер.

Костя фыркнул. В Ирландии всех пришельцев с континента почему-то принято было считать несусветно богатыми. В Малдрон-отеле миссия платила за ночь девяносто пять, но это был номер для курящих в центре Дублина.

- Отдыхай, - сказал он, протягивая парню наличные. – На Вольф Тон кровать и завтрак за шестьдесят.

- Ау нас еще ужин. Домашняя кухня, - сказал парнишка с деланным равнодушием. – Входит в стоимость. А там обедать придется в ресторане.

- Душ в номере есть?

- Ванная комната.

- И в ней есть вода, и даже горячая? – подозрительно прищурился Костя. Большинство домов здесь отапливалось частными бойлерами, и на них экономили зверски. По Костиным прикидкам

- Я сейчас запущу бойлер, - пообещал бартендер. – Бак согреется за полчаса.

Костя вздохнул. Перспектива не тащиться под дождем на Вольф Тон, а прямо сейчас завалиться в койку, плюс поесть на ночь домашнего и принять горячую ванну перевесила.

- Как тебя зовут? – спросил он.

- Шон, - ответила за парнишку леди.

- Давай сюда ключ, Шон, - Костя протянул руку.

В комнате под крышей было все еще холодно и несколько пыльно: последний гость был тут явно еще в канун Рождества, и комнату как после него прибрали, так с тех пор и оставили. Костя в ожидании душа переоделся в сухое, а мокредь свою развесил на спинке кровати у радиатора, уже начавшего согреваться. Шон прибежал минут через десять, обмахнул влажной тряпкой поверхности, принес свежие полотенца и дополнительное одеяло.

- Ночью, небось, отключишь бойлер? – пробормотал Костя, блаженно растянувшийся на застеленной постели под спальником.

- А как же. Знаете, почем сейчас энергия?

- У тебя энерджистор[1] висит, и батареи в нем даже наполовину не разряжены. А ты с меня содрал больше сотни. Жулик, ты братец.

- Сказал человек, который торгует рассказами про непорочное зачатие. А прибавочную стоимость кто создавать будет?

Костя усмехнулся:

- Ты марксист?

- А как же.

- Тогда чего тебя так беспокоят церковные дела?

Шон вздернул свой круглый подбородок с ямочкой:

- Я ирландец. В какую церковь мне не ходить – я сам, без упырей разберусь, - Шон показал на его джинсы и носки. – Может, сдадите в стирку? А то у нас машинка с сушкой.

Об этой само собой разумеющейся детали парень сообщил с гордостью.

- В стоимость включено?

- А как же.

- Забирай, спасибо.

Шон сгреб его манатки, повернулся в дверях.

- Вас, может, разбудить, когда вода согреется?

- Не, я сам… - глаза склеивались, губы деревенели. – Спасибо.

Шон все-таки разбудил, когда пришло время ужина. «Домашней едой» оказался круг омлета с беконом, в два пальца толщиной. Оно, конечно, пост, но больным и путешествующим можно. Вот еще бы огурчик соленый к этому, а лучше два. Почему, когда болеешь, тянет на соленья и маринады? На этот счет и в армии прохаживались, и в «Луне»…

Ужинать пришлось в баре, который к девяти вечера наполнился, и Костя все чаще ловил на себе любопытные взгляды мужчин и женщин. Контактировать не хотелось ни с кем, даже с контактом епископа Шоннесси, буде он тут появится, и Костя, разобравшись с ужином как можно быстрей, выпросил у Шона чаю в литровом заварочном чайнике и стакан бренди, принял как можно более горячий душ, напился кипятку с местным коньячиной и лег, завернувшись в два одеяла и спальник.

Среди ночи пришлось встать, переменить белье и перестелить кровать промокшим одеялом наверх. Простынь заменить было нечем, Костя просто положил поверх нее сухое полотенце.

Утром он встал, чувствуя себя почти здоровым. Прорезался кашель – но это был хороший, слабый и «мокрый» кашель. Завтракать Шон позвал на семейную кухню, где Костя познакомился с его мамой – веснушчатой полной женщиной, дорожным инженером. Вообще-то, это был скорее обед, чем завтрак: раньше одиннадцати Шон не вставал. Насколько понял Костя, поварничал в доме тоже он: миссис Райли могла предложить только сэндвичи.

- Шон, ты в курсе, где могила отца Сирила? – спросил Костя, разворачивая на планшетке план города.

- Там общая могила, - парень нашел место и поставил маркер. – Да без разницы. Они все святые. Все.

Спорить с юным марксистом Костя не хотел.

На западе опять клубились тучи, но солнышко пока стояло в зените, и Костя шагал по лужам, от которых поднимался тончайший парок.

Костя плохо помнил город. Не в том был тогда настроении, чтоб ходить и запоминать, дело сделали – и ладно. Тем более, их постарались как можно скорее отозвать назад, предстояло расследование. Запомнил он только осенний пожар листьев, и дождь, как будто стремившийся потушить это пламя; грандиозный собор святого, конечно же, Патрика (но еще и какого-то Фелима, не забудем про Фелима!), «руки» на площади – три серых каменных ладони – квартал горластых пэйви, говоривших на даже не ирландском, а каком-то совсем тарабарском языке… Помнил телевышку: у нее приходилось стоять в карауле. Но странное дело, начисто не помнил, как все это связано. Порой он оказывался на знакомой улице, но совершенно не мог понять, как отсюда попасть к старому гольф-клубу, который отметил на карте Шон, и в очередной раз сверялся с навигатором.

Трупы повстанцев они стащили тогда во двор городской больницы, а когда расследование на месте закончилось и родственники опознали всех, кого могли и хотели, тела в пластиковых пакетах побросали в грузовик и куда-то увезли. Как оказалось – на поле для гольфа. Там бульдозером вырыли могилу и им же зарыли. Все эти детали Шон изложил сквозь зубы, добавив, что местные просили перезахоронить хотя бы родных, но им пригрозили: будете возбухать, вообще бетоном зальем.

Костя вспомнил капитана Щекина. Этот мог. И пригрозить, и, наверное, бетоном залить.

Злой он был после того налета, все были злые.

Он вышел на лужайку – изрядно запущенную с того времени, как на ней в последний раз играли в гольф. Сразу увидел грубый деревянный крест в два человеческих роста и под ним гранитную плиту. И вдруг понял одну важную вещь: до сих пор для него отец Кирилл был не более чем функцией. Этот человек вдруг возник из пустоты сам собой за пять минут до смерти, как Агнец возникает на алтаре. Словно специально для того, чтобы послужить к обращению непутевого сержанта Неверова. Костя не знал о нем ничего – и не пытался узнать. Время от времени он задавался вопросом: что повело этого человека в налет? Долг причастить и отпеть убитых? Искренняя убежденность в правоте горе-фениев? Попытка хотя бы в последний момент отговорить их от гиблой затеи? Желание послужить им щитом от вампиров? Или – Костя вдруг понял, как его страшит эта мысль – безнадежная, безотчетная жажда смерти? Он же ни разу не пробовал выяснить. Ни тогда, ни потом, хотя ведь при желании легко мог бы через тех же доминиканцев. Ведь этого парня наверняка попытались объявить мучеником, а у брата Михаила остались концы в Конгрегации по делам святых… Да и позже, в «Луне», тот же Антоха мог бы попытаться пролезть в армейские файлы – было же разбирательство, значит, должны были остаться документы, может быть, даже в открытом доступе… Теперь, на этой могиле, пришлось наконец сказать себе честно: ты предпочел не знать, ты сам это выбрал, ты боялся… чего? Посмотреть – и не увидеть руки Бога? Только ночь, только осенний дождь и ярость перепуганных мальчишек… Или – увидеть? Гамбит Ксанатоса, одного офицера разменивают на другого – а в чем смысл гамбита? Кстати, по-английски не офицер и не слон, а «епископ». Признать, что бесплотный шахматист подвел этого парня под ваши пули, и с какой целью, чтобы ты, овца немычачая, устыдился и прозрел? Я не могу в это верить, в это нельзя верить. Гамбит Танатоса. Послать парня на крест, чтобы человечество прониклось. Тьфу. Я помню, что было иначе. А как иначе – уже не помню.

- Простите, - окликнули сзади.

Та самая вчерашняя леди из бара.

- Я знала, что вы придете сюда. С самого начала.

Она подошла и поравнялась с Костей.

- Я Эдит…

«Эдиш», получилось у нее.

- Вообще-то я к нему не ходила, мы протестанты уже не помню в каком колене. Дед говорил, что мы еще до Лютера стали протестантами, но это он врал, наверное. А парень был хороший. Сирил, не дед. Хоть и католик, но он хороший был парень. Вы будете у нас служить?

- Если разрешат, - пожал плечами Костя.

- Я приду, - пообещала Эдит. Помолчала и добавила:

- …У меня дочка в Дублине живет, епископом прикидывается. Она мне щелкнула на днях, чтобы я вас нашла и кое с кем познакомила. Вы как, знакомиться не раздумали?

[1] Автономный накопитель энергии

Анон · 2015-11-04 23:04:59

▼Скрытый текст⬍

Неделю спустя Костя сошел в Дублине с галвэйского автобуса а таком настроении, что испортить его не могло даже письмо от владыки. Владыка писал, что Колдаев поднял бучу, и Косте уже не удастся отделаться частным покаянием, дело будут разбирать на епископской конференции. «Да ради Аллаха», написал в ответ Костя. Он изменился за эту поездку, он чувствовал себя как выздоравливающий после долгой болезни: ослабленным, но легким и спокойным. И дело даже не в том, что в Галвэе он наконец-то по-настоящему, от души помирился с Игорем, и не в том, что «оранжевые» согласились присоединиться к пакту Маклохланна, и даже не в том, что Кэйтлин О’Рурк и Донал Финнеган открыто передали друг другу знак мира перед алтарем (Косте пришлось прервать службу и пригрозить, что кина не будет, если эти двое не пожмут друг другу руки, ну так ведь пожали!). Перелом случился раньше, в Каване, когда Костя, не успев прийти в себя от нежданного разрешения, служил аж в самом соборе святого Патрика (и Фелима, не забыть про Фелима!). Полторы сотни человек, пришедших на службу, просто терялись в этой громаде, для кого ее такую выстроили в этом городке? Он полдня провел в конфессионале, а когда вышел служить и услышал свой голос, отраженный куполом – до странности чужой, как будто искаженный микрофоном, то понял вдруг и наконец: не существует никакого шахматиста с заранее просчитанным планом игры – есть одно великое и мгновенное «сейчас», объемлющее каждый выбор, и в этом «сейчас» отец Кирилл, навсегда двадцативосьмилетний, вместе с ним протягивает руки к дарам на алтаре. Миссия имела смысл. Она настолько имела смысл, что он перестал бояться ее облажать, как боялся до сего момента. Он понял, что просто должен делать то, что должен, до конца, в этом состоит его «сейчас», а все остальное, что от него не зависит, просто сложится в этом «сейчас», где все сделают то, что могут и насколько могут. Даже если его выпрут из священников, все сложится, потому что оно уже сложилось, только не все еще об этом знают, не все умеют жить в «сейчас». Для большинства «сейчас» - всего лишь досадный промежуток между «раньше» и «потом», и люди стремятся поскорее проскочить в «потом», потому что верят – там будет лучше, а «потом» оказывается тем же самым «сейчас», и лучше не становится. Тогда люди оглядываются в «раньше» и видят его пустым, состоящим из неоправданного ожидания лучшего «потом».

( Collapse )

«Раньше» отца Кирилла Малевича не было пустым. Судьба водит людей странными путями: Малевич, родившийся в Гомеле, учившийся в Варшаве и проходивший инженерную практику в Словакии, прибыл в Ирландию чинить мосты – они всегда страдают от партизанской войны. Католиком был еще до этого, священником стал уже там, то есть – тут. Хороший был работник, хороший священник. Когда в стране полыхнуло в очередной раз, уволился из компании и, злостно нарушив закон о чрезвычайном положении, остался в стране. И даже на последний вопрос был ответ: пастырь не может бросить свою паству.

Сойдя с автобуса, Костя назначил новую встречу епископу Шоннесси и кликнул Даше.

- Привет, - по голосу он понял, что она улыбается. – Чего стучишь?

- Увидеться хочу, - он тоже не смог удержаться от улыбки.

- Ты записку мою получил? Что я не бурундук?

- Ага. Но ведь это не единственный повод увидеться. Или… ты не хочешь меня видеть?

- Да нет. Все нормально. Хочу. Давай поужинаем сегодня вместе.

- А раньше можно?

- Ну, если тебе не ввал на левый берег тащиться, то давай. Я в Дройм Конрах патрули проверяю, там паб есть, называется «Эшлинг» - подъезжай туда, я через час как раз круг сделаю и там тоже буду. А что за срочность такая?

- Просто очень хочу тебя видеть, - он ни единого мгновения не врал, ему и в самом деле очень хотелось увидеться с ней.

- Ну хорошо, приезжай, я тоже рада буду тебя видеть.

Было хорошо и немножко горько – то, что у мобишников зовется bittersweet ending. Морозова сидела в джипе на месте стрелка боком, держа на коленях картонный разносик, в гнездах стояли два стакана горячего кофе.

- Рада тебя увидеть одним куском, - Морозова протянула стакан. Костя поставил рюкзак у ее ног.

– Ну, как оно ничего в глубинке?

- Да потихонечку. Видишь, не зарезали. Хотя еще чуть-чуть и замучили бы исповедями. Хорошая поездка, надо будет повторить.

- Не заговаривай мне зубы. Ты прощаться пришел.

- Ну, не совсем прощаться… Я тут могу теперь надолго зависнуть, но…

- Но ты принял решение остаться попом, и всякой романтике конец.

Костя кивнул. Они бесшумно чокнулись кофейными стаканчиками.

- Ты расстроилась?

- Немножко, - Морозова покосилась на патрульных, старательно притворяющихся, что не смотрят в их сторону. – Гаубица у тебя все-таки выдающаяся, если не длиной ствола, то калибром. Жаль такую снимать с вооружения.

- Необычайно приятно слышать такой комплимент. Я серьезно.

- Ты похудел, - Даша окинула его одобрительным взглядом.

- Ну, я изрядную часть дороги от Дублина до Галвэя прошел пешком все-таки.

- Завидую. Ты себе не представляешь, как тут трудно не разожраться.

- Отчего не представляю. Я в прошлый раз двадцать шесть кило набрал. Новую форму пришлось заказывать.

Костя не стал уточнять, что это произошло за каких-то два месяца: пока шло расследование, никого из участников каванского инцидента не отпускали в увольнительные, и оно, наверное, к лучшему, потому что тогда бы Костя не разожрался, а попросту спился.

Он посмотрел Морозовой в глаза и понял, что в уточнениях она не нуждается.

- По тебе этого видно не было, - сказала она. – В смысле, ты крупный парень, оно как-то равномерно на тебе распределяется. Сейчас ты просто с лица спал немного.

- Да, и пальцы рук похудели, - как легко обратить все в шутку, чтобы не спрашивать себя: как все-таки справилась она? И не спрашивать ее, чтобы не услышать в ответ: «С чем, собственно?» Морозова имела все основания считать, что ей не в чем себя упрекнуть: ее не было с остальными в тот момент, ее отделение продолжало преследовать в холмах отступающих инсургентов.

- Даша, - спросил он. – Что бы ты делала, если бы… осталась с нашим взводом тогда?

- Пристрелила Белышева нахрен, - без колебаний ответила она. – А там хоть трибунал. Нечего уродам в армии делать. Знаешь, в чем твоя проблема, Неверов? Ты до последнего отказываешься считать урода уродом. Думаешь, что можно еще чем-то помочь, что-то исправить… Потому ты и пошел в священники, да?

Костя покачал головой.

- Не потому. И… ты в остальном тоже ошибаешься, Даша. Как раз в Церкви я понял, насколько трудно бывает что-то исправить. Поверь, проще вампира сделать обратно нормальным человеком, чем… перестать врать по мелочи хотя бы. Невозможно. И человек, который думает, что сможет… это первый признак того, что в священники ему не надо. Считать урода уродом… что Белышев урод, я знал. Что ему нечего делать в армии – тоже знал. Проблема не в Белышеве, который отдал команду. Проблема в том, что ребята подчинились.

- Они солдаты. Они подчинились сержанту. Я знаю, что ты дал Белышеву в щи, но, Костян, если ты оспариваешь авторитет командира – нужно быть готовым идти до конца, - Морозова еще раз покосилась в строну патрульных: не находятся ли те в пределах досягаемости голоса.

Они находились в безопасном расстоянии, и Даша, смяв бумажный стаканчик, шагнула к урне. Костя поспешно выхлебал остаток кофе, присоединился к ней.

Какие странные штуки вытворяет порой с людьми «сейчас». Если бы они допили кофе и выбросили мусор минутой раньше, они, скорее всего, были бы мертвы. Если бы минутой позже – они бы его вообще не допили, все по той же причине. Но их «сейчас» до точности совпало с «сейчас» человека, бросившего в патруль гранату.

Боковым зрением Костя даже не разглядел, мужчина это или женщина, просто какая-то фигура в ветровке с капюшоном сделала быстрое движение и побежала по улице. Сработал рефлекс: человек бросился бежать – значит, что-то не так. Что? А вот что: круглое, маленькое, черное, вертится в воздухе и падает, вертясь, на брусчатку – ребристые бока, продолговатый корпус, полоски ржавчины на сегментах, добежать, схватить и вернуться к урне не успеть, но можно…

На самом деле не он обдумывал решений – они приходили сами, словно искра била прямо в спинной мозг, не петляя по извилинам. Слова пришли уже потом, когда он отправил Морозову в нокдаун и лежал пузом на урне. Поставленной на попа. Ха-ха. Каламбур. Слова не просто пришли – поперли, теснясь, и все не те, что надо, а ведь хотелось молиться, нужно было молиться – а вместо этого думалось: ну как эта старая хреновина попросту не взорвется, и все мы отделаемся легким мочеиспусканием? А после: ладно, пусть будет хоть как-то… И только потом нужные слова нашлись.

Взрыва он не заметил. Просто где-то между «Отче наш, сущий…» и «…на небесах» оказалось, что он уже лежит на спине, и не чувствует ничего, кроме бесконечной тяжести во всем теле. Небо оставалось по-прежнему далеким. Уши наполнял высокий ровный гул, и Костя вспомнил анекдот про 80-летнего старика, который жаловался врачу: доктор, что это за гул у меня в ушах после секса? – а врач отвечал: это вам аплодируют ангелы.

Он попытался повернуть голову и посмотреть, цела ли Морозова. Получилось. Даша лежала совсем рядом, то есть, не лежала, а ворочалась, пытаясь подняться на четвереньки. Обрывки мусора осыпались на них обоих идиотскими конфетти.

Встретив Костин взгляд, она замерла, приоткрыв рот.

Он улыбнулся и сказал:

- Все нормально, Морозова. Я жив и мне аплодируют ангелы.

Он не услышал своего голоса. Гул в башке не прекращался – видимо, вышибло барабанные перепонки. Но выражение Дашиного лица изменилось: значит, он все-таки что-то сказал. Ее губы зашевелились, потом странно задрожали.

- Ну, ты еще слезу пусти, капитан, - Костя, окрыленный успехом попытки повернуть голову, попробовал сесть. Что-то мешало. Он оперся правой ладонью о стену, возле которой лежал, но со стеной было что-то странное, словно ее утыкали осколками стекла. Удивленный таким оборотом, Костя посмотрел в ту сторону и увидел… какую-то хреновину. Что-то такое красно-черное, излохмаченное, наверченное на корявый грязновато-белый каркас, упирающийся в стену. Что за хрень? Костя еще раз попробовал шевельнуть рукой – и корявая излохмаченная штука мазнула по серой штукатурке, оставляя ржавый след.

Морозова перехватила эту гадость и отвела от стены в сторону. «Не двигайся! Не шевелись!» - пробилось через ангельские овации. Неба становилось все меньше – это люди начали толпиться вокруг, заключая облака и кроны в рамку своих голов и плеч.

- Да что у вас за лица такие, - сказал им Костя. Потом сообразил, что по-русски они не понимают и переключился на Дашу. – Морозова, да брось ты это, что ты там подобрала?

Но Дашка не собиралась бросать «это» - она только сильнее стискивала пальцы у самого…

О, Господи, понял Костя. У самого локтя.

Он поднял вторую руку – посмотреть, в каком она состоянии. Лучше бы не смотрел. Рядом блевал патрульный, и Костя отнесся к этому с пониманием. Даша – без понимания: она покрыла патрульного матом и погнала за аптечкой в джипе. Потом покрыла матом Костю:

- Я же сказала, не шевелись, Неверов! Еще раз дернешься – сама тебя убью!

Костя не стал искушать судьбу и смотреть, что там у него ниже шеи. А через пару секунд пропало и искушение, потому что мозг наконец-то справился с информационным потопом и принялся докладывать о повреждениях.

Костя заорал. Даже не «заорал» - просто догадался, что вибрация в груди и в горле – это крик или стон. Какая-то часть сознания оставалась ясной, и эта часть не переставала твердить, что надо бы собраться и держаться, терпеть и все такое – но она не имела никакой власти над стенающей тушей. Даже не животное – протоплазма, центнер кровавого студня, существует и страдает сам по себе, а ты (если где-то еще осталось какое-то «ты») можешь только пассивно созерцать происходящее: вот наложили закрутки, вот бинтуют, вот шинируют, вот что-то вкалывают – и, Господи, сделай так, чтобы это было обезболивающее!

Это было оно, и на какое-то время оно вернуло целостность. Беспомощное сознание и растерзанная туша совместились в одно «я»: это я, Константин Неверов, священник, бывший солдат, лежу на дублинской мостовой, осязаю всеми тыловыми частями ее холод и твердость, дрожу от боли и потери крови, обоняю то, что вывалилось из моих разорванных кишок, смотрю то в небо, то в мокрые глаза Дашки Морозовой, слушаю звон в ушах и жалею лишь о том, что моему преемнику придется делать много лишней работы. Ну и ребятам с Оксаной неприятно будет узнать, как я здесь накрылся ногами, тоже жаль, да.

Небо начало меркнуть.

- Не отключайся! – Морозова склонилась, приподняла его голову: - Неверов, сейчас будет «скорая»! Не отключайся, дыши, не переставай дышать!

«Как я буду дышать, когда ты влезла мне на грудь?» - хотел спросить он, но сообразил, что никто ему на грудь не влезал – это уже сама реальность меркнет вместе с небом. Брусчатка накренилась и он начал сползать, соскальзывать под тяжестью тупой и всеобъемлющей боли. У него осталось совсем немного «сейчас», и в этом «сейчас» он попытался вспомнить, на чем остановился. Да, точно. Воля. Как на небе, так и на земле. Хлеб наш насущный – это уже не актуально, а вот прости нам долги наши, как и мы прощаем… Ох, нет, не так, как мы прощаем, потому что тогда нам хана. Прости – и все. Большое-пребольшое пожалуйста со взбитыми сливками и вишенкой сверху. И не введи во искушение – поздновато… И избави от зла. Избави от зла. Из…

На этом все.

Анон · 2015-11-04 23:06:12

Ткнул наугад, зачел ближайший связный кусок, охренел надолго. Не люблю Попову за натужный до геморроя канцеляритный юмор, которым пишет вся дешевая фэнтезятина, но тут еще до Поповой учиться, учиться и учиться.

В доме погибло семь человек, пятеро получили тяжелые ранения, в том числе зять Донала Финнегана Оуэн Тэлли, лингвист-кельтолог, бывший преподаватель Тринити-Колледжа. Из всей финнегановской родни он единственный пренебрегал такими полезными в хозяйстве людьми, как телохранители. Остальные погибшие и раненые принадлежали главным образом именно к этой почтенной профессии.
Сам Донал отказался от всех выступлений перед медиа, зато двое его зятьев (или свояков? Как правильно называть мужей племянниц?) Брайан Коллинз и Кайл Мак-Риди, не пожалели красок, описывая ночное нападение, и крыли на все заставки бездействие войск ССН, стоявших в Луисбурге, всего в пяти километрах от места сражения, и пальцем не шевельнувших в то время как доблестная береговая охрана Ирландии, вооруженная всего лишь табельными пистолетами, противустала негодяям. Зато англичане скоренько подскочили к шапочному разбору, арестовали в доме всех, кто шевелился (под утро, правда, отпустили – но, как говорится, осадок остался), и вывезли все трупы – так что хрен теперь доищешься, кто эти террористы, откуда взялись в условиях жесткой блокады, как в их руки попало армейское оружие и так далее. Брайан Коллинз даже взял на себя смелость предположить, что дом Финнегана атаковали те же люди, что напали на станции СОТС и не без сарказма отметил, что и тогда войска ССН, которых в Ирландии скоро станет больше, чем самих ирландцев, оказались почему-то бессильны.
Командующий соединенной группой войск ССН «Северо-запад» генерал Макаровский сказал, что командир дислоцированного в Луисбурге взвода лейтенант Кэри Стаут действовала по процедуре, от дальнейших же комментариев отказался.
Может, дело как-то и удалось бы удержать в рамках «события ирландского национального масштаба» - то есть, бури в стакане воды – если бы аккурат в полдень, в самый что ни на есть разгар Патрика, какие-то неизвестные не вскрыли базу террористов в Уэстпорте. Неизвестные оставались неизвестными очень недолго: в три часа дня у КПП базы в Галвэе вышвырнули из мусорной машины трех господ и одну даму, плотно обмотанных промышленным скотчем по рукам и ногам и перевязанных зеленой подарочной лентой с трилистниками и лепреконами. На шее у каждого висело записанное на видео признание в организации и осуществлении теракта против станций СОТС в Ирландии, а также нападения на дом Финнегана. Это были трое лидеров группы – рядовых бойцов попросту не стали никуда тащить из Уэстпорта, просто избили и приковали наручниками к радиаторам.
Может, и это удалось бы запинать под ковер, но по блогосфере со скоростью степного пожара начали распространяться записи признаний и заявления, сделанного Шоном МакЛохланном, главой Four Green Fields, от имени нескольких подпольных организаций. В заявлении говорилось, что группировка «Новое Антиимпериалистическое Сопротивление» за неслыханную провокацию приговаривается всеми европейскими группами Сопротивления к полному уничтожению, и очищение начинается с наиболее пострадавшей от теракта страны – Ирландии. Если военные и полицейские силы ССН не в состоянии оградить людей от экстремистов, этим займется подполье, благо его представители гораздо лучше ориентируются в подводных течениях. Ирландия объявляется зоной, свободной от террора, любая из организаций, пытающаяся добиться чего-то террористическими мерами от имени ирландцев, разделит судьбу ирландской секции НАИС. Уцелевшие бойцы «Шэмрока» пусть не говорят, что их не предупредили. А господа из Аахена пусть не думают, что подполье вдруг решило помочь правящему режиму: принципиальный отказ от политического террора на территории Ирландии не значит отказа от борьбы как таковой.
Такую оплеуху уже нельзя было снести молча. Может быть, генерал Макаровский, или «дед Макар», как его называли в войсках, и смог бы, но губернатор Кемпинг не из того дерева резали. Аккурат в то время, когда Костя на дублинских улицах набирал воды в ботинки, она собрала в здании Национального собрания пресс-конференцию и официально заявила, что пока она в Ирландии представляет власти Соединенного Королевства, никакие террористы не будут ей диктовать свои условия. Она еще не поднимала вопроса о том, откуда, например, у героической береговой охраны и в доме Финнеганов столько оружия, чтобы дать отпор хорошо оснащенным террористам, но она этот вопрос непременно поднимет. В ответ Брайан Коллинз заявил, что он со своей стороны готов поднять вопрос о том, откуда у террористов коды FOE, благодаря которым они сумели пройти мимо даже не ирландской береговой охраны (которую госпожа губернатор вооружает против пиратов и контрабандистов сморкалками бельгийского производства, и после этого смеет упрекать в том, что они пытаются сами как-то справиться с ситуацией!) – а морских патрулей флота ССН!
Тут уж деду Макару пришлось отверсти уста и выдать коммюнике насчет того, что вопиющий случай с утечкой кодов FOE будет, конечно, расследован, и если окажется, что виновные находятся в его подчинении – от расправы им не уйти, но вообще-то кодировка FOE разрабатывается на уровне Объединенного Штаба в Брюсселе, а следы террористов всяко ведут на континент. Кроме того, он напоминал, что группа «Северо-Запад» не подчиняется губернатору и видит свою задачу в поддержании стабильности на вверенном ей участке, а никак не в том, чтобы поддерживать ту или иную сторону в затяжном конфликте губернатора и Национального Собрания.
Помимо официальных заявлений и интервью, сеть была полна любительскими съемками и рассказами очевидцев, а также сообщениями независимых СМИ. Ирландские медиа изо всех сил пели хвалу командирам двух катеров береговой охраны – Деррику Берку и погибшей Белле МакГвайр. Деррик отказался от всяких интервью и пресс-конференций, сказав в микрофон репортера только: «Мы потеряли пятерых хороших товарищей. Так что мы сейчас напьемся, а вы все идите в жопу». За неимением других речений нового национального героя, медиа тиражировали именно это. Жители Луисбурга переживали небывалый подъем местной экономики в связи с набегом журналистов и просто любопытных. Все эти люди забрасывали СМИ и блоги все новыми подробностями, и Костя, имевший сведения из первых рук, ощущал себя сценрабочим в театре абсурда, настолько дико преломлялась реальность в восприятии людей.

Первый раз читаю черновики Чигиринской, а скажите, она всегда такая?

Анон · 2015-11-04 23:12:01

Анон пишет:

Воля. Как на небе, так и на земле. Хлеб наш насущный – это уже не актуально, а вот прости нам долги наши, как и мы прощаем… Ох, нет, не так, как мы прощаем, потому что тогда нам хана. Прости – и все. Большое-пребольшое пожалуйста со взбитыми сливками и вишенкой сверху. И не введи во искушение – поздновато… И избави от зла. Избави от зла. Из…

Но даже я, будучи католиком всю жизнь, знаю, что на русском языке либера нос а мало - это избавь нас от лукавого, а не от зла. Перфекционизм мешает писать?

Анон · 2015-11-04 23:14:02

Анон пишет:

Но даже я, будучи католиком всю жизнь, знаю, что на русском языке либера нос а мало - это избавь нас от лукавого, а не от зла.

Не в тему, но спрошу. А вы молитвы так на латыни и читаете?

Анон · 2015-11-04 23:21:35

Анон пишет:
Но даже я, будучи католиком всю жизнь, знаю, что на русском языке либера нос а мало - это избавь нас от лукавого, а не от зла.
Не в тему, но спрошу. А вы молитвы так на латыни и читаете?

Нет, конечно, у нас давно уже все службы, молитвы, Библию и Псалтирь перевели на все национальные языки и служат на многих языках, обязательно на всех государственных в каждой местности и ещё смотря какие прихожане и священники. Но я ещё и закончила фармацевтический, так что латынь мне почти как родная, я её люблю.

Анон · 2015-11-04 23:24:16

Спасибо, анончик.

Чтобы православный поп ошибся в "Отче наш", это в чем прикол?

Холиварофорум

Объявление

#1 2014-01-03 11:44:33

Чигиринская и Кинн

#16301 2015-11-04 22:31:46

Re: Чигиринская и Кинн

#16302 2015-11-04 22:31:59

Re: Чигиринская и Кинн

#16303 2015-11-04 22:32:43

Re: Чигиринская и Кинн

#16304 2015-11-04 22:35:11

Re: Чигиринская и Кинн

#16305 2015-11-04 22:37:51

Re: Чигиринская и Кинн

#16306 2015-11-04 22:39:30

Re: Чигиринская и Кинн

#16307 2015-11-04 22:39:36

Re: Чигиринская и Кинн

#16308 2015-11-04 22:40:51

Re: Чигиринская и Кинн

#16309 2015-11-04 22:41:27

Re: Чигиринская и Кинн

#16310 2015-11-04 22:42:07

Re: Чигиринская и Кинн

#16311 2015-11-04 22:42:29

Re: Чигиринская и Кинн

#16312 2015-11-04 22:44:59

Re: Чигиринская и Кинн

#16313 2015-11-04 22:45:06

Re: Чигиринская и Кинн

#16314 2015-11-04 22:45:40

Re: Чигиринская и Кинн

#16315 2015-11-04 22:49:37

Re: Чигиринская и Кинн

#16316 2015-11-04 22:52:10

Re: Чигиринская и Кинн

#16317 2015-11-04 22:56:03

Re: Чигиринская и Кинн

#16318 2015-11-04 23:01:27

Re: Чигиринская и Кинн

#16319 2015-11-04 23:02:59

Re: Чигиринская и Кинн

#16320 2015-11-04 23:04:59

Re: Чигиринская и Кинн

#16321 2015-11-04 23:06:12

Re: Чигиринская и Кинн

#16322 2015-11-04 23:12:01

Re: Чигиринская и Кинн

#16323 2015-11-04 23:14:02

Re: Чигиринская и Кинн

#16324 2015-11-04 23:21:35

Re: Чигиринская и Кинн

#16325 2015-11-04 23:24:16

Re: Чигиринская и Кинн

Подвал форума