Тем временем в Новый Орлеан прибыл Андрюша. Гуляет по городу, любуется природой, предается поэтическим размышлениям.
Я стоял и смотрел на грязную темную поверхность реки Миссисипи. Гладь воды стягивала радужная пленка нефти. Она горбилась, вздымалась и перекатывалась, словно перистальтика, длинная коричневая кишка, работающая непрестанно. Я был рядом со сфинктером, чем и объяснялся особый запах.
От кишков и говен его мысли переходят к фантазиям, как круто было бы, если бы баржа врезалась в мост и все умерли. Трупы клево плавали бы по речке.
Почему его вообще принесло именно в Новый Орлеан? А в самолетных журналах для тупого и убогого цивилья наткнулся на рекламу, мол там очень классно и много кабаков.
Совершив нетрудный расчет, я озарился недоверчивой улыбкой. На каждую тысячу лондонцев приходится по пабу. Эта цифра меня всегда радовала. Но в Новом Орлеане заведение имеется на сто семьдесят пять человек.
В общем, очень небанальная и возвышенная мотивация. Не то что у жалких обывателей. Приехал, заселился и пошел гулять. Пока что все очень романтично и многообещающе.
Я в сердце покорил Миссисипи, стоя на пирсе. Я не испытывал страха ни перед ней, ни перед городом, через который она проносится. Я и раньше видел кишки и сфинктеры, я знаю, как с ними обращаться. Затем я пошел выпить.
***
Джей в расстроенных чувствах, у него ломка - Трана он отпустил, вот теперь аж ниможется, срочно надо кого-то убить. Ну или хоть вздрочнуть! Любуется на свой архив фоточек (фотает он конечно гуро и дохлятину, причем считает это шибко художественным), но этого мало. Решительно снимает штаны и идет в свой сарай.
Там стоял сладкий запах гнили, насыщенный, отвратный, сильней, чем вчера, из-за свежего трупа. Словно незримый палец, мягкий и толстый, залез Джею в горло. Вместо того чтобы закрыть рот, он глубоко вдохнул и пустил палец внутрь. Джей почувствовал, как легкие наполняет благоухание разлагающейся плоти, как оно уже течет по кровеносным сосудам. Он опустил челюсть, чтобы эфемерная субстанция легла на язык, словно в акте причастия.
У него там есть все необходимое - огромный холодильник, операционный стол, чан с соляной кислотой... а еще сложены вонючие мешки с трупами. И всякая херотень на полках красиво расставлена. Уютненько.
Несколько полированных черепов с высушенными розами в отверстиях для глаз. Мумифицированная грудная клетка, хрупкая, как старый коробчатый воздушный змей. Пара рук с тонкими пальцами, покоящаяся на дне трехлитровой банки для маринадов, законсервированная в пшеничной водке. (Джей собирался пустить эту водку на приготовление вишневого ликера, рецепт которого передавался в семье матери из поколения в поколение, но временно использовал под другие цели.)
В холодильнике у него заготовлен про запас мертвый юноша. Нам сообщают важные тонкости хранения трупов:
Джей разрезал живот и вынул внутренности сразу же, как его убил. Если этого не сделать, тело распухнет и взорвется в считанные часы. Он вынул и сердце с легкими. Перед тем как подвесить труп, Джей промывал пустые полости из шланга, поэтому они становились гладкими и обескровленными. Ведь кровь быстро портится и издает насыщенный острый смрад. Джей узнал это еще в шестнадцать, когда порезал большой палец и сохранил кровь в пузырьке, чтобы нюхать, как она разлагается.
Дальше Джей ЖРЕТ. Да, прям сырьем. И кончает в процессе. Ну, теперь вроде отпустило, можно помыться и пойти гулять.
Еще о фейковой кислоте:
Выйдя из-под душа, Джей оказался одновременно спокойным и ужасно возбужденным. Оба состояния были покрыты налетом страха, который всегда шел с ними рука об руку, как кислотному путешествию сопутствует стрихниновый конец.
Так у него там стрихином бодяжат...
***
Андрюша тем временем шатается по барам и уже здорово нажрался. Пора кого-нибудь склеить, но ему никто не нравится - либо не в его вкусе, либо слишком уверенные и недостаточно бухие, можно и не справиться. Тут Андрюша снова пускается в философствования - не мы такие, жизнь такая, просто некоторые жертвы самивиноваты, только того и ждут!
Да, конечно, бывают жертвы, которые просто оказались в неподходящем месте в неподходящее время. Но есть и беспризорники, которые бесхитростно бродят по миру, предлагая себя любому.
Я хочу сказать, что идеальные жертвы больше похожи друг на друга, чем те, кто забирает у них жизнь. Опытному убийце необходимо быть яркой личностью, даже если под вспышкой и блеском скрыт лишь непроходимый вакуум.
Заходит в очередной кабак, садится за столик и ждет, когда кто-нибудь подкатит. Давно пора кого-нибудь убить и выебать, и похуй, если поймают. И тут к нему подходит ОН.
Я закрыл глаза и почувствовал приятное головокружение. Когда я открыл их вновь, то увидел его. – Простите за беспокойство. Голос был мягкий, но звучал отрывисто. Я пробился сквозь туман нахлынувших грез, как зубчатый нож через марлю. Справившись с ослепительным блеском бара и искажением чужих очков, я узрел любовь всей моей жизни.
Конечно, тогда я этого еще не знал. Передо мной просто стоял высокий, довольно стройный блондин в дорогой черной одежде. В каждой руке по бутылке охлажденного пива. "Дикси" – сорт, который я как Раз пил.
Конечно, это Джей. Они нашли друг друга! Это судьба и любовь с первого взгляда!!!
кхм. Ну, Джей пока этого тоже не знает, поэтому они просто болтают о том о сем, а Андрюша весь млеет от неземной красоты и внезапно, гипноглаз.
Он улыбнулся, скользнув на стул напротив, и я заметил две особенности его лица. Во-первых, оно было красивым: длинный тонкий нос заканчивался изящным кончиком, гладко выбритый подбородок, чувственные губы с изгибом, который мог становиться сардоническим или жестоким. Во-вторых, его глаза были холодней горной воды: холод исходил из самой глубины, таинственно светился мятно-зеленым цветом, как кристально-прозрачный лед. Улыбка ничуть их не меняла.
На идеальную жертву чувак совсем не тянет, Андрюше даже обидно, но потрепаться-то все равно можно. Более того, он так запал, что стремается даже отойти в сортир - а ну как новый знакомый подумает, что он свалил, и свалит сам? Но все же идет, а на выходе натыкается прямо на Джея.
– Ты трижды лишил меня присутствия духа. – Он искоса посмотрел на меня. – Первый раз – когда я тебя увидел. Второй – когда ты пожал мне руку. И третий – когда я обернулся на наш стол и увидел, что тебя там нет.
Вах! Какой горячий парень. Далее обоим сносит крышу и они целуются прямо у двери сортира. Андрюша в восторге.
Пальцы запутались в его волосах, дергая так сильно, что, должно быть, причиняли немалую боль. Его язык ощупывал острые края моих зубов, грозя погрузиться прямо в глотку и удушить. От Джея исходил вкус крови и ярости. В его поцелуях сквозило неспешное наслаждение болью. Мне знакомы эти привкусы, они есть в моем собственном рту, это сущностный аромат моей жизни.
Ну, раз уж такая африканская страсть, чего тут раздумывать. Они едут к Джею. Андрюша по дороге слегка приходит в себя и не очень понимает, как себя вести - с живыми он уже даже забыл, как трахаться. Может убить его? что, прямо у него в доме? А как, куда девать труп, да и шут его знает, такой еще сопротивляться станет... Пока он раздумывает, Джей приводит его в свою бахатую хату, наливает еще выпить (дорогого бухла из дорогого бокала) и внезапно приковывает к стулу наручниками. Но Андрюшу это не смущает, он и сам не промах.
– Поиграй со мной, – прошептал я. – Я весь твой. Я нащупал левой рукой штопор, неуклюже взял его, проверил пальцем острый конец. Тело Джея было напряжено во всех местах, что касались меня. Я закинул вверх ноги и обхватил его ими так, чтобы руки Джея плотно прижимались к бокам. Он слишком изумился, чтобы сразу высвободиться. Стул отклонился назад и ударился о стол. Я прижал кончик штопора к пульсирующей вене на горле, прямо к тому месту, к которому он недавно прижимал свои смоченные в коньяке пальцы.
Джей конечно охуел от такого поворота. Андрюша требует снять наручники. Они немного торгуются в духе - я тебя могу убить - да я сам тебя могу убить, ололо - видимо Джей впечатляется. Открывает холодильник, достает оттуда завернутую в паке отрезанную башку и запихивает в ее рот ключ. Типа, доставай, коли кишка не тонка. Напугал ежа голой жопой! Андрюша кое-как выковыривает ключ, одновременно думая, что такие полупротухшие дохляки не в его вкусе и вапще, что этот тип о себе возомнил. Джей потрясен!
– Кто ты? – спросил он.
Я коснулся алой бусины на его горле, поднес ее ко рту и первый раз за долгое время попробовал кровь.
– Я твой ночной кошмар. Ты думал, с ночными кошмарами покончено?
Он молча покачал головой.
– Никогда не забывай о своих страхах, – сказал я ему. – Они дадут о себе знать, когда тебя поймают. Чего ты боишься больше всего, Джей?
– Одиночества, – без колебаний ответил он безжизненным голосом.
Бедняга Джей, такой одинокий и нищасный! Андрюша его начинает стращать описаниями одиночной камеры, в которой сам сидел, мол аккуратней надо, а то посодют и пиздец. Джей проникается - родственная душа, вау! - и ведет показывать Андрюше свой отлично оборудованный сарай (который он называет "рабским бараком"). Там происходит... эээ... эротическая сцена?
Джей стоял рядом и улыбался, а я раздирал обезглавленное тело, которое он выложил передо мной. Сжимая затвердевшие плечи, я насиловал труп. Я хлестал бескровную плоть ножами, отвертками, ножницами, всем, что Джей совал мне в руку. Когда осталось лишь пятно на старых кирпичах, я катался в этих обрывках.
Джей присоединился ко мне и вылизал меня начисто.
В процессе Андрюша как обычно предается пафосным размышлениям о том, насколько он нитакой как вы, жалкие цивильные людишки!
Я вышел из утробы без нравственных норм, и с тех пор никто не смог мне их навязать. Мое заключение было долгим сном, адом, который нужно пережить, но не наказанием, потому что я не сделал ничего плохого. Я жил, ощущая себя представителем иного рода, не человеческого. Монстр, мутант, ницшеанский сверхчеловек – какая между ними разница? У меня не было базы для сравнения. Теперь я встретил собрата, и мне захотелось узнать о нем все.
Джей достает бутылку водяры и они соображают на двоих, потом отключаются, а очухавшись - идут мыться и дрыхнуть.
Чистые, точно младенцы, мы забрались в постель и проспали весь День, смущаясь и одновременно радуясь, что рядом Дышащее тело.
Теперь Андрюша - альфа-маньяк.