Американская студентка по обмену. Которой дали возможность набраться опыта в IT-сфере, приставив к нему. Светочи корпоративной, мать его, безопасности.
Приставив к кому? Нет, дальше по тексту ясно, что речь о Закари. Но с первого раза wat?
Окей, приставили к нему, светочи. Только светоч - слово мужского рода. Посему - приставили к светочу. Или это какие-то светочи приставили к нему бедную девочку?.. Хз, короче.
Неизвестно как Джазмин училась в знаменитом Массачусетском технологическом, но Зак был готов поставить на то, что грант и поездку в Нидерланды она выбила исключительно своей ненасытной пиздой и запредельной космической наглостью.
Ничего не напоминает, аноны? Чувствуется берроузовский стиль рука автора! Передаёт через героев свои собственные мысли!
Однако Закари молчал и вежливо улыбался губошлепой девице, карикатурно заимствовавшей все несочетающиеся черты от своих этнически разных родителей. Не ровен час его обвинят в расизме, если он хоть чем-то выдаст себя, но Зак все равно продолжал упорно считать Джазмин настолько уродливой, насколько это вообще возможно.
И невозможно, наверное, тоже.
Да как она посмела вообще такой родиться. Не могла себе черты получше выбрать, ну?
Я не феминист, но... Женщине в этом фике мало быть тупой, надо быть ещё и страшной. И других женщин тут не будет.
Они сидели в кафе, куда вышли пообедать, – к полному неудовольствию Закари. Он планировал во время перерыва позвонить Треву, которого все никак нельзя было уговорить поставить WhatsApp или любой другой мессенджер для связи, чтобы просто услышать его голос, пожаловаться на жизнь и придумать планы на сегодняшний вечер.
Джазмин, даже не зная об истинной причине плохого настроения босса, бесила Зака еще и тем, что испортила такой изумительный, восхитительный план. Разрушила сладкие конфетные грезы и все такое.
Действительно. Уникальный, невъебенный, потрясающий, космический, охуеннейший план - позвонить возлюбленному. Лучшего и придумать нельзя было, а эта дура своим появлением разрушила годы, вложенные в составление плана, никак не меньше.
Закари кивал, даже не пытаясь ее слушать, и улыбался своим мыслям. Надо же, два взрослых человека!.. они вместе с девяносто второго, пробовали расходиться – всего на месяц и больше в качестве позы, и все еще перезваниваются как школьники в романтических комедиях.
А перезваниваться по-взрослому - это как? С нцой? Или просить купить батон и туалетную бумагу по дороге?
Если бы речь шла о ком-то ином, Зак наверняка бы сказал, что это нарушение свобод и всего такого. Ничего особенного, – протянул бы он, затягиваясь косяком, – но тебе точно стоит бросить его или ее. На тебя давят, ты знаешь.
Что, я не поняль? Звонки семейной пары друг другу - это охуенный план и вместе с тем нарушение свобод?
Кстати, повторяется оборот "всё такое". "Всё такое" - идеальный вариант для ситуации, когда автор не знает, что сказать!
Когда вспыхнул экран его новехонького патриотичного смартфона от Philips, Закари, не скрывая победной улыбки, вежливо – действительно вежливо – улыбнулся Джазмин и ответил на вызов, опуская мечтательный взгляд на стол:
– Здравствуй, рыжий незнакомый красавчик. Хочешь позвать меня на свидание?
Патриотичный смартфон понравился. Интересно, другие патриотичные вещи будут?
Закари, не потрудившись отойти на безопасное расстояние, начинает заигрывать с Тревом по телефону. Имхо, конечно, но взрослый человек немножко думает о последствиях, и во избежание вопросов отошёл бы. Но если он отойдёт - Джазмин ничерта не услышит, и у автора не будет поводов полить её говном в своих лучших традициях.
– Ты не позвонил, – не слишком довольно, но и не обвинительно заметил Тревор, и Закари постарался придать голосу как можно больше искреннего, но сдержанного раскаяния. Чтобы не дай бог не задеть эту тупенькую курицу, сидящую напротив.
Ой какой осторожный и вежливый человек. Смотрите, изо всех сил старается не задеть убогонькую. Перенапряжётся, бедняга.
Девушку, конечно, нельзя упомянуть, не обозвав.
Зак отключился с сожалением: общаться с Тревором было куда приятнее, чем с этой напомаженной куклой, не произносящей и половину согласных даже на английском. Ее же познания в голландском ограничивались и вовсе парой фраз. Чудовищных в своем акценте настолько, что все коллеги просили Джазмин никогда их не использовать.
Страшная, тупая, разговаривать не умеет. Удивительно, как же она пиздой грант заработала, с такими-то данными.
Глубоко вздохнув, Закари поднял взгляд на назойливую малолетку и приготовился к неудобным вопросам.
Да вы хоть раз её назовёте без оскорблений, ну ёп вашу мать? Приготовился он. Бедненький. Отойти в угол слабо было?
– Это твой любовник?! – едва ли не пища от восторга выпалила Джазмин несколько громче, чем того бы хотел Зак.
– Я предпочел бы не обсуждать свою личную жизнь, – скривившись, ответил он, тщетно стараясь сохранить в голосе толику дружелюбия. – Тем более, это, и правда, не твое дело. У тебя не так много времени на твою работу, так что я искренне советую тебе сосредоточиться на ней.
Джазмин лишь отмахнулась:
– Я все успею, – самоуверенность в ее голосе подстегивала и ненависть, и воображение Зака. Он мог бы перегнуться через стол, положить ладонь ей на затылок, мягким, ласковым движением пригладить волосы… и со всего размаху приложить ее лбом о гладкую деревянную поверхность. Прямо в тарелку с ее фри, политым майонезным соусом, – как в «Криминальном чтиве». Видимо, она думала, что бредовые диалоги Тарантино были чистейшей как слеза младенца правдой, и надеялась таким образом сойти за свою.
Отвратительно.
– Расскажи, какой он? – Джазмин уже клянчила, судя по тону. Вероятнее всего, она считает себя писаной красавицей, – подумал Зак, – и ей казалось просто фантастически милым выводить людей подобным образом. Возможно, какие-то гики из того же MIT[1], – из самых аутсайдеров, не приспособленных к жизни, – даже покупались на это. Закари не относил себя к числу лузеров, способных повестись на такое дерьмо, но вступать в споры с Джазмин было просто бесполезно. К сожалению, она относилась к той самой волшебной категории сказочных зануд, способных заебать до крайности, если ты отказываешься дать им то, что они просят.
Вот они, эти девочки, которые обожают геев, играют в них и т.д. Вот такими их видят авторы. И вот что они хотят с ними сделать.
Пронзание мыслей по картошке фри с соусом просто охуенно!
– Я думаю, это также тебя не касается, – с нажимом выдал Зак. Джазмин карикатурно надулась и поникла, будто он только что смертельно ее обидел, но Закари уже начинал всерьез раздражаться, а потому не испытал ни малейшего угрызения совести.
– Ну лааадно, – протянула она и, немедленно найдясь, с прежним восторгом сменила тему: – А где вы живете?
– Возле цветочного рынка, – уже окончательно отчаявшись заткнуть тупую девчонку, Зак вернулся к своему обеду, стараясь избегать ее взгляда.
– Это же у Вонделпарка?! – снова взвизгнула Джазмин, заставив Закари поморщиться.
– Да, он недалеко, а что? – такая реакция и в самом деле была забавной, еще бы Зак понимал ее природу.
– Но в нем же можно заниматься сексом! Вы наверняка это делаете, я прямо уверена!
Зак посмотрел на Джазмин с недоверием.
– Во-первых, повторяю, это не твое дело, – протянул он и тут же понял, что оговорился.
«Во вторых, – додумал Закари, – в нем этого делать точно нельзя. Я уверен».
Судя по всему, Джен услышала его ошибку, но восприняла ее иначе и ответила отвратительным визгом.
Подумать только, что интересует молодежь. Трахаться под открытым небом… неужели они и впрямь стали настолько старыми и скучными, что подобное кажется Заку чем-то дурным?
Она не говорит, она визжит. Всё время. Но целых 2 раза без эпитетов обошлось! Одолжение сделали, не иначе!
Дальше немного о кризисе среднего возраста у Зака. И вот кусок оттуда:
Скорее всего, именно тоска по безбашенным приключениям начинала щекотать комплексы и самолюбие Зака. В конце концов, они все еще настолько охренительны, что умудряются иметь в виду все социально корректные и приемлемые жесты и при этом не казаться напыщенными индюками, как хипстеры!
Простите, аноны, если я не в теме и не понял какой-то отсылки, но что за жесты? Что это значит вообще?
Этим вечером, распрощавшись с Джазмин и едва не выблевав все свои внутренности от ее фамильярных объятий, Зак заехал в рабочую студию, которую сейчас арендовал Тревор.
Да всё уже, мы поняли, что вы ненавидите женщин. Хватит, бля.
Трев без малейших угрызений совести перекупил студию, выставив аматоров от мира съемки с голой задницей на мороз.
Помнится, все именно так и случилось: когда они с Тревором, с договором на руках и приставами, маячащими где-то за их спинами, приехали осматривать свои новые владения, там как раз шла съемка в жанре «ню» для какого-то мужского журнала. Некрасивая модель с лошадиными зубами и тяжеловесным крупом неумело изображала на камеру страсть, ерзая задом на обитом бархатом диванчике. Вещи модельки нашлись не сразу, так что ее так и вывели из студии – нагишом в зимнюю мглу. Тревор даже был настолько любезен, что потом переслал голожопой старлетке браслет, найденный в студии при уборке.
Трев ещё и мудак. Но мы видим вторую женщину в повествовании, пусть и мельком! Некрасивая и непрофессиональная модель жанра "ню". Что-то мне это напоминает...
– Hoi, Aart, – поздоровался он с улыбкой, когда дверь студии открыл усталый мальчишка с засаленными волосами.
....
– Goeieavond, meneer Bosch.
– Hoe gaat het?..
– We werken ook nog[3], – беспомощно ответил Арт, включая кофейник.
Сие на нидерландском. Вопрос - а всё остальное время они на каком языке разговаривают? У меня сложилось впечатление, что на том же голландском. И тогда вопрос - нахера этот кусок? Повыделываться?
Сколько места ни дай художнику, он все равно будет работать в тесноте, – это Зак усвоил уже достаточно давно. Возможно, в этом крылась некая тяга к сублимации страданий в искусство.
Какая творческая личность без пиздостраданий, действительно.
– Это была шутка? – Тревор неуверенно улыбался, пытаясь уловить вдруг переменившееся, неожиданно игривое настроение Зака. – Это была не шутка. И почему выбор пал именно на парк? Надеюсь, тебя не покусали какие-нибудь органфудцы или гринписовцы?
– Скорее, меня укусила в мозг наша стажер.
– Надеюсь, это не заразно? Может быть, влажные салфетки с антисептиком помогут? – теперь уже сам Тревор откровенно смеялся, и даже демонстративно полез в карман в поисках салфеток.
– Нет, любовь моя, это всего лишь яд, он выветрится через пару часов. Обещаю.
– А если серьезно? – Трев вдруг нахмурился – так же внезапно, как до этого развеселился, посмотрел на Закари предельно сосредоточенно.
Органфудцы. Спецом загуглил и нашёл только одно упоминание этого слова. Но куда ж мы, если упустим возможность выебнуться.
Ещё пинок в сторону Джазмин. Тупая страшная визжащая напомаженная курица теперь ещё и ядовита.
Далее герои идут в уютный китайский ресторанчик. Зак предаётся размышлениям.
И все же иногда, глядя на таких же бестолковых и молодых людей как Джазмин, Зак начинал чувствовать тоску по юности.
Это когда-нибудь кончится? Вот эти плевки в сторону Джазмин?
Нет, он знал, что рановато списывать себя со счетов, но головные боли, доставшиеся ему в тяжкое наследство от удара в Птичьей стране и вспышки безумия Тревора, с годами становились только хуже. По утрам Закари все чаще чувствовал себя развалиной.
Люди, которые умудрялись при этом быть бесшабашными и достаточно выносливыми для этого, начинали раздражать Зака. Ему давно казалось, что и мир должен стареть вместе с ним, что не может появиться никто новый, никто более безумный, гениальный, фантастический и невозможный.
Как они смеют быть лучше?! Все должны быть, как он!!
Но люди изобретали электрокары, отправляли беспилотники в космос, синтезировали новые лекарства и новые наркотики, открывали новые виды животных и растений, а он... восхищался Тревором, помогал ему в его собственном бизнесе, появлялся на работе раз в неделю, взламывал защитную систему BNP Paribas[6] настолько лениво и в свое удовольствие, насколько это вообще было возможно. И в сущности, все.
Но людям закономерно плевать на какого-то стареющего брюзгу. Но я возьму на себя смелость предположить, что именно так авторы видят себя лет через 15. Творческий и нитакой Тревор-Данечка и весь такой профессиональный настолько, что достаточно раз в неделю пальцем шевельнуть для заработка бабла Закари-Рейни.
Вообще весь этот дроч на "ах, мы уже совсем взрослые, но нам как будто всё ещё по 19" на протяжении всего фика надоел. Может, потому, что я вижу в этом дроч авторов на самих себя.
Герои быстренько доедают ужин и несутся домой отчего-то пешком. Очевидно для романтики, но раз им жутко хотелось трахаться, то на машине было бы быстрее, не?
Описание всех приготовлений и самого секса в принципе норм. Но, как я уже говорил, дроч на юных взрослых задолбал.
Он отстранился снова, всматриваясь в черты лица по-мальчишески нетерпеливого Закари,
И когда Зак, разморенный, обалдевший от яркого, по-юношески быстрого оргазма, начал сползать вниз по стене, Трев просто подхватил его на руки и наконец-то унес на постель, к их мягким одеялам, подушкам и льняным простыням.
Оп, а я думал, по канону Зак должен нести Тревора. Но это так, не претензия, просто я слегка удивлён.
Когда соленое семя Зака обожгло треворово небо, тот с неожиданной ясностью понял, что знает вкус этого тела целую вечность и даже дольше. И знал его всегда, даже если не всегда знал имея своего Закари.
"Не всегда знал имея своего Закари". Понимаю, что скорее всего опечатка, но контекст уж больно подходящий. Имел, но не знал. Камень в огород беты. И это я ещё до запятых не доёбываюсь.
Возле входа купили в единственной работающей палатке сэндвичи и, взявшись за руки как школьники, принялись гулять по извилистым тропинкам, прямо по велосипедной полосе.
Опять как школьники. Всё у них юношеское, мальчишеское, школьное.
Из описания парка:
Разнообразные наляпистые прудики,
Анон погуглил, анон пришёл к выводу, что слова "наляписто" не существует. Возможно, анон ошибается, но словари молчат, как партизаны.
На самом деле, они бывали здесь и раньше, но в основном днем, на выходных, когда парк наводняли толпы людей – и быстро сбегали в какое-нибудь более уединенное место. Сейчас все было иначе – и даже чувствовалось как-то иначе. Редкие целующиеся парочки на лавочках, одинокие собачники, выгуливающие своих питомцев, охранники, предупреждающие редких посетителей о том, что купание запрещено, но никто не возбраняет гулять на набережной и сидеть прямо на траве.
– Хотя, чуть дальше по берегу есть удобные лежаки, и вы можете воспользоваться одним из них.
Охранник удалился, а Тревор вдруг прыснул, словно подросток.
– Этот тип явно принял нас за парочку экстремалов, которая ищет, где бы потрахаться.
Редкие парочки, редкие посетители... 2 раза в одном предложении. Ох бета-бета...
Фраза охранника звучит, как вырванная из контекста, имхо. Первые пару раз я думал, что он просто так подошёл к незнакомым людям и с чего-то рассказал про лежаки.
Милые беседы про былые времена и то, что они что-то там делали как школьники. Это почти как с девочкой-студенткой. Только там ненависть к женщинам, а тут дроч на юность.
Зак:
Я должен быть лучшим. Даже если мою задницу покусают термиты. Или кто тут вообще водится, без понятия.
Термиты? Чувак, ты Буратино чтоль? Но Тревор утешает его тем, что термиты водятся только в Африке. Можно выдыхать, деревянная задница останется целой.
– Знаешь, безумства безумствами, но, по-моему, мы всему миру уже доказали, что мы с тобой два самых удачливых и долбанутых на всю голову засранца. Можем почивать на лаврах и глумиться над молодой порослью. Что ж вы так убиваетесь, вы же так не убьетесь, и все такое...
Я снова вижу дроч на самих себя и блядское "всё такое".
Следующее утро. Догадайтесь, о ком это.
Тревор заметил это несуразное чучело, еще когда искал место для парковки рядом с заковым офисом.
Я уверен, вы угадали.
Привожу это целиком, как итог произведения. Мне кажется, весь фик писался именно для этой сцены. Ну и чуть-чуть для самолюбования.
Странного вида американка топталась у проходной, покуривая что-то, смахивающее на косяк куда больше, чем на обычную сигарету. Ну а завидев издали их с Заком машину, странное существо начало еще и подпрыгивать и размахивать руками.
– Я даже не буду спрашивать, из какого обезьянника ее выписало твое начальство, – Трев заглушил мотор, поцеловал Закари в щеку. – Провожу тебя до офиса.
И, раньше, чем Зак успел возразить, он отстегнул ремень безопасности и вышел из машины.
– Зааакари! – несуразное существо подлетело к машине, от чего Зак, не сдержавшись, тут же скривился и попытался спрятать свой жест: он потер глаза пальцами, сдвигая на лоб очки, и постарался придать лицу бесстрастное выражение.
– Доброе утро, Джазмин. Ты не могла бы так не кричать?
– Что? Ах, да… да, конечно! А это?.. – ее излишне любопытный взгляд скользнул по Тревору, к неудовольствию последнего.
– Судя по вашей бестактности, вы американка. Северные штаты. А судя по воплям, в роду у вас были баньши.
Тревор усмехнулся, глядя на то, как старательно Закари пытается завуалировать свой «фак» и свое отношение к навязанному начальством довеску. Но девушка, то ли к счастью, то ли к несчастью, оказалась настолько бестолковой, что не понимала ни завуалированных жестов, ни тревовых поддевок.
– Значит, вы и есть тот самый бестолковый стажер моего мужа, который уверен, что все парки Амстердама предназначены для секса, а все Нидерланды – для бесконтрольного курения травки? – он нарочно выделил голосом слово «мужа», чтобы эта некрасивая баба даже не смела сомневаться в том, кто перед ней сейчас.
– А вы замужем... то есть вы... серьезно? – глаза живой пародии на куклу Братц округлились, а взгляд стал каким-то приторно-масляным. – Это же так круто, господи, знаете, я в Америке всегда поддерживала гей-браки, я была активисткой и все такое, я вообще обожаю геев, вы все такие милашки и пусечки, и я подписана на Инстаграмы Закари Куинто, и даже Джона Барроумена, знаете, все эти британские гомики такие сладкие...
– Зак, душа моя, скажи мне, – Тревор картинно вздохнул, пытаясь не рассмеяться. – С каких пор к вам на работу начали брать умственно неполноценных?
– Такие сейчас в Штатах примерные студенты, представляешь? – улыбнулся Закари в ответ и, поймав взгляд Джазмин, пожал плечами. – Думаю, пора работать, да? До вечера, дорогой.
И, поцеловав Тревора на прощание, чертовски довольный собой Зак двинулся в офис: его плечи сотрясались от беззвучного смеха, а глупая девчонка семенила следом, потеряв дар речи.
И в заключительной фразе совершенно необходимо последний раз вздрочнуть на свою мальчишескую нитаковость:
В самом деле, во всем этом было что-то невероятно мальчишеское для сорокатрехлетнего мужчины. Но, если не лукавить, Закари в этом устраивало абсолютно все.
Из коммента беты (к слову, кроме авторов и беты комментатороов нет. видимо, никто больше это не читал):
А ещё у вас очень удачно получилась Джазмин - катализатор этой истории. Франц из "Нектара" выглядел бледным статистом. Джазмин же куда "объёмнее" и действительно раздражает, как и все эти излишне восторженные тамблер-гёрл.
Раздражает ваша ненавиздь к этим девочкам, сопряжённая с вашей игрой в геев. А Джазмин никакая, она у вас не человек даже, а так, сборник нелепых штампов.
А то я от застройщиков еще не получал!
Ты ведь обещала! И мы ведь надеялись! Не скринили! А ты... так вот ты, Вдуня, какая! 