Наступает девятая глава, и цветущий Гадя с мрачным Кокаинумом покидают деревню. Кокаинум раздумывает, что сородичи-тёмные (которых пока нет и не предвидится) за товарищество со светлым ушатают его ещё быстрее и сильнее, чем за имидж. Гадя же опять лезет без мыла в жопу и достаёт комплиментами глазам и ресницам. Их беседы всё так же долбануты и бессмысленны, но зато Кокаинум даёт ответ на один из вопросов, терзавших меня в прошлой главе. Ну, так себе даёт, если честно.
— Ты не понимаешь. — Аид потягивается и вежливо скалит клыки в улыбке. — Ты без меня пропадешь.
— Да?
— Да. С такой милой внешностью, пацифизмом и тонкой внутренней организацией…
— Чем?
— Душой. Так вот, если меня вовремя не окажется рядом, страшно представить, как быстро тебя развратят. Поверь, вокруг полно извращенцев.
У меня дергается глаз. А он тогда кто?
— Так, спокойно. Напоминаю: я — темный эльф. И я могу вырубить тебя в любой момент. Да так, что, очнувшись, ты даже имени своего не вспомнишь.
— Ну и почему же ты этого до сих пор не сделал?
— Я пацифист.
— Скажи об этом монстру, убитому тобой.
— Это была акция самозащиты. Между прочим, я тебя спасал!
— Я бы справился! — Аид убирает со лба прядь волос и красиво откидывает ее назад.
Акция самозащиты и спасал Гадю. Я бы написал, почему эти причины в данном тексте не работают, исходя только из приведённых в тексте вводных, но мне лень и не хочется лезть в более ранние главы. Просто спасибо за попытку.
Кокаинум использует обманный приём и избавляется от присутствия Гади в своей жизни - и тут я впервые готов ему поаплодировать. Наконец-то. Жаль, что мы только приближаемся к середине первой части, так что Гадя явно появится вновь.
И... это происходит быстрее, чем я думал. Привожу кусок оригинального текста, без монтажа и склеек:
Молния встает на дыбы и рвет вперед так, что меня едва не убивает первой попавшейся веткой. К счастью, рефлексы не подводят. Позади затихает стук копыт. Я довольно усмехаюсь. Да, конечно, переводить лошадь в галоп посреди леса — полный идиотизм. Но мне до боли хочется хоть ненадолго отделаться от его компании. Достал.
Привал.
Развожу огонь, набираю воды, готовлю ужин. Светлый лежит неподалеку и смотрит на небо. Для себя я уже решил, что похлебку он не получит.
Пока бегал в лес по нужде, эта зараза съела все, что я сварил! Пустой котелок со скрипом покачивается над углями. Стою над довольно улыбающимся Аидом, который усиленно притворяется, что спит. Беру в руки корягу, зама-ахиваюсь.
— Помни. Ты — пацифист! — не открываю глаз, не перестаю улыбаться.
Скрип моих зубов слышен в радиусе ста метров. Бросаю корягу и снова иду за водой. Как же я его ненавижу!!!
Кокаинум страшно мстит: обливает Гадю ледяной водой, швыряет в огонь его сушащуюся одежду. Гадя же без лишних слов экспроприирует запасную одежду Кокаинума. Воистину, эти два кадра друг друга стоят. Они ещё немного скрипят друг на друга зубами, и тут Гадя внезапно признаётся, почему он сталкерит:
— Ладно. Тогда объясню попроще. Я влюблен.
Медленно отодвигаюсь, гляжу на звезды и мысленно перерезаю ему горло. Даже у пацифизма есть границы.
— В твою музыку, если быть точным.
С трудом выдыхаю сквозь сжатые зубы.
— Ты когда поешь, то выглядишь так… это не передать словами. И при этом умудряешься погружать слушателя именно в тот мир и ту реальность, которую видишь сам. Редкий и уникальный дар, который я не хочу терять. Считай, что я твой первый настоящий поклонник.
Вот тут у меня снова начало подгорать. Во-первых, ни капельки из того, что описал тут Гадя, в тексте нет. Есть только стишата средней паршивости, самомнение и ебанутость. Поскольку есть такие музыканты, которые на самом деле с помощью музыки переносят слушателя в особую, волшебную реальность, и лично я считаю, что относить к таковым Кокаинума - это оскорбление таким настоящим музыкантам. Простите, ударило по личному. Приложим лёд и продолжим.
Кокаинум ведётся на комплимент, и Гадя сообщает, что будет провожать его до неких Гномьих гор. Выясняется, что договаривались-то провожать только до города. Для меня как для читеца и то, и другое - сюрприз, потому что оно вылезло в тексте ровно на этом моменте. Я проверил поиском.
Три дня и три ночи (семьдесят часов) недопейринг скачет до города, подпитывая лошадей магией. у городских ворот стражник, подивившись волосам Кокаинума, стрясает с него непомерную плату за въезд. Но тот сваливается с магическим истощением (семьдесят часов подпитывал лошадь, хоть тут всё логично), так что Гадя платит за въезд и транспортирует Кокаинума в комнату при трактире. Конец главы.
Итак, в девятой главе мы наконец имеем намёк на подобие задела сюжета: они едут к каким-то Гномьим горам.
Десятая глава. Начало можно уместить в нескольких тезисах: проснулся, позавтракал, пошёл в богатые кварталы предлагать услуги барда, получил от ворот поворот, ибо
никому не нужен чернокожий бард с розовым ирокезом.
Погрустив, Кокаинум отдаёт последний медяк нищему и топает в центр занятости ("бюро по найму", если цитировать). На этом месте во мне подрались две противоположности: одна хотела доебаться до этого, другая погуглила и узнала, что первое упоминание биржи труда относится к 1650 году в Англии. Середину 17 века с огромной натяжкой можно отнести к окончанию Средневековья... Хотя кого я обманываю, это уже Новое время, сова трещит по швам. Авторы просто впихнули биржу труда в своё условное средневековье вместе с лаками для ногтей и прочей поебенью. Блядь, мы в комчате к пвпшкам матчасть обстоятельнее копаем, чем авторы к этому тексту. Кхм. Приложим лёд и продолжим.
Кокаинум с негодованием отметает предложенные вакансии охранника, вышибалы и посудомойки в трактире, и напоследок ему предлагают потрясающее дело:
— Ладно. Есть одна работа, но она разовая.
— Я не против, лишь бы заплатили.
— Оплата неплохая, но работа неординарная. В одной из зажиточных семей пропала собака. Согласно заявлению хозяйки, собака спустилась в подвал дома и не вернулась. Так же, по утверждению заказчицы, с этим подвалом не все ладно. Иногда из него доносятся странные голоса, веет холодом… но когда хозяйка открывает дверь и включает свет — все разом прекращается.
Задумчиво смотрю на человечка, не слишком вдохновляюсь идеей идти и спасать собаку.
— За возвращение болонки награда: одна серебряная монета. Если поймете, что с подвалом, — пять монет.
Замечательное описание вакансии, как раз для средневекового бюро по найму.
Дальше опять чудеса авторской склейки кадров.
Кивнув, беру адрес и выхожу, улыбаясь. Что ж, не так уж плохо. По крайней мере, мне не придется мыть посуду.
— Поправь меня, если я неправ. Мы идем спасать бедную собачку за вознаграждение в одну серебряную монету, все правильно?
— Да. Только я не понял, почему ты увязался за мной.
— Ну это же очевидно. Я уже нашел подработку, и в моем кармане позвякивает десять серебряных монет. Теперь хочу посмотреть на то, как ты спасешь болонку.
Он невыносим.
Авторы, блядь! Вы не кино снимаете! Вы не рисуете комикс! Сделайте хотя бы отбивку между двумя не связанными между собой эпизодами, раз не можете связать их словами!
Подошел к калитке и нажал на звонок. В доме зазвучала мелодичная трель, но двери остались закрытыми.
Эээ. Так у нас тут электричество изобрели уже? Мне снимать претензию с биржи труда? Или это магия животворящая?
Я прошу у вас прощения, но авторы до этой главы никоим образом не указали уровень развития цивилизации в своей вселенной - до этого мы видели только деревню, в которую тридцать лет не заезжали торговцы, и ещё одну деревню, с домами на ногах и каминами. А деревни могут относиться к любому временному периоду вплоть до начала 20 века. А я машинально приписал сеттинг к типичному фэнтезийному условному средневековью. Моя вина.
Итак, хозяйка дома сообщает, что пропала болонка, а следом - двое мужчин, которые пришли её искать. Мимоходом уточняет, что следствие, надо полагать, ведёт светлый эльф. Кокаинум реагирует типичным для себя образом - скрипит зубами. Наверное, зубы у него как у грызуна и постоянно растут, иначе к десятой главе он бы их уже стёр. Следо идёт отвратительная сцена, в которой Гадя с домовладелицей морально унижают Кокаинума:
— Короче. — Хозяйка и эльф удивленно оборачиваются ко мне. Чувствую себя одиноким привидением, которое пытается напомнить о себе живым. — Я берусь за эту работу и прошу всех посторонних выйти.
— Ваш подчиненный так странно разговаривает. Он зол?
Какая проницательность.
— Ну что вы, просто иногда мнит себя главным и пытается принимать решения. Как правило, это плохо заканчивается.
Злобно смотрю на светлого. Еще одно слово, и тут прольется чья-то кровь. Аид задумчиво на меня глядит, что-то читает в моих сузившихся глазах и снова с улыбкой поворачивается к хозяйке.
— Но, если честно, это задание для меня слишком простое. Так что предлагаю подняться наверх и выпить по чашечке чая.
— О, это восхитительная мысль. А мальчика мы оставим здесь?
— Я не мальчик! Я бард!
— Он забавный, — говорит дама с улыбкой.
— Да, предлагаю оставить его здесь. И выключить свет. Пусть посидит, покараулит, — вторит Аид.
Впрочем, подвал оказывается продуктовым, и Кокаинум воздаёт должное найденным запасам еды и вина. (Эта сцена так же мерзка, как и любая другая сцена из текста.) Находит в углу кусты, а в них - замечательный рояль гитару и сочиняет балладу о колбасе. Уберите от себя подальше еду.
Дорогая моя колбаса,
Ты нежна, как цветов лепестки.
Твоя плоть и бела и красна,
Наконец-то с тобой мы одни.
Страстно губы к тебе приложу,
И, вонзая в кусочки клыки,
Я съедаю свою колбасу,
Забывая про дни и часы.
Не нужны мне ни зелень, ни мох,
Ни сверчки, ни тушеный омлет.
Дорогая моя колбаса,
Знай, вкуснее тебя в мире нет.
Далее авторы опять описывают знакомый по прологу творческий процесс со всеми его атрибутами - смехуёчки, псевдофилософия, одна передранная песня, остальные - свои, чуть более чем ужасные. Приводить их целиком можно только в качестве пытки, потому только оно четверостишие:
Я лежала на ложе из роз.
Смерть слабела в моих руках.
Тот стакан непролитых слез
Ты поднес к своим губам.
Если вам вдруг захочется въебать говнеца, то можете пройти по ссылке https://www.e-reading.club/chapter.php/ … rosto.html и припасть. Я же процитирую Белянина:
В лесах облаков воют чайки,
А я - испражняюсь стихами!
Своим ангельским пением Кокаинум вызывает Сотону привлекает внимание поселившейся в подвале твари. В углу обнаруживается щель, и оттуда вылезает нечто.
Мелькает что-то маленькое, юркое. Слышится топот коготков по полу. Сжимаю рукоять ножа, размышляю, не может ли это быть собакой. Нет. Вряд ли. Собака не так дышит, да и скорость у существа ненормально высокая.
Оп-па. Меня обнаружили. Стоит напротив и смотрит. С не меньшим интересом разглядываю неизвестное явление. Оно невысокое, примерно мне по колено. Длинные широкие уши расправлены, словно два лопуха. А еще оно принюхивается и явно плохо видит. Напряженно пытаюсь решить дилемму: что делать — убить или подождать и посмотреть, что будет дальше?
Это же Добби! Не убивай Добби, ты, пацифист ебучий!
Пацифист ебучий лезет в щель следом за Добби, который, кажется, одичал и мутировал в Горлума:
Прислушавшись, различаю, что где-то впереди капает вода. У щиколоток стелется покрывало тумана, а вдоль стен разбросаны кости мелких животных. Н-да, жутковато. И до боли напоминает мои родные пещеры. Даже уютно — вот так идти и окунаться в картинки из прошлого. Но расслабляться нельзя. На всякий случай достаю мечи из ножен, оборачиваю их лезвиями назад и готовлюсь к нападению.
<...>
Вдали слышатся тихое сопение и речь, напоминающая недавний говор пришельца. Горловые звуки смешиваются с повизгиванием. Иду туда, стараюсь двигаться бесшумно.
Коридор пару раз виляет из стороны в сторону. Я прохожу развилку, сворачиваю за поворот и вижу впереди неяркий зеленоватый свет. Звуки, издаваемые существом, не прекращаются. Неизвестный явно с кем-то спорит, причем говорит быстро, глотает слова и то и дело переходит на визг. Приблизившись, могу различить отдельные звуки.
— Друг! Ты друг. Я друг. Дружи-ить. Будем дружить! Чу-у-удо. Смотри, чу-у-удо. Друг, давай дружи-ить? Чу-у-до.
Кокаинум готовится драться. Читец готовится к унылому экшону и переходит к главе одиннадцатой.
Моя голова… Такое ощущение, словно по ней ударили кувалдой. Где я? Пещера. Зеленый свет. Нечто уродливое сидит в центре и сжимает в лапках камень, который и испускает это ненормальное свечение. Существо по виду напоминает лысую старую больную летучую мышь, один взгляд на которую способен сделать из человека заику. Огромные уши двумя мягкими тряпочками свисают до пола. Между руками и телом тянутся кожистые перепонки, которые указывают на то, что существо умеет летать. Или умело. Большое круглое брюшко, короткие толстые задние лапки и гноящиеся, чуть навыкате, глаза свидетельствуют о том, что зверь уже очень давно никуда не выбирался. Хм. И это то, что напугало меня в подвале? Зубастый он, конечно, но на вид не особо опасен. О! Вспомнил! Это гоблин. Их осталось мало, но я о них много слышал от матери, она любила читать мне в детстве страшилки на ночь.
Я буду звать его Добблин. потому что - да блин! У меня больше не осталось слов.
Кокаинум обнаруживает, что прикован цепью. Кроме него и Добблина в пещере ещё три мужика - один мёртвый и два обдолбанных. Добблин кружит вокруг Кокаинума и предлагает дружить. Кокаинум снова ругается гхыром (заебали, авторы! своё нельзя придумать?) думает, что мужиков обдолбали зелёным камнем, который тот видел в лапах у Добблина (мы об этом камне узнаём вот только сейчас), что его самого тоже обдолбали, но он как-то скинул заклятие.
Смотрю на обломок камня, лежащий неподалеку. Один край вымазан красным и все еще влажный. Поднимаю голову, морщась от боли, и вижу место, откуда этот камень откололся. Все ясно. Прыгнув в пещеру, я попал под действие чар кристалла и был прикован к стене. Потом меня случайно шарахнуло камнем, и я очнулся. Так. Надо выбираться, пока я вменяем. Дернувшись, пытаюсь вытащить хоть одну руку.
Когнитивная рекалибровка, ладно, принимается. Хотя как его голова могла встретиться с камнем, я не представляю. То ли у меня плохое пространственное воображение, то ли авторам лень.
Кокаинум пытается выбраться, Добблин замечает его попытки и решает снова колдануть, чтобы "дружить". Кокаинум заговаривает Добблину зубы, убеждает, что, если они пойдут наверх и вернут домовладелице собаку, после этого сразу же пойдут искать друзей. Оказывается, что Добблина зовут Федя (здравствуй, русреал, давно не виделись, нет, я не скучал).
Далее следует восхитительная экшен-сцена.
Меня развязывают, позволяют взять клетку с собачкой и ведут обратно в дом. Когда мы подходим к стене, за которой находится подпол, — раздается взрыв. Меня сметает волной воздуха и камней, а в проеме, держа в руке подсвечник с зажженными свечами, стоит он: прекрасный светлый эльф, грозно сжимающий в руке обнаженную шпагу.
— Феде… больно… — шипит рядом гоблин и отрубается.
Кое-как встаю и, изрыгая, проклятия, иду к Аиду.
— Озверел?!
— Ты жив! — Меня заключают в объятия до того, как я понимаю, что происходит. Крепко прижав к себе, эльф утыкается носом в мою макушку и сообщает, что очень переживал.
Выбираюсь из объятий, рычу и выпускаю когти на всю длину. Он что, совсем с ума сошел?!
— Пусти!
— Нет. Я теперь тебя никуда не пущу!
И меня, подняв на руки, словно принцессу, торжественно вносят в дом. Сжимаю клетку в руке, злобно гляжу на светлый лик эльфа. Ведь знает, как это меня бесит, вот и делает все назло.
Бля, поцелуйтесь уже и идите отсюда. И книгу вашу заберите.
Кокаинум пытается сбагрить Гадю в качестве друга Феде.
— У меня такое ощущение, что ты бы сделал своим другом даже гоблина, если бы это смогло меня взбесить!
— Хм. Возможно.
Перед глазами проясняется, а в голове зажигается луч света.
— То есть ты мог бы назвать другом гоблина?
— Если тебя это успокоит, то да. Но я не понимаю, почему ты говоришь именно о них. Они вымерли сто лет тому наза…
— Федя нашел друга, — шепчут из темной кладовой с придыханием.
Добблин счастливо чешет к Гаде, Кокаинум ржёт, глава заканчивается, а у чтеца появляется нехорошее подозрение, что теперь в недосюжете будут участвовать не только два уёбка, но и Федя, как фамильяр и comic relief.
Небо и Водолейс там паслись в, примерно, одно время.
а по дневнику и писеву нн скажешь, я думал, там девачко лет двадцати с небольшим. И то с огромной натяжкой.