Холиварофорум

Анон

Чтения Франца Вертфоллена

В треде применяются спецправила.
Это тред для чтений, и только для чтений. Нельзя обсуждать личности Франца и/или его свиты, его/их личную жизнь, внешность, национальность, гендерную принадлежность, семейное положение, родственные связи, и вообще что угодно, что не является текстами. Можно читать и обсуждать тексты и отзывы на текст. При первом же подозрении на то, что тема используется не для чтений, а как замена именной темы (определяется модераторами на глаз), всем причастным выдается бан, а тема получает первое предупреждение. Три предупреждения — тема закрывается и становится архивной.

Анон

Re: Чтения Франца Вертфоллена

Это сообщение перенесено из темы "Франц Вертфоллен". Джесс

---

Итак: Заурядные письма священника своей мертвой жене. Письма 1-4

Нумерация писем моя собственная, в оригинале сплошной текст.
Читаю в режиме лайф, то есть читаю и сразу комментирую, так веселее)

▼Скрытый текст⬍

 

Письмо первое

Итак, без лишних слов мы сразу знакомимся с главной героиней, с мертвой женой. Ну как, знакомимся. Мы узнаем её имя – Кейтлин. Священника, кстати, зовут Джон, так что я надеюсь узнать, как эти достопочтенные британцы оказались в

Польша, 1943

учитывая, что мне всегда казалось, что поляки в основном католики, а англичане – англиканцы, но я не спец, да и судить рано.
Пишет священник Джон очень миленько и романтично, судя по всему, он немного оторванный от жизни парень, потому что первым делом он упоминает, что:

Вчера опять шел дождь, слизни поели всю зелень.
Слизням должно быть уже слишком холодно, но, может, они озверели от войны.

Хитрый Франц ничего не пишет о том, что именно за время года и где мы вообще, кроме как в Польше, но раз в тексте есть зелень, то там не позже, чем октябрь, а влажно и много прелых листьев – это очень даже хорошо слизнякам. Но мы все понимаем, что слизни тут для озверения от войны, так что простим Францу эту мелочь.

Вот эта строка

Агнешка принесла мне еще бульону, в следующий раз точно откажусь: слишком дороги стали
курицы, а у нее дети. Мне же до голода далеко.

еще один милый штрих к портрету ГГ. На дворе уже 43 год, Польша в ВМВ с 39 года, а он только сейчас решил подумать про некую прихожанку (?) с детьми, которая его кормит за свой счет. Поразительная незамутненность.

Дальше священник Джон немножко жалуется по мелочи, мол крыша протекает, настроение не оч, да и погода не радует. Прихожане и те – не смиренные агнцы:

Хотя одного я выгнал. Белесый весь такой, в очках, очки постоянно запотевали, залез в
исповедальню, давай про веру расспрашивать, и не так, знаешь, когда интересуются, а чтоб
умничать. Доказывал мне, что Дидро, значит, прав. Неужели, вы мне доказывать собираетесь –
мне, в церкви – что бога нет. Зачем вам такое? А он опять пафос нести, по десятому кругу одно и
то же, глупо так. В общем, его я выгнал. Не за богом он приходил.

Те, кто приходил за Богом, тоже не торт:

Иногда жалостливые мысли лезут: они всем стадом в церковь прут на бога свои обиды повесить, а
обо мне не думают, не думают, что не оригинальны в своем восклицании «как бог допустил!», что
я таких с утра за один день по десять штук слышу и каждому ответить стараюсь, не думают, что я
живой.

А Агнешка с её бульоном побоку, эгоист ты эдакий!
Тут в общем во мнениях мы совпадаем с белобрысым любителем Дидро:

Тот, белесый, я его за что выгнал-то, он мне намекать стал, мол, я тут не просто так сижу, местечко теплое, видите ли, вон, якобы, в Ирландии патеры детей растлевают, и не то, что под
юбки, в шортики лезут. Тут я его и прогнал, а дрянь эта мне еще кричала – вот я какой на самом
деле, ненастоящий, доброты во мне нет.

Может, не в педофилии дело, но место и впрямь удобное, коли в разгар войны тебя максимум волнует протекающая крыша, которую чинить будешь даже не ты.

Прости, прости, Кэтти, что жалуюсь.
Я ведь не жаловаться пишу.
Собаку б завел или кота, да кормить нечем.
Но это погода всё.
Вот увидишь, как солнце вылезет, в паутинках заиграет, так и письма мои радостнее станут.
Молись за меня Петру и Павлу, любовь моя.
Да бережет тебя Господь.
Джон.

За сим конец первого заурядного письма Джона своей жене. Из него нам вырисовывается человек печальный и не слишком приятный. Пока буду ставить на то, что Франц рисует нам персонажа уставшего и эмоционально отупевшего от войны. Так оно как-то приятнее.

Без всяких пауз и отступлений письмо второе.

Начинается оно, как всегда с вещей бытовых:

Кэтти!
Кэтти! Что было!
Но – потихоньку.
Лад крышу заделал.
Мясо еще подорожало, теперь живу постным столом и слава богу. В излишествах – грех, не в
воздержании.

И продолжается духовными:

Ходил навестить Войцешку, она, действительно, вот-вот скончается. Церковь открытой оставил – кто ж церковь закрывать будет, хоть сейчас закрывают, но ты знаешь, я этого не люблю. Если кто
что загадит, оттереть лучше, чем кто-то, кому к богу надо, к нему не попадет.

Упомянет ли он еще хоть раз Войцешку, умирающую женщину, о которой его жена, должно быть, знала? Нет, не в этом письме. Подумаешь, умирает, эка невидаль. Другое дело, когда

Так подхожу я к церкви, а там Мерседес.

Бог у него с маленькой, а Мерседес – с большой. Такой вот священник. Совсем-совсем не заинтересованный мирским.
А в прекрасном Мерседесе сидит

водитель в этой их кепочке с черепом, подмигивает еще.

В кепочке, май эсс. И что-то мне кажется, ребята в таких кепочках машины сами не водят, вражеским элементам не подмигивают. Но Джона такой поворот не удивляет, он занят страхом:

Всё, думаю, забирать пришли. Неужели, о списках узнали? О людях…
Думаю – развернуться или мимо пройти.
И так стыдно за трусость стало!
Не то, чтоб я ареста боялся, я думал, до конца ж надо выяснить.
Потом только, как уже уехал, до меня дошло – кто ж на Мерседесе арестовывает, за арестом они, небось, другие машины присылают.

А на Мерседесах видать присылают тупо у церкви постоять, раз Кепка явился, да и уехал сразу.
И мне одному кажется, что у Джона проскакивает какой-то русско-народный стиль письма?

Зашел, и прямо всей кожей чувствовал – сейчас скрутят. Видел я у Боси в магазине, как они
скручивают, и прикладом – для пущей уверенности. А ничего. Пустая церковь словно. Только
свечки помигивают.
Смотрю, в углу сидит. Даже кепки не снял – или как она у них там. Ну, думаю, меня забирайте, а в
церкви в шапке и короли не сидели, хотел только к нему пойти, а он резко, как опомнившись, шапку эту проклятую снял. На колено повесил.

А, миль пардон, он не сразу уехал. Это просто некоторые не сильны в описания.
ФУРАЖКА она у них называется, ё-моё. Она и вас так называется. У всех. Ну, Джон, война идет уже не первый год, ты не можешь не знать. Это и в мирное время все прекрасно знают. И, кстати, вешать её на колено не шибко удобно, да и как-то эээ неуважительно.

Герои никак не пытаются общаться. Даже не здороваются. Священник разглядывает пистолет и нож, эсесовец – стены. Священник рассуждает.

Про пытки россказни вспоминались. Сломанность
Янека, его, знаешь, без шрамов вернули, а только пустого совсем, как оболочку одну. Никому он
ничего не рассказывал. Я все думал: этот драться не будет, спокойно так скажет… а то и рта не
откроет. И что более страшно? Дерутся когда, кричат – так это по-человечески, по-животному, а
когда молча, без интереса, воспитано еще…

И не угадывает! Наш эсесовец не только ничего не говорит, но и вообще ничего не делает. Он

Церковь обошел и вышел.

Он на экскурсию приехал! А Джон пересрал, трусишка.
И ему стыдно.

Я посидел, поседел – и от страха, и от стыда своего за страх.

Жители деревни, которых, видимо, нам не представят, Кэтти и так знает, а это вроде как псевдо-документалистика(?), жители деревни переживают за своего отче. А он капризничает как школьник, который синус от косинуса отличать не хочет.
 

Всё меня мучали – чин у него какой. А откуда мне знать? Красивая форма, всё
блестит, сам при кортике, я разве в этих их нашивочках разбираюсь? И зачем мне в них
разбираться? Что черепки на нем серебряные были, это я помню, а листья дубовые, ромбики у
него там на воротнике – это кто запомнит-то? Я и лица не видел, не с моим зрением в полутьме
разглядеть. Высокий, стройный. Короткостриженый. На Мерседесе. А генерал он, полковник,
майор... Да я так-то не знаю, чем лейтенант от майора отличается, а тут еще все их «фюреры». Ой, Кэтти.

Посовещавшись, жители решают, что:

Дождик, скучно ему, мимо проезжал, заехал.

И что беспокоиться не о чем, ведь

мы за церковью присмотрим, Мерседеса не пропустим. Говорит, вряд ли
предупреждение – Гестапо предупреждать не станет. А если б знали что, так уж точно не на
Мерседесе бы прикатили. Зашел, скорее всего, грехи отмолить. Совесть заела. Разовое это у него, но если еще вернется, то подумаем, как то делу полезной стороной обернуть.

Помоли ангелов за меня, чтоб смелее.
С любовью,
Джон.

Конец письма второго. Вангую, что Франц в жизни не терял вообще никого. Хоть бы словом Джон жене обмолвился, что скучает, что вспоминает что-то связанное с ней. Неа, только яяяя мнемнемне и МЕРСЕДЕС. У меня бабушка пса своего чаще вспоминает и скучает по нему, а его уже лет 15 как нет.

Письмо третье, из которого мы узнаем, что Джон таки герой и не зря Агнешкину курицу подъедает.

Неделя. Ничего не произошло.
Четверо детей переправили. Славик говорит, может, удастся спасти маму Цанека. Совсем девочка
молодая – восемнадцати нет, может, тоже удастся вытащить из гетто. Цанек без мамы не ест.

Мужик в кепке не приезжал – так ничего не произошло. Автор, спрячьте свои уши.
А вот с этого я в душе просто ору:

Я спрашиваю себя… не расточительство ли это – так переводить бумагу: писать и сжигать в печи.
Но во многие дни ты – моя единственная радость, а это наша единственная связь. Кому какое
дело, что выживший из ума священник пишет жене и сжигает в печи, верно?

И не то, чтобы мне было не близко желание писать и таким образом переживать тоску, но он же сам постоянно пишет, что денег нет даже на еду! Неужели никакой мусорной бумаги не было под рукой?

Продолжает происходить ничего:

Вчера захожу часа в четыре в большую залу, а у статуи Марии пиджак что-то с коробочкой для
мелочи химичит. Ну, думаю, как всегда. Я их уже зло не отгоняю – всем есть надо, но скоро все
замки на ящиках поломают. И ведь не спросят! Никогда не спросят – нет ли у меня работы за еду
или просто корочки – стоят, ящички взламывают, а оттуда что унесешь? Они что верят, что церковь
моя – дворец Креза? Подчас и на булку хлеба пожертвования неделю набираются. В общем, зло я
уже не отгоняю, подошел, а то – мальчик совсем, двадцать два – само много, что дашь. Так он
стоит и в щель для мелочи две банкноты пропихивает – десять марок, Кейтлин! Они застряли,
мнутся. Меня увидел, смутился и по-английски: I’m such an idiot! I don’t know why I decided to push it in this way… ah, finally. Sorry. Have a nice day.

Я не спрашиваю, почему он говорит по-английски, но почему он сует в щель 10 марок? В Польше в эти годы по-прежнему в ходу злотые, просто особенные, если верить вики, «краковский злотый» (да, я проверил, мне не стыдно не знать). Спасибо, короче, что не фунты стерлингов.
В общем, парень убегает, а мысль священника перетекает к трем фигуркам на окне, которые падают на него ночью:

Три «поросенка»: Фриц, Франц, Ханс и красный волк.

В чем их тайный смысл я, честно сказать, не понял, и, боюсь, что нам его раскроют не больше, чем личность Войцешки.
Дальше где-то абзац страданий про ах боль кругом, ах как не потерять веру – и банально, и неубедительно, вычеркиваем.

«И вы прямо верите в толстозадых ангелов с крыльями?» - недавно мне тут кричала одна. В
толстозадых не верю. Но иногда я спрашиваю себя, бывает ли так, может ли так быть, Кэтти, чтоб
всю жизнь тыкаться полуслепым кутенком, а в раю внезапно прозреть? Как можно не понимать,
не понимать и внезапно, как молния вспыхнула, всё увидеть?

Возможно, чтец и сам кутенок, а потом как молния вспыхнет, он и прозреет, о чем таки был этот пассаж. За сим конец письма третьего.

Письмо четвертое.

Начинается драма

они забрали Сарочку! Маму Цанека! И не нацисты, свои сдали! В гетто есть свои собственные
еврейские полицаи, так один из них заприметил, что Цанека не видно, и стал Сару расспрашивать.
Сара отмалчивалась, отмалчивалась, а он ее при всех стал бить! Что там бить? Там же не девочка, тень одна! Он выбил ей передние зубы, тогда старушка какая-то не выдержала, закричала – ну, удавила она ребенка, кормить-то все равно нечем, изверг! И Сара то же повторять стала, а он
такой – труп покажи, а ей что показывать? Вот ее и забрали. Кэтти, а если все выползет? Если
разнюхают они, что мы детей вытаскиваем, дальше-то как?

Начинаю догадываться, что такое рваное изложение, лишенное всяческих описаний, связано с тем, что Францу нравится фильм Список Шиндлера, но сам он придумать достойной схемы спасения не может.

Влад говорит, переживать рано. Не зря же мы взятки немцам даем. Не евреям этим всяким, а
немцам, они, мол, дело затормозят, но Сарочка! Сару жалко.

Саре зубы передние выбили и её забрали. Но волноваться рано. Опять же взятки не каким-то там евреям, хотя Сарочку все же очень жалко. Тьфу!

Джон рассуждает о ребенке сары, которого они уже забрали из, наверное, гетто (из текста это не следует, но положим). С ребенком тяжело, и печенье он не ест и маму зовет, много возни.

Да что ж я Цанека всё Цацик!

Детей Джон вообще не любит. Печенье

Детям Агнешки хотел отдать, но тут опять этот мальчик зашел, в пиджачке который.

Мальчику 22, если кто забыл из предыдущего письма. Правда в этом он помолодел, и ему уже больше 17 не дашь. В третий раз будет десятилетним.
Мальчик посидел, помолился, уснул и сбежал, как все персонажи этого великого текста. Что стало с печеньем, не ясно. Потому что дальше время раздваивается. Сначала нам описывают, что

я его тогда на скамье увидел, он с закрытыми глазами сидел, лицо худенькое, печальное, брови
поднялись. Ты же знаешь, не люблю я людей в молитве прерывать, никогда не любил. Они ж, в
конце концов, к богу идут не за проформой, как можно их в самый искренний момент… думаю,
как встанет, на службу и позову. Своими делами занялся. А он уснул. То есть, я не уверен, но мне
показалось, что через боковую дверь я мельком увидел, как он голову уронил, ну, когда
засыпаешь и бац – голова падает. Проснулся тут же. И убежал.

И тут же

Так вот он сегодня тоже заходил. Давно его не было, а теперь зашел. Я даже волноваться начал.
На беглого еврея он не похож. Красивый мальчик. На поляка – тоже. Для немца… почему не в
войсках? Или в войсках, но раненный? Меня откуда знает, чтоб по-английски? На лбу ж у меня
Уэльс не нарисован… или нарисован?
В общем, и сегодня зашел.
И все в том же пиджачке. Покашливает.
Я решил – в этот раз не упущу. Он у Девы Марии стоял – над ящичком, куда банкноты пропихивал.
Я тихонечко подошел, за локоть тронул, а он как вздрогнет.
Аж я вздрогнул.
Неудобно так стало.
И его засмущал.
Худенький такой, у меня как раз печенья были в руках, я ему и протянул. А он брови схмурил, на
меня, на кулек смотрит. «Это что?» – говорит.

Честно, перечитывал пять раз, но так и не понял, сколько раз приходил мальчик, но принимаем версию, что подлинный раз – с печеньем. А второй раз нам просто показался.
И да, Джон. Тебя зовут Джон. Может, Уэльс и не нарисован, но блин ТЕБЯ ЗОВУТ ДЖОН.

Происходит финт ушами и письмо превращается в пьесу:

Я: Печенья.
МАЛЬЧИК: Мне?
Я: Вам. Они хорошие.
МАЛЬЧИК: Спасибо. I’m full of sugar for today. Have a good night.

 

Итак, мальчик сбежал, Кэтти, помолись, конец письма четвертого.
Впереди еще много других)

Анон

Re: Чтения Франца Вертфоллена

Это сообщение перенесено из темы "Франц Вертфоллен". Джесс

---

Всё меня мучали – чин у него какой.

прочел чин как член и орнул крачкой.

Анон

Re: Чтения Франца Вертфоллена

Это сообщение перенесено из темы "Франц Вертфоллен". Джесс

---

Спасибо, чтец!
Ну и тягомотина дурная.

Анон

Re: Чтения Франца Вертфоллена

Это сообщение перенесено из темы "Франц Вертфоллен". Джесс

---

Мало того, что скучища, как жежешечку левой неинтересной девицы читать, которая описывает каждую ниибаццо важную минуту своей жизни....или сопли гарриды про ее воображаемых любовников. Так еще и плагиат на плагиат. Такое "эксклюзивное" уже тыщу раз писали-переписали.

Анон

Re: Чтения Франца Вертфоллена

Это сообщение перенесено из темы "Франц Вертфоллен". Джесс

---

Вчера опять шел дождь, слизни поели всю зелень.
Слизням должно быть уже слишком холодно, но, может, они озверели от войны.

Анон

Re: Чтения Франца Вертфоллена

Это сообщение перенесено из темы "Франц Вертфоллен". Джесс

---

Кэтти, а если все выползет?

Что? И куда? Бля, оно же в русский язык не умеет, а туда же - писатель.
А имена Джон и Кейтлин ненавязчиво передают привет ПЛиО.

Анон

Re: Чтения Франца Вертфоллена

Это сообщение перенесено из темы "Франц Вертфоллен". Джесс

---

А есть хоть одно объяснение, почему католический священник женат? Или он был женат до того, как его рукоположили, а потом жена умерла, и он в религию ударился?
Стиль неудобоваримый как пиздец. Во-первых, согласен с чтецом в том, что не видится тут польский священник, а видится обычный русский васятка, ибо слишком много специфических русскоязычных конструкций. Во-вторых, хрен поймёшь, кто на ком стоял. В-третьих, фразы скучные и неинтересные. Не представляю, как это можно читать до конца. Чтец, тебе печенек.

Анон

Re: Чтения Франца Вертфоллена

Это сообщение перенесено из темы "Франц Вертфоллен". Джесс

---

По "Письмам" у него ещё и видюхи есть
https://www.youtube.com/watch?v=cV6NIUoHXn0
https://www.youtube.com/watch?v=ozPhg5xok4U

Анон

Re: Чтения Франца Вертфоллена

Это сообщение перенесено из темы "Франц Вертфоллен". Джесс

---

За печеньки спасибо
Нет, никаких объяснений ничему в этой истории нет. Чтец уже оставил надежду.

Заурядные письма священника своей мертвой жене. Письма 5-7
Письма 1-4 https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 3#p2562973

Продолжаем:

▼Скрытый текст⬍

Письмо пятое

Возрадуемся, братия и сестры!

Печенья те мальчишки Агнешки сжевали за милую душу.

Ну и вообще все хорошо, прекрасная маркиза. Солнышко светит, птички поют, Сару не нашли, ну и фиг с ней.
Прям как по моему заказу, Джон таки вспоминает о жене, но буквально мельком

Как ты в поле волосы распустила, и полночи потом мы оттуда ту разновидность репея (репей же то
был, верно?) доставали. Какие ты пастушьи пироги пекла! Как мы собаку завели, а она к Вулворту сбежала, её Джеф прикормил, там и осталась…
Но да ладно, я что пишу…

Ну действительно, что ты пишешь, Джон, если снова приходил мальчик!

С женщиной. Днем зашли, после обедни. Распогодилось. Солнышко. Такая девушка! Как с обложек. И он не в пиджачишке, не промокший, в свитере, прилизанный, весь в духах. Из-под свитера воротник белоснежный, накрахмаленный, а на руке перстень! Эсесовский.

Ну вы понимаете, форму рассмотреть в тот раз и кепку он не сумел, а вот перстень эсесовский – та завсегда! И другие цацки, на женщине:

Хорошие такие перчатки, с мехом. Не один десяток марок стоят. Если не сотню.

Прям не Джон, а Бугагас, все заприметил.
Мальчик с девочкой два абзаца болтают ни о чем, пару цитат для неверующих:

«Недомогание, у вас так разболелась голова, вы глаз открыть не могли». «Голова не может болеть в таком платье».

«Непристойными бывают предложения офицеров». «Как?! Солдат самое чистое существо на свете. Обман им неизвестен, лишь одной девушке верны…». «Не надо цитировать мне «Розмари», жене цитируйте». «Лайза, кто «Розмари» цитирует жене? Знаменитая Алиса сказала бы: милая барышня, вы с утра, кажется, где-то в чужом уме». «Это оскорбительно».

Ну а потом случилось Самое Важное.

И сели они в Мерседес. Тот самый. И двери им открывал шофер в кепочке с черепком.

О да, Мерседес. Персонаж, которому уделено больше времени, чем любому другому. Он как Хорошая Микроволновка, только с колесами.

Жители деревни/города/села – мы так и не знаем, где происходит дело – закономерно в ужасе. А лучше бы подыскали окулиста своему отче.

Агнешка чуть ли ни плевалась. Она сразу предложила его убить. Говорит, раз Мерседес, офицер, СС, значит, высокопоставленный.

Джон возмущен. Во-первых убивать в церкви – грешнвато.
Ну и во-вторых

Что знает она о человеке, чтоб убивать?

Действительно, вы только знаете, что он эсесовец, чего его не любить-то?
Начинается срач между партизанами? прихожанами? собутыльниками Джона? из которого мы узнаем (если авторский стиль меня снова не обманывает), что ранее наша команда А уже убила некого Гейдриха.
Пугающая тенденция вводить все новых персонажей, о которых потом хрен да маленько рассказывается. 
Всеобщим решением священнику поручается

его к исповеди подтолкнуть, если уж подтолкнется.

Джон, со свойственным ему мужеством, боится

Какой из меня партизан? Шпион из меня какой? И потом все это куда больше сборища бойскаутов напоминает, чем героические интеллектуальные шпионские игры.

Спасибо автору, что я узнал о том, что бойскауты таки пошли из Англии, но совершенно не спасибо за кисель, который тут наворочен. Вроде священник – но женатый. Вроде англичанин – но в Польше. В городе церковь вроде одна – но есть гетто и достаточно много еврейских детей, которых можно переправлять куда-то незамеченными некоторое время. Джон не любит детей и евреев, но помогает в этом процессе. Он член какого-то заговора, но боится принимать в нем участие. Зачем он вообще нужен всем этим людям? Что происходит, почему? И можно было бы обвинить меня в небольшой исторической подкованности, и это справедливо, но чтец читал некоторое количество произведений о Германии до, после и во время войны, и еще ни разу не испытал подобного недоумения.

Агнешка пытается добиться до разума Джона, напоминая, что Сара пропала, и что «мальчик» свою бабу в церковь водил и пошлости на ушко шептал, но Джона это недостаточно трогает

И у меня кровь закипела, пока я их полушепот слушал, но отсюда до расстрела, Кэти... Отсюда до из церкви погнать… Разве я без греха? А она – Иисус торгашей с паперти выпнул, а тут убийца. Может и так. Но ведь и распят Христос был с бандитами, и бандиты те в рай пошли. «Прости им, ибо не ведают, что творят». Так разве мальчишка этот ведает? На него погоны нацепили, языческими ритуалами притянули, вот он и играется, а у самого еще, небось, ветер в голове свищет. Может, и правда, что мне оправдать хочется. Так не лучше ли лишний раз оправдать, чем лишний раз распнуть?

Как обычно, я честно пошел в вики и прочитал, что кольцо «мертвая голова», по которому в мальчике был признан эсесовец: А) носилось черепом к себе, т.е. не должно было быть видно Джону и Б) вручалось офицерам, служившим более трех лет. Кроме того, они считались весьма престижной наградой. Так что мальчик, видимо, либо туп как пробка, либо все себе прекрасно ведает. Как вариант еще можно натянуть поддельную «мертвую голову» или просто похожий перстень с такой головой, сделанный на заказ, но это тем более подтвердило бы, что мальчик эсесовец убежденный, а не просто так.

Мало ли эсесовцев. Может, вообще адъютантик. Какой мальчишка перед девчонкой своей порисоваться не хочет – вот машину и достал. Ведь пиджачок – тоненький, латанный-перелатанный. Польский почти. И сам тогда – худенький и несчастный. Несчастье, Кэти, ведь не подделаешь.

Ага, проще же достать дорогую тачку с водителем, чем почти! польский пиджак. Особенно несчастному, который подарил церкви столько денег, чтоб священник на них больше недели жил.

Короче, все аргументы идут в ход, лишь бы не допрашивать эсесовца. И Иуду припомнили, и Бога, и логику, и пиджачок. А чтобы не брать на себя ответственность, Джон твердо решает верить, что мальчик больше не придет. Народ не одобряет.

А Анджей думает, я дурак, в бога так верить. Расплодились тут, атеисты. То им глупо, это им
нелогично. А сами боли человеческой в глаза не смотрят, избегают, трусы. Боятся ее, сухари, ибо
противопоставить ей атеистикам этим нечего. Воистину – не тот плох, кто грешен, но тот, кто
труслив.

Набейте ему это на надгробье. И кто такой, черт возьми, Анджей?!

Надо завтра к Войцешке зайти. И молока ей не забыть.

Ну, учитывая, что она помирала еще пять писем назад, можно уже не торопиться.
Конец письма.

Письмо шестое

Ага, и снова о мальчике.

Я его из сада увидел, он по улице шел, солнышком наслаждался, бутерброд жевал, с пиджака
крошки стряхивал. На паперти доел. Яблоко вынул. Подумал. В карман положил и зашел.

И прогнать этого товарища рука Джона, конечно, не поднимается.  Он напоминает себе о Саре с ребенком, и все же решается заговорить с таинственным незнакомцем.

Так я и подумал – подойду, выясню, что мальчишка – водитель, и пусть отстанут все. И совесть
отстанет.

Выяснение это происходит максимально странным образом и снова в виде пьесы. Потому что Франц, видимо, не знает, что в письмах диалоги так никто не передает.

Я: Вы, извините, крещенный?
Опять кивнул.
Я: Вы на мессу хотели прийти?
ОН: Нет, я… просто.
Так и кончился во мне шпион. Я стоял и неудачным соляным столбом пялился.
ОН: Can I help you?
Я: Я говорю на немецком. И знаю более-менее всех прихожан. Вы… тоже хотите?
ОН: Стать прихожанином?
Я: Да, то есть…

Видимо, тут планировался скрытый эротизм, но получился косноязычный Джон.

ОН: Нет. Но, по-моему, в церковь можно заходить всякому, не только прямой пастве.
Я: Да, но… как вы выбрали эту?
ОН: Вы что-то имеете против?
Я: Нет. То есть… мне, конечно, не нравится, когда люди ходят сюда как в музей.
ОН: Как в музей?
Я: Так… прогулочно.
Он кивнул и развернулся.
И так мне стало горько. Узнать – ничего не узнал, еще и человека задел.

А почему, кстати, церковь, а не костёл?
В остальном ничего нового – моя изначальная теория об уставшем и черством от войны человеке рассыпалась в прах. Теперь у нас какая-то сопливая первокурсница и капитан школьной команды по квиддичу.

Я: Простите, я… не то имел в виду. Просто… обычно никто из нацистского руководства сюда не
заходит. У меня скромная церковь. Я…
ОН: Вы против режима.
Я: Я… за господа.
ОН: Не бог ли велел слушаться царя своего, как наместника божьего? Но к черту всю грошовую
философию. Я вас понял.
Я: Нет, послушайте, вы неправильно поняли. Я… просто удивлен. Извините, если я был резок. Вы…
хотите исповедаться?
Брови у него подлетели.
Я: Да, я знаю. I put myself in shame. Но вы… пару раз казались мне очень грустным, я думал, может, вы хотите…
ОН: Облегчить душу? Разве не нужно сначала причастие?
Я: Нужно. Желательно. Но это не обязательная проформа.
ОН: Вы что-то конкретное хотите услышать?
Вот такой, Кэти, из меня шпион.

Как такого долбоеба вообще допустили к заговору, я не понимаю?

Еще страница вымученного диалога и таки выясняется, что наш немец

СС-штандартенфюрер.

И знает он, что Джон англичанин, потому что

Гестапо. Работа у меня – знать.

Может и мне разведку податься, я вот тоже сразу угадал, что Джон англичанин, с первой странички. Надо было, дорогой автор, Джону в Тадеуша переименоваться, тогда хоть какой резон удивляться был бы.

Джон течет с того, что мальчик ему так легко признался, ах какой честный, какой чистый, и они договариваются как-нибудь попить кофейку. 

ОН: Ладно. До скорого, патер. Если что, я за вами Мерседес пришлю.

И так это поражает нашего отче, что он даже с женой не прощается, это конец письма.

Письмо седьмое.

Кэт,
Я вообще не успеваю тебе писать. Такая жизнь стала! Фриц упал мне на голову, пробил лоб, я их
все-таки убрал. Подвесил на кухне. Молился за Гильку.
Мальчик Мерседес не прислал.

Кто есть Гилька даже не спрашиваю. Но если это – насыщенная жизнь, то что Джон делал до этого, в спячке был?

В обед я услышал звук мотора, он вышел из машины при полном параде – форма сияет. Бляшки,
нашивки, фуражка – вот – фуражка это, не кепка у них. В сапогах. Сапоги гвоздями по камню
стучат. Так он прямо, уверено в церковь зашел, ко мне шаг чеканил, я подумал – всё, точно арест.
А он подходит, свеженький такой – ариец, ариец – пойдемте, говорит. У меня опять руки для
наручников запястьями уже собрались, а он добавляет, командно так – не громко, не крикливо, но
повелительно очень – «на исповедь». Так «на расстрел» произносят, а он мне – «на исповедь».
Подошли к кабине, сели. У меня сердце в самой гортани стучит.
Он фуражку на подставочку положил и молчит.

Вы простите, что я такими простынями цитирую, но ааааа в прошлой строке мальчик не приехал, а теперь приехал, как это понимать вообще? Будто читаю письмо дяди Фёдора своим родителям.

Начинается исповедь. Мы узнаем, что мама мальчика очень набожная католичка. А сам он с 14 в церковь не ходит. А в этот раз пришел, потому что жить надоело.

ОН: Ну вам никогда не хочется просто не быть, чтоб тело сдохло, черви его сожрали и всё? Ничего больше. Небытие, если угодно. Вот мне тогда жить не хотелось.
Я: Уныние…
ОН: Патер! Какое уныние? Уныние это у жирных домохозяек, которым у камелька поныть надо.
Такую один раз кованым сапогом пнешь, она птицей взлетит.

Ой, да это Дуня из соседней палаты к Джону заглянула. НИТАКОЙ худенький декадент.
Он даже цитирует стишочек, написанный им ажно в 14.

Из всех перечерканных, недоплывших к тебе зверей, Господи, можно я буду тоже неосторожным, вельможным дожем, обожающим лебедей?

Талант!
Немец признается, что все это от ненависти к себе за то, что

хорош недостаточно.
Я: Для чего?
ОН: Для всего. Для всего, что должен бы делать.

А потом речь как-то резко переходит на измену жене, которую зовут Нора, и, надеюсь, хоть это будет важно.

ОН: Не раскаиваюсь. И Норе все равно.
Да что ж это за брак такой!
Я: Она… не любит тебя?
ОН: Я тоже так думал. Давно. Но любит, насколько рыбки любят… да, ладно, это я уже себе вру, чтоб совесть облегчить – любит. Так любит, что даже над карпьей природой своей работать
готова.

Высокие отношения.
Джон признается, что без раскаяния исповедоваться не имеет смысла, и немец таки собирается уходить, но он еще не задал собственно главный вопрос:

ОН: Патер, вы находите меня красивым?
Господи.
ОН: Вы что? Вам нехорошо?
Я: Я… но почему?
ОН: Что? Похотливые человечки! Если я вас о красоте статуи Давида голого спрошу, вы что, тоже в
яблоки упадете? Стыдно вам, священнику, так реагировать.

Учитывая, что к этому моменту о внешности героя мы знаем а) серые глаза б) худой в) носит пиджак, то эффект «дьявол искушающий» не срабатывает лично на меня вообще. Но Джону видно лучше, Джон весь в чувствах.

Я: Я… это вообще не дело! Молодой человек! Так не исповедуются. Исповедоваться надо
раскаявшись, о всех грехах заранее помолившись, а не так – вы что думаете, вы рыбу на рынке
покупаете – ну-ка быстро, прощения мне тут отвалил, килограмма на три…
ОН: Так, отставить. Встал, вышел. Вы что разорались? Если вас вопрос о красоте смущает, и вы не
способны нормально исповедь провести, не надо мне тут лекции читать, как я к чему готовиться
должен. Если у вас сознание такое развращенное, что в вопросе «красив ли я» вы секс слышите, то
не надо это недовольством мелочным вуалировать.

А что надо было услышать? Кто может назвать причину задать такой вопрос, сделай шаг вперед.
Тем временем Остапов несет:

ОН: Вы глухой, патер? Я вам говорю, что мысли о гейском сексе не должны вам в голову лезть, когда вас о красоте спрашивают.
Я: Что?! Вы! Да вы себя видели? Вы шторку вот таким жестом одергиваете, вот так зависаете, глаза
бесстыжим образом на меня поднимаете и спрашиваете, с соблазняющей серьезностью
спрашиваете – «красив ли я?».
ОН: С соблазня… что?! Да вы гей!

Ой, а че не гомосексуал? Это вот разговор офицера СС с католическом священником в Польше в разгар войны? Да Додолей убедительнее написала бы.

ОН: Вы серьезно полагаете, что я мечтаю затащить старого, костлявого, лысеющего,
лошадинолицего англичанина к себе в кровать? Да вас от камамбера не отличить – и на лицо, и по
запаху.

Все-таки наш мальчик голодает, жена у него – карп, патер – сыр. Фудфетишизм какой-то.
Джон вместе с чтецом задается вопросом, нахрена весь этот цирк-парад был, и получает вот такой ответ:

ОН: Рассказать кое-что хотел. Не дрочите, не гейское. Но времени уже нет. На кофе заеду. Может быть.

Потом он чутка грозится концлагерем и письму конец.

До новых встреч 

Анон

Re: Чтения Франца Вертфоллена

Это сообщение перенесено из темы "Франц Вертфоллен". Джесс

---

До новых встреч

(задумчиво) И что неправильного было в предложении прихожан убить нахуй этого "мальчика"?

Анон

Re: Чтения Франца Вертфоллена

Это сообщение перенесено из темы "Франц Вертфоллен". Джесс

---

ОН: Ладно. До скорого, патер. Если что, я за вами Мерседес пришлю.

Ну е-мое, из-за большой буквы я каждый раз читаю это как женское имя. Мерседес Луиза Родригез, знойная брюнетка.

Анон

Re: Чтения Франца Вертфоллена

Это сообщение перенесено из темы "Франц Вертфоллен". Джесс

---

(задумчиво) И что неправильного было в предложении прихожан убить нахуй этого "мальчика"?

Ну как же, он же молоденький! Худенький! Сероглазенький!

Анон

Re: Чтения Франца Вертфоллена

Это сообщение перенесено из темы "Франц Вертфоллен". Джесс

---

Мдэмс....по-моему там ко Фрейду)) В том числе с Мерседесом.

Анон

Re: Чтения Франца Вертфоллена

Это сообщение перенесено из темы "Франц Вертфоллен". Джесс

---

Мне вот это прямо очень понравилось:

ОН: Так, отставить. Встал, вышел. Вы что разорались? Если вас вопрос о красоте смущает, и вы не способны нормально исповедь провести, не надо мне тут лекции читать, как я к чему готовиться
должен. Если у вас сознание такое развращенное, что в вопросе «красив ли я» вы секс слышите, то
не надо это недовольством мелочным вуалировать.

Какая чистейшая гопота. Интересно, а с врачами этот тонко-звонкий фашистик так же общается? Ну типа там - молодой человек, перед сдачей анализов нельзя было завтракать. А он: так, а ну встал-пошел, лекции мне тут читать будет, как я должен кровь сдавать! 

Анон

Re: Чтения Франца Вертфоллена

Это сообщение перенесено из темы "Франц Вертфоллен". Джесс

---

ЧИ-ТЕ-НИ-Я! ЧИ-ТЕ-НИ-Я! Анон-чтец, спасибище.
Но, если честно, как-то уныло она пишет, я ожидала большего. Даже До делает более живых персонажей, даже До. А тут как бы понятно, что автор шликает на третий рейх и всякий гламурный фашизм со сладенькими тонкозвонкими мальчиками, но, видимо, стесняется своих желаний и пытается как-то всё облагородить, а получается топорно.
Да и вообще, не представляю я, чтобы человек в письме к своей жене, пусть даже мёртвой, стал бы с такой готовностью описывать гей-намёки со стороны другого мужчины. Даже не пытаясь отрефлексировать как-то.

Анон

Re: Чтения Франца Вертфоллена

Это сообщение перенесено из темы "Франц Вертфоллен". Джесс

---

Блин, да даже Галуаста интереснее пишет, а тут от заунывности зубы сводит

Анон

Re: Чтения Франца Вертфоллена

Это сообщение перенесено из темы "Франц Вертфоллен". Джесс

---

А есть хоть одно объяснение, почему католический священник женат? Или он был женат до того, как его рукоположили, а потом жена умерла, и он в религию ударился?

Некоторым католическим священникам можно жениться до рукоположения - греко-католическим, например (это касается и некоторых других церквей восточных обрядов). Но самый крупный и известный католический обряд - латинский и там полный целибат.

Анон-религиовед

Анон

Re: Чтения Франца Вертфоллена

Это сообщение перенесено из темы "Франц Вертфоллен". Джесс

---

(задумчиво) И что неправильного было в предложении прихожан убить нахуй этого "мальчика"?
Ну как же, он же молоденький! Худенький! Сероглазенький!

И чистый! Ну и что, что штандартенфюрер! 

Анон

Re: Чтения Франца Вертфоллена

Это сообщение перенесено из темы "Франц Вертфоллен". Джесс

---

(задумчиво) И что неправильного было в предложении прихожан убить нахуй этого "мальчика"?
Ну как же, он же молоденький! Худенький! Сероглазенький!

И чистый! Ну и что, что штандартенфюрер! 

Там по возрасту и званию нестыковочка.

Анон

Re: Чтения Франца Вертфоллена

Это сообщение перенесено из темы "Франц Вертфоллен". Джесс

---

Да там по всему нестыковочка. Автор тупо писать не умеет, ну не разговаривали в то время так, тем более священник, тем более с фрицем. 

Анон

Re: Чтения Франца Вертфоллена

Это сообщение перенесено из темы "Франц Вертфоллен". Джесс

---

Да там по всему нестыковочка. Автор тупо писать не умеет, ну не разговаривали в то время так, тем более священник, тем более с фрицем. 

Да. Общались иначе. Мне даже сложно представить, как Джона занесло в Польшу. Даже если предположить что он иралндский священник и тоже католик, но чтобы в деревне служить надо же еще и язык страны худо-бедно знать... ОК, это все до Второго Ватиканского собора произошло и стандартная тридентская месса была на латыни, тут сову на глобус можно натянуть. Поляки вообще жуткие снобы и к чужакам недоверчиво относились, особенно деревенские.

Анон

Re: Чтения Франца Вертфоллена

Это сообщение перенесено из темы "Франц Вертфоллен". Джесс

---

Мне даже сложно представить, как Джона занесло в Польшу.

А еще сложнее представить, нахуа автор его туда занес и что бы изменилось, будь этот чувак поляком. Ну разве что автора сильно корежит от славян и принципиально было сделать ГГ англосаксом или там кельтом, если он из Уэльса.

Анон

Re: Чтения Франца Вертфоллена

Это сообщение перенесено из темы "Франц Вертфоллен". Джесс

---

Ага, ага, прям как наяву слышу, что немец в польше католическому священнику скажет "не дрочи". Именно такими словами.

Анон

Re: Чтения Франца Вертфоллена

Это сообщение перенесено из темы "Франц Вертфоллен". Джесс

---

Ага, ага, прям как наяву слышу, что немец в польше католическому священнику скажет "не дрочи". Именно такими словами.

Не дрочи, сын мой, сие великий грех ибо!