Глава 17
В степи собирается военный совет по поводу освобождения Аттана - и принимающей стороной становится один из девяти вождей кочевых племён, мужик по имени Джуэр, попросту - ВоенВождь. Идут красочные описания того, как ставится лагерь, а после - в главную юрту прибывает великолепная четвёрка: Царевич-бог, Рыжая, младший царевич и Панамка.
ВоенВождь предлагает гостям жареного мяса, тем самым выясняя их намерения: мол, ежели гость откушает, значит, с миром пришёл. Панамка ест наравне со всеми, чем вызывает лютый баттхёрт у брата: как же, женщина на военном совете! Причём, Рыжей - можно, ибо сие для неё естественно, как и меч на поясе и открытое лицо, а Панамке - нихт. Вот они, двойные стандарты! Но всё-таки младший царевич не совсем дурак и поэтому решает не быковать и полагаться во всём на жену.
Тем временем гости прожевали и проглотили свои куски. Больше никто не протянул руку к блюду. Эртхиа, как все, сидел неподвижно, размышляя, к чему приведет такое оскорбительное поведение.
Но оказалось, и это предусмотрено.
Плавно поведя рукой в сторону жены, хозяин назвал ее имя:
- Ноджем-та, - после чего поклонился гостям, взял кусок мяса и второй подал жене.
Церемониал продолжается, все жуют. После чего жена ВоенВождя уходит вместе с мясом (на кухню!).
Вообще и в принципе, оказывается, что приглашение на совет поступило от ВоенВождя. Рыжая в непонятках, поскольку думала, что и так всё решено. Царевич-бог считает, что договор с девятью племенами ещё надо обсудить. Младшему царевичу пох. А царевна Панамка с радостью удалилась бы на кухню, но раз соперница тут - то надо оставаться и что-то из себя изображать.
Дальше попытки разговора о политике. Сначала ВоенВождь уточняет по поводу своих требований, ибо всем хоцца урвать кусок хороших земель. Царевич-бог изворачивается, утверждая, что "ответ мой ясен - на всё согласен", а вот какие именно земли отойдут под руку кочевых племён - а давайте мы это обсудим, когда всё кончится? Ибо нефиг делить шкуру не убитого медведя. Но слово на тему земель ему даёт, равно как и дала уже Рыжая. А ВоенВождю мало, он продолжает дальше играть в политику и старого еврея, затрагивая щепетильный вопрос: а хтой-то у нас вообще в Аттане править будет, а-а? Царевич-бог с Панамкой - или младший царевич с Рыжей? Все присутствующие переглядываются с выражением "чёй-та мы об этом как-то не подумали" и решают прийти к самому простому выходу: чтоб клятву дали все четверо. Тогда, кто бы ни оказался на троне, кочевые племена получат своё.
ВоенВождь по-прежнему играет в зелёного и пытается нахамить младшему царевичу - мол, буду настолько глуп, что поверю клятве хайарда. Царевич-бог в печали.
- Наш хозяин не знает, что царевич Эртхиа ан-Эртхабадр - мой названый брат. Нельзя обижаться. Наш хозяин сказал это в неведении. Но как мне быть? Он ведь обидел моего анду...
Узы принятого братства были священны для удо. По понятиям самого вождя, он нанес тяжелое оскорбление царю Ханису, и это грозило расторжением договора на очень веском основании. Если бы царь на это пошел, Джуэру не в чем было бы упрекнуть его.
По ходу пьесы, "анда" - это названый брат, а не нечто среднее между одной горой Анд и амбой... Царевич-бог ещё и поддаёт жару в огонь, напоминая, что младший царевич - муж Рыжей и гость самого ВоенВождя. ВоенВождь устыжается и молчит в тряпочку.
Ну, хвала Аллаху, с этим вроде разобрались. Младший царевич и царевна Панамка дают свои клятвы (под ёрничанье настырного ВоенВождя и его же попытки поссориться, которые всё равно потом заканчиваются примирением), и всё вроде бы хорошо, но... Возникает вопрос - а кто же поведёт войско? ВоенВождь брызгает слюной и вопит, что не позволит интервентам вмешиваться в дела племён, которые выбрали вождём не кого-нибудь, а его. В ответ царевич-бог резонно замечали, что доселе хайарды громили кочевые племена и громить будут, если ничего не изменится. И аттанцев, кстати, тоже громили, поэтому его кандидатура не катит. Остаётся только тот, кто знает тактику и стратегию хайардов изнутри и сам вместе с ними всех побеждал. И-и-и, угадайте с трёх раз?..
Белка-истеричка в лице ВоенВождя истерит дальше, припоминая и нашим, и вашим. А сам предмет спора никак не реагирует, потому что ничего не понимает - языкам не обучен. Но затем вопли ему на что-то намекают, и...
Эртхиа встал и, глянув сверху на жену и побратима, потребовал:
- А теперь я хочу знать, о чем идет речь.
Ханнар коротко переглянулась с царем и сказала мужу следующее:
- Ты поведешь войско царя Ханиса в Аттан. Но вождь еще не понимает, что так должно быть.
Эртхиа посмотрел на Ханнар в крайнем изумлении.
- Так ты не шутила, женщина? Ты хочешь, чтобы эту орду вел я? - он усмехнулся. - Если бы ты дала мне превосходное войско, я не повел бы его против моего отца. Не говоря уже о том, что этой шайке не разбить всадников Хайра, а Эртхиа ан-Эртхабадр никогда не будет начальником у пастухов и бродяг.
На последние два слова (единственные, которые ему понятны) ВоенВождь вскидывается, как бык на красную тряпку. Начинается драка! Какой приличный военный совет может обойтись без драки? ВоенВождь и младший царевич катаются по полу, Царевич-бог и Рыжая пытаются их разнимать, но им достаётся от обоих, Панамка так просто визжит и всем мешает.
На шум из задней части юрты выбежала Ноджем-та и металась между дерущимися и перепуганной хайардкой, то увещевая ее замолчать, то причитая над рычащим от ярости мужем, пытаясь напомнить ему о том позоре, который падет на их юрту и на весь их род.
Рыжая пытается обнять и успокоить Панамку, та, поняв, что это её шанс и звёздный час, вцепляется сопернице в патлы. Казалось бы, уже всё потеряно, но тут вдруг - deus ex machina!
- Ну, хватит... - раздался негромкий голос.
И все переменилось.
Атхафанама и Ханнар, отпрянув друг от друга, в смущении приводили в порядок одежду и растрепанные волосы. Ноджем-та, выполняя долг хозяйки, подбежала помочь им.
Джуэр и Эртхиа медленно поднялись и стояли посреди юрты, тяжело дыша и глядя в сторону.
Ханис оглянулся.
Между резных створок двери стоял маленький старик в сером от ветхости плаще, спокойно и терпеливо глядя на происходящее.
Да-да, тот самый, который давал Юному Наложнику лекарство для Бородатого Царя. Как его негромкие два слова услышали две парочки, занятые выдиранием друг у друга волос, ляганием, пиханием и кусанием, непонятно даже ежу. Вот она, магия... Точно такая же, которая неведомым образом поместила резные створки двери в юрте. Наверное, там ещё и пол паркетный...
Короче, все совестятся, слушаются старичка и выходят подышать.
Далее среди невнятного описания лагеря читатель узнаёт, что этот самый старичок - великий прорицатель этого самого кочевого племени, и все его ужасно уважают. Наш пострел везде поспел!
Он приходил, когда случалась беда. Он приходил, когда решалась судьба народа удо. Когда злые духи земли и воды насылали заразу, недовольные жертвами, сами собирая дань с растерянных, беспомощных людей. Когда войско хайардов раз в три года обрушивалось всей мощью регулярной армии на становья и кочевья Девяти племен, убивая мужчин и угоняя в рабство женщин и детей. Он приходил, садился посреди стана и ждал.
Люди Девяти племен сразу же торопливо, но без суеты и шума собирались вокруг него. Старики помнили его с юных лет в точности таким же, как сейчас. И в точности так, как сейчас, он долго молча сидел с полузакрытыми глазами, тщедушный жалкий старик. Но дети Обширной степи почтительно сопереживали его молчанию. Они знали: старик слушает в себе голос Вечного Неба.
Старичок зовёт к себе ВоенВождя и говорит что-то вроде: "Ну, ты сам головой подумай, а? Тебе дело говорят, а ты нос воротишь. Шиш тебе, а не победа, если не сделаешь правильный выбор. Так что иди и делай". Царевичу-богу он не говорит ничего, потому что советчики ему не нужны, а вот младшего царевича убеждает, что в том, чтобы идти против папы, ничего плохого нету, ведь они не его царство собрались захватывать, а Аттан освобождать, а что младший царевич после этого уже не сможет вернуться на родину - ну, какая печаль, право слово? С Юным Наложником они ещё встретятся, а вообще - судьба царевича ещё не любит, но её надо завоевать как женщину, и всё ему будет. И вообще сейчас прискачет всадник из этого самого племени, который давно не был на родине и всё забыл, и тогда всё будет совершенно ясно, тем более, что у него на груди будет какой-то хитрый знак. И кого он назовёт первым по имени, тот и будет новым вождём. Всем ясно? Всем ясно. Знамение получено, а если кто захочет воспротивиться - предсказывать будет уже некому.
С этими словами старик пошел прочь - и люди расступались, давая ему дорогу. Проходя мимо Ханнар, старик поднял на нее глаза, и Ханнар обдало жаром, а потом ледяной озноб пробежал между лопаток. Как будто старик одним взглядом вытащил наружу все ее замыслы и показал ей. Острый стыд пронзил ее душу и ужас от того непоправимого, чем увенчаются ее труды. Ханнар зажмурилась.
Старичок сваливает, и никто не смотрит ему вслед, потому что он этого не любит, а самым любопытным пацанам дают по ушам. Тем временем встречают всадника. И он, естественно, называет по имени - кого? Пра-авильно, младшего царевича. Это оказывается его любимый раб, которого Бородатый Царь велел отдать палачам, но из Башни Заточения его вывел "какой-то старик" и велел предупредить, что царевича ищут все лазутчики, кому не лень.
ВоенВождь рвёт рубаху на груди Бывшего Раба и видит татуировку с изображением лисьей лапы - и ведь это же точно такая же родинка на жо... кхм, точно такая же татуировка красуется на груди у него самого. Дальнейшее развитие событий понятно всем, кто хоть раз смотрел индийское кино. Ты мой брат! Я твой сестр! Разве что никто не поёт и не танцует.
После этого ВоенВождь сразу признаёт младшего царевича новым военным вождём, а тот очень серьёзно даёт клятву всех построить и обучить, а потом - накрутить хвосты своим соплеменникам. Обещает всем муштру и батога, и чтоб все забыли о том, чтобы таскать с собой обоз.
Дальше (внезапно через пустую строку, как и эпизод со старичком) идёт последняя часть главы, которая начинается с рефлексии. Рыжая думает, нахуа она всё это затеяла, ведь супротив армии Бородатого Царя её немытые кочевники кажутся такими жалкими. А тут ещё младший царевич... Ненависть-ненависть! Но ничего, как только Аттан отвоюют, Рыжая сядет на трон с Царевичем-богом, хайардов всех изгонят или казнят, а Панамку можно выдать замуж за кого-нибудь из кочевых вождей. Сладостные мечтания юной девы...
Смиряя горький вздох, Ханнар наматывала и сматывала с руки повод. Она ненавидела Эртхиа. Но ненависть ее была холодной, спокойной. Кто он такой, хайардский царевич, чтобы Ханнар потеряла голову из-за него? Не чета ей, дочери Солнца. Счастье, что никогда не свяжет их дитя. Если сможет хайард создать войско из орды кочевников, Ханнар простит ему ночи их супружества. К тому времени и Ханис наиграется со своей увешанной побрякушками куклой.
Тем временем подъезжают последние опоздуны из избранных кочевников (девять лучших бойцов от каждого племени), и младший царевич, строго попеняв им за опоздание, начинает их учить.
- Когда руки заняты оружием, конем управляют ногами. Это вы умеете. А я покажу вам, отчего про конных воинов Хайра говорят, что у них десять рук. Лук, стрелу, меч, щит, повод и плеть они держат наготове одновременно - и умеют управляться с ними без всяких затруднений. А за поясом - топор с лезвиями по обе стороны топорища, а к поясу привешен джид - колчан с гнездами для дротиков.
Ну, дальше там идёт всякое про различие лёгких и тяжёлых стрел, размещение лука за плечом и у бедра, копья-дротики и прочая, и прочая, что вполне можно было ограничить описанием в паре абзацев, не развивая из этого целую сцену, но автор не может не похвастаться, как он хорошо разбирается в конных битвах.
