Холиварофорум

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

Нелани, наблюдающие за звездами

Описание дезориентирует! НМЦ наблюдает за совсем другой звездой 

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

Описание дезориентирует! НМЦ наблюдает за совсем другой звездой 

  ну так-то да)

Еще одни наблюдающие нелани)

(вносил уже как-то, но снова в тему))

▼Скрытый текст⬍

ссылка

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

A Cyborg's Three Laws

вансяни, нелань, НХС/МСЮ, ВЦ и Мяньмянь. Модерн (скорее, будущее). ВИ - гениальный хирург, работает в корпорации Ланьлин, занимающейся исследованиями в области медицины вообще и создания кибернетических тел в частности. Первым успешным проектом был ВН, который был при смерти, но ВИ смог переместить его сознание в искусственное тело. Вторым проектом становится ЛЧ, попавший в страшную аварию и умирающий (плюс у него с детства тяжелая болезнь суставов). ЛХ и Сычжуй дают согласие на операцию, и ЛЧ просыпается в новом теле

▼сюжетное, спойлерное и цитатное⬍

Мне не заходит то, что автор ближе к финалу решил подтянуть всё к канонной ситуации с пожертвованием тела. МСЮ болен раком легких, его постоянно унижает отец, МСЮ находит принятие в компании вансяней, неланей и прочих, начинает встречаться с НХС, причем МСЮ - первый к кому НХС реально привязан, а дальше у МСЮ болезнь начинает стремительно развиваться, ему готовят новое тело, но тут секреты корпорации выходят наружу, люди узнают о киборгах, на очередной пресс-конференции в ВИ стреляют, он почти умирает и тут МСЮ сообщает, что хочет пожертвовать свое новое тело ВИ (чтобы операцию сделали ВИ, а не МСЮ).

Не нравится история ЦЯЛ и ЦЦС. Мне нравятся сюаньли, люблю в фиках видеть их счастливой семьей, а здесь мать-одиночка ЦЯЛ, которая воспитывает ЦЛ с помощью ЦЧ и ВИ, потому что юный ЦЦС хотел, чтобы юная ЦЯЛ сделала аборт, а она отказалась и ушла от него. ЦЦС потом раскрывается в том числе с другой стороны, но не моя чашка чая это всё.

Кратко упоминается бывший ЛХ (он, как и ЛХ, был юристом, и однажды выяснилось, что он мошенничал с доказательствами, чтобы выигрывать дела. ЛХ не стал об этом молчать и они в итоге расстались. Это явно ЦГЯ, тоже предпочел бы без него, пусть даже в прошлом)

НМЦ, работающий в той же цзиньской корпорации, тоже внезапен

В одном месте есть формулировка в рассказе ЛЧ о своей юности и о том, как родня комментировала его болезнь, после которой автор в примечаниях пояснил, что это ЛЦЖ и пара других родственников, а не ЛХ

Нелани прекрасные

Знакомит их ВИ, который пошел с ЛХ в больничный кафетерий, заметил, как ЛХ смотрит на оказавшегося там НМЦ, и решил их познакомить (никогда не знаешь, в каком виде придет купидон   но всё сработало прекрасно, нелани такие счастливые) Сцена, в которой НМЦ сурово поднимает тяжеленную стойку, чтобы спасти застрявшую Фею, а потом у неланей секс прямо там, а потом ЛХ мажет НМЦ спину мазью и ругает за неосторожность (и к тому же "люди подумают, что я тебя бью, ты знаешь, как мне сложно сдерживать силу) навсегда в моем сердце)

Много цитат про неланей

▼Скрытый текст⬍

Поэтому он повернул голову через плечо, чтобы посмотреть, что не так, и случайно уловил, на чем именно было сосредоточено внимание Лань Сичэня. Когда он сложил два и два, уголки его губ лукаво изогнулись вверх, не в силах устоять перед этой возможностью, которая была подарена ему на серебряном блюдечке. Вся жизнь любовных песен и романтических комедий готовила его к этому моменту.

— Вот этот джентльмен — наш главный инженер, Не Минцзюэ, — сказал Вэй Усянь так тихо, что его мог услышать только Лань Сичэнь.

Его глаза были скрыты толстыми темными очками, и на то была веская причина: повсюду летали белые искры от того, над чем он работал. Но когда он увидел, что люди входят, он прекратил то, что делал, и выключил питание на машинах, которые он использовал. Он снял очки и положил их на стол, затем провел рукой по вспотевшим волосам, а затем схватил испачканное жиром полотенце и промокнул им затылок.

Можно с уверенностью сказать, что Лань Сичэнь выглядел так, будто вот-вот потеряет сознание, и Вэй Усянь это определенно заметил.

Если бы это было возможно, выражение лица Не Минцзюэ стало еще мягче, и на его лице даже начала появляться улыбка. Он взглянул на доктора и сказал: — Э, Вэй Усянь, ты обычно не просишь людей бегать с тобой по поручениям. — Затем он снова перевел взгляд на Лань Сичэня. — Ты брат нового проекта?

— Откуда ты знаешь? — спросил Лань Сичэнь.

Не Минцзюэ пожал плечами. — Вы очень похожи. Ну, и еще, я построил лицо твоего брата, поэтому вижу сходство, хотя твое к... - Он оборвал себя, прочищая горло, и вместо этого закончил: — Э-э, неважно.

Лань Сичэнь чуть не выронил кофе, и, наблюдая, как он пытается его удержать, Вэй Усянь захихикал, как дьявол. Однако, как бы громко он ни смеялся, казалось, что они оба полностью забыли о его присутствии. Лань Сичэнь снова заправил волосы за ухо, зацепившись пальцами за цепочку серьги, которую он носил, и почти сдернул манжету с хряща. Он попытался сделать вид, что собирался это сделать, поспешно приглаживая волосы еще сильнее, но Не Минцзюэ заметил нервное движение и почувствовал некоторое облегчение. По крайней мере, он был не единственным.

С этими словами он отвернулся и направился обратно в одну из кладовых со списком, чтобы покопаться в нем в поисках деталей. Но снова, когда он вернулся, он едва ли заметил существование Вэй Усяня, вручив ему кучу коробок и оставив его спотыкаться и ворчать, не сводя глаз с Лань Сичэня. Однако он казался нервным, соображая, что сказать дальше. В конце концов он неуклюже остановился на: — Не знаю, заметил ли ты, но обычно в местных кафе подают ужасный кофе.

Лань Сичен рассмеялся. — Я думаю, это проклятие, общее для всех медицинских учреждений.

Успокоенный тем, что он с этим согласен, Не Минцзюэ продолжил: — Честно говоря, знаешь, где самый лучший кофе? В этом маленьком местечке возле парка. Я все время ходил туда в колледже.

Лань Сичен засиял. — Я люблю это место!

И они пошли, переходя от этого к тому, что они любили есть там, к забавным вещам, которые можно было сделать в городе и т. д. Вэй Усянь остался и наблюдал некоторое время, но после первых десяти минут он понял, что разговор, который они вели, не закончится в ближайшее время. Улыбнувшись про себя, несмотря на большую охапку деталей, он крепко прижал их к груди и направился к выходу.

Когда он вернулся в физиотерапевтический кабинет без Лань Сичэня, Лань Сычжуй, конечно же, первым делом спросил, что с ним случилось, а Вэй Усянь смог лишь сказать: — Думаю, мы не увидим твоего дядю до конца дня.

Что больше всего поразило Вэй Усяня в этом человеке после того, как он видел его в последний раз, так это то, что он выглядел счастливее, чем когда-либо, даже когда он был со своими предыдущими партнерами. Хмурое выражение, которое обычно портило его лицо, исчезло, сменившись улыбкой, настолько нехарактерной для него, что Вэй Усянь почти нашел ее тревожной. Тем не менее, его выражение лица было таким ласковым, когда он увидел Лань Сичэня, что Вэй Усянь не мог не почувствовать, что принял правильное решение, познакомив их друг с другом.

Врач получил от Не Минцзюэ лишь короткий кивок в знак признательности, а Лань Сичэнь, который просиял при виде своего парня, заставил себя оторвать взгляд от Не Минцзюэ достаточно надолго, чтобы сказать Вэй Усяню: — Ну, теперь ты должен быть готов. Увидимся в понедельник?

— Ага, — сказал Вэй Усянь.

Он сделал шаг к водительской стороне своей машины, наблюдая, как Лань Сичэнь потянулся и обнял Не Минцзюэ. Через мгновение другой мужчина немного высвободился из объятий, продолжая обнимать плечи своего партнера, в то время как его партнер держал руки на его талии, чтобы сказать ему: — Я закончил собирать вещи, мне просто нужно переодеться.

Вернувшись в свою лабораторию и сев лечить руку Лань Ванцзи, он вдруг задал себе вопрос: — Значит, твой брат действительно доволен Не Минцзюэ?

Лань Ванцзи, застигнутый врасплох вопросом, колебался мгновение или два, прежде чем наконец кивнул. — Насколько я могу судить.

Вэй Усянь вздохнул с облегчением. — Хорошо. Это хорошо. Я имею в виду, что, хотя Не Минцзюэ постоянно на меня кричит, я забочусь о нем. И я забочусь о твоем брате тоже. Я помню, ты говорил мне, что его последние отношения закончились не так уж хорошо, и это оттолкнуло его от свиданий на долгие годы, поэтому я просто хотел убедиться.

Следующее утро обнаружило Лань Сичэня все еще в постели, он опирался на локоть и, уставившись на телефон, снова и снова перечитывал текст Лань Ванцзи, пытаясь придумать, как ему ответить. Часть его хотела сказать: «Уже семь утра, я слишком устал, чтобы сейчас анализировать что-то столь сложное», но он был хорошим братом и очень любил Лань Ванцзи, поэтому воздержался.

Должно быть, он сидел там и думал дольше, чем думал, потому что вскоре он почувствовал, как Не Минцзюэ шевельнулся позади него, одеяла зашуршали, когда он пошевелился. Застонав и потянувшись, он подвинулся ближе к Лань Сичэню, прежде чем откинуть длинные волосы с затылка и лениво поцеловать кожу там.

Между бровями Лань Сичэня появилась небольшая морщинка, и он поджал губы, прежде чем объяснить: — Он только что прислал мне сегодня утром сообщение, в котором сказал, что он почти уверен, что влюблен в Вэй Усяня. Он не знает, что делать дальше, и у меня обычно всегда есть для него ответы на все вопросы, но в этот раз я в тупике. Моему брату никогда раньше никто не нравился, не говоря уже о том, чтобы быть влюбленным. Моим первым побуждением было сказать: «Так скажи ему», но я знаю, что Ванцзи не будет чувствовать себя комфортно с этим. Он не любит много говорить, если ты не заметил, и я знаю, что он боится поставить Вэй Усяня в неловкое положение. Но ты работал с Вэй Усянем много лет. Что, по-твоему, ему следует сделать?

Неохотно Не Минцзюэ задумался об этом — о том, что он делал ради любви — и наконец медленно сказал: — Вэй Усянь — один из самых умных людей, которых я когда-либо встречал... когда дело касается работы. Проблема в том, что когда дело касается романтики, он становится невыносимо глупым. Твоему брату приходится нелегко. Вэй Усянь — тот человек, который последним узнает, что влюблен в кого-то.

— А теперь, — предложил он, проводя пальцем по груди Не Минцзюэ, — как насчет того, чтобы ты использовал эти мускулы на мне ? Может, ты поднимешь меня на один из тех пустых столов и...?

Не Минцзюэ тяжело сглотнул, пристально глядя не мигая в глаза Лань Сичэню, быстро пробормотал: «К чёрту», а затем сделал, как он просил, схватив Лань Сичэня под зад и приподняв его. Его партнёр откинул голову назад, смеясь.

Вероятно, хорошо, что в течение следующего часа мимо лаборатории никто не проходил, потому что, скорее всего, они услышали бы две восторженные серии стонов, как будто, когда они говорили друг другу, что им нужно вести себя тихо, они становились еще громче.

В ту же ночь Лань Сичэнь тяжело вздыхал и бродил по хижине Не Минцзюэ, куда они снова переехали на выходные, причитая: — Что мне с тобой делать? Ты сделаешь меня седым до того, как мне стукнет сорок.

Не Минцзюэ, сидевший на краю кровати, рассмеялся и ответил: — О, серебристо-черная лисица Лань Сичэнь... вот это хорошая мысль.

— О, заткнись. Тебе повезло, что тебе больно, я бы тебя ударил. И ты знаешь, как мне трудно контролировать свою силу. Я беспокоюсь, что люди подумают, что я издеваюсь над тобой, оставляя синяки.

Через мгновение он вернулся к нему, Не Минцзюэ озорно ухмыльнулся и сказал с намеком: == Но мне нравится, какой ты сильный. Никто не мог справиться со мной так, как ты. Это горячо.

Лань Сичэнь закатил глаза. — Повернись, или я сделаю именно это.

— Да неужели?

— Минцзюэ. Сейчас.

Другой мужчина сделал, как ему сказали, стянув рубашку. Лань Сичэнь выдавил каплю кортизона на кончики пальцев и начал втирать его в плечи. Его партнер вздрогнул, но когда Лань Сичэнь извинился, он настоял: — Нет, это не ты. Ты был прав. Я был тем придурком, которому не следовало поднимать очень тяжелое оборудование.

Лань Сичэнь фыркнул: — Ты уже не так молод, как раньше. Тебе нужно быть осторожнее, иначе в следующий раз ты уйдешь не только с порванными мышцами.

В этот момент его партнер фыркнул и снова начал смеяться про себя, заставив Лань Сичэня возмущенно воскликнуть: — Ну, это правда! И не говори, что я не должен беспокоиться о тебе, это буквально моя работа — делать это.

— Нет, дело не в этом, — ответил Не Минцзюэ, его плечи все еще тряслись, когда он успокоился. — Просто послушай нас. Мы звучим как старая супружеская пара. Мне это нравится.

Лань Сичень остановился в своем служении, теплота началась в его груди, прежде чем распространиться на его конечности. Непроизвольная улыбка появилась на его лице, и он сказал: — Нравится?

— Абсолютно. Мне было легче быть с тобой, чем с кем-либо другим. Я всегда удивляюсь, как легко мы нашли общий язык, и как сильно я все еще люблю тебя, понимаешь? — Его тон стал суше, когда он добавил: — И кто бы мог подумать, что все это благодаря этому гребаному троллю.

Теперь пришло время его парню посмеяться. — Вот именно. Мы всегда будем у него в долгу, не так ли?

Не Минцзюэ вздрогнул, как будто сама эта идея была ему противна. Лань Сичэнь фыркнул и убрал руки, прежде чем надеть колпачок на кортизон. — Знаешь, я думаю, что как бы ты ни жаловался на Вэй Усяня, в глубине души он тебе действительно нравится.

Другой мужчина показал ему язык, заставив Лань Сичэня закатить глаза.

Старая супружеская пара Мои хорошие

Лань Сичэнь и Не Минцзюэ поженились зимой, и как только Вэй Усянь смог сесть, он приехал на свадьбу в инвалидном кресле и решил, что ему нужно придумать способ заставить Лань Ванцзи чаще носить костюм. Это, безусловно, сделало посещение общественного мероприятия трезвым стоящим.

Они вдвоем переехали в хижину Не Минцзюэ, где получили новый коврик из медвежьей шкуры, так как старый износился.

У ЛХ кинк на секс на этом коврике, он буквально при первой встрече об этом думал

Немного цитат не о неланях

▼Скрытый текст⬍

Лань Сычжуй так и сделал, медленно подняв глаза, и Вэй Усянь почувствовал боль в груди, когда увидел, что они блестят от угрозы слез. Доктор похлопал его по плечу и заверил: — Не знаю, заметил ли ты, но сейчас мои полки забиты роботизированными членами. Идеи, которые кажутся глупыми, являются основой научного прогресса. Теперь положись на меня. Обещаю, какой бы ни была твоя идея, я могу назвать тебе ту, которая была у меня в десять раз глупее.

Мальчик прикусил губу, сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь вернуть под контроль свои эмоции, находя утешение в этом заземляющем прикосновении. Оно было теплым и нежным, очень напоминая ему об отце. Когда он почувствовал, что паника утихла, он отступил и выпрямился. Затем он нервно вздохнул, сжал кулаки и, наконец, выпалил: — У меня есть старый Фёрби, который не работал много лет! Эм, я думал вернуть его к жизни, и... я все время вижу людей, которые делают длинных Фёрби на Вейбо, и я... я действительно хочу превратить его в одного из них!

Он зажмурился, ожидая неизбежного смеха. После нескольких секунд тишины он открыл их и был ошеломлен, увидев, что Вэй Усянь на самом деле не кусает губу, пытаясь удержаться от смеха, а вместо этого смотрит на него с таким мечтательным выражением удивления, и почти сразу его глаза наполнились слезами. Он закрыл рот руками и дернул Лань Сычжуя обратно в сокрушительное объятие, прижав его голову к груди, причитая: — Ты мой протеже! О, боже, я так горжусь тобой, это гениально! Мое наследие создания удивительных, но ужасающих вещей будет продолжаться!

Позже той ночью, когда они лежали вместе в постели, после того как Цзян Чэн и Не Хуайсан поздравили их (последний был в восторге от того, насколько красивым было кольцо, а первый в восторге от того, что Вэй Усянь больше не будет его проблемой), Вэй Усянь не мог перестать смотреть на свою руку, держа ее и наблюдая, как она блестит в свете тела Лань Ванцзи.

В целом, брак был прекрасным, но не таким, как ожидал Вэй Усянь. Он не решил всех его жизненных проблем. Он не изменил его жизнь. Но он улучшил ее таким образом, что она стала стоящей. Сама их свадьба прошла здесь, в Ланьлин Цзине. Она была не такой уж большой, на ней было не так много людей. Там были их ближайшие родственники и друзья, даже Лань Цижэнь почтил свадьбу своим присутствием.
<...>
Лань Сичэнь держал его в курсе жизни Лань Ванцзи или, по крайней мере, тех частей, которые он мог раскрыть. А именно, развивающихся отношений между ним и Вэй Усянем. Поэтому, когда ему сказали, что его племянник женится, он не удивился. Он просто вздохнул и сказал: — Я просто рад, что ты обосновался у врача. Теперь у тебя есть надежный пенсионный план.

Артов для текста полным-полно, внесу несколько

▼Скрытый текст⬍

i know you'll be waiting for me

люшэни. ШЦЦ просыпается и обнаруживает, что оказался в будущем - через одиннадцать лет, десять из которых они с ЛЦГ женаты

▼Скрытый текст⬍

— Мы женаты уже десять лет, А-Юань.

В типичной современной мыльной опере такое откровение заставило бы главного героя упасть в обморок от шока, а экран потемнел, оставив зрителя в напряжении до следующей серии.

Шэнь Цинцю не падает от новостей. Он не падает, но только потому, что Лю Цинге быстр как молния и ловит его, когда его ноги подгибаются.

Немного позже Шэнь Цинцю обнаруживает себя сидящим за низким столиком своего (их???) бамбукового дома, перед ним дымящаяся чашка чая. Сам чай красивого бледно-зеленого цвета, подается в красивой сине-белой чашке и имеет аппетитный цветочный аромат. Это именно то, что он любит, но есть одна загвоздка.

Лю Цингэ приготовил его для него. Он даже не знал, что Лю Цингэ может это сделать! Зеленый чай требует большой заботы и внимания к деталям, чтобы заварить его идеально! Лю Цингэ не похож на человека, который будет беспокоиться об изучении искусства чая.

И эти факты рассказывают совершенно иную историю, чем та, которую представлял себе Шэнь Цинцю. Он узнает, что Ло Бинхэ процветал под его опекой (хорошо!) и поклялся жизнью всегда быть верным Шэнь Цинцю и их секте (еще лучше!). На Конференции Бессмертного Альянса он решил отправиться в Бездну — чтобы стать сильнее, чтобы иметь возможность защитить тех, о ком он больше всего заботился.

Шэнь Цинцю искренне озадачен . Это вариант?! Чтобы Ло Бинхэ спустился в Бездну по собственной воле, а не предал его?! Ему... нравится такое решение, он должен быть честен.

Оглядываясь вокруг, Шэнь Цинцю снова осознает, что сейчас не его время. Это очень похоже на дом, который делит пара — повсюду вокруг него бесчисленные напоминания о присутствии Лю Цинге. Шэнь Цинцю бесцельно бродит вокруг, как посетитель в музее, а не как тот, кто здесь живет.

Он смотрит на безделушки, любовно выставленные на полках, рассказывающие истории о бесчисленных совместных путешествиях . Он находит коллекцию складных вееров, некоторые из которых висят на стене, некоторые запутались в том, что должно быть вещами Лю Цингэ. Странное чувство поднимается в его груди и обвивается вокруг горла, угрожая задушить его.

Шэнь Цинцю пытается представить это. Он пытается представить это, двое вместе, улыбающиеся, опьяненные любовью. Он пытается представить себе Лю Цингэ, нервничающего из -за просьбы о поцелуе — как будто есть кто-то в здравом уме, кто откажет ему в чем-либо. Шэнь Цинцю сглатывает. Невыполнимая просьба поднимается в его горле, сидит прямо на кончике языка; она кажется слишком большой, чтобы ее произнести, и все же...

Он говорит прежде, чем его разум успевает осознать то, что он говорит.

— Ты бы... ты бы поцеловал меня сейчас?

— Цингэ, — говорит он затем, молясь, чтобы его голос был более-менее ровным. Лю Цингэ делает полшага вперед, его рука дергается по бокам, как будто он хочет дотянуться. На долю секунды непреодолимое желание остаться сжигает Шэнь Цинцю, и ему приходится закрыть глаза. — Скоро увидимся.

Он разворачивается лицом к порталу. Прежде чем Ло Бинхэ или Лю Цингэ успели что-либо сказать, Шэнь Цинцю шагнул в гудящую тьму.

Switched Up

дополнение с точки зрения ЛЦГ (и возвращение "его" ШЦЦ)

▼Скрытый текст⬍

Эта версия Шэнь Цинцю более молодая, из того времени, когда у них еще не было возможности влюбиться, и до того, как Лю Цингэ осмелилась попросить его руки.

И все же, даже несмотря на одиннадцать лет разницы во времени между ними — одиннадцать лет воспоминаний о счастливом, полноценном браке и обо всем, что с ним произошло впервые, — даже несмотря на это, этот Шэнь Цинцю уже любит его.

— Я думал, мне это приснилось, — размышляет Шэнь Цинцю.

Они вернулись домой — в бамбуковый дом, и Шэнь Цинцю закутан в один из халатов Лю Цингэ. Цвета Байчжаня ему очень идут, и часть сердца Лю Цингэ замирает, когда он впитывает это зрелище, прежде чем он входит в комнату со своим подносом чая.

Муж улыбается ему тепло и ласково, и Лю Цингэ целует его, как только он садится.

Шэнь Цинцю с благодарностью принимает чашку чая, которую он ему протягивает, и издает тихий звук, полный удовлетворения, после первого глотка. — Чай действительно вкуснее, когда его завариваешь ты, муж, — говорит он с улыбкой.

Лю Цингэ целует его.

Отредактировано (2025-01-09 21:45:40)

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

Наконец-то показали официальные фото с продаж зимней линейки на тему ночной охоты, чибики теперь есть не только на превью (теперь еще основные арты в полный рост показали бы не только в видео, и чибиков не только на фото...)

▼нелань⬍

▼вансяни, нефриты, Не-бро⬍

Мне так нравится, как они все рядом смотрятся)

▼общие фото⬍

На этом фото НМЦ так сурово косится на вансяней)) А с другой стороны ЦЧ и НХС крадутся

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

Не-бро

▼Скрытый текст⬍

white lies

Не-бро после смерти их отца. НХС скучает по отцу и злится, пока НМЦ не придумывает способ его успокоить (теперь девятилетний НХС будет спать рядом с НМЦ и охранять его от кошмаров, потому что старших братьев нужно защищать)

▼Скрытый текст⬍

Не Хуайсан перестал забираться в постель к отцу, когда ему было девять лет.

В девять лет он был практически взрослым, сказал он. Слишком стар для нянчания и объятий. Он был человеком из ордена Не! Он будет большим и сильным, и ничего не будет бояться!

Их отец дулся так, как мог дуться только внушительный воин размером с медведя. Он прижимал к себе Не Хуайсана (несмотря на его протесты) и ныл о том, как ему будет не хватать его небольшого груза, прижатого к груди и защищающего его от всех страшных гроз.

Все это время он сдерживал взрывы смеха, когда Не Хуайсан возмущенно заявил, что если их отец так напуган, то ему придется искать утешения у Не Минцзюэ, который только закатил глаза и рассердился, когда отец пообещал это сделать.

Их отец умер меньше чем через год.

В ту ночь, когда его сабля разбилась, что-то внутри Не Хуайсана тоже разбилось и отказалось исцеляться.

Когда шрамы зажили на их сердцах, Не Хуайсан лучше понял, что все это было просто безобидной ложью от скорбящего брата, ставшего родителем, чтобы дать ему снова почувствовать себя в безопасности. Он выразил свою признательность, увековечивая ложь, пробираясь в комнату брата время от времени, даже когда он стал старше, с каким-то застенчивым оправданием, что ему нужно защитить Не Минцзюэ.

— Мне не нужна защита от человека, который даже не знает, где находится его сабля, — парировал Не Минцзюэ, но затем садился и подзывал Хуайсана, чтобы поговорить с ним столько времени, сколько потребуется, чтобы успокоиться и избавиться от того, что его расстроило.

С его братом все в порядке. С его братом все будет в порядке.

Он слушал храп Не Минцзюэ некоторое время, дыша в такт с ним, пока не успокоился достаточно, чтобы вернуться в свою собственную постель. Но когда Не Хуайсан поднялся, храп прекратился.

Разум Не Хуайсана помутился, когда он увидел, как поднимается фигура Не Минцзюэ. Он суетливо искал объяснения и готов был заверить его, что все в порядке, но его страхи быстро развеялись, когда Не Минцзюэ застонал и просто подвинулся ближе к стене, оставив позади достаточно широкое пространство на кровати, чтобы Не Хуайсан мог удобно устроиться.

Заметил ли его брат, что он там? Неужели он просто знал, чего хочет Не Хуайсан, как будто это было запечатлено в самом его существе?

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

Парочка новых офцициалок с вансянями

▼Скрытый текст⬍

Среди нового мерча есть брелочки с гербами

▼Скрытый текст⬍

Среди всего остального смотрю на этот стенд

▼Скрытый текст⬍

ЛХ смотрится в зеркало перед свиданием с НМЦ 

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

Люблю эту официалку с ЛХ

▼Скрытый текст⬍

Похожая, но с другим расположением

▼ЛХ, вансяни, Сычжуй⬍

Новая официалка с вансянями

▼Скрытый текст⬍

И парочка осенних

▼Скрытый текст⬍

Give Me Something (Something to Hold Onto)

нелань. После Саншота НМЦ снится кошмар, а ЛХ помогает ему успокоиться

▼Скрытый текст⬍

Чего он не понимает, так это почему его кошмары приняли такую форму в последнее время — его брат погиб.

Минцзюэ оборачивается и видит, что Сичэнь стоит, прислонившись к дверному проему, закутанный в халат.

Минцзюэ пожимает плечами, а Сичэнь закатывает глаза. — Я знаю, ты это ненавидишь, — говорит он, подходя и вставая рядом с Минцзюэ, — но мы добавляем медитацию в твою ежедневную рутину. Утром, днем, вечером, мне все равно когда, но мы начнем завтра. — Его губы кривятся. — Сегодня.

— Минутку, — говорит Сичэнь. Он отпускает левую руку Минцзюэ и приглаживает несколько выбившихся прядей волос за ухом Минцзюэ. Его рука скользит за шею Минцзюэ и притягивает его для поцелуя.

Минцзюэ отпускает руку Сичэня, чтобы обнять его за талию. — Мы не могли сделать это в спальне? — бормочет он в челюсть Сичэня между игривыми поцелуями.

— Мы могли бы, — отвечает Сичэнь со смехом, — но я подумал, что прохладный воздух может помочь. — Он гладит висок Минцзюэ, затем игриво постукивает по лбу. — И я хочу начать медитировать. В спальне слишком много заманчивых альтернатив.

my world is spinning like there's nothing to know

люшэни. Слияние миров не остановилось даже после уничтожения Синьмо, бездна постепенно пожирает реальность, но у ЮЦЮ есть артефакт, доставшийся в наследство от предыдущего главы. Артефакт позволяет отправиться в прошлое и попробовать всё исправить, но это возможно только для одной души. Главы пиков выбирают ЛЦГ и ШЦЦ и находят способ связать из души, чтобы засчиталось за одну - ритуал примерно напоминает свадьбу, так что люшэни улетают в прошлое уже почти женатыми) Попадают ровно в тот день, когда вместе с ШЦХ встретились с призраком, теряют сознание, ШЦХ тащит их обратно (прямиком на разговор с тогдашними главами пиков), так что у люшэней теперь полно времени что-то исправить. Самого фиксита здесь нет, только надежды на него

Это не очень-то план, но у них будут годы, чтобы его отточить. Сейчас, когда они вместе склонились над листом почтовой бумаги, в комнатах, в которых они никогда не бывали в своей прошлой жизни, это звучит очень похоже на надежду.

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

Наконец-то показали официальные фото с продаж зимней линейки на тему ночной охоты, чибики теперь есть не только на превью

Чибики, как всегда чудесные. Нравится НМЦ с хвостиком 

Люблю эту официалку с ЛХ

Красавчик 

Парочка новых офцициалок с вансянями

На первом ВИ явно не выспался  Но арт сплошная милота

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

Нравится НМЦ с хвостиком

Ему очень идет

На первом ВИ явно не выспался

Там ещё у Яблочка вид такой, будто он или не выспался, или смирился с тем, что не выспался

У Сычжуя сегодня день рождения, так что парочка артов раз и два

И вспомню Talk

Я уже его вносил, но здесь очень хорошие А-Юань, ЛХ и ЛЧ (несколько драбблов о них - ЛХ и А-Юань, ЛЧ и А-Юань, ЛХ и ЛЧ (в том числе в постканоне)

Арты к каждой главе

▼Скрытый текст⬍

▼цитаты⬍

— Тебе следует научить Сычжуя владеть мечом. — Это идеальный способ заставить его снова взять в руки собственный клинок.

Лань Ванцзи размышляет над этой мыслью, прежде чем заявить: — Он слишком молод.

— Ты и сам был не намного старше…

Нахмурившись, он отвечает: — Я не был бы хорошим учителем. Брат был бы лучше.

Лань Сичэнь вздыхает и закатывает глаза. Эти оправдания... — Ванцзи, он так хочет быть похожим на тебя, но он ребенок. Он не знает, как просить.

Снова тишина, но на этот раз в глазах Лань Ванцзи что-то еще. Он потерян в своем сознании, размышляя по кругу, словно распутывая паутину. Превращение из ученика в учителя ощущается как знак конца: он увидел все, что можно увидеть, встретил тех, кто когда-либо будет важен в его жизни, ощутил крайности всего, что можно почувствовать.

— Я... я не знаю как.

Его брат лишь улыбается и говорит: — Не волнуйся, меч сам по себе является языком познания мира.

Когда А-Юаню исполняется девять, он становится бесконечным фонтаном вопросов. Лань Ванцзи находит это интригующей чертой, но сам объем сбивает с толку. Такие вопросы естественны, уверяет его Лань Сичэнь, хорошо быть любопытным к миру. Тем не менее, Лань Ванцзи чувствует себя немного подавленным этой фазой болтливого детства.

— Сычжуй, почему ты продолжаешь задавать ему такие сложные вопросы? Ты действительно ищешь ответы?

С энтузиазмом хватаясь за него, А-Юань идет с ним, всегда на полшага впереди. — Мм, — колеблется он, прежде чем признаться, — Нет, это просто так, чтобы Ханьгуан-цзюнь поговорил со мной. Он не очень много говорит, поэтому мне приходится думать о действительно очень сложных вещах. Тогда ему приходится много говорить.

Лань Сичэнь смеётся и качает головой. — Просто попроси его поговорить с тобой.

— Я могу это сделать? — А-Юань останавливается и широко раскрывает глаза.

Он сжимает руку ребенка в знак утешения. — Конечно, можешь. Ты все еще хочешь знать, что такое время?

— Да.

— Время — это вращение вещей, колеса водяных часов, существ в их логовах, луны на небе. Мир вращается вокруг звезды, которая вращается вокруг центра.

Он делает жест флейтой, рисуя круг.

— И на краю всего этого поворота находится Ханьгуан-цзюнь, поворачивающийся к тебе, чтобы дать свои длинные и сложные ответы.

Они идут к краю горы, откуда открывается прекрасный вид, туда, куда они ходили детьми, чтобы избежать суровых тирад своего дяди. По привычке они оба направляются к гигантской извилистой сосне, сидя рядом на похожей на скамью полке ее корявых корней. Знакомство успокаивает, унося их назад во времени в более простое пространство.
<...>
Отвечая на то, что у них обоих на уме, Лань Ванцзи говорит: — Ты не он. Мы не должны принимать все, что нам дано. — Он чувствует, как другой напрягается при упоминании отца. — Брат, в этом мире мало доброты. Не лишай нас больше своей.

Лань Сичэнь улыбается, восхищаясь мудростью, которой обрел его младший брат.

— Возможно.

Остальное — на их личном языке.

Перечитал a buried and a burning flame

тоже вносил уже, но очень, очень люблю этот текст. Нелань, модерн, ЛХ художник, у НМЦ свой центр физподготовки и терапии. Дружат с детства и очень давно друг в друга влюблены, но всё ещё не признались - а потом ЛХ видит, как НХС делает НМЦ очередную татуировку, а потом ЛХ и НМЦ как обычно идут в знакомый ресторанчик, а потом ЛХ замечает взгляд НМЦ и спрашивает, и НМЦ отвечает всё как есть, так что после этого всё наконец-то происходит правильно (и всё это в первой главе, а потом ещё две про неланей-уже-в-отношениях, и они такие хорошие ) Очень нравится мозаика, которую создает ЛХ, отражая в ней свои чувства (и для каждого человека определенный цвет, и принадлежащий НМЦ оттенок зеленого прорастает всё дальше и заполняет пустоты). НМЦ и ЛЦЖ, которые случайно залипли на одно и то же телешоу и теперь периодически переписываются и обмениваются мнениями)) У НХС есть птица, которую ВИ научил ругаться и переучить уже никак)
Нелани, которые с детства вместе и знают друг друга, и чувствуют друг друга, и всегда рядом друг для друга

Воспоминания были наполнены теплым золотистым сиянием. Он улыбнулся, вспомнив, что было потом, когда Не Минцзюэ решил открыть свой собственный центр физической подготовки и терапии, и снова, когда Лань Сичэнь устроил свою первую художественную выставку. Они были первыми, кто поддерживал и подбадривал друг друга. Они сталкивались со своими страхами и вместе побеждали свои мечты, как поклялись делать, когда были еще детьми.

Цвета: стальной синий для Лань Чжаня, серебристо-синий для дяди, смелый зеленый для Не Минцзюэ — даже небольшие всплески красного здесь и там, более светлый зеленый всегда обрамлялся преобладающим более темным оттенком.

В его жизни был определенный шаблон для людей. Только отступив назад, он увидел, как влияние каждого человека формировало его жизнь, как оно зажигало другие цвета, больше тех маленьких радостей и счастья, которые он так ценил.

Его брат и дядя, постоянное присутствие в белом, так часто корень других ярких цветов. Не Минцзюэ, устойчивый и непреклонный с самого начала и до настоящего времени, такой же неотъемлемый, как собственное сердце и душа Лань Сичэня. Мерцание красного для Вэй Ина и его безграничного, заразительного энтузиазма и привязанности. Оливково-зеленый и легкое принятие Не Хуайсана, его острый ум и видение художника.

Вера Лань Сичэня в то, что Не Минцзюэ не позволит ему упасть, была заслуженной, но он никогда не забудет ценность этого доверия. Вместо этого Не Минцзюэ позаботится о том, чтобы он был достоин этого, чтобы вера Сичэня не была напрасной.

Задача непростая, но не было никого, кто был бы более достоин его преданности. Он с нетерпением ждал возможности доказать это, день за днем.

▼Скрытый текст⬍

— Это было сильное сексуальное напряжение.

— Нет.

— На самом деле я боялся, что подавлюсь этим.

— Пожалуйста, прекрати разговаривать.

—Я имею в виду, я шипперю это и все такое, но если бы он напал на тебя прямо здесь и сейчас, я бы получил шрамы на всю жизнь. В следующий раз, когда ты соблазнишь его своим телом, сделай это, когда я буду далеко, пожалуйста.
<...>— Я никогда не хотел младшего брата, и вот почему.

— Не лги, да-гэ, — сказал Не Хуайсан, не впечатленный.

Не Минцзюэ был тем, кто помогал ему готовиться к экзаменам — он знал теорию наизусть и все еще мог выудить конкретику, усвоенную во время учебных сессий в тесных студенческих общежитиях, в темной библиотеке, солнечными днями на лужайке или развалившись на диване или на полу в изнуряющей дымке смешанных искусств и кинезиологических терминов.

Воспоминания были наполнены теплым золотистым сиянием. Он улыбнулся, вспомнив, что было потом, когда Не Минцзюэ решил открыть свой собственный центр физической подготовки и терапии, и снова, когда Лань Сичэнь устроил свою первую художественную выставку. Они были первыми, кто поддерживал и подбадривал друг друга. Они сталкивались со своими страхами и вместе побеждали свои мечты, как поклялись делать, когда были еще детьми.

— Почему ты так смотришь на меня?

— Как? — спросил Не Минцзюэ. Он не стал утруждать себя исправлением того, что делало его лицо.

Как он мог, когда в его груди поднималось яркое солнце привязанности и обожания? Как он мог скрыть эту правду, когда Лань Сичэнь наблюдал за ним с чем-то мягким и интенсивным в глазах, его собственное яркое солнце, пробивающееся на поверхность и проливающееся сквозь трещины в его доспехах, которые мог видеть только Не Минцзюэ?

— Как будто я единственный во вселенной, — тихо сказал Лань Сичэнь, его ответ должен был быть шуткой, но не был юмористическим, его честность была откровением. Он опустил взгляд на стол в движении, которое было почти застенчивым.
<...>
Не Минцзюэ действовал инстинктивно. Его ноги сжали ноги Сичэня, удерживая его на месте, гравитационное притяжение между ними было почти ощутимым. Оно добровольно заманило его на орбиту вокруг Лань Сичэня, так что они стали элементами одной системы, просто еще одним известным законом вселенной.

— Тебе потребовалось всего двадцать лет, чтобы понять это, — любезно сказал Не Минцзюэ.

Голова Лань Сичэня дернулась вверх. Он уставился на Не Минцзюэ в ошеломленном недоверии, словно боялся доверять собственному слуху.

— Нет такой вселенной, в которой ты не был бы моим центром, — признался Не Минцзюэ, и скопление его секретов сияло так же ярко, как и с самого начала их существования, — открытое каждому, кто видел сверкающие огни между ними и находил созвездие в его собрании истин.

Лань Сичэнь думал о своей жизни как о мозаике — фундамент из разбитого синего стекла. Затем траурная белизна, по его родителям, расползающаяся, как дымка, вверх, распространяющаяся на всю его жизнь. Разбросанные широкие мазки яркого серебристо-синего цвета для его брата, острый стальной синий для его дяди.

Облако белой скорби растаяло, превратившись в тонкие кольца, по мере того как мозаика с каждым годом росла все выше, и почти полностью утонула в буйстве красок, которое было тщательно и преднамеренно создано.

Он построил свое счастье на маленьких радостях жизни. То, что начиналось как горстка красочных брызг — красивых и ярких на фоне онемевшей белизны — стало гроздью цвета, коллекцией намеренно преследуемых радостей. Оттуда оно взорвалось наружу.

Счастье, как оказалось, можно выращивать. Если его посадить и ухаживать за ним, оно даст семена другого корня, а затем еще одного и еще одного.

Теперь его взлелеянные радости превратились в цветущий сад, превративший его мозаику в чудо красочного наслаждения.

Многие из этих мозаичных фрагментов были оттенками серебра и зеленого. Не Минцзюэ можно было увидеть везде, почувствовать везде, его присутствие в мире Лань Сичэня было ясно как день. Это были крошечные капли дождя изумрудно-зеленого цвета, которые первыми нарушили завесу белого, пролившись сквозь трещины в горе Лань Сичэня и пустив корни, предлагая ему путь из дымки.

Лань Сичэнь не был готов. Поначалу нет. И все же Не Минцзюэ никогда не терял терпения, давал ему время погоревать, но никогда не позволял ему делать это в одиночку; зеленые пятна становились больше, ярче с каждым ползучим дюймом, с каждым ползучим годом, пока, наконец, пелена скорби не лопнула, прорванная устойчивыми, непоколебимыми тенями любви.

Те же самые оттенки были теперь горизонтом мозаики — украшая каждый дюйм его настоящего. Ограждая его от остального мира, броня от внешнего давления и боли, бьющей по нему.

Лань Сичэнь резко обернулся, смущенный тем, что его застали врасплох. Он обнаружил Не Минцзюэ, прислонившегося к двери в его студию, его глаза были направлены поверх плеча Лань Сичэня, осматривающего головокружительную композицию из стеклянных мозаичных плиток, приклеенных к стене.

— Я увлекся, — признался Лань Сичэнь, глядя на угасающий свет за пределами своей студии. — Это…

Он замолчал, не зная, как объяснить конечный результат многих часов работы, но Не Минцзюэ улыбнулся ему и сказал: — Я понимаю.

Цвета: стальной синий для Лань Чжаня, серебристо-синий для дяди, смелый зеленый для Не Минцзюэ — даже небольшие всплески красного здесь и там, более светлый зеленый всегда обрамлялся преобладающим более темным оттенком.

В его жизни был определенный шаблон для людей. Только отступив назад, он увидел, как влияние каждого человека формировало его жизнь, как оно зажигало другие цвета, больше тех маленьких радостей и счастья, которые он так ценил.

Его брат и дядя, постоянное присутствие в белом, так часто корень других ярких цветов. Не Минцзюэ, устойчивый и непреклонный с самого начала и до настоящего времени, такой же неотъемлемый, как собственное сердце и душа Лань Сичэня. Мерцание красного для Вэй Ина и его безграничного, заразительного энтузиазма и привязанности. Оливково-зеленый и легкое принятие Не Хуайсана, его острый ум и видение художника.

— О.

— А это для чего? — спросил Не Минцзюэ, постукивая по плитке, которую держал между пальцами.

Лань Сичэнь посмотрел на него сверху вниз. Покосился на Не Минцзюэ. Поразмыслил, было ли мудрым решением провоцировать его здесь.

Возможные последствия были... обнадеживающими.

— Ты видишь все это, но не это? — спросил он, поддразнивая. — Для меня это довольно приятное воспоминание.

Не Минцзюэ подозрительно прищурился, обхватив руку Сичэня своей, чтобы удержать ее неподвижно. Контраст их кожи — гладкий нефрит и светлый, веснушчатый коричневый — выдал это.

— Это мы? — спросил он, удивлённый.

— Что ты имеешь против моей куртки, собственно? Я хочу, чтобы ты знал, что эта кожа — самого высокого качества, которое можно купить за деньги.

Рот Лань Сичэня скривился, хотя он любовно закатил глаза. — Ты нашео эту куртку в комиссионном магазине, когда мы учились в колледже; я был с тобой. Твой вчерашний обед, вероятно, обошелся тебе дороже. И я абсолютно уверен, что она старше нас обоих вместе взятых.

В студии было тихо, если не считать их дыхания. Лань Сичэнь любовался теплым золотистым сиянием студийных огней и угасающим солнечным светом на коже Не Минцзюэ, ценя тяжелое, твердое тепло его тела, прижатого к нему. Не Минцзюэ повернул голову, нежно поцеловал переносицу Сичэня.

Он беспомощно улыбнулся Не Минцзюэ, приподнявшись на локтях и уставившись на него с чем-то вроде почтения. Лань Сичэнь поднял руку, провел тыльной стороной костяшек пальцев по широкой плоскости скулы Не Минцзюэ.

Я знаю тебя, хотел сказать он. Ты — вторая половина моей души. Я знаю тебя уже век и вечность.

Так что теперь он и Лань Цижэнь регулярно переписывались о запланированных сюрпризах и абсурдной драме, что было странно только если он об этом думал. Так что он этого не делал. Проблема решена.

— Я просто рад, что он все еще любит меня, — признался Не Минцзюэ. Он беспокоился о реакции Лань Цижэня на их развивающиеся отношения.

Лань Сичэнь фыркнул. — Он никогда не скрывал, насколько он одобряет тебя. Если бы мы не были вместе, я думаю, он бы сорвался и просто отправил тебе документы об усыновлении, чтобы наконец-то сказать, что ты его семья.

Не Минцзюэ рассмеялся, довольный тем, что Лань Цижэнь все еще так высоко его ценит. Чудо, на самом деле, учитывая, что он был тем, кто вмешался и помог восемнадцатилетнему Не Минцзюэ преодолеть последствия смерти его родителей и последовавшие за этим юридические трудности с получением опеки над А-Саном. Его постоянная поддержка держала Не Минцзюэ в целости и сохранности, а его резкое поведение и социальная сеть прорвали насквозь бюрократическую чушь.

Судя по всему, у профессоров социологии были связи, и они не боялись их использовать, даже ради убитых горем, темпераментных подростков, которых насильно втолкнули во взрослую жизнь и оставили там тонуть под тяжестью тысяч обязанностей.

Он отстранился, когда Лань Сичэнь издал недовольный звук и извернулся, чтобы потянуть за подушку, неловко застрявшую у него под плечом; Не Минцзюэ едва избежал удара локтем в голову. Он заворчал, когда Лань Сичэнь просто ухмыльнулся без всякого раскаяния, выдернув ее с тяжелым вздохом, когда Сичэнь продолжал бороться с ней.

Не Минцзюэ, фыркнув от нетерпения, швырнул его через всю комнату и вздрогнул, когда он со зловещим грохотом ударился о книжную полку.

— Я даже смотреть не буду, — решил он, криво усмехнувшись, когда Сичэнь рассмеялся над ним.

Мало что делало его счастливее, чем счастливый, улыбающийся Лань Сичэнь, но обнаженный и счастливый Лань Сичэнь был открытием, которому он радовался снова и снова. Не Минцзюэ всегда планировал провести остаток своей жизни, делая своего лучшего друга счастливым. Обнаженная часть была просто бонусом.

Вера Лань Сичэня в то, что Не Минцзюэ не позволит ему упасть, была заслуженной, но он никогда не забудет ценность этого доверия. Вместо этого Не Минцзюэ позаботится о том, чтобы он был достоин этого, чтобы вера Сичэня не была напрасной.

Задача непростая, но не было никого, кто был бы более достоин его преданности. Он с нетерпением ждал возможности доказать это, день за днем.

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

И вспомню Talk

Я уже его вносил, но здесь очень хорошие А-Юань, ЛХ и ЛЧ (несколько драбблов о них - ЛХ и А-Юань, ЛЧ и А-Юань, ЛХ и ЛЧ (в том числе в постканоне)

О, спасибо  Люблю АЮ с ЛХ и ЛЧ. Особенно ЛХ) Фаноню, что пока ЛЧ отлеживался от наказания ЛХ взял "племянника" под свое крылышки. И вообще очень нравится, что характером АЮ явно пошёл в ЛХ (и немного ВН)

Отредактировано (2025-01-13 14:08:59)

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

Фаноню, что пока ЛЧ отлеживался от наказания ЛХ взял "племянника" под свое крылышки.

Тоже нравится так думать

Смеющийся НМЦ

▼Скрытый текст⬍

И смеющаяся нелань

▼Скрытый текст⬍

Санчэн и путешествие в Анды

▼Скрытый текст⬍

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

Чиби-дракончик ЛХ

Longevity Noodles

НХС каждый год на день рождения НМЦ готовит лапшу долголетия (даже после смерти НМЦ. В постканонные дни рождения и сам НМЦ присутствует на празднике)

— Хуайсан, — раздраженно сказал его брат. — Тебе не нужно праздновать мой день рождения.

— То, что ты не праздновал дни рождения после того, как стал лидером ордена, не означает, что теперь ты освобожден от этого...

— Хуайсан, я мертв.

Не Хуайсан отложил лапшу и повернулся; на лице его брата была усталая улыбка, когда он прислонился к стойке в своей черной мантии.<...>
Это было немного сюрреалистично. Лицо, которое каждое утро смотрело на Не Хуайсана в зеркало, было старше его брата и продолжало стареть, а его брат оставался прежним.

- Ну, может, ты пока и не можешь есть, но я готовлю тебе лапшу каждый год и не собираюсь останавливаться, — сказал Не Хуайсан, хлопая испачканными в муке ладонями. — Мы не праздновали твой день рождения с тех пор, как тебе исполнилось пятнадцать, так что я праздную твой день рождения сейчас.

▼Скрытый текст⬍

— Упрямый, как всегда, — сказал Не Минцзюэ; его голос стал грубее с тех пор, как его собрали заново, побочный эффект обезглавливания, но Хуайсан подозревал, что дело не только в этом. — Серьёзно, каждый год?

— Каждый год. Я делал лапшу, ходил к твоему святилищу, сжигал ее вместе с твоими дарами в тот год. Я знал, что ты где-то там — я надеялась, что этого будет достаточно, чтобы немного облегчить твою боль, пока я не смогу найти тебя как следует.

Иногда, когда горе сжимало его живот настолько, что он начинал задыхаться, он упаковывал лапшу, свои картины, бумажные деньги и бумажных лошадок в мешочки цянькунь и отправлялся к семейным гробницам, к гробнице брата, в комнату, которую он построил для руки, которая долгие годы была для него всем, что у него было от брата, и сжигал за него подношения прямо там, перед ним, с надеждой.

Это все было ради загробной жизни, куда его брат не мог попасть. Он не знал, успокоит ли это его надломленную душу. Но он все равно делал это год за годом, потому что любил своего брата, и он сжег бы весь мир в качестве подношения, если бы думал, что это поможет.

(Но его брат не хотел, чтобы мир сгорел, поэтому он приготовил ему лапшу, нарисовал ему пейзажи мест, которые он защищал, написал ему письма и предложил их ему.)

Не Минцзюэ поймал его. Даже если его руки были холодными, они все еще были сильными. Они все еще держали его близко, как когда Не Минцзюэ было двадцать девять, и девятнадцать, и девять, и когда Не Хуайасан был девять месяцев как вышедшим из утробы и только что родившимся...

Вскоре они были рука об руку, Не Хуайсан раскатывал тесто, а Не Минцзюэ с ножом и яблоком, мастерски нарезая ломтики, срезая кожуру, чтобы сформировать маленькие красные кроличьи ушки на белом теле. Вокруг них потрескивали кухонные огни, и ножи щелкали по мясу, и суп кипел, и сердце Не Хуайсана пело, когда он готовил еду на день рождения своего брата.

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

НХС каждый год на день рождения НМЦ готовит лапшу долголетия (даже после смерти НМЦ. В постканонные дни рождения и сам НМЦ присутствует на празднике)

Ох, что ж так больно  НХС - чудесный 

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

Ох, что ж так больно

НХС - чудесный

Да

НХС

▼Скрытый текст⬍

Современный НМЦ (полураздетый  )

И современный ЛХ

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

ЛХ и ЛЧ

▼Скрытый текст⬍

I'll cover you in moonlight

нелань, драббл. Свидание после ночной охоты (НМЦ уже глава ордена, ЛХ ещё нет)

▼Скрытый текст⬍

Они не сделали так много, и уж точно не так много, как хотелось бы Минцзюэ. Быть главой ордена и наследником ордена означает, что они так заняты, часто застревают дома, делая сто и одну вещь, которую от них полностью ожидают их семьи и родословные. Но они нашли время для себя, моменты простоты и тишины, которые позволяют им держаться за руки, обмениваться письмами, которые не имеют ничего общего с делами орденов, и совсем недавно, тихое желание, которое уступило место этому — прикосновению губ, все еще неуверенному, но такому, такому желанному.

Минцзюэ не питает никаких иллюзий, что он очень искусный целующийся, но он не думает, что это имеет значение, когда Сичэнь целует его в ответ, он так терпелив с ним, пока они напоминают себе о лучшем способе наклонить свои лица, чтобы их носы не прижались неловко к щеке другого или чтобы их зубы не щелкнули вместе, когда Сичэнь облизывает его рот. И, о, не требуется много времени, чтобы вернуться к этому шаблону, идеальному ритму, который полностью и только их.

Morituri

фэнцины. Фэн Синь попадает во временную петлю во время войны в Сяньлэ - и каждый раз день заканчивается тем, что Му Цин умирает

▼Скрытый текст⬍

Может быть, он не мог остановить это. Му Цин собирался умереть, снова и снова. Может быть, это даже не работа Фэн Синя — пытаться спасти его, и все его усилия были обречены на провал по этой причине. Может быть, на этот раз он позволил бы убить себя первым и посмотреть, будет ли разница...

Он действительно не станет этого делать. Се Лянь все еще нуждался в нем, поэтому он не собирался искать легкий путь избавления от этих мучений, пока у него не останется другого выбора.

Каждый раз перед битвой Му Цин приходил к Фэн Синю и был недоволен, когда тот спрашивал, почему он просто не сбежит, хотя бы в этот раз, только ради него.

Он задавался вопросом, что будет на этот раз; вернется ли Бай Усянь, или это будут мечи, огонь или пика, пронзающая, обезглавливающая, сокрушающая. Будет ли он наблюдать издалека, не имея возможности вовремя добраться до Му Цина, или ему придется смотреть ему в глаза, пока он будет держать его на руках. Он не знал, что хуже, или у Му Цина были предпочтения — может быть, он мог бы спросить. Как будто Му Цин помнил, что он спрашивал.

Он не помнил, что умер, если на то пошло. На самом деле, если бы Фэн Синь выбрал этот момент, чтобы сказать что-то из того, что он обычно сдерживал, если бы он сделал что-то из того, что он иногда представлял себе сделать...

Поцелуй, который он вложил в губы Му Цина, был неуклюжим. Не потому, что это был его первый поцелуй, но это было не то воспоминание, которое он хотел вытаскивать прямо сейчас, поэтому он старался не думать о том, узнал ли он что-нибудь из этого, и вместо этого положился на инстинкт.

Му Цин был все еще жив. Он покинул поле битвы, что не должно было ничего значить — в конце концов, его тоже убили внутри городских стен. Не так поздно, но это все еще было возможно. В любой момент Фэн Синь мог открыть глаза и вернуться в сокровищницу, услышав голос Се Ляня, с запахом крови, оставшимся в его носу, хотя битва еще не началась.

Сумерки сменились рассветом.

Рассвет сменился огнем, крахом и новыми сумерками.

Му Цин был еще жив.

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

Начали предварительно показывать арты к др ЛЧ

▼Скрытый текст⬍

Похоже, задумывались как парные для вот этих артов для др ВИ

▼Скрытый текст⬍

Missed / 好多話無處可訴

сунсяо, современность. СЛ, ССЧ и А-Цин (которую они недавно удочерили) приезжают в храм, где захоронен прах родителей СЛ (для А-Цин это первый приезд сюда)

▼Скрытый текст⬍

— Я всегда рассказываю им о достижениях Цзычэня за год, потому что он сам никогда об этом не рассказывает.

Мама, папа, я снова привез Синчэня. А это А-Цин, она... Она теперь на нашем попечении.

— Я рассказываю им о добрых делах, которые он совершил.

Она была одним из случаев Синчэня, и они так хорошо ладили. Она сбежала из своего дома размещения и приехала к нам — она осталась с тех пор. Мы сейчас переоборудуем гостевую комнату.

— Я рассказываю им о том, что он сделал ради справедливости.

Она ввязалась в серьезную драку со своей последней приемной семьей, потому что мужчина издевался над другими детьми. Она понесла кровь, сломала ему нос, ее вышвырнули на улицу, и она целый месяц жила на улице, прежде чем Синчэню удалось ее выследить.

— Я говорю им... в общем, как хорошо у нас все получается, потому что Цзычэнь заботится о нас.

У нас все хорошо, мама, папа. Не стоит беспокоиться.

— Я говорю им, что по ним скучают.

…Я скучаю по вам. Я так скучаю по вам. Хотел бы я, чтобы вы встретили А-Цин.

Снаружи громко предупреждающе жужжали цикады, а мотыльки громко стучали по внутренней стороне окон храма, нащупывая выход.

Сун Лань тоже взял руку Сяо Синчэня. Прижался крепким, долгим поцелуем к его ладони.

— Спасибо, — пробормотал он. — Все эти годы.

Сун Лань поцеловал его. На эту влажную, одинокую гору Сяо Синчэнь принес дары в виде сочных фруктов и яркой девушки, не говоря уже о себе, о времени и тихой преданности, которые он уделял Сун Ланю, и смягчал ежегодное восхождение Сун Ланя на гору, причем Сун Лань этого даже не замечал.

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

ЛЦЖ и племянники

Остался без бороды и дети тебя уже не узнают

▼Скрытый текст⬍

НМЦ в образе из ёкайской официалки

▼Скрытый текст⬍

Не-бро

▼Скрытый текст⬍

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

ЗФБ началась, удачи участвующим

Модерн НМЦ (и подразумеваемая нелань)

(а ещё уши у НМЦ проколоты и там есть облачное украшение)

Уже были парные подвески - на шее у НМЦ, на руке у ЛХ (вносил этот арт, но внесу ещё))

Арт с неланями продолжение вот этого комикса с вансянями и ЛХ (ЛХ и ЛЧ люди, НМЦ оборотень, ВИ русал)

Новая официалка с вансянями (пока в виде скринов)

▼Скрытый текст⬍

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

Остался без бороды и дети тебя уже не узнают

Даже не знаю, кого жаль больше - малышей или замученного дядю

Не-бро

Милота, особенно рожица НХС

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

Даже не знаю, кого жаль больше - малышей или замученного дядю

Всех сразу

Милота, особенно рожица НХС

Да Лично локоны накручивал и очень доволен)

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

Dear Fellow Traveler

вансяни, сунсяо (в примечании автора упоминается, что нелань подразумевается).
Родители ВИ живы, так что он живет с ними и тоже становится бродячим заклинателем. Помимо родителей в семью ВИ входят Баошань, ССЧ и СЛ. Во время одного из путешествий в поисках работы и приключений, ВИ знакомится с ЛЧ, который задержался на ночной охоте, оказавшейся труднее обычного. ВИ и ЛЧ вместе отправляются в сторону Гусу, всячески затягивая возвращение...

▼Скрытый текст⬍

Когда приходит время расставаться, договариваются обмениваться письмами. А потом ВИ побывал с Баошань на собрании орденов, увидел ЛХ, осознал, что Лань Чжань - брат главы ордена... Баошань попросила ЛХ принять ВИ на учебу на несколько месяцев, и ВИ встретился в Облачных Глубинах с ЛЧ)

Радость рождения в семье странников заключалась в том, что никто не осуждал его за стремление увидеть мир и нанести на карту каждый его дюйм своими ногами. Слышать и видеть что-то новое каждый день; вдыхать воздух, который имел привкус соли, сосны или свежевскопанной земли фермерского поля.

Сердце подсказывало ему идти на север, и он так и сделал, и радость отбивала ритм в его душе, который не имел ничего общего с прохладой утреннего воздуха на его шее, а был целиком связан с чувством свободы, струившимся по его венам.

▼Скрытый текст⬍

— Куда? — спросил Вэй Ин воздух, лениво покачивая ногой. Ветерок не ответил ему, да он и не ожидал этого. Вэй Ин наблюдал, как звезды исчезают из виду, и сел прямо, широко вытянувшись. — Север такой неопределенный, — недовольно продолжил он. — На север, северо-запад, северо-восток… — задумчиво пробормотал Вэй Ин. — Цинхэ, или Гусу, или Ланьлин?

День прошел в дымке яркого солнечного света и давки тел, и Вэй Ину это нравилось; ему нравилось, когда проходящий мимо торговец останавливал его и просил очистить тот или иной дом или ту рощу деревьев; ему нравилось видеть застенчивых, немного нерешительных женщин, которые тихими голосами спрашивали его, почему их костры для готовки никогда не горят; трактирщиков, которые отводили его в сторону и предлагали комнату и еду ради того, чтобы разобраться с лютым мертвецом, которого видели к югу от деревни.

У Вэй Ина было много воспоминаний о его юности: о путешествиях с родителями, когда он не хотел отставать, о том, как сидел на плечах у Сун Ланя, когда ему хотелось дотронуться до ветки, до которой он мог дотянуться, о том, как он с широко открытыми глазами завороженно слушал своего великого учителя, рассказывавшего историю, которая казалась слишком фантастической, чтобы быть правдой, но, должно быть, была таковой.

Он не был уверен, что его сердце выдержит Лань Чжаня, который мог так нежно улыбаться и одновременно так яростно сражаться.

— Тебя не так-то легко понять, — задумчиво сказал Лань Чжань, и Вэй Ин выпрямился, недовольный.

— Я открытая книга, — пожаловался Вэй Ин, надувшись. Лань Чжань встретил его взгляд, и едва заметная тень веселья изогнула его губы.

— Да, — медленно сказал он, — это так.

— Теперь, Цзэу-цзюнь, я знаю, что это последняя минута... — Баошань Саньжэнь повернулась, чтобы прямо посмотреть на Вэй Ина, пока она говорила, — но я хотела бы отправить своего ученика на вашу лекцию.

Вэй Ин напрягся, но ему не дали возможности что-либо сказать, пока Лань Сичэнь не дал своего согласия.

— Конечно, Бессмертная, — пробормотал Лань Сичэнь, его янтарные глаза были не такими золотыми, как у Лань Чжаня, но очень, поразительно похожими, когда он изучал Вэй Ина. — Это было бы честью.

— Как ты здесь оказался?

Вэй Ин взглянул на Лань Сичэня, который наблюдал за ними, приподняв бровь, и на его лице медленно растущее понимание.

— Мой великий учитель сделал это возможным, — легко сказал Вэй Ин, и Лань Сичэнь рассмеялся, его лицо расслабилось, и он покачал головой.

— Приятно познакомиться, — сказал Лань Сичэнь, глядя на брата взглядом, который обещал очень долгий разговор позже. — Я дам вам двоим наверстать упущенное.

Лань Сичэнь повернулся к Не Хуайсану, который попытался убежать, но потерпел неудачу, а Вэй Ин рассмеялся, расслабляясь, впитывая присутствие Лань Чжаня.

— Для меня было бы честью, — пробормотал Лань Чжань, — показать тебе мой дом.

Вэй Ин смаковал ладонь на своей руке и прислонился плечом к груди Лань Чжаня, чувствуя себя смелым теперь, когда он снова увидел Лань Чжаня; увидел его улыбку и услышал его смех, и почувствовал, как трепет крыльев щекочет его грудь при виде тихой радости, наполнившей глаза Лань Чжаня.

С одной горы на другую, а Вэй Ин? — спросил он себя и подумал, что подумает Лань Чжань о его горе и его семье — Вэй Ин ухмыльнулся, потому что ему тоже хотелось показать Лань Чжаню свой дом.

Вэй Ин выбрал направление и пошел, а Лань Чжань последовал за ним.

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

Целующаяся нелань (четыре арта вместе, четыре поцелуя)

▼Скрытый текст⬍

Новые официалки с вансянями

▼Скрытый текст⬍

И мерч с модерновыми вансянями от вьетнамского издательства

▼Скрытый текст⬍

ЛЦГ

▼Скрытый текст⬍

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

Где-то уже наступило 23 января, поэтому день рождения ЛЧ уже начали отмечать)

С днем рождения, Лань Чжань

Поздравительная официалка с чибиком

▼Скрытый текст⬍

Для дня рождения ВИ был подобный арт

▼Скрытый текст⬍

Ещё официалки

▼Скрытый текст⬍

Видеопоздравление от официалов (озвучка диалога вансяней на фоне арта к дню рождения)

ЛЧ из новой главы манги

▼Скрытый текст⬍

И просто поздравительные арты)

Чиби ЛЧ в образах из разных адаптаций

Обнимающиеся вансяни

Чиби вансяни

Модерновые вансяни-музыканты

ЛЧ раз и два

Вансяни в зимний день

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

Поздравительная официалка с чибиком

Чибик, кажется, пока не очень понял, что это вообще происходит, но зато кроль у него на руках очень доволен и счастлив 

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

Чибик, кажется, пока не очень понял, что это вообще происходит, но зато кроль у него на руках очень доволен и счастлив

Кроль тут невероятно счастливый

Ещё арты

ЛЧ (этот для одного из прошлых др)

▼Скрытый текст⬍

И ещё ЛЧ