Холиварофорум

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

Иногда проверяешь, что там в тексте с любимками, а там!   

Хуайсан всё ещё говорил. — Ванцзи-сюн хандрил и тосковал, а потом Сичэнь-гэ беспокоился и разговаривал с дагэ, а потом дагэ расстраивался из-за того, что Сичэнь-гэ расстроен, а потом у него было плохое настроение, потом он тренировался, а потом он заставлял меня тренироваться — а я ненавижу упражнения!

Это единственное упоминание НМЦ, но оно прекрасно)

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

oceans, drowned in starfire

нелань и вансяни, модерн-с-магией (русалочьей)

▼Скрытый текст⬍

ЛЧ живет на берегу моря, в старом домике матери. ЛХ и НМЦ женаты, Цзинъи - их сын, а ЛЧ за ним присматривает, пока они в отъезде. А потом ЛЧ находит на берегу моря маленького русалочьего ребенка, который русалка, когда находится в воде, а когда на суше - может выглядеть как обычный ребенок. А вслед за ребенком появляется ВИ, чистокровный русал, а потом потихоньку раскрывается правда о происхождении ЛХ и ЛЧ. Их мать была русалкой, запечатавшей их память, чтобы спасти. Но если ЛЧ в первую очередь человек, то ЛХ - в первую очередь русал. У ЛХ с юности слабое здоровье, и никто не мог понять причину - а причина в итоге в его происхождении, в том, что он не мог научиться обретать свою истинную форму, и не знал, что ему нельзя жить слишком далеко от моря. В итоге всё хорошо - ЛХ восстановил здоровье и может по желанию менять форму с русалочьей на человеческую, они с НМЦ счастливы. Вансяни нашли друг друга и тоже счастливы.

Но ЛЧ, тебе бы почаще проверять почтовый ящик)

Сцена знакомства неланей То, как НМЦ поддерживал ЛХ всё время   Очень зашло то, что в истинной форме ЛХ - самый огромный, самый сильный из всей стаи; может буквально грозу вызвать одним голосом

А затем, на студенческом кемпинге около пятнадцати лет назад, его жизнь полностью изменилась. Отдых проходил в пляжном домике примерно в двухстах милях к северу от города, где он родился, и погода была намного холоднее, чем когда-либо, как он помнил, когда-либо был Цайи; но тем не менее, он ускользнул, чтобы поиграть на своем сяо на пляже после того, как его соседи по дому пошли спать, и провел несколько счастливых часов, наслаждаясь тем, как волны дополняли его музыку.

— Красиво, — сказал кто-то позади него, когда он перестал играть и попытался отдышаться. — Шуай гэ, если бы я не видел, как ты спускаешься из гостевого дома Фудань, я бы подумал, что здесь играет бессмертный.

А потом они поженились, и Лань Сичэню больше никогда не приходилось ходить одному. А-Цзюэ был рядом с ним во всем, и хорошем, и плохом, и он требовал , чтобы на него полагались так настойчиво, что Лань Сичэнь не мог сопротивляться.

И когда дальние дяди Сичэня скончались, оставив сиротой маленького внука, Не Минцзюэ был рядом, чтобы сказать: забери его, любимый. Я буду здесь. Я сделаю все, что ты не можешь.

Это новое существо не появляется сразу, так как его размеры почти невозможно оценить одним взглядом. По оценкам Лань Ванцзи, он имеет длину не менее тридцати футов от головы до кончика хвостовых плавников, прокладывая себе путь в вертикальное положение так медленно, что это движение напоминает второй восход луны.

На него и Не Минцзюэ обрушивается поток соленой воды, пропитывая их рубашки, когда Лань Сичэнь открывает свой огромный рот и позволяет своему истинному телу сделать первый вдох воздуха за последние два десятилетия.
<...>Лицо Лань Сичэня тоже отличается; его кожа глубокого, темного цвета, между синим и серым, затемненная для маскировки в более тусклых областях океана, и у него есть два набора жестких серых плавников, расположенных за ушами. Его некогда мягкая челюсть больше не гладкая и даже отдаленно не похожа на человеческую — наклон его лица был сломан шестью тупыми шипами хряща, увеличивающимися в размере по мере того, как они идут от уха к подбородку, а пара перистых вторичных жабр выступает против линии роста волос, как рога водяного дракона.

Глаза Сюнчжана, кажется, зарябили, становясь ярче, словно две звезды, выходящие из-за облака, и Лань Ванцзи понимает, почему они были такими безжизненными раньше: истинная форма его брата имеет пару третьих век позади внешних двух, чтобы защищать глаза от мусора в воде, и он не мог понять, как их открыть, пока Минцзюэ не позвал его по имени.

Его ресницы скользят по щеке Не Минцзюэ, вытирая с нее воду, и он пару раз шевелит губами, прежде чем впервые попытаться использовать свои новые голосовые связки. Но звук, который он издает, — это песня, а не речь: река чистой, непрерывной музыки, которая сильнее и слаще, чем китовая песня или что-либо еще, что Лань Ванцзи когда-либо слышал от Вэй Ина.

Плавник усеян черными шипами, которые напоминают более острые, более опасные версии двух, выгибающихся вниз от бедер Вэй Ин, и старая русалка предупреждающе кричит, когда Не Минцзюэ пытается дотянуться до них.

— Они ядовитые, — кричит она. — Держись подальше! А-Хуань еще не научился управлять шипами, и если он ранит тебя ими, у него разобьется сердце!

Но Не Минцзюэ не убирает руку, а Лань Сичэнь так быстро убирает предательские шипы, что Лань Ванцзи слышит, как они где-то глубоко внутри него щелкают и встают на место.

Взгляд сюнчжана устремлен на Не Минцзюэ, словно он ищет ключ к своему странному новому положению в глубине глаз мужа

— Это датировано двухнедельной давностью, — ругается Не Минцзюэ, размахивая письмом перед носом Лань Ванцзи. — Мы могли бы перестать беспокоиться еще две недели назад, если бы ты вовремя проверял почту!

Лань Ванцзи резко выпрямляется, забыв о сонливости. — Что там написано? — требует он, пока Не Минцзюэ разрывает конверт. — С сюнчжаном все в порядке? А как насчет Вэй Ина?

Цзинъи готовился переехать обратно в Хэбэй с шуфу, чтобы подготовиться к предстоящему учебному году, и почти постоянно плакал от перспективы разлуки с Минцзюэ-гэ так скоро после потери любимого Ба; но затем, без всякого намёка на предупреждение, Лань Сичэнь выбежал из моря однажды днём в конце августа и подхватил А-И прямо в объятия.

Шуфу чуть не заплакал, а Не Минцзюэ отказывался выпускать Сичэня из виду в течение нескольких часов; а что касается Лань Ванцзи, то он тоже едва мог оторвать глаз от своего брата. Ведь его Сюнчжан совсем не похож на того, каким он был, когда покинул Цайи в июне, и увидеть его снова было все равно, что впервые встретить незнакомца — потому что его новое тело светится здоровьем, а наблюдать, как он движется по Циншуй Чжоу, все равно, что наблюдать за мечтой, ставшей реальностью и воплощенной в жизнь.

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

Не-бро 
Маленький НХС так цепляется за НМЦ на первой картинке (и такая грустная последняя)

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

Чибики из одной из официальных серий артов

Бамбуковые чашечки)

▼ЛХ⬍

▼НХС⬍

▼ЛЧ⬍

▼ВИ⬍

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

Нелань 

scarcely can speak for my thinking

модерн, вечеринка в честь помолвки ЦЯЛ и ЦЦС, и три пары (нелань, вансяни и санчэн), которые наконец-то что-то друг о друге поняли)

▼Скрытый текст⬍

И НХС с его планом "я хочу, чтобы мой брат был счастлив, а Лань Сичэнь не выглядел расстроенным" (цель-то да, но средства! Нелани-то в итоге разобрались и счастливы, а вот ЛЦЖ впервые в жизни пьян (но НХС всё еще жив))

▼цитаты⬍

▼нелань⬍

Он делает глубокий вдох и призывает на помощь все остатки самообладания, которые у него когда-либо были. — У меня не было возможности извиниться, — говорит он. — Очевидно, я был пьян, но это не извиняет того, что я сказал — того, что я сделал. Надеюсь, ты сможешь меня простить.

Наступает долгий момент, когда Не Минцзюэ выглядит озадаченным, затем его выражение лица темнеет. — О, черт возьми, — говорит он. — Ты чувствуешь себя виноватым? Это то, что происходит? — Он всматривается в лицо Лань Сичэня.

— Я перешел черту, и мне следовало бы... — Пальцы Не Минцзюэ обхватывают его руку, и Лань Сичэнь физически не может продолжать говорить. Внезапно музыка обрывается, и люди начинают кричать, и во второй раз за этот вечер Лань Сичэнь чувствует себя полностью беззащитным. Но никто не смотрит на него. Кто-то идет на сцену, и кто-то другой призывает к тишине.

Не Минцзюэ оценивающе оглядывает недавно притихшую комнату, затем наклоняется, его рот находится всего в дюйме от уха Лань Сичэня. — Позволь мне быть предельно ясным, — шепчет он. — Если бы я не хотел, чтобы твои руки были на мне, Цзэу-цзюнь, ты бы не подошел и на три фута.

Это сложно, потому что, хотя большая часть той ночи туманна, ощущение хватки Не Минцзюэ на его запястьях, отталкивающей его осторожно, но твердо, с ужасающей ясностью запечатлелось в сознании Лань Сичэня. С другой стороны, Не Минцзюэ приводит весомый контраргумент, кладя свободную руку на плечо Лань Сичэня и поглаживая большим пальцем открытую кожу его шеи.

Возможно, почувствовав перемену в его позе, Не Минцзюэ фыркает, уткнувшись в волосы Лань Сичэня. — Не могу поверить, что ты коришь себя за то, что два часа безостановочно делаешь мне комплименты и немного распускаешь руки.

После того, как все подняли бокалы, Лань Сичэнь с сожалением выпутывается из рук Не Минцзюэ ради приличия. Он собирается предложить им уйти скандально рано в любом случае, но прежде чем он успевает что-либо сказать, раздается грохот, достаточно громкий, чтобы его было слышно сквозь возобновившуюся болтовню гостей. Лань Цижэнь отшатывается от стола, в который только что врезался, и падает на пол.

— Чёрт, — говорит Не Минцзюэ. — Я забыл о нём. — Лань Сичэнь, к своему стыду, разделяет это мнение.

Лань Ванцзи уже был рядом с дядей, когда Лань Сичэнь догнал его, а Не Минцзюэ отстал на два шага. Он поддерживал Лань Цижэня, обняв его за плечи, но попеременно бросал взгляд на Не Хауйсана, который был пугающе бледен, и на Вэй Усяня, который с трудом сдерживал смех.

— Дядя, ты ранен? — спрашивает Лань Сичэнь, приседая рядом с ним и вглядываясь в его расфокусированные глаза.

— Нет, так гораздо лучше, — говорит Лань Цижэнь. — Отсюда снизу я не вижу отвратительных украшений. Золото повсюду. Абсолютно безвкусно.

— Брат, — говорит Лань Ванцзи, что в данном случае примерно означает «скажи мне, как помочь».

— Ты можешь остаться и насладиться вечеринкой, а я отвезу дядю домой.

Лань Ванцзи наклоняет голову, подразумевая, что «ты прекрасно знаешь, что мне не нравится вечеринка, но я буду представлять здесь нашу семью».

Пальцы на затылке больше не нежные, они вдавливаются в его кожу и притягивают его ближе. Лань Сичэнь засовывает руки под куртку Не Минцзюэ, чтобы притянуть его ближе, и обнаруживает, что обожает дрожащие вдохи на своих губах, которые он получает в ответ.

▼остальные⬍

Вэй Усянь осматривает свои палочки для еды и серьезно размышляет, будут ли они достаточно прочными для импровизированной лоботомии. С преувеличенным закатыванием глаз Цзян Чэн выхватывает их из рук, демонстративно поворачиваясь, чтобы послушать монотонную речь. Вэй Усянь почти уверен, что он просто завидует, что не подумал о хирургии мозга с помощью палочек для еды.

Подозрения подтверждаются, когда парень, смешивающий напитки, буквально убегает, как только Вэй Усянь подходит к бару, и Вэй Усянь вынужден распластаться по нему в полном отчаянии.

Он был таким хорошим! Он не начинал никаких драк, когда люди за его столом говорили глупости, он не поделился ни одним политическим мнением, он даже не вытащил свой мозг через нос, когда Цзинь Гуаншань болтал десять тысяч лет. Конечно, он заслуживает хотя бы одну рюмку!

Времени на размышления о странностях происходящего не так уж много, потому что Вэй Усянь получает по голове от Сяо Синчэня, который выкрикивает его имя и пытается раздавить его щеки.

— Извините, — говорит Сун Лань, протягивая руку и осторожно отводя руки Сяо Синчэня от лица Вэй Усяня. — Он немного пьян.

— О, боже, — шепчет Вэй Усянь, когда все встает на свои места. Глупость, которую ты сделал, подсыпал им в напитки что-то? — Не Хуайсан в ответ корчит гримасу крайней тоски. — А что, если бы это выпил ребенок? — требует Вэй Усянь.

— В нем грейпфрутовый сок, — тихо причитает Не Хуайсан. Лани — буквально единственные люди в мире, которым он нравится!

Рыча, Не Минцзюэ медленно поворачивает голову в сторону них двоих. Не Хуайсан съеживается и убегает. Вэй Усянь задумчиво смотрит ему вслед.

Как только становится очевидно, что Лань Цижэнь не пострадал от быстрого свидания между его задницей и полом, наблюдать, как он сидит там и подкалывает планирование вечеринки Цзинь, почти слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Когда Не Хуайсан подкрался к нему с крошечным кексом в руках, Вэй Усянь едва сдержался. Это слишком хорошо! Он пожалел, что не догадался снять все это на камеру. Выражения лиц у всех бесценны. Даже Лань Сичэнь выглядит намного счастливее. На самом деле, он смотрит на Не Минцзюэ так, будто собирается прижать его к стене.

— Это была твоя попытка сватовства? — шепчет Вэй Усянь Не Хуайсану, пока Ланы обсуждают, что они собираются делать со своим дядей.

Не Хуайсан отводит Вэй Усяня, нервно поглядывая на брата. — Он был весь такой благородный, давая Цзэу-Цзюню пространство, — говорит он, когда уверен, что никто не слышит. — Не знаю почему. Что-то произошло на рабочем мероприятии. В любом случае Цзэу-Цзюнь был расстроен, так что я просто пытался создать ситуацию, в которой они будут вынуждены взаимодействовать. — Он пожимает плечами.

— Это определенно сработало. Цзэу-Цзюнь выглядел так, будто не мог решить, читать ли ему любовную поэзию или заняться эксгибиционизмом.

— Фу, не говори так! — Не Хуайсан скривился в отвращении.

— Почему? Разве это не то, чего ты хотел?

— Я хочу, чтобы мой брат был счастлив, и не хочу думать о том, почему.

— Лань Чжань, — говорит Вэй Усянь, когда чувствует себя немного менее подавленным. — Почему ты хочешь быть моим другом? Я все время тебя дразню.

Лицо Лань Ванцзи делает сложную вещь, которую, несмотря на всю его предполагаемую экспертность, Вэй Усянь не может расшифровать. Он не встречается глазами с Вэй Усянем, когда говорит: — Вэй Ин — хороший человек.

— Я не могу поверить, — говорит Цзян Чэн, — что тебе удалось это осуществить. — Он делает глоток пива, которое пил последний час.

— Я не был уверен, что это сработает, — признается Не Хуайсан.

— Это буквально противоположно тому, что ты мне сказал, когда убедил меня помочь. Примерно четыре часа назад.

— И ты мне поверил, что очень мило.

Это своего рода признание того, что ночь нанесла урон обоим.

Но это того стоило. Это было особенно мучительно — однажды утром увидеть, как его брат тихо улыбается в свой кофе, а потом наблюдать, как это счастье покидает его с течением недель.

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

Чибики

▼вансяни⬍

▼НМЦ⬍

▼ЛХ⬍

▼НХС⬍

in the eyes of a mother

маленький ЛХ в первый раз встречается с матерью

▼Скрытый текст⬍

«Мать» было для него еще одним смутным понятием, но у него были некоторые представления о том, кто такая мать. Мать была кем-то добрым и любящим, кто улыбался своим детям и гладил их по голове, когда они проходили мимо места, где Лань Хуань учился или ждал, пока дядя закончит встречу. Дядя никогда не гладил его по голове, так что это должно быть материнским делом. Он пытался погладить себя по голове, чтобы понять, каково это, но он думает, что было бы лучше, если бы это сделал кто-то другой. Кто-то с такой же любовью в глазах, как у матерей, которых он видел.

— Я обещаю, что никому не расскажу, — говорит она, подмигивая ему, что заставляет его смеяться, — и это очень красивый рисунок. Спасибо, Лань Хуань.

— Хочешь послушать о кролике у сливового дерева?

— Очень хочу.

— Это было прошлым летом, то есть это было целую вечность назад, но было очень тепло, поэтому мне удалось пропустить вечернюю тренировку, — начинает он, очень взволнованный перспективой того, что кто-то не будет ругать его за то, что он называет кроликов.

Он молча встает и кланяется, как его учили, он крепко закрывает глаза и, возможно, стоит немного дольше, опустив голову, не понимая, почему. Может быть, он надеется, что мать остановит его от ухода, хотя в глубине души знает, что она этого не сделает.

— Я вернусь через месяц! — заявляет он, снова вставая, стараясь улыбаться и быть счастливым, хотя на самом деле не чувствует себя таким счастливым, каким кажется. Но он знает это только в голове, так что никто другой не знает. Таким образом, он на самом деле не нарушает правила, а просто хочет убедиться, что не беспокоит никого своей грустью.

— Может быть… — начинает он, не зная, как спросить, — просто иногда, когда я жду дядю у библиотеки, я вижу много детей с их матерями и… иногда они… матери гладят их по голове, — Лань Хуань поднимает руку, чтобы повторить движение, — вот так, — говорит он, — и я подумал, может быть, ты сделаешь это… для меня?

Его мать снова смотрит на него, и с заходящим за ней солнцем она сидит в том же оранжевом сиянии, что и когда он пришел сегодня утром. Ее глаза тоже выглядят так же, и Лань Хуань как раз собирается извиниться, когда она встает. Он не может не испустить испуганный вздох, когда чувствует ее руку на своей голове, и хотя это всего лишь быстрое похлопывание, он чувствует, как все бабочки вернулись в его живот.

Он поднимает свою руку туда, где всего несколько секунд назад была рука его матери, и на этот раз улыбка на его лице настоящая, «спасибо!» — говорит он, чувствуя, что у него вся энергия во всем мире, но прежде чем он успевает ею воспользоваться, его мать наклоняется, садится на одно колено и обнимает его.

Лань Хуань не знает, как на это ответить. Он этого не ожидал, и он не видел, чтобы кто-то из матерей так обнимал своих детей, но это очень, очень приятно.
<...>
— Тебе следует пойти к дяде, пока он не рассердился, — говорит она, и Лань Хуань так и делает. Он машет ей в последний раз, прежде чем открыть дверь и уйти, но он почти уверен, что видел это, как раз перед тем, как закрыть дверь в дом своей матери.

Любовь в ее глазах.

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

Неланьи цитаты из вансянефика

▼Скрытый текст⬍

здесь фем!ВИ и фем!ЛЧ, и ВИ думала, что ЛЧ встречается с НМЦ, хотя вообще-то НМЦ выбирал подарки для ЛХ, а потом ВИ застала неланей целующимися и ПОНЯЛА))

Заблудившись в мыслях, она не замечает, что прибыла, пока не поднимает глаза и не видит двух людей, прижавшихся к мотоциклу Не Минцзюэ, припаркованному перед спортзалом, где проходит клуб. Они целуются, и Вэй Ин внезапно чувствует, что ее вот-вот вырвет, пока не понимает, что Лань Чжань не один из этих двоих.

Подождите, что?

Вэй Ин моргает, уверенная, что она либо ударилась головой где-то, либо у нее галлюцинации. Потому что человек, целующий Не Минцзюэ, — это… Лань Хуань. Брат Лань Чжань.

Сумка с громким звоном падает на тротуар, и двое мужчин подпрыгивают, отпуская друг друга.

— О, Вэй Ин, — Лань Хуань схватился за сердце. — Ты нас напугала.

— Эм, — говорит Вэй Ин. Всплеск эмоций начинает кружиться вокруг ее головы. Неверие, шок, гнев — знает ли Лань Чжань? — осознание, смущение, истерика...

Ни один из них, кажется, не действует как-то необычно. Не Минцзюэ все еще держит одну руку на талии Лань Хуаня и странно смотрит на Вэй Ин, так что она может спокойно вычеркнуть одно потенциальное объяснение. Может быть. Скорее всего.

— Эм, — повторяет она, все еще разинув рот, все еще в истерике. Ее вокальные способности еще не догнали скорость ее мозга.

— Ты ищешь А-Чжань? — любезно спрашивает Лань Хуань, предлагая Вэй Ину спасательный круг.

Она подпрыгивает, чтобы схватить его. — Да! Да. Подожди, Лань Чжань сегодня не здесь?

— О, у А-Чжань температура, так что она сейчас дома. — Лань Хуань наклоняет голову в ее сторону. — Разве она не сказала тебе, что больна?

— Нет... — начинает она, как раз в тот момент, когда Не Минцзюэ хмуро смотрит на сумку рядом с ее ногами.

— Это те инструменты, которые я дал Хуайсану напрокат?

— О, да, — Вэй Ин поднимает его и передает. — Он просит меня вернуть их тебе. Я думаю, он сломал одну из твоих дрелей.

Он отпускает своего парня и берет сумку, красочно ругаясь себе под нос.

Она поворачивается к Лань Хуаню. — Что случилось? Лань Чжань сейчас дома одна?

— Да, мы как раз собирались взять еду на вынос и вернуться, — говорит Лань Хуань, поглядывая на Не Минцзюэ, ворчащего над своими драгоценными инструментами. Он многозначительно смотрит на нее. — Я думаю, она была бы очень признательна, если бы ты зашла. Но если вы двое не разговариваете…

Его улыбка очень вежливая, тот тип вежливости, который скрывает заостренную остроту: «Если ты посмеешь причинить ей боль...» Вэй Ин потеет.

— Мы разговариваем! — восклицает она. — Я собиралась зайти прямо сейчас! На самом деле, я куплю ей еду, принесу лекарства, я даже останусь сегодня. Тебе не нужно возвращаться, просто продолжай свое свидание или какие-то там у тебя планы. Кстати, поздравляю! Я так рада, что вы двое вместе, ты даже не представляешь!

Лань Хуань моргает, услышав ее тираду, явно ошеломленный. — Спасибо?

Тридцать минут спустя Вэй Ин направляется в захудалую забегаловку с вонтонами, в приложении для заметок есть заказ Лань Чжаня на вынос. Хуайсан звонит, чтобы накричать на нее за то, что она стукач, так что Не Минцзюэ, должно быть, уже отдал ему должное.

— Как ты могла? Я вычту это из твоего платежа! — вопит он. Вэй Ин сейчас просто наплевать на это.

— Почему ты не сказал мне, что твой брат встречается с Хуань-гэ, придурок? — кричит она в ответ. Если пассажиры этого автобуса не хотят знать о личной жизни Не Минцзюэ, очень жаль! — Ты хоть представляешь, через что ты заставил пройти своего друга!

Хуайсан недоверчив. — Что?! О чем ты говоришь? Конечно, это Хуань-гэ! Кто же это еще может быть?

Действительно, правильный вопрос. Вэй Ин просто не может принять тот факт, что ее одурачили таким глупым недоразумением, ей нужен кто-то другой, кто возьмет на себя вину за всю эту чушь. Но поскольку она все еще хороший друг, она говорит: — Я уронила сумку по дороге, так что можешь свалить вину на меня за то, что я сломала его инструменты и повесила это на тебя.

— Спасибо, — злобно говорит он, — но я уже запаниковал и все ему рассказал. Если к сегодняшнему вечеру я стану бездомным, я выгоню тебя и займу твою комнату в общежитии.

«Конечно, это Хуань-гэ! Кто же это еще может быть?» 

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

Новая нелань Сладкий сон рядом

И еще одна новая нелань, нетрезвая

НМЦ времён Саншота

Юные Не-бро
Такие радостные

И юные нелани, наблюдающие за звездами (точнее, ЛХ смотрит в небо, а НМЦ на ЛХ) 

Отредактировано (2024-09-08 18:09:30)

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

Прости, анончик, что влезаю, но тебе вроде бы нравятся нелани, а читал ли ты "Заложника"? Там, конечно, основные - вансяни, но линия нелани просто офигенная!

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

читал ли ты "Заложника"?

Пока не читал, хотя посматриваю на него периодически

▼Скрытый текст⬍

У неланей там всё хорошо же в финале?

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

читал ли ты "Заложника"?

Пока не читал, хотя посматриваю на него периодически

▼Скрытый текст⬍

У неланей там всё хорошо же в финале?

Там у всех все хорошо в финале, поверь, это стоит прочтения! Хочешь цитату-замануху?

▼Скрытый текст⬍

Разумом Сичэнь понимает, что в произошедшем нет ни малейшей вины молодого господина Вэй. Что Ванцзи просто не мог не влюбиться в того солнечного юношу, что приехал учиться в Гусу много лет назад — если бы сердце Сичэня не было отдано уже давно, он мог бы попасть под такой плотный поток очарования и сам. Он помнит, что в потере золотого ядра и всем прочем, что случилось с Вэй Усянем, нет его вины — так сложились обстоятельства. Возможно, такова была карма этого человека. Но — во имя всех богов! — почему вместе с ним должен страдать и брат?
      Сичэнь закрывает глаза и с силой бьет себя по лицу.
      Он не будет неблагодарной тварью. Вэй Усянь подарил Не Минцзюэ шанс на намного более долгую и счастливую жизнь. Глава Не, Минцзюэ, А-Шу выглядит словно Бог Войны, такой свободный и величественный, сейчас, когда ярость сабли перестала давить на него. Он движется так, словно не касается ногами земли, его брови не сведены, а глаза спокойны, в них не клубятся темные тени. Сичэнь думал, что любить его сильнее уже невозможно, но ошибался. Он влюбляется с каждым мяо лишь глубже.

▼Скрытый текст⬍

Сичэнь взывает к духовной силе, но не может сконцентрироваться достаточно, чтобы преобразовать вино в чарке в чистую воду. Вино остается вином, разве что слегка теряет в крепости. Обжигает горло и падает в живот раскаленным комом.
      — Ваше здоровье, — Сичэню кажется, что в его словах яда довольно, чтобы отравить весь павильон Несравненного Изящества. Увы, радостный и пьяный, глава — его имя попросту не вспоминается — уходит живым. Сичэнь оседает на подушки, чувствуя, как тяжелеет тело и кружится голова. Проклятье! Если он сейчас уснет — то проснется уже не он. И что этот «не он», эта вечно подавляемая тварь в его теле вытворит… Даже думать не хочется!
      — Глава Лань, — гремит над головой такой родной и любимый голос. — Идем-ка, обсудим кое-что.
      На то, чтобы подняться самостоятельно, ровно, плавно, сохраняя осанку и равновесие, уходят последние силы и остатки самоконтроля.
      — Уведи меня, — безголосо шепчет Сичэнь.
      Минцзюэ крепко обхватывает его за плечи, будто бы в дружеском жесте — от прикосновения, пускай даже через ткань, бросает в жар — и ведёт… Куда-то. Остатками разума он понимает, что должно быть, к выходу — но разума-то в Сичэне уже почти не осталось. Он почти висит на друге, удерживаемый прямо лишь его стальной хваткой, и из последних сил борется с желанием прижаться ближе. Плывущим сознанием он отмечает переходы и дорожки, и перед дверью чьих-то покоев — уже не понять, чьих — отключается полностью. А в себя приходит от прикосновения холодной мокрой ткани к лицу.
      — Эх, Хуань-ди, и как я не уследил! — бормочет над ним исполненный непривычной ласки голос А-Шу, и Сичэнь тянется к нему, широко улыбаясь, ловит жесткую сильную руку, на запястье которой даже его пальцы сходятся с трудом.
      — А-Шу…
      Сичень слышит над собой странный звук, похожий на кашель и смех разом.
      — Хуань-ди, не безобразничай. Лучше закрывай глаза обратно, чего проснулся?
      — Не хочу, — Сичэнь стаскивает со лба мокрое полотенце, чувствуя, что лобная лента промокла тоже. Почему-то это смешит. — Шу-гэгэ, — тянет он слова и тянет ленту со лба прочь. — Ты такой серьезный. Такой краси-и-вый.
      Сичень слышит в любимом голосе нежность — и от этого хочется мурлыкать, как хорошо наглаженному коту:
      — Ты тоже красивый, Хуань-ди. Самый красивый, заслуженно первый молодой господин во всех орденах Цзянху. Но сейчас этому прекрасному молодому господину нужно спать. Ради твоего красивого и серьезного дагэ, хорошо?
      Сичэнь дует губы и капризно, как ребенок, мотает головой по подушке, растрепывая волосы.
      — Только с тобой, А-Шу.
      Он так и не отпустил руку Минцзюэ и чувствует, как чуть ускоряется под пальцами пульс.
      — Хочу спать с тобой. И просыпаться с тобой. Всегда, всю жизнь. Поцелуй меня?
      Глаза у А-Шу похожи на глаза хищной птицы: серо-карие, с золотым ободком. И сейчас они такие же круглые, как у охотничьего сокола. Это красиво и снова смешит. Сичэнь поднимает руку с лентой, гладит его щеку кончиками пальцев, чувствуя покалывающую их щетину. Через мяо а-Шу перехватывает эту руку и кладёт пальцы на запястье, хмурится, проверяя пульс.
      — Сичень. Я понимаю, что ты сейчас точно не в своём уме и думать не хочешь, но постарайся вспомнить пожалуйста — пока пил, ты не почувствовал в вине ничего необычного? Странный привкус, или какое-то воздействие на ци?
      Сичень не понимает, с чего бы такие предположения, и обижен ими. А-Шу считает его беспомощным младенцем? И обращение по вежливому имени тоже обижает. Так что он вырывает руку и надувает губы:
      — В вине было только вино! А ты сам назвал меня красивым! Почему ты не хочешь?
      В следующие мгновения он сам широко открывает глаза, слушая сдавленный, словно звук обвала в горной пещере, рык:
      — Глупый Хуань! Нельзя смотреть на тебя и не хотеть! Но ты пьян и все забудешь наутро!
      Сичэнь расплывается в улыбке:
      — Нет. Я не забуду.
      Нет ничего проще, чем запомнить это, а чтобы напомнить — нужно только одно, и он знает, что именно.
      — Я не могу забыть, что давно люблю тебя. Эта любовь вросла корнями мне в сердце, переплелась, как орхидея с полынью, и как мне вырвать ее и остаться живым? Никак. А-Шу, столько лет я закрывал рот и молчал, не зная, взаимно ли мое чувство. Но ты сказал — и я не хочу, не могу и не буду больше молчать. Примешь мою ленту? Меня? А-Шу!
      Пока говорит, Сичень успевает приблизиться к Минцзюэ вплотную и положить руки на широкую грудь, наслаждаясь пробивающимся даже сквозь плотный холодный шелк ощущением жара, и смотрит возлюбленному в глаза. А-Шу перехватывает его руки, и уж его-то пальцы, словно драгоценные браслеты, сходятся на запястьях. И как жаль, что не позволяют рукам Сичэня двигаться дальше, скользнуть за отвороты праздничного ханьфу, расшитого золотой нитью по серому шелку… А ему бы так хотелось коснуться уже не ткани — кожи, он ведь знает: в Буцзинши воины тренируются часто в одних ку-чжэ, и яростное горное солнце зацеловывает их тела до бронзового цвета. А-Шу, его А-Шу — словно отлитая из светлой бронзы статуя, согретая солнцем, но он живой. Сейчас — такой живой и полный сил, каким Сичэнь помнит его в те чудесные дни их общей юности, когда на плечи возлюбленного еще не рухнул долг перед кланом и власть над орденом.
      — А-Шу… Мой рассвет, мое утреннее солнце…
      — Если ты действительно запомнишь то, что сейчас сказал, — голос возлюбленного гудит медным гонгом в его груди и каждое слово отдается в ладони Сичэня, — и повторишь утром — я скажу тебе да. Просыпаться, засыпать, делить постель и жизнь — на всё да. Но сейчас я к тебе не прикоснусь.
      — А-Шу, ты жесток, — Сичэнь подается вперед, он может прикоснуться сам! Пусть мимолетно, губы промахиваются, касаются лишь уголка сурово сжатого рта, но и этого довольно. — Я тоже буду. Я разбужу тебя в час Зайца и повторю все, что сказал сейчас. И только попробуй отказаться.
      Несмотря ни на что, А-Шу прав, сил у Сичэня маловато, проклятое ланьлинское вино коварно и снова туманит голову, он зевает, спрятав лицо на плече у возлюбленного, и засыпает, не успев закончить зевок.

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

▼Скрытый текст⬍

Нельзя смотреть на тебя и не хотеть! Но ты пьян и все забудешь наутро!
      Сичэнь расплывается в улыбке:
      — Нет. Я не забуду.
      Нет ничего проще, чем запомнить это, а чтобы напомнить — нужно только одно, и он знает, что именно.
      — Я не могу забыть, что давно люблю тебя. Эта любовь вросла корнями мне в сердце, переплелась, как орхидея с полынью, и как мне вырвать ее и остаться живым? Никак.

Спасибо, анон! Теперь точно добавляю в планы на прочтение

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

Новая нелань Сладкий сон рядом

И еще одна новая нелань, нетрезвая

НМЦ времён Саншота

Юные Не-бро
Такие радостные

И юные нелани, наблюдающие за звездами (точнее, ЛХ смотрит в небо, а НМЦ на ЛХ) 

Не-бро замечательные, а нелани чудесные, особенно последние. Если у кого-то дорогого глаза яснее звёзд, то как же от них оторваться.

Спасибо большое, анончик. 

Отредактировано (2024-09-09 15:30:53)

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

нелани чудесные, особенно последние.

Они здесь такие прекрасные и влюбленные, что просто  НМЦ смотрит на ЛХ, рука ЛХ на плече у НМЦ

Спасибо большое, анончик. 

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

НМЦ и ЛХ

▼раз⬍

▼два⬍

ССЧ, СЛ и А-Цин

▼Скрытый текст⬍

Вансяни, НХС и мелколани

▼Скрытый текст⬍

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

Нелань как персонификация луны и солнца

growing season

забавный (и внезапный) миник с ЛХ-Аидом и НМЦ-Персефоной (и в современном мире, а еще у них трехголовая собачка))

Смертные, возможно, не посчитают странным, что двое взрослых мужчин бегают под дождем, но они наверняка заметят трехголовую собаку.

Драгоценный камень выскочил из-за пятки Сичэня, и Минцзюэ наклонился, чтобы схватить его, тяжело вздохнув. Его муж имел тенденцию притягивать странные предметы из земли. Рубин размером с его кулак был действительно наименьшим из них. Он вздрогнул, когда вспомнил о взрослом скелете, который выцарапывал себе путь из земли в последний раз, официально укрепив его решимость никогда не брать Сичэня на кладбище.

— Знаешь, технически я тот, кто должен любить весну, — сказал Минцзюэ, улыбаясь, когда Сичэнь кружился под вязом, сжимая в руках Цербера. Под его ногами выскочило еще больше драгоценностей, но он ловко увернулся. Минцзюэ подобрал их и засунул в карман. Последнее, чего он хотел, — чтобы какой-нибудь бедный ничего не подозревающий смертный прикоснулся к проклятым драгоценностям его мужа и умер ужасной смертью. Сичэнь и так был достаточно занят. Ему не нужно было больше душ под его юрисдикцией.

alcove in the middle of the world

миник про очень влюбленную нелань Модерн, НМЦ приезжает к ЛХ

▼Скрытый текст⬍

Конечно, я приеду к тебе.

Не Минцзюэ никогда не задумывается об этом дважды. Расстояние между ними, время, которое требуется, чтобы его преодолеть. Это ничто. На самом деле, не так уж и важно.

— Ты всегда так говоришь, — тихо рассмеялся Лань Сичэнь. Так он делает, когда его дядя находится в той же комнате, или будет находиться в ней. — Тебе не надоело ездить на эту одинокую гору?

Не Минцзюэ напевал, натягивая куртку, не убирая телефон от уха. — Думаю построить дом у подножия горы.

Солнце уже скрылось за горизонтом, когда Не Минцзюэ подъехал к своему обычному месту у подножия горы. Лань Сичэнь, как всегда, там: бледная фигура в сумерках, поднимающаяся со своего места у подножия старого клена с листьями цвета искрящихся углей. Даже отсюда Не Минцзюэ видит, что он улыбается, и это не та вежливая улыбка, которой он научился за эти годы.

Не Минцзюэ старается, чтобы его голос звучал ровно, ему это действительно удается. Это трудно, когда Лань Сичэнь так ему улыбается. Он тычет большим пальцем в кончик носа Лань Сичэня и не может изобразить раздражение. — Хватит ждать меня на холоде.

Он зарывается носом в волосы Лань Сичэня и вдыхает. Запах османтуса и ладана навевает мысли об облачных лесах и мысли о синем.

Когда Не Минцзюэ смотрит на Лань Сичэня, он улыбается, положив подбородок на плечо Не Минцзюэ. В его глазах есть тайное озорство, о котором люди даже не подозревают, что оно кроется в правильном и сдержанном Лань Сичэне.

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

Дремлющие нелани (в компании младенца Цзинъи и кота))
Такие уютные

we miss you

нелань, модерн. ЛХ - музыкант, и сейчас на гастролях с оркестром, а НМЦ и Цзинъи скучают (и общаются через видеозвонки)

▼Скрытый текст⬍

— Завтра мы встречаемся с дедушкой, и Сычжуй будет там! Папа показал тебе наш дом, который мы построили?

— Ты построил дом, Цзинъи? — удивленно спрашивает Сичэнь. Цзинъи смеется.

— Нет, не настоящий дом, папа, — говорит он, как будто терпеливо объясняя что-то ребенку. Минцзюэ отмечает, что он звучит точь-в-точь как Сичэнь, когда делает это.

— Мы построили его в саду у дяди!
<...>
— Я не делал никаких фотографий, потому что работал, — объясняет Минцзюэ. — Но если ты хочешь увидеть это, спроси Вэй Усяня. Он был их руководителем.

— Не спрашивай, папа! Учительница Ло заставила нас рассказать два стихотворения! Она так помешана на этих дурацких стихотворениях!

— Ты знал, что твой папа тоже пишет стихи? — спрашивает Минцзюэ у Цзинъи, в его глазах сверкает озорство. Если бы Сичэнь был с ними, он бы толкнул Минцзюэ локтем за это замечание. Среди его стихов есть несколько очень сентиментальных, которые были написаны о Минцзюэ, когда они еще не были вместе. Когда Минцзюэ нашел и прочитал их, Сичэнь дулся три дня.

— Правда? Ну, я уверен, что стихи папы лучше, чем фермеры, гуси и бобы.

Как его лицо сияет гордостью, не только когда всплывают достижения Цзинъи, но и каждый раз, когда он смотрит на него, и Минцзюэ может только понять. Потому что это их ребенок. Их сын. Их жизнь. Их счастливый конец.

Он скучает по его улыбкам, его смеху, его теплу рядом с ним в постели. Он скучает по идеально заваренному чаю, который умеет готовить только Сичэнь, и его ехидным комментариям по поводу телешоу, которые любит смотреть Минцзюэ. Он скучает по его голосу. Он скучает по Сичэню.

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

Новая официалка с

▼вансянями⬍

Свадьба неланей   Как они друг на друга смотрят! Последний арт просто И самый лучший тост)

начало и продолжение

Green Plums and Bamboo Horses

заброшенный текст и всего одна глава, но я никогда не мог пройти мимо реинкарнировавшегося НМЦ, который узнает ЛХ, просто услышав его игру Модерн, оба еще дети, НМЦ двенадцать лет, они с НХС живут в приемной семье.

Музыка заворожила его, его ноги двигались сами по себе, ища источник, его сердце внезапно освободилось от пылающей ярости. Открытые ворота за углом манили его ближе, кирпичная стена больше не блокировала скрытое внутри святилище.<...>Он задавался вопросом, чувствовала ли это девушка из книги сказок, которая нравилась его брату, оставляя свой старый мир позади и открывая новый. Песня выплыла из открытого окна, окна было слишком высоко, чтобы он мог видеть сквозь него, видеть, кто играет эту прекрасную музыку. Не Минцзюэ фыркнул от разочарования, прежде чем заметил деревянный ящик в стороне. Подтащив его — он был силен для своего возраста, его отец часто хвалил его — Не Минцзюэ поспешно забрался на него, чтобы заглянуть и увидеть — о.

Он не понимает.

Он не понимает, почему его сердце колотится сильнее, но не так сильно, как когда он злится.

Он не понимает, почему у него вдруг пересохло в горле и он забыл, как дышать.

Он не понимает, почему его охватывает такое чувство, будто в глубине его души горит что-то до боли знакомое — ностальгическое? — словно он наконец вернулся домой после долгого путешествия, в котором никогда не был.

▼Скрытый текст⬍

Мальчик, вероятно, немного моложе его, стоял один в комнате, пристально глядя на ноты перед собой, играя на инструменте — сяо, подсказал ему его разум, и откуда он это знал? — и это было самое чудесное зрелище, которое Не Минцзюэ когда-либо видел за свои двенадцать лет жизни. Серьёзно! Ну, кроме, может быть, первого раза, когда Хуайсан назвал его старшим братом, но это было близко ко второму!

— Я знаю. Я знаю твое имя. Я знаю тебя. И в то же время я не знаю, но я должен знать.

И впервые за долгое-долгое время Не Минцзюэ не чувствует, как жгучая ярость скручивается вокруг его сердца. Он позволяет себе успокоиться под мелодию, позволяя ей унять бесконечную боль и открытые раны, которые он не позволял исцелять, потому что если они исцелятся, он не знает, что у него останется. Не Минцзюэ больше не знает, как вести себя по-настоящему, без гнева, подпитывающего каждый его шаг и вздох, несправедливости смерти его родителей, которая тяжким грузом ложится на его спину. Но в этот момент... он подумал, что сможет заново научиться быть собой.

Двое мальчиков не разговаривали, но им это и не нужно было. Каким-то образом их встреча казалась предопределенной, за пределами их понимания, и все, что нужно было сказать, уже было сказано давным-давно.

Отредактировано (2024-09-11 20:11:21)

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

Реверс возраста

▼Не-бро и нефриты⬍

Мелкий НМЦ А ЛХ такой радостный

▼ВИ, ЦЧ и ЦЯЛ⬍

▼ВН и ВЦ⬍

И еще реверс возраста Не-бро

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

Еще одну гифку с неланями нарисовали Улыбаются и счастливы

Полураздетые нелани в постели

(арт слегка рейтинговый)

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

Реверс возраста

▼Не-бро и нефриты⬍

Мелкий НМЦ А ЛХ такой радостный

Ааааа)))

НМЦ: Дубинка!

НХС: Деточка, это веер...

НМЦ: ДУБИНКА!!!

НХС: 

ЛХ: 

▼ВИ, ЦЧ и ЦЯЛ⬍

▼ВН и ВЦ⬍

И еще реверс возраста Не-бро

А тут какие все хорошие, Господи.

На последнем рисунке, который по ссылке, интересно залит фон и одежда. И у обоих братьев пряжки на поясах в виде кроликов. Кажется, здесь кто-то с кем-то уже задружил, кто бы это мог быть?   

▼Про прекрасных Вэней⬍

Анончик, помнишь, я у тебя просил ссылок на братско-сестринскую любовь ВН и ВЦ? Нашлось такое стеклище, аааа. Но очень светлое. Но стеклище.
Там ВН, уже поднятый, в какой-то момент страшно затосковал без ВЦ, и! И! И она к нему пришла - и увела куда-то на добрые небеса, где будет хорошо. 
А друзья ВН, которые его хоронили и оплакивали, потом посадили над его могилой деревья и сделали там место поминовения, - и эти деревья иногда шелестели голосом ВН, и тем, кто приходил его вспоминать, тоже становилось хорошо.
A deserved death

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

(Вдогонку)

Реверс возраста

А вот, кстати, те же герои от того же артера (в смысле, от того, на которого ссылаются в твоем посте), но здесь они обычного возраста. И они тут совершенно чудесные! 

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

НХС:

НХС, то ли еще будет

И у обоих братьев пряжки на поясах в виде кроликов. Кажется, здесь кто-то с кем-то уже задружил, кто бы это мог быть? 

Кроличьи пряжки очень порадовали, даааа)

▼про ВН⬍

и эти деревья иногда шелестели голосом ВН, и тем, кто приходил его вспоминать, тоже становилось хорошо.

  спасибо за рек!

Ты жил и любил столько, сколько мог. Но теперь пора идти

И они тут совершенно чудесные! 

Да Выражение лица ЛЧ А старшие переглядываются)

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

Маленький ЛЧ хочет на ручки)

Чиби-нелань   Ушки!

▼Скрытый текст⬍

(с) MGPham

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

Чиби-ЛХ в стиле ёкайской официалки. Дракончик

A Morning in Autumn

▼Скрытый текст⬍

грустное (хотя и с несколько обнадеживающим финалом). Уже взрослый Сычжуй приходит на традиционное чаепитие к ЛХ, и обнаруживает его мертвым. Есть последний разговор ЛЧ с душой ЛХ (через гуцинь), и намеки на нелань, которая теперь вместе

Цветы цветут вокруг дома, ветер нежно рябит поверхность воды в небольшом пруду рядом с ним. Когда он был моложе, он ловил здесь насекомых, его всегда завораживали маленькие животные. Его отец питал к ним отвращение, как он вскоре понял, это было единственное, что он не позволял ему приносить домой. Дядя не возражал и слегка взъерошивал ему волосы, когда Сычжуй представлял ему очередное интересное животное. Они вместе восхищались им, затем Сычжуй приносил их обратно в сад.

Его дядя сидит перед окном, прислонившись к раме, и неподвижно смотрит на солнце. Его белые одежды облегают его стройную фигуру, развеваясь на нежном утреннем ветерке. Он расслаблен, умиротворен, Лебин покоится у него на коленях. Сычжуй вообще не помнит, чтобы его дядя играл на гуцине, хотя он знает, что у него есть это мастерство, инструмент лежит на столе только для Сычжуя. Его дядя мог рисовать миры, играя на сяо, и Сычжуй любит следовать за ним в них, аккомпанировать ему на гуцине.

Он пытается переплести их пальцы и чувствует что-то металлическое в своем кулаке. Сычжуй осторожно разжимает руку дяди и находит две металлические шпильки для волос в форме цветов. Они принадлежали Чифэн-цзуню, как узнал Сычжуй в одном из их утренних разговоров. Он хотел бы встретить этого человека, увидеть его и дядю счастливыми вместе.

Поэтому, когда он кладет гуцинь перед собой, его движения становятся уверенными, его отец, возможно, не сможет играть, но он может сделать это, если это для него. Вопрос льется из его рук, его пальцы твердо и нежно перебирают струны одновременно.

— Я здесь. У нас все хорошо, не волнуйся.
<...>
Сычжуй снова переводит для своего папы. — Не нужно извиняться. Мы тоже тебя любим. Будь счастлив.

Есть еще один ответ, окончательный. Сычжуй понимает, что это последний тон, в ту секунду, когда он его слышит, что дух ушел. Но он не остается в тонущей печали, в его сердце рождается тепло, небольшое, но растущее, потому что его дядя, наконец, может познать покой.