Холиварофорум

Анон

Re: В пещере Фумо запрещено [фандомное][yes comments]

По другим твоим замечаниям тоже есть, что сказать, но большей частью это спойлеры. 

Плачущий котик смущает, но намек поняла, буду морально готовиться

Анон

Re: В пещере Фумо запрещено [фандомное][yes comments]

По другим твоим замечаниям тоже есть, что сказать, но большей частью это спойлеры. 

Плачущий котик смущает, но намек поняла, буду морально готовиться

Кое-что из спойлеров не такое печальное, но зато другое заслуживает десятка плачущих котиков из десяти возможных    Я смотрела ДС целиком уже дважды, а проблемный для меня кусок вынужденно даже трижды — в третий раз я сняла наушники и листала холиварочку (я отвечала за показ на совместных просмотрах, так что просто скипнуть эту часть было нельзя ).

Анон

Re: В пещере Фумо запрещено [фандомное][yes comments]

▼ДС⬍

          <——— это я

Анон

Re: В пещере Фумо запрещено [фандомное][yes comments]

▼ДС⬍

          <——— это я

Анончик, это ты докуда досмотрел? 

Анон

Re: В пещере Фумо запрещено [фандомное][yes comments]

Анончик, это ты докуда досмотрел? 

Середина тридцать пятой

Анон

Re: В пещере Фумо запрещено [фандомное][yes comments]

Анончик, это ты докуда досмотрел? 

Середина тридцать пятой

Ох, я ОЧЕНЬ хорошо тебя понимаю!   

▼Скрытый текст⬍

Как раз свадьбу я и не могу смотреть больше никогда

К счастью, специально для нас сделали вот такую пасхалочку потом

▼Скрытый текст⬍

https://www.youtube.com/watch?v=uhuBDNiia_M

Не зря им красные ниточки на руки повязали.

Анон

Re: В пещере Фумо запрещено [фандомное][yes comments]

К счастью, специально для нас сделали вот такую пасхалочку потом

▼Скрытый текст⬍

Не зря им красные ниточки на руки повязали.

Да уж, обнамекались вовсю
Спасибо за видео, анон, это они здорово придумали   Подсластили немного пилюлю.

Анон

Re: В пещере Фумо запрещено [фандомное][yes comments]

Короче, сердечко мое все еще разбито
Скорпион похож на Чулпан Хаматову.
Думала, Сяолин останется с первым учеником, он же очухался
А так вообще интересно, насколько концепт "гнилого общества" распространен в сянься/уся, как и сцены массового разоблачения злодея со свидетелями и зрителями
А еще подумалось, что вот есть тут волшебная техника, которая меридианы восстанавливает при некоторых ограничениях, а чего бы и в Модао не натащить легендарных техник (уникальных, тайных, давно утерянных), которые с ядром помогают, и пусть бы ВИ и ЛЧ искали такую в первой жизни (без всяких там убийств, троп Цюнци, Погребальных холмов, осад, засад и прочего, зато в дальних краях и с необычными приключениями).
Я как-то давно ничего на эту тему не читала, забыла даже, как у нас в фиках ядро возвращают Опять пересаживают, наебывают создают новое обычное, создают новое темное/звериное/etc? А вот чего-то подобного тому, что Странниках, я, кажется, не особо и встречала. Мосян настолько нагоняет неотвратимость произошедшего, что этот сюжетный ход кажется читерством? Или просто другой жанр - что смотрится там, в уся, кажется неестественным тут?

Анон

Re: В пещере Фумо запрещено [фандомное][yes comments]

Думала, Сяолин останется с первым учеником, он же очухался

А она и осталась. Это же Дэн Куань сына приводил для показательного выступления к нашим ЧЦШ и ВКС)

А вот чего-то подобного тому, что Странниках, я, кажется, не особо и встречала.

Кстати, да. Я тоже не читала. 

Анон

Re: В пещере Фумо запрещено [фандомное][yes comments]

А вот чего-то подобного тому, что Странниках, я, кажется, не особо и встречала. Мосян настолько нагоняет неотвратимость произошедшего, что этот сюжетный ход кажется читерством? Или просто другой жанр - что смотрится там, в уся, кажется неестественным тут?

▼Скрытый текст⬍

В принципе, тайные волшебные техники не противоречат ни жанру уся, ни сянся. Для сянся именно волшебные техники даже более характерны, уся это больше про боевые искусства и этот жанр более реалистичный (в зависимости от произведения, конечно).
Что касается Магистра, то в том мире не известен способ восстановления ядра, из-за чего техника Вэнь Чжулю выглядит настолько чудовищной. И единственный человек, который может владеть тайными техниками это Баошань на горе, которую еще неизвестно где искать.

В ДС же «старец» с горы уже слез и среди людей ходит, и то, что он может владеть тайными техниками особых вопросов не вызывает.

И в Магистре потеря ядра сравнима скорее с потерей руки, в то время как у Чжоу Цзышу что-то вроде истощения меридианов из-за отравления, и в теории это вроде как лечится.

Ну то есть, отсутствие техник исцеления в Магистре это не ограничение жанра, а именно правила мира, заданные автором (там даже из волшебных существ встречаются только ожившие трупы и гули речные). А вот, допустим, Система только на волшебных техниках и едет.

Анон

Re: В пещере Фумо запрещено [фандомное][yes comments]

Это же Дэн Куань сына приводил для показательного выступления к нашим ЧЦШ и ВКС)

Ой, а я и не узнала богатым будет Здорово

Ну то есть, отсутствие техник исцеления в Магистре это не ограничение жанра, а именно правила мира, заданные автором

Да, но при этом некоторые заданные автором условия спокойно нарушаются; если про тех же волшебных существ говорить - то появляются, например, боги и демоны, лисы и драконы, нехи разных мастей и прочее. А некоторые более незыблемы, хотя ничего, казалось бы, не мешает позаимствовать общие жанровые тропы или элементы других канонов. Интересно Видимо, что-то все-таки мешает.

Анон

Re: В пещере Фумо запрещено [фандомное][yes comments]

Встретила недавно в очередной раз ВИ-студента, который забывал даже свое расписание, и решила наконец-то внимательней посмотреть, что же в нашем в каноне происходит у ВИ с памятью
Смотрю естественно перевод, пока не готова осваивать весь оригинальный текст с гугл-переводчиком

Вообще первая мысль, которая приходит в голову - ну, с обывательской, внетекстовой точки зрения ничего такого не происходит? За исключением некоторых особенных случаев, память вроде как в пределах нормы, хоть и не идеальна в целом. Например, идея, что плохая память будет мешать ВИ в учебе, в каноне не имеет под собой особых оснований; посмотрим хотя бы на занятия в ОГ:

▼Скрытый текст⬍

Только через три дня Вэй Усянь узнал о дурной привычке Лань Цижэня.

Он не только вёл уроки в самой скучной и тягомотной манере из всех возможных, но ещё и проводил контрольные по всему изученному материалу: политические изменения в мире заклинателей, раздел сфер влияния кланов, известные изречения прославленных заклинателей, семейные древа… На лекциях всё это казалось священным знанием, способным вознести к вершинам. На контрольной же превратилось в тяжкие кандалы, которые тянули к земле.

Не Хуайсан не понимал ни единого слова из того, что слушал в классе, но работал как вол и уже два раза переписал Раздел о Добродетели для Вэй Усяня, и перед самой контрольной умолял его:

— Пожалуйста, Вэй-сюн, я уже третий год прохожу обучение в Гусу, и если на этот раз получу оценку ниже И, мой брат на самом деле сломает мне ноги! Всё эти прямое наследование, побочное наследование, главный клан, ответвления от главного клана… Мы, адепты из огромных кланов, не можем разобраться даже со своими родственниками, и просто-напросто зовём дядями и тётями всех, кто отстоит от нас дальше, чем на два колена. Это ж сколько нужно иметь в голове места, чтобы запомнить родственные связи ещё и других кланов!

Судя по тому, что к ВИ обращаются за помощью, в голове у него места на политические изменения в мире заклинателей, раздел сфер влияния кланов, известные изречения прославленных заклинателей, семейные древа хватает.
Хватает места и для другой текстовой информации:

В сборнике «Лучшие произведения Ордена Цишань Вэнь», экземпляры которого раздали всем ученикам, даже самым заурядным выражениям придавался скрытый смысл. Каждое слово снова и снова рассматривалось со всех сторон, а его «глубокое» значение расписывалось сотнями витиеватых фраз. Вэй Усяня тошнило от отвращения, даже когда он просто пролистывал книгу, не говоря уже о том, чтобы вызубрить её наизусть. Тем не менее, это изречение Вэнь Мао он нашёл весьма ироничным, поэтому с лёгкостью запомнил его.

Тем не менее, Вэй Усянь сомневался, что Цзинь Гуанъяо поместил их сюда случайно, и поэтому запомнил адрес дома, находящегося где-то в городе Юньпин в Юньмэне.

Про слуховую память ВИ странно говорить: он может воспроизвести без ошибок не только мелодию, услышанную недавно, но и песню, воспринятую в полубреду в прошлой жизни. А еще узнает незнакомого человека по голосу

Голос этот звучал негромко, но из-за широких сводов пещеры Фумо любое слово отдавалось звучным эхом, поэтому даже не приходилось подслушивать, слова и так звучали достаточно громко. Голос юноши показался Вэй Усяню знакомым. Ненадолго задумавшись, он вспомнил, что это ведь тот самый Цзинь Чань, что повздорил с Цзинь Лином!

С визуальной тоже все просто: ВИ помнит, например, местность

Чем дальше путники шли, тем более знакомым казался пейзаж Вэй Усяню, и тут он вдруг вспомнил: «Это же та дорога, по которой мы с Лань Чжанем пришли в город И!»

У подножия лестницы, ведущей в Башню Золотого Карпа, находилась широкая, вымощенная камнем площадь, до отказа заполненная людьми. Похоже, что за последние годы резиденция Ордена Ланьлин Цзинь несколько раз расширялась, реконструировалась и обновлялась: излишняя роскошь и расточительность приняли даже бо́льшие масштабы, чем помнил Вэй Усянь.

Вопреки распространенному мнению, у ВИ не все так плохо с памятью на лица (но и не очень хорошо)

Самую первую стрелу выпустил человек, следовавший впереди всех. Присмотревшись, Вэй Усянь увидел крепкого и рослого мужчину с красивым смуглым лицом, которое показалось ему знакомым.

Вэй Усянь спросил: «Ты кто такой?»

Человек, выстреливший в него, видимо, собирался произнести речь, но этот вопрос заставил его забыть подготовленные слова. Он в гневе заорал: «И ты еще смеешь спрашивать, кто я такой? Я — Цзинь Цзысюнь!»

Вэй Усянь сразу вспомнил — то был двоюродный брат Цзинь Цзысюаня, пару раз им доводилось встречаться ранее.

Встречались они действительно, кажется, два раза: на охоте, где ВИ его не узнал (потому что вообще не знал), и в БК - больше года назад. Здесь сразу начинаю думать: не узнать сразу человека, с которым может и крупно поругался, но которого видел всего два раза - ну ок, что не так
Или вот например - во второй жизни ВИ встретил Су Шэ на собрании в БК, и в какой-то момент сумел соотнести его с незнакомым человеком из первой жизни, причем вспомнить о нем все.

Не успел Вэй Усянь ответить, как вдруг подумал, что это мрачное и одновременно яростное выражение лица выглядит знакомым. Ему точно доводилось видеть это лицо раньше.

И тут Вэй Усянь вспомнил:

— Это же ты!

Посёлок Цайи, озеро Билин, бездонный омут, исчезнувший под водой меч, Черепаха-Губительница, адепт, вытолкнувший Мянь-Мянь… Су Шэ!

Вот Мяньмянь

Женщина перевела взгляд на Вэй Усяня и слегка растерянно прошептала:

— Т-тогда вы… вы…

Новости о том, что Старейшина Илин вернулся к жизни, давно уже разошлись по миру. Кто бы ни стоял рядом с Лань Ванцзи, это обязательно должен был быть именно он, поэтому удивляться узнаванию не приходилось. Глядя на взбудораженное лицо женщины, которое к тому же казалось ему знакомым, Вэй Усянь подумал: «Неужели она меня знает? Я чем-то её обидел? Расстроил? Нет, я никогда не был знаком с женщиной по имени Цинъян… А, Мянь-Мянь!»

Или, наконец, девушка, с которой ВИ пересекался несколько месяцев назад

Девушка застыла и с покрасневшим лицом уставилась на Вэй Усяня, не зная, что сказать. Тот внимательно прищурился и понял, что её облик кажется ему знакомым. И вдруг вспомнил — это ведь та самая круглолицая девчонка, которую он несколько раз мимоходом встречал по дороге на гору Дафань и потом ещё на самой горе!

При этом некоторые случаи неузнавания Мосян сама пытается объяснить (а уж доверять ее словам или не считать их убедительным - на усмотрение читателя)

▼Скрытый текст⬍

Разумеется, в состязании подобного рода принял участие и Вэй Усянь, наряду с прочими юношами из Ордена Юньмэн Цзян. Накануне соревнования ему пришлось всё утро выслушивать прения своего ордена, от которых голова шла кругом, и воспрянул духом лишь тогда, когда почувствовал на спине привычную тяжесть лука и стрел. Зевая и праздно осматриваясь по сторонам по пути к охотничьим угодьям, Вэй Усянь внезапно скользнул взглядом по прелестному юноше с изящным, будто напудренным, лицом, излучавшему холодность и отстранённость. Он был одет в красное одеяние с округлым воротником, туго затянутыми манжетами и поясом, сплетённым из девяти золотистых колец — церемониальное облачение, выданное всем ученикам, явившимся на Совет Кланов в Цишань. Юноше этот наряд особенно шёл: нотки нежной утончённости смешивались с безудержной мощью молодости, придавая ему поистине восхитительный вид. Облик его невольно услаждал взор любого человека.

Юноша, несший на спине колчан с белоснежно оперёнными стрелами, как раз проверял свой лук. Его длинные тонкие пальцы пробежались по тетиве, извлекши звук, подобный дрогнувшей струне гуциня, сильный, но мягкий.

Вэй Усяню юноша показался слегка знакомым. Порывшись в памяти, он удовлетворённо шлёпнул себя по бедру, наконец вспомнив его, и радостно воскликнул:

— Ага! Да это же Ванцзи-сюн!

К тому времени минуло уже больше года с тех пор, как Вэй Усянь проходил обучение в Гусу, а после был отослан обратно в Юньмэн. Вернувшись домой, он принялся рассказывать всем свои впечатления от Гусу, не забыв упомянуть и о том, что лицо у Лань Ванцзи, конечно, красивое, но сам он ужасно чопорный, унылый и скучный. Очень скоро Вэй Усянь начисто забыл обо всех своих приключениях в Гусу и продолжил носиться по озёрам и горам днями напролёт. Раньше он видел Лань Ванцзи лишь в неярких «траурных одеждах» Ордена Гусу Лань, но никогда — в столь красочном и ласкающем глаз наряде, так подходящем его поистине прекрасному лицу. Неудивительно, что, внезапно встретив Лань Ванцзи вновь, Вэй Усянь оказался ослеплённым представшей картиной и не сумел сразу узнать его.

Лично я, опять же, не вижу тут чего-то особенного - ВИ не сразу узнал ЛЧ в непривычном виде и после долгой разлуки, а не совсем не вспомнил. Ну не знаю
Или момент с ВН: ВИ видел его всего раз, какое-то время назад (год-полтора-два), а сейчас, после сильного потрясения и в страхе за ЦЧ, вроде бы не узнает его совсем, даже по голосу - но потом все-таки вспоминает

Вэй Усянь промолчал. Глядя на робкого, жалкого и запинающегося юношу, он, казалось, наконец что-то вспомнил. Совет кланов в Цишань два года назад… Совет кланов… Стрельба из лука… А, точно, был кто-то такой!

В общем, ВИ, который забывает все, включая свое расписание, изученный на занятии материал, знакомых людей - скорее фанонный ВИ. Однако это представление, естественно, возникло не на пустом месте. Чего же ВИ не помнит?

Анон

Re: В пещере Фумо запрещено [фандомное][yes comments]

В жизни ВИ есть несколько больших эпизодов потери памяти: его забытое детство, сцены в пещере на горе Муси, пост-резня в БГ. Что характерно, снова амнезия в каждом конкретном случае кажется, ну, объяснимой?
Посмотрим на детство:

▼Скрытый текст⬍

Нахождение в одной комнате с собакой уже было более, чем достаточным для того, чтобы Вэй Усяня с головы до ног прошиб холодный пот. Поэтому едва перед его лицом за долю секунды материализовалась огромная — ростом по пояс человеку, и даже выше, пугающая и видом, и звучанием, оскалившаяся собака,  а в уши, крадучись, заполз глухой рык, как прямо от подошв до макушки его охватило оцепенение. Он уже почти позабыл о своих детских годах, что провёл, скитаясь по улицам. Лишь одно Вэй Усянь помнил: ужас, обуревавший его, когда бродячие псы гнались за ним по пятам, и пронзительную боль от раздираемой когтями и клыками плоти. Этот страх сидел у него глубоко в душе, и Вэй Усянь никакими силами не мог преодолеть или хотя бы ослабить его.

Внезапно Цзян Чэн настороженно глянул на него:

— Кого ты зовёшь?

Всё естество Вэй Усяня находилось в таком разладе, что он не смог упомнить даже то, что вообще кого-то звал, и ему удалось совладать с собой, только когда Цзян Чэн приказал собаке отойти.

▼Скрытый текст⬍

Цзян Фэнмянь забрал к себе Вэй Усяня, когда тому было девять.

Большинство воспоминаний тех лет были подёрнуты туманной дымкой. Но мать Цзинь Лина, Цзян Яньли, всё помнила и даже поделилась некоторыми из них с Вэй Усянем.

Она говорила, что с тех пор, как её отец услышал, что оба родителя Вэй Усяня погибли в бою, Цзян Фэнмянь беспрестанно искал дитя своих покойных друзей. И его поиски увенчались успехом: он наконец нашёл ребенка в Илине. Когда он впервые увидел Вэй Усяня, тот стоял на коленях на земле и ел очистки фруктов, выброшенные кем-то на улицу.

Зимы и вёсны в Илине довольно суровы, ребёнок же был замотан в тонкие одежды, изодранные в коленях в лоскуты, а на ногах красовались разные башмаки, не подходящие по размеру. Он наклонился, пытаясь отыскать ещё очисток, и Цзян Фэнмянь позвал его. Вэй Усянь всё ещё помнил, что в его имени был иероглиф «Ин», поэтому поднял голову. В тот момент щёки его покраснели и потрескались от холода, но на лице всё равно сияла улыбка.

Маленький мальчик, сирота, который проживает однообразные дни, заполненные поиском еды и попытками избежать собак, не помнит годы своей бродячей жизни? Пффф. Конечно, не очень правильно бездумно тащить цитаты из области, в которой ты ничего не понимаешь жду справедливую критику но очень беглый гуглинг выдал мне, например, такое

▼Скрытый текст⬍

И. Лангмейер и 3. Матейчек писали: «Удивительно, насколько мало осведомлены дети, поступающие в семейные группы, о себе и своем прошлом. У них обычно бывают какие-то весьма туманные представления о собственной семье, а потом уже лишь впечатления от пребывания в учреждении. Это ничтожно мало по сравнению с тем, что знают дети из семей, где альбомы фотографий запечатлевают прошлое всей семьи, мебель несет следы творчества детских рук, традиции проявляются во всем, что происходит в доме, а забавные детские истории из прошлой жизни ребенка снова и снова повторяются за семейным столом. Прошлое ясно, и оно постоянно присутствует. Напротив, неясность в собственном прошлом и в причинах собственного «социального» осиротения выявилась как фактор, препятствующий созданию собственной идентичности».

Значение субъективного прошлого в развитии личности человека, становлении его идентичности часто недооценивается. Воспитатели, приемные родители, зная, каким тяжелым, часто почти невыносимым было прошлое их воспитанников, из самых лучших побуждений стараются о нем не вспоминать, всеми силами отвлекать ребенка от воспоминаний о нем, подчеркнуть, что его жизнь начинается заново, «с чистого листа». Этого, однако, ни в коем случае нельзя делать, потому что человек не может жить без прошлого. Вытесненное, неосмысленное, как бы забытое, оно в действительности никуда не уходит, а остается чуждым, враждебным, раздирающим личность на части. Идентичность как целостность, непрерывность во времени на этом пути недостижима. Из этого следует, что каким бы тяжелым и безрадостным не было прошлое ребенка, он должен его помнить, взрослые должны заботиться о том, чтобы помочь ребенку восстановить эти воспоминания, переработать их и включить в целостный субъективный опыт.

В общем, учитывая, что на сиротство и социальную депривацию ВИ накладывается стресс от столкновений с собаками, мы, как разумно иногда замечают в срачах дискуссиях, в принципе должны удивляться тому, что ВИ сумел преуспеть в жизни.
Остальные моменты тоже сопровождаются аномальным физическим или психическим состоянием ВИ - и после столкновения с Черепахой, и после резни в БГ он находился в полузабытьи, вызванном повышенной температурой и сильным душевным потрясением вкупе с ранениями соответственно, и мне не кажется наигранным и искусственным, что амнезия проявляется именно тогда.

Что еще забывает ВИ?
Как и все мы, обычные эпизоды своей жизни:

За все эти годы он так и не задумался о том, что же тогда произошло. Поначалу Вэй Усянь сомневался, не несёт ли лобная лента особого значения для адептов клана Лань, но после состязания и вовсе позабыл о том случае. Однако сейчас он припомнил все те странные и загадочные взгляды прочих адептов Ордена Гусу Лань…

— Нет. Это очень трудно. Ты просто не знаешь, сколько раз с самого детства меня прогоняли с кухни.

Помолчав, Лань Ванцзи спросил:

— Ты прожигал дно котла?

— Только однажды. Забыл добавить воду, кто ж знал, что котёл возьмёт и загорится. Не смотри на меня так. Правда, всего один раз.

— Что ты туда положил?

Вэй Усянь задумался и улыбнулся.

— Это было так давно, как я могу помнить всё в деталях? Не будем больше об этом.

Вэй Усянь, разумеется, не мог признаться, что выбрал Лань Цзинъи потому, что среди всей группы детей, кроме Лань Сычжуя и Цзинь Лина, запомнил только его имя.

И так далее.

Тем не менее, как мне кажется, это все не имело бы большого значения для читателей, если бы мысль, что у ВИ плохая память, не проговаривалась другими персонажами и подтверждалась самим ВИ:

— Сегодня почему-то все пеняют на мою плохую память. Ну да ладно, не стану отпираться, пусть будет так.

Неудачный день у ВИ   Кто же пеняет на его плохую память? Во-первых, ЦЧ

▼Скрытый текст⬍

Ещё пару мгновений проведя в оцепенении, Вэй Усянь резко повернул голову, а Цзян Чэн, с рукой, покоящейся на заткнутом за пояс кнуте, неожиданно встал из-за стола. Склонившись и заглянув Вэй Усяню в лицо, мужчина постоял так немного, затем выпрямился и спросил:

— Кстати, совсем забыл тебя спросить, с каких это пор ты так сблизился с Лань Ванцзи?

Вэй Усянь тут же понял, чьё имя нечаянно сорвалось с его языка только что.

Цзян Чэн угрожающе улыбнулся:

— Мне даже любопытно, с чего это он ринулся защищать тебя ценой таких усилий, там, на горе Дафань. — Но через секунду поправился: — Нет, не так. Он наверняка спасал не тебя. В конце концов, разве Орден Гусу Лань способен забыть, что ты сотворил вместе со своим преданным псом? И как только человек, столь высоко превозносимый за свою праведность, может потворствовать типу вроде тебя? Или, может быть, ему знакомо тело, что ты украл?

Речь его была безжалостной и язвительной. Каждая фраза поначалу походила похвалу, но на самом деле несла в себе исключительно уничижительный смысл, указывающий на кое-что другое. Вэй Усянь не выдержал:

— Следи за языком.

Цзян Чэн ответил:

— Я никогда не заботился подобным. Ты разве забыл?

Вэй Усянь усмехнулся:

— Ах, да. Точно.

Цзян Чэн фыркнул:

— А у тебя ещё хватает наглости делать мне замечания подобного рода? В прошлый раз, на горе Дафань, следил ли ты за языком, когда разговаривал с Цзинь Лином?

Выражение лица Вэй Усяня помертвело.

Вернув себе превосходство в разговоре, Цзян Чэн стал вновь наслаждаться происходящим. Он с издёвкой продолжил:

— «У тебя что, нет матери, которая научила бы тебя достойному поведению?» Отлично поставил на место! Знаешь, на какую болевую точку надавить! Ведь за то, что Цзинь Лин стал вечным предметом осуждения за спиной, следует благодарить исключительно тебя самого. Великие умы часто забывчивы. Так и ты наверняка запамятовал и слова, что говорил, и обещания, что давал. Вот только не стоит тебе забывать, как умерли его родители!

Вэй Усянь внезапно вскинулся:

— Я ничего не забыл! Я только…

Однако он был не в силах отыскать слова, что последовали бы за этим «Я только».

Цзян Чэн сказал:

— Только — что? Не находишь слов? Что ж, пустяки, ты всегда можешь вернуться в Пристань Лотоса и попробовать всё объяснить, стоя на коленях перед душами моих родителей.

Вэй Усянь старался привести в порядок сумбур мыслей в голове, одновременно лихорадочно соображая способы побега. Он даже во снах мечтал ещё хоть разок вернуться в Пристань Лотоса, но только не в теперешнюю, которая совершенно не походила на прежнюю!

▼Скрытый текст⬍

Цзян Чэн усмехнулся. «Сжечь немного благовоний? Вэй У Сянь, неужели ты и правда ничего не понимаешь? Тебя давным-давно вышвырнули из ордена, а ты еще и приводишь с собой неизвестно кого, чтобы жечь благовония для моих родителей?»

Вэй У Сянь уже собирался пройти мимо Цзян Чэна и покинуть Храм Предков, но услышав подобное, остановился и помрачневшим голосом произнес: «А ну-ка, выразись яснее. Кто это тут «неизвестно кто»?»

Будь он один, смог бы притвориться, будто не слышал ничего из сказанного Цзян Чэном. Но рядом с ним находился Лань Ван Цзи, и Вэй У Сянь ни при каких обстоятельствах не мог позволить ему терпеть грубые комментарии Цзян Чэна, наполненные очевидным злорадством.

Цзян Чэн продолжал насмехаться. «А память у тебя в самом деле короткая. Что значит «неизвестно кто»? Позволь мне напомнить. Именно потому, что ты решил изобразить героя и спас Второго Молодого Господина Лань, который прямо сейчас стоит рядом, вся Пристань Лотоса и мои родители пали вместе с тобой. Но и этого оказалось недостаточно. За первым случаем вскоре последовал второй. Тебе понадобилось спасти псов клана Вэнь и утащить за собой мою сестру и ее мужа. Ты поистине великий человек! Более того, ты решил стать еще более великим, совершить еще более великодушный поступок, и теперь привел этих двоих в Пристань Лотоса. Пес Вэнь болтается перед воротами моего ордена, Второй Молодой Господин Лань пришел сюда жечь благовония. Нарочно, чтобы досадить мне, досадить им. — Он продолжил: — Вэй У Сянь, кем ты себя возомнил? Кто дал тебе право приводить всех, кого в голову взбредет, в Храм Предков нашего ордена?»

Тут, конечно, интересно, сколько в обвинениях ЦЧ правды, а сколько - обиды и глубокой ненависти. Для меня нет сомнений, что в нападении Вэней виноваты, ну, Вэни, что ВИ уж конечно не забывает про смерть ЦЦС и ЦЯЛ и что

Вэй Усянь крепко-накрепко запомнил обещание, данное Цзян Фэнмяню и Мадам Юй: как следует позаботиться о Цзян Чэне.

Поэтому перейду к следующему газлайтеру:

▼Скрытый текст⬍

— Постой, постой. Я же просто так сказал, не всерьёз. Нога просто слегка онемела после пары ударов Цзыдяня, но ведь не сломана же. К тому же, зрелище выйдет весьма неприглядным, только представь: взрослый мужчина несёт кого-то на спине.

Лань Ванцзи переспросил:

— Неприглядным?

Вэй Усянь ответил:

— А разве нет?

Помолчав немного, Лань Ванцзи заметил:

— Но ведь и ты когда-то нёс меня на спине.

— Разве такое было? Почему же я не помню?

Лань Ванцзи бесцветным голосом произнёс:

— Ты никогда не помнишь о подобном.

▼Скрытый текст⬍

Цзян Чэн опознал его истинную сущность, опираясь лишь на реакцию Вэй Усяня, оставшегося один на один с собакой.  Но, во-первых, Цзян Чэн никогда никому не рассказывал, что Вэй Усянь боится собак, а, во-вторых, люди, незнакомые с Вэй Усянем достаточно близко, не смогли бы сделать какие-либо выводы, исходя из одних только эмоций или же выражения лица, и принять их за неопровержимое доказательство не представлялось возможным. Даже если бы Цзян Чэн решил вдруг развесить повсюду объявления, сообщающие, что Вэй Усянь боится собак, все скорее бы поверили в то, что Саньду-шэншоу наконец-таки тронулся умом после всех безуспешных попыток изловить Старейшину Илин.

Вэй Усянь спросил:

— Я, кстати, сгораю от любопытства. Как же ты всё-таки меня узнал?

Лань Ванцзи спокойным тоном ответил:

— А я сгораю от любопытства, отчего твоя память столь плоха.

▼Скрытый текст⬍

Когда они покинули винную лавку, Вэй Усянь как обычно уселся на спину Яблочка, а Лань Ванцзи взялся за верёвку и повел его за собой.

Беззаботно покачиваясь на спине ослика, Вэй Усянь снял с пояса флейту и поднёс к губам. Чистая звонкая трель птицей взвилась к небесам. Лань Ванцзи остановился и молчаливо прислушался.

Это была та же мелодия, которую он пел для Вэй Усяня во время заточения в Пещере Черепахи-Губительницы.

А также мелодия, которая после перерождения Вэй Усяня по чистой случайности пришла ему в голову на горе Дафань, благодаря которой его и узнал Лань Ванцзи.

Закончив играть, Вэй Усянь подмигнул Лань Ванцзи и спросил:

— Ну как, хорошо ли я сыграл?

Лань Ванцзи мягко кивнул.

— Редкий случай.

Вэй Усянь понял, что фраза «редкий случай» относится к его памяти, которая на этот раз не подвела. Он безудержно рассмеялся.

В отличие от ЦЧ, те вещи, которые ЛЧ вменяет ВИ, ВИ действительно забыл. И если мелодию он слышал уже в полубреду, то с ЛЧ за спиной бегал в полном сознании. У нас нет пова ЛЧ, но можно представить, как важны для него могли быть события в пещере - моменты действительного сближения с ВИ. Возможно, для него проще признать, что память у ВИ в принципе не очень, совсем плоха, чем расстраиваться, что для ВИ этот эпизод вообще ничего не значил, настолько, что он выкинул его из головы
Причем на самом деле ВИ довольно много про ЛЧ помнит.

Он всё ещё помнил, как когда-то давно Лань Ванцзи за тысячу вёрст пришёл в Цзянлин, чтобы поддержать его в бою. Но Вэй Усянь совсем не оценил его доброты. Тогда они до хрипоты спорили по разным причинам и часто расходились недовольными друг другом.

Он вспомнил, что Лань Ванцзи ненавидел прикасаться к другим людям. В прошлом достаточно было слегка задеть его, чтобы задевший отлетел прочь словно ветром унесённый. Если же он и такое стерпит, то это точно уже не Лань Ванцзи. Вэй Усянь даже заподозрит, что его тело захватил кто-то другой!

▼Скрытый текст⬍

Лань Ванцзи в совершенстве изучил язык гуциня, поэтому тут же, безо всяких промедлений уверенно исполнил несколько фраз. Через несколько мгновений струны сами по себе ответили ему двумя нотами. Вэй Усянь торопливо спросил:

— Что он говорит?

Лань Ванцзи ответил:

— Не знаю.

Вэй Усянь:

— Аа?..

Лань Ванцзи неспешно пояснил:

— Он говорит: «Не знаю».

— …

Вэй Усянь в ступоре поглядел на него и внезапно вспомнил их давний разговор о мече «Какая разница». Он в замешательстве потёр нос, и, так и не найдя, что сказать, подумал: «А Лань Чжань стал сообразительнее. Он даже научился заводить меня в тупик».

▼Скрытый текст⬍

Вэй Усянь не мог не заметить:

— Неужели настолько ужасно? Ханьгуан-цзюнь ведь тоже из Гусу, тем не менее весьма спокойно относится к специям. Почему же с вами не так?

Лань Сычжуй ответил, прикрывая рот ладонью:

— Нет, Учитель. Ханьгуан-цзюнь не переносит приправ. Он никогда не ест острую пищу…

Вэй Усянь на секунду растерялся:

— Правда?

Но Вэй Усянь совершенно точно помнил, что в своей прошлой жизни, ещё до предательства им Ордена Юньмэн Цзян, он однажды встречался с Лань Ванцзи в Илине. В те годы все уже резко осуждали Вэй Усяня, но всё же до всеобщего рвения его уничтожить дело пока не дошло, поэтому у него хватило совести как ни в чём не бывало позвать Лань Чжаня отобедать вместе, чтобы предаться воспоминаниям. И тогда все блюда, заказанные Лань Ванцзи, содержали большое количество сычуаньского перца, поэтому Вэй Усянь всегда считал, что их вкусы относительно приправ совпадают.

Уж не говоря о шрамах ЛЧ, которые периодически всплывают у ВИ в голове.

Но есть и третий человек, который обвиняет ВИ в плохой памяти - это сам ВИ.

Анон

Re: В пещере Фумо запрещено [фандомное][yes comments]

Мне нравится, что в оценке своей памяти ВИ начинает с снисходительной подачки:

— Сегодня почему-то все пеняют на мою плохую память. Ну да ладно, не стану отпираться, пусть будет так.

проходит через некоторые сомнения в собственной адекватности:

Вэй Усянь произнёс:

— Прежде чем ты всё объяснишь, позволь кое-то узнать у тебя. Мне нужно мнение со стороны, чтобы кое в чём убедиться. В общем, это... ведь клан Чан... с лица земли стёр не я?

В довесок к тому, что в то время Вэй Усянь был мёртв, а душа его смиренно довольствовалась своим уделом, едва ли он мог погубить целый клан и не помнить об этом!

Лань Ванцзи ответил:

— Нет.

Вэй Усянь сказал:

— О.

признает, что уступает ЛЧ:

Проходя через посёлок в Илине, Вэй Усянь словно чувствовал себя дома. Оживившись в знакомой обстановке, он даже без желания что-то купить не мог не поболтать с уличными торговцами на местном диалекте. Вдоволь наговорившись, он обернулся.

— Ханьгуан-цзюнь, ты же помнишь этот посёлок?

Лань Ванцзи едва заметно кивнул.

— Помню.

Вэй Усянь усмехнулся.

— Так и знал, что память у тебя лучше моей. Здесь мы с тобой однажды встретились. Ты пришёл в Илин на ночную охоту, и я сказал, что должен угостить тебя обедом. Это ты тоже помнишь?

— Помню.

— Но, к моему позору, в итоге тебе пришлось заплатить за нас обоих, ха-ха!

выносит себе окончательный приговор:

Глубокий вдох. Вэй У Сянь тихо заговорил: «…У меня в самом деле очень плохая память. Очень многое из того, что случилось в прошлом, я совсем не помню. Произошедшее в Безночном городе и несколько дней спустя… я нисколько не запомнил».

и, наконец, объясняет:

— Ну перестань уже сердиться на меня за это! Я ведь признал вину, чего ты ещё хочешь? Я же говорил, что у меня плохая память, за это нужно сказать «спасибо» моей матушке.

— Почему?

Вэй Усянь подпёр щёку ладонью, опираясь на голову Яблочка. Чэньцин закружилась в его руках будто ветряная мельница.

— Матушка говорила: «Тебе следует помнить то добро, которое делают для тебя другие люди, а не то добро, что ты делаешь для них. Выброси всё ненужное из сердца, и тогда тебе станет легко и привольно жить на свете».

И это тоже было то немногое, что Вэй Усянь запомнил из жизни с матерью и отцом.

Я, естественно, не могу сказать, с какими представлениями китайской культуры этот принцип соотносится. Но получается, что он подытоживает непростые отношения ВИ с памятью: ВИ не то чтобы плохо помнит или плохо запоминает - он активно забывает то, что посчитает нужным забыть, сознательно или бессознательно. И тут действительно нет ничего ужасного; не исключено, что именно благодаря этому ВИ вообще прошел через все испытания, начиная с детских лет:

Цзян Яньли рассказывала, что природа одарила мальчика улыбчивым лицом — улыбка просто с него не сходила. Какое бы несчастье ни случилось, Вэй Усянь не принимал его близко к сердцу; в какой бы ужасной ситуации он ни оказался, Вэй Усянь по-прежнему не унывал. Возможно, в каком-то смысле такое отношение к жизни могло показаться чересчур беспечным, но на самом деле всё было не так уж и плохо.

Не зацикливайся на плохом, забудь о неудачах, сбрось тяжесть с души и с легким сердцем двигайся дальше, свободный, смелый, вольный - как молодой человек, еще не погребенный под грузом прожитых лет, или даже как ребенок.
Конечно, ты должен помнить, кому обязан, и в то же время не ждать, что другие ответят на твою помощь тем же. Однако есть тут пространство для злоупотреблений; вспомним опять, например, сцену в пещере:

— К тому же, если посмотреть на это с другой стороны, то пусть шрам и останется со мной до конца моих дней, всё же он означает, что в своё время я защитил девушку. А девушка наверняка навсегда запомнит меня. Она не сможет забыть меня до конца своих дней. Так что, если подумать, на самом деле довольно…

Лань Ванцзи внезапно изо всех сил толкнул его:

— Так значит, ты тоже понимаешь, что она не сможет забыть тебя до конца своих дней!!! — гневно воскликнул он.

Защита девушки из хорошего поступка в такой оптике становится чуть ли не манипуляцией, а память о нем из естестественной благодарности превращается в навязанное обязательство. И это пример, хоть и совсем безобидный, несколько легкомысленного отношения ВИ к жизни. Вообще интересно, как забывание выступает маркером глуповатой легковесности, свойственной тому, еще довоенному ВИ:

Однако жизнь ничему не учила Вэй Усяня. Стоило его ранам затянуться, как он тут же забывал, как их получил. Поэтому, хотя в первый день уже он пострадал от заклятия молчания, язык его вновь зачесался уже через несколько минут. Юноша успел ляпнуть лишь пару беспечных фраз, как Лань Ванцзи снова его утихомирил.

Лань Ванцзи пробормотал себе под нос:

— И почему я сижу здесь с тобой и веду бессмысленные разговоры?

Вэй Усянь незаметно для себя самого опять придвинулся к Лань Ванцзи и сел подле него, продолжив беспечно болтать:

— Потому что у тебя нет иного выбора. Здесь остались лишь мы вдвоём, люди, настигнутые злым роком. С кем ещё тебе вести бессмысленные разговоры, если не со мной?

Лань Ванцзи взглянул на того, кого жизнь ничему не учила; кто забывал, как именно получил свои раны, едва они затягивались.

В худших проявлениях к легкомысленности добавляется еще необязательность, даже безответственность:

Однако, поразмыслив над этим сейчас, Вэй Усянь не припомнил, касался ли Лань Ванцзи вообще своих палочек. Впрочем, тогда он позабыл даже тот факт, что сам пригласил Лань Ванцзи, и в итоге тот заплатил за них обоих, вот почему запамятовать подобную мелочь было вполне в духе Вэй Усяня.

И, тем не менее, эти характеристики - не определяющие для ВИ. Он остается надежным, верным человеком, способным взвалить на себя тяжелейший груз обязательств. Его линия после сожжения ПЛ - она и про благоразумие, и про преданность, и, наконец, про бесконечное самопожертвование. Я могу только сожалеть, что ни заклинатели, ни даже ЦЧ такого ВИ не смогли узнать; ведь позже, скрывая свое реальное состояние, ВИ эксплуатирует в том числе и образ легкомысленного, забывчивого человека, да так успешно, что даже ЛЧ заставляет нарушить правила:

Не Минцзюэ отвернулся от них:

— Почему Вэй Ин без меча?

На торжественных мероприятиях ношение оружия равнялось облачению в парадные одежды – негласному символу соблюдения правил этикета, и заклинатели из именитых орденов придавали этому особо большое значение. Лань Ванцзи бесцветным тоном произнёс:

— Скорее всего, забыл.

Не Минцзюэ поднял бровь:

— Он способен забыть даже о подобном?

Лань Ванцзи ответил:

— Для него в этом нет ничего удивительного.

Вэй Усянь подумал: «Ай-яй-яй, сплетничаешь за моей спиной. Попался».

Забытый меч как символ постсаншотного ВИ Причем доброжелательный ЛХ трактует происходящее скорее в пользу ВИ - молодо-зелено, все такое:

Лань Сичэнь улыбнулся:

— Молодой господин Вэй как-то сказал, что не желает беспокоиться о вычурных церемониальных условностях. Сегодня он не надел даже своего облачения, не говоря уже о мече. Но разве кто-то в силах воздействовать на него? Он ещё совсем юноша.

Но для общественности это начинает выглядеть не как проявление задиристости и бунтарства, свойственных молодости, а как пренебрежение нормами и высокомерие. Да и сам ВИ иногда действительно ведет себя именно так:

Заклинатель, шокированный и разгневанный, завопил:

— Я? Да разве нас можно ставить в один ряд? Даже не думай ввести меня в заблуждение этими наветами! Наибольшее подозрение падает на тебя! Думаешь, мы не знаем, что ты затаил обиду на Цзинь Цзысюня больше года назад?!

Вэй Усянь озлобленно проговорил:

— Так кто же из нас всё-таки пытается ввести другого в заблуждение? Кстати, если бы я хотел убить его, то сделал бы это больше года назад, мне бы не понадобилось откладывать на потом. Иначе я просто забыл бы, кто он вообще такой. И года бы не прошло, хватило бы трёх дней.

Заметьте, как забвение, причем моментальное, за три дня, становится здесь выражением презрения. Причем можно вернуться к неузнаванию людей - и у ЦЦС2 ранее, и у СШ во второй жизни ВИ будет спрашивать "кто ты такой".

И вот из этого сочетания реальных, воображаемых, разыгрываемых и действительно рожденных в ипостаси СИ черт рождаются обвинения в плохой памяти и у ЦЧ, и у ЛЧ, и у остальных заклинателей.
ВИ слишком беспечный и небрежный, слишком безответственный, слишком высокомерный и преисполненный собственного величия и гениальности, чтобы снизойти до других и не забывать о словах, обещаниях, делах - вот что мы как будто читаем в их словах на самом деле. Отдельным пунктом, как высший приговор - ВИ слишком многих убил, чтобы помнить их имена:

▼Скрытый текст⬍

Среди хищно глядящих на него заклинателей, числом более тысячи, один мужчина средних лет всё же не выдержал. Выскочив вперёд, он закричал:

— Вэй Усянь! Ты ещё помнишь меня?

Вэй Усянь честно ответил:

— Не помню.

Заклинатель тот холодно усмехнулся.

— Ты не помнишь, а вот моя нога всё ещё помнит! — Он вздёрнул полы своих одеяний, обнажая деревянную палку вместо ноги, и продолжил: — Я потерял ногу в битве с тобой в Безночном городе. Посмотри на меня. Я, И Вэйчунь, хочу, чтобы ты знал, что сегодня в карательном походе против тебя есть и мой вклад. Небеса милостивы и справедливы, тебе не уйти от воздаяния!

Его слова как будто подбодрили другого заклинателя, помоложе, тот вышел вперёд и громко заявил:

— Вэй Усянь, я даже не стану спрашивать, помнишь ли ты меня. Мои родители погибли от твоих рук, на твоей совести слишком много крови. Наверняка ты не помнишь моих отца и мать. Но я, Фан Мэнчэнь, не забуду! И никогда тебя не прощу!

Что ж, соврём, если скажем, что все это к ВИ не имеет ни малейшего отношения. Но и справедливым это тоже назвать сложно - ведь у читателя, в отличие от заклинателей, весь путь ВИ перед глазами. Мы знаем, что ВИ может быть небрежным и беспечным, но на него можно положиться. Мы знаем, что ВИ может быть слегка безответственным, но, защищая тех, кто ему дорог и тех, кто нуждается в защите, способен на невозможное. Знаем, какое место в его жизни занимает ЦЯЛ и ПЛ. Знаем, что кое-чему в жизни он все-таки научился. Насколько осознанно и ответственно он принимает важные решения:

В конце концов, давным-давно, когда Вэй Усянь делал свой выбор, он в полной мере осознавал, что это за путь. С тех самых пор он часто напоминал себе о девизе Ордена Юньмэн Цзян — «Стремись достичь невозможного».

Что он думает о своих грехах:

Фан Мэн Чэнь злобно уставился на него. Чуть помедлив, он процедил сквозь зубы: «Это бесполезно. Вот что я тебе скажу, Вэй У Сянь. Что бы ты ни делал, даже не надейся, что я прощу тебя или забуду о гибели родителей, — он повысил голос.— Этого не будет никогда!»

Вэй У Сянь ответил: «Тебя никто и не просит прощать меня. Не только вы помните о том, что я совершил. Я тоже помню. Ты не забудешь мои деяния, но еще дольше о них буду помнить я!»

Вэй У Сянь довольно долго смотрел на Фан Мэн Чэня, и тот чувствовал внутри водоворот эмоций, захлестывающее понимание поражения.

При этом уже во второй жизни ВИ дает обещание помнить не только заклинателям, но и ЛЧ:

«…У меня в самом деле очень плохая память. Очень многое из того, что случилось в прошлом, я совсем не помню. Произошедшее в Безночном городе и несколько дней спустя… я нисколько не запомнил».

После его слов глаза Лань Ван Цзи чуть округлились.

Вэй У Сянь внезапно схватил его за плечи и сразу продолжил: «Но! Но с сегодняшнего дня я буду помнить все, что ты мне говорил, что ты для меня делал! Я не забуду ничего!»

Более того, в общении с ЛЧ ВИ даже вспоминает те вещи, которые позабыл.

▼Скрытый текст⬍

Все последующие события Вэй Усянь помнил смутно. Кажется, он пытался защищаться, но затем перед глазами всё поплыло. Шум, гам и людской топот ещё некоторое время стояли в ушах Вэй Усяня. Кто-то толкался, кто-то тормошил его, лязг оружия и непрекращающиеся вспышки светлой энергии сыпались со всех сторон. Вэй Усянь не знал, сколько продолжалось это безумие, но когда он кое-как разлепил свинцовые веки, то уже висел на спине Лань Ванцзи, парившего на Бичэне. Брызги алой крови немного запачкали его белоснежные щеки.

По правде говоря, рана в животе Вэй Усяня болела не слишком сильно, но тем не менее, она по-прежнему являлась не чем иным, как дырой в теле. Поначалу Вэй Усянь держался так, словно ему все нипочём, но, похоже, в прошлом это тело нечасто ранили. Кровь всё сочилась и сочилась, и Вэй Усянь невольно чувствовал головокружение, будучи не в силах ничего с этим поделать.

Он позвал Лань Ванцзи:

— Лань Чжань…

Лань Ванцзи дышал не ровно и спокойно, как обычно, а даже несколько учащённо. Причиной тому, скорее всего, служил, торопливый и длительный бег, а также отражение всех атак одновременно с бессознательным Вэй Усянем за спиной.

Тем не менее, тон его голоса звучал твёрдо и надёжно, как всегда. Лишь один короткий звук:

— Мгм.

После «мгм» он добавил:

— Я рядом.

Услышав эти слова, Вэй Усянь неожиданно ощутил, как в сердце распускается доселе невиданное чувство. Что-то вроде тоски. В груди его защемило, но в тоже время стало немного теплее.

Он всё ещё помнил, как когда-то давно Лань Ванцзи за тысячу вёрст пришёл в Цзянлин, чтобы поддержать его в бою. Но Вэй Усянь совсем не оценил его доброты. Тогда они до хрипоты спорили по разным причинам и часто расходились недовольными друг другом.

Однако Вэй Усянь никак не думал, что когда все в страхе будут заискивать перед ним, Лань Ванцзи осудит его прямо в лицо; когда все с ненавистью будут плеваться в его сторону, Лань Ванцзи встанет рядом.

Внезапно Вэй Усянь произнёс:

— А, теперь я вспомнил.

Лань Ванцзи спросил:

— Вспомнил что?

Вэй Усянь ответил:

— Теперь я вспомнил, Лань Чжань. Точно так же. Я… Я и в самом деле точно так же нёс тебя на спине.

▼Скрытый текст⬍

В этот раз по пути в Илин они совершенно не могли предугадать, что их ждёт. Возможно, опасностей впереди всё же больше, чем везения, однако Вэй Усяня это совершенно не волновало. Сейчас он ехал верхом на ослике, Лань Ванцзи вёл Яблочко за верёвку, и сердце Вэй Усяня наполнилось окрыляющим восторгом. Он чувствовал себя вольготно и свободно, словно парил среди облаков в небесах. Ему даже показалось, что если прямо сейчас с обеих сторон тропы на них выскочит огромная толпа заклинателей с криками «Убить!», кроме попорченного настроения и потерянного прекрасного момента, с ними не случится больше ничего ужасного. Вэй Усянь даже стал наслаждаться видами бескрайних полей в сиянии луны и снял с пояса бамбуковую флейту. Ему в голову сама собой пришла короткая мелодия, которую он и сыграл.

В этих чистых звуках мелодии шаг Лань Ванцзи на миг замедлился, а Вэй Усянь ощутил, как просветлело его сердце.

Он воскликнул:

— Лань Чжань! Ответь мне, как же всё-таки называется та мелодия, которую ты пел для меня в пещере Черепахи-губительницы на горе Муси?

Лань Ванцзи посмотрел на него и спросил:

— Почему ты вдруг вспомнил об этом?

Вэй Усянь ответил:

— Просто скажи, и всё. Как она называется? Я, кажется, догадываюсь, как ты узнал меня.

Мелодия, по какой-то неизвестной причине пришедшая ему в голову в ту ночь на горе Дафань, оказалась именно той, что Лань Ванцзи когда-то тихо напел ему в пещере на горе Муси, когда Вэй Усянь в полузабытьи мучился жаром.

И, кстати, тогда же, по пути к ЛЦ, переполненный восторгом и светлыми эмоциями, ВИ делится с нами одним из своих самых дорогих воспоминаний:

Конечно, многое из своего детства Вэй Усянь совершенно не помнил, но эта картина, хоть и смутно, но навсегда запечатлелась в его памяти.
Узкая тропинка, пятнистый ослик, трое путников. Мужчина в чёрных одеждах аккуратно приподнимает на руки женщину в белом платье и сажает на ослика, затем берёт на руки маленького ребёнка, поднимает повыше и усаживает себе на плечи.
Вэй Усянь и был тем малышом, ростом едва ли до колена взрослым. Оказавшись на плечах мужчины, он в один присест сделался таким высоким, что ощутил себя внушительным и грозным и от радости то хватал мужчину за волосы, то трогал его лицо, то неустанно дрыгал маленькими ножками и что-то щебетал сам себе под нос. Женщина, сидя на спине ослика, покачивалась в такт его шагов, смотрела на них и, кажется, улыбалась. Мужчина же всё время молчал. Он вообще не любил лишние разговоры, только изредка поправлял малыша, чтобы тот сидел повыше и не падал, а в другой руке держал верёвку ослика. Так они и шли по узенькой тропе, неспешно продвигаясь вперёд.

Вот и все немногочисленные воспоминания Вэй Усяня.

То были его отец и мать.

То есть во второй жизни ВИ, во-первых, признает, что он может забывать; во-вторых, что-то вспоминает сам, а что-то обязуется помнить всегда, давая клятву перед всем миром.
При этом он не отказывается от своего жизненного кредо и все еще не сторонник расковыривания незаживших душевных ран. Ему больно от напоминания о своей смерти

▼тут просто оцените, как хорошо мальчик вошел в образ...⬍

В это время один из мальчиков, казалось, устав от беготни и стояния на ногах, подошёл к лестнице и присел рядом с Вэй Усянем. Помахав руками, он примирительно вклинился в разговор тех двоих:

— Ладно, ладно. Хватит ссориться. Я — Старейшина Илин, а значит, я самый сильный из вас. Так уж и быть, я могу быть вашим ведущим.

Вэй Усянь:

— …

Он опустил свой взгляд на мальчика. Действительно, за пояс того была заткнута маленькая палка, скорее всего, Чэньцин.

Только простодушный ребёнок мог снизойти до роли Старейшины Илин, принимая во внимание лишь могущественность Вэй Усяня и забывая о том, хорошим он был или же плохим.

Кто-то ещё вмешался в разговор:

— А вот и нет. Я Саньду Шэншоу. Я самый сильный.

«Старейшина Илин» ответил со знанием дела:

— Цзян Чэн, и в чём же ты можешь сравниться со мной? Разве ты хоть раз побеждал меня? Как ты можешь без тени смущения утверждаешь, что ты самый сильный? Тебе не стыдно?

«Цзян Чэн» хмыкнул:

— Пф, значит, я не могу сравниться с тобой? А помнишь ли ты свою смерть?

Лёгкая улыбка, играющая на губах Вэй Усяня, мгновенно испарились.

Словно игла со смертельным ядом без предупреждения вошла в него, и слабая колющая боль охватила всё его естество.

«Старейшина Илин», сидящий подле него, хлопнул в ладоши:

— Так, взгляните на меня! Слева у меня Чэньцин, справа — Тигриная Печать, а ещё со мной Призрачный Генерал: мне нет равных в Поднебесной! Ха-ха-ха-ха-ха-ха! — Держа в левой руке палку, а в правой — камень, он довольно долго хохотал во всё горло, а потом вдруг поинтересовался: — А где Вэнь Нин? Покажись!

Мальчик, стоявший позади толпы, поднял руку и слабым голосом произнёс:

— Я здесь… Эм… Просто хотел сказать… Во время Аннигиляции Солнца я был ещё жив...

Больно и от разговора про обстоятельства, связанные с передачей ядра:

Вэй У Сянь размял виски. «Ладно. Все уже в прошлом. Не будем больше об этом». Все-таки те события не являлись воспоминаниями, которые ему нравилось все время воскрешать в памяти. Он совершенно не хотел поневоле вспоминать ощущения от вырезания Ядра, пока он находился в сознании, и не желал, чтобы кто-то раз за разом напоминал ему, что это за плата и какова ее цена.

И я бы сказала, что Мосян дает ему на это индульгенцию - словами ЛЧ. Точнее, песней ЛЧ - призывая забыть о сожалениях, и, видимо, жить дальше - и жить счастливо.

Анон

Re: В пещере Фумо запрещено [фандомное][yes comments]

Я честно собиралась просто накидать цитаток про память, а в итоге получились бессвязные заметки про ВИ. Критика, дополнения, замечания очень приветствуются.

Хочется еще отметить, что у нас в каноне есть персонаж, который тоже потерял память о детстве после трагических событий, да и имя у него интересное.
Есть персонаж с хорошей памятью, который, однако, теряет ее в некоторых случаях, уподобляясь при этом ребенку.
Наконец, есть персонаж, который вообще ничего и никого, похоже, не забывает.
Наверное, во всем этом тоже есть какой-то смысл.

Еще оставлю ссылку про один из концептов памяти в китайской философии, может когда-нибудь дойду и вникну (что вряд ли).
https://www.synologia.ru/a/%D0%A6%D0%B7 … 0%B0%D0%BD

В поисках еще натолкнулась на буддийского мыслителя и религиозного деятеля четвертого века Ши Даоаня, у которого Ань в имени - прям как у Лань Аня. Интересно, есть ли здесь какая-то связь

И еще стоит отметить, что при написании поста хитрые алгоритмы подкинули мне эту песню для прослушивания. Не совсем "все песни про отп", но близко

▼Memories⬍

https://youtu.be/SlPhMPnQ58k

И под кавером на эту песню увидела хороший комментарий:

This can be my wedding song and funeral song at the same time

Кажется, к некоторым нашим канонам неплохо подходит.

Отредактировано (2023-06-11 00:57:33)

Анон

Re: В пещере Фумо запрещено [фандомное][yes comments]

Еще один текст, который мне сложно рекомендовать (кажется, он не очень написан), но который, тем не менее, навел на парочку мыслей - gone with the silence. Каких? Значит, сюжет такой - постсаншотный ВИ совсем плох, но когда ЛЧ предлагает ему уйти в Гусу, он внезапно соглашается - только после свадьбы (это он хотел ЛЧ отпугнуть)   ЛЧ и рад, но ВИ как был в глубокой депрессии, так и остается - почти ничем толком не занимается, молчит и тихо, как призрак, маячит в жизни ЛЧ. Потом у них все потихоньку налаживается, а потом мне не понравилось, как автор решил проблему Вэней, ну это неважно.
А вот что мне понравилось - то, как ЛЧ (не) пытается к нему подступиться. Понятно, что инверсия отношений вансяней - один молчит, а другой крутится вокруг и достает - происходит еще в каноне, когда ЛЧ ходит за ВИ в саншот и зовет в Гусу в постсаншот. Однако в тексте эти эпизоды лишь упоминаются, в дунхуа представлены одной довольно глупой и короткой сценой, а в дораме я при общем пересмотре соответствующие серии пропустила Поэтому здесь, когда ЛЧ действительно много беспокоится о состоянии ВИ, но внешне остается довольно сдержанным - и в словах, и в поступках, активней, чем в каноне, думаешь - не молчи, ЛЧ, ну! Попробуй пробиться сквозь его броню, может не так назойливо, как сделал бы сам ВИ (да и вряд ли это поможет - а скорее даже и оттолкнет в их ситуации), но хотя бы поговори с ним нормально. И вот захотелось, во-первых, пов ЛЧ в канонной ситуации, но только чтобы он через сопротивление собственным установкам и привычкам все-таки нашел бы те самые слова для ВИ. Конечно, глобально сюжета это не изменит, в Гусу ВИ не пойдет, про ядро не расскажет, от предложения отмахнется - но в их отношениях уже будет меньше непонимания. А может и изменит что-то   А во-вторых, просто ситуация, где ЛЧ надо говорить, надо тормошить ВИ - скорее кейс какой-нибудь, но чтобы инверсия была полной.

И вторая мысль - про депрессивного ВИ. Я вообще люблю его в каноне в том числе за то, что он не сдается в отличие от меня, но при этом мне нравится, когда авторы пытаются исследовать поведение ВИ в сложных, безнадежных ситуациях. К сожалению, три месяца перед осадой Мосян опустила, поэтому в самый жуткий период его жизни мы ВИ в каноне и не увидели. Каким он тогда был? Страдающим, совсем отчаявшимся? Но при этом все равно деятельным - печать уничтожал, проклявшего ЦЦС2 заклинателя искал. И вот почему-то мне особенно интересно, когда такие ситуации касаются тела ВИ - наверное, потому, что он потерял ядро, но при этом умудрился это скрыть от всех, даже от читателей (кроме самых проницательных). И, более того, сумел найти альтернативу (и почти почувствовал себя свободным, да). А если бы не сумел скрыть? А если бы это было не ядро, а видимая травма - рука, глаза? Что бы думал и делал он сам? А как бы реагировали окружающие? в такие моменты чувствую себя извращенкой Из подобных текстов понравился фик со слепым ВИ, дарк!ЛЧ и реверсом города И (не смогла сейчас его найти, к сожалению ), хотя я не уверена, что представляю ВИ именно так. Помню еще, на фикбуке автор интересно начал - Вэни не ловят ЦЧ, а ловят ВИ, довольно жестоко с ним обходятся (в духе СЯ) и бросают на ЛЦ - но не закончил, и я могу его понять (а как тут вырулишь-то, почти гурятина, по сути). Еще несколько текстов вспоминается, но как-то не тянут - или есть ощущение незаконченности, или автор ушел в какую-то всратость, или еще что. Сложно о таком нормально писать, понятное дело.

А еще я на выходных культурно обогатилась, поэтому еще немного про музыку.

▼Скрытый текст⬍

Пока слушала последние пару недель классику с флейтами, думала, что все-таки меня звучание оркестровой флейты не вдохновляет особо, а поэтому и на ВИ плохо натягивается. Однако позапозавчера почувствовала себя человеком, абсолютно развращенным доступностью цифрового контента и поэтому совершенно забывшим, что вживую оно в разы лучше звучит (хотя наверное тоже не всегда), и надо бы конечно почаще ножками на мероприятия ходить. В общем, решила, что Бах велик, для флейты нормально сочинял, и в каком-нибудь коллективе с барочным репертуаром представлять ВИ проще. Тем более до меня дошло, что ЛЧ, который не сделал карьеру великого пианиста, отлично сочетается с клавесином - в конце концов, это тоже щипковый инструмент Да и с Бахом он тоже сочетается, особенно если учесть, сколько тот духовной музыки написал - ну чем не напевы ЛЧ Вот они с ВИ в одном ансамбле и играли бы
Еще мне почему-то подумалось, что ВИ, имея выбор, мог и к медным духовым обратиться - они такие звонкие и яркие, иногда совершенно волшебные, ну зачем ему флейта
И еще вдогонку - оркестровую флейту-то я не люблю, а вот всякие этнические дуделки - всегда пожалуйста (так-то и дицзы тоже по этому ведомству проходит). Так-то если представить ВИ-композитора, то он бы явно что-то интересное сочинял, может и с разными экзотическими флейтами, почему нет
Ну и последнее - написала про духовную музыку, вспомнила сцену из хорошего аниме, где вдвоем играет еще один дуэт из ботаника и хулигана (правда хулиган - барабанщик)

▼Скрытый текст⬍

https://youtu.be/caTPnTMPw48

Анон

Re: В пещере Фумо запрещено [фандомное][yes comments]

Из подобных текстов понравился фик со слепым ВИ, дарк!ЛЧ и реверсом города И (не смогла сейчас его найти, к сожалению  ),

Анон, а не помнишь название? Мне тоже тот фик нравился, и возможно у меня где-то в архивах есть, но без названия не знаю, как найти.

Анон

Re: В пещере Фумо запрещено [фандомное][yes comments]

Анон, а не помнишь название?

Нет, увы( и автора не помню

Анон

Re: В пещере Фумо запрещено [фандомное][yes comments]

Нет, увы( и автора не помню

Мне казалось, что это Цю Лань: https://ficbook.net/authors/4959179
Но по имени автора в архиве не нашел у себя. У автора есть фики на фанфикусе и 1 на ао3, но среди них опять таки не нашел (

Анон

Re: В пещере Фумо запрещено [фандомное][yes comments]

Мне казалось, что это Цю Лань: https://ficbook.net/authors/4959179
Но по имени автора в архиве не нашел у себя. У автора есть фики на фанфикусе и 1 на ао3, но среди них опять таки не нашел (

Жаль, жаль
Зато название появилось - "Все утраченное однажды вернётся". Ну буду надеяться

Анон

Re: В пещере Фумо запрещено [фандомное][yes comments]

Зато название появилось - "Все утраченное однажды вернётся".

Нашла в своём архиве по этому названию и, да, это Цю Лань. Файл — https://dropmefiles.com/kMjIb

/другой анон, заинтересовавшийся обсуждением

Анон

Re: В пещере Фумо запрещено [фандомное][yes comments]

Нашла в своём архиве по этому названию и, да, это Цю Лань.

Действительно вернулось, да так оперативно   Анончик сегодня за чудотворца

Анон

Re: В пещере Фумо запрещено [фандомное][yes comments]

Анончик сегодня за чудотворца

Чудом тут является появление названия    Не знаю, как тебе удалось его вспомнить — у меня на такие вещи память ужасная 

/анон с файлом

Анон

Re: В пещере Фумо запрещено [фандомное][yes comments]

Не знаю, как тебе удалось его вспомнить — у меня на такие вещи память ужасная 

Ну смотри: первый анон принес имя автора, профиль автора есть на фанфиксе, фанфикс содержит список некоторых работ автора, в списке искомое название. Вуаля Если есть конкретная ссылка на профиль автора, можно попробовать открыть ее в вебархиве - но в нашем случае у автора много работ, и этот фик на стартовой странице не отображается, не повезло.

Анон

Re: В пещере Фумо запрещено [фандомное][yes comments]

в списке искомое название.

Я бы по названию не осознала, если честно, что это оно. 
В общем, у нас тут получилась отличная иллюстрация хорошей коллективной работы анонов