Барадун — теперь снова верховный чародей Барадун — постучался в кабинет Ярриса Голдхорна и, получив разрешения, вошёл. Главный спец по проклятьям, бледный и хмурый, заканчивал проверку своего аппарата. На плече у него свернулся клубочком маленький серый дракон. Присмотревшись, Барадун с удивлением понял, что из-под закрытых век дракончика время от времени текут слёзы.
— Это псевдодракон Биландры, — сказал мастер Голдхорн, заметив его взгляд.
— Я думал, они красные...
— Посерел после смерти хозяина. Тоскует.
Тут перед Барадуном открылись замечательные возможности, он мог бы сказать:
1. «Здорово! А теперь давай его сюда» (шутка)
2. «А я вот очень рад, что мастер Лейтил избавил нас от своего присутствия, плакать точно не стану!»
3. «Он тоскует или ты тоскуешь?»
Но все эти варианты он отмёл. Что бы Грег сказал на его месте? Он мгновение подумал и решился:
— Я соболезную.
Яррис Голдхорн посмотрел на него с изумлением, будто подозревал, что в верховного чародея тоже кто-то вселился, но Барадун изо всех сил постарался сделать сочувственное лицо. Он неплохо усвоил урок: надо прилично вести себя с другими волшебниками, чтобы у них не было поводов впускать в себя демонов.
— Спасибо, — ответил мастер Голдхорн после некоторых колебаний. — Что ж, начнём? Можете не опасаться, инфернальный кристалл я нашёл и вынул...
— Я доверяю вашему профессионализму, — ответил Барадун и так загордился своим умением находить подход к другим волшебникам, что если б был павлином, то в этот момент бы точно распустил хвост.
Через некоторое время он вышел из кабинета Ярриса и упорталил в сад храма Колабора. Прежде чем сообщить новости Грегу, он хотел кое-что сделать. Шла ведь речь о цветах, верно? Надо наконец принести хоть один дурацкий цветок!
В саду всё цвело и благоухало. Каких только цветов, деревьев и кустов здесь не было! Здесь одновременно стояли вишни в полном цвету, яблони, ветви которых клонились к земле от тяжести плодов, розы всех цветов и размеров, лилии, астры, георгины... Барадун придрчиво рассматривал розовый куст с чудесными ярко-красными цветами, но как только он протянул к ним руку, куст подпрыгнул на месте и удрал, резво перебирая корнями. Пока он растерянно смотрел ему вслед, сбоку послышался деликатный кашель.
К нему незаметно подошла мастер Ариадна — глава сельскохозяйственного отдела в храме. Высокая эльфийка в развевающихся одеждах пастельных тонов под мышкой держала большой зелёный плод, в котором что-то возилось и попискивало.
— Я рада вашему возвращению, мастер Барадун, — мелодично сказала она. Правда, радости в её голосе не было. Может, потому что раньше он всё время говорил ей, какие глупости она предлагает?
— Я тоже рад вернуться в храм. Я уже говорил вам, что этот сад поражает воображение?
Золотистые брови мастера Ариадны слегка приподнялись.
— Нет. Ни разу.
— Моё упущение. Замечательные цветы. Только бегают очень уж быстро.
— О, — в её голосе зазвучало смущение, — это моя новая разработка. Садовники одного правителя пожаловались, что горожане обдирают розы в городских парках, и я вырастила кусты, которые убегают при попытке сорвать с них цветок...
— А они возвращаются?
Он попал в самую точку. Мастер Ариадна опустила голову, заправила за ухо золотистую косичку, поудобнее перехватила плод (изнутри послышался испуганный визг) и ответила:
— Нет...
Тут у Барадуна снова было несколько вариантов:
1. «АХ-ХА-ХА-ХА».
2. «Вы превзошли саму себя в полной чепухе».
3. «Ничего другого я от вас и не ожидал».
Вместо этого он немного подумал и сказал:
— Попробуйте их приманивать. Что они любят? Положите это на их место и отойдите подальше: может, удастся вернуть.
— Приманивать? — мастер Ариадна задумалась. — А это может сработать... Если взять селитру, фосфор, азот...
— Давайте попробуем прямо сейчас? Мне очень нужна эта роза.
— Если сработает, я уговорю куст подарить вам один цветок, — пообещала мастер Ариадна и вместе со своим плодом растворилась в серебристой пыльце. Через некоторое время она вернулась в резиновых перчатках и с ведёрком, из которого щедро полила землю, где раньше рос куст. Вместе с Барадуном они спрятались за кустами шиповника, которые не проявляли такой резвости, и стали ждать.
Прошло минут десять, прежде чем из зарослей вереска показался розовый куст. Медленно и осторожно он приблизился к своему месту и вытянул один корешок туда, где пролилась подкормка. Корешок ощупал землю, потом куст подпрыгнул, словно от радости, и быстро заполз на своё место.
Несуществующий павлиний хвост стал ещё пышнее, когда мастер Ариадна повернулась к Барадуну и с изумлением сказала:
— Ваша идея сработала!
— Ну, я всё-таки верховный чародей, — он скромно пожал плечами. Она долго смотрела на него, а потом сказала:
— Вы изменились.
Потом она подошла к кусту, погладила его, как животное, и стала что-то шептать. В руку ей упала большая красная роза.
— Благодарю вас, мастер, — степенно ответил Барадун и, завладев розой, упорталил.
На этот раз он очутился во дворе, где работали маги-кузнецы. Пыхтели меха, пылал огонь, стучали молоты. На одном из верстаков были разложены детали трудяжки Поппи, сильно пострадавшей во время схватки, и Грег, облачённый в кожаный фартук и рукавицы, склонился над нею с инструментами в руках.
— Эй.
Барадун подошёл к нему, пряча розу за спиной. Грег выпрямился, оглянулся и заулыбался. Насколько же приятней было видеть на его лице улыбку, чем мученическое или раздражённое выражение!
Барадун заправил стебелёк розы за завязку кожаного фартука:
— Будет хорошо сочетаться с рабочими рукавицами, — заметил он, не глядя на Грега, чтобы не выдавать смущения.
— О, — очень тихо сказал Грег, подходя к нему ближе, — спасибо.
Барадун наконец поднял на него взгляд. Выражение лица Грега было таким растроганным и умильным, что удержаться было никак невозможно: он потянулся за поцелуем.
— Ох, ну не при нас же! — закричали гномы-кузнецы. Барадун, не отрываясь от поцелуя, показал им средний палец, а потом создал портал и утянул в него Грега.
Они очутились в саду храма на дороже между цветущих вишен. Вокруг никого не было, и можно было обнять Грега покрепче, прижаться к нему и поцеловать ещё раз — этим Барадун и занялся, и прошло некоторое время, прежде чем он вспомнил, что вообще-то хотел поговорить с Грегом, а не целоваться с ним.
Вообще-то, они провели вместе ночь в покоях верховного чародея, и Барадун сквозь сон чувствовал, что Грег его не отпускает, прижимая к себе так, словно боится потерять. Это было очень приятно. А как приятно было проснуться с ним рядом, прижимаясь к его обнажённой спине, а потом гладить его и ласкать, пока не проснётся! А потом получить ласки в ответ — верховный чародей заслуживает, чтобы его утро начиналось именно так.
Барадуну пришлось прервать поток сладких воспоминаний: ещё чуть-чуть, и он бы утащил Грега в свою спальню прямо сейчас, а ведь он собирался поработать, например организовать переговоры с орками...
С трудом оторвавшись от Грега, он взял его под локоть и сказал:
— Пройдись со мной.
— Цветы, прогулка... — с улыбкой сказал Грег. — Ты что, флиртуешь?
— Ни в коем случае, — открестился Барадун, ведя его по усыпанной лепестками вишен дорожке. — Я хотел рассказать, что выяснил Яррис.
— Про суть твоего проклятья?
— Да. Он эти проклятья в своём устройстве видит как формулы... Судя по формуле, проклятье было такое: не видать тебе твоих сил, пока не научишься думать не только о себе.
— В этом есть смысл, — хмыкнул Грег. — Постой-ка! — воскликнул он. — Так вот почему тебе удалось спасти Боба! Потому что ты думал не о себе, а о том, чтобы спасти кого-то другого. И когда вчера ты заслонил меня собой, то ты точно не думал о себе... — в голосе Грега было столько тепла, что Барадун был просто обязан снова его поцеловать. А поскольку теперь он решил ответственно относиться к своим обязанностям, то эту тоже выполнил с большой готовностью.
— Тебя не смущает, что скоро весь храм Колабора будет знать, что в твоей кровати спит жалкий крестьянин? — спросил Грег, когда они наконец-то оторвались друг от друга.
«Жалкий крестьянин?». Жалкий крестьянин создал чудо-механизм с мощным щитом, умеет исцелять, а во время битвы с демоном призвал нечто очень похожее на Меч Священного Экзорцизма — но этого Барадун пока не стал ему говорить. Всему своё время.
— Я верховный чародей, и тот, кто со мной спит, считается не жалким, а самым счастливым человеком во всём Азериме, — заявил он вместо этого.
Грег фыркнул, но спорить с тем, что теперь он самый счастливый человек во всём Азериме, не стал.
— Что теперь будет? — задумчиво спросил он.
— Ну как — что? Поживёшь в храме, восстановишь Поппи, пороешься в библиотеке. А там — посмотрим.
Плечом к плечу они медленно шли по дорожке между цветущих вишен, которые осыпали их своими лепестками. Впереди была вся жизнь.