Боджер едва не зарычал. Маленький ублюдок хлестко ударил его по щеке!
– Сосредоточься, Боджер! – в голосе Грега слышались в равной степени раздражение и усталость. Он стащил очки очарования, оставившие следы вокруг глаз и на переносице, и принялся массировать виски, как если бы пытался утихомирить сильную головную боль. Грег был слишком разочарован и утомлен, чтобы заметить, каким уничижительным взглядом смерил его полуголиаф напоследок.
На сани налетел очередной порыв ветра, поднявший в воздух снежную взвесь, маленький фермер зябко поежился. Боджер же глубоко вдохнул разряженный ледяной воздух.
За время, проведенное вместе, он, Боб, Барадун и даже Грег притерпелись друг другу. Порой они вели себя глупо и безрассудно, но все же были готовы постоять друг за друга. Их всех можно было назвать командой, может даже маленькой недружной семьей. Боджер не хотел бы навредить никому из них, потеряй он контроль над собой.
Ехавший впереди верховный чародей обернулся назад, заинтересовавшись внезапно притихшими компаньонами. В его любопытном взгляде была толика сопереживания.
– Как успехи?
Он посмотрел на нахмурившегося Боджера, сидевшего прямо, словно проглотившего палку, и на Грега, откинувшегося на спинку и прикрывшего лицо ладонями. Фермер пробормотал невнятно в ответ, и Барадун, ничуть не обидевшись, усмехнулся и отвернулся. Происходившее как раз укладывалось в устоявшийся порядок вещей, когда что-то шло не по плану. Просто в этот раз это что-то было Боджером. Большим, сильным и способным доставить кучу проблем. А так не было причин волноваться сверх меры. Пока что.
– Эй, Боджер, попробуем еще раз…
Зрителей больше не было, все внимание спутников устремилось на дорогу. Сани быстро летели сквозь бледную мглу. Громко ревел ветер.
Уже в очках Грег развернулся к Боджеру. Тот смотрел вперед поверх плеча чародея. Внушительных размеров кулаки покоились на коленях полуголиафа.
Грег ощутил знакомое раздражение, преследовавшее его в Ханнивуде всякий раз, когда Боджер делал или говорил что-то с явной целью досадить ему. Кузнец, как никто другой, умел вывести его из себя. Даже сейчас, когда, по сути, он ничего такого не делал.
Чесночный фермер решил подобраться ближе, не сводя глаз с внушительной фигуры рядом, готовый при малейшей необходимости отпрянуть назад. Ноздри Боджера втянули воздух, а челюсть сжалась крепче, когда Грег завозился почти рядом с ним. Боджер определенно пытался игнорировать его. И был ли тогда какой прок от тренировки, если он отказывался смотреть на Грега, чтобы попасть под действие очарования и потом попытаться преодолеть эту силу самостоятельно?
– Эй, Боджер…
Чесночный фермер постарался, чтобы его голос приобрел томное звучание, несмотря на усиливавшийся стук собственных зубов. Холод постепенно одолевал его. – Иди же ко мне, Бодж…умф! – он не договорил, когда полуголиаф, в чьих венах текла также дворфийская кровь, схватил его за запястья и потянул на себя.
На мгновение Грег испугался, что его сейчас на полном ходу вышвырнут из саней. Но Боджер лишь затащил слабого человека себе на колени, где тот сжался в комочек и замер, не в силах пошевелиться.
Маленький чесночный фермер был испуган. В руках Боджера заключалась сила, с помощью которой он с легкостью крушил чужие кости. Сильная ладонь сжала оба запястья Грега, а они были не так уж крепки, если говорить начистоту. Второй рукой Боджер крепче прижал дрожавшего в равной мере от холода и волнения Грега к себе.
И словно мало было того, что между ними успело произойти неловкого и странного, Боджер стал медленно склоняться к лицу Грега. Чтобы, что? Чесночный фермер задергался (безрезультатно) запаниковал (весьма успешно) и кинул быстрый взгляд на Барадуна, который сидел к ним ближе всех. Пожалуй, Грег мог бы дотянуться и подтолкнуть чародея ногой, чтобы привлечь его внимание, а потом стать объектом для шуток на ближайшую неделю, если не дольше.
«Соблазнение пошло не по плану, да, Грег? Или же наоборот?.. Только об этом и мечтал, да, озорник?» Чесночный фермер явно представил, как оно будет. Как Барадун, широко улыбаясь, доведет его бесконечными напоминаниями о случившемся на санях почти до исступления. А если и Боб подхватит шутку... Грег закатил глаза, не сдержав тихого горестного стона. Нет, это был определенно не тот вариант, на который бы он согласился.
Горячее дыхание Боджера коснулось лица Грега, будто кузнец действительно намеревался его поцеловать. Грег увернулся в последний момент, и губы Боджера мазанули по щеке.
– Боджер, сопротивляйся, черт тебя дери! – зашипел Грег. Он изо всех сил напряг мышцы рук, пытаясь разжать хватку кузнеца. Ничего не выходило. С тем же успехом он мог бы тщетно пытаться разомкнуть кандалы без ключа… В результате возни на коленях Боджера, Грег почувствовал, как в поясницу через слои их одежд уперлось нечто твердое. Ох, он очень надеялся, что это был молот.
Хватка Боджера усилилась. Злой, отчаянный, приказывающий и, наконец, беспомощный Грег горячил его кровь. Слабый человек думал, что может им управлять. Но только он, Боджер, имел право решать, как ему поступить. И он сделал свой выбор.
Сани подлетели на твердой снежной кочке. Всех сидящих в санях подкинуло, в том числе и Грега на коленях Боджера. Приземлившись на твердую гордость кузнеца, Грег покраснел еще сильнее, если это было вообще возможно, и ослабил бдительность. Избежать поцелуя во второй раз ему не удалось, и Боджер голодно захватил рот Грега, перекрывая все возмущения требовательными движениями языка.
Когда их губы соединились, Боджер не закрыл глаза. Так же поступил и Грег. Сквозь очки полуголиаф видел, как расширились в шоке и негодовании глаза слабого человека. Он протестующее замычал вздрогнул, когда сильная ладонь голиафа отпустила его запястья и тяжело легла между его ног. От недостатка кислорода у Грега начала кружиться голова. Он издал умоляющий и жалкий стон, когда Боджер сжал ладонью нежную плоть сильнее.
Еще немного, и его, Грега, просто отымеют без чувств. Даже если он и думал о сексе, то точно не при таких обстоятельствах и зрителях, от внимания которых по счастливой случайности и из-за непогоды ускользало происходящее позади них. И точно не с Боджером, который его терпеть-то не мог! Сам Боджер, пусть действие очарования было слабым смягчающим обстоятельством, не имел никакого права так поступать с ним.
– Мпф, – так прозвучало «Нет, Боджер», во рту Грега все еще хозяйничал язык Боджера. Освободившейся рукой Грег сорвал с себя злополучные очки очарования, а второй ладонью с силой ударил кузнеца по щеке. Неправильный поцелуй прервался, – да приди же ты в себя!
Грег, тяжело дыша, уставился на Боджера, который заморгал и вроде бы стал соображать яснее. На его щеке отпечаталась ладонь Грега – красный след как от ледяного прикосновения. Боджер дернул пострадавшей щекой и смерил задумчивым взглядом человека на своих коленях. Под взглядом полуголиафа Грег снова занервничал, кусая припухшие от поцелуя губы в волнении.
– Ты ударил меня, Грег. Дважды.
Грег задохнулся от негодования, забыв, что он вроде бы еще секунду назад был напуган. И это все? Никаких извинений?!
– И ударил бы еще раз, – непримиримо заявил он, поражаясь своей смелости (или глупости?), – это ты обратился ко мне за помощью, это я тебе решил помочь. И ты либо слушаешься меня, либо… – Грег задумался на мгновение, – либо у нас есть верховный чародей, светоч, талант и так далее… вот и иди к нему!
Грег сбросил с себя руки Боджера и, сжав в кулаке злополучные очки, работавшие ровно с той силой, которая от них ожидалась, перебрался в свой угол саней. Боджер ему не препятствовал. Пусть слова в хорошей драке значили мало, но слабый человечек постоял за себя доступным ему способом, и Боджер принял это.
Дикая ревущая метель постепенно стихала. И вот они уже катились в санях под умеренным снегопадом. Пышные хлопья снега медленно спускались к земле, оседали на поверхностях. Крупная снежинка приземлилась на ладонь Грега и растаяла.
– Эй, Грег.
Чесночный фермер вздохнул.
– Чего тебе, Боджер?
– У твоих очков ведь три заряда, так?
– Вау, ты научился считать, – не удержался от шпильки Грег.
– Помоги мне, Грег, – Боджер будто бы не услышал последнюю фразу Грега. И конечно же он требовал с той же прямолинейностью, как обычно. Но когда Грег открыл рот, чтобы отказать, Боджер продолжил: – Я просто не хочу, чтобы кто-то из вас пострадал из-за меня. Ты же знаешь, что здравомыслие – не самая сильная моя сторона… Я прошу тебя, Грег, помоги мне лучше овладеть… собой.
Грег удержался, чтобы удивленно не вскинуть брови. Было похоже, что Боджер говорил искренне. Должно быть все это время, он думал и подбирал правильные слова. Нелегко было ему переступить через свою дварфо-голиафскую натуру. Но он справился. Грег слабо улыбнулся.
– Последний раз, Боджер, – Грег, глубоко вдохнул, как перед погружением в воду, и надел очки. Он взглянул на Боджера, который все это время не сводил с него внимательного взгляда. Следовало сказать что-нибудь, соблазнить, привлечь, поманить, что угодно, но Грег лишь почувствовал крайнюю степень неловкости и странное томление, словно не он, а Боджер был в очках очарования.
Грег облизнул губы, и этого простого действия хватило, чтобы Боджер двинулся к нему. Грег пятился от него прочь, пока не уперся спиной в край саней. Так ему оставалось только наблюдать, как кузнец, подбирался к нему. Темп дыхания Грега изменился: грудь поднималась чаще и взволнованнее. Боджер, усевшись рядом, приблизился к лицу Грега, готовый противиться силе очарования. Грег разомкнул губы и полным вожделения голосом позвал его по имени. Взгляд полуголиафа тут же спустился от глаз Грега к разомкнувшимся губам, с которых сорвалось сладострастно произнесенное его имя. Возможно, так звучал бы голос Грега, окажись он на пике наслаждения… Боджер решил, что проверит это после, а пока он подался чуточку ближе, слегка склонил голову на бок как при поцелуе. Кузнец мягко усмехнулся, когда маленький человечек прикрыл глаза и едва заметно подался вперед. Подходящий момент для поцелуя, не так ли? Но вместо губ ко рту Грега прижался палец. Чесночный фермер недоуменно открыл глаза.
– У тебя нет надо мной власти, – произнес Боджер и гордо расправил плечи.
Грег не сразу нашелся с ответом, его неприятно поразило жалящее чувство неуместного сожаления. Неужели он хотел, чтобы Боджер его поцеловал? Или может его очки сломались, и чары обернулись против создателя? Или ему нужно скинуть накопившееся напряжение в компании кого-то живого и ласкового? О, боги, как все запуталось… Спохватившись, что молчал слишком долго, Грег, как положено хорошему соратнику, выдавил из себя самую искреннюю улыбку, на которую был только способен.
– Ты справился! Боджер, ты смог, – Грег потратил еще минуту на похвальбу Боджера, потом спрятал бесполезные до завтрашнего дня очки в сумку и как-то погрустнел, размышляя о своем. Он не заметил, как Боджер, полуголиаф и полудворф, смерил его темным, почти что голодным взглядом.
Уже без очков, лишенный магии очарования, маленький чесночный фермер все еще вызывал в Боджере желание завалить его сопротивляющегося на лопатки, задрать ноги к плечам и хорошенько поработать над маленькой задницей под стоны и отчаянные крики, пока он охрипшим голосом сам не попросит о большем.
А когда Боджер закончит с ним, когда скромный чесночный фермер примет в себя все; не останется никого, кроме Боджера, кто смог бы утолить его жажду.