Полы тяжелого плаща с едва слышным шорохом мели каменный пол в темнице. Барадун поправил цепь с кристаллом насыщенного бордового цвета на шее и смахнул невидимую пылинку с рукава. Он вернул свое могущество, свою силу и статус, и это было необходимо показать во всем великолепии. Даже в столь унылом месте, как темница, которую он определил для своего бывшего главы исследований арканы. Пришло время его навестить.
Было приятно ощущать ток магии внутри, она словно едва ощутимые электрические разряды покалывала кончики пальцев, пробегала по всему телу, посылая в грудь приятные теплые импульсы. Барадун легким взмахом руки сотворил себе тяжелое дубовое кресло, насладившись тем, как легко это вышло, величественно уселся на него, откинувшись на спинку, пристально посмотрев вглубь камеры. Здесь почти не было света, свечи пока не горели, а в крохотных зарешеченных окнах проглядывало сиреневое небо — сумеречный час расцветал над городом. Было тихо. Лейтил лежал на своей койке, лицом к стене, и не подавал никаких признаков, что услышал прибытие гостя, хотя его дыхание совсем не было дыханием спящего человека, и можно было поклясться, что слышно, как частит сердце в груди.
Барадун подпер голову рукой, упираясь в подлокотник, и деликатно откашлялся. Не дождавшись реакции сделал это громче.
Когда и это не сработало, пришлось начать самому.
— Я знаю, что ты не спишь, Лейтил.
Тот снова не пошевелился, и на мгновение Барадун даже засомневался, что его восприятие работает действительно точно, но он не мог ошибиться, не сейчас. И правда: в тишине все же раздался спокойный голос.
— Тогда ты знаешь, что значит, когда к тебе лежат спиной.
— Обращайся ко мне как положено, Лейтил.
— Тогда ты знаешь, что значит когда к тебе лежат спиной, верховный чародей Барадун.
Барадун удивлённо вскинул бровь.
— Если у тебя есть силы дерзить, Лейтил, то найдутся силы повернуться ко мне лицом.
Лейтил оставался без движения ещё несколько мгновений, но потом одним движением развернулся и сел на краю своей койки.
— Зачем ты пришел?
— Зачем приходят к тем, кто лишил сил и забросил в самый гнусный и захолустный уголок этого мира, — Барадун сжал руку в кулак так, что кожаная перчатка громко заскрипела. — Но я оказался не так уж невежественен, как ты думал.
— Не так уж, — немного помолчав ответил Лейтил. — Я недооценил и твою изобретательность.
Барадун самодовольно улыбнулся, но всего на мгновение. Этого было мало. Этого было недостаточно.
— И более ты ничего не хочешь мне сказать?
— Нет.
— Нет?
— Нет, — безэмоционально ответил Лейтил. — Я хочу спать, если это все, то…
— Я не уйду отсюда, — зло выплюнул Барадун, нисколько не заботясь о том, что маска вальяжности и беззаботности с него слетела. — Мы здесь одни Лейтил, стража ждет далеко за дверью, ты за решеткой, а я, — он закинуло ногу на ногу и сел более расслабленно, — никуда не тороплюсь. Мы не закончили разговор.
Лицо Лейтила было затенено и разглядеть его эмоции было невозможно. Он резко поднялся и сделал пару шагов вперед, встав недалеко от решетки.
— Что ты хочешь от меня услышать?
Барадун качнул головой, поводя плечом.
— Ты мог бы сказать, что тебе жаль, — деланно вальяжно ответил он. — Так, просто, первое, что в голову пришло.
Лейтил нетерпеливо тряхнул головой, отбрасывая с лица сильно отросшие белые волосы, взгляд холодных голубых глаз сжег бы любую цель, если бы мог, впервые на его лице отразилась ярость, хоть и голос был все так же непоколебим.
— Мне жаль, — негромко сказал он, делая небольшой шаг вперёд, неверный свет из бойниц, упавший на его лицо, красиво высветил бледную кожу и точёные черты. — Мне жаль, что я потерпел поражение. Я должен был убить тебя сразу, потому что ты ничтожество, недостойное занимать этот пост. Мне жаль, что вся та мощь сейчас сосредоточена в руках волшебника который растрачивает её на мелкие издевки над своими подчиненными. Мне жаль, Барадун. Я недооценил твое невежество, но так же недооценил твое везение.
Злость пополам с гневом вскипели в груди, как в котле, но это было хорошо.
— Это очень смело с твоей стороны.
Лейтил сжал губы.
— Ты пришел убить меня? Так убей, не тяни. Я за решеткой, я не смогу оказать тебе достойный отпор.
— Убить?
Барадун засмеялся.
— Знаешь, — он медленно встал с кресла и подошел почти вплотную к решетке — мой, э, друг Грег, — он едва усмехнулся сказав это — долгое время мы играли с ним в чудесную игру. Я приходил к нему на ферму, чтобы поприветствовать, и он всегда так злился из-за этого. Он оскорблял меня, кричал, кидал в меня, — Барадун покрутил кистью в воздухе, — гнилой чеснок и рыбу. А теперь мы с ним вроде как друзья и я потерял товарища по забавам. Понимаешь о чем я?
Лейтил изменился в лице, его глаза расширились, а челюсть напряглась; это выражение лица — оно было чудесным.
Барадун позволил себе насладиться этим несколько мгновений и медленно приблизил свое лицо к лицу Лейтила — тот отпрянул.
— Я хочу показать тебе настоящее волшебство, маленький эльф. Капелька того, чем ты никогда бы не смог овладеть, потому что ты ремесленник, не мастер.
Лейтил попятился, но куда бы он сбежал. Не зверь в клетке, совсем нет, жалкий пленник.
— Знаешь, что это за чувство, когда это, — он небрежно взмахнул рукой, вызывая сноп искр, — не сложнее, чем превратить тебя в жабу.
Он желваки на челюсти Лейтила, тот не мог ничем ответить. Прямо как Барадун тогда в лесу. Вот он, реванш.
Барадун сконцентрировался, погружая камеру в одуряющую тьму, заставив голоса кричать от боли, смеяться, шептать прямо уши Лейтила упреки, насмешки над его плачевным положением, над его поражением, над его слабостью. Плотная завеса наползла на него, даже сам Барадун с трудом различал предметы, что говорить про того, кто должен проявить реальную стойкость. Д стоял, непоколебимый, упрямо глядя в пол, держа себя ладонью за запясье другой руки.
— Значит, пытки? — раздался его сдавленный голос.
— Это — только игра.
Барадун снова сфокусировался, на этот раз он хотел сделать все немного более физическим. Небольшой удар током? Электрическое лассо обхватило запястье Лейтила, заставив его вскрикнуть и дернуть рукой, но Барадун быстро обхватил и второе запястье, и через мгновение Лейтил закричал. Барадун не вкладывал много сил в это, небольшая порция боли — она закончилась так же, как и началась, оставив красные следы на запястьях.
— Представь, это самое малое на что я только способен, — прошипел Барадун сквозь зубы, Лейтил порывисто дышал носом, потирая запястья, его рот был крепко сжат. — Было бы слишком скучно тебя просто убить, Лейтил, но показать, как много ты не сожешь выучить, даже если потратишь остаток своей жалкой жизни на книги. Тебе никогда не достичь такой скорости реакции и такой неисчерпаемой силы.
Захватывающим заклинанием он швырнул Лейтила к стене, ударив его лицом прямо о каменную кладку, тут же к другой стене, и только когда Лейтил упал на пол, снова стегнул электрическим ударом. Лейтил скорчился, из его горла вырвался почти звериный рык, будто раненое животное. И внезапно — все снова закончилось.
Барадун просто смотрел, как Лейтил, пошатываясь, все равно поднимается на ноги.
— И на это ты тратишь свои силы? — Презрительно выплюнул Лейтил. Даже сейчас он дерзил. Даже так. Ярость снова ужалила Барадуна. Он мог бы поразить его лучом слабости, мог внушить ему что угодно: от обожания и раболепия до безумия. Но нет, он хотел своими глазами увидеть, чего стоил маленький волшебник Лейтил, возомнивший что сможет одолеть его — верховного чародея. Но сломать тело — этого недостаточно. А вот дух… Барадун задумчиво прошептал заклинание под нос, призывая невидимые магические руки. Кажется, он понял, придумал.
— Ты же не можешь… не можешь причинить мне боль этой рукой, — прошептал Лейтил, когда почувствовал прикосновение к себе, вытирая кровь со рта ладонью.
— Кто сказал, что я собираюсь причинять боль, Лейтил? — Улыбнулся Барадун, и магические невидимые руки внезапно потянули одежду с Лейтила, прочь, преодолевая то малое сопротивление, что он мог только оказать после болевого урона. Было слишком темно, чтобы увидеть все, потому по периметру камеры вспыхнули небольшие огоньки, они заплясал вокруг, свет и тепло затопили крохотное помещение.
— Ты… что? Нет, пожалуйста, — шепнул Лейтил, его глаза были испуганы, как будто он понял, все правильно понял, но — бесполезно, невидимые руки безжалостно стащили с него почти все, кроме кальсон. Барадун нежно, почти ласково заставило магическую руку пройти вниз, по его животу к паху, почти ощущая текстуру кожи под пальцами, а затем заставил руки стянуть и последний предмет одежды с Лейтила. Лейтил лишь сжимал кулаки, но как будто пытался держаться, совершенно раскрытый в своей уязвимости. Наготе. Красоте. Трепещущий огонь, заливавший помещение теплым оранжевым светом, разукрашивал его, делая похожим на прекрасную статую. Даже окровавленные губы и нос не портили картину. Барадун поджал губы, внимательно рассматривая его целиком.
— Отнесись с уважением к верховному чародею, — холодно произнес он, руки с силой надавили Лейитилу на плечи, и он рухнул на колени, громко зашипев от боли.
— Мне жаль, что тебе не нравится наша маленькая игра, — пробормотал Барадун следом с притворным сожалением, — может мне помочь тебе? Как думаешь?
Одна невидимая ладонь нежно прошлась по ягодицам, а вторая погладила вялый член. Лейтил затряс головой. Барадун напряг руку делая движения магической ладони более твердыми. Последний штрих — легкий флер блаженства, небольшое и простое заклинание, но очень эффективное — и Лейтил согнулся, когда одна рука обхватила его член и сжала, а вторая чувсительно гладила бледную грудь, проходилась по соскам, едва сжимая каждый. Барадун едва ли что-то чувствовал, глядя на обнаженных мужчин раньше, но сейчас… Но все его внимание устремилось на Лейтила, на то, как он тяжело дышал и сжимал зубы так, что на его скалах вспухли желваки, и все же было видно, как разум сдался под натиском небольшого наговора, его член начал наливаться кровью, он едва заметно дергался, подавался навстречу ласкам. В этом было что-то завораживающее, особенно понимание того, как ему будет плохо после этого. Барадун неосознанно подошел ближе, встал вплотную к прутьям, его магические руки продолжали бесцеремонно гладить Лейтила, а он сам сидел, согнувшись, закрывая обзор.
— Выпрямись, — охрипшим голосом скомандовал Барадун, и Лейтил послушно распрямил спину, расставил колени, как будто делал это и раньше. В воздухе остро пахло мускусом, потом, тишина едва ли нарушалась тяжелыми хриплыми вздохами и влажными звуками невольного наслаждения. Магическая рука беспощадно ласкала член Лейтила, пока его внезапно не встряхнуло той самой постыдной судорогой и Лейтил, издав сдавленный стон, снова скрючился. На каменную кладку закапало семя.
Барадун моргнул. Его руки ужасно затекли, он осознал это лишь когда опустил их, он и сам тяжело дышал, лицо горело от тепла огня и прилившей крови, впрочем, не только лицо. Лейтил лежал ничком на полу, тяжело дыша, волосы закрывали его лицо. Барадун присел на корточки протянул руку сквозь решетки и с силой взял Лейтила за подбородок, заставив поднять голову. Зрелище было прекрасным: раскрасневшийся, с крепко сжатыми губами, покрасневшими, но совершенно сухими глазами, зато взгляд был полон ненависти, столь несгибаемой и неисчерпаемой, что сердце в груди йокнуло.
— Вот так. Закончим на сегодня.
Брезгливо отдернув руку, и Лейтил снова уронил голову. Он даже не пытался встать, так и лежал там, обнаженный. Барадун поднялся на ноги. Он был истощен, едва держался, облачение тяжелым грузом давило, но он не мог позволить дать понять хоть чем-то, что силы его на исходе, потому взмахнув плащом твердым шагом покинул помещение, и лишь захлопнув за собой дверь, позволил себе привалиться к стене и прикрыть глаза буквально на долю секунды. Его сил хватало чтобы открыт портал, но прежде он дошел до охранников.
— Принесите Лейтилу хороший ужин, — приказал он гоблину-привратнику, открывая себе проход в покои. — И нагретой воды для вечерних процедур.
Пусть его пленник отоспится. Лейтил нужен был ему живым и здоровым, по крайней мере, пока. У них впереди было ещё немало занимательных бесед. И Барадун не мог их дождаться.
А Лейтил коварный и весь в работе.
