Великий астролог Мона Мегистус влюбилась в теплые воды Сидрового озера в первую же неделю своего пребывания в Мондштадте. Стихия гидро, самая мирная из всех стихий, всегда была к ней ласковой и гостеприимной, и по утрам, когда солнечные лучи касались зеркальной глади, расплескиваясь во все стороны игривыми бликами, она частенько купалась часы напролет. Очередное июльское утро не стало исключением: встретив рассвет за чтением, она решила освежиться перед полуденным сном, и, повесив на ветку сосны свою огромную шляпу, нырнула в воду.
Подводные течения омывали ее тело, ставшее прозрачным, словно вода. Рыбы проплывали мимо, не замечая присутствия пришелицы, по дну ползали крабы и моллюски, не замечающие ее взгляда, утки перебирали лапками, их упитанные округлые тушки отбрасывали тени на каменистое дно…
Внезапно утки с громким гомоном захлопали крыльями, взлетая с поверхности воды, словно их что-то напугало. А потом вокруг вдруг стало нестерпимо светло и невыносимо громко — и мир растворился в этом оглушительном сиянии.
Пришла в себя Мона уже на берегу. Голова болела, в ушах звенело, перед глазами все плыло. Над ней склонилось что-то яркое, и, не осознавая, что это, она вскрикнула, не услышав собственного голоса.
Наконец, помутившийся взгляд разобрал в непонятном объекте красный берет, золотистые волосы и алые глаза Кли. Маленькая эльфийка что-то торопливо говорила, но Мона не могла разобрать ее слов за звоном в ушах. Однако кое-что она смогла прочесть по губам.
— Кли обречена!
— Ты опять рыбачишь незаконными способами… Тебе же говорили, не глуши рыбу бомбами, если хочешь сварить уху — попроси разрешения у взрослых и возьми удочку… — пробормотала Мона, когда девочка потащила ее в тень стоящей поблизости сосны.
— Мона! Мона, посмотри на меня! Не умирай! — встав рядом с ней на колени, закричала Кли.
— Я тебя не слышу…
— Пожалуйста, потерпи, я сейчас приведу Барбару!
Усадив Мону под дерево, Кли побежала в сторону дороги к городу.
Быстро перебирая своими маленькими ножками, она мчалась так быстро, как только могла, распугивая голубей на пути. Слезы лились по ее щекам частым градом, скатывались по подбородку на шею, и уже промочили воротник платья и шарфик.
Если бы она не решила сегодня проверить свою особую бомбу со сниженной мощностью, которая должна была прицельно глушить рыб, покрывая минимальную площадь — что случилось бы с Моной?
Кли пришлось бы по частям вылавливать из воды и в одиночку прятать то, что осталось от бедного астролога: никто из ее друзей не помог бы ей в этом… Кли пришлось бы постоянно бояться, что кто-то узнает ее страшную тайну и догадается, почему Мона ушла из дома и не вернулась. Кли потеряла бы сон — как можно спокойно спать, когда по ее вине кто-то уснул вечным сном и никогда больше не проснется! И аппетит бы потеряла, потому что при виде любой вкусной еды вспоминала бы вечно голодную Мону… А когда муки совести, беспрестанно разрывающие сердце, вынудили бы ее признаться во всем магистру Джинн — Кли бы бросили за решетку, осудив, как взрослую! Ей пришлось бы провести в своей одиночной камере не неделю, не месяц, не год, а много десятилетий.
О, какие бы ужасные это были бы десятилетия, какие бесконечные, невыносимые дни и ночи в четырех стенах, без солнечного света, без жара и сияния родной стихии, вдали от друзей и подруг! Больше никаких догонялок с Тимми и салочек с Дионой, больше никаких уроков алхимии с Альбедо, он ведь никогда не простил бы ее за гибель своей подруги… своей особенной подруги! Больше никаких новых формул и никаких новых видов взрывчатки - все ее гениальные изобретения увяли бы в заключении, как пылающий цветок в дождливую осень! Кли не отправилась бы с мамой в кругосветное путешествие, о ее приключениях не сложили бы стихов и песен! Она никогда не увидела бы своими глазами озаренную тысячами молний Инадзуму, знойные леса и пустыни Сумеру, ступенчатые пирамиды Натлана. Да какие пирамиды! Даже свежей рыбки Кли в таком случае поела только через несколько веков, когда срок ее заключения подошел бы к концу, и она была бы уже взрослой женщиной, возмужавшей в одиночестве, в неволе, в этом проклятом карцере! Тогда, наверное, она уже и забыла бы вкус любимого лакомства…
И так все и будет, если Мона умрет там, под деревом у перекрестка…
Думать об этом было жутко, настолько жутко, что от жалости к самой себе Кли начала рыдать в голос. Нельзя было позволить Моне испустить дух! Во имя собственного будущего она должна была спасти ее!
Пробежав мимо стражников у городских ворот, она, даже не переведя дух, побежала к собору. Барбара, конечно, наверняка доложила бы Джинн о случившемся, но Моне срочно был нужен целитель…
На площади у собора, в тени крыльев статуи Барбатоса, было очень многолюдно. Как обычно бывало по выходным, Барбара читала детям из воскресной школы Мондштадта и их родителям богословскую лекцию. В этот раз ей удалось уговорить сестру помочь ей с печатью календарей, на которых были отмечены все религиозные праздники, и она должна была прийти с минуты на минуту.
— Барбара, Барбара! Мне нужна твоя помощь! Только ничего не говори магистру Джинн, умоляю! — Кли едва не сбила ее с ног.
— Помощь? Что случилось, ты поранилась?
— А вот и календари! — Джинн со стопкой календарей показалась из-за колонн и помахала сестре рукой.
Увидев ее высокую внушительную фигуру, Кли почувствовала, как ее сердце сковал лед, и холод от этого льда моментально заморозил внутренности и разлился по всему телу — пальцы и губы закололи мелкие иголочки страха, по спине побежали мурашки.
— М-магистр Джинн… — только и смогла промямлить она.
— Кли! Ты опять что-то натворила?
— Я… я глушила рыбу и нечаянно оглушила Мону! Я не специально… она растворилась в воде, и я ее не заметила…
— Оглушила Мону? Где она? — еще сильнее всполошилась Барбара.
— На берегу озера под большой сосной у перекрестка, недалеко от дороги к Спрингвейлу…
— Все поняла, уже бегу! Дети, не расходитесь, сестра Джиллианна продолжит лекцию! — Барбара, не оглядываясь, бросилась в сторону городских ворот.
— Только не таскайте за уши, магистр Джинн, только не за уши! — захныкала Кли, прикрывая ладошками свои длинные висячие уши и посматривая на детей, которые должны были растрогаться и пожалеть ее, бедную и несчастную, заступиться за нее, попросить не наказывать ее слишком строго.
На самом деле ее ушки были в полной безопасности, но кто об этом знал, кроме нее самой?
— Что ж, подождем возвращения Барбары, — строго произнесла Джинн, игнорируя попытки Кли давить на жалость. — Меру наказания назначим в зависимости от того, насколько серьезно пострадала госпожа Мегистус. А пока — отдохнешь в камере и подумаешь над своим поведением.
Размазывая по лицу слезы и пыль, Кли послушно направилась в сторону штаб-квартиры Ордо Фавониус…
Ожидание казалось вечным. Под мерное тиканье часов за дверью Кли ходила из угла в угол, не в силах успокоиться. Будущая судьба казалась ей чудовищной и невообразимой, и когда замок скрипнул, и в дверях появились Джинн, Мона и Альбедо с загробными выражениями лиц, она осознала, что все худшие прогнозы сбылись.
— Братишка, я не хотела убивать Мону! Мне ее очень-очень жалко! — рыдая, она уткнулась лицом в живот Альбедо.
— Кли, не плачь. Мона жива, она отделалась легкой контузией. Это плохо, но ее жизни ничто не угрожает… — принялась успокаивать ее Барбара.
— За такое тебя стоило бы месяц не выпускать из камеры, — мрачно произнесла Джинн.
— Я думаю, наказание должно быть не мерой устрашения, а мерой искупления. Позвольте Кли доказать свое раскаяние добрыми делами.
Успокаивающий взгляд бирюзовых глаз мгновенно стер скорбную мину покаяния с ее личика.
— Хорошо. Завтра пусть отправляется к госпоже Мегистус и помогает ей по дому. А ты, пожалуйста, присматривай за ней, чтобы она не отлынивала и не натворила чего-нибудь снова. Если Кли будет очень хорошей девочкой — возможно, она отделается условным сроком.
Поздним утром после тщательного обыска и конфискации всего взрывоопасного и легковоспламеняющегося Альбедо и Кли пошли на рынок за продуктами. Рыба, пара луковиц и пара мясистых красных перцев, солнечно-желтый лимон, мука, масло, хлеб и бекон, белые сухари, яйца — уже готовые, отварные, и одно-единственное сырое, бутылка молока, немного зелени и пряностей… Этот набор выглядел очень загадочно, но лишних вопросов Кли не задавала. В конце концов, Альбедо прекрасно умел готовить и точно знал, что и для чего покупает.
— Госпожа Мегистус! Открывай, мы к тебе с угощениями! — Кли забарабанила в дверь дома, который снимала Мона, своими маленькими кулачками.
Мона выглядела не очень хорошо, и, кажется, чувствовала себя в полном соответствии со своим видом. Бледная, с небрежно заплетенными в косу волосами, она только минут через десять добралась до двери, чтобы впустить нежданных гостей.
— Ах, это вы… — слабым голосом протянула она и беспомощно покачнулась, явно собираясь упасть на пол. Так бы и случилось, если бы не заботливо подхвативший ее Альбедо.
— Да, это мы. Давай-ка ты сегодня как следует отдохнешь, а мы за тобой поухаживаем. Не беспокойся, я забрал у Кли все, что можно поджечь или взорвать.
— Как же голова кружится…
Придерживая шатающуюся и спотыкающуюся Мону за талию, Альбедо повел ее в сторону спальни.
— Пойдем сделаем легкий завтрак и займемся обедом. Ты сделаешь бутерброды, а я буду готовить звездный пирог.
— Звездный пирог?
— Блюдо, которое очень нравится мне и обязательно понравится вам обеим.
Растопка плиты заняла у Альбедо непростительно много времени. Кли, конечно, пыталась упросить его поручить это приятное дело настоящему профессионалу, но он напомнил о наказании, и ей, скрепя сердце, пришлось смириться со временным отлучением от стихии пиро.
— Так-так-так, что тут у нас… — Кли принялась сооружать бутерброды. — Тут у нас лучок сиреневый, перчик красный и жгучий, как пламя, помидорчик тоже красный, хлебушек… Кусочек бекона пожирнее и потолще… Соль, белая, как селитра! Без соли никак! И еще перчик, но только уже не красный, а черный, как порох… Альбедо, братишка, смотри, вот есть черный хлеб и черный перец, а бывает ли красный хлеб, раз уж есть красный перец?..
— Я думаю, что можно использовать яркий пищевой краситель, чтобы испечь красный хлеб, как, в принципе, и хлеб любого другого цвета, — задумчиво пробормотал Альбедо, замешивая слоеное тесто.
— Разноцветная выпечка? Значит, пирог будет темно-темно-синим, а звезды на нем — белыми и желтыми? И на нем будет сиреневый Млечный путь? Красота!
— Нет, оставим все самое цветное на твой день рождения.
— О, я согласна! Лучок сиреневый, перчик красный…
Отложив в сторону тесто, Альбедо вымыл руки.
— Давай позавтракаем втроем, пока тесто отдыхает. Тебе сварить кофе?
— Не хочу кофе, хочу чай с мятой.
Альбедо кивнул. Две большие кружки сладкого чая и маленькая чашечка крепкого кофе расположились на подносе рядом с горой бутербродов, и, нагруженные завтраком, они направились в спальню Моны.
— Ты прости за вчерашнее, пожалуйста! В следующий раз я обязательно сделаю предупредительный бросок маленькой петарды, чтобы ты могла вовремя понять, что сейчас в озере начнется сущий ад, и успела выбраться на берег… — с видом кающегося грешника промурлыкала Кли, подавая самый большой и толстый бутерброд.
— Ух, жгучий-то какой! Перец, лук, еще перец — сразу понятно, кто готовил, — пробубнила Мона с набитым ртом, торопливо запивая угощение кофе.
— Это я еще поменьше обычного специй положила…
Демонстративно взяв себе маленький тоненький бутербродик, Кли присела на край кровати, и, болтая ногами, принялась за трапезу. Альбедо решил ограничиться чаем.
— Кстати, раз уж вы сегодня решили поухаживать за мной — может быть, поможете с уборкой и стиркой? Я планировала сегодня прибраться и постирать белье, но, сами видите, заняться этим сейчас не могу.
— Разумеется, поможем. Кли не только отлично готовит, но и наводит порядок лучше всех, не так ли? — Альбедо многозначительно посмотрел на виновницу недомогания Моны, которая уже успела уговорить и маленький бутербродик и, бутерброд побольше, и толстый бутербродище.
Светло-зеленые глаза Моны с не меньшей многозначительностью уставились на обеими руками ухватившуюся за кружку и потягивающую сладкий чай Кли.
— Ага, хотите поболтать наедине, да? Так бы сразу и сказали…
Покончив с чаем, она милосердно оставила их вдвоем и пошла заниматься уборкой. На кухне было чисто, в спальне — тоже, поэтому Кли сразу же потопала наводить порядок в гостиной и кабинете, которые располагались на первом этаже. Много времени это не заняло, там достаточно было только подмести.
На втором этаже дома Моны она еще никогда не бывала, поэтому заглянуть туда было особенно интересно. Комната с астрологическими приборами оказалась заперта, а щепотки пороха, чтобы взорвать замок, под рукой не было, поэтому, вооружившись веником, ведром, шваброй и любопытством, Кли открыла библиотеку. Книг там было почти столько же, сколько их было в библиотеке Ордо Фавониус. Красивые корешки украшали надписи на иностранных языках. Аккуратно смахнув с них сухую, пахнущую знаниями бумажную пыль, Кли протерла шкафы и подоконник, вымыла пол, красиво расставила по столу письменные принадлежности. Уже за одно это можно было объявить ей амнистию!
Еще две комнаты на втором этаже были почти пустыми. Судя по слою пыли на полу, Мона нечасто в них заглядывала. Две большие, просторные комнаты…
Кли вздохнула. Если бы только у нее была возможность оккупировать хотя бы одну, чтобы устроить там личную лабораторию! Конечно, Лиза позволяла ей время от времени заниматься химическими экспериментами в своих священных зельеварных угодьях, да и Альбедо тоже иногда впускал ее в капище науки, но это было совсем другое… Собственные книжные полки, собственный магический котел, собственный верстак и собственный шкаф с химикатами — все это позволило бы ей превзойти саму себя!
А из второй свободной комнаты получилась бы славная спальня. Большие неприятности вполне могли обернуться большими приятностями!
Уборку Кли не любила, но одной мысли о том, что если Альбедо переедет жить к Моне, эти комнаты отойдут в ее полное распоряжение, оказалось достаточно для того, чтобы пробудить в ней живой энтузиазм. У Моны ведь в любом случае была просторная двуспальная кровать, значит, собственная комната ему и не понадобилась бы.
Новообретенного энтузиазма хватило как раз на то, чтобы подмести и вымыть свои будущие владения настолько быстро и настолько чисто, насколько это вообще было возможно.
Закончив с уборкой, Кли побежала помогать с пирогом — вдоволь наболтавшись с Моной, Альбедо как раз вернулся на кухню и принялся за рыбу. Очистив и выпотрошив шесть упитанных тушек, он аккуратно вытащил из них хребты с ребрышками. Убедившись в том, что Кли не тянет руки к спичкам, нарубил лук, петрушку и вареное яйцо, натер лимонную цедру, залил молоком крошку из сухарей, и, смешав все компоненты, наполнил рыбьи брюшки начинкой. Затем уложил рыбок на сковороду, подрумянив им бока.
— А вот дальше я буду колдовать над плитой один. Пусть звездный пирог станет для вас обеих сюрпризом.
— Хорошо… Можно я тогда пойду поиграю на улице? У Дионы с половины первого до двух как раз на работе перерыв…
— Нет-нет, ты ведь все-таки наказана. Можешь порисовать, пока пирог будет выпекаться.
— Ах, спасибо! Этим и займусь!
Кли приятно было знать, что Альбедо не забыл о том, что без рюкзака с сокровищами ей будет очень скучно, и захватил с собой маленький альбом и цветные карандаши.
Отдыхая на диване в прихожей и рисуя Додоко, нарядившегося в платье, как у Ноэлль, и услужливо подающего красивые блинчики с ягодами упитанной странной ящерице, она не заметила, как пролетело время и с кухни начал распространяться невероятный аромат, а затем появился и сам повар, несущий перед собой настоящий шедевр — звездный пирог.
Что это был за пирог! Румяная, смазанная взбитым яичным белком для глянцевого блеска корка, оплетенная тонкой косичкой из теста, была украшена большими и маленькими звездочками, а по краям из-под нее выглядывали шесть золотистых рыбьих голов. Устремив свои взгляды вверх, эти головы словно любовались небесами.
С торжественным видом Альбедо направился в спальню, к выглядящей уже не настолько слабой и нездоровой Моне.
— Звезды… — Мона не сдержала улыбку.
— Рыбка… — Кли жадно облизнулась.
На вкус звездный пирог оказался еще лучше, чем на вид.Несмотря на то, что Альбедо щедро добавил в тесто сливочного масла, да и бекон никто не смог бы назвать постным, он получился легким и нежирным. Хлебная начинка под слоем хрустящего теста была невероятно нежной, лимон и петрушка оттенили сочность запеченной рыбы, а кусочки бекона подарили ей свой аромат.
Все-таки Альбедо не соврал, когда сказал, что этот пирог понравится им обеим! Обойтись без добавки не смог никто.
День после сытного обеда был хлопотным, но веселым: под строгим присмотром Кли перестирала гору вещей, навела порядок в цветнике под окнами, с трудом подавляя искушение просто взять и поджечь все эти противные сорняки, ближе к вечеру — даже сбегала в ресторан «Хороший охотник», чтобы взять на ужин готовых салатов. А потом еще и почитала Моне вслух, когда та, убаюканная шумом внезапно начавшегося на улице дождя, сказала, что хочет спать…
Убедившись в том, что она уснула, Альбедо предложил переждать дождь в гостиной и тихонько уйти, когда погода утихомирится. Будить Мону, чтобы она заперла дверь, в любом случае было не нужно — чтобы завтра не идти к дверям, она отдала ему ключи.
— Эх, если бы не твои проделки, я мог бы сегодня систематизировать всю информацию о популяции слаймов-мутантов, которую мне прислала Сахароза. Вот что ты натворила? — грустно произнес он, устроившись на диване. — И что бы мы делали, если бы Мона серьезно пострадала?
— Ну, я, конечно, виновата, меня целый день мучила совесть, я даже свою порцию пирога с трудом доела, — захныкала Кли. — Но если бы не я, ты сидел бы один, занимался бы своими делами, неизвестно когда смог бы найти время, чтобы прийти в гости к Моне! Она, между прочим, тоже по тебе скучала и тоже была рада, что сегодня мы взялись ухаживать за ней…
— Да, с этим не поспоришь. Думаю, Джинн останется довольна и позволит нам с тобой отделаться неделей готовки и уборки у Моны, когда узнает, что сегодня ты вела себя, как самая послушная и трудолюбивая на свете девочка. Тем более, она все еще скверно себя чувствует, и наша помощь будет очень кстати.
— А потом, может быть, ты переедешь к ней насовсем и будешь готовить для нее каждый день… И будешь помогать ей платить за аренду, ты ведь ее особенный друг, а друзья должны помогать друг другу… Дом у Моны просторный, на двоих места хватит, да еще и на меня останется. Вам с ней так нравится проводить время вместе, а я хочу добра своему братишке, ты же знаешь!
Забравшись на колени Альбедо, Кли крепко стиснула его в объятьях и потерлась пухлой щечкой об его щеку.
— Неужели моя сестренка иногда думает не только о себе?
— Нет-нет, я даже не собиралась занять ту пустую комнату, из которой можно было бы сделать для меня личную лабораторию, если ты на это намекаешь! Клянусь, у меня и в мыслях этого не было! Додоко, будь свидетелем моей клятвы!
Покачивающийся на ее рюкзаке пушистый брелок молчал. Разумеется, в знак согласия.
— Я ценю твою заботу. Вот только мне было бы сложно ужиться с кем-то в одном доме, пусть и в таком просторном. Ты ведь знаешь, как сильно я устаю от компании других людей, даже тех, чье общество меня радует.
Кли разочарованно вздохнула.
— Ну и пожалуйста, ну и не надо. Сам же себе делаешь хуже…
— Но я обещаю рассмотреть все плюсы и минусы твоего предложения.
— Правда? Точно?
Спрыгнув с его колен, Кли пустилась в пляс. Она-то знала, что Альбедо умный, поумнее большинства взрослых, а значит, он обязан был понять, что плюсов куда больше, чем минусов! И поэтому его согласие было лишь вопросом времени!
Теперь для полного счастья оставалось только выпросить у Лизы тот прекрасный котел и убедить ее поделиться парой шкафов для реагентов.
Животик Итэра… 
Спасибо, что написал таких Кэйю и Итэра; очень популярным пейринг не назовёшь, и как же я рад, что по котанам написали такую крутотенюшку.
Кли у тебя получилась абсолютно вканонная, такая очаровательная, но продуманная малышка) Очень позабавила логическая цепочка, которую она выстраивала, пока бежала от озера к собору. Альбедо с Моной тоже чудесные, а ещё ты очень вкусно описываешь еду 
Кли как живая, я прямо слышала её голос в голове!
Мне прямо захотелось вытянуть себе Кли 