Аня просыпается посреди ночи от того, что Грей насилует рояль.
Окруженный со всех сторон темнотой, Кристиан сидит в луче света, его волосы отливают медью. Он выглядит голым, хотя на нем пижамные штаны. Кристиан играет самозабвенно, захваченный печальной мелодией. Я наблюдаю за ним из темноты, не спеша выйти на свет. Мне хочется обнять его. Кристиан кажется потерянным, грустным и очень одиноким, но, возможно, все дело в музыке, исполненной глубокой скорби.
Лирическое отступление: попробовал бы этот доминант поиграть в пять утра на своей пианине в среднерусской полосе, пусть даже в частном доме без звукоизоляции. Узнал бы о доминантности много нового.
Грей во печали. Аня заводит разговор.
- Что это? - спрашиваю я тихо.
- Шопен. Опус двадцать восемь, прелюдия ми минор номер четыре, если хочешь знать.
- Я хочу знать все, чем ты занимаешься.
Он прижимается губами к моим волосам.
- Я не хотел тебя будить.
- Ты не виноват. Сыграй другую.
- Другую?
- Ту пьесу Баха, которую играл, когда я впервые у тебя осталась.
- А, Марчелло.
Не.Трогайте.Баха.Своими.Грязными.Руками!
Сорри. Грей трагично играет, Аня сидит рядом, держит голову у него на плече (вы не представляете, как в таком положении неудобно играть что-то сложнее собачьего вальса) и страдает.
- Почему ты играешь только печальную музыку?
Я поднимаю голову и заглядываю Кристиану в глаза. В них - тревога. Он пожимает плечами.
- Тебе было шесть, когда ты начал играть? - не отступаю я.
Кристиан кивает, его смущение все явственнее.
После паузы он говорит:
- Я начал заниматься, чтобы порадовать приемную мать.
Начинают обсуждать контракт. Грея внезапно плющит, он готов вносить в контракт любые изменения, потому что ему - тадам! - захотелось БОЛЬШЕГО (ну, отношения там, любовь-морковь, дети, пелёнки). Аня хлопает глазами.
- До того, - он запинается, в глазах появляется тревога, - как мне захотелось большего.
- Вот как...
- Кроме того, ты уже дважды была в игровой комнате, но до сих пор не бросилась бежать от меня со всех ног.
- А ты ждал, что побегу?
- Чего бы я ни ждал от тебя, Анасейша, ты никогда не оправдываешь ожиданий, - замечает он сухо.
- Давай уж выясним все до конца. Ты хочешь, чтобы я подчинялась правилам, но только им?
- За исключением игровой комнаты. Я хочу, чтобы там ты следовала духу контракта, а во все остальное время лишь подчинялась правилам. Тогда я буду уверен в твоей безопасности и смогу быть с тобой, когда захочу.
- А если я нарушу правила?
- Тогда я накажу тебя.
- А как насчет моего разрешения?
- Я в нем не нуждаюсь.
- А если я скажу "нет"?
Мгновение Кристиан смотрит на меня озадаченно.
- Нет так нет. Я найду способ тебя убедить.
Я встаю с его колен. Кристиан хмурится, в глазах удивление и тревога.
- Значит, наказание остается.
- Только если ты нарушишь правила.
- Я хочу перечитать контракт, - говорю я, пытаясь вспомнить детали.
Шикарный мистер Грей уходит за контактом, Аня остаётся рефлексировать, мол, что случилось, он обиделся, он её бросит и машинку с макбуком заберёт!
Какое-то время почитали договор, потом свернули обратно к сэксу. Аня решает добавить в отношения огоньку, а то чего это, они всё трахаются на условиях Грея! И начинает убегать от него.
Внезапно он кидается вперед, заставляя меня взвизгнуть и броситься к обеденному столу, за которым я надеюсь укрыться. Сердце выскакивает из груди, адреналин разливается по телу... Господи, это так волнующе! Я снова ощущаю себя ребенком, хотя давно перестала им быть. Кристиан шагает ко мне - и снова я успеваю отскочить.
- А вы умеете отвлечь мужчину, Анастейша.
- Рада стараться, мистер Грей. От чего отвлечь?
- От жизни. Вселенной. - Он неопределенно взмахивает рукой.
- За роялем вы казались сосредоточенным.
Он останавливается и складывает руки, на лице довольная улыбка.
- Мы можем развлекаться подобным образом день напролет, но в конце концов я поймаю тебя, детка, и тогда тебе не поздоровится.
- Нет, не поймаешь.
Не переоценивай себя. Я повторяю эти слова как мантру. Подсознание, натянув кроссовки "Найк", готовится к старту.
Если эту даму покинет ещё и бессознательное, она станет овощем.
Наконец-то появляется интрига. Аня встала в позу и заявила, что наказание от Грея для неё так же неприятно, как Грею - прикосновения. И что её задолбали попытки Грея как-то её отлупить, ущипнуть и сделать больно. Грей в шоке, врубает режим идиота и приводит аргумент, что намедни Ане всё понравилось. Понравилось - потому что не было больно. А когда он пытается её поранить, ей плохо. Но Грей возражает, потому что он не может не распускать руки.
- Почему?
Он проводит рукой по волосам и пожимает плечами.
- Мне это нужно. - Кристиан замолкает, глядя на меня с мукой во взоре, закрывает глаза и качает головой. - Я не могу сказать.
- Не можешь или не скажешь?
- Не скажу.
- Значит, ты знаешь причину.
- Знаю.
- Но мне не скажешь.
- Если скажу, ты убежишь от меня, не чуя ног. - Его взгляд наполняется тревогой. - Я не могу так рисковать, Анастейша.
И хватает Аню в жаркие объятия. От страсти от Ани сбегают последний зайчатки разума. Она кричит, что готовая вся, подавай ей харкордную бдсм-сессию!
Сказано - сделано. Грей фиксирует Аню в позе "раком", порет целых шесть раз и заставляет эти шесть раз считать.
▼Скрытый текст⬍
- Я выпорю тебя, чтобы ты не вздумала убежать, и, как бы трудно тебе ни дался этот опыт, я не хочу, чтобы ты от меня убегала.
Какая ирония. Если я и захочу убежать, то от наказания. Когда Кристиан раскроет объятия, я побегу к нему, а не от него.
- И ты закатывала глаза. Ты знаешь, как я к этому отношусь.
Внезапно его голос обретает силу, страх и тревога уходят; возвращается былой Кристиан. Я чувствую это по тону, по тому, как он кладет руку мне на спину, - и атмосфера в комнате сразу меняется.
Я закрываю глаза, готовясь принять удар. И Кристиан бьет. Удар оправдывает мои худшие опасения. Я кричу, задохнувшись от боли.
- Считай, Анастейша, - командует он.
- Один! - выкрикиваю я, словно ругательство.
Он снова бьет меня, и жгучая боль отдается по всей длине ремня. О черт, как больно!
- Два! - выкрикиваю я. Крик приносит облегчение.
Я слышу его хриплое, отрывистое дыхание. Сама же я едва дышу, отчаянно пытаясь найти душевные силы, чтобы выдержать испытание. Ремень снова впивается в мою плоть.
- Три! - Слезы брызжут из глаз. Черт, это больнее, чем я думала, куда больнее шлепков.
- Четыре! - визжу я. Слезы градом катятся по лицу. Я не хочу плакать и злюсь на себя, что не могу сдержаться.
Еще удар.
- Пять. - Из горла вырывается сдавленное рыдание, и в это мгновение я ненавижу Кристиана. Еще один, я должна вытерпеть еще один. Задница горит огнем.
- Шесть, - шепчу я сквозь слепящую боль. Кристиан отбрасывает ремень и прижимает меня к себе, задыхающийся и полный сострадания... но я не желаю его знать.
- Оставь меня... нет... - Я вырываюсь из объятий. - Не прикасайся ко мне! - шиплю я, выпрямляясь, с яростью глядя на него и встречая в ответ его изумленный взгляд.
- Это то, чего ты хотел? Меня? Такую? - рукавом халата я вытираю нос.
Кристиан смотрит на меня с тревогой.
- Чертов сукин сын.
- Ана, - потрясенно мямлит он.
- Не смей называть меня Ана! Сначала разберись со своим дерьмом, Грей! - Я резко отворачиваюсь от него и выхожу, аккуратно закрыв за собой дверь.
Ане ВНЕЗАПНО! ловит с этого баттхёрт. Она встаёт, размазывает сопли по лицу и, поджимая горящую задницу, материт Грея уходит.
Лирическое отступление: аня такая стереотипная "правильная девочка", что даже уходит от мудака с вежливым скандалом.
О чем я только думала? Почему позволила ему так с собой поступить? Я хотела последовать за ним во тьму, однако тьма оказалась слишком непроглядной. Эта жизнь не для меня.
Какое запоздалое прозрение! Нужно отдать Кристиану должное - он предупреждал меня, и не раз. Разве я виновата, что он ненормальный? Я не могу дать ему то, в чем он нуждается. Теперь я понимаю. И я больше не позволю ему так с собой поступать. Раньше он мог ударить меня, но никогда не бил так сильно. Надеюсь, сегодня он остался доволен. Я всхлипываю в подушку. Мне придется уйти. Он не останется со мной, если я не дам ему того, чего он хочет. Почему, ну почему меня угораздило влюбиться в Пятьдесят оттенков? Почему я не влюбилась в Хосе, Пола Клейтона, кого угодно - в такого же, как я?
О, этот потерянный взгляд Кристиана, когда я вышла из комнаты! Я была так сурова с ним, так потрясена его жестокостью... сможет ли он простить меня... смогу ли я его простить? Мысли путаются. Подсознание печально качает головой, внутренней богини не видать. Мне хочется к маме. Я вспоминаю ее прощальные слова в аэропорту: "Прислушивайся к зову сердца, дорогая, и прекрати копаться в себе. Расслабься и получай удовольствие. Ты так молода, солнышко. Тебе столько еще предстоит узнать! Чему быть, того не миновать. Ты заслуживаешь самого лучшего".
Я прислушалась к зову сердца - и что получила? Горящую от боли задницу и сломленный дух. Я должна уйти, оставить его. Он не подходит мне, а я - ему. У нас ничего не выйдет. От мысли, что я больше никогда не увижу Кристиана, я задыхаюсь... о, мои Пятьдесят оттенков.
Аня ныкается в дальней комнате и ревёт. Приходит Косой с мазью от баттхёрта. Они бурно рыдают и признаются друг другу в любви. Но Грей портит идиллию.
- Нет, - выдыхает он, словно своим признанием я вышибла из него дух.
О, только не это!
- Ты не можешь любить меня, Ана... Это неправильно.
- Неправильно? Почему?
- Посмотри на себя! Разве я способен дать тебе счастье? - Кристиана душит гнев.
- Но ты уже дал мне счастье, - хмурюсь я.
- Не сейчас, не тем, что я сделал, не тем, что мне хочется делать.
О черт. Так значит, правда. Несовместимость, вот в чем причина наших разногласий. Я вспоминаю всех несчастных девушек, бывших его сабами.
- Нам никогда не преодолеть этого? - шепотом говорю я, сжавшись от страха.
Кристиан горестно качает головой. Я закрываю глаза.
- Что ж, пожалуй, мне пора. - Морщась, я сажусь на кровати.
- Нет, не уходи, - молит Кристиан в отчаянии.
- Оставаться нет смысла.
Аня с болью в груди собирает монатки.
Я наклоняюсь, чтобы застегнуть сумку, и замечаю подарок, который купила Кристиану: модель планера "Бланик L23". На глаза набегают слезы. О нет... добрые старые времена, когда в моем сердце еще жила надежда. Я вытягиваю коробку из сумки, понимая, что должна вручить подарок. Вырвав листок из записной книжки, торопливо пишу:
Это напоминало мне о счастливых временах. Спасибо. Ана.
Я поднимаю глаза. Из зеркала на меня смотрит бледный призрак. Стягиваю волосы в хвост, не обращая внимания на опухшие от слез веки. Подсознание одобрительно кивает - ему не до попреков. Трудно смириться с тем, что твой мир обратился бесплодным пеплом, а надежды и мечты безжалостно растоптаны. Нет, я не стану сейчас об этом думать. Глубоко вдохнув, я поднимаю сумку и, оставив подарок и записку на подушке Кристиана, иду в большую гостиную.
Косой ругает за что-то раба-водилу, возможно, что-то связанное с сучкой-разлучницей. Аня требует вернуть ей деньги за продажу своего жука и чтобы Косой забрал надаренное ей барахло. Косой раздавлен и соглашается.
Дальше много-много жалостливых диалогов, где Грей умоляет Аню вернуться, а Аня трагичновздыхает, что она жить без него не может, но не вернётся не при каких условиях. Раб-водила отвозит Аню домой, там она падает на кровать и РЫДАЕТ,