Анин прерывистый вздох звучит музыкой для моего члена.
Эм. Уже первая фраза пошатнула мой боевой дух. Небось, член и напевать начал в такт музыке.
– Потом мы трахнемся, – шепчу я. – Если ты к тому времени не заснешь, я расскажу о ранних годах своей жизни. Согласна?
Чувак, ты все время или шепчешь или бормочешь. Может, ты простужен? Ей-богу, тебе стоит лучше отапливать свою комнату для игр, либо носить шарфик.
– Хорошая девочка. Открой рот.
Ана недоуменно медлит, затем покоряется, не дожидаясь повторного приказа.
– Шире.
Кладу оба шарика ей в рот. Они довольно большие и тяжелые, зато на пару секунд заткнут этот дерзкий ротик.
– Их нужно увлажнить. Соси.
Ана мигает и пытается сосать. Я вижу, как она сжимает бедра и слегка дергается.
– Стой смирно, Анастейша! – предупреждаю я, хотя зрелище доставляет мне удовольствие.
«Уже достаточно», – думаю я и приказываю:
– Хватит!
Вытаскиваю шарики у нее изо рта.
Так. Она сосет шарики. Большие и тяжелые. Даже говорить не может… И это похоже на:

Да, сексуально, что тут скажешь.
Он приказывает ей принять очередную странную позу.
– Не медли, – говорю я с угрозой в голосе и засовываю шарики себе в рот.
Мда.Секс бурундуков.
Он опять шурует грязными пальцами в Анином влагалище. И всовывает шарики теперь уже ей во влагалище, экий затейник.
– Я хочу воды. Принеси мне стакан воды. А потом я уложу тебя поперек своих коленей. Думай об этом, Анастейша.
Как предполагается об этом думать? «О, я буду лежать у него на коленках, о, он опять будет тыкаться в меня пальцами, господи, мог бы и сам принести себе воды, почему он хочет воды, он ведь только что пил воду. Но хорошо, что он пьет воду, она необходима для организма и выработки спермы».
Пока Аны нет, я достаю из комода презерватив. Их почти не осталось. Надо пополнить запасы, пока не начали действовать мини-пили.
Мини-пили.
Это не очень подходящее слово. Я бы сказал макси-пили, видит бог, здесь надо максимально пить, чтобы одолеть этот текст.
Делаю глоток и ставлю стакан на тумбочку у кровати. Когда я поднимаю взгляд, Ана смотрит на меня с нескрываемым вожделением. Приятное зрелище.
Ты так сексуально пил воду, что она завожделела тебя? Молодец! Только не ешь чупа-чупсы, еще и изнасилует при всем честном народе.
Грей несколько раз приказывает Анечку просить. Она все не вдупляется — что именно просить. Может, чтобы он выдул банку пепси и тем довел ее до оргазма? Или сразу про миллиард баксов?
Одной рукой глажу зад Аны, а другой убираю волосы с ее лица за ухо. Потом наматываю их на руку, чтобы удерживать Ану на месте.
Резиновый человек намотал свои руки на руку, чтобы удержать Ану.
Только у нас! Секс суперчеловека!
Дальше Грей скучно бьет Ану по заднице.
– Хорошая девочка, – хриплю я, тяжело дыша.
Я ж говорю, шарфик тебе нужен, шарфик. Совсем голос пропадает, бедолага. Скоро тебе придется писать приказания на листочке - и совать под нос Анечки.
А я не уверена, что Анечка умеет читать.
Хотя она говорит обратное, лепечет про английскую литературу… Наверное, ей кто-то пересказывал.
Беру ее руки и, удерживая их за ее головой, медленно опускаюсь на Ану и вхожу в нее. Она вопит, словно кошка.
Вопит, словно кошка. Ревет белугой. Стенает, как Иерихонская труба. Ох, этот мелодичный чарующий звук, не диво, что Греюшка горит от желания.
Спускаю в нее, изливаюсь ручьем.
Я беспокоюсь за внутреннюю багиню Аны. Как бы не захлебнулась она в ручье-то.
После ручьеносного секса Грей открывает свою душу, то и дело вздыхая и стеная:
– Женщина, которая произвела меня на свет, была шлюхой и сидела на крэке. А теперь спи.
И померла, когда Греюшке было четыре.
Анка засыпает, а Грей вспоминает нечто ужасное. Нечто, что раскрывает темные бездны его черного сердца. Холод страха пронизывает кости, когда мы читаем его мрачное воспоминание из детства.
Будучи крохотулей, он дал пиздюлей Элиоту за то, что тот… надкусывал яблоки и бросался ими.
Затем крошка-Грей собрал яблоки (надкусанные и обслюнявленные, наверное, тоже) и отнес маме, чтобы та спекла пирог.
Да, это поистине лавкрафианский ужас, дрожь пробежала по моему хребту безумия.
Грей просыпается, дрочит на Аню. Берет ее одежду и всучивает миссис Джонс, которая уже что-то там хлопочет в семь утра. Оцените блестящий диалог:
Потягиваюсь и гляжу в окно на догорающие остатки рассвета.
– Это в стирку? – спрашивает миссис Джонс.
– Да. Это одежда Анастейши.
– Хотите, чтобы я постирала и погладила?
– А у вас есть время?
– Включу режим ускоренной стирки.
– Отлично, спасибо, – говорю я, отдавая Гейл одежду Аны. – Как ваша сестра?
– Спасибо, хорошо. Дети растут. С мальчишками бывает нелегко.
– Это точно.
Она улыбается и предлагает сделать мне кофе.
– Да, пожалуйста. Я буду в кабинете.
Миссис Джонс смотрит на меня, и ее приятная улыбка становится понимающей… по-женски загадочной. Она торопливо выходит из кухни, наверное, в прачечную комнату.
Что на нее нашло?
Видимо, она глубоко тронута тем, что теперь ей придется стирать грязные трусы твоей зазнобы. Ведь то, что ты приволок это тряпье — так много значит.
Ну хорошо, сегодня первый понедельник – еще один первый раз! – за все четыре года, что она у меня работает, когда в моей постели спит женщина. Подумаешь, что здесь такого? «Завтрак для двоих, миссис Джонс. Думаю, вы справитесь».
Ах, этот так замечательно. Рабыня счастлива за своего хозяина.
Грей быстро работает работу, пока зазноба спит. Миссис Джонс ходит с многозначительной улыбочкой - и я начинаю подозревать, что она банально любит подсматривать.
Грей звонит Рос и демонстрирует свою доминантность. Мол, я все решил, кончай с той компанией, являет поразительную проницательность и чутье:
– Да, передай Барни, что опытный образец выглядит отлично, хотя насчет интерфейса я не уверен.
– А мне интерфейс понравился – когда я разобралась, что к чему. Но я еще тот специалист.
– Нет, чего-то не хватает.
Ах, чего-то не хватает! Ей-богу, эта книга написана в стиле: «Грей позвонил кой-кому, сказал кое-что о кое-чем, и что когда-нибудь надо избавится от кой-кого и исправить кое-что в кое-чем, потому что чего-то там не хватает».
Меня отвлекает какое-то движение. Поднимаю глаза и с радостью вижу Ану, которая стоит в дверях, и на ней ничего нет, кроме моей футболки. И только я могу любоваться ее красивыми, длинными ногами. У нее великолепные ноги.
Да, мы с первого раза поняли, что у него отличные ноги, зачем ты повторяешь?
Грей дрочит на ноги Аны, но продолжает говорить нечто Очень Деловое. Я бы пропустила весь этот пустой бред, но зацените одну из фраз:
– Он считает гуманитарный конвой прекрасной возможностью для пиара.
Рос рассказывает, что будет гала-прием Торговой палаты. Грей приказывает взять еще один билет, на его девушку.
Рабыня счастлива. Хозяин кого-то ебет! Хозяин приведет бабу на бал!
Губы Аны настойчиво ищут мои, и я, удивленный внезапной пылкостью, отвечаю на поцелуй. Одной рукой я держу ее за голову, другой глажу по голой, недавно отшлепанной заднице, и мое тело воспламеняется, как порох.
– Похоже, сон пошел тебе на пользу. – В моем голосе звучит неприкрытое вожделение. – Иди в душ, если не хочешь, чтобы я взял тебя прямо на столе.
– Я выбираю стол, – шепчет она мне в уголок рта и трется лобком о мой эрегированный член.
…
Ответ Аны словно зов сирены для моего либидо.
Ну правда, чувак, послушай оперу что ли? Вот какая ария красивая:
https://www.youtube.com/watch?v=KJ_HHRJf0xg
Он ее жестко ебет, долбится в нее (там так и написано, да).
Затем переживает наплыв ревности и радуется, что ей больно:
– Это хорошо, что тебе больно. Не дает забывать о том, где был я, я один.
Тут происходит нечто феноменальное на протяжении всей сцены. Понимаете, Грей считает, что Ана прямо набросилась на него (как и Елена когда-то). Она — о ужас! - занялась с ним сексом по собственной инициативе.
Грей! Грей! Видимо, не далек тот день, когда ты, связанный, будешь лежать у ее ног, а эта коварная женщина будет есть с твоего тела телятину под пряным соусом. И ты будешь радоваться и умолять ее взять еще кусочек.
Дальше происходит странный диалог, где Грей намекает, что не привык к такому жестокому обращению, а Ана обижается вопросу:
– Кажется, кто-то собирался в душ?
Грей возвращается к своим деловым делам:
Сажусь за стол, снова чувствуя себя хозяином собственной вселенной (пока Ана в ванной)
Он созванивается с сотрудниками. Рабы выбрали для постройки нового завода Детройт. И наш великий пизнесмен не может предложить другой вариант или категорически запретить даже думать об этом городе.
Нет, его сердечко вздрагивает.
Он вспоминает грязный город и обдолбанную маму. Но, конечно, его мысли так или иначе возвращаются к Анечке.
Тут я бы процитировала 27 сонет Шекспира, но не хочу, чтобы он и Грей были на одной странице.
Хотя я забыла еще одно великое и прекрасное чувство, которое довлеет над персонажами сей дивной саги:
А сейчас я голоден. Надеюсь, Ана вытащила свою прекрасную задницу из душа, потому что мне нужно поесть.
Ути-пути, уже без свой госпожи пожрать не может.
В кухне он спрашивает хватит ли Анечке денег на авиабилет, доминирует и показывает свою крутизну:
Похоже, она злится. Неодобрительно поднимаю бровь. Детка, я тебя снова отшлепаю.
– Хватит, спасибо, – торопливо поправляется Ана.
Так-то лучше.
– У меня есть самолет. В ближайшие три дня он в твоем распоряжении.
Ана изумленно открывает рот, и выражение ее лица меняется. Она одновременно впечатлена и возмущена.
– Мы уже и так злоупотребили авиацией твоей компании, – небрежно заявляет она.
– Это моя компания, мой самолет.
Ана качает головой.
– Спасибо за предложение, но мне удобнее лететь обычным рейсом.
Наверняка большинство женщин с радостью схватились бы за возможность полететь частным самолетом, однако эту девочку материальные блага совсем не впечатляют, или она не хочет быть мне обязанной.
Падаждите. Только что Грей сказал, что Ана впечатлена (и возмущена). А теперь Грей говорит, что материальные блага ее не впечатляют.
Грей, ты сам обманываться рад.
Они болтают о том, что он будет следить за Аней. Да. Эти милые романтические разговоры про слежку и подслушивание телефона.
Грей восторгается дерзкой шутейке Аны. Я бы процитировала шутейку, но не нашла в словах Аны ничего дерзкого и ничего смешного.
Но так и быть. Я не хочу одна блевать, присоединяйтесь:
– Ничуть не сомневаюсь, мистер Грей. Намерены отследить мои звонки?
Кто бы сомневался, что она это припомнит!
– Вообще-то, сегодня после обеда я занят, но у меня есть кому поручить это дело, – ухмыляюсь я.
– Вашим служащим определенно нечем заняться, советую вам пересмотреть штаты.
Да она сегодня дерзкая!
Они воркуют о том, как будут скучать по друг другу. Целуются.
Ана говорит, что ей нужно собираться. Почистить зубы перед выходом. Подготовится к собеседованию, в конце-концов.
– Ты великолепно выглядишь.
– Спасибо, господин, – любезно улыбается она, но ее щеки розовеют, совсем как отшлепанная ночью задница.
Я больше не могу. Когда эта глава закончится? Мне кажется, что я прочла тысячу страниц и увидела пятьдесят тысяч оттенков унылого говна.
Греюшка напутствует ехать осторожно. Затем он приказывает рабу разузнать, как полетит Ана.
Мой хитрый замысел начинает обретать очертания.
Грей является на работу. Рабыня удивлена, что тот так рано.
Сказать, что я тут, черт возьми, работаю? А, ладно, буду вести себя прилично.
– Хотел тебя удивить.
– Кофе? – щебечет она.
– Будь добра.
– С молоком или без?
Умница.
Ах, какая умница, спросила с чем кофе! Только мозг, своей остротой подобный Ейнштейну, своей экономической смекалкой — Адаму Смиту, мог задать столь проницательный вопрос.
Грей получает письмо от Елены — и игнорирует его, ведь оно может поколебать внутреннее спокойствие и гармонию Греюшки.
И тут я начинаю подозревать, что предыдущий чтец уже прошел эту главу.
Грей работает работу и звонит стилистке (я предполагаю, что это стилистка), которой он заказывает одежду оттенков драгоценных камней.
Затем он узнает про рейс Аны, отдает приказания лыбящейся рабыне .
Ближе к вечеру мне удается выкроить время для короткой и утомительной тренировки с Бастилем, так что домой уезжаю спокойный и отдохнувший.
Отдохнул, утомившись. И снова принялся за свое: они с Аней перебрасываюся сообщениями.
Раньше мне было интересно, почему чтецы отпускают эти сообщения. Теперь мне не интересно.
Это такая скукота. Они реально ни о чем. Греюшка хвалит Аничку, Аничка типа иронизирует и пытается задать важные вопросы, Греюшка игнорирует эти попытки. И оба они притворяются: как будто сговорились, что Ана будет считать его доминантными самцом, а Грей будет считать ее умной и дерзкой. И никаких доказательств не требуется, кукушка хвалит петуха.
Это просто слова.
Если кто забыл:
———————————————————————
«Как, милый Петушок, поешь, ты громко, важно!»-
«А ты, Кукушечка, мой свет,
Как тянешь плавно и протяжно:
Во всем лесу у нас такой певицы нет!» —
«Тебя, мой куманек, век слушать я готова».—
«А ты, красавица, божусь,
Лишь только замолчишь, то жду я, не дождусь,
Чтоб начала ты снова...
Отколь такой берется голосок?
И чист, и нежен, и высок!..
Да вы уж родом так: собою невелички,
А песни, что твой соловей!» —
«Спасибо, кум; зато, по совести моей,
Поешь ты лучше райской птички,
На всех ссылаюсь в этом я».
Тут Воробей, случась, примолвил им: «Друзья!
Хоть вы охрипните, хваля друг дружку,—
Все ваша музыка плоха!..»
За что же, не боясь греха,
Кукушка хвалит Петуха?
За то, что хвалит он Кукушку.
—————————————————————————
Теперь от высокой поэзии перейдем к… письму Елены.
Черт. Мы точно это уже проходили. Теперь нет сомнений. Ну ладно.
Испытаем же все оттенки мазохизма!
Итак, он мнется и жмется, словно школьник, застуканный за курением. Даже не может прямо написать, что, мол, дорогая бывшая, мне больше не нужны твои сутенерские услуги, я тут сам себе бабу нашел, представляешь, уже совсем взрослый. Нет, он уклончиво пишет на:
Хочешь познакомиться с той, о которой я говорила?
ответ:
Пожалуй, пусть все идет своим чередом. До завтра.
Дальше переписывается с Анечкой, которая жалуется на его слежку и произвол, а также шутливо дразнит, что ей сделал массаж милый парень.
На что Грей трагично думает:
Улетела всего несколько часов назад и специально меня выводит. За что она так со мной?
Он ей угрожает, что в следующий раз она будет лететь связанной и в грузовом отсеке. Ана всерьез пугается и юлит, вымаливая прощение.
Грей даже не думает написать, что это шутка. Нет. Трагично помаячив у окна, он размышляет, что Ана может бросить его в любой момент, пьет и садится за пианино.
КОНЕЦ ГЛАВЫ, СЛАВА ТЕБЕ, ГОСПОДЬ!!!!!