На нас вываливается досье на Анечку. Досье унылое. Дата рождение, образование (намекает на то, какая Анечка умненькая), место жительства, семья, мамины мужики... и всё. В хобби, политических, социальных, философских и прочих взглядах, увлечениях, друзьях, мужиках, бабах, половой ориентации, тайных обществах и тд стоит жирный прочерк. Это сделано то ли для того, чтобы анечка была ближе унылым домохозяйкам из ца, то ли... В общем, Аня унылое пустое чмо с аттестатом.
Но Грей читает это волшебное досье и медленно поддрачивает под столом. Такая ВеликаяЛюбовьТМ, да ещё и свободная!
Всю неделю, сидя на особо нудных совещаниях, я мысленно прокручивал то
интервью. Вспоминал, как дрожали ее пальцы во время возни с диктофоном, как она заправляла за ухо прядку волос, как прикусывала губу. Да! Именно закушенная губа не дает мне покоя.
И вот, Костя Грей стоит на пороге строительного магазина в ебнях с целью разгадать загадку закушенной губы. Есть ли у него более серьёзный обоснуй кроме недопрокушенной губы? Нет.
Так и знал, что этим кончится. Всю неделю… Я знал, что должен увидеть ее снова. Знал с тех пор, как она прошептала мое имя, уезжая на лифте. Я пытался сопротивляться. Протянул пять долгих, томительных дней, чтобы понять, смогу ли я ее забыть.
Я никогда не жду. Ненавижу ждать!
Раньше я не бегал за женщинами. Мои партнерши всегда знали, чего я от них хочу. И теперь я опасаюсь, что мисс Стил слишком молода и ей будет неинтересно то, что я могу ей предложить. Да и получится ли из нее хорошая саба? Качаю головой. Кто знает.
И вот торчу как дурак на парковке унылой окраины Портленда.
Драма квин или ёбанный мудак? Или всё вместе?
Грей вплывает в магазин и видит всё вское.
Я и забыл, сколько всего любопытного может отыскаться в обычном хозяйственном магазине для человека с моими увлечениями. Просто Клондайк.В основном я закупаюсь через Интернет, однако сегодня я могу и здесь подобрать пару причиндалов: скотч, кабельные стяжки.
Ты больной мудак.
Видит Анечку.
Замечаю ее буквально в три секунды. Склонилась над прилавком, пристально смотрит в монитор и перекусывает бейгелом. Рассеянно снимает с уголка рта крошку, отправляет в рот и облизывает палец. Мой член дергается в ответ.
Я что – озабоченный подросток?!
Я бы поаплодировала автору, если бы был хоть один намёк, что она способна на самоиронию. И да, ты больной мудак.
– Мисс Стил, какой приятный сюрприз.
– Мистер Грей, – взволнованно шепчет она, едва переводя дыхание.
Хороший знак!
– Я тут случайно оказался поблизости и решил сделать кое-какие покупки. Рад снова видеть вас, мисс Стил.
Я действительно рад. Она в обтягивающей футболке и джинсах, а вовсе не в тех бесформенных тряпках, что были на ней в начале недели. Ноги длиннющие, бедра узкие, отличная грудь. Губы удивленно полуоткрыты, и я едва сдерживаю порыв взять ее за подбородок и закрыть рот поцелуем. Ради тебя я прилетел из самого Сиэтла и теперь вижу, что путешествие того стоило.
Ты серьёзный бизнесмен... Логика, прости, иди на ручки, я больше не буду.
Анечка мужроженственно смущается и краснеет, Грей порочно требует предоставить ему кабельные стяжки и прочие порочные штучки. Анечка ещё больше краснеет и смущается, от чего члены шевелятся ещё сильнее.
Анечка спрашивает, какого чёрта он здесь забыл, Грей звиздит, что ехал мимо по Очень Важным Делам, на что Анечка с сомнением гнёт брови, чем укладывает мультимиллиардера на лопатки.
Порочный Грей выбирает порочную стяжку, потом порочный скотч, попутно пытается засмущать Анечку. Успешно, надо сказать. И грустно думает, что тут ему ничего не светит, ведь чистая невинная Анечка убежит от его Страшных Извращений, сверкая пятками.
Анечка даёт ему скотч.
Девица протягивает мне рулон, наши пальцы встречаются, и прикосновение отдается у меня в паху. Ни хрена себе!
Если бы я знал, что в конце будет порно с тентаклями, мне было бы не так страшно это читать. Кхм...
Порочный мистер Грей порочно смотрит на невинную Анечку и требует ещё верёвок и дрочит. Разговор об интересах.
– А что же вам нравится, Анастейша? – Под моим пристальным взглядом ее зрачки расширяются. Есть!
– Книги, – отвечает она.
– Какие книги?
– Ну, обычные. Классика. Британская литература в основном.
Британская литература? Наверняка сестры Бронте и Джейн Остин. Вся эта романтическая чушь с сердечками-цветочками. Плохо дело.
Не переживай, она их всё-равно не осилила.
Снова порочность. Грей предлагает Анечке дополнить его набор для игрищ. Наивная Анечка предлагает рабочий комбинезон. Грей немедленно порочно думает и ползёт за Анечкой в её "соблазнительном кильватере" (это не я, это цитата), а читец пытается выкинуть из порнухи говнопорнушку с неграми-рабочими с хуями наперевес.
Заговорили о статье. Анечка упоминает, что госпожа Катя злится, что в статье не будет фоток Косого. Тот немедленно предлагает это исправить.
– Ну, хорошо, я пока здесь. Может, завтра… – Я могу остаться в Портленде. Поработаю в отеле. Пожалуй, сниму номер в «Хитмане».
Велю Тейлору привезти ноутбук и что-нибудь из одежды. Или попрошу Элиота, если он не зажигает с очередной девицей, как всегда на выходных.
– Вы согласны на фотосессию? – Она не в силах скрыть изумления.
Коротко киваю. Да, детка, я хочу побыть с тобой подольше…
Тут внезапно появляется начальник Ани, и у Грея начинается бомболейло.
Я холодею. Во мне срабатывает первобытный инстинкт. Убери от нее свои чертовы лапы! Сжимаю кулаки, и хотя она не обнимает его в ответ, мне от этого нисколько не легче.
Они о чем-то шепчутся. Я всегда был ревнив до абсурда. Мне кажется, что если бы я мог, то нацепил бы наручники на весь мир, чтобы он перестал так своевольно вертеться. В детстве я ревновал к Грейс брата, Эллиота. Так что, услышав, что мисс Стил одинока, я только порадовался. Однако не исключено, что Уэлч ошибся. Возможно, это ее бойфренд – по возрасту подходит. Он не может отвести от нее жадных глазок, держит на расстоянии вытянутой руки, придирчиво разглядывает, потом приобнимает жестом собственника. Вроде бы по-дружески, однако я вижу, что он пытается заявить на нее свои права и хочет, чтобы я отвалил. Она смущена и стоит, переминаясь с ноги на ногу.
Черт! Надо уходить. Похоже, я в пролете. Я же не опущусь до того, чтобы кого-то добиваться, отнимать у другого. Не мой стиль. И раз уж они встречаются… Стоп! Ана что-то говорит и отодвигается, касается его плеча, но не кисти, высвобождается. Значит, вряд ли они пара! Отлично.
Ощущение, как будто рядом кто-то тнт включил прямо на поляне...
Грей унимает своё бомболейло и даже пожимает мужику руку. При этом поливает его говнецом за то, что тот не стал играться в кто кому сломает при рукопожатии пальцы. В целом, Грей тут является точной копией Анечки: поливает воображаемых конкурентов литрами дерьма.
Черт, время вышло, а я понятия не имею, увижу ли ее снова. Я должен знать, есть ли хоть малейшая надежда на то, что она согласится выслушать мое предложение. Как лучше повести разговор? Готов ли я на отношения с сабой, которая совсем не в теме? Ей потребуется основательная дрессура. Закрыв глаза, представляю, какие возможности передо мной встают… Добиться своего будет не менее увлекательно, чем все остальное. Согласится ли она вообще? Или я выдаю желаемое за действительное?
Косой наконец-то расплачивается, во время проблеска в своей порочности тепло и лампово делает намёк на то, что Анечка ему не безразлична, и отчаливает.
Вопреки здравому смыслу я хочу ее. Теперь придется ждать… Чертово ожидание! Ненавижу ждать. Собираю волю в кулак и думаю, что Елена могла бы мною гордиться. Когда мы впервые встретились, я буквально клокотал от беспричинной ярости. Одна спичка, и все летело к чертям. Я ненавидел весь мир. Елена считает, что я ненавидел себя. А правды не знает даже Флинн. Да уж, долгий путь позади. Но и сейчас иногда я чувствую, что стою на краю и смотрю в темные глаза бездонной пропасти. Достаточно одного неловкого движения… Глядя прямо перед собой, достаю из кармана мобильник и сажусь во взятую напрокат машину. Ни за что не оглянусь. Нет. И еще раз нет! Бросаю мимолетный взгляд в зеркало заднего вида, но там лишь старомодная витрина магазина. Она вовсе не стоит у окна и не смотрит мне вслед.
Я разочарован.
Я повторяюсь, но какой же ты больной урод...
Перевозбуждённый костя звонит рабу-водиле, что они ночуют в городе.
Следующая сцена. Косой со спермотоксикозом ждёт, когда Анечка ему позвонит. Но Анечка смеет не звонить ему, когда он так ждёт! Но наконец-то Анечка звонит, и захлёбывающийся слюнями Грей хватает трубку. Договариваются о съёмке.
Следующая сцена. Грей бегает по парку и порочно думает об Анечке.
Ночью она мне снилась. Голубые глаза светились от желания, а голос с придыханием… она называла меня «господин» и встала передо мной на колени. С момента нашей встречи мои сны стали приятно отличаться от прежних кошмаров. Интересно, что скажет Флинн?
Тут мне подумалось сначала о сцене в новом судье Дредде с воображаемым минетом и последующим откусыванием, а потом... в общем, привет, наш любимый доктор-вождь-шарлатан!
А ведь она, наверное, уже считает меня пределом своих мечтаний, принцем на белом коне. Женщины всегда видят во мне то, что хотят видеть.
Ты больной ублюдок.
Может, пригласить ее на чашечку кофе? Типа свидания. Нет! Только не свидание. Просто поболтаем – типа интервью. Выясню побольше об этой загадочной девушке и узнаю, интересен я ей или же гоняюсь за несбыточным.
Ах, какой вы порочный, мистер Грей! 
Следующая сцена. Всё готово к фотосессии.
Номер шестьсот один забит людьми, осветительными приборами и фотокамерами, однако ее замечаю мигом. Ана стоит в стороне.
Волосы распущены, буйная блестящая грива ниспадает, прикрывая грудь. На ней джинсы в обтяжку, кеды, темно-синяя куртка с короткими рукавами и белая футболка. Похоже, джинсы с кедами и есть ее индивидуальный стиль. Хотя это и не очень удобно, зато подчеркивает красоту ножек. Ее взгляд, как всегда, обезоруживает, при виде меня зрачки расширяются.
Фикбук такой фикбук. Зато теперь я знаю, что у меня, похоже, есть индивидуальный стиль. Джинсы с кедами!
Грей здоровается с ней, знакомится с госпожой Катей (и попутно поливает её говнецом, мол, богатенькая краля, а он весь такой страдалец у мёртвой мамки сиську теребонькал... хм. Эта книга на меня плохо влияет). Тут же снова всплывает наш говно-психиатр.
У нее твердое, уверенное рукопожатие. Вряд ли она сталкивалась хоть с малейшими трудностями в своей богатенькой сытой жизни.
Почему они дружат? У них же нет ничего общего. Чувствую укол ревности. Как говорит Флинн, я не женщин ревную к мужчинам, не мать к брату или сестре. Я мучаюсь от невозможности владеть миром в целом, всем его временем и пространством, от момента Большого Взрыва. Я боюсь, что мир убежит и бросит меня, стоит только не вовремя закрыть глаза. Ну, Флинну, конечно, виднее.
А вот Анастейшу я бы действительно держал все время рядом. Голой и с заклеенным ртом.
Ты больной ублюдок.
Аня представляет Грею Хосе. У Грея БОМБАЛЕЙЛО.
– Хосе Родригес, наш фотограф, – говорит Анастейша, улыбаясь.
Черт побери! Это и есть ее бойфренд?
От улыбки Родригес расцветает. Они трахаются?
– Мистер Грей. – Родригес награждает меня тяжелым взглядом и жмет руку. Это предупреждение. Он хочет, чтобы я отвалил.
Она ему нравится. Причем сильно.
Я в игре, малыш!
– Мистер Родригес, где вы намерены меня сфотографировать? – Мой голос звучит слегка угрожающе, и он это понимает, но тут влезает Кейт и машет в сторону стула.
Ты больной ублюдок... чёрт, я повторяюсь.
Фотографируются. Аня целомудренно кусает губы, Грей порочно дышит, Хосе бессильно кривится от осознания своей недостаточной альфа-самцовости. Пофотографировались. Грей тащит Аню на "свидание" в кафе, повелев рабу-водиле всех развести.
Пошли в кафер. Грей думает, как бы закадрить Анечку, если у него до этого не было Нормальных отношенийТМ. И бомболейло, бомболейло.
Вручает мне куртку и удаляется. Я стою в коридоре как идиот. И долго Анастейша там провозится? Смотрю на часы. Должно быть, договаривается с Кэтрин насчет обмена машинами. Либо болтает с Родригесом: объясняет, что согласилась на кофе, дабы меня ублажить ради статьи. Я мрачнею. Может, даже целует его на прощанье. Проклятье!
Что-то мне подсказывает, что в этот раз место "сучки-разлучницы", которую лихо унижала Анечка, будет "сучара-разлучник", над которым доминировать будет уже Грей. Бедный Хосе! А ведь команда на фб так и не заполнила мою пустоту в сердце, написав их бурный роман с Еленой и блестящее будущее...
Едут в лифте (там целующуюся парочка, от которой у Грея спермотоксикоз достигает новыхвершин), идут в кафе.
Наконец двери открываются, я беру ее за руку. Ладонь удивительно прохладная и вовсе не липкая, как я ожидал. Похоже, я действую на нее не так сильно, как она на меня. Досадно.
Липкие ладошки... Липкие ладошки...Грей, какое же ты тупое гоповатое чмо...
Пришли в кафе, заказывают. Аня заказывает чай. В пакетике. Орувголосину. Грей поражён этим фактом в самое сердце. Заодно требует подать кексиков, чтобы накормить Анечку, хотя она и не просила.
Сидят. Пьют. Грея трясёт от спермотоксикоза.
– Это мой любимый чай, – говорит она, и я мысленно отмечаю на будущее, что она предпочитает «Английский завтрак». Смотрю, как она заваривает чай. Зрелище замысловатое и неряшливое. Макает пакетик в чашку, тут же вылавливает и выкладывает на блюдце. Говорит, что чай любит некрепкий и черный, и на миг мне кажется, будто она описывает качества, которые ценит в мужчине.
Возьми себя в руки, Грей!
Дальше Грей прямо спрашивает про Хосе, Аня всё отрицает, автор несёт какую-то хуйню из-за которой я вообще не понимал бы что происходит, если бы не читал предыдущие книги.
Открытие секрета, фигли он её КОРМИТ.
Значит, влечение только с его стороны. Интересно, она осознает, до чего прелестна? Она наблюдает, как я снимаю бумажную обертку с маффина, и на миг я представляю: она стоит передо мной на коленях, а я кормлю ее, кладя в рот маленькие кусочки.
Эта картинка меня несказанно забавляет и возбуждает.
Дальше он снова допрашивает её на тему мужиков, Ане явно неуютно, её потряхивает и она прямо заявляет, что ей ссыкотно в его компании. От этой фразы доминантность нашего мудака начинает просто фонтанировать.
Немного таинственного внутреннего мира Косого.
И тут я вспоминаю: покидая мой офис после интервью, она вошла в лифт и назвала меня по имени. Неужели она видит меня насквозь? Она что, специально меня подначивает? Отвечаю, что по имени меня зовут только члены семьи. Я не знаю своего настоящего имени, того, которое мне дала биологическая мать. Ведь должна же она была как-то звать меня, даже если почти не выходила из своего наркотического облака дольше, чем на пару минут. Я покачал головой и нахмурился. Даже не начинай, Грей!
Он продолжает допрос, бесцеремонно расспрашивая про семью. Аня отвечает. Упоминает, что биологический отец умер, когда она была младенцем. Костю это трогает.
И тут меня выбрасывает в мои кошмары: я стою на коленках перед распростертым на грязном полу телом, мои ладони прикасаются к длинным, спутанным волосам. Кажется, они в крови, мои пальцы оказываются в чем-то липком, и мне становится страшно, смертельно страшно. Так, что я просто не могу произнести ни слова.
Дальше идёт унылый пересказ диалога из первой книги. Внимания он не заслуживает.
Она заметно оживляется. Мисс Стил желает путешествовать. Почему именно в Англию? Спрашиваю.
– Это родина Шекспира, Остин, сестер Бронте, Томаса Гарди. Я бы хотела посмотреть на те места, где были написаны эти чудесные книги.
Вот она, ее первая любовь – книги.
Вчера в «Клейтонс» она об этом упоминала. Похоже, мне придется соперничать с Дарси, Рочестером и Энджелом Клэром, невыносимыми романтическими героями. Вот и доказательство, которое я искал. Она – неизлечимый романтик, как и ее мать, и у нас с ней ничего не получится. Чтобы окончательно меня добить, она нетерпеливо смотрит на часы. Это конец! Я провалил дело…
Чувак, она всё-равно их не читала, узбагойся.
– Вы всегда носите джинсы? – спрашиваю я.
– Почти, – отвечает она, и это еще одно очко не в ее пользу: неисправимый романтик, который носит исключительно джинсы…
Я предпочитаю женщин в юбках. Мне нравится открытый доступ.
Авторша, ты хоть раз пробовала потрахаться в юбке-карандаше??? Хотя да, она же на тебя последний раз налезала ещё в школе. Извините, аноны, мой мозг очень зол.
Наконец, Анечка всё-таки вырывается от нашего мудака и пытается уйти. Но Грей не даёт ей этого сделать и спасает от Очень Опасного Велосипедиста.
Внезапно она оказывается у меня в объятиях, вцепившись мне в бицепсы. В глазах испуг, и я впервые замечаю синюю окантовку вокруг голубой радужки. До чего же у нее красивые глаза, особенно вблизи. Зрачки расширяются, и я тону в ее глазах безвозвратно.
Она глубоко вздыхает.
Жаль, что она тебе в горло не вцепилась. Или не уронила на ограду с железными штырями.
Голуби смотрят друг на друга, и им, после смертельной опасности в виде Очень Опасного Велосипедиста на Городской Улице, хочется поцеловаться.
– Не ушиблась? – Собственный голос кажется мне чужим, и я запоздало осознаю, что она касается меня, а мне от этого вовсе не плохо. Поглаживаю ее по щеке. Кожа мягкая и гладкая. Провожу большим пальцем по нижней губе, и дыхание у меня перехватывает. Она прижалась ко мне, я чувствую ее груди, через рубашку проникает жар ее тела. От нее пахнет чистотой и свежестью, и мне вспоминается дедушкин яблоневый сад. Закрыв глаза, вдыхаю ее аромат, чтобы сохранить в памяти. Когда я снова их открываю, то обнаруживаю, что она тоже не сводит умоляющих глаз с моих губ.
Черт! Она хочет, чтобы я ее поцеловал. И мне хочется того же. Хотя бы один раз. Губы ее полуоткрыты в ожидании. Нет. Нет. Нет.
Не делай этого, Грей! Эта девушка не для тебя. Ей нужны цветы и сердечки, а тебя эта муть не интересует. Закрываю глаза, чтобы побороть искус, и наконец принимаю верное решение.
– Анастейша, – шепчу я, – держись от меня подальше. Я не тот, кто тебе нужен.
Драма квин, блин.
Анечка корчит губы бантиком, бровки домиком, потом всё-таки отлипает от сомца и благодарит за спасение. Велосипедист валяется где-то за кадром. Аня с годно поднятой головой поворачивает в направлении дома, Грей желает... ей... удачи... в... экзаменах...
И томно смотрит вслед.
Занавес.
Каг жить на этом свете?
Барашек, я тебя обожаю, всего тебе 
