Похоже, еще одна устоявшаяся традиция - приезжать в Иваново в разгар рабочего дедлайна, со всклокоченными волосами запираться в комнате и там полтора месяца колотить по клавишам, света белого не видя. Что мне мешает в течение трех месяцев размеренно переводить по десять тысяч знаков, я также решительно не понимаю, но для мотивации мне, похоже, жизненно необходимо ощущение надвигающегося п*ца в лице выпускающего редактора Маши. Не то чтобы сама Маша олицетворяла собой п*ц (в этом плане она душевнейший человек) - просто она каждый раз так печально вопрошает "Антоша, где текст?", что это оказывает эффект гораздо более сокрушительный, чем если бы она ругалась и грозила санкциями.
Как я уже писала, весь июнь и первая половина июля прошли у меня под знаком Тахиры Мафи, которая была прекрасна абсолютно всем, кроме объема. (В частности, поэтому я мечтаю переводить книги-картинки: в районе шестого авторского листа у меня традиционно глохнет переводческий моторчик, и даже самый чудесный заказ начинает вызывать мысли "господи, неужели нельзя было покороче написать"). Впрочем, в случае с Мафи объем оказался совершенно оправдан, и все десять авторских листов "Алисы в Итакдалии" (такое название получила в итоге книжка "про девочку и папу") я сгорала от желания узнать, чем же закончится дело. Благословляю свое терпение, которое позволило мне не заглянуть сразу в финал.
К счастью или к сожалению, но до нашей ивановской квартиры по-прежнему долетает чей-то незапароленный вайфай с соблазнительным "...guest" в названии - так что одновременно с переводом я еще админила девять пабликов вконтакте, из которых лично мне принадлежат ровно два, а в остальных я исполняю роль энтузиаста-помпономахателя. (Наверное, надо когда-нибудь сделать отдельный пост и рассказать о них всех скопом). Так уж получилось, что в начале июня к ним добавился юбилейный десятый - причем в обстоятельствах крайне загадочных.
Здесь снова нужно сделать лирическое отступление. В прошлом году по жж и дайри прокатилась волна гаданий Шувани, где для картинок-результатов были использованы добрые духи из проекта Spirits House. Они мне безумно откликнулись, я подписалась на блог автора и принялась с благоговением сохранять духов в отдельную папочку - впрочем, так ни разу и не решившись оставить восхищенный комментарий.
Когда Ира предложила провести для меня бесплатный сеанс игры в лила-чакру, мне очень захотелось сделать ей в благодарность какой-нибудь подарок. А поскольку финансы мои тогда пели длинные заунывные романсы, я использовала оставшиеся материалы и собрала ей два браслета - свой фирменный "Знак бесконечность" и специально для Иры придуманные "Семь чакр" (для разнообразия - не в кольцах, а на ювелирном тросике):
Увидев содержимое серебряных коробочек, адресат пришел в восторг, еж раздулся от гордости... И на том история закончилась. Как мне сперва показалось.
- Лена, - написала Ира в Контакте через пару дней, - я тут показала твои браслеты подруге, и она теперь хочет себе такие же. Ты сможешь ей сделать?
- Да без проблем, - ответила я. - Пусть напишет в личку пожелания и обхват запястья.
Через два часа мне действительно написала некая Анна Балеева. Мы обсудили примерный дизайн, цвета, выбор подвески и уже почти перешли к вопросам доставки и оплаты, как я решила посмотреть ее страничку ВК - просто чтобы составить впечатление о человеке.
Увиденное повергло меня в шок.
- Анна, простите за глупый вопрос, - написала я вместо цены заказа, как должна была, - но это случайно не вы знаменитая художница, которая рисует добрых духов?
- Нет, - ответила она. - Никакая я не знаменитая художница. Но я действительно автор добрых духов.
Я схватилась за сердце, сбегала на кухню, отхлебнула чаю и в волнении вернулась за компьютер.
- Понимаете, - написала я, - я полгода стеснялась оставить вам комментарий в жж, потому что думала, что вас и так все заваливают комплиментами, и мой будет выглядеть вторично и неуместно, но теперь я просто обязана выразить вам свое восхищение.
- Обалдеть, - сказала Анна. - Я не думала, что мой жж кто-то читает.
Естественно, деньги за браслет я с нее брать отказалась. Анна в ответ заявила, что так не может, труд мастера должен быть оплачен и т.д. Через два дня бурных препинаний в духе Чуковского и Райкина мы сошлись на бартере: я ей украшение, а она мне личного духа.
Сказано - сделано. Через считанные дни в почтовый ящик упал белоснежный конверт из Мурманска, в котором лежала плотная голубая открытка 14х14 см. С открытки мне улыбался, рассеивая тьму фонариком, Дух внутреннего света - прекрасный, живой и нарисованный только для меня.
- Аня, - написала я ей после пространного выражения благодарностей (мы к тому времени уже перешли на ты, естественно). - Бросай ты этот жж. Это разваливающаяся колымага, которая до сих пор едет только на энтузиазме тамошних юзеров 15-летней выдержки. Будущее за Контактом. Давай тебе создадим паблик, а? Раскрутим его как следует, а потом предложим духов в какое-нибудь хорошее издательство.
- Да ты что, - испугалась Аня. - Мне и жж-то Ира завела. А как паблики вести, я вообще не знаю.
- Благодари господа, - ответила я, - ибо я полтора года отпахала в пиар-отделе издательства "Рипол".
Так мой перечень опекаемых групп пополнился десятой по счету, куда я вас всех еще раз настойчиво приглашаю - благо уже на днях там планируется офигенная движуха и масса творческих сюрпризов, которые мы с Аней планировали аж три месяца. ;-)
Но вернемся к моему духу. Так получилось, что в Иваново он приехал 7 июня - аккурат накануне того дня, когда Wondermoinen должна была защищать магистерский диплом по архитектуре (на бакалаврской защите два года назад я тоже присутствовала). Защита планировалась не позже полудня, то есть утренним автобусом я бы на нее никак не успела - а потому решила метнуться в Москву обороткой на поезде. И вот что странно. Ехала я в плацкарте на нижней полке, было темно, тихо, я уже почти задремывала, - и вдруг в какой-то момент у меня появилось ощущение, что тот мой дух с фонарем рядом: сидит на краю полки, свесив вниз круглые ножки. Он сидел спиной, но я его точно узнала.
В семь утра я вывалилась с Ярославского вокзала в объятия рассветной, сонной, солнечно-туманной Москвы. Спать, как вы можете догадаться, хотелось адски, - но я взяла себя в руки, поймала привокзальный вайфай, оперативно отредактировала только что опубликованный коллегой пост в Рулетку, заложила крюк до одного из немногих оставшихся отделений ОТП-банка, безуспешно попыталась закрыть там давно просроченную карточку ("Нет, мы не можем ее закрыть, пока у вас задолженность тысяча рублей. Откуда у вас задолженность? А вы полгода назад не доплатили три рубля за мобильные оповещения, и система начислила штраф. Почему онлайн-банк пишет, что у вас на счету плюс десять рублей, а не минус тысяча? Ну, штрафы - это наша внутренняя закрытая информация. Нет, проверить вы ее никак не можете. Да, вы можете написать претензию. Ее рассмотрение займет около трех месяцев. Вас тогда уже не будет в России? Хм, тогда вам проще заплатить штраф") и наконец доехала до Кузнецкого моста, который в тот день был совершенно прекрасен:
Надо сказать, что архитекторы - страшные люди. Они готовый проект приносят прямо на защиту, то есть в ночь накануне еще продолжают чертить. Когда я отыскала Тунлипухи и ее одногруппницу Лизу в кафе напротив института, они сидели за ноутами и доделывали раздаточные материалы! Мне оставалось только в ужасе и восхищении следить, как эти бесстрашные люди скидывают макеты на флэшку, молниеносно распечатывают их в учебной рок-типографии, вихрем взбегают на третий этаж мраморного лабиринта Минотавра, который по какому-то недоразумению именуется Московским архитектурным институтом, и минута в минуту успевают к собственной защите. Меня бы уже давно удар хватил.
Типография МАРХИ. Секс, драгз, рок-н-ролл, 2016
Защита Тунлипухи требует отдельного рассказала.
Два года назад она представляла проект жилого дома, а на этот раз защищала проект по градостроительству. Хотя, на мой скромный взгляд, эту дисциплину следовало бы назвать "муниципальным управлением". Проект Тунлипухи был посвящен тому, как превратить медленно загибающийся Ростов в географический и административный центр Золотого кольца, - и боже, это было шикарно. Я примерно представляю, как в России назначают мэров - но если бы они все перед получением должности сдавали подобные экзамены, наша страна была бы куда лучшим местом. Тунлипухи детально продумала реконструкцию исторического центра - вплоть до дизайна домов, которые сейчас требуют сноса, - массу туристических фишек, призванных привлечь поток гостей, даже сотрудничество с корпорациями, которые обеспечат местных жителей рабочими местами, не нарушая при этом образ и атмосферу города.
За пять минут до защиты я впервые в жизни поняла, что значит "собрать героя на битву с боссом 99 левела". Потому что в общей сложности мы распихали Тунлипухи по карманам четыре амулета, один из которых я привезла из Германии. Пожалуй, стены МАРХИ еще не знали защиты, более благословленной духами и богами!
Про духов я сказала неслучайно. Во время защиты Тунлипухи стояла перед огромным стендом, где висели доски с ее чертежами. Лицом к ней сидели за длинным зеленым сукном члены экзаменационной комиссии, а у них за спинами – уже все прочие желающие, кто пришел посмотреть на защиту.
А позади всех – полукругом, по периметру зала – я в какой-то момент почувствовала Аниных духов. Они были маленькие (примерно метр с кепкой), как она их нарисовала – в балахонах и тапочках, – и стояли, держась за руки, улыбались, тихонько пели хором и наполняли весь зал золотым светом. Среди них был и мой, с фонариком. Это ощущение длилась всего пару секунд, но было очень ярким.
Не знаю, есть ли духи, отвечающие за красноречие и удачу, но Тунлипухи говорила без умолку добрых полчаса, молниеносно отбривая каверзные вопросы комиссии, и вызвала... Нет, не просто восхищение. Уважение. С некоторыми ее предложениями члены комиссии были не согласны, но признали правомочность ее решений, похвалили за стойкость позиции и сказали, что России не хватает именно таких управленцев. Не архитекторов даже, а именно людей, которые способны взять какой-нибудь загнивающий город и домкратом поднять его из грязи. Думаю, можно не говорить, что Тунлипухи получила "отлично", проект рекомендовали на престижный конкурс, а ее саму пригласили в аспирантуру?)
Оставив ее собирать заслуженные овации и комплименты, я метнулась в кафе на Савеловскую, где меня уже ждал Коля.
Здесь нужно сказать, что Коля - один из самых загадочных людей в моей жизни, поскольку я до последнего момента не была совершенно уверена в его существовании. В интернет-кругах он известен как основатель пабликов "Чаепитие в графстве Чешир", "Чешир II Кофейный" и "Кафе Флориан" (в двух последних я, как вы помните, тоже админю). Лучше всего наши взаимоотношения демонстрирует история, как я добивалась у Коли обещанного репоста уже не помню какой записи. Репост был нужен к конкретному дню (кажется, розыгрышу очередного моего перевода), а Коля все никак не мог его сделать, потому что за окнами пробегали белые кролики, падали с деревьев чеширские коты и пролетали челябинские метеориты. Устав тыкать его палочкой, я психанула, открыла профиль другого админа Чешира, который, судя по статусу, занимался исключительно рекламой, и написала:
- Вот моя честь, достоинство и триста пятьдесят рублей. Репостните эту запись, пожалуйста, пока я кого-нибудь не прибила.
- Ты моя совесть, да? - очень грустно ответили мне с другого аккаунта и немедленно сделали репост.
Так я узнала, что если в контактах паблика указаны девять админов, это еще ни о чем не говорит, поскольку некоторые из них едины в трех лицах.
В принципе, тринадцать лет на дайри приучили меня, что если у собеседника мужское имя, это тоже еще ни о чем не говорит. Поэтому, увидев в кафе мальчика (причем двухметрового такого мальчика), я не то чтобы удивилась, но... это стало приятным сюрпризом, скажем так.
- Так сколько у тебя аккаунтов? - спросила я, втиснув тарелку с пиццей между двумя Колиными ноутбуками, смартфоном и планшетом.
- Много, - ответил он. - Более того, я по паспорту не Коля. Надеюсь, это тебя не сильно разочарует.
- Друг мой, - вздохнула я, - я была морально готова даже к тому, что ты окажешься Татьяной Барышниковой.
Тут Коля начал смеяться и смеялся еще минут пять.
В целом развиртуализация оказалась весьма удачной, хотя и недолгой. Коля в то время совершал эпический гастрольный тур от Тюмени до Львова с зигзагами по всей России, так что уже через полчаса ему пришлось спешить на очередной автобус/поезд/пароход, - а я малодушно пренебрегла творческим вечером Кати Р. в пользу еще одной встречи с Ирой, которая всласть выгуляла меня по Коломенскому, показала прекрасный деревянный дворец царя Алексея Михайловича и напоила чаем в придворцовой таверне. В девять часов я села на обратный поезд и уже на рассвете была дома с таким ощущением, будто отсутствовала минимум неделю.
Снова потянулись однообразные дни, полные перевода, хозяйственных хлопот и бюрократических дрязг, о которых не хочется даже вспоминать. Единственным лучом света в этом темном дедлайновом царстве для меня стала Оле Лукойе. - мой счастливый доппельгангер и единственный, но очень важный друг в Иванове. Я уже рассказывала историю нашего знакомства, так что повторяться не буду; скажу лишь, что во все прежние приезды мы встречались эпизодически и обычно в кафе, а тут три месяца исправно ходили друг к другу в гости на соседнюю улицу - причем я, как подпольный букдилер, коварно подсовывала Оле свои любимые книжечки, а она в ответ кормила меня божественными морковными кексами собственного приготовления.
Я давно мечтала попасть в квартиру Оле (это не ошибка, мне просто нравится так сокращать ее ник с волшебными маяками и парусниками на кухне - и даже примерно представляла, где та находится, - но когда мы впервые свернули к ее дому, все равно невольно вздрогнула.
- Что такое? - удивилась Оле.
- Да просто твой дом стоит аккурат напротив дома моего папы. С которым я не общаюсь уже пять лет, потому что он меня достал.
- Понимаю, - сочувственно закивала Оле. - Мою подругу Веру он тоже достал.
- Что?!
- Ну, она одно время ходила к нему в дискуссионный киноклуб, теперь уже пару лет не ходит, но он умудряется до сих пор вытрясать из нее афишки для своих мероприятий.
- Нет, как ты поняла, что это именно мой папа?!
- Ну, у него такой интеллигентный вид, что он просто не мог быть никем другим. А, и еще фамилия у вас одинаковая.
Если я в полумертвом после перевода состоянии не пила у Оле чай с кексами, она вытаскивала меня гулять. И вот за это я ей безумно благодарна, потому что она показала мне свое Иваново. Дело в том, что я в нем родилась, выросла, проучилась до 17 лет и в конце концов сбежала в Москву, люто ненавидя эту провинциальную дыру. А Оле буквально в то же лето в Иваново переехала - причем по собственному желанию, влюбившись в него и окружив собственной мифологией. Город, который меня буквально выдавил, для нее стал источником вдохновения, подарив невидимый (но, как ни парадоксально, отчетливо ощущаемый даже посторонними людьми) маяк, заколдованное чертово колесо, мост с троллем и маленькую Англию.
Последнее место заслуживает отдельного рассказа. Я смутно припоминаю, что мы дошли до Пушкинской площади, там куда-то свернули, потом свернули еще раз... И оказались на типично британском берегу типично британской реки с заливными лугами, лошадями и полянками для пикников. Этот пейзаж настолько не вписывался в привычный мне образ Иванова, что в ту секунду все отдыхающие под ивами наверняка услышали громкий треск - от рвущегося у меня в голове шаблона.
- А это место точно было тут раньше? - с подозрением спросила я у Оле, пока она раскладывала на пледе кексы, чипсы и бутылки с лимонадом.
- Точно-точно, - заверила она меня.
- А почему я его никогда не видела?
- Может, ты просто до него не доходила?
- Нет. Мне приятнее думать, что оно материализовалась из небытия с твоим переездом в Иваново!
После пикника открытие города продолжилось: Оле повела меня обратно в центр кружным путем - не по хорошо знакомому мне проспекту Ленина, а частному сектору с очаровательными европейскими домиками, тюльпанными клумбами, фонтанами и чуть ли не садовыми гномами. При этом я умудрялась восклицать "Господи, ну совсем как в Литве!" с такой частотой, что под конец Оле даже начала закатывать глаза. :-D
Через некоторое время мы вышли к загадочному мосту, выложенному старыми, как мир, деревянными шпалами - даже не заметишь под песком, если не приглядываться.
- Еще одно место из моей личной мифологии, - прокомментировала Оле. - Мне нравится думать, что здесь когда-то ходили поезда, а сейчас порой проезжают их призраки. В тихие вечера можно даже услышать их гудки.
В эту самую секунду издали донесся еле различимый, но при этом безошибочно узнаваемый паровозный гудок.
Оле оцепенела.
- Ты это слышала?!
- Ага. А раз с ума только по одиночке сходят, я предполагаю, что за полем все-таки есть железнодорожная станция.
- Но я столько раз смотрела на яндекс-картах - там ничего нет!
- Может, она просто очень далеко?
- Тогда гудки не было бы слышно.
- В принципе, при хорошей акустике...
- Блин, надо собрать экспедицию и как-нибудь дойти до этой станции. Если она существует. Ты со мной?
- Спрашиваешь!
(Здесь нужно признать, что в экспедицию я так и не выбралась - в отличие от Олиной подруги Алены, с которой они действительно вооружились рюкзаками и в выходные отпахали какое-то эпическое количество километров в поля. А что они там нашли, вы можете спросить у них .
Вечера с Оле подарили мне еще одно замечательное знакомство. Как-то раз мы сидели у нее на кухне, уминали морковный кекс и обсуждали метафизику. Точнее, я рассказывала, что когда только заселилась в общагу в 2006 году, то решающим аргументом при выборе "моей" половины комнаты стал огромный - где-то полтора на два метра - рисунок над одной из кроватей. Он изображал смеющегося арлекина в красно-черном трико, который прикуривал от свечи сигарету в длинном мундштуке. Я немедленно решила, что спать буду только под ним - мол, пусть охраняет от дурных снов. В ту же ночь мне приснился один из самых жутких, душных, черных кошмаров в моей жизни. Любой нормальный человек сразу же свалил бы от такого защитничка подальше, но я с присущим мне оптимизмом подумала "Один раз не пидорас ничего не доказывает" и решила провести под ним еще парочку ночей, чтобы выявить закономерность.
Кошмаров мне больше не снилось. Мне вообще больше ничего не снилось. Девять гребаных лет я не видела ни одного сна, потому что забиралась под одеяло и моментально проваливалась в уютную плотную черноту. Со временем я так к этому привыкла, что мне начало казаться, будто я вообще никогда не видела снов - и это что-то вроде досадной генетической ошибки. Тревожный звоночек прозвенел только на третьем курсе, когда ко мне в гости пришла Ниёлка и с порога заинтересовалась рисунком на стене.
- Надо же, какая интересная оптическая иллюзия, - сказала она, балансируя на кровати напротив широкой ухмылки Джокера.
- В смысле - иллюзия? - удивилась я.
- А ты не видишь? У него два лица - одно смеется, другое плачет. Вот эта дуга - одновременно щека первого и нос второго...
Лишь когда она закрыла ладонью половину рисунка, я поняла, что три года видела только веселое лицо, в упор не замечая скорбного. У меня на его месте словно было слепое пятно.
После этого любой нормальный человек уж точно свалил бы подальше - но я наоборот преисполнилась гордости за своего загадочного "телохранителя". Так продолжалось еще шесть лет, пока я не познакомилась с Лотильдой. Она протопталась у меня на кровати еще пятнадцать минут, разглядывая Джокера чуть не с лупой, после чего со вздохом слезла и заявила три вещи:
1. В действительности у него не два, а три лица - просто третье, безразличное, скрыто от зрителя.
2. То, что я с семнадцати лет не вижу снов, мягко говоря, неслучайно.
3. Рисунок не закончен. Позади раскрашенного фломастерами Джокера еще намечено карандашом разбитое окно, из которого выглядывают, смеясь и рыдая, точно так же перетекающие друг в друга лица его собратьев.
- Охренеть, - только и сказала я.
Когда Ло ушла, я ради эксперимента постелила себе на другой кровати - благо уже была к тому времени аспирантом и жила без соседки. В ту ночь мне впервые за девять лет приснился сон.
Джокер, конечно, все понял. На вторую ночь я снова ему "изменила" и расплатилась за это мучительным сонным параличом. Я лежала на спине с открытыми глазами, не в силах пошевелиться, и отчетливо видела каждый предмет в комнате - потолок, люстру, дверь в коридор. А еще Джокера - тощего, долговязого, уже в его настоящем черно-бело-золотом трико, - который склонялся надо мной, молчаливо заглядывая в лицо своей смеющейся фарфоровой маской.
Я заорала, забилась, выпутываясь из паралича, и наконец очнулась. Джокер невозмутимо ухмылялся со стены.
- Ты покойник, - сказала я ему, пытаясь отдышаться. - Ты же понимаешь, что подписал себе сейчас смертный приговор, да?
Еще через день ко мне в качестве моральной поддержки пришла Ло, я вооружилась своим верным ножом-ястребом и по сантиметру срезала со стены ту часть обоев, на которой был нарисован Джокер. После чего сожгла его. Бумага не хотела гореть, чадила и тухла, я поджигала ее в третий, четвертый, пятый раз - и по кусочку скармливала огню своего бывшего телохранителя, пока от него не остался только едкий черный пепел.
Процесс занял без малого час. В какой-то момент Ло, которая с интересом за ним наблюдала, издала странное фырканье. Я выглянула из-за компьютера.
- Что такое?
- Да просто пепел складывается в разные любопытные фигуры.
- Это, например, в какие?
- Это, например, в череп.
Больше Джокер меня не тревожил. Уродливую дыру на стене я заклеила двумя ватманами, а потом еще закрыла полутораметровой мандалой "Благословение Авалокитешвары", которую Тай сплела сразу же после сожжения Джокера, в точности воплотив все мои цветовые и смысловые пожелания - хотя я ни о чем ее не просила.
На самом деле, я удивлена, что фиксирую эту историю в дневнике только сейчас - но первое время мне не хотелось о ней говорить. Оле как раз стала одним из первых слушателей. Рассказ занял немал времени, за окнами сгустился вечер, и маленький теплый квадрат ее кухни казался единственным островком света посреди моря непроглядного сумрака.
- Какая страшная история, - наконец сказала Оле, поежившись.
- Да, это было и правда жу... - начала было я - и тут, сразу после этого "жу", раздался звонок в дверь.
Что вы вспоминаете при словосочетании "наложить кирпичей"?
Лично я теперь вспоминаю этот момент.
В общем-то, я бы не удивилась, если бы Оле отправилась открывать дверь со скалкой - но, к счастью, мы вовремя вспомнили, что к ней обещал заехать после работы молодой человек. Это действительно оказался он - задумчивый интеллигентный Миша, который чрезвычайно озадачился, когда его встретили нервным смехом. Я собиралась сдать ему Оле с рук на руки и отправиться домой, пока совсем не стемнело, - но Миша, узнав, что у нас вечер страшных сказок, внезапно воодушевился, отказался меня отпускать и еще потребовал историю про Джокера на бис.
Когда я ее закончила (второй раз пошел легче), на часах было уже совсем неприличное время, и Оле с Мишей отправились провожать гостя до дома. Почти всю дорогу заняло обсуждение - как ни странно - моего папы и того, какими именно оккультными разработками он мог заниматься на заре девяностых в своем ивановском фонде неясного назначения. Когда мы добрались до подъезда, построение конспирологических теорий было в самом разгаре, так что мы полчаса проговорили на улице под дверью, наконец плюнули на это гиблое дело, поднялись ко мне (благо мама была в отъезде), еще полчаса гоняли чаи на кухни и только после этого смогли расстаться, решив непременно встретиться еще пару-тройку десятков раз. Хоббиты, что с нас взять!
На самом деле, я очень благодарна и Оле, и Мише за эти разговоры - потому что дома я медленно сходила с ума. Близкие друзья в курсе моих взаимоотношений с мамой, а неблизким будет достаточно знать, что наше типичное общение выглядит так:
- Ты помыла стену в ванной? Не забудь помыть стену в ванной. И протереть пол. Нет, ну вдруг ты забудешь. Не забудь выключить свет на кухне, когда будешь уходить. Не забудь убрать сковородку в холодильник. И масло. И паштет. Нет, ну вдруг ты забудешь. Ты погасила газ в колонке? А, ну погаси, когда почистишь зубы. Не забудь только. А это что у тебя там? Дневник? Развлекаешься, да? Ну, передавай там всем в дневнике привет. А что ты пишешь? А ты уже закончила свою работу? Ладно-ладно, я пошла спать, только не забудь выключить свет и газ на кухне.
И так каждую чертову минуту.
Семь дней в неделю.
Три месяца подряд.
Когда я еще ходила на терапию к Дра - был в моей жизни такой благословенный период, - на сессии, последующие за визитами в Иваново, я буквально приползала тряпочкой, а потом еще двадцать минут сидела неподвижно, уткнувшись в кота и чувствуя в голове приятный ветерок - словно мне сняли крышку черепа и любовно выколупали мозг чайной ложечкой.
- Может быть, моя мама энергетический вампир? - спросила я в одну из встреч. - Почему она обо мне заботится, кормит, поит, даже не особо нагружает делами по хозяйству, - а ощущения все равно такие, будто меня били сапогами?
- Просто ты не представляешь, какое количество ресурса у тебя уходит, чтобы не взорваться, - ответила Дра. - Не дать сдачи, не рявкнуть, не отстоять свои личные границы. Это ситуация жесточайшего круглосуточного самоконтроля. Удивительно, как после этих поездок у тебя остаются силы хоть на что-то.
За три летних месяца с мамой я превратилась в тупую дерганую истеричку с замедленными рефлексами, которая то ходила в оцепенении, вообще не воспринимая окружающий мир, то повторяла все по два-три раза, не отдавая себе в этом отчета. Я стала противна сама себе. Перестроилась на "вампирский график", чтобы работать по ночам и сталкиваться с мамой как можно реже, - и все равно, стоило мне заслышать в коридоре ее шаркающие шаги на кухню, как меня буквально корежило от ненависти, которую я не могла даже объяснить. От злости, что она делает меня такой.
- Просто твоя мама - ласковый осьминог, - заметила Оле после какой-то нашей встречи втроем. - Сидишь за столом и прямо-таки чувствуешь, как тебя нежно придушивают щупальцами.
Единственное, что меня спасало - как раз прогулки с Оле, ставшие настоящим глотком свежего воздуха, и то, что в конце июня мама на две недели уехала отдыхать в Абхазию, оставив в моем распоряжении огромную, светлую, тихую и, что важнее всего, абсолютно пустую квартиру.
Увы, радость продлилась недолго. Едва я решила, что наконец-то смогу спокойно, не вздрагивая от каждого шороха за дверью, поработать, - как у меня сломался ноутбук. На котором, естественно, хранилась единственная копия уже переведенной половины книги.
Все помнят картинку про мальчика Антошу? Первый день я просто прорыдала. Ну хорошо, не весь день. Утро. К полудню слезы закончились, я поймала вайфай на мобильном и нагуглила десяток сервисных центров в округе. To cut a long story short, сразу скажу, что починить его не удалось. Я обзвонила не меньше десятка мастеров, носила ноут в три или четыре сервиса - но сперва мне диагностировали операционный сбой, потом ошибку биоса, потом оторвавшийся шлейф, потом при попытке его запаять сожгли еще и жесткий диск, - и в конце концов настоятельно порекомендовали купить новый, а этот сдать на запчасти.
Но история не про это. А про то, что это был один из первых в России мини-ноутов Хьюлетт Паккард, который я купила еще в 2007 году со своего дебютного гонорара за перевод, - железный, тяжеленный и маломощный. Он тупил и тормозил с самого начала, ему не хватало памяти, он не умел проигрывать видео, зажевывал аудиозаписи, будто советский магнитофон, и в принципе годился только в роли печатной машинки. Но он девять лет служил мне верой и правдой. Я, обливаясь потом, таскала его в Германию, Голландию и Литву, трясла, перегревела, стучала обо все возможные поверхности и в принципе обращалась так, как не обращаются даже пьяницы с дворнягами.
Когда в тот день я поняла, что сегодня он не включится - и во все последующие дни, скорее всего, тоже, - я была в ярости. Мне казалось, что он делает это мне назло. Я выложила за него очень серьезные - и для меня тогдашней, и для меня нынешней - деньги, я возлагала на него такие надежды, а он подвел меня в самый ответственный момент! Неужели не мог сломаться двумя неделями позже?!
Мне до сих пор стыдно вспоминать, что я ему тогда наговорила - потому что такие слова люди не бросают в лицо даже злейшим врагам, не то что ноутбукам. А потом я нагуглила сайт очередного компьютерного сервиса, и у меня в сознании произошел тектонический сдвиг. Вот что на таких сайтах обычно пишут? "Остерегайтесь ронять компьютер", "Берегите его от механических повреждений..." А на этом было написано дословно: НЕ НАДО БИТЬ И БРОСАТЬ НОУТБУК! Не надо бить, вы понимаете? И весь дальнейший текст был составлен точно так же - с огромной болью за все эти искалеченные ноуты, которые потом приносят в починку.
И у меня в голове вдруг вспыхнула картинка. Как будто мой Барабашка - не комп, а старенький дедушка. Мы сидим за столом, он ест кашу, но у него дрожат руки, и он то и дело проносит ложку мимо рта или расплескивает чай. И я при малейшей оплошности - в которой он явно не виноват - отвешиваю ему подзатыльник и кричу: "Как же ты мне надоел! Какой ты старый и дурацкий! Скорее бы ты сдох!" А он сидит и тихо плачет. Потому что старался, как умел. И не мог сломаться двумя неделями позже, потому что, учитывая мое с ним обращение, должен был кончиться вообще год назад - но тянул на каком-то неведомом ресурсе, боясь меня подвести.
В общем, после этого я еще раз знатно проревелась - теперь от стыда. Причем сперва я плакала от раскаяния и жалости к Барабашке, а потом от жалости к себе. Потому что, когда я его била, я во многом била себя. За непродуктивность, несовершенство, торможение в работе. И когда я позволила себе жалость к ноутбуку, это прорвало какую-то плотину внутри. Потому что к Барабашке я относилась плохо, а к себе еще хуже.
В итоге я минут десять просила у него прощения - а на последней фразе он сам собой включился, хотя я не притрагивалась к клавиатуре, и что-то понимающе прогудел, прежде чем затихнуть окончательно.
Наверное, это прозвучит странно, но с того момента я начала воспринимать его ремонт не как досадные расходы, а как лечение дедушки, помощь живому существу, которое мне верно служило. Да, теперь у меня новый ноутбук - большой, мощный и безличный. Но Барабашку я все равно хочу починить. Он больше не нужен мне для работы, но я готова накопить денег и заменить ему хоть все внутренности, чтобы он жил, скажем, на кухне и полчаса в день играл музыку, пока я жарю гренки. Он сделал мне столько добра, а я ему ничем не отплатила.
Может быть, я хочу починить не Барабашку.
Может быть, я хочу починить себя.
Данные удалось спасти. В первом сервисном центре ноутбук отказались брать на ремонт, потому что на нем стоял нелицензионный Windows, - но перекинули перевод на флэшку и распечатали мне сто страниц английского оригинала. Всю следующую неделю я просидела над ним с карандашом и бумажным словарем, занимаясь этакой исторической реконструкцией перевода, - пока окончательно не задолбалась и не поняла, что работать так невозможно.
Катя сказала, чтобы я не маялась дурью, и одолжила мне денег на новый ноутбук. Еще два дня прошли в чтении отзывов на разные модели. Где-то после двухсотого у меня вскипели мозги, самсунги в голове окончательно перепутались с асерами, и я решила, что буду выбирать на месте.
В тот же вечер в Иваново приехали Ниёлка и Ксюша.
Не то чтобы они собирались именно в гости - просто путешествовали по Золотому кольцу и намеревались после Ярославля переночевать у меня, чтобы на следующий день отправиться во Владимир. Но как раз на следующий день - 25 июня - в Иванове планировался День города, и я уговорила их остаться, потому что у нас это действительно очень масштабное и зрелищное событие: с огромной ярмаркой а-ля Страсбургская, фейерверками и выступлениями сверхлегкой авиации.
Последние заинтриговали Ниелку особенно. К сожалению, последние несколько лет я на День города не попадала, а потому не могла сказать, кто именно будет летать над Уводью - самолеты, вертолеты или еще какие-то неведомые порождения российского авиастроения. Тем не менее, наутро мы выдвинулись к реке заблаговременно - и ровно в 14.00 жадно приникли к перилам набережной, вглядываясь в небо над Соковским мостом.
- Ну?! - спросила Ниелка в 14.10.
- В России никогда ничего не начинают вовремя, - невозмутимо ответила Ксюша.
- Ну?! - спросила Ниелка в 14.20.
- Да, это странно, - неуверенно признали мы с Ксюшей.
А в 14.30 Ниелка ничего спросить не успела, потому что прилетели чайки.
Их были десятки - как обычных, так и диковинных, некого неизвестного нам вида. Участок реки, перед которым мы стояли, ограничивался где-то тридцатью квадратными метрами, - и вот четко в пределах этих тридцати метров чайки добрых десять минут выписывали такие фортели, каких я сроду не видела. Они кружились, закладывали виражи, пикировали за рыбой, невидимой под пленкой серебристо-зеленой тины, подолгу парили на одном месте, раскинув роскошные точеные крылья, и несколько раз пролетали прямо у нас над головами, чтобы мы могли детально рассмотреть каждое перышко, клюв и коготь.
Ниелка еле успевала щелкать камерой мобильного, а потом еще и сняла маленькое видео. Когда же мы решили, что насмотрелись достаточно, чайки моментально потеряли к рыбе интерес и, снова сбившись в стаю, растаяли на горизонте - так же неожиданно, как и появились.
- Хорошие были выступления сверхлегкой авиации, - наконец довольно сказала Ниелка, и мы с чувством выполненного долга отправились на ярмарку.
Если вы думаете, что, сравнивая Ивановскую ярмарку со Страсбургской, я делаю первой незаслуженный комплимент, - вы глубоко заблуждаетесь. Даже Ксюша в итоге признала, что человек, не видевший нашу ярмарку, может считать, будто не видел их вообще. Потому что это тысячи палаток, которые на один день покрывают центр города, - а потом так же бесследно проваливаются сквозь землю, словно торговцы фэйри из "Звездной пыли" Геймана. Там можно купить абсолютно все: стеклянных ангелов, авторские игрушки и изделия из дерева, украшения из кожи, камня и металла, лоскутные пледы, знаменитый ивановский батик, старинные географические карты, антикварные книги и музейной редкости картины, мед и всевозможные сладости ручной работы... В общем, проще сказать, чего там купить нельзя.
Я уже которое лето пытаюсь выбраться в Иваново специально на ярмарку - чтобы вдоволь по ней походить, поглазеть, понюхать и пощупать, - но каждый год что-то не складывается. В этот раз не сложилось с попутчиками. :-D Потому что Ксюша с Ниелкой, несмотря на все их несомненные достоинства, оказались совершенно не приспособлены к развлечениям подобного рода и уже через два часа принялись жаловаться, что хотят пить, есть и на лавочку. Господи, ну что можно увидеть на ивановской ярмарке за два часа?! По ней нужно ходить минимум четыре, а лучше шесть! Словом, вакансия моего спутника на следующий День города заранее открыта - только учтите, что отбор будет жестким, и в Иваново поедут самые стойкие.)
В итоге мы ярмарку не столько обошли, сколько оббежали - и вынырнули из рыночной суматохи как раз напротив комиссионного магазина, куда я накануне звонила по поводу ноута. Несмотря на б/ушность, мне достался очень даже приличный Самсунг с диагональю 15'6 и предустановленной седьмой виндой, которая в итоге оказалась еще и лицензионной. Остаток дня Ксюша устанавливала мне на него всякие полезные программы, то и дело восклицая "Почему ваш ворованный вайфай в десять раз быстрее моего домашнего, за который я плачу 600 рублей в месяц?!" - а уже вечером они с Ниелкой отбыли ночным поездом в Москву, потому что Ксюше в понедельник нужно было на работу.
Последующая неделя оказалась самой продуктивной за все лето - благодаря уникальный ситуации, когда в доме уже был нормальный компьютер, но еще не было мамы. В итоге перевод я сдала 19 июля, причем последние две недели мы с Renardi работали параллельно: я ей отправляла готовые куски, а она сразу их редактировала и согласовывала со мной.
Если вы думаете, что после этого наступил благословенный отдых, то ничего подобного. Потому что, едва сдав Тахиру Мафи, мы поменялись местами, и Катя начала сбрасывать мне на редактуру уже свой перевод - чудесную детскую повесть Мэтта Хейга "Мальчик по имени Рождество". В принципе, я могла бы сказать о ней очень много теплых слов, но пока планировала этот лытдыбр, книга успела выйти - так что я лучше следующим постом скопирую исчерпывающий отзыв Кати о ней.
Так незаметно закончился июль. Следующую книгу - "Как стать интересным" Холли Берн - я взяла только 14 августа, а эти две недели затишья использовала для... Чего, как вы думаете? Пра-авильно, для перевода литовских поэтов, которые сперва вынесли мозг levarry - пока она пыталась сделать подстрочник, а потом мне - пока я пыталась увидеть смысл в строчке "никелированный рыбы весы кованого велосипед". (Если что, эта подборка должна выйти в декабрьском номере "Дружбы народов", так что недолго вам осталось мучиться от любопытства).
Параллельно с пилением литовских поэтов я предавалась медиа-разврату - а именно смотрела "Мерлина" (понравилось все, кроме работы сценаристов, то есть в моем случае - ничего), "Великолепный век" (будь в этом сериале 12 серий, цены бы ему не было - а так я пропустила две недели, включила телевизор, а там то же самое, что и две недели назад) и Олимпийские игры (в кои-то веки мы с мамой посмотрели легкую атлетику почти целиком, а я стала искренней фанаткой российских гимнасток). Попутно я просвещала маму стенд-апами Ивана Абрамова - так что теперь у нас в семье целых два его поклонника, - а та звала меня из гостиной на все номера КВНа, посвященные Евросоюзу, визам и шенгенской зоне (на этой песне я буквально рыдала).
Несмотря на кажущуюся благостность, к концу августа наши отношения совсем разладились.
- Я больше не могу, - жаловалась я по ночам Ире в Контакте. - На следующие три месяца в России точно сниму квартиру в Туле. Лучше сидеть голодной, чем с глазным тиком.
- Воспринимай это как возможность прокачать глубину взгляда и смирение.
- К черту! Не хочу я прокачивать смирение таким способом!
- Ладно, - сказала Ира, подумав. - Я 20-21 августа поеду в Иваново к брату и могу заодно посмотреть, почему у вас с мамой лыжи не едут. Хочешь?
- Конечно, хочу!
В ответе мамы я была уверена - потому что всех моих друзей она принимает с распростертыми объятиями, заобщевывает до полусмерти и потом еще берет клятву приехать снова на пироги.
- Мама, - сказала я, сунув голову в дверь ее комнаты. - Помнишь Иру? Она на следующих выходных будет в Иванове. Давай я приглашу ее к нам в гости?
Мама внезапно напряглась.
- Зачем?
- Э-э... Да просто поболтать. Ты же любишь психологию. Можешь задать ей какие-нибудь интересующие вопросы.
- Да нет, не стоит. Это же твой друг, а не мой. Лучше вы без меня пообщаетесь.
Я в полном шоке вернулась за компьютер и сообщила Ире, что она стала первым из примерно восемнадцати моих друзей, с которым моя мама не пожелала знакомиться - причем наотрез. Ира почему-то принялась ржать.
- Прости, Фельдман, - сказала она, отсмеявшись. - Я искренне хотела облегчить тебе этот путь, но, похоже, ты должна пройти его сама.
Тем не менее, с мамой они все-таки увиделись. В выходные Ира занималась в Иванове своими делами, а утром в понедельник мы договорились вместе поехать в Москву. Мама выразила желание проводить меня до Пушкинской площади, помочь донести вещи и заодно передать Ире кусок своего фирменного торта, который испекла накануне по моей просьбе для Кати.
В общей сложности их встреча продлилась четыре минуты. За это время они успели поздороваться, обменяться любезностями, обсудить мамин торт и попрощаться. Едва мама развернулась, Ира схватила меня за руку и практически на буксире потащила к остановке.
- Лена, - сказала она с каменным лицом, когда нас уже не могли услышать. - Я ошибалась. Немедленно снимай квартиру в Туле.
- То есть ты изменила свое мнение за четыре минуты? - обалдела я.
- Да тут бы и одной хватило.
Дорога до Москвы получилась эпической. Дело в том, что шоссе, которым я обычно езжу, глобально перекопали в районе Лакинска, и путь, на маршрутке занимающий пять часов, теперь растягивается на восемь и больше. Поэтому Ира предложила доехать на автобусе до Владимира, а там сесть на электричку до Москвы. Мне в принципе было все равно, откуда колупаться к Кате - с Щелковской или Комсомольской, поэтому я согласилась.
- Знаешь, Фельдман, - задумчиво сказала Ира, когда мы садились в автобус, - я на самом деле тебе очень благодарна.
- За что?!
- В детстве мы с братом читали книжки про муми-троллей, и нас все время ужасно интриговал один момент. Там малышка Мю изгваздала грелку Муми-мамы до такой степени, что ее стало совестно подарить даже ежу-переселенцу. Я тридцать лет ломала голову - что же это за загадочный персонаж такой?.. Но теперь я точно знаю: еж-переселенец - это ты.
Всю дорогу до Владимира мы предавались позорным увеселениям. То есть я утверждала, что я Гексли, а Ира не верила и предлагала меня перетипировать, потому что на заре молодости занималась этим профессионально и даже за деньги. Чтобы докопаться до правды, она задавала мне совершенно неожиданные вопросы - на которые я почему-то упорно отвечала не то, что требовалось. Например:
- Опиши меня тремя словами.
- Большая теплая кошка?
- Гм, это не совсем то, что нужно. Хорошо, опиши тремя словами себя.
- Печальный еж-переселенец...
Через два часа, выслушав мои описания салона автобуса, бывших парней и поездки в Германию, Ира со вздохом признала, что предыдущие типировщики были правы, и я таки Гексли. Причем на всю голову.
Во Владимире мы совершили марш-бросок до железнодорожного вокзала, который, по счастью, находится аккурат напротив автобусного, и буквально влетели в уже закрывающиеся двери экспресса на Москву. Знакомый голос в динамиках начал отсчитывать остановки, и тут у меня в голове что-то забрезжило.
"Тебе подходят электрички любых направлений, кроме Балашихи, Владимира и Петушков! - вот уже десять лет твердит мне Катя каждый раз, когда я собираюсь к ней в гости. - Ради бога, не забудь и не перепутай! Потому что если ты заснешь и уедешь в Купавну, Тема тебя на мотоцикле еще заберет, а вот из Владимира - уже вряд ли".
- Погоди-ка, - сказала я, резко выпрямляясь. - Мы сейчас едем по Горьковскому направлению?
- Ну да, - ответила Ира. - А что тебя так удивляет?
Я на всякий случай метнулась к схеме остановок, нашла среди них нужную и вернулась, сложившись пополам от хохота.
- Что такое?
- Десять лет. Десять, мать его за ногу, лет я даже не подозревала, что от Иванова до Кати ходит почти прямой рейс! Ира, спасибо.
Естественно, ни на какой вокзал я не поехала, а просто вышла заранее в Салтыковке - и оказалась в Катиных объятиях на два часа раньше, чем планировала.
За следующую неделю мне предстояло съездить в пять издательств и встретиться с десятью людьми, но это уже совсем другая история...