Раз ступенька, два ступенька. Переступить одну, перешагнуть две, широко махнуть через четыре, прыгнуть через семь, подобрав юбку. Нонна чётко следовала паролю, не давая шуму проливного дождя сбить с ритма. Следующие двенадцать ступенек она на всякий случай пролевитировала, будучи не уверенной, сможет ли вписаться поворот башни, если чуть-чуть усилит прыжок.
Тринадцатая ступенька, окно перед носом, за окном — бесконечная серая завеса. Этот дождь скоро не закончится, и как же хорошо пережидать его под крышей, после того как полевые занятия отменили всем, кроме последнего курса.
Нонна резко развернулась, словно проступивший на внутренней стене контур двери мог испугаться и исчезнуть. Вместо него испугался и обиженно ухнул верный сыч, примерявшийся сесть на наплечник в надежде, что хозяйка наконец-то перестала скакать по лестнице.
Нет, дверь была на месте и уже бы никуда не делась, раз пароль отбит верно. Но что-то в ней выглядело не как обычно. Казалось бы, всё тот же неровно вычерченный прямоугольник, но образ, запомнившийся Нонне, чуть-чуть отличался, и это царапало. Не от дождя же поплыл волшебный рисунок.
Решив, что снаружи она не разберётся, Нонна положила ладонь на кружок, обозначавший ручку, и повернула. Каменная кладка башни стелка, обнажив дубовую дверь, та открылась с глухим скрипом. В тот же момент изнутри раздался то ли приглушённый крик, то ли удар. То ли всё вместе. Кто-то внутри был и этот кто-то не закрыл дверь правильно.
Нонна выслала на разведку сыча: два незаметных глаза лучше одного. Сыч покружил по комнате и не заметил ничего подозрительного, кроме наваленных за креслом-качалкой пледов и плотно набитого холщового мешка. Нонна отозвала сыча и вошла как раз тогда, когда незваный гость зашевелился под пледами, думая, что опасность миновала.
— Ой! — вскрикнул мальчишка, застыв со сброшенным клетчатым пледам в руках, будто не зная, прятаться снова или бросать всё и бежать.
— Понятно, — пробормотала Нонна, и направилась к окну.
Понятно и вправду было почти всё. Первокурсник-прогульщик. У них только-только должен был закончиться учебный день, поэтому формально Нонна не имела права на него наябедничать. Но и оказаться в тайной комнате он бы никак не успел — далековато до их флигеля.
— Пожалуйста, не доносите на меня. Я хорошо справляюсь с учёбой, мне говорили, что можно пропускать теорию, если справляюсь с практикой, — пролепетал прогульщик, не умеющий следить за временем. — Ой, нас же зальёт, не открывайте!
Нонна распахнула ставни и немедленно бросила заклинанием завесы в стену воды. Теперь дождь огибал ставни, будто над ними возник невидимый козырёк. Ни одна капля не залетала в комнату, рама по-прежнему была сухой, словно в этот летний день светило солнце. Нонна уселась на раму: глаз уставился в окно, сторона с повязкой повернулась к мальчишке, как бы намекая: уходи, я не смотрю. Сычик, впрочем, неугомонно топтался по наплечнику, наблюдая за комнатой.
— Так вы не будете жаловаться? — спросил тот, всё ещё не пытаясь убежать. Возможно, он решил, что Нонна заперла за собой дверь, поймав его в ловушку.
— Чтобы вся академия узнала, где я тебя нашла? — ответила вопросом Нонна после некоторых раздумий.
— Можно соврать… — начал прогульщик и осёкся, явно сообразив, что не стоит подавать идеи.
На этом он замолчал, подарив несколько минут покоя, нарушаемого только шумом неослабевающего дождя.
— То есть я могу здесь посидеть? И приходить потом? — уточнил прогульщик.
— Конечно, можешь. Ты же нашёл пароль, — Нонна вздохнула, не пытаясь скрыть раздражение. — Ставила его не я, комната тебя пустила. Один только вопрос: почему не библиотека? Там достаточно тихо. Людей только много.
Последнее она добавила, чтобы упредить вопрос, почему сама предпочла не библиотеку. От прогульщика стоило бы ожидать похожего ответа, но тот сумел удивить.
— Там не дадут отмечать.
— Что именно? — удивилась Нонна и покосилась на плотно набитый мешок.
— Конец света. Сегодня конец света по Фламмариону.
На всякий случай Нонна выглянула в окно. Если мир и заканчивался, то за густые облака и проливной дождь успешно это скрывали.
— Он именно потоп наобещал.
— Нет, у него комета. В том-то и дело! — Кажется, Нонна впервые увидела, как у кого-то горят глаза. — Сегодня не случится конца света, как было предсказано. Поэтому надо отметить.
— Так каждый день можно праздновать, — с сомнением произнесла Нонна. Ежедневные поводы означали, что на прогульщика придётся натыкаться чаще и, вероятно, даже знание расписания первокурсников не спасёт.
— Ну, следующая дата только через четыре года. Если в пирамидах раньше что-то не найдут. Так что в лучшем случае больше повода не выпадет до старших курсов. Нельзя упускать момент.
Он нагнулся развязать мешок, но с сомнением посмотрел на неё.
— Так можно?
— Делай, что хочешь, только не шуми.
Прогульщик без слов кивнул, поняв намёк. На долгое молчание его, однако, не хватило.
— А вы как к имбирному пиву относитесь? Нет, я не набрал слишком много и остатки потом заберу… Но, это как-то неправильно одному, давайте вместе отмечать.
— Имя?
— Моё? Петер. Можно просто Петер.
— Смотри, Петер, я приму твоё предложение, но с условием, что хотя бы за едой ты немного помолчишь. Согласен? — и, вспомнив, что чего-то не хватает, она представилась сама: — Нонна.
— Да, я слышал. Вы ещё Трёхглазая… кажется, старшекурсники вас так называют… — стушевался Петер, заподозрив, что не стоило упоминать кличку вслух.
— Что они ещё обо мне рассказывают?.. — подпустила Нонна эмоций в голос ровно настолько, чтобы не сильно испугать, но дать понять, что ответ её правда интересует.
— Ничего прям такого… Младшекурсников пугают, что Трёхглазая всё видит. Вот и я не спрятался.
В попытке задобрить он передал ей кружку имбирного эля, а себе оставил бутылку. Нонна подарок приняла и отпила в знак примирения. На вкус эль не походил на что-то из столовой академии или ближайших трактиров. Петер не пошёл по пути наименьшего сопротивления, подготовился как следует.
— Домашнее? — спросила Нонна, заметив, что сам мальчишка не пьёт, а чуть ли не из кожи лезет, чтобы похвастаться.
— Да-да, — радостно кивнул он. — Мама варит и всегда передаёт в дорогу. И я подумал, чего до экзаменов придерживать.
Нонна устроилась поудобнее на раме, свесив ногу наружу. Сычик попытался полетать в сухой зоне, но остался недоволен доступным пространством и вернулся на наплечник. Хотя магия защищала их от дождя, влажный тёплый воздух подобрался поближе, смешался с прохладой комнаты. Домашний имбирный эль приятно дополнял картину лёгким жжением и теплом внутри тела. И почему ей раньше не приходило в голову ужинать в комнате, а не терпеть толпу в столовой. Стоит попробовать.
— Всё-таки нам надо поменять пароль, — сообщила Нонна, и Петер чуть не подавился, испугавшись её голоса. — Двое — это уже слишком много. Вдруг кто-нибудь ещё найдёт.
— А больше никто не находил?
— По крайней мере, я с ними не пересекалась. И не видела никаких следов. Так что мы никого не отрежем, если сменим последовательность.
— То есть надо придумать семь чисел? — загорелся идеей Петер.
— Или восемь цифр.
— Восемь цифр — отлично! Это же как дата. Можно выбрать любую, смысл которой будет понятен только нам.
«Только нам». Нонна хмыкнула, но мысленно уже принялась перебирать варианты.
— В твои списки для отмечания не затесался какой-нибудь потов? Вот такую дату и выберем. И счастливого неконца света.
Петер поднёс недопитую бутылку и они весело чокнулись. Дождь всё ещё не закончился, но пошёл на убыль, а горы на горизонте окрасились закатным солнцем.