Жизнь приобрела смысл, когда в ней появился Бен Соло. Как будто все кусочки головоломки собрались воедино. На протяжении многих лет (двенадцати, если быть точным) он просуществовал без так называемой музы. И он гордился этим.
Ему не нужна муза, чтобы добиться успеха.
А потом в его жизнь ворвался Бен Соло да там и остался. А его творчество внезапно смягчилось. Стандартные геометрические формы стали более тонкими, более плавными, более интимными. Его современные абстрактные пейзажи наполнились светом, лёгкостью и красками. Он начал использовать более яркую цветовую гамму.
С его музой ему не нужен успех.
В данный момент вышеупомянутый муз лежит, растянувшись на бледно-голубом диване, с кремовой простынёй, обёрнутой вокруг бёдер (в целях художественного целомудрия).
— Можешь нарисовать меня обнажённым, Армитаж, — говорит он.
Как будто ему требуется напоминание. Он уже несколько раз рисовал Бена без всего. Он помещал его в исторический антураж, подсвечивая его красоту во всём её первозданном превосходстве.
Возможно, Армитаж слишком долго доводил до совершенства мужское достоинство Бена на этой картине, но он не жалеет об этом. Это одна из лучших его работ.
Он изображал Бена в виде Икара, с крыльями из воска, протягивающим изящные руки к Солнцу. Как английского потомственного дворянина, показав его богатства через одеяния и украшения, рассеянные по картине. Как Ромео, рыдающего под окном возлюбленной. Как мистера Дарси с письмом для своей родственной души.
Независимо от персонажа, позы или антуража, его муз так же поразителен, как и в тот момент, когда он впервые его увидел.
Каждый мазок кисти Армитажа вдохновлён исключительно красотой лежащего перед ним мужчины, и неважно, его он рисует или что-то ещё.
Бен постепенно затихает и проваливается в сон. Хотя Армитаж обожает его болтовню. Бен вываливает всё, что приходит в голову, и каждое его слово всё сильнее укрепляет любовь Армитажа. Говорит он о важных вещах или какой-нибудь ерунде, Армитаж упивается его речью, наслаждаясь его глубоким, низким голосом, словно первосортным шоколадом.
Обнажённая кожа мерцает золотом в лучах заходящего солнца, делая Бена похожим на мираж. Волосы переливаются на свету. Армитаж прекращает рисовать и, зажав кисть в зубах, кладёт палитру на табурет, быстро находит фотоаппарат и делает несколько потрясающих снимков. Он хочет запомнить эту картину навсегда. Сегодня Бен выглядит ещё невероятнее, чем во все прошлые сеансы позирования.
Армитаж возвращается к работе, довольный тем, как сияет его муз. Он рад, что решил порисовать этим вечером. Сперва он сомневался, что это подходящие условия, но теперь, глядя на своего муза в лучах закатного солнца, был уверен твёрдо как никогда.
Сегодняшний сеанс должен стать завершающим. Он работает над этой картиной уже несколько недель, а Бен каждый раз непринуждённо садится и терпеливо ждёт, когда Армитаж скажет: «На сегодня хватит».
Армитаж делает несколько шагов назад и прерывисто втягивает в себя воздух. Это шедевр. Он переводит взгляд с картины на натурщика, наслаждаясь изящными очертаниями тела, тёмными прядями, упавшими на лицо, и тем, как свисающая с дивана простыня стелется по полу.
Он откладывает палитру и приглаживает ладонью волосы. Да, он закончил. И наконец картину можно показать Бену. Бен никогда не смотрел на работу в процессе, сколько бы ему ни приходилось позировать, валяться на диване или позволять Армитажу возиться с простынёй, пока он не добьётся идеала. Для первого впечатления Бену важно увидеть сразу финальный результат.
Но пока пусть ещё поспит. Армитаж моет палитру и кисти, прячет тюбики с краской, наводит порядок, убирает табурет. И, только когда всё вокруг блестит, решает, что пора будить муза.
Армитаж опускается на колени перед диваном, берёт правую руку Бена, изящно свисающую с края, и нежно целует ладонь, затем запястье и дальше — до сгиба локтя. Губы плавно скользят по коже, поцелуи едва заметные, словно шёпот. Потом он переключается на левую руку, потянув её слегка на себя. Всё повторяется, губы касаются тёплого тела. Армитаж продвигается всё выше, пока лицо Бена не оказывается прямо перед ним.
— Любовь моя, — тихо произносит Армитаж и целует Бена в лоб, затем в скулу и щёку, и тот наконец просыпается. Медленно поднимает веки и приоткрывает рот, наткнувшись на губы Армитажа. Поворачивает голову, и Армитаж, принимая приглашение (а как иначе), целует его, неторопливо и нежно. Наконец Армитаж отстраняется, на лице его улыбка.
— С добрым утром, — шепчет Бен, даря улыбку в ответ. — Ты закончил? — добавляет он и потягивается всем телом — до кончиков пальцев на ногах, и Армитаж любуется зрелищем.
— Закончил. — Встав рядом с картиной, он радостно вздыхает и вновь смотрит на неё, безумно довольный результатом. Потом переводит взгляд на муза, который поднимается с дивана, непринуждённо обмотавшись простынёй. А потом подходит к Армитажу и пристраивается сзади, легонько касаясь его.
— Ох… Арми, это… супер, — ахает Бен.
— Тебе нравится? — спрашивает Армитаж с внезапной неуверенностью.
Бен обнимает своего очаровательного художника.
— Я влюблён.
***
Несколько недель спустя они стоят в похожей позе, одетые в костюмы с иголочки. У Армитажа аккуратный маникюр, идеально зачёсанные волосы и безупречно отполированные туфли. Бен по сравнению с ним слегка растрёпан. Свободно свисающие тёмные пряди, мозолистые ладони, а туфли явно зашнуровывали впопыхах.
Армитаж осторожно пытается вывернуться из объятий, напряжённо осматривая галерею, но сильные, натруженные руки останавливают его.
— Всё чудесно, дорогой. Им понравится. — Бен улыбается во весь рот и массирует кончиком пальца руки Армитажа. Армитаж немного успокаивается и, повернувшись, переводит взгляд на плакат у входа.
«Антология Кайло Рена»
— Мне по-прежнему ненавистно это имя, — шепчет он и прикусывает нижнюю губу. Бен протягивает руку и аккуратно заставляет его разжать зубы.
— Всё нормально, — хихикает он. — Ты же сам не хотел использовать моё настоящее имя.
Армитаж прижимается к груди Бена и вздыхает.
Все стены вокруг увешаны портретами Бена. Разные позы, костюмы и цветовая гамма. Армитаж по-прежнему гордится той, где Бен стоит за витражным окном и его тело подсвечивается разными цветами. И особенно он доволен тем, как использовал преломление стекла, чтобы скрыть наготу своего муза.
Бен целует его в щёку, и Армитаж счастливо сопит.
С его музой ему не нужен успех.