ТС объясняет, как три тридцатилетние женщины покинули этот мир практически одновременно: Передозировка, автомобильная авария, рак. Эти женщины даже не были первыми, кто умер в нашем классе.
ТС: Я поговорил с женой, ей уже лучше. Она сказала, что нам нужен серьёзный разговор. Сейчас она обедает с сестрой, и та тоже извинилась за вмешательство, она звонила без согласия моей жены. Я не сержусь. Это единственная семья, которая у них осталась. Я понимаю, почему она стала защищать жену.
ТС: Я действительно люблю её, и, хотя мне больно, понимаю, что это ничто по сравнению с тем, что ей пришлось пройти за практически половину жизни. Я хочу, чтобы всё стало лучше. Хочу, чтобы она говорила со мной. Если бы она захотела поваляться в постели с мороженым — это было бы прекрасно. Я бы попытался помочь ей в те дни. Но она предала моё доверие, и чем больше я думаю об этом, тем сильнее расстраиваюсь. Моя проблема во лжи. Она отобрала у меня выбор.
К: Мой насильник мёртв. Я отпраздновала его смерть ужином со стейком. Когда много лет спустя двое задир из группы, которая нанесла мне повторную травму, защищая насильника и обвиняя меня в клевете, погибли, я вновь отпраздновала заказом из дорогущей пекарни. Когда моя старшая сестра умрёт, я снова буду праздновать, потому что в детстве она нанесла мне сильную травму.
Я ходила на терапию. Я продолжаю туда ходить. Терапевты понимали меня и одобрили эти облегчающие травму ритуалы, они говорили, что это нормальная реакция, я не одержима этими людьми и не причиняла им вреда, просто случайно услышала об их смертях. Я не обязана проявлять только социально приемлемые реакции, я могу чувствовать облегчение и радость, поскольку некоторые из гнетущих сил исчезли из этого мира.
Подобные реакции напоминают то, как жертвам нападений не верят, поскольку те ведут неправильно, так, будто с ними ничего не случилось. Люди справляются с травмами по-разному, и мороженое выглядит вполне нормально. Травма этой бедной женщины настолько серьёзна, что смерть задир для неё стала облегчением. Надеюсь, однажды она сможет получить от своего мужа помощь, а не насмешки.
Очень жаль, что вы зациклились на семьях обидчиц, многие ужасные люди заводят семьи, и если они были настолько ужасными, вероятно, для вашей жены хорошо, что они не смогут передать своё поведение детям.
|
ТС: Меня не волнуют семьи этих женщин. Я говорил про «надеюсь, у них всё будет хорошо», но я не заинтересован в них. Моя проблема в том, что жена отстранила меня от причины этих празднований, ничего не сказала мне.
|
К: Но ваша реакция на соучастие была довольно бурной, вы назвали её серийной убийцей. Вы утверждали, что то, как она без согласия вовлекла вас в вечер мороженого и фильмов, потому что испытывала сложные эмоции, включающиеся в себя радостное облегчение от смерти её задир, наравне с преднамеренным убийством кого-то.
Сказать «я не хотел, чтобы ты меня втянула в такое» — нормально. Сказать «мне и правда неудобно праздновать смерть других людей» — нормально. Говорить «ты похожа на серийного убийцу, поскольку втянула меня в это» — не нормально.
Вы начали разговор не для того, чтобы ваша жена могла пообщаться с вами. Вы оскорбляли её. Вы хотите улучшить отношения? Сначала вам придётся отказаться от субъективных суждений. Естественно, есть те, кто не согласятся с этим, но вы не состоите с ними в браке.
К1: Обращали внимание на ту часть, где у одной из обидчиц, погибшей в автокатастрофе, было четверо детей в машине? Три из четырёх погибли, один ослеп и парализован. И то, что делает его жена, очень неправильно.
|
К2: Так она празднует смерть детей или матери? С вами явно никогда не случалось ничего плохого от того, кто делает это намеренно и с радостью. Это заметно.
|
ТС: Если ты празднуешь смерть матери в автокатастрофе, где погибли и её дети, ты также празднуешь и их смерть.
К: Мудак. Я понимаю, как это ужасно звучит для тех, кто никогда не сталкивался с травмами. Как человек, который прежил травму, я аплодирую твоей жене. Она радуется безопасности и ощущению вселенской справедливости (независимо от того, веришь ты в это или нет) наедине у себя дома.
Большинство людей, к сожалению, и ты в том числе, ожидают, что мы, жертвы, будем вести себя конкретным образом и никак иначе. Нам разрешают злиться и грустить, но лишь настолько, чтобы это не становилось невыносимым и не начало раздражать, и вам по-прежнему было бы комфортно рядом с нами. Конечно же, мы должны быть лучше, чем наши обидчики, от нас ожидают едва ли не святости, сочувствия к задирам, если вдруг с ними случится что-то плохое, помощи, когда они в этом нуждаются. Ожидается, что мы «лучше», мы не можем испытывать ярость, жажду мести или ждать, что карма настигнет обидчиков.
Серьёзно, нет. Просто нет. С вашей женой обошлись «бесчеловечно». Так позвольте ей быть «нормальным человеком». Дайте ей почувствовать всё это: эхей, попались, ну вот и всё, мудилы, мир без вас станет лучше. Пусть она отпразднует то, что люди, которые её унижали, ушли из её жизни навсегда. Она не выкладывает посты, не мочится на их могилы, не звонит их родителям и не рассказывает, какими дерьмовыми были их дети, желая им смерти. Она просто ест мороженое с улыбкой на лице.
Да, людям неприятно это слышать, но это факт: смерть одних улучшает жизнь других. И это нормально, твоя жена всё делает правильно. Она нормальный человек, переживший жестокость, так что оставь её в покое.
|
ТС: У меня нет проблем с мороженым. У меня проблема с тем, что меня заставили сделать это под лживым предлогом.
|
К: Окей, я понимаю. Я понимаю, но рекомендую не придавать ситуации настолько большого значения. Если вы ели мороженое без знаний о том, почему она была счастлива, значит, вы просто ели мороженое. Ты не можешь неосознанно праздновать то, о чём даже не знаешь. И для неё это был всё равно отличный день с мороженым. Думаю, ты придаёшь слишком большое значение тому, чтобы быть частью чего-то, где ты не хотел бы принимать участие. Но это не так! ТЫ не праздновал и вроде как говоришь, что у тебя нет проблем с её празднованием. Поэтому на самом деле никто не сделал ничего плохого.
Но ты также сказал, что это «дерьмо уровня серийного убийцы». Так ты поддерживаешь её празднование или нет? А это что тогда? Что касается тебя, тебе не о чём беспокоиться, мороженое — просто мороженое, если оно сознательно не выбрано для какого-то там значения. Это помогает твоей жене, а не тебе.
|
ТС: Я согласен, что так было бы, если бы касалось только её, но я ведь тоже праздновал! Она купила два мороженых для нас обоих! Она хотела, чтобы мы оба праздновали. Она предложила мне прижаться к ней на диване. Мы посмотрели фильм. В первый раз она была очень весёлой, а когда я спросил, случилось ли что-либо, она ответила, что это секрет.
К: Никто об этом не упомянул, поэтому мне стоит. Вы говорили, что она не рассказывает подробностей буллинга, возможно, это вышло за рамки обычного запугивания и перешло в сферу сексуального и физического насилия? Или, быть может, какой-то ещё другой вид психологических пыток? Потому что такое ощущение, что вся ситуация кричит буквально о выживании, а не о «просто жертва задир».
К: Весь пост — свидетельство о плохом характере твоей жены. Честно сказать, тот факт, что она устроила для себя эти особые дни, показал, что она реально облажалась. Спустя более десяти лет, ну серьёзно?
К: Праздновать чью-то смерть — это бляздец, даже если это были обидчики. Если мой партнёр сделает что-то подобное, вряд ли я смогу когда-нибудь смотреть на него как обычно
