Холиварофорум

Анон

Re: Чтения Франца Вертфоллена

Мон шег'и Фг'анц когда же письмецо?

Анон

Re: Чтения Франца Вертфоллена

Ай’л би бэк!

Берлинские записки для ветреной Штази - 2

1 - https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 0#p2594810

▼Скрытый текст⬍

IV

Новая глава снова встречает нас чудесами

Каждая складка свитера на молодом человеке в дверях кричала, что он как раз и есть тот самый беззаботный и скучающий представитель тех остатков буржуазной аристократии или аристократичной буржуазии, которые пили кровь из немецких рабочих, не так сильно как евреи, конечно, но в газетах о них иногда писали.

Перед сим ужасным зрелищем

Фрау Брюкер с радостной местью захлопнула дверь.

Франц стучит снова, он пришел спросить насчет комнаты.

Комнаты? Зачем ему комната? Развратствовать?
ФРАУ БРЮКЕР: Комнаты не сдаю.
ФРАНЦ: Да, а мне в СС ваш адрес назвали.
Ой.
Тучная женщина приоткрыла дверь.

Ну не могла эта ненавистница красавцев-Францев быть стройной ланью, ну просто никак!
С СС спорить никому не охота и фрау Брюкер приходится комнатку уступить.
Условия скотские!

Вот телефон, ванная, туалет, кухня. Телефон чтоб больше пятнадцати минут не занимать.

ФРАНЦ: А-а… какой… химический тут у вас запах.
ФРАУ БРЮКЕР: Это неделю назад крыс травили.
ФРАНЦ: Крыс?
ФРАУ БРЮКЕР: Да, в том году совсем нашествие крыс было, в этом полегче, теперь ни одной не осталось. Я просто окна зря не открываю. Это самая большая комната в квартире, она, видите, с каким оформлением. Даже постамент у кровати имеется.

Самой большой комнаты Францу маловато, ему нужно больше шкафов! Фрау Брюкнер сразу включает подозреваку:

ФРАУ БРЮКЕР: Вы что женаты? С детьми?
ФРАНЦ: Нет-нет, нет, что вы. Я просто пока багаж на работе оставил, но…
ФРАУ БРЮКЕР: И что в этот шкаф не влезет? Это самый большой мой...
ФРАНЦ: Я понял, простите.
ФРАУ БРЮКЕР: И что не влезет?
ФРАНЦ: Кажется, нет.
ФРАУ БРЮКЕР: Так, вы с кем тут жить собираетесь?

Франц клянется, что он один и переводит тему на красивое распятие на стене.
Фрау гордится, сделка совершена.

ФРАНЦ: Вот. Мне уже назвали сумму, она в конверте. Комната с завтраком, со стиркой, но без уборки.
ФРАУ БРЮКЕР: За эти деньги?
ФРАНЦ: Вы полагаете, они ошиблись? Если позволите, я перезвоню коллегам. Как же там, у Гестапо…
ФРАУ БРЮКЕР: Стирки у меня больше нет.
ФРАНЦ: Досадно. Но ничего, я все равно предпочел бы профессиональные прачечные.
ФРАУ БРЮКЕР: Так. Значит, вы остаетесь. Женщин сюда не водить. Сидушку опускать, волосы после бритья убирать, после девяти вечера не шуметь, в десять дверь на щеколде.
ФРАНЦ: Фрау Брюкер, у меня ненормированный рабочий график.
ФРАУ БРЮКЕР: Так. И во сколько вы планируете приходить?
ФРАНЦ: Это зависит лишь от рейхсфюрера.
ФРАУ БРЮКЕР: После десяти не купаться.

Пока автор красиво опускает, как же Франц все же попал в гестапо без маминых-папиных связей, учитывая, что его, считай, выгнали. Но факт остается фактом, Франц работает и живет теперь у милейшей Фрау, которая, видимо, так богата, что с порога отказывает всем квартирантам и вообще третирует сидушками. Будем надеться, с ней все будет в порядке.

Фрау уходит, Франц открывает окно и снова влетает стих!

Комната ожила городом,
лихорадочно-веселым,
возбужденно-работящим,
как прусская язычница,
нескладная и некрасивая,
но украшенная столь яростной подготовкой
к великолепным
и печальным
обрядам.

Этот полет мысли прерывает звонок от мамы, которой прям сча надо знать, как устроилась корзиночка.

V

Это рэп-баттл глава.

ДЖЕННИ: Тут я ему и говорю, смотри, какие меха. А он мне взял и купил, прямо сразу. Настоящий мужчина. Нравится?

ФРАНЦ: Ты маслом сейчас замажешь.
Костистое длинное тело
в странном куске материи,
напоминавшем
не то расписную тогу,
не то пьяное кимоно,
суетилось.
С мехом на шее
едва заметно белее
несвежей кокосовой мякоти.

Баттл происходит исключительно в воображении Франца, так как собеседница никак не реагирует на высокий штиль.

Чуть вывернутые губы,
британский рот
породистой,
чистокровной
лошади.

Это второе сравнение британцев и лошадей в творчестве Франца, так что повангую маленько нелюбовь к Кмбрбтч.

Дженни, кстати, предпочитает, чтобы ее называли

Сирена! Франц, Сирена! Сирена Адамс – что тут сложного?

Но Франц презирает псевдонимы.

ФРАНЦ: Просто вне стен борделя так девушку называть неприлично.

Дженни хвастается своим женихом, но Франц знает, что такая женщина

Одно из типичнейших женских тел:
костистое сверху,
неизящное снизу
и с уже намечающимся
тестообразным
животиком.

Никого нормального снять не может. И вообще она необразованная

А я, между прочим, тоже в оперу хожу. С ним ходила. Что-то такое про вакханок и кресты. А потом еще лебеди, не настоящие, конечно. Ой, долгая такая опера.
ФРАНЦ: Когда?
ДЖЕННИ: Да вот, в пятницу.
ФРАНЦ: Тангейзер.
ДЖЕННИ: Ага, Моцарта.
ФРАНЦ: Вагнера.
ДЖЕННИ: Нет, точно тебе говорю Моцарта. Вагнер – это где тетки воют, а тут – лебеди. Образовывайтесь, молодой человек.

Он только что определил оперу по дню недели?

Вкусные у меня блины? Вкуснее фрау Брюкер?

НЕЕЕЕТ, только не Фрау Брюкер! Людоеды(

Молодой человек, согласившись кивком, вслух для дальних слушателей отчетливо выразил несогласие и, удовлетворенный, с тарелкой поднялся со стула.

Пожрав, Франц уходит (господи, сколько они едят!)

ДЖЕННИ: Видишь, вот что породу выдает. Мой любимый, настоящий барон, никогда бы девушку одну завтракать не оставил. Вот стану баронессой…
ФРАНЦ: Дженни, на территории всего германского рейха не осталось больше титулов. Их упразднили. Они теперь не то, что формальность – политес и история. И даже если бы они были, когда он настоящий ариец и немец, он не может быть бароном, он может быть лишь freiherr. Титул барона можно было получить лишь от царя, французов или англичан. Балтийские фамилии…
ДЖЕННИ: Да ладно, не завидуй. Ты тоже хорошенький. Ну, подумаешь, не барон. Не волнуйся, как выйду за него замуж, и тебе кого-нибудь подберем.

Уела, Францу срочно надо отыграться!

ФРАНЦ: О, великодушная королевна, мне остается лишь припасть устами к вашим белоснежным ногам и возблагодарить господа за милость его в вас проявленную.
ДЖЕННИ: Ну, хватит! Мне же обидно!
Так, необходим более тщательный подбор слов.
ФРАНЦ: Дженни… ты охрененно здоровская.

И последний аккорд

Крохотное мгновение счастья
у поверхностного
и беспечального
существа
тоже может
улучшать аппетит

Можно подумать, что иначе он есть бы не стал, ха!

VI

В которой рэп-баттл продолжается

Миниатюрный,
исключительно
уютный
день.
С игристым чувством приятности,
застрявшим где-то в груди.

В этот славный день Франц встречает своего брата Герберта.
У них вполне нормальная беседа:

ФРАНЦ: Я её не забыл. Я работал.
ГЕРБЕРТ: Когда в генералы?
ФРАНЦ: Брось.
ГЕРБЕРТ: Ты не рад повышению?
ФРАНЦ: Мелочь.
ГЕРБЕРТ: О, да тут все серьезно, господин Вертфоллен?
ФРАНЦ: Отставить разговоры. Расскажи лучше, что Штази? Как ты? Как Вена? Как твои… собрания поживают?

А потом выясняется, что Франц и Герберт – это типа головы одного горыныча, ибо не различимы.

ФРАНЦ: Так, хватит. Что ты вообще тут делаешь?
ГЕРБЕРТ: Что я тут делаю? Известно – жизнь прожигаю. Вкусно ужинаю под извивающихся девочек лучшего кабаре в Берлине, а ты, новоиспеченный праведник, тебя что сюда занесло?

Выясняется странное

Мне обещали «невидану зверушку», но появляются у меня смутные подозрения, что в природе её все-таки нет. Видишь ли, тот попугайчик, с которым я живу, прожужжал мне все уши неким сказочным принцем, что каждый день ей делает предложение, по гланды влюблен, но не спит, терпит, ангел, до свадьбы. Хотя в последнем пункте я с ним согласен, если даже треть того, о чем она мне плачется, поедая мой шоколад, окажется правдой, то там была добрая половина Вермахта. В конце концов, при ее пустоголовости, это просто опасно для здоровья.

А) Франц бросил милую Фрау Брюкер Б) Живет с девушкой, которую обсирал всю прошлую главу.
С мамкиных плеч – да на девичьи. Это точно не автобиография?

ФРАНЦ: Знаешь, я вдруг открыл, что женская болтовня здорово расслабляет мозг.
ГЕРБЕРТ: Вот! А я что тебе говорил тогда на Крите? А ты мне – скачки, скачки…

Если этот мозг расслабить еще больше, он перейдет в газообразное состояние!
Знакомить брата с фройляйн Франц отказывается, неожиданный абзац и новый диалог. Из-за которого дислокация Францевой квартиры снова менятся:

ГЕРБЕРТ: Даа, вот хозяйка у вас Эриния так Эриния.
ФРАНЦ: Фрау Брюкер что ли? Брось, она легко смягчается парой чахлых букетиков и банальщин. Забавно, что Дженни и она живут в одной квартире, ругаются в 7.10 утра и 9.20 вечера и не могут увидеть, что они идеальное олицетворение прошлого и будущего друг друга.

Да-да, Дженни живет у Фрау Брюкер, которая сдала комнату Францу только под угрозой гестапо и ненавидит порок. Модус операнди персонажа? Не более чем на два абзаца, дорогой!

Розовое существо в блестках с декадентно вычерненными очками панды кинулось на Герберта.
Взасос.
Отлепилось.
ДЖЕННИ: А вы уже познакомились! Ужас! Там такое в туалете произошло! Какая-то блондинка нанюхалась порошка до смерти! Представляете? Я такая подхожу, ну стою, жду, жду, думаю – очередь, а там, оказывается, она унюхалась, у нее сопли, слюни, кровь. Всё растекается. Представляете? Глазища закатились, первый раз такое вижу. Что, может, уже в зал?

ТАМ-ТАМ-ТАМ!
Прекрасный принц Дженни и мудацкий брат Франца – один человек.
Дрогнул ли я? Ничуть.

ДЖЕННИ: Ну, мальчики, что вы будете? Ой, Лео, я обязательно возьму фуа гра! Франц, попробуй, это такааааая вещь! Как икра, только французское. А икру мы возьмем? А, Лео, милый, тебе надо ему вернуть деньги за вход. Я ему говорила, что ты никогда не опаздываешь, разве что у тебя кто-то умер, а он не захотел ждать на улице и заплатил. Беспокоился, что замерзну. Ну не душка? Но ты ему верни, ему нужно. А что сказали кинопродюсеры? Я знала, знала, что мне надо делать тюрбан, а ты – нет-нет, так непонятно, надо волосы показать. Я не слишком много улыбалась? А он говорит, я, когда улыбаюсь, прямо как лошадь. Вот злыдень, да? Между прочим, у меня такие зубы, что вообще ни одного кариеса, никогда!

Красивая женщина должна быть максимально тупой, чтоб до скрипа в зубах.
В процессе редкого для автора диалога троих персонажей мы узнаем, что

а) Герберт представляется своей тян Леопольдом
б) Дженни представляется Герберту Ирен
в) Биография Франца, рассказанная Дженни – это:

ты вообще гастарбайтер из Чехословакии. Детство провел на печи, на речных пароходах угольщиком подрабатывал, почему-то по России побирался…
ФРАНЦ: Это вольный пересказ фройляйн моего пересказа Горького.
ГЕРБЕРТ: И вот, наконец, в поисках лучшей доли, добрался ты, горемыка, до Берлина.

А рассказал он это, чтобы Дженни ему помогала! Вот тебе и сын богатого семейства.

ГЕРБЕРТ: Ты просто не понимаешь, как Ирен мне прожужжала уши этим несчастным гастарбайтером, которого необходимо куда-нибудь пристроить, потому что у него такая жизнь была тяжелая, а сам он хорошенький, прям… как там Ирен, точно – прям херувимчик.
ФРАНЦ: Херувимчик?! Они маленькие, жирные и ляхастые! Дженни, что во мне от херувимчика?
ДЖЕННИ: Глаза.
ФРАНЦ: Глаза? Герберт, у меня выпученные, заплывшие щеками глаза?! Да как ты мог польститься на такое описание? Я подозревал в тебе лучший вкус.

Видимо, из двух братьев Герберт чуть-чуть меньший мудак, но не сильно. Чтобы соответствовать духу фамилии.

Дальше мальчики троллят Дженни и это более чем уныло:

Почему ты решила, что я – чех?
ДЖЕННИ: Ну, я так не решала, то есть… конечно… ну, ты же не из Берлина.
ГЕРБЕРТ: Да, действительно, он…
ФРАНЦ: Тшшть… не мешай моему биографу, а скажи мне, милая девочка, чем это я в Берлине после бурлачества-то на Волге занимаюсь?
ДЖЕННИ: После чего?
ГЕРБЕРТ: Ты зачем используешь такие сложные слова?
ДЖЕННИ: Да, Франц, кончай уже умничать.
ФРАНЦ: Милый ребенок, чем я занимаюсь в Берлине?
ДЖЕННИ: Ну, я что знаю? На стройке работаешь.
Герберт хохотал заразительно.

Братья усиленно доказывают, что Франц – богатый. Дженни не верит

ДЖЕННИ: Лео, я что похожа на дуру? Я серьезно, вы что совсем меня идиоткой считаете? Вы правда считаете, что я такая тупая, чтобы не знать – графы в таких комнатах не живут!
Оставь надежду мысль сюда входящая.

Вообще-то мысль вполне разумная, но Дженни же должна выглядеть полной идиоткой.

ФРАНЦ: Герберт, я бы настойчиво советовал тебе раззнакомиться. Хотя она и права. По сути, я действительно работаю на стройке. Только кителя не переодеваю. Впахивую, как раб на галерах. Ну, что ж ты не ешь-то свой фуа гра, оракул ты мой дельфийский?
ДЖЕННИ: А вот и ни черта! В лотерею я не верю.
На округленные глаза Франца, у Герберта случился новый приступ.
ГЕРБЕРТ: Лотерея… есть такая… «Оракул».
ДЖЕННИ: Какие ж вы всё-таки зануды! Дельфийский, Дали, бурлачество, бла-бла-бла… Лео, любовь моя, положи ему икры, а то он её не попробует. А ты ешь, давай, Лео платит. Ааа, мальчики! У нас же шампанское пропадает! Наливай, давай, наливай!

И алкоголичкой!

Конец части второй, третья будет последняя. Думаю, потом можно будет перейти к истории про гувернантку, она наверняка веселее.
До новых встреч!

Анон

Re: Чтения Франца Вертфоллена

Вкусно ужинаю под извивающихся девочек лучшего кабаре в Берлине

▼Скрытый текст⬍

https://www.youtube.com/watch?v=yQn8vPOCnp4

Чтец, спасибо! 

Анон

Re: Чтения Франца Вертфоллена

Вкусные у меня блины? Вкуснее фрау Брюкер?

НЕЕЕЕТ, только не Фрау Брюкер! Людоеды(

Анооон!

Анон

Re: Чтения Франца Вертфоллена

Спасибо, чтец!
Господи, это ещё более уныло, чем "заурядные письма". Когда она там дно пробьёт?

Анон

Re: Чтения Франца Вертфоллена

Кто такая фрау Брюкер?

Читец, спасибо тебе за читения фичка про Франца в Берлине! Ты герой, что осиливаешь это.
Больше других мне понравилась глава, где Хрюнц Франц собачится с родителями. Да что же они все такие одинаковые - что мудоЭрик у НК (другие ее фички не осилил даже в читениях), что Франц у Камиллы - сами не умеют ничего, только надувать щеки. Нет бы авторы прописывали им скилл делать деньги из ничего - пока мерсский быдлопапахен сутками впахивает у себя в конторке, Франц проедает наследство от какой-нибудь богатой тетушки или за миллиарды продает свои стишата, например, которых он за пять минут настрочит целый том.

Насчёт отелей. Может, кто-то из Камиллиных или Айгеримовых (или у них обеих) родственников владеет отелем? Вот девчонки и фотаются во всяких люксах, которые, как тут предположили, бывают иногда свободны.

Про русяз. Камилла как раз из поколения моих студентов, которые были у меня когда-то из азиатских республик бывшего СССР. Так вот, у них там знать русский - это круто, ну как у нас английский. Кто богатый, но не особо, тот отправляет детей учиться в Россию. Кто еще богаче, тот посылает во всякие Лондоны и Парижи. Короче, та же ситуация, что с Машей Цод. и ее богемной йуностью в Лондоне. Могу быть не прав, но в результате общения с теми студентами мне так казалось. Поэтому Камилла окучивает русскоязычную аудиторию, что путь в англоязычную ей заказан, а посиять хочется.

Анон

Re: Чтения Франца Вертфоллена

ФРАНЦ: Дженни… ты охрененно здоровская.

Да просто зыкинская чикса, чо уж там)

Анон

Re: Чтения Франца Вертфоллена

зыкинская чикса

Зыковская же.

Анон

Re: Чтения Франца Вертфоллена

Зыковская же.

У нас говорили "зыканская"

Анон

Re: Чтения Франца Вертфоллена

ФРАНЦ: Тебе не понять, быдло. В общем, в измененном состоянии сознания я пришел на занятие и увидел, что преподавателя еще нет, а эти пустоглазые карпы сидят и ждут. Просто ждут! Меня охватил внутренний бунт! Я залез на пюпитр, и, спустив штаны, выразил свое отношение к ним, к этому напыщенному куску плесневелого сыра, и ко всему университету вдобавок.
ДРУГ ФРАНЦА: Господин Вертфоллен, если проще - Франц при всех насрал на стол, на пол, и впридачу на учебник по римскому праву. И подтерся рукавом.
ФРАНЦ: Жиденько! Вонюче! Дерзко!
ОТЕЦ: *хватается за голову*
ФРАНЦ: Папахен, радость моя, ты же заплатишь за меня штраф? Неужели тебе жалко пары пфеннежек для своего великолепного потомка?..

Знаешь, анон, а ябпочитал такое. Именно в исторических декорациях, как пародию на растиражированный образ гламурного аристократа-нацика. Это должно быть очень дерзкочиково и очень смешно)

Анон

Re: Чтения Франца Вертфоллена

Ивлина Во и Вудхауса про такие образы можно почитать. Но того анона, напиши он ещё, я б зачёл с удвольсьвием)

Анон

Re: Чтения Франца Вертфоллена

Окончание передач

Берлинские записки для ветреной Штази - 3

1 - https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 0#p2594810
2 - https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 1#p2611971

▼Скрытый текст⬍

VII

Начинается все с очередного стихуя

Особенно мерзли уши.
Отчаянно
не хотелось
отпускать сон.
Сон ушел.
Автомобиль медленно заполнялся туманом.
Рассвет в Вене,
особенно летней,
это – взлёт.
Предрассветная Вена тиха,
как богатая,
хорошенькая
и смутившаяся
невеста.

Франц-персонаж у нас патриот. Поэтому у него Вена – невеста, а Пруссия – увидите ниже.
У меня в ушах отчетливо звучит голос учительницы по литературе, предлагающий оценить образ Сосны у Лермонтова.

Но то был ноябрь и Пруссия,
где не знают рассветов,
так – короткое время,
пока все предметы серы
перед очередной примеркой
своих
не поражающих
воображения
красок.
Вода сонно причмокивала у берегов.
Одна серая тень подошла к другой,
та протянула ей чашку -
по заболоченным испарениям недо-озёр
разлился запах,
умопомрачающий
запах
липы.

Две тени – это братья-акробаты Франц и Герберт. Они пьют чай, а потом идут по грибы? Точно я не уверен, описание такое:

Чашку забрали.
Полезли куда-то в чащу.
Лужи.
Невыспанность.
Сумерки.
Злость.
ФРАНЦ: Герберт!
ГЕРБЕРТ: Я здесь. Осторожно, там скользко.
ФРАНЦ: Ты бы лучше фонарик в машине держал.
ГЕРБЕРТ: Я держу.
Слякоть.

В слякоти, невыспанности и лесу они наслаждаются неприветливым прусским утром. Диалоги становятся все менее информативны. Я тоже, когда засыпаю, половину слов забываю произнести.
Поэтому продолжается поэзия. Кажется, она тут заменяет как бы музыкальную паузу в фильме, когда герои смотрят вдаль, и играет что-то лиричное. Я начинаю понимать Франца. Страшно.

Подчас
у Бетховена или Вагнера
все сорок минут симфонии
могут служить
лишь тридцати секундам
полёта,
оглушающим
где-то в конце.

И снова я повангую, что это такая отсылочка и где-то в конце сия шедевра нас ждет взрыв!

Привкус липы
в чернёном
ноябрьском
серебре
предметов,
река,
разлившаяся
тяжелым,
окаменевшим светом,
померцивающим
тускло,
как не блестят
легкомысленные речушки
юга.
Но больше всего запах -
ясеневый,
свежий
и мрачный
запах утра,
которое всё никак
не может прорваться
на варварские
поля.

Аноны, кто сечет в поэзии? Я никак не могу понять ритм. Это футуризм? Вертится ли в гробу Маяковский или какой-то другой поэт?

Коряга,
фантастическая вода,
расплывчатый
противоположенный берег
и чернота
справа –
сосущее, как зрачок – свет,
вглядывающееся
пространство,
населенное мозгом
наркотиком
собственной молодости
и жажды.

ГЕРБЕРТ: Сигарету?
ФРАНЦ: Рейхсфюрер косится.
ГЕРБЕРТ: А как же опиум?
ФРАНЦ: Давно бросил. «I don’t know when you’re higher, Franz, when you’re high or not». And her mother adds, «definitely when he’s not». And I thought it was the unique point in which Alice’s mother may be not that wrong. So why bother myself?

Окей, Франц говорил по-английски с Джоном, но с Гербертом-то нахрена?
Ну и традиционный вопрос кто такая Элис даже задавать неинтересно.

Но есть и интересующий нас вопрос, касающийся Францеведения:

ГЕРБЕРТ: Значит, у вас все серьезно с национал-социализмом, господин Вертфоллен?

Но ответят нам на него, конечно, с подвывертом. Простота – для быдла!!разраз

ФРАНЦ: Ты обращал внимание на здания?
ГЕРБЕРТ: Новые?
ФРАНЦ: Они тебе нравятся?
Раздумье.
ГЕРБЕРТ: В целом… да. А вообще… да-а… вообще впечатляют.
ФРАНЦ: Окрыляют, Герберт. Лаконичность, строгость и мощь. Ты думаешь, толпа это замечает? Думаешь, она чувствует благодарность, что живет в красоте или рядом? Думаешь, ей сильно заметна разница между румынским хлевом и рейхсканцелярией? Но это не печально, так было всегда. Печально иное. Слова «строгость», «мощь», «величие»  уже оплеваны и упрощены толпой. Она их не выносит, она не способна на их проживание и потому их кастрирует, превращая в безвредный набор звуков, в который можно даже не вслушиваться, а так – всезнающе хмыкнуть: «пфф, национал-социализм, пропаганда». Ты знаешь, что я до сих пор беспартийный?

То есть, с национал-социализмом у него не серьезно. Он вообще не национал-социалист. Беспартийный эсесовец!
Герберт удивляется, уточняет, как к этому относится начальство. Но начальство, Франц, конечно, уел:

Фюрер – всё, кроме национал-социалиста. Недочеловек ведь – это не вопрос национальности, расы или класса. Это вопрос сути. Будь ты славянин, негр, семит, да хоть румынский цыган, будь ты немец, не за это топтать должно – за обезьянство. И Фюрер – единственный, кто вообще набрался смелости или безумия официально объявить войну недолюдям. И мне нет дела до того, как политики, а затем историки окрестят очередные велеречивые утопии какой-нибудь кабинетной крысы. Я вообще не верю ни в патриотизм, ни в человечество, но я верю в преданность лучшему.

Назовите мне хоть одну причину, почему человек, считающий, что румынский цыган может в теории быть лучше немца, все еще не просто жив, но и работает в СС!

ФРАНЦ: Ты помнишь, как я попал в СС?
ГЕРБЕРТ: Вы всех тогда удивили, Вертфоллен.

Говорит человек, носящий ту же фамилию.

ФРАНЦ: Да уж, особенно себя. Я вообще полагал, что это самый несчастный случай во всей моей жизни… первые сутки. За последние три месяца я как-то часто бывал с Фюрером в опере. Мы, оказывается, одинаково влюблены в «Золото Рейна» и « Сумерки богов», вообще в Вагнера. А он… он очень любит делиться радостью, Герберт. Так вот он как-то прознал, что я беспартийный, и после оперы угостил меня чаем с полуторачасовой речью, в тот день он дал какую-то адскую бездну интервью и, я так полагаю, его еще не совсем отпустило. Он говорил со мной языком газет: рабочие, крестьяне, народ, масса, народ, благосостояние. По понятным причинам, ему очень не хватало от меня отдачи. И вот он останавливается и – «ну, что вы скажете?». А что я мог сказать на полтора часа сердцеразрывающего действа, в котором один из рыцарей Вагнера так хочет видеть людей в крысах, что делает крыс людьми.
ГЕРБЕРТ: И что ты ответил?
ФРАНЦ: Правду. Что с этой его речью я так не согласен, так не согласен, но за него умру.
ГЕРБЕРТ: А он?
ФРАНЦ: Сел и сказал, что для него это – честь.

Ути-пути, какой плюшевый зайчик этот ваш Гитлер!
Судя по всему, в оперу они ходят вдвоем, иначе не понятно, почему из огромного зала людей Гитлера заинтересовал лично Франц.

Вообще работа у Франца, мягко говоря, странная: Он общается с дебилами.

. Боже, ты не представляешь, как я затрахался говорить с дебилами! Герберт, я никогда не был так кровожаден, как сегодня. Пока ты с напыщенным видом сельского идиота рассуждаешь с ними об интересах рабочих, крестьян, буржуазии – социализм, большевизм, капиталы – пока ты пересыпаешь свою речь пустыми терминами, аллилуйя, оно тебя слушает и искренне считает, что оно не дебил, которого усыплять надо, а утонченнейшее из всех существ. Мыслящее.

Под дебилами Франц подразумевает газетчиков (о них в вырезанном мной абзаце), так что внимание, вопрос: Франц работает в пресс-центре СС?
Нахрена хоть кому сверх-ценное мнение пусть эсесовца, но совершенно рядового?

И не дай бог тебе даже упомянуть слова вроде верности, долга или чести! Его узенькие бесцветные глазки тут же заволокутся курячьим сном, и оно хмыкнет про себя – «пропаганда». Ну и как, скажи мне, с такой заспанной ордой не облекать свои идеи во что-нибудь примитивно-пошлое, зато доступное их рахитичному пониманию.

О какой верности, долге и чести ты говоришь, Франц? Ты, на секундочку, гражданин Австрии. Ты предал свою родину и свою семью. А про честь у гулящего, сытого засранца я даже упоминать не буду.

А ведь как невовлекаем этот скот! Они ж не терпят гениев при жизни, им нравятся мощи. Сладкий, безвредный душок истлевшего. Склепики, могилки… И эта их любовь к доброте! Какое же гнусное, липкое слово! Им же и в смерти не откроется, что важно не то, против чего ты, а то, ЗА что ты. Фюрер за красоту. И не германцев, а сверхчеловека. За право совершенства на существование в этом убогом людском болотце. И добро здесь, сентиментальная жалостливость, которую сброд обожает – это самоубийство. Позорное и постыдное, потому что, сбегая отсюда через смерть, ты оставляешь этим косоглазым на растерзание трепетность и чистоту. Герберт, как смотреть в сытую харю бандерлога, считающего, что он – праведен, и сидящего своей немытой дырой на руинах великого?

Че удумали, добрыми быть! Мне кажется, Францу нужно было избрать совсем другую ролевую модель:

ГЕРБЕРТ: Ты поэтому веришь в тысячелетие Рейха?
ФРАНЦ: Ну конечно нет. Я вообще верю в скорую победу Томми. Я, кстати, увел-таки у министерства тот заказ из под носа. Можешь поздравить, теперь все их поставки будут идти только через СС.
ГЕРБЕРТ: Это случай с человеком-невидимкой?
ФРАНЦ: Неслышинкой, скорее. Замечательный метод. Контракт чуть ли не 33-го года, обязательства, а человек Рокфеллера просто не поднимал трубку. Клал он на суд. Бюрократы из министерства замучили его секретарей всякими письмами, звонками и прочей белибердой. Я был кратче. Я сказал, что хочу сделать себя в три раза богаче, а его – в пять. Он перезвонил через час.

Этот пассаж – одна из причин, почему я не в жизнь не поверю, что родители Франца-автора реально богатые люди. Вот чисто как секретарь могу сказать, что если б меня попросили передать начальству, что какой-то поц сделает всех в пять раз богаче, я бы даже чесаться не стал. Псих какой-то звонит.
Это уж я молчу о том, что Франца вроде как по легенде лишили папиных денег, так что в три раза богаче – это весьма и весьма скромная сумма.

Это ты или я требуем от сброда идеальности, чтоб они были хотя бы людьми, а не двуногим убожеством. Те такого не просят, они любят толпу такой, какой она есть – биологической массой. Наивные, они полагают, что в толпе можно пробудить жадность. Зря. Обезьяна способна на жадность мимолетную. На жадность, как эмоцию – хоть сто раз, но на жадность, как чувство – никогда. У нее памяти не хватит. И души тоже. И когда Томми, наконец, в этом удостоверятся, они прибегнут к одному – к страху. Я верю в их победу. Девиз нового мира будет прост и демократичен: стань жадным или умри пытаясь.

Это новый альбом 50 цента?

И, положа руку на сердце, это единственное, что подходит толпе. Не подумай, я люблю жадность – жадность до всего, голод, постоянный, невыразимый голод до большего. Но, видишь, это опять требование сверхчеловеческого, Томми попроще – они хотят жадности к деньгам. Помнишь Париж? Это у нас с тобой может быть коммунизм. Ты, я и Штази – коммунизм уже шатается, а вот между тобой, мной и мирно похрапывающей сиреной Дженни, какой тут на хер коммунизм? Люди на него не способны. Только на идеи Гитлера они не способны еще больше. Я вообще убежден, если бы наши предки не дрессировали веками эту толпу, мы бы жили сейчас, как Советы – в вонючих, тараканистых избах. Ох насидится еще Сталин по шее в навозе своих доярок. Жалко даже. Все-таки неплохой человек.

Пристрелите кто-нибудь эту говорящую плесень!
А Сталин у нас тоже стремиться к красоте, его чем оправдываем?!

Всё теоретически выполнимо, лишь Фюрер недостаточно твёрд. О, это не осуждение, я не знаю никого в истории человечества, кто обладал бы достаточной стойкостью для такого размаха. Сталин чуть тверже, пожалуй, потому что озлобленней – бурлаков навидался.

Ой-ой, злые бурлаки! Да если б эти злые бурлаки не снесли царя, сидел бы Сталин сам дояркой, неужели не понятно это?

Но у него и мечты поменьше. Его идеи осилят и недолюди, если их хорошенечко припугнуть. Но рано или поздно, и его детище свалиться – демократичность, как ржавчина, проедает всё.

А… какие идеи принадлежат лично Сталину? О чем мечтал этот великий ум?

Муравьев больше, чем львов, и, в конечном итоге, они доедают львиные туши. Доедают с долей насекомой гордости – такой хищник великий был, а они такие ничтожные, такие ничтожные, а съели, ура – еще грацией, силой и смелостью стало меньше! Такие вот обычные люди – трусливая храбрость с отдушинкой падали.

Трусливая храбрость, соломенные мозги и железное сердце

ФРАНЦ: И вообще, что за странный вопрос! Неужели я откажусь от полета лишь оттого, что он будет недолог?

Да, вы, батенька, романтик

Волнистая
целостность
жидкого серебра
мечтала
быть потревоженной.
Брошенный камень сказал «уп».
Случайный,
глуховатый «уп»,
в котором нашлось вдруг
столько Германии.
Столько
глубокого,
серебристого мира.
Свинцового,
свежего,
звонкого –
настолько языческого,
что даже христианство сделалось здесь
твердым
и яростным,
непрощающим
пакостей.
Спокойнейший,
непоколебимый «уп»,
мило мечтающий
о своём Рагнарёке.

Непоколебимый Уп – это идеально название для какого-нибудь мультика для младшего школьного возраста. Типа Капитошки.

ФРАНЦ: Герберт! Он стоял здесь. Он не мог тут не стоять.
ГЕРБЕРТ: Кто?
ФРАНЦ: Герхард! Герхард Маттиас Людвиг фон Вертфоллен. Тевтонец, побывавший в крестовых походах, а затем… решающий прусский вопрос. Я точно знаю, он стоял на этом вот месте, только на каких-то семьсот лет раньше, смотрел на эти синеющие тени и тоже думал, что дикари – неистребимы.

А говорил, с опиумом покончено.

Меня в пять лет поразило его надгробие. Мастерская лепка! Ты думаешь я… я бы так… если у меня и был бы кумир, то это он. Спокойствие, собранность в прозрачнейших веках, в губах. Живой, сейчас встанет. И юный. Звонкий от неостановимой воли собственной. Тяжелой – сталь, а свежей – колокола. Ты думаешь, мы хоть немного похожи?
ГЕРБЕРТ: Не отличить. Только кудри отпусти.
Тишина.
ГЕРБЕРТ: Я не шучу.

Юный-звонкий тевтонец с кудрями. Сир Лорас, что ли?

Роса.
И желание
встряхивать,
стряхивать,
очищать –
ваять, отсекая всё лишнее.
А затем – ощущение величия
и тихого,
всеобъемлющего
наслаждения большим.
Господи, как же хочется…

Хочется писать хоть немного осмысленно?

И как допустил ты
все эти картины, истории, песни –
пугливые изображения
упитанных и нестрашных людей,
бездумно позастывавших в латах
перед невозможно неодушевленными дамами
или алтарями –
всяческим хламом.

Дамы – они как рыжие – бездушные все до одной.

Прав был Коран –
нельзя идиотам
представлять бога.
Никогда святые моменты
не должны
оказаться
в руках у черни.
Там, где был бог
останется
нечто смешное и жалкое,
голые мумии когда-то великих святых.

Вроде в начале Франц был язычником, а в Письмах – католиком.
Коран-то он когда освоил? И зачем?
Коллекционирует он свои верования что ли?

А что чище
полета и ярости,
после которых так неизбавимо надо
воткнуть желательно ещё окровавленное лезвие в землю,
на мгновение сделав его
символом веры
во всё
столь простое,
что невыразимое –
символом
страданий,
креста
и победы,
у которого остается лишь пасть на колени
и молить –
Господи,
дай же мне сил!
Дай мне силы и твердости.

А Господь такой: ты это, сначала определись, какой именно я тебе нужен, а там поговорим.

ФРАНЦ: Что, завтракаем у И?
ГЕРБЕРТ: Лучше. Оставим Дженни, заберем И, позавтракаем у меня.
ФРАНЦ: С твоими жемчужинами?
ГЕРБЕРТ: Именно.
ФРАНЦ: Ты читаешь мои мысли.

И это конец. Да, просто конец.
Кто такие И и Элис, почему Франц стал богатым, живя в комнате у Фрау Брюкер, на какие шиши он ходил с Гитлером в оперу, почему Штази ветреная и где хоть слово о Берлине в этих берлинских записках? Мы никогда не узнаем.

Конец

Такие дела. Нас ждет кулстори про гувернантку!

Анон

Re: Чтения Франца Вертфоллена

Чтец, ты космос! Прорвался через такую хероту, что глаза кровоточат даже от обрывков.
   
Что до текста, то это жалкое словоизлияние без смысла, без идеи и скучное, как картон. Написано «ниачем» и весьма скучно. Настолько скучно, что это не Камиллке я должен денег за прочтение, а она мне за моральный ущерб. Это именно тот случай, когда лучше бы девочка писала среднестатистическую ебельку для фикбука. А стихи мне напоминают творчество сумасшедших. Нихрена не понятно и нелепо

Анон

Re: Чтения Франца Вертфоллена

Спасибо Чтецу за подвиг! Реально подвиг ведь ебанина та еще написана. Письма мертвой жене были как-то интереснее но это мое ИМХО. Чтецу шоколадок и крепких нервов!

Анон

Re: Чтения Франца Вертфоллена

Художественные произведения Франца дают прикоснуться к опыту пяти героев из пяти разных эпох — от Норвегии IX века до современности. Через книги, стихи, спектакли читатель получает возможность восстанавливать их жизни как мозаику.

Ну я с этим согласен. Он так интересно и многогранно преподносит картину окружающей жизни. Реалистичный фильм на бумаге. Вообще я считаю, что произведения Франца нужно включить в школьную программу 10-11 класса.

Анон

Re: Чтения Франца Вертфоллена

Вообще я считаю, что произведения Франца нужно включить в школьную программу 10-11 класса.

А плюсану, иногда надо показать школоте как точно НЕ НАДО писать сочинения. Наглядно, с примерами. Чтоб поржали, поблевали и уяснили, как хуёво может смотреться со стороны их нитакая графомань.

Анон

Re: Чтения Франца Вертфоллена

А плюсану, иногда надо показать школоте как точно НЕ НАДО писать сочинения. Наглядно, с примерами.

неправильно ты говоришь, анон. А вообще классная мысль. Интересно вот...по хуете типа Войны и мира, хотя вот это с моей точки зрения яркий пример бесполезного пачкания бумаги, сочинения подробно разбираются. Педагоги учат, как надо писать по ВиМ. Интересно, как бы выглядели правила написания сочинений по произведениям Франца Вертфоллена? Это принципиально же новая страница в литературе и написании сочинений, очерков...

Анон

Re: Чтения Франца Вертфоллена

Это принципиально же новая страница в литературе и написании сочинений, очерков...

Чтения! Чтения текстов всяких пациентоподобных графоманов как новый вид заданий на уроках литературы. И педагогическую ценность имеет, и школоте весело будет. Сорок восьмой, ты гений.

Анон

Re: Чтения Франца Вертфоллена

Это принципиально же новая страница в литературе и написании сочинений, очерков...

Ну да, ну да. Поможет школьникам научиться писать фразу "Что за унылую хуиту я сейчас прочитал" без слова "хуита" и развёрнуто.

Анон

Re: Чтения Франца Вертфоллена

Чтения! Чтения текстов всяких пациентоподобных графоманов как новый вид заданий на уроках литературы. И педагогическую ценность имеет, и школоте весело будет. Сорок восьмой, ты гений.

Плюсую снова, 48-й сочинил наикрутейшее упражнение. Выдаётся школоте текстец такого Всранца и план читений:
- общий анализ,
- грамматические ошибки,
- орфографические ошибки,
- стилистические ошибки,
- логические ошибки повествования (+ n баллов за исторические\неточности описания процесса действий)
...
- вывод, процент мата - не более 15.

Да школота на литературу галопом нестись будет)))

Анон

Re: Чтения Франца Вертфоллена

Это бы объяснило, почему сьюха у нее кочует по эпохам.

Ей точно надо переопылиться с Глистой.

Анон-читец , как ты это вынес? На фоне этого потока опиумного бреда даже блевотные "Письма попа" вполне себе фичок, там хоть сюжет и какие-то события есть, а не просто пиздеж двух объебосов.

Анон

Re: Чтения Франца Вертфоллена

Подчас
у Бетховена или Вагнера
все сорок минут симфонии
могут служить
лишь тридцати секундам
полёта,
оглушающим
где-то в конце.

Ой да пошел ты!!
(Простите аноны я расстроился чет даже)

Анон

Re: Чтения Франца Вертфоллена

Я че-то опух от авторского ЧСВ. Будь ты сколько угодно талантлив, но можно ли себя так расхваливать? Или если напишешь типа в третьем лице, то не считается?

Анон

Re: Чтения Франца Вертфоллена

А мне кажется, мамапапа на его творения только фейспалмом и отреагировали бы.

Так вроде приносили же, что маман там яростно дрочит на талантливую асобенную диточку и возможно именно она поспособствовала росту сранцева ЧСВ, вот про батьку неизвестно.

Аноны, читайте берлинские заметки
Уверен, мамапапа персонажа списаны с реальных родителей

Анон

Re: Чтения Франца Вертфоллена

Аж захотелось прочитать, что стало с этим Францем году так в 50-м, если он каким-то чудом избежал Нюрнберга.

вспомнил про тебя, анон, когда сайтик рассматривал. не дожил нацик до 50-го. если по иконкам персонажей поводить, время жизни вылезает, у Франца 1915-1948.