Свежеиспеченный капитан Ичимару всё ещё по старой памяти заходил на территорию мирного уютного Пятого отряда: попить чайку, посидеть в беседке перед главным штабом отряда, поговорить с капитаном Айзеном, поболтать с бывшими сослуживцами, познакомиться с новенькими и, главное, сбежать от доставшегося ему наследства в лице неумолимой, непреклонной, не терпящей ЭТОГО ВАШЕГО БАЛОВСТВА И БЕСПОРЯДКА, всецело доминирующей в Третьем отряде, лейтенанта Ибы. Иба-сама была женщиной разрушительной для мужской психики. Она довлела. Она требовала. Она заставляла. Она правила. Говорят, её муж узнал, что женат только на пятый день после свадьбы - ему эту информацию сообщить посчитали лишним. Говорят, сын её родился в точности в тот день, когда она ему приказала. Говорят, она сгубила двоих, а может, троих капитанов - и кто-то из них сбежал, а кто-то повесился, а кто-то скормил себя меносу, и сам стал меносом. Как бы то ни было, женщина она была пренеприятнейшая и преопаснейшая. И учитывая, как беспощадно и непрерывно она находила капитану работу, не удивительно, что Третий отряд видел оного капитана где угодно, кроме рабочего места.
Сам Ичимару Гин представлял собой опасность иного рода - он был любопытен и разговорчив. Капитан Ичимару знал великое множество секретов, которые секретами не были, и всем известной информации, которую преподносил как великую тайну или великое откровение, а также мог вспомнить целую кучу баек, слухов и анекдотов, помнил по именам пол-Готея и главные лица ближнего Руконгая. И уж точно знал, что есть ложь, а что правда - тут уж не было никаких сомнений. От него Ренджи и узнал всё, что его так пугало и занимало.
- Это всё слу~ухи, Абарай-кун, не бойся. В конце концов, если бы даже треть новобранцев погибала в тренировочных боях, рано или поздно у главнокомандующего возникли бы неприятные вопросы, верно?
- Угумн, - невнятно произнёс Ренджи, сглатывая предательский комок в горле.
- Главное, Абарай-кун, не хватай никого за жопу, - безмятежно продолжил капитан Ичимару, а Ренджи поперхнулся. - Видишь ли, в Одиннадцатом категорически не терпят домогательств.
- Я-я слышал... я слышал, там р-руки за такое отрывают?
- Было дело, - пропел Ичимару, жмурясь как кот. Если бы Ренджи был менее обескуражен и не так наивен, он бы обратил внимание, что беседа доставляет капитану очевидное удовольствие.
Если бы Ренджи был более опытен, он бы знал, что удовольствие Ичимару Гину доставляет бесить и дразнить людей.
- Ну~у, мне пора. Держи в уме, что я тебе сказал. Удачи в новом отряде!
- Д-да! Спасибо, капитан! - Ренджи низко поклонился и не увидел, как лицо его собеседника сложилось в удивительно красноречивое выражение, читавшееся как "идиот".
- Гин, - с лёгким осуждением произнёс капитан Айзен, знавший все эти ухмылки своего бывшего лейтенанта.
- Капитан Айзен! - Ренджи подорвался и поклонился ещё ниже своему - уже бывшему - капитану.
- Ох, капитан, кака~ая встреча! Я только собирался уходить. Так неожиданно и приятно, что мы не разминулись. Хотите чаю?
- Гин, - тон сменился на "угомонись". - Вот, Ренджи, держи. Это твоё рекомендательное письмо и приказ о переводе. Всё отдашь капитану Зараки, хорошо?
- Д-да, - сегодня он чувствовал себя настоящим заикой. - Благодарю за ваше участие и в-вашу справедливость, капитан Айзен!
- Брось, Ренджи, ты не сделал ничего такого. Просто тебе действительно там будет лучше, поверь мне, - Айзен мягко улыбался. - Ну что ж, удачи!
- С-спасибо, капитан Айзен! До свидания! Капитан Ичимару...
- Счастли~вой службы, Абарай-кун.
Ренджи поклонился, подхватил мешок со своими пожитками, поклонился ещё раз на всякий случай и сорвался с места, неумело переходя в шунпо, словно бросаясь с головой в пропасть.
- Благодарю за вашу справедли~вость. Боже-боже.
- Вы совершенно несносны, капитан Ичимару. Что ты ему наговорил?
- Ничего, что он не узнал бы сам. Я совершенно невинен. А вот вы решили перевести его именно в этот день, как нехорошо.
- А разве сегодня какой-то особеный день?
- Мне пора!
- Гин. Гин! Вернись и договори!
Абарай Ренджи ничего не боялся - конечно, нет - просто он был нормальным человеком. И как у любого нормального человека, у него были опасения (не страх, нет-нет) касающиеся службы в Одиннадцатом отряде. И не опасения вовсе, а сомнения. И посудите сами, разве можно хоть на минуту не насторожиться зная всё, что знал Ренджи.
В Одиннадцатом служили маньяки и головорезы. Необразованные, дикие, непринимаемые обществом монстры под руководством худшего из них.
И может даже каннибалы.
Ещё в Одиннадцатом служили проштрафившиеся, как Ренджи, шинигами. И относились к ним как к наинизшему звену, хуже слуг, собак и похмельной рвоты.
В Одиннадцатом есть свой свод диких для нормального человека правил, за нарушение которых лишают конечностей, а иногда и жизни.
В Одиннадцатом гонят галюциногенное пойло, превращающее и без того безумных вояк в абсолютно невменяемых убийц.
В Одиннадцатом нет женщин, потому что их насилуют и убивают. И тех, кто насилует - убивают. А женщины, значит, там были, но их изнасиловали и убили, и насильников убили, а значит, и не насилуют там больше, получается, а может, мужчин насилуют, и их же убивают... А капитан Ичимару сказал, что они против домогательств. Ещё бы, так весь отряд перебить можно... Тут Ренджи откровенно запутался, и решил не развивать эту мысль.
В Одиннадцатом тебя никто не учит, сразу бросают в бой, и ты выживешь или нет.
В Одиннадцатом едят пустых.
В Одиннадцатом каждый за себя, никто никогда ни придёт другому на помощь.
Одиннадцатый - грязная помойка.
В Одиннадцатом полная анархия, и только чудовище Зараки может приструнить свой отряд.
В Одиннадцатом каждый день борются за хорошее место для ночлега, и самые слабые спят на улице.
Капитан Зараки каждый день убивает по шинигами, из скуки.
Новобранцев заставляют сражаться друг с другом, пока половина из них не умрёт.
Последний пункт Ренджи охотно вычеркнул, доверившись всезнающему капитану Ичимару, спасибо ему за доброту.
Итак, полный сомнений, Абарай Ренджи спешил в отряд. Не то, чтобы он хотел спешить, но чего оттягивать неизбежное. Сосредоточившись на тяжёлых мыслях, он не сразу понял, что фактически идёт на запах. Одиннадцатый отряд вонял. Честное слово, каждая улица, каждый переулочек насквозь пропитались этим кружащим голову, одурманивающим запахом.
Сакэ.
"Или что-то, что лишь пахнет, как сакэ", - настороженно подумал Ренджи и споткнулся.
Надо сказать, время было всё ещё утреннее, но не то чтобы раннее, и то, о обо что споткнулся Ренджи, было спящим человеком. Да-да, прямо на дороге, примерно в четверть одиннадцатого утра лежал спящий беспробудным сном славный боец Готей-13. Боец всхрапнул, почесал ухо и уткнулся носом в пыль.
Ренджи вынырнул из своих мыслей и, наконец, увидел всю улицу. Ещё пара человек спала у стены, прислонившись друг к другу, а ветерок поднимал в воздух мелкий разноцветный и блестящий мусор и легонько сталкивал валяющиеся бутылки так, что они почти мелодично позвякивали.
- Что за... срань? - если раньше ему было неуютно лишь в мыслях, теперь Абарай ощутил, как беспокойство пробирается к его сердцу, проходит холодком по коже и покалывает кончики пальцев.
Спокойно.
самые слабые спят на улице
СПОКОЙНО!
Всё, что нужно - найти главное здание, это просто, оно в центре, и к нему ведёт самая широкая улица. Тихо, очень тихо, не считая храпа и перезвона стекла. Что может усыпить целый отряд, менос их побери?
Налево или направо?
- Вот ведь срань, дежурить в это утро! Почему мы-то? Нет, почему ты - понятно эт самое, а меня-то за что?
- А чё я? Иээээх. Поспать бы!
- Поспа-а-ать. Хер поспишь.
- Хер, хе-хе. Поспишь - и останешься без хера, ха-ха-ха!
- Хе-хе-хе.. А ты что за хер? - перегар от этих двоих шёл такой, что Ренджи мог бы лечь на него и лежать трое суток.
- Я к капитану, - сухо ответил он, делая суровое лицо, еле сдержавшись от "Я не хер, сам ты хер".
- А чё, было чё? А капитан не, - сообщил тот, что с усиками.
- А да, - подхватил второй, с девчачьей заколкой в виде розовой рыбки, - капитан не. Так это...
- Так да. Иди в офис, там тебя... тебе... Это.
- Это. Да. Работает, а то как ж. То это хер нам.
- Дыа. Иначе хер бы мы...
- Вот, - закончил тот, что с рыбкой.
- В офис? - Абарай ухватился за понятное слово.
- Тык да.
- Тык где это?
- Тык туда, - усатый махнул рукой, - На площадь эть.
- Капитан там?
- Да какое! Ты иди, там там сам знаешь, разберутся.
Двое, не прощаясь и пошатываясь, побрели вдоль улицы вяло помахивая мётлами и то ли беседуя, то ли переругиваясь.
- ...Дыаа...
- ...хер...
- ...А этот... хер...
- ...работать...
- ...нээ... мы...
- ....чё...
- ...хер....
Наконец их голоса затихли в отдалении. Ошеломлённый Ренджи моргнул, с шумом втянул посвежевший воздух и чувством произнёс:
- Хер!
грязная помойка и полная анархия
Покачивающиеся с бодуна шинигами стали встречаться чаще. Они совершенно не обращали на Ренджи внимания, да и слава богу. Кто знает, что им с их пойла померещится. Ренджи решил, что никогда не будет пить то, что здесь предлагают. На хер.
В голове Ренджи вертелось одно слово, ну ладно, два. Первое - насквозь въевшийся в мозг "хер". Второе - вылезшее откуда-то "сюрреалистично". И хотя Ренджи не до конца был уверен в его значении, в том, что оно подходит ситуации, не сомневался. Ощущение "сюрреалистичности" становилось тем сильнее, чем ближе Ренджи подходил к главному зданию. Во-первых, стало чисто. Во-вторых, похмельные шинигами, несмотря на своё маловменяемое состояние, будто загадочным образом определяли безопасное расстояние, и обходили штаб по одинаковой безопасной дуге. Ренджи тоже хотел бы так сделать. Как бы он не храбрился, капитан Зараки пугал его до усрачки.
Капитан Зараки убивает из скуки.
"Будь мужиком", - Ренджи вздохнул и вошёл в главное здание.
Там пахло свежестью, что странно. И что срашно, дверь с надписью "Капитан 11-го отряда Зараки Кенпачи", украшенная схематичным портретом кривого чудища с повязкой на глазу, была очевиднейшим образом приоткрыта, что неизбежно сталкивало Ренджи с безжалостным будущим. Он махом открыл дверь, забыв постучать, и громче, чем следовало, представился:
- Капитан Зараки, рядовой Абарай Ренджи приб...!
Ренджи впырился в сидящего в кабинете шинигами, который капитаном Зараки, определённо, не был. Как и сказал усатый, "капитан не". Заместитель впырился бы в ответ, но люди такой красоты, Ренджи был уверен, не пырятся. Итак, молодой мужчина воззрился на Ренджи или, на худой конец, посмотрел с удивлением. То есть, Ренджи подумал, что это мужчина, и скорее всего так и было, но кто этих красивых людей знает?
- И чего ты так орёшь, Абарай Ренджи?
Ренджи сконфузился.
- Я это... прибыл... Кхм! Рядовой Абарай Ренджи прибыл для службы в Одиннадцатом отряде.
- Ну привет, Ренджи, - заместитель смотрел на него с величайшим вниманием.
- У меня это... письмо к капитану Зараки и приказ о переводе.
- Давай.
Ренджи нерешительно подошёл к столу заместителя и так же нерешительно протянул конверт:
- Капитан Айзен сказал передать это капитану Зараки...
- А ты его здесь видишь? - живо отозвался заместитель и вскрыл коверт. Он внимательно прочитал и приказ, и рекомендательное письмо, - Так ты штрафник?
- Да, ...лейтенант.
Уголки губ заместителя спазмически дёрнулись вверх.
- Да-а. Не думал, что в Готее найдётся человек, который не знает, что лейтенант Одиннадцатого отряда - маленькая девочка.
- Простите, я... Простите.
- Я пятый офицер. Скажи мне, Ренджи, капитан Айзен хотел тебя наказать или наградить?
- Что?
- "...Таким образом Абарай-сан обладает качествами, наиболее ценящимися в Одиннадцатом отряде: мужеством, силой, выносливостью. Он великолепный боец с потрясающим боевым потенциалом..." И так далее. Айзен тебя прямо-таки рекламирует, забыв упомянуть причину увольнения из Пятого. Так за что тебя?
- За дебоширство, - так ему сказали. На самом деле, Ренджи и сам точно не знал за что. Он совершенно точно тогда перебрал. И совершенно точно пытался улучшить навыки кидо. И совершенно точно в ту ночь сгорела прачечная. И совершенно точно ему было стыдно до кончиков волос.
- Святой Айзен - и сразу в Одиннадцатый. Знаешь, он явно хотел от тебя избавиться.
Ренджи возмутился и даже решился возразить:
- Капитан сказал, так будет лучше. Что я больше подхожу Одиннадцатому. По складу характера и боевым навыкам. Капитан Айзен - лучший капитан и умнейший человек!
- Да-да, идеал и пример для подражания, кто спорит. И что мне с тобой делать? Партию новобранцев мы получили на прошлой неделе, и уже распределили всех по способностям. Неохота испытывать тебя одного...
Не то, чтобы Ренджи понравился пятый офицер. Для начала, уж слишком по-хозяйски он себя вёл для своего звания. И о капитане Айзене говорил без привычного членам Пятого отряда почтения. И уж, конечно, Ренджи не нравился этот пытливый взгляд, от которого Ренджи казалось, что какая-то его постыдная тайна, хотя откуда у него постыдные тайны, непременно станет известна пятому офицеру. И вообще... Маньяки и головорезы.
- Испытывать? - Ренджи совсем ничего никогда не боялся.
пока половина из них не умрёт
Пятый офицер посмотрел на бессташного Абарая Очень Внимательным Взглядом.
- Ну да. Куда тебя девать: совсем новички, необучаемые, авангард, мясо... - он будто бы особо выделил последнее слово. Каннибалы.
- Юмичиика-саан, - в кабинет ввалился, а иначе не скажешь, здоровенный шинигами с усами (мода у них что ли такая) и в непроницаемо-чёрных очках, - Охх...
- Доброе утро, Тетсу-сан.
- Это потому, что ты не бухал. Не бухал, представляешь, - доверительно сообщил он Ренджи, - У тебя вода есть, Юмичика?
- Конечно. Для чая.
- Не издевайся.
Юмичика-сан красиво повёл красивыми бровями, и почему-то сразу стало очевидно, что Тетсу-сан был послан. Вероятно, на хер.
- Вот ведь... - Тетсу опять обратился к Ренджи, - А ты чего такой свежий?
- Он только сегодня перевёлся.
- Ясно. Тогда знай, и запомни. Вчера было ровно 44 года, как наш славный капитан занимает этот пост. Славный день, красивое число.
- Омерзительное, - вставил Юмичика.
- Дважды смерть, шикарно же, ну.
- Отвратительно.
- Чёрт с тобой. Чёрт с тобой, давай свой чай.
Красивый глаз стрельнул в угол комнаты, и стало очевидно, что чай Тетсу-сану придётся наливать самому.
- Ты садист. Безжалостный, беспощадный, бес... бес... нет в тебе, короче, сочувствия. Для Иккаку бы налил.
- Иккаку не проспал бы своё дежурство. Ренджи.
И как Юмичика произносил его, Ренджи, имя, ему тоже не нравилось. Будто и не имя это было вовсе, а название. Объект под названием "Ренджи", жуть.
- Ренджи. Так. Сейчас ты...
На столе зазвонил коммутатор. Юмичика щёлкнул кнопкой.
- Аясегава.
- Квадрат 84-b, два солнца на север ровно, А-13. Пустой категории А. Примете? - пробубнил коммутатор.
Тетсу-сан протестующе замахал руками из чайного угла.
- Принимаю. Акон-сан?
- Да?
- Но на сегодня это всё.
- Понял.
- Я не пойду, - заявил Тетсу-сан.
- Не пойдёшь, ты за главного. Иду я иии Ренджи, - пятый офицер воссиял лучезарнейшей из улыбок. Улыбка маньяка.
сразу бросают в бой, и ты выживешь или нет
- К-категория А - это же почти менос.
- Ага, - безмятежно подтвердил Юмичика, - твоё первое задание, возрадуйся.
Ренджи посмотрел в сторону казавшегося более адекватным Тетсу-сана, но тот развалился на стуле, закинув голову, и немедленно заснул.
- За мной, Ренджи. Вещи в этот шкаф, занпакто - с собой.
Не то, чтобы Ренджи не сражался с пустыми. Сражался, конечно. Даже парочку мелких уничтожил в одиночку. Но, вспоминая несчастливое происшествие во время своей первой, ещё ученической, вылазки, он сомневался, что новобранец и пятый офицер - подходящие противники для пустого категории А. Его вёл на смерть самоубийца. Хер. А вот хер вам. Хера лысого Ренджи будет в этом участвовать, и это не страх вовсе, а здравый смысл.
Он обязательно восстал бы против происходящего, вот только лёгкие его горели огнём. Офицер Аясегава был быстрым, очень быстрым, и Ренджи едва успевал дышать и менять направление.
- Здесь.
- Ха! Ха! Гхы...
- Молодец, - тихо сказал Юмичика.
- А?
- Доставай занпакто, говорю, и в бой.
- Н-но... в пятом отряде мы... Мы никогда... Нас учили, что надо набирать опыт постепенно. Капитан Айзен не отправляет новичков на такие задания.
Лицо Аясегавы было странно напряжено и казалось Ренджи жестоким.
- Теперь ты в Одиннадцатом, Ренджи, победи или сдохни.
- Что?
- Я говорю, где ты наберёшься опыта, если не в бою.
- Но я же проиграю!
- Так иди и проиграй. И ответь мне на вопрос, учил ли капитан Айзен доверять своим товарищам? Учил ли он подчиняться более опытным и сильным офицерам? Учил ли он оценивать свои силы? Вперёд. Или капитан Зараки нашинкует из тебя сашими.
Ренджи не знал, чего боялся больше - стать сашими для Кенпачи или для пустого, но что у пятого офицера Аясегавы в красивой башке - очень стрёмные тараканы, это он знал точно.
Они остановились в километре от места, где объявился пустой, и тот их ещё не заметил. Но чем ближе Ренджи приближался, тем явственней ощущалась реяцу, приближая тот миг, когда пустой нападёт.
Он был действительно большим. Чешуйчатым. Уродливым. С толстым куцым хвостом, рогом, бивнем и отвратительного вида склизкими сопливыми шевелящимися отростками, свисающими со спины и груди.
- Гхраааа! - заявил пустой, почуяв шинигами, - Рааааарр! Гхрыыыыаааааа!
Действительно почти менос. Огромный, сильный и безмозглый.
Пан или пропал.
Ренджи прыгнул. Рубанул. Промахнулся. Ещё. Рывок. Удар. Промах. Удар. Промах. Быстрый. Чёрт, он быстрый. Попал!
Боль. Сопливая гадость искрилась током. Удар. Удар. Взмах. Да сколько их?
Свист меча. Мерзкие отростки градом падают на землю.
- В сторону и не вмешивайся. Это приказ.
Меч, раскрытый веером серповидных лезвий. Скорость. Техника. Ренджи до него как до луны.
Рвущаяся плоть. Плеск. Звон. Рёв.
Электрический треск.
Кого он жалит, Юмичику или сам себя? Всполохи.
А если он не справится?
Ренджи должен помочь. Он сможет. Ему кажется, что он знает, как. Сейчас! Одним ударом. Р-раз!
- На хер съебал, - голос Юмичики очень спокоен. В движениях - злость. В глазах - смерть. Из правой лопатки льётся потоком кровь.
Ренджи хватает ума не терять времени на извинения.
Юмичика перехватывает занпакто левой рукой. Получается хуже, но Ренджи уже не вмешивается.
Треск. Свист. Звон. Ярость. Всполохи. Пахнет кровью и горелой плотью. Юмичика улыбается.
Экзальтация.
Опасно. Там два чудовища. Оба сильные. Оба злые. Оба дикие. Один победит.
Рёв.
Пустой падает.
Внезапно Ренджи осознаёт, как быстро всё произошло. С его меча капает кровь шинигами...
- Ренджи, эй, Ренджи! Я же говорил не вмешиваться.
- Я смиренно прошу прощения. Я ослушался приказа. Это непростительно.
Ренджи страшно. Именно сейчас ему страшно. Победило чудовище, которое он ранил.
- Дурак ты, Ренджи, - просто сказал Юмичика, и вдруг перестал быть похож на монстра, - В бою надо доверять двум людям - себе и товарищу. Если уверен, что справишься, доверяй себе. Если не уверен - доверяй себе. Если не справляешься - доверься товарищу. А если доверился...
- Съеби на хер?
- Примерно так.
- Пятый офицер Аясегава...
- Как официально. Что?
- А мы разве не должны добить его?
Юмичика взглянул на него с абсолютно каменным лицом.
- Конечно нет. Мы должны, и эта честь принадлежит тебе, мы должны, до того как он рассыпется, нарезать отличных стейков к сегодняшнему ужину.
- А. Ааа...
В Одиннадцатом едят пустых.
- Смотри, какой здоровый. Хватит на весь отряд. Ну ладно, не весь, тут я преувеличиваю. Давай, вперёд. Ренджи.
То ли усталость, то ли абсурдность сегодняшнего дня, то ли пережитое приключение, то ли магия собственного имени заставила Ренджи медленно повернуться к поверженному пустому. Чувство вины, смятение, страх, смирение и бунтарство смешались в единый коктейль адреналинового пойла, и Ренджи, будто выпив его залпом, с чувством принятия неизбежного, с выражением решимости на лице, двинулся выполнять свою скорбную миссию.
И тогда Юмичика наконец заржал.
Вообще-то это было обидно.
- ...Ахахаха-ха-хаха!.. Р..! Хахахаха! Ренджи! Аха-хахаха!... - Юмичика осел на землю, обессилев от смеха и спазмически вдыхая воздух.
Неподалёку вторил более хриплый смех.
- Кха-ха-ха, ну вы и придурки! Юмичика, эй, ты жив? - лысый шинигами, посмеиваясь, приблизился к ним, посмотрел на пустого, взмахнул занпакто, и несостоявшийся ужин рассыпался в пыль.
- Ик..! Иккаку-у, хахахаха! Ты бы видел его... его лицо!... Хахах-хха-хаха-ха!... С того... момента... как он вошёл... Аха-ха-ха-ха! У него же, хахаххх, всё на лице написано!...
- Ты что за хер? - лысый обратился к Ренджи.
- Эт-хахх, это не хер, это Ренджи... хахаха...
- Тшшшш, - лысый опустился на колени и обнял Юмичику, - Тшшшш.
- Эт-то Ренджи, он теперь в нашем отряде, хахахаха... Ренд-жи, это правда, хах, смешно!
- Не обижайся, это же Юмичика. На Юмичику у нас не принято обижаться. К тому же он, как правило, прав. И правда было смешно.
- Это немного... зло, - пробубнил Ренджи.
- Рана от меча. Это он тебя так рубанул?
- Ага. А ты не видел?
- Я ж только пришёл. Аккурат к нарезке стейков, кха-ха!
- Хахаха-ххха! Ха-ха-ха-хаха!... ха...
- Тихо-тихо, тшшш. Тебе надо успокоиться, вон как кровь хлещет. Тшшш.
Похихикивая, друзья поднялись.
- Ну что, как тебя там...
- Ренджи... Абарай Ренджи.
- Ну что, с боевым крещением. Куда его, Юмичика?
- В прогрессивных. Через пару месяцев - в авангард. Обучаем. Внушаем. Заносит. Не дурак.
Далее офицер Аясегава совершил вещь столь ненормальную, что преобразовавшись в омерзительный кошмар, она ещё не раз являлась Ренджи во снах.
Вывернув руку, Юмичика засунул пальцы в открытую рану, состедоточенно ощупал её, ни разу не поморщившись, радостно улыбнулся и провозгласил:
- До кости пробил!
- Силён, - протянул Иккаку, для которого подобные выходки, кажется, были привычны, - А кость?
- Цела.
- Не, ну твои кости повредить - это нужен уровень покруче. Слышь, Ренджи, силёнок у тебя до жопы. Посмотрим, может займусь тобой сам.
И он займётся.
И Ренджи обретёт семью.
"Силён. Обучаем. Внушаем. Заносит. Не дурак" так и останется неплохой характеристикой для Ренжи.
Ренджи станет сильнее.
Глядя на новичков, напичканных сказками об Одиннадцатом отряде, он поймёт каким смешным выглядел сам.
Он узнает, что самые дикие слухи могут оказаться правдой, и что любой правде можно найти достойное объяснение.
Он узнает о боях и о судьбах, о миллиарде видов конфет и работе с документами. О дружбе сильнее смерти. О веселье и работе.
Он узнает, что полномочия пятого офицера могут быть выше, чем у лейтенанта. И зарплата, чёрт возьми.
Он узнает, что Юмичика-сан действительно диковат, и через 40 лет от этой дикости не останется и следа. Что он не всегда добро шутит, смеётся до слёз и совершенно не умеет успокаиваться. И на него действительно не обижаются. И он действительно почти всегда оказывается прав.
Сломать что-то легче, чем что-то построить. Но труднее всего бывает отпустить то, что хочется удержать.
Хочется.
- Ты её любишь.
- Конечно нет!
[Да.]
- Тогда зачем всё это? Ренджи.
Хочется.
- Рукия! Эй, Рукия!
Если она повернётся, он умрёт.
- А? - Рукия, словно чувствуя его настроение, рассеянно смотрит вдаль.
- Я не хочу, - он, должно быть, красный как собственные волосы, - Я не хочу тебя отпускать. Никогда.
- Ренджи?
- Пожалуйста, я прошу тебя стать... я прошу твоей... Я люблю тебя, Рукия, - прошептал Ренджи. Она не слышала-не слышала-не слышала! А он никогда не решится повторить. Никогда.
Но через сорок тысяч лет и три секунды Рукия отзывается.
- Я согласна. Я тоже.
генератор знает толк в фандомах
А вот так) Мне этот загон Ренджи покоя никогда не давал.