Холиварофорум

Анон

Re: Кошмары и фантазии [творчество][фандомное][сны]

Мне снился очень странный сон
В маленьком городке, похожем на Выборг или Сортавалу, на краю холодного моря, была церковная школа. Все в этой школе было не так. Город круто поднимался по обрыву, и она стояла на самом верху, к ней вела изогнутая лестница, деревянные и каменные ступени, вбитые в почву, замерзали зимой, и легко было покатиться. В самом здании, должно быть, когда-то был храм. Потом - советский дом детского творчества. На месте витража сияла звезда, с десятком тонких цветных лучей. На старые стены ложился крашеный кирпич. В трапезной стояла мебель из дсп. Было холодно, и на занятиях сидели в куртках. Мальчики и мужчины-учителя носили что-то вроде монашеского одеяния, а девочки ходили в джинсах, юбках и свитерах: потому, что раньше - когда все устраивалось - девочек сюда не брали, и для них устава не было. Приближалось время праздничного спектакля, но праздновали не рождество, здесь был свой святой и свой особый день. И город, и школа были в упадке. Никто не относился до конца всерьез к старой традиции, но избежать ее было нельзя. Готовились декорации, репетировался концерт, украшались - бедно и кое-как - залы, и горожане знали, что придется идти смотреть церимонию, даже если у них вовсе нет детей, а все до одного городские дети были в ней заняты и пели свои слова. Теми, кто пел соло, очень гордились. Гордился даже пиздадельный и суетливый коммерсант, который был похож на Бурунова телом и на Люциуса Малфоя - духом. У него был любимый сын. Он очень нежно к нему относился. Он умел быть вежливым и приветливым, натягивал улыбку, бойко торговал и справно вел свои дела. Иногда ему напоминали, что город не забыл, кем он был раньше и что он сделал: но он знал, что город все забыл отлично, и несколько унылых рыл в старой школе ничего не значат и никак не могут ему повредить, ведь им тоже нужно есть, и по утрам в трапезной они преломляют хлеб, и хлеб приходит морем, с большой земли, а город, хотя и не на острове, отрезан от нормального сообщения диким лесом, мертвой дорогой и крутыми скалами, и если завтра он поднимет цены, в школе нечего станет есть. Тоскливой морозной ночью его разбудил кошмар. Вернулся тот, кого никто не ждал увидеть. Вернулся не как Волдеморт, а слегка помятым, но в общем в отличной форме, он пил на чужой кухне чай, ел оставшийся с вечера под блюдцем хлеб с маслом - и ломтиком сыра, горела лампочка, и он сказал, что вот и время, все произойдет сегодня. Коммерсант кивал и вытирал об трусы потные ладони. А стоило ему повернуться спиной, чтоб снова поставить чайник на огонь, как кухня опустела. Он побежал в спальню к сыну, тот спал, выставив из-под одеяла ноги на холод, и в полутьме коммерсант накинул на них одеяло, стал их растирать и отломилась стопа. Мальчика не было под одеялом, а была только кукла, в его праздничном костюме, из жуткого серого ломкого материала, похожего то ли на прессованные опилки, то ли на халву. Когда отец попробовал стопу на вкус, оказалось, что халва. Сладкие мальчики, чистые ангелы. Они собирались на представление, холодным зимним утром, еще толком не рассвело, горели фонари, было тоскливо до боли в груди, они несли костюмы, сменку и реквизит, цветной посох, сияющую звезду в фольге, - и все они уже знали, что идти туда не надо, что что-то пошло не так, и больше в школе нет никого, с кем они попрощались вчера, но они не верили ни своим сомнениям, ни своей тревоги, и заходили в двери, и отец спешил наверх по ступеням, поскальзываясь на наледи, хватаясь за плечи других, чужих мальчишек, он тоже знал, что спешит поздно, что ничего не исправить - и никто из зашедших в эти двери не выйдет обратно прежним. Но приближалось время и серые волны вставали под скалой. В школе царила небывалая тишина, потому что крики тонули в воздухе и никого из взрослых было не слышно.