Сито с другом спасают Кэт и заливают её раны заживляющей жидкостью
– Сейчас, сейчас, маленькая, – тихо шептал я бесчувственному телу, поглаживая спутанные волосы, – спинка восстановится, мы смоем с тебя весь этот ужас, накажем всех виновных.
После одного громкого стона Кэт не произнесла больше ни звука. Я сидел и тихонько ее поглаживал, давая обещания самому себе: «Больше никогда не оставлю ее одну, всегда буду рядом. Никогда ни одно горе не коснется ее, ни одна слезинка больше не скатится по щеке».
Ну, если ажно сам дракон так говорит, можно верить! 
Пока ггм перебирает волосы ггни и исходит соплями, Ильшур занят делом:
За одной из них обнаружил ведро воды и окатил фигуру палача, смывая кровь с его лица. Не может этого быть! Это был Герин! Мое доверенное лицо, мой законный представитель, моя воля и мое слово при решении многих вопросов!
– Как это возможно? – в замешательстве спросил Ильшур.
Если систематически тысячелетиями пренебрегать своими обязанностями, ещё и не такое станет возможным. Злоупотребление почти неограниченной властью — штука распространённая.
– Предательство в собственном доме! Кто бы мог подумать! А мы ищем так далеко, – задумчиво проговаривал друг, рассматривая бутылочки.
А вы ищете?..
Впрочем, у нас тут проблемы посерьёзнее: раны девушки зажили, но она по прежнему не приходит в себя. Сила и ум в драконах, очевидно, сочетаются плохо, и сильнейшему повезло, что у него есть сообразительный друг: Ильшур определяет на плети яд Хаука, и сильнейший снова впадает в истерику:
Неееееет!!!! Боги!!! Только не она!!! Возьмите меня!!! Только не эта девочка. Я прижимал к себе ее тело, тряс. Говорил ей, как она мне нужна, как важна, какое чудесное будущее я для нее построю, но все было бесполезно.
Впервые в своей долгой жизни я плакал, впервые после ухода отца в моей жизни появился кто-то, кого я просто не мог потерять, не имел права.
– Я не смогу без нее! Она нужна мне! – кричал я. – Боги, молю! Оставьте ее мне! Клянусь, я все исправлю! Я переверну всю Вселенную ради одной ее улыбки!
Но вместо поиска выхода — хотя бы из тюремной камеры её вынеси, болван! — ггм продолжает вопить, и на помощь снова приходит Ильшур:
– Анситор, – окликнул он меня.
Я медленно поднял на него взгляд.
– Помнишь, как нас учили? Выход есть всегда. Даже там, где, казалось бы, его нет.
– Ты что-то придумал? – с надеждой спросил его я.
– Тизкар, – тихо проговорил он.
Тизкар. Этот дракон был старше моего деда. Во всех бедах Вселенной, еще при жизни отца, винил наш род, род Нарам-Суэн. На Сархане он потерял жену, а незадолго до взрыва планеты их пара потеряла дочь. По какой-то причине он не последовал за ними в бесконечность, но и с остальными драконами не остался. Ушел в пустынные земли. Живет отшельником вот уже многие годы.
Героин сомневается, что Тизкар станет ему помогать, ведь он обвинял в трагедии в первую очередь род Нарам-Суэн, хотя причем тут твой род? Помираешь не ты, а ни в чём не повинная женщина.
О том же говорит и его друг. Героин отдаёт распоряжение изолировать тексов и взять со всех новых слуг магическую клятву верности, после чего Ильшур отправляется за старейшим, а ггм остаётся стродать:
Я же перенесся в свои покои, бережно удерживая на руках свою драгоценную ношу.
– Сейчас, котенок, – я тихо с ней разговаривал, освобождая ее тело от окровавленной одежды, – сейчас, потерпи немного. Холодная вода остудит твое тело и смоет всю грязь с него. Как бы я хотел смыть всю грязь с твоей памяти…
Тексов попроси!
Такая маленькая, хрупкая, как нежный цветок, и сколько испытаний на ее долю выпало.
Намного меньше, чем любой из твоих наложниц.
Возвращается Ильшур со старейшим и ещё двумя драконами:
Жизнь отшельника закалила его волю и успокоила душу, все это я прочел в его глазах. Он смотрел на меня без злобы, как-то печально, словно говорил: «Я ведь предупреждал!» Да, предупреждал! Только кто тебя тогда послушал?
– Мудрый Тизкар, я встретил женщину. Она дорога мне, но я не смог ее защитить. Виной тому моя глупость и доверчивость. И вот сейчас она умирает, отравленная ядом с Хаука. – Я низко склонил голову, признавая все свои ошибки.
– Встань, Анситор, – громче сказал Тизкар, – нельзя винить в слепоте того, кто таким родился. Ты не видел жизни иной.
Он не не видел, ему просто было неинтересно.
Но он тоже избранный и за ним "пойдут все", так что нечего тут рассусоливать. Поэтому Тизкар просит показать ему женщину, сразу признаёт в ней сарханку и начинает задавать Анситору всякие неприличные вопросы, отчего тот нервничает. Тизкар долго думает, но предлагает решение:
– Ваши симбионты связаны. Это говорит о том, что потомство у вас будет здоровое и сильное. Энергии ваши также вошли в контакт, но круг не замкнут. Когда-то наши предки проводили один обряд – Обряд единения. Это были пары, уверенные в любви друг друга, чтобы стать сильнее и больше никогда не расставаться. Сархана получала силу дракона, а дракон получал ее мудрость и спокойствие. Две силы объединялись, приумножаясь и становясь гармоничнее в своем единении.
– Почему же этот обряд давно не проводился?
– Считалось, что после обряда дракон навеки становится рабом своей сарханы. Но это не так.
Но Сито уже запечатлелся и готов даже стать рабом. Они смешивают кровь, теперь её надо выпить:
– Но как это сделать? – спросил я.
– Через таинство. Поцелуй – это таинство, вот и напои свою женщину.
Я кивнул, набрал в рот из кубка кровь и прикоснулся к губам своей женщины. Осторожно раздвигая ее губы языком, стал по капле вливать нашу кровь. Запрокинул хорошенькую головку и аккуратно надавил на нежную шейку, заставляя ее сделать глоток. И она его сделала, а я все еще держал ее в руках, не в силах отпустить.
Ахххх....хахаха 
Простите, я просто уже не выдерживаю...
Сито произносит клятву, очень, надо сказать, показательную:
– Я, Анситор Нарам-Суэн, перед лицом всех Богов Вселенной признаю эту женщину своей, клянусь до последнего вздоха любить ее, почитать и защищать. Нарекаю ее отныне и вовеки Катерина Нарам-Суэн.
Как только я произнес эти слова, случилось чудо. Два сгустка энергии, ярко-желтый и ослепительно белый, вырвались из наших тел и, объединившись, двумя искрящимися субстанциями вновь вернулись на место. Я впервые видел энергию силы, различал ее цвет, это было прекрасно. По всему телу прокатилась теплая, ласковая волна силы, заглядывая в каждый уголок, словно знакомясь, и я принимал ее.
Ответной клятвы от женщины, видимо, не требуется, что тоже во всех смыслах очень удобно.
В общем, последнюю самку удается спасти, но ей надо поспать.
а вот дал бы, как приличный человек, поспать сразу, может, ничего бы такого и не случилось!
Старейший заикнулся было о том, чтобы узнать откуда сарханка, но самец занервничал и Тизкар обратил внимание уважаемого сообщества на более насущное:
– Я хочу знать, как обстоят дела на Тэхере. Что было предпринято после моего ухода? – Он внимательно окинул взглядом собеседников.
Ильшур говорит, что неплохо бы подкрепиться, слуги накрывают на стол и Сито удивляется, что среди них нет тексов. Оказалось, те исчезли без следа.
– А вот так! – как ни в чем не бывало улыбнулся Ильшур. – Подробностей не знаю, но факт налицо. Похоже, нас провели, как неразумных детенышей, и уже не в первый раз.
– Ты находишь ситуацию забавной? – прошипел я, отпуская силу.
– Я нахожу забавным то, что, упиваясь своим могуществом, ни один из нас не видел дальше своего носа, – уже без улыбок, но глядя прямо мне в глаза, сказал он. – И ты, Анситор, ты тоже не видел, не чувствовал, а значит, виноват, как все мы.
Да, точно. У драконов кто-то сильный и везучий, а кто-то сообразительный и с крепкими нервами.
Эх, даже в лфр идеала не найти.
Сито требует отчёта о делах Техэры, и выясняет СТРРРРАШНОЕ:
– Оказывается, Совет Разумных не собирался уже несколько сотен лет, – тихо начал Силурес, не поднимая взгляда от своей тарелки, – практически все решения принимали… Драконы.
Я застыл, переваривая информацию. Вокруг повисла долгая пауза. Все глаза собравшихся были устремлены на меня.
– Драконы? – тихо переспросил я, в моем голосе было столько скрытой ярости, что сидящие напротив склонили головы. – Надеюсь, вы опросили всех братьев. Что удалось выяснить?
Силурес с трудом поднял голову, чтобы взглянуть мне в глаза.
– Анситор, разумеется, все братья были опрошены. Никто из нас не имеет отношения к принятию решений этого Комитета.
Карочи, совет не собирался пять тысяч лет.
Бля, ну бля, ну тысячи лет, ну никакими хорошо смазанными тёлочками этого не объяснить!
Вырисовывалась ситуация, которую раньше никто из Драконов не замечал. Ни один из нас не предпринял попытки проанализировать, попытаться изменить существующий порядок, взяв все под свой контроль. Более того, это даже не пришло никому в голову. И прежде всего мне – представителю Великого рода Нарам-Суэн, на котором испокон веков лежала вся ответственность за судьбу Вселенной.
Ох, ну лучше поздно, чем никогда.
Старейший грустно смотрит на молодняк и начинает рассуждать:
Особенностью гуманоидов являются эмоции и чувства. А чувства Драконов сильны. Если это любовь, то она так огромна, что Дракон, потеряв пару, уходит за нею вслед, не имея сил и желания дышать без нее. Если это радость, то она настолько ослепляющая, что от ее блеска не замечаешь зла, притаившегося рядом. Если это горе, то оно такое всеобъемлющее, что стираются все краски этого мира. Именно это, по мнению врага, делает нас слабыми. Возможно, доля истины в этом есть. Но эти же чувства и эмоции делают нас сильнее, они заставляют наши сердца пылать.
Однако драконы спокойно отсылали свои драгоценные пары на другие планеты, отнимая у них детей, и как-то вполне жили себе дальше. Чувства им если и мешали, то не сильно. А уж чувства пары и тем более.
У Тизкара спрашивают, почему он остался жить после смерти пары, но он и сам не знает. Чтец считает, что потому, что без него молодняк бы нипочём не разобрался бы ни в чём. Например, как размножаются драконы:
После Великой победы рождаемость Драконов упала. По неизвестной причине большинство сархан не могли выносить потомство. Я, как врач, бился над этой проблемой, но разгадки так и не нашел. Вы, конечно, этого не помните, да и не можете помнить, но для появления нового Дракона женский симбионт, вступивший в связь с мужским, должен разделиться. И только в этом случае в чреве сарханы зарождается новая жизнь. Так вот, после той страшной войны женские симбионты могли разделиться лишь однажды.
Занимаясь своими исследованиями, я столкнулся с нарастающей демографической проблемой. Впервые моя интуиция забила тревогу, и я счел себя вправе обратиться к сильнейшему из нас за советом и помощью. Отправляясь к твоему деду, Анситор, я никак не рассчитывал, что мои высказанные опасения вызовут такой негативный отклик. Твой дед, выслушав меня, попросил время на осмысление ситуации, велев явиться к нему через несколько дней. Когда же состоялась наша очередная встреча, его как будто подменили. Он кричал и обвинял меня во всех немыслимых грехах, грозился лишить мой род права голоса на Совете Разумных за необоснованные, не подтвержденные фактами ложные выводы, которые порочат гордое имя расы Драконов. Тогда мне нечего было ему ответить, фактов действительно у меня не было, лишь догадки.
А ещё статистика. Но всем пох.
Его жена погибла, сарханки были уничтожены, и он потерял смысл жизни:
Сбежал от себя. Да разве от себя сбежишь? Представитель рода Нарам-Суэн призвал меня, и я готов служить ему. А когда я увидел сархану, появилась надежда на то, что великая раса Драконов получит шанс на свое возрождение и вернет себе былое могущество.
Он молча поднялся из-за стола, напряженно вглядываясь в мое лицо. Что-то в его взгляде заставило меня подняться следом. Тизкар преклонил передо мной колено и тихо, но торжественно заговорил:
– Клянусь своей честью и данной мне силой стоять на защите Разума и Жизни нашей Вселенной. Клянусь быть верным роду Нарам-Суэн до последнего моего вздоха.
Хм.
За последние 50000 лет — ну, как минимум, три поколения — этот род не показал себя достойным такого внезапного доверия и пылких клятв. Стоит ли снова прыгать на эти грабли?
Клятву приносит оставшаяся троица и драконы попытались приступить к трапезе, но их снова прерывают: новый слуга приходит с вестью, что у дверей ждёт посетитель, вот только он не к дракону, а к его женщине. Сито снова крошит мебель в ярости от того, что у его самки есть какие-то знакомые и какие-то дела помимо него, красивого, но старейший (вообще, его там везде зовут Мудрейшим, но мне сомнительно пока) его успокаивает.
Посетитель — наш знакомый зайка Крэгус. Самец дракона снова впадает в амок:
Я ощущал каждой клеткой своего тела, как теряю контроль. Да как он смеет?
– Что тебе понадобилось от МОЕЙ женщины, заисланец? – процедил я, выпуская искры силы и наблюдая, как покачнулся исполин.
Но он устоял, значит, его намерения честны и благородны. Моя сила не причинила ему вреда. И хотя его благонадежность была вне сомнений, гнева моего это не потушило. Наоборот. Я был в ярости.
– Я пришел, чтобы ей служить, – пробасил этот настырный заисланец, чуть расставив ноги для удержания равновесия.
– Ей? – Я уже не мог сдержать рвущегося наружу сарказма.
– Ей! – подтвердил кивком исполин.
Внезапно посетившая меня мысль позволила слегка остыть и успокоиться. Я видел, как с интересом за нами наблюдают сидящие за столом. Ухмыльнувшись, спросил:
– А знаешь ли ты, что тебе придется принести клятву верности?
– Я готов, – без запинки отозвался великан.
– Клятва верности собственности – это клятва ее хозяину, – подытожил я, наблюдая за реакцией гостя.
Вот такое вот замечательное у дракона равенство полов с его любимой женщиной, да.
Крэг, впрочем, хохочет, соболезнует и открывает дракону новые грани реальности — тот, оказывается, и не в курсе, что он ревнует.
Снова звучат слова о том, какая ггня вся сильная и гордая, но при этом хрупкая и нежная и Сито, наконец, интересуется — а ты, зайка, собственно, кто?
– Мое имя Крэгус Толл, я лидер движения «Свобода Заислана». Многие жители моей родной планеты давно против существующего общественного порядка. Но что мы можем? Не имея ментальных способностей, мы даже выступить открыто не смогли. Но кое-что нам все же удалось. На протяжении последних веков создавались тайные организации, целью которых стал сбор информации. Многие поколения моих предков посвятили себя этому движению. На первых порах во всех горестях обвиняли Драконов, пока не стало понятно, что и вы являетесь чьими-то марионетками в страшном спектакле нашей жизни. И вот совсем недавно, выполняя задание своей организации, на одном корабле иланов я встретил женщину. Несколько дней, проведенных рядом с ней, сделали меня чище и мудрее. У моего народа есть древняя легенда, в которой говорится: «Взойдет Звезда и своим светом растопит Тьму». Похожие сказания есть у разных народов. Когда я увидел знак Звезды на теле женщины, то поклялся служить ей, пока сердце мое бьется.
Встреча с Кэт сделала сильнее и мудрее заисланца, но у дракона столь мощная ментальная защита, что даже сарханке её не пробить: он всё такой же тупой и из всей этой длинной речи уловил только то, что заисланец видел тело его самки, поэтому заставляет потенциального союзника с кучей последователей "корчиться от боли у его ног". Крэгус хрипит, что он вообще-то врач и учёный и он ей помог, и это вроде приводит Сито в себя, тот подаёт ему руку и даже извиняется. Зайка помогает ему сделать ещё одно открытие: эта патамушта он её люубит!
Любовь. Незнакомое, до этого момента неведомое мне чувство. Люблю ли я ту женщину, которая, как тайфун, ворвалась в мою жизнь? Ценность ее жизни становится гораздо больше, чем своя собственная. Желание бесконечно быть рядом затмевает все остальные. Сердце готово вырваться из груди лишь от мысли о ней. Если все это и есть любовь, то, несомненно, я люблю эту хрупкую женщину с далекой планетки.
Бля, мы поняли уже, что ггня очень хрупкая, сколько можно-то, при каждом упоминании уже!
От Крэга требуют клятву верности, оказывается, что он привёл с собой ещё тысячу бойцов и все они готовы принести клятву. Сито понимает, слава богу, что не может быть подле Катерининой юбки постоянно и проникается к зайке внезапным доверием:
Не было в этом огромном мужчине фальши. Разве сам я совсем недавно не прозрел так же, как этот колосс? До появления хрупкой землянки в моей жизни я словно блуждал во мраке в тщетных попытках отыскать выход. На ощупь пробирался в темноте, пока волшебный свет взошедшей Звезды не указал мне путь. Как точно описала ее легенда Заисланы. Сомнений не было – пророчество Драконов не единственное, оставленное древними. В культурах разных народов можно отыскать похожие предзнаменования. Они переплетаются, дополняя друг друга, но все рассказывают о появлении символа, который объединит и заставит совершить невозможное на пути к свободе. И этот символ – трогательная малышка, мирно спящая в моих покоях. Воспоминания о ней породили такой океан нежности в душе, что я невольно улыбнулся своим мыслям.
Крэг приносит клятву, и начинает рассказывать драконам обо всём что они, в прямом смысле слова, проебали. Они приходят к выводу, что им нужен план необходимо возродить Совет Разумных, и чтец убеждён, что драконам там не место отменить рабство, а ещё найти тексов.
После чего все, кроме Ильшура, расходятся по делам: этот собирается успеть проебать всё, что только возможно:
– Малышку заисланку и летианку я тебе верну, но огненную Муррию… Извини, друг, но я мужчина и я пока жив. Отдать ее сейчас выше моих сил!
– Ты не меняешься, – расхохотался я. – Даже перед лицом нависшей угрозы ты думаешь о плотских удовольствиях.
– А разве ты о них не думаешь? – парировал Ильшур.
– Я могу думать о них лишь с одной женщиной. – Улыбнулся, с нежностью вспоминая мою Кэт, теплую, маленькую, мирно спящую сейчас в моей кровати.
– Да, друг, ты остановил свой выбор на одном пироге, – рассмеялся этот пройдоха, – я же намереваюсь отдать должное всему гастрономическому разнообразию.
– Посмотрю я, куда денется это разнообразие, когда на горизонте покажется твой пирог, – не смог удержаться от шпильки я.
– О, надеюсь, это будет очень нескоро, – ухмыльнулся он, шагая в открывшуюся арку, – утром пришлю девчонок.
Но ему чтец это прощает, у него, кажется, есть немного мозгов.
Сито даёт Тизкару права почти хозяина в своём доме и тот отправляется исследовать подвалы, сам счастливый новобрачный летит на крыльях любви в спальню:
Она лежала на огромной кровати, такая маленькая, такая хрупкая, такая вся моя. Медленно опустился в кресло, не в силах отвести взгляд от своего сокровища. Как много я хотел сказать ей уже утром, после нашей первой волшебной ночи. И как много печальных событий за этим последовало. Пусть ругается, пусть кричит, я заслужил ее гнев. В конце концов, у меня вечность, чтобы вымолить у нее прощение. Мне теперь есть для чего жить, есть к чему стремиться и есть за кого отдать эту самую долгую драконью жизнь.
Вот ее размеренное дыхание стало глубже, ресницы задрожали, она потянулась, как сонный котенок, и, вздохнув, наконец открыла глаза.
Кэт, мой проснувшийся котенок, моя лучистая девочка сидела и смотрела на меня. Я ожидал всего – гнева, злости, но ее взгляд был безразличным, словно она смотрела не на меня, а на предмет мебели. Это было больно. Самое дорогое для меня существо не испытывает ко мне никаких эмоций? Не может этого быть. Она просто еще не проснулась. Сейчас она придет в себя и ее лучистые глазки снова засияют.
Тут глава кончилась, но чтеца уже залило сиропом по самую макушку, так что он пошёл за крепким чаем и бутылкой коньяку.
"Почеши спинку потрись тут, вот тут, дыа!", розовые ушки, страстный секс в одну фрикцию, атомный взрыв оргазма — многовато прекрасий для одной сцены!
хоспидя, я видела фики, где секс был описан раз... в цать горячее и кинковее, без "телопредало" и приторного сюсюканья в духе незабвенного стульчика.нет 
Я аж удивился, что дракон называет ггню своей "женщиной", а не какой-нибудь "девчунечкой-крохотунечкой, сладусенькой моей писюнечкой". 
