Наступает знаменательный день аукциона.
Странный чужой рассвет залил сиреневым светом незнакомого солнца мою спальню.
Вообще, если солнце фиолетовое, то атмосфера... Ну ладно, спишем всё на её загадочный артефакт-симбионт.
Двери отворились, и вошла моя карлица в сопровождении знакомого нуберийца, катившего местный, уже сервированный завтраком столик. Черный поймал мой грозный взгляд и, памятуя о нашей предыдущей встрече, быстро ретировался в коридор. Я с удовольствием потянулась. Тело было легким, гибким, послушным. Вот они, чудеса космического SPA. Уже опуская ноги со своего королевского ложа, наблюдала, как по-хозяйски Глая раскладывает приборы.
Ггня уже полностью вошла во вкус: королевское ложе, прислуга, космическое спа... Никакого волнения на тему "а если меня купит какая-нибудь бородавчатая жаба?". Железные нервы.
Глаша жалуется, что тяжело, когда кто-то добрый, потому что все вокруг злые и переживает за Катиш(фр.) больше неё самой:
– Господин бутет потом, один, а это так… никто. Сенна послусна помни. Сяс отевайтся и потом обет и потом… – На глазах Глаи выступили слезы.
– Ну, малышка, не плачь, – успокаивала ее я, – вот устроюсь на новом месте и обязательно тебя заберу.
Прижимая к себе зеленое тельце, думала: что я несу? Сама еще не знаю, куда попаду, а уже обещаниями разбрасываюсь.
Воистину, утро вечера мудренее, неужели ггня начала немного соображать?
Её провожают в "огромный холл", полный разнообразной одежды и обуви, хотя чтецу непонятно, зачем — ведь в её покоях есть собственная гардеробная комната, полная барахла. Стилистами там работают космические эльфы — высокие, стройные, остроухие и с огромными синими глазами, но морщинистыми лицами, треугольными острыми зубами и двумя вытянутыми щелями вместо носа. Примерка начинается, продолжается, и заканчивается:
Поднесли огромное зеркало, в котором отразилась я, одетая в странную тогу. Она состояла из нескольких шелковых шарфов насыщенного светло-зеленого цвета, причудливо переплетенных между собой таким образом, что конструкция скрывала мое тело целиком и выглядела достаточно целомудренно, но оставляла простор для полета фантазии. При ходьбе шарфы не просвечивали, а обрисовывали контуры тела, делая его желанным и недоступным.
Шелкопряда тоже с Земли попячили, или наоборот?
Чтец долго думал, как шёлковые шарфики на теле могут сделать его недоступным, особенно в свете того, что тело продаётся, но ни к какому выводу прийти не смог.
Ладно, понял, это мыши, они пищат и всем их жалко.
Следующая экзекуция ждала у парикмахеров, которые долго что-то творили с моими волосами. Но результат потряс даже меня, свободные локоны падали на спину и плечи, а над головой пряди волос были собраны в корону, увитую крупными зелеными жемчужинами. Я напоминала нимфу. Нет, скорее русалку! Или нет, владычицу морскую! Да! Именно ее!
Меня поставили на ноги, заставив обуться в изящные изумрудные туфельки с жемчужными пряжками в тон к короне, и повели куда-то извилистыми коридорами.
Королева в восхищении! Эльфы в восхищении! Чтец в восхищении! Аноны в восхищении!
И мы обещаем не вспоминать, как выглядела владычица морская из сказки.
Каталину (корс.) провожают на фуршет для лотов, где она видит множество прекрасных девушек различных рас, разодетых в пух и прах, но они, разумеется, и ногтя её не стоят, ведь:
Объединяла их одна деталь – на каждой надето кольцо облика. Интересно, если действие колец ограничено зарядкой образа по времени, то зачем они это надевают?
Не совсем понятно, зачем нужны эти кольца. Что вообще в голове у всех этих самцов, если они готовы отвалить бешеные бабки за кота в мешке?
Вот так отдашь целую планету, а под личиной там Крэг или Глаша!
Ггня видит свою подружку Йуммув белом платье со стразами, которое чудесно оттеняет её зеленоватую кожу:
– Привет, Катия. Выглядишь так, что почти все дамы в зале вот-вот захлебнутся слюной от зависти, – подмигнула мне Йумма.
– Было бы чему завидовать, – отмахнулась я.
Ох, ах, ну чтовы-чтовы! 
К ним присоединяются оставшиеся две. Героиня удивляется, что на других нет ошейника, и ей объясняют:
– Катия, любая женщина планетарного сообщества с детства знает и принимает свою судьбу, – рассказывала мне брюнетка, – а ты отдельный случай. С тобой добровольный договор, а обруч знак, что договор есть. Его снимут, когда тебя купит твой господин.
Поразительное всё-таки однообразие царит в этой вселенной. Все ходят строем и не чирикают. Даже у нас женщины бунтовали, интриговали и добивались своего, без всякой магии, а ведь эти ещё и одаренные!
В зале появляется какой-то синий мужик, который толкает речь о ценности девиц и их великой миссии, которая, видимо, заключается в том, чтобы сидеть на попе ровно. Девицы располагаются на специальных платформах и их везут к месту аукциона через улицы города, на которых толпы мужчин смотрят на них, что-то кричат и комментируют. Девицы довольны — популярность и почет типа, — а чтец снова в непонятках. Если всех женщин так воспитывают с детства, другой роли они для себя не видят в принципе, и положением своим полностью довольны, и головы их опутаны ментальным воздействием — зачем нужна эта сыворотка накануне? И насколько продолжительное у неё действие?
Долго ли, коротко ли, но девушки, наконец, добираются до Дворца Приобретений и все, как по команде, включают свои кольца личины и становятся землянками:
– Зачем это? – шептала я земной блондинке Йумме, шагающей со мной рядом.
– Традиция! Когда сарханов не стало, меняли облик, чтобы показать драконам, что другие девушки не хуже. В зале его все снимут, – тихо пояснила мне она.
– Ерунда какая-то, – пробормотала, уже поднимаясь по ступеням.
А, всё таки не кота в мешке.
Но вот ведь чёрт, вроде всё объяснили, а понятнее ничего не стало.
Зайдя в холл здания, просто застыла от открывшейся мне красоты. Огромные, стремящиеся ввысь колонны, сделанные из полупрозрачного целостного желтого камня, словно величественные великаны поддерживали сводчатый потолок, расписанный великолепными фресками. Люди, звери, птицы, цветы, природа – все нарисовано с таким мастерством, что казалось, вот-вот и картинка оживет, все придет в движение, наполнится какофонией звуков. Огромные настенные панно также отображали сцены жизни, любви, сражений. Чувствовалась рука великих мастеров, когда-то все это создавших.
Героиня признаёт, что это красиво, но и привычно, ведь изображенные гуманоиды выглядят в точности как люди, холмы зелёные, небо голубое, облака белые клубятся, даже котик есть — всё, как положено.
Её внимание привлекает батальное полотно, на котором красивые мужчины(понятно, драконы), обтянутые белыми комбинезонами, буквально голыми руками (удерживающими силовое поле) предотвращают космическую войну, которая чуть не уничтожила Вселенную 50000 лет назад.
– А это их женщины? – указала на другие картины.
– Это сарханки.
А сарханцы в этом мире существуют?..
Драконы могут размножаться только с сарханками, про самцов с Сарханы мы ничего не слышим, но почему-то это разные виды.
Нихуя не понятно, но очень интересно (с).
Вереница женщин, в которой были и мы с подругами, медленно двигаясь под пристальными и восхищенными взглядами встреченных на пути мужчин, свернула вправо.
Расы, населяющие Вселенную, если я правильно поняла, дочтаточно долгоживущие. Аукцион — каждый год. Женщин на него отправляют лучших, все красивые — в конце концов, это единственный их шанс более-менее хорошо устроить жизнь, — и одарённые, внешность — на любой вкус. В место, где проводится аукцион, гуманоидов с социального дна не пустят. Чего слюной-то истекать?..
Девушек проводят в очередной огромный зал с креслами и голографическим экраном, куда транслируется собственно аукцион. Снова влетает синий мужик, по третьему разу объясняет как они важны, нужны и всем должны, зачитывает регламент и улетает. Лоты снуют по залу, знакомятся и мирно щебечут, но ггня на то и ггня, чтобы вызывать приступы необоснованной агрессии:
– Ты! Чего сидишь в облике? – вдруг раздался голос рядом с моим креслом.
Я даже вздрогнула от неожиданности. Перевела взгляд и узрела забавную очень пышную даму с розовой кожей и четырьмя выпуклостями в районе груди. Она была утрамбована в огромное платье, состоящее сплошь из ленточек и рюшей, отчего его носительница напоминала праздничный торт в несколько ярусов. Вопросительно посмотрела сначала на подошедшую, потом на подруг.
– Это алаксуанка, планета Алаксу, они все ужасно вредные, – шепнула мне сидящая рядом Йумма.
– Шенна Катия именно так и выглядит, – сориентировалась Эриока.
– А-а-а, так ты та сарханка, о которой все говорят? – Собеседница плюхнулась на свободный край дивана, который ощутимо прогнулся под ее объемным задом, и сидящие рядом Муррия и Эриока съехали с приподнявшегося края, впритык привалившись к розовой, но алаксуанку это нисколько не смутило.
– Я не сарханка, моя планета называется Земля, – попыталась объяснить этой странной леди.
– Ой да все знают, что ты с какого-то дикого отсталого мира. – Потом зло сверкнула глазами, и ко мне потекли красные светящиеся нити, как всегда впитываясь и не причиняя вреда, но стало все же неприятно. – Из-за тебя нас всех дешево продадут! Все будут ждать тебя! А ты жалкая! Страшная! Всех достоинств то, что похожа на расу сарханов.
«Торт» так распалился, шипел, пыхтел, как паровоз под парами, что к нашему диалогу с интересом стали прислушиваться все остальные. Я не могла спустить оскорбления, просто не имела права. Пусть ни с кем из этих женщин встретиться в будущем не доведется, но они будут рассказывать о том, как похожая на представительницу древней расы женщина позволила себя унизить. Не бывать этому!
Во-первых, со стороны в таких конфликтах сразу видно, что агрессор унижает себя сам, и сам в первую очередь выглядит смешно. Чтобы подчеркнуть это, как правило, достаточно просто смотреть на него с понимающей улыбкой. Тем более, это представительница расы, склочность которой, видимо, общеизвестна.
Во-вторых, почему ты вдруг оскорбилась за неведомую древнюю расу, а не за то, что Землю назвали отсталой планетой?..
Ггня, пылая, принимается низводить:
Чувствовала, как от несправедливости и огорчения во мне нарастает сила, окутывая белым сиянием.
– Да как ты смеешь! – тихо почти прошипела сжавшейся туше, которая начала осознавать, как влипла. – Зависть плохое чувство! А глупость еще хуже! Или ты думаешь, что я с радостью покинула свою чудесную добрую планету, чтобы оказаться в этом кошмаре, в котором вы варитесь?
Толстуха спала с лица и побледнела. На розовой коже отчетливо проступали серые пятна, а я видела, белое сияние впитывают в себя остатки красноватых нитей. Наверное, силу моего гнева ощутили многие, потому что интерес к нашей потасовке пропал так же, как появился. Она всхлипывала, тряся вторым и третьим подбородками.
– Я не глупая и не завистливая, – пищала дама.
– Прости, я слишком занятой человек, чтобы лелеять твои многочисленные комплексы. Ты запомнишь и передашь другим! Землянки никогда, слышишь, никогда не дают себя в обиду! Особенно если она незаслуженная.
– Но как же, ты же добровольно, ошейник же… – тараторила с дивана пышка.
– Добровольно – не поспоришь, – согласилась я, – вот если бы знала правду, ноги моей тут не было бы! Ну ладно, не реви. Поднимайся. Только сама, а то ко всем ужасам вашего муравейника мне еще радикулита не хватало. Умой лицо и приведи себя в порядок. Будешь некрасивой – пойдешь на аукционе со скидкой как распродажа…
Слова «скидка» и «распродажа» возымели магический эффект, но вряд ли их смысл поняли. Тем не менее «торт» подорвался и резвым кабанчиком скрылся за одной из дверей, видимо в санитарную комнату.
Надо же, нам вроде рассказывали раньше, что аукцион этот очень почётный и на него попадают только самые красивые девушки, а ещё они должны быть достаточно воспитанными и образованными. Но раз уж кто-то не соответствует строгим эстетическим идеалам ггни, то всё, ничего не попишешь, быть ей тушей, толстухой, кабанчиком, и вообще, пойдёт по распродаже.
Но аукцион начинается, и на помост выходит первый лот, а нам открываются новые сияющие грани пиздеца:
Им оказалась фигуристая девушка, облаченная в золотистую тунику на манер индийского сари. Она была прекрасна. Кожа темно-голубого цвета мерцала, в больших карих глазах, обрамленных пушистыми темно-синими ресницами, затаилась грусть. То, что я поначалу приняла за две толстые голубые косы, перевитые золотыми лентами, украшенными драгоценными камнями, оказалось, при ближайшем рассмотрении, отростками, выходящими прямо из черепа за аккуратными голубыми ушками. Они чем-то напоминали щупальца, но без присосок и смотрелись вполне гармонично и очень мило.
– Это табло, – сказала мне Йумма, – на нем отображаются ставки. Если кабинка мигнула, значит, ее владелец перебил предыдущую. Сумма уже достаточно внушительная. Хотя и не удивительно, продают же трессианку, их тоже почти не осталось.
– Почему?
– Потому что красивые и одаренные, всех разбирают, на планете остается мало.
– Так зачем отдают, раз самим не хватает?
– Традиция. На каждый аукцион едет девушка, если ее планету отобрали. Трессу всегда отбирают.
Чёрный Плащ вот говорил, что самые ценные девушки пойдут в конце, но почему-то эта пошла аж первым лотом. А скоро красивые и одарённые трессианки кончатся, потому что некому будет их рожать. Эти парни, блин, умеют делать бизнес!
С таким подходом к управлению обитаемым космосом странно, что драконов всё ещё аж целых 27 штук!
Алаксуанку продали где-то в середине торгов. Долго ее церемония не продлилась. Как только «ярусный торт» выплыл на подиум, над ареной повисла полная тишина. Ни одной вспышки нигде не было видно, и табло замерло. Потом, где-то очень-очень высоко, вдруг мигнула кабинка, и счастливый ведущий тут же объявил лот проданным. Мы смотрели на экран и улыбались. За четырехгрудой пышкой спешили два невзрачных, щуплых, серых гуманоида. Один из них был явно старше и то и дело отвешивал младшему смачные подзатыльники. А тот брел как на эшафот, низко наклонив голову.
– Наверрррное, по ошибке нажал, горррремыка! – сказала Муррия, и мы дружно расхохотались.
Но вот осталось 15 самых ценных, и на аукционе появились драконы.
Там действительно было на что посмотреть. Все четверо были сногсшибательны. Мускулистые тела плотно упакованы в белые комбинезоны с широкими золотыми поясами, как на той картине в холле. На бедра каждого спускался дополнительный боевой пояс, украшенный золотом, драгоценными камнями, затейливой гравировкой и эмалью, к нему крепились такие же вычурные ножны странной формы. Мечи?
Или, может быть, другое, ритуальное оружие? Все четверо лениво осматривали амфитеатр со вселенской скукой на прекрасных лицах. На драконов, в моем понимании, они походили мало. Не было той хищности, которую я ожидала увидеть. Скорее своей внешностью мужчины напоминали надменных богов римского пантеона, спустившихся почтить своим вниманием недостойный люд.
Девушек выводят на подиум всех вместе и рассаживают в кресла: торги начнутся только через полчаса, а пока их будут рассматривать и ощупывать заглядывать под хвосты самые платёжеспособные гости.
– Смотри! – окликнула шепотом меня Эриока, взглядом указывая на существо, которое в данный момент поднималось по ступеням на подиум, – это достопочтенный шейн Сааэрх!
– И кто он? – так же тихо спросила я. Можно подумать, имя, произнесенное с таким трепетом и благоговением, мне о многом сказало.
– Он уважаемый хозяин сети самых дорогих общих домов. Это для него покупали девушку, за которую заплатили целой планетой! – поведала заиса с горящими глазами.
Так вот ты какой северный олень, в лице главного сутенера отдельно взятой Вселенной! Но существо ни капельки на оленя не походило. Фигура, закутанная в малиновый плащ, медленно, будто не шла, а плыла прямо к нам. Эриока сразу включила кокетку, сделав томный взгляд и быстро заморгав своими глазищами.
Ужель та самая Эриока, которая всего сутки назад рыдала о том, что не сможет быть с тем, кто ей нравится, нынче уже включает кокетку чтобы попасть в публичный дом?
А вообще, дорого у них там, должно быть, стоит потрахаться.
Сааэрха интересует не Эриока, а ггня, но он, внезапно рептилоид! А у героини, внезапно, змеебоязнь! А у чтеца, внезапно, флешбеки! Вы что блин, издеваетесь?! 
Впрочем, эта ггня быстро приходит в себя и снова начинает низводить:
Достопочтенный шейн тем временем стал терять терпение и схватил меня за руку. Это холодное, скользкое прикосновение отрезвило, заставив передернуться от отвращения и брезгливости, но отгоняя оцепенение и включая мозг.
– Шейн, у вас явно лишние конечности, раз вы так смело ими разбрасываетесь! – выпалила я, не успев даже подумать о последствиях.
Хорошо не думать о последствиях, когда они тебе не грозят. Змейс пытается её ударить, но в дело вступает дракон. Девицы растекаются от восторга, Катрия (ирл.) тоже не остается равнодушной:
Чем ближе подходил незнакомец, тем теплее становилось в груди. Тепло медленно распространялось по всему телу, даря мне великолепные ощущения сродни нежности и легкому возбуждению.
Йумма, знающая о симбионте ггни, сохраняет достаточно рассудка, чтобы просветить её: у симбионта есть пол; у драконов они мужские, а у неё — женский. И теперь драконов будет тянуть к ней, а её — пока она не выберет одного из них — к ним.
Сааэрху драконы объясняют, что не для него эта роза цвела и вообще выгоняют нафиг с аукциона, после чего немедленно сцепляются между собой, поочередно произнося, видимо, ритуальные слова вызова.
Премиальную самочку уже немного попустило: феромоны четырёх самцов в непосредственной близости нивелируют воздействие друг друга и она понимает, что того самого среди них нет:
Впредь будешь осторожна со своими желаниями! Они имеют тенденцию сбываться. Сидеть тебе в замке с одетым на трусы поясом верности и ждать своей очередности в огромном гареме, отмечая красным крестиком в календаре прожитые дни и судорожно подсчитывая, сколько времени осталось до интима. Блестящая перспективка! Нет, мужчины, конечно, симпатичные, тела привлекательные, но сердечко-то не екает ни от одного из них. И симбионт мой молчит. Сначала же зашевелился, а теперь молчит как партизан, предатель! «Эй, малышка! – мысленно позвала ее я и почувствовала легкое тепло на груди. – Так кто из этих мачо нам по душе, по сердцу?» А в ответ тишина, ни единого отклика. Да, кажется, наши мнения с моей звездочкой совпали.
Прямо на подиуме, на потеху всей Вселенной, начинается бой за писечку между четырьмя великими и мудрейшими существами:
Да что они делают? Кто-то умело использует их эгоизм и похоть, чтобы стравить между собой тех, кто должен оберегать других. Словно убирает с шахматной доски сильные фигуры и расчищает место для последнего решающего хода.
Какая умница!..
...сказал бы чтец, если б не был уверен, что героине подсказывает автор. Потому что в принципе этот биовид пока не продемонстрировал какой-то исключительной разумности и то, что они сцепились за самку, удивительным не выглядит.
Далее мы видим явное доказательство того, что драконы и сарханки принадлежат к одному виду, потому что самка...бросается под мечи разнимать самцов!
Но ей везёт:
Пока бежала, успела на чем-то поскользнуться, грохнулась на колени и локти, умудрившись ободрать все четыре свои конечности. Ну что же так не везет! Вдруг сердце забилось как сумасшедшее, а моя звездочка заплясала в груди, разливая по телу сладкую патоку предвкушения. Да, я твердо знала, что это предвкушение встречи, важной, закономерной, необходимой.
Сидя на ободранных коленях и потирая ушибленные локти, я озиралась вокруг, пока мой взгляд не натолкнулся на две фигуры, приближающиеся к месту схватки. Это были еще два дракона. Кто же? Кто же из них тот, на кого так среагировали мы со звездочкой? Может, это красивый зеленоглазый шатен, с хищной улыбкой взирающий на сражающихся? Нет, не он. При взгляде на шатена симбионт даже не шелохнулся. И тут я взглянула в стальные с темным ободком глаза блондина. Взглянула и поняла: не потерять себя будет очень сложно.
Мне одна подруга посоветовала крутую книгу про офигенную вселенную с моралью, но не нудную и я пошла читать "Дэлл" охренела, пожаловалась другой подруге что теперь мне нужно чем-то это перебить. Она мне и посоветовала про классную революционерку с юмором. Да, это про "Звезду" Тут меня ромфант и потерял. А девочек я познакомила, теперь они между собой реками на книги обмениваются. Хоть что-то хорошее.
Это пять. Реально хоть что-то хорошее в печальной ситуации.
Восточные бани, эпиляция, подготовка к аукциону, где десятки распаленных самцов будут рубиться за право обладать самой прекрасной женщиной вселенной и окрестностей. Только вот Анжелику, дамочку давно без покрова невинности, от этого крыло шлемом ужаса, и строптивость ее унимали, кидая в комнату к котам-людоедам, а Катюха уже наслаждается перспективой того, что ее голой выставят на всеобщее обозрение и готовится вырабатывать смазку литрами, когда ее бережно хранимая целочка достанется хз кому. Да еще зайчиху эту поучает так, будто знает уже, что сама-то непременно встретит на аукционе свою тру лав.
