Итак, получив благословение на поединок, Вайрэ, известный нам также, как Пахнулий, сидит и ждет Эстебана, любуясь цветущими токошиеко луноцветами. Степка не в форме, он буквально разваливается на куски.
Эстебан пришел вечером. Вайрэ сидел на крыльце мастерской, закутавшись в плащ, и любовался алыми сумерками, по-летнему полными тонкими ароматами луноцветов. Здесь их было полно, они белым ковром лежали вокруг мастерской, покрывая холм вуалью.
— Привет, — Вайрэ поднялся навстречу Эстебану и улыбнулся.
— Мое почтение, мастер Вайрэ, — Эстебан поднял голову. Правая щека у него треснула как сухая глина, обнажая зубы. Вайрэ скользнул взглядом по рукам, и они оказались покрыты сетью глубоких бескровных ран. — Ты ощущаешься странно сегодня… От тебя пахнет знакомой кровью.
Вайрэ склонил голову. Воздух у кованого забора дрогнул и сгустился, закрывая мастерскую от чужого взгляда. И запечатывая ее — не войти и не выйти.
Глядя на то, как Степка трескается, аки глиняная игрушка на солнце, Вайрэ изрекает судьбоносные слова.
— Эстебан, — Вайрэ заглянул ему в глаза, честно и открыто. — Я люблю тебя.
"А ты, сюка, влюбился в ебаный меч и дрочишь на него в душе, хотя знаком с ним пару дней! А как же я, Эстебан! Я же лучше меча!" - как бы хочет прокричать эльф, но сдерживается и находит для своей ревности к мечу рациональное основание.
— Тот мертвец подарил тебе проклятие, — Вайрэ кивнул на болотный клинок. — Ты полюбил его, ты забыл о том, кто ты. Ты оставил свой меч — вот он! Прости, Эстебан… Но проклятому клинку не место в твоих руках.
— Ты тоже хочешь заставить меня отказаться от моего меча? — Эстебан выпрямился, доставая болотный клинок. — Меч — продолжение воина и его душа. Ты хочешь, чтобы я отказался от моей души?
С сухим негромким треском у него лопнула кожа на шее.
— Ты уже отказался от своей души, — тихо сказал Вайрэ. — Я хочу не дать тебе потерять ее окончательно!
И ударил первым. Мечи столкнулись со звоном.
Начинается месилово. Степка сияет любовью и ненавистью, болотный клинок тоже сияет, но мне надоело обращать внимание на тавтологии, очепятки и ошибки - просто отметим, что они и в этой главе в количестве.
Вайрэ разозлился. Какая-то болотная мерзость завладела разумом его возлюбленного, а теперь еще и на самого Вайрэ покушается? Нет уж! Вороний меч в руках ликующе запел и засиял, а руки и ноги налились новой силой. Вайрэ отбил очередной удар и атаковал сам.
Несмотря на то, что Степка сильнее, Вайрэ бафнут богиней, и потому его удар разбивает проклятый меч.
Болотный меч зазвенел и сломался, разлетаясь на куски. В руках Эстебана осталась одна рукоять, на которую он и уставился: растерянно, непонимающе, и еще более непонимающе — на свой же меч в руках Вайрэ. Он закашлялся, пошатнулся, царапая грудь, выронил рукоять и вдруг закричал так, будто это его самого разбили на мельчайшие куски.
Исторгнув дикий вопль, Эстебан начинает вырубаться и Вайрэ отпаивает его кровушкой.
Вайрэ отбросил меч в сторону и рухнул на колени рядом с Эстебаном. Встряхнул за плечи, с размаху влепил звонкую пощечину и едва ли не прорычал:
— Только попробуй сдохнуть! — Вайрэ рванул на себе воротник, рванул бархотку, обнажая горло, и наклонился. — Пей!
Эстебан безвольно обмяк в его руках, алые огни голода в глазах начали медленно тускнеть. Вайрэ рванул зубами тонкую кожу на своем запястье и струйка крови тягуче полилась прямо в приоткрытые губы Эстебана.
Чуток отпившись, Степка интересуется, правду ли сказал Пахнулий о своих чувствах.
— Нет необходимости… Я знаю, о чем ты думаешь! — Эстебан зажал ладонью Вайрэ рот. — Правда нет. Я… помню все. И понимаю. Вайрэ… — Его рука скользнула по щеке и обнаженной шее. — Ты кое-что сказал мне перед боем. Я помню это правильно?
— Разумеется, вон твоя душа лежит, — фыркнул Вайрэ, махнув рукой в сторону вороньего меча. — Надеюсь, она не оскорбится за… небрежность. Ночью мы с ней очень мило поговорили, — и вздохнул. — Да, Эстебан, ты все правильно помнишь. От слов не отказываюсь. Живи теперь с этим.
— С твоей любовью? — негромко спросил Эстебан.
От немедленного откровенного разговора Вайрэ отмазывается, сославшись на необходимость уничтожить остатки раскоканного болотного хуя меча. Эстебан остается ждать его в мастерской для того, чтобы продолжить разговор и приготовить кофюшка.Почему он френдзонил Степку? Потому что Степка блядун и любит светленьких. В частности, как мы знаем из того миди про просер глистами, ему был симпатичен брат Пахнулия, вышеупомянутый блондин Айнанэ.
По-быстрому отнеся к солярным жрецам осколки болотного меча и проследив за тем, как их сожгли, Вайрэ возвращается домой. Эстебан тем временем покушать принес.
— Кофе, — Вайрэ рухнул в кресло, вытягивая ноги. — Еды. Мяса. И чего-нибудь поесть.
— Все тебя дожидается, — Эстебан щелкнул пальцами, снимая чары, и на столе соткался поднос с едой и полным кофейником. — Не обижайся, если недосолил.
После унылого выяснения отношений и робких попыток приласкать друг друга Вайрэ признается, что не до конца доверяет Эстебану и чувствует, что тот сам у себя на уме. Степка вручает ему свой вороний меч - мол, я весь твой, делай со мной, что хочешь. Вайрэ говорит - мол, Степа, ты свой собственный Степа, я вернул тебе твою душу и ты сам собой распоряжаешься, меня на это твоя богиня благословила...
ПУКАН ЭСТЕБАНА ВЗРЫВАЕТСЯ С СИЛОЙ ТЫСЯЧИ СОЛНЦ
— Ты?.. — Эстебан побледнел еще сильнее, поднимая темный взгляд. — Видел Ее?
— С черными глазами и тысячей рук, — Вайрэ сжал меч чуть крепче. — Она разомкнула мне грудь, вырвала сердце, напоила кровью из чаши… сердце вернула обратно. И благословила. Над черной озерной бездной.
Эстебан только качнул головой и вдруг фыркнул, как большой кот, плечи его мелко затряслись. Он еще раз фыркнул и самообладание покинуло его, звонкий безумный хохот разнесся над цветочной поляной и мастерской. Он смеялся запрокинув голову к городскому пустому небу, и оно отражалось в его глазах мертвым голодом.
Он плачет кровавыми слезами, визжит, воет. Как же так, ведь Вайрэ никогда не поклонялся его кроваворукой богине, а она его бафнула. А Степке даже не показывалась ни разу, кроме дня его посвящения!
— Это нечестно! — Эстебан тихо всхлипнул и толкнул меч. — Я десятки лет сражался за право увидеть Ее и служить ей, а к тебе она снизошла легко и просто!
Смертельно обиженный, Степка заявляет, что отречется от Хозяйки Кровавой Луны.
— О, — Вайрэ на мгновение прикрыл глаза. И прямо посмотрел на Эстебана. — Когда служение становится в тягость, Аспекты отпускают. Меня Отлучили за святотатство, но это совсем уж радикально… Совсем необязательно встать лицом к лицу перед Аспектом, чтобы он тебя услышал. Но если молчать — он не услышит вообще. Останешься ли ты служить Хозяйке или попросишь у нее свободу, к каким бы это последствиям не привело, я поддержу.
Эстебан начинает брюзжать, что вот Вайрэ его разлюбит, если он перестанет быть слугой богини и будет простым вампиром, что вот Вайрэ прямо так важно, чтобы он был из числа посвященных, но, немного побрюзжав, принимает непростое решение и ломает свой старый добрый меч.
— Прости меня, душа моя, но теперь я иду своей дорогой, — Эстебан ласково погладил меч и с звоном, похожим на плач, сломал лезвие надвое. Вайрэ вздрогнул — ещё ночью клинок жалобно просил о помощи и рвался в бой за своего хозяина, а теперь погиб от его же, хозяина, руки. И поднял взгляд на Эстебана, пытаясь поймать миг перелома и на его лице. Эстебан стоял без движения, глядя на обломки меча в руках. По сломанному клинку текла кровь, скатываясь каплями на землю. Лицо и взгляд не выражали ничего, вампир казался совершенно опустошенным. Его пальцы дернулись и он медленно и бережно прижал обломки меча к груди, как величайшую драгоценность, а в глазах снова заалели слезы. Вайрэ молча шагнул к нему и обнял, разделяя горечь потери. И вдруг понял, что напьётся. Эстебан неловко качнулся навстречу и уткнулся Вайрэ в плечо.
Они идут бухать - за свою любовь и за упокой меча.
— Просто выпей за него и послушай… Вайрэ, я соврал. Я и вправду держал тебя на расстоянии руки, потому что больше всего я боялся проговориться, — Эстебан снова выпил. — Боялся проговориться, что мое посвящение и служение меня тяготят. Если бы я был Отлученным, а посвященный при мне начал жаловаться на посвящение я бы не простил. И я просто не хотел напоминать тебе лишний раз, причинять боль, — Он надолго замолчал. Вайрэ молча поставил рядом с ним непочатую бутылку и присел на край стола. — Я не хотел расставаться с ним. Мне это казалось, да и сейчас кажется предательством. Меч был моей душой, им я разил полчища врагов, на нем приносил клятвы, на нем творил чары в ночи, он спасал мою жизнь и был моей кровавой молитвой… Я совершил святотатство не хуже твоего, пусть и гибель моего меча причинила боль только тебе и мне, и он не был оберегаемой десятки тысяч лет реликвией. Но он жил. Заботился обо мне. Желал мне всего хорошего. Спасал. А я его предал и убил. В силах ли ты простить мне это?
Ебать ты долбоеб, братишка, земля тебе пухом. Не знаю, как вам, а мне жалко меч...
Достав что-то таинственное из-за пазухи, Степка вспоминает, как кто-то посылал ему вслед бабочек, когда он ходил в Бездну в Бонхард. Это делал Вайрэ.
— Бабочки — символ любви, — Вайрэ мечтательно улыбнулся. — Они раскрывают крылья на весенних цветах… Мне очень хотелось признаться тебе тогда. Сумерки, тёплый вечер, Город в огнях как небо в звёздах, все страшное позади, впереди — новая жизнь, а над головой высокое весеннее небо, пьянящее и свежее. Да, это я делал. Потом мне было стыдно. Очень. Да.
Оказывается, Эстебан уже одиннадцать лет влюблен в Пахнулия и даже помнит тот момент, когда осознал свои чувства!
— Нет, ты не ругался, ни грязно, ни как-то еще. И в грязи не валялся, хотя и вымазался в чернилах и провонял жидким стеклом, — Эстебан задумчиво качнул бутылку. — Это было одиннадцать лет назад, в месяц, когда распускается луноцвет, вечером, когда разразилась буря. Ты работал тут, а я пришел спрятаться от бури. Ты угостил меня чаем с кусочками фруктов и специями, предложил крови, а я думал о том, что ты и это место удивительно друг друга дополняете. Ты тогда надел алое платье с белой вышивкой, похожей на узор крыльев бабочки и заколол волосы серебряными шпильками, — Эстебан прикрыл глаза, вспоминая. — И ты так лихорадочно работал, что не замечал, что все пальцы у тебя в чернилах и краске, что даже на щеке краска, наконец, что твои чудные кудри выбились из прически.
Но... но ты же срал глистами перед Айнанэ и заигрывал перед ним, исторгая струи поноса вперемешку с червями-пидорами, Степка!
Отметив, что мог бы спросить о чувствах Вайрэ у капли его крови, Эстебан крафтит из своей крови цветок - вероятно, ликорис. И дарит его Пахнулию. Тот хочет сделать из цветка брошку, посадив его на большую жемчужину, но вместо этого они ебутся. Причем, кажется, к ним присоединяется кто-то третий, Эстабан - должно быть, брат-близнец или доппельгангер Эстебана.
Эстебан отзывался всецело и жарко — и брал инициативу в свои руки: его ладони скользнули Вайрэ под рубашку, изучая тело, губы впились в шею, запечатлевая поцелуй, вампир жадно и собственнически притянул Вайрэ к себе — на себя, упираясь горячим твердым членом сквозь две пары штанов. Вайрэ, отчаянно целуясь, нашарил пальцами пряжку ремня и нетерпеливо расстегнул штаны Эстебана. И скользнул вниз, чтобы обхватить губами каменно-твердую плоть, пробежать языком по упругой головке и наконец-то узнать и запомнить Эстабана на вкус. Эстебан хрипло застонал, подаваясь на ласку, его пальцы скользнули Вайрэ в волосы, развязывая ленты.
Начинается спор за то, кто кого ебать будет.
Вампир поднялся, нависая над Вайрэ, щекоча грудь и лицо длинными седыми прядями.
— Где… ты держишь аптечку? — хриплым, срывающимся голосом спросил он.
— В столе, — Вайрэ неловко перевернулся, и, свесившись вниз головой, нашарил нужный ящик.
— Дай мне, — вампир требовательно протянул руку. — И я сделаю тебя своим.
— Я первый заявил права, — Вайрэ дразняще встряхнул аптечку.
— Мы уже спорим за главенство? — Эстебан полыхнул глазами и навалился, упираясь в Вайрэ членом. — Мне нравится!
Вайрэ впился ему в губы, одной рукой крепко сжимая аптечку, а другой нашаривая крепкие ягодицы.
— Ты на моей территории, — выдохнул он между поцелуями. — Я поймал тебя. Я тебя помечу.
Неужели сейчас будет золотой дождь?
Но нет, вместо того, чтобы обоссать Эстебана, Пахнулий получает предательский кусь в шею - по всей видимости, сегодня обоссут его самого. Пока он обвивает ногами Эстабана, Эстебан вставляет ему свечу в жопу.
Он обмяк, растекаясь под Эстебаном, теряясь в оглушительном Поцелуе, и едва ли помня, как дышать. Вайрэ обвил Эстабана ногами за талию, безмолвно сдаваясь и отдаваясь. Где-то бесконечно далеко от него вампир щелкнул аптечкой и зашуршал, отыскивая капсулы, а потом его пальцы скользнули по ягодицам Вайрэ, и капсула туго скользнула в задницу. Вайрэ вздрогнул, когда по внутренностям прошлась мягкая волна, очищая, расслабляя и смазывая.
...простите, мне одному кажется, что Вайрэ там обосрался - ну, расслабился, очистился?..
Едва успев прокакаться, Вайрэ ощущает острый прилив удовольствия. Ь - мягкое анальное проникновение.
Вайрэ тихо всхлипнул, вздрагивая. Все самые смелые фантазии становились явью, это было невозможно, невыносимо сладко! Крепкий хват Эстебана, сам Эстебан, нависший сверху, пряди его волос, щекотно скользящие по щекам и шее, залитая алым рассветом мастерская… И ощущение, что посреди этих недопитых бутылок со жгучим пойлом, разорванной и разбросанной одежды, с трупиком неведомо чего на соседнем столе, — здесь и сейчас творилось древнее таинство.
Решив, что таинство творится как-то без огонька, Вайрэ жестами показывает Эстебану, чтобы он поддал жару.
Он дернул бедрами, прося сильнее и больше. Эстебан на миг замер, почти выскользнув из него и резко вошел до основания, разом усилив напор. Теперь он брал Вайрэ грубо, жестко, то и дело прикусывая шею и целуя в губы. Со стола что-то с грохотом упало на пол. В какой-то момент Вайрэ совсем потерялся в диком первобытном огне, подаваясь вперед, царапая Эстебану спину и плечи, звал по имени и захлебывался стонами.
Ъ - жесткое анальное проникновение и долгожданный синхронный оргазм, после которого Эстебан тащит обмякшего Пахнулия в спальню. А Эстабан, по всей видимости, уходит домой спать.
— Сейчас, растрепанный, довольный, покрытый моими метками и полный моим семенем, ты стал еще соблазнительнее, — Эстебан лукаво прищурился. — Мне хочется повторить.
Все-таки обоссал? Ой, мудель, блядь...
Дальше идет несколько страниц мерзкого любовного воркования, от которого читецу хочется пойти поблевать радугой.
— Ты зовешь меня жемчужиной, потому что я нежить? — внезапно спросил Эстебан.
— Потому что ты седой. Потому что я видел море и знаю, что в его глубинах таятся не только жуткие твари, но и прекраснейшие творения природы. Потому что ты как ветер над волнами, вспарывающий тучи, летящий без страха, иногда прячущийся в скалах или в волосах… Потому, что жемчуг рождается в тайных глубинах, не знающих света, но светом благословлен, — Вайрэ улыбнулся. — У моей мамы в обетах… в каффах на ушах, которые ей отец надел в день свадьбы, тоже жемчужины. Прости. Ассоциации.
Поутру в мастерскую заходит чародей Амарант и осведомляется о том, снято ли проклятие. Удовлетворенный ответом, он уходит. Степка с Пахнулием идут в Лунную башню, храм богини, которой Степан служил, дабы похоронить там сломанный вороний меч, и там, попрощавшись с оружием, снова начинают естествовать.
Эстебан прикусил нежное острое ухо и бесцеременно задрал Вайрэ подол. Эльф не озаботился тем, чтобы поддеть под длинный подол штаны, так что Эстебан наслаждался бархатистой гладкостью кожи на крепких бедрах. Вайрэ прерывисто вздохнул и отстранился, доверчиво глядя на Эстебана.
— Здесь вкусно пахнет, — зачарованно прошептал он. — Очень… вкусно.
— Да… — Эстебан прикусил кожу на шее и скользнул пальцами эльфу под белье. Еще ночью Вайрэ стонал и выгибался под ним, принимая в себя член Эстебана и его семя. На миг в дурманном запахе Лунных Поцелуев ему показалось, что если он сейчас засунет в Вайрэ пальцы, то тот все еще будет влажным и скользким от спермы
.
Хосспаде, как возбуждающе.
Скользким Вайрэ все-таки не оказался, хотя все еще был мягким и податливым после бурной ночи. А еще он вздрогнул всем телом и подался навстречу, насаживаясь на пальцы.
Хосспаде, как горячо.
Может, не надо срать в саду тысячерукой богини? Вдруг вы ее этим прогневаете? Она, ну, вряд ли оценит такое подношение.
Развернуть его лицом к стене и легко толкнуть между лопаток, заставляя прогнуться в пояснице и раздвинуть ноги. Складки длинного платья лезли в лицо, и спадали на спину. скрывая от мира, как бывший Ворон ублажает любовника. Вайрэ хрипло дышал, чуть переступая с ноги на ногу и подавался на каждое движение языка.
нарехат_унитаз_который_вылизывает_зад_посравшему.jpg
Затем они горячо (нет) ебутся, после чего Эстебан осознает, что его неживое вампирское сердце снова начало биться. Я даже не буду спрашивать авторов, как же у вампира с небьющимся сердцем и отсутствующим кровообращением вставал хуй, потому что у нас тут магия во все поля. Вероятно, местные волшебники создали специальные препараты для эрекции у живых мертвецов. Или Эстебан просто очень любит сметану "Домик в деревне". Ну, вы помните - это такая сметана, что даже ложка стоит...
— Давит, жжется, — Эстебан сжал рубашку в кулаке. — Отвык.
— Что давит? — Вайрэ, нахмурившись, прижал ему ладонь к груди.
— Сердце, — просто ответил Эстебан, накрывая ладонь Вайрэ своей. Тот изумленно распахнул глаза:
— Она… Хозяйка вернула его тебе? — Вайрэ крепче прижал ладонь к груди, будто пытаясь ощутить что-то. — Так значит… ты теперь свободен?
— Я думаю, мы только что консумировали брак под оком Ликов, — сказал Эстебан прежде, чем успел подумать.
Вайрэ начинает петросянить, но Степка совершенно серьезен.
— Я отдал Луне то, что она мне подарила. И она вернула мне то, что подарил ей я, — Эстебан холодно посмотрел на Вайрэ. — Ты вообще заметил, что сюда действительно сошли Лики?
Вот так вот: не простые поебушки, а настоящий ритуал.
— Я чувствую, что теперь как-то с тобой связан, потому что захотел связать свою и твою жизни, а ты хотел того же перед оком Луны. Это можно назвать браком, разве нет?
— Это можно назвать связью. А браком или нет — только нам решать. Аспекты могут благословить союз, но создать его… — Вайрэ взлохматил волосы. — Клятв мы не приносили, имя не делили, все остальное тоже не!
Для того, чтобы выяснить, хотят ли они пожениться, Степка и Пахнулий решили отправиться в путешествие. В тот самый мир, откуда Степан притащил проклятый меч.
— Я приглашаю тебя в странствие, — Эстебан церемонно встал на одно колено. — Узнаем друг друга получше. Увидим друг друга разными. Побудем вместе, прикрывая друг другу спины и потом решим, хотим мы брачный обряд или нет.
— На край света? — Вайрэ улыбнулся.
— Туда, откуда все началось. В Сумерки.