Покои Норта Морадана в башне были роскошными даже для замка, а уж тем более для военной крепости. Высокие потолки, огромный камин, стены и пол покрыты коврами и шкурами, изящная, хотя и простая мебель, на столе красивая серебряная посуда и хрустальные кубки. Гилморн без удивления посмотрел на большой шкаф, доверху набитый книгами. Несмотря на любовь Норта к сильным и грубым выражениям, по его речи было ясно, что он не чужд просвещения и явно не раз и не два брал в руки книгу. Гилморн никогда не думал, что Враг держит у себя на службе тупых, необразованных военачальников, и Норт служил тому подтверждением.
Про книги так смешно, что я забегу немного вперед и внесу из пятой главы цитату, поясняющую, из чего же состоит сия внушительная библиотека.
- Так попроси меня, - голос Норта прозвучал непривычно мягко.
- Как? Сказать: пожалуйста, возьми меня, мой господин - как в бездарных любовных романах из твоей библиотеки?
Вот что читают суровые мордорские военачальники. Конечно, самая мякотка будет, если предположить, что толкиновские реалии соблюдены достаточно точно, книгопечатания нет, и покои Норта доверху набиты "бездарными любовными романами", которые кто-то сподобился переписать от руки (может, он сам? Любовь к просвещению, она такая, чудеса творит). Но даже если забить на это и видеть в героях Тиамат современные ей типажи гопника и наивной кисы, проебался автор все равно эпически. Да, перенесенный в псевдосредневековье гопник из 90х будет читать не рыцарские романы про войну и поединки (наиболее точный аналог литературы в мягкой обложке про ментовские войны и попаданцев), а бабские книжки про любофку
*Врывается Тиамат*
- Это не бабская любофка, а суровое мужское порно!
Ну да, ну да. Суровое мужское порно, состоящее не из картинок без текста и даже не из текста стульчикстайл а-ля "его огромный хуй пролез в тесную жопу, сучка пищала, он залил все кончой", а из пассажей "пожалуйста, возьми меня, мой господин". Да-да, Тиамат, мы верим.
Но вернемся в третью главу, где отмытый эльф осматривается в спальне сомца.
Прежде чем отвести эльфа в покои его нового господина, ему дали возможность помыться в большой бадье с горячей водой. Это было настолько чудесное ощущение, что Гилморн не вылезал из нее, пока вода не остыла. Потом он расчесал мокрые волосы, но не стал заплетать их в традиционные косички, а просто распустил по плечам.
Косички он не стал заплетать, потому что в первой главе сомец использовал их как предлог начать разговор со школотроллинга "гы, косички как у баб, гы, епта!". Сам он носит суровый мужской хвостик или суровые мужские распущенные длинные волосы, которые совсем не как у баб. Я это упоминаю, чтобы еще раз показать всратые представления автора о трумужиковости - всратые даже по понятиям той гопоты, которая послужила прототипами ее самцов.
Первая причина очевидна. Ты вообще имеешь представление, насколько ты красив? - палец Норта двинулся вниз от впадинки между ключицами, по ложбинке между мышцами на груди Гилморна по направлению к его плоскому животу и безволосому паху. - Конечно, все эльфы прекрасны на взгляд человека, но даже среди них ты - особенный. Говорят, что синдар превосходят телесной красотой все остальные ваши племена, и глядя на тебя, я готов этому поверить. Когда я тебя в первый раз увидел, ты был только что из боя - измазанный кровью, покрытый синяками и царапинами и, несмотря на это, чертовски привлекательный. Я возжелал тебя сразу же, а сейчас желаю еще больше. Мы, люди, стремимся подчинить себе красоту, обладать ею. Обладать тобой - наслаждение, Гилморн.
Интересно, что свиноеб здесь постоянно гордится тем, что принимает свое свиноебство, не оправдывается за него, born this way и вообще swinoyob pride, но как-то незаметно пытается при этом списать это свиноебство на общую природу, "мы, люди", типа у бедняжки и выбора-то не было. Ну правда, кто из людей когда-либо воздерживался от изнасилования? В общем, если вы нацелены на победу в конкурсе мамкиных ценников, длинные рассуждения о своей природе, которую вы не контролируете, могут сыграть против вас - значит, если бы контролировали, вы бы не стали делать мамкоценничные вещи? Ну извините, видали мы ценников и покруче
- Ты жертва по природе, мой сладенький. Я видел это с первого взгляда, как будто слово было выведено у тебя на лбу эльфийскими рунами. Ты слаб духом, уязвим и в глубине души готов подчиняться. Хочешь подчиняться. Твои прекрасные голубые глаза говорят: "Ах, я такой чистый и невинный, пожалуйста, не делайте мне больно", а это лучший способ пробудить желание властвовать, брать силой, покорять. Ты провоцируешь людей, потому что тебя возбуждает насилие и грубость!
Вот и здесь опять "людей" он провоцирует. Прямо как в выпуске КВН, который тут в каком-то треде вносили:
- Волк зверей обижает!
- Каких зверей?
- Зайцев...
- Каких конкретно зайцев?
- Меня... А еще лиса зверей не уважает!
- Каких зверей?
- Зайцев...
- Каких зайцев?
- Ну меня... А еще зверям есть нечего!
- Тебе есть нечего?
- Эээ, да.
Еще раз напомню - до сих пор никаких признаков того, что эльфа происходящее хоть как-то возбуждает, в тексте не было. Казалось бы, чего трудного их добавить. Но нет, автор пошел по более интересному пути "сомец утверждает шизофренические вещи, но ты потом поймешь, что он прав". То есть смотрите:
Протестующий возглас Гилморна был заглушен жадным, горячим ртом человека, приникшим к его губам. Прикосновение было не грубым - но страстным, напористым. Языком и губами он раскрывал эльфу рот, похищая его дыхание. Потом он сменил тактику и принялся целовать полуоткрытые губы эльфа, каждую по отдельности... скользить по ним кончиком языка... отвлечься от этого Гилморну было трудно, нежные щекочущие касания странным образом отзывались в самых разных местах его тела - в животе, в позвоночнике, под коленками, которые вдруг сами собой подогнулись.
Автор наконец добавил что-то, что герою нравится. Но это не "насилие и грубость", которые его возбуждают по словам сомца. Насилия и грубости там до этого было хоть жопой ешь, и не особо-то эльф от них возбудился.
- Я даю тебе шанс, красавчик-эльф. Последуй за желаниями своего тела, подчинись мне с желанием и охотой, и ты будешь здесь не пленником, а дорогим гостем, и ночи наши будут наслаждением для обоих, равного которому не знала Арда.
Интересно, понимает ли сомец, что слово "гость" подразумевает возможность в любой момент из гостей уйти.
Ладно, они ебутся, эльф кончает радугой, но не хочет это признавать и все такое. Его тело его предает, как и положено в слэше нулевых. В слэше нулевых на тело вообще можно положиться, оно стопудово предаст.
"Неужели он может быть нежным?" - эта мысль вдруг вызвала в Гилморне странное ощущение, как будто внутри него начала сворачиваться стальная пружина, и центром ее была жаркая плоть, пронзающая его трепещущее тело.
Угу, у меня так пики менструальной боли ощущаются. Но я бы не назвала это "странным ощущением", скорее "сука блядь когда ж я сдохну". Нет, серьезно, у кого-то метафора стальной пружины, сворачивающейся где-то в районе ваших кишок, вызывает реакцию "о да, приятно-то как"?
Дальше у них что-то типа медового месяца, сомец не слезает с сучьки несколько дней:
Только намеренная грубость и яростный напор сводили его с ума, заставляя терять всю свою выдержку. Норт уже не был с ним таким осторожным и неторопливым, как сначала. Он брал его грубо и нагло, будто насиловал. Это было уже далеко не так больно, как в первый раз - должно быть, тело Гилморна привыкло к такому вторжению. Но вызываемые при этом ощущения были интенсивнее боли, они ослепляли и оглушали эльфа, так что он даже не слышал собственных отчаянных криков, когда Норт изливался в него в бешеном, диком оргазме.
И вот автор запоздало подгоняет подтверждение тому, что наванговал до этого сомец. Я понимаю, что фичок Тиамат не психологический роман, но этот заход все равно выглядит тупо. Это похоже не столько на стокгольмский синдром, типа жертва начала возбуждаться от насилия, после того как ее основательно сломали, сколько на какой-нибудь анекдот из советской жизни о том, как сначала вождь что-то ляпнул из области науки, в которой не понимает, а потом, чтобы с ним не спорить, ученые спешно состряпали видимость доказательства, будто оно так и есть. Возбуждает насилие и грубость? Вообще-то нет, то есть, эээ, ну ладно, вот уже возбуждает. Не может же великий сомец ошибаться, а переписывать текст автору лень.
Потянулись однообразные дни и ночи плена. Гилморн так ничего и не узнал о своем господине, потому что Норт никогда не говорил о себе, а эльф не позволял себе проявлять интерес. Зато он много узнал о себе самом... Например, в каких позах он получает наибольшее удовольствие, какие ласки ему наиболее приятны, какие слова сильнее его заводят и как доставлять себе наслаждение с помощью рук. Уж точно, такого он никогда не узнал бы в Лихолесье.
Ведь там дежурит Дрочнадзор и следит, чтобы каждый держал руки поверх одеяла.
В следующей главе нас ждет тройничок с давним любовником сомца. Это такая мудросучка вроде Талиесина. Не самый раздражающий персонаж, но большая надпись на нем "берите пример, сучки, как надо быть сучкой" иногда утомляет.
Артагир оторвался от него и, подняв голову, с досадой посмотрел на Норта.
- Морадан, он слишком холоден на мой вкус!
- Так разогрей его, - предложил Норт с усмешкой.
Он уже освободился от одежды и присел на край кровати, не сводя жадных глаз с двух обнаженных фигур на простынях.
Не тратя слов понапрасну, Артагир пододвинулся и взял член Гилморна в рот.
Новое, неизведанное ощущение обожгло эльфа. Оно было таким острым, что было похоже на боль. Спазм сотряс все его тело, и он вскрикнул:
- Нет, пожалуйста, нет! - и попытался оттолкнуть Артагира.
Да, неизведанное ощущение. Да, сомец, радостно приобщающий эльфа к этожевитальности, ни разу за всю эпопею не возьмет у него в рот Да, в этом случае "тваё тела жы хочид!!111" почему-то не аргумент. Самцовость важнее того, чего там хочет тело сучки.
Что меня радует, штамп "сомец не берет в рот" ушел в прошлое так прочно, что я успеваю о нем забыть, когда не перечитываю. Даже у ЭлльД, взявшей у Тиамат все худшее и обильно добавившей от себя, в фике по Чужестранке свиноеб отсасывает у Джейми. Тиамат, когда ЭлльД в чем-то лучше тебя, это очень плохая примета. Осталось только соснуть у авторши Моего лучшего врага
Да, сомец никогда не возьмет в рот даже после того, как это сделал Артагир и все воочию убедились, что эльфу это нравится. Подумаешь, нравится-хуявится, у меня тут хрупкая маскулинность под угрозой! Это одна из причин, которые делают огурессора Мордорских ночей не меньшим посмешищем, чем Гонорейвз и элль-Рэндалл.
И этот момент, в общем, изрядно подрывает либертинскую мораль Тиамат "нечего заебываться из-за каких-то абстрактных идей, надо просто радостно трахаться, а если не хочешь что-то из сексуальных практик пробовать - это у тебя вавка в голове, преодолей". В жопу самец тоже не дает, конечно, но это скорее общее место - вспомним хоть вжд, летающего на пукане в защиту запечатанной сраки очередного мудогрейвза. (А еще в каком-то из приквелов будет, что в жопу Норт таки ебался, а про рот я ничего такого не помню - если среди нас есть тиаматоведы, поправьте меня).
- Я не... Это... это ничего не значит. Всего лишь реакция на прикосновение, - хрипло проговорил Гилморн.
- Очень интересно, - протянул Артагир. - Я знаю людей, которые все свое состояние отдали бы за такую "реакцию". Значит, стоит только зажечь в тебе пламя, и его трудно погасить?
- Я сказал тебе уже, что это не означает желания, и готов повторить снова.
Артагир тихонько засмеялся и наклонился ниже к Гилморну, так что волосы его почти коснулись его лица.
- Конечно, как слезы не означают печали, как смех не означает веселья. Ты лжешь очень неискусно, эльф.
Кто-то никогда не резал лук. Смех и слезы могут означать практически что угодно, психолог ты кухонный постельный.
В общем, Артагир отсосет у Гилморна, даст ему в жопу и съебет в закат. То есть большую часть новых (и однозначно приятных, не требующих срочно отрастить в себе новые грани мазохизма) сексуальных практик эльфу показывает именно Артагир, но каким-то волшебным образом это проходит незамеченным и тоже относится к заслугам Норта. Ушла зима, настало лето, спасибо партии за это.
Последняя глава состоит в основном из мозгоебских диалогов. Норт выкатывает все новые требования:
- Гил, хватит уже изображать нежелание каждый раз, когда я тащу тебя в постель. Ты ведь хочешь меня, я это знаю.
- Разве не таковы правила игры? - сказал Гилморн холодно, не поднимая глаз. - Я раб, ты мой господин. Я должен думать об удовольствии хозяина, а не о своем.
- Правила игры можно изменить. Скажи мне, что ты чувствуешь на самом деле. Я приказываю, - Норт взял его за подбородок, заставляя встретиться с собой взглядом.
Сказать правду было нелегко, но зеленые глаза Норта словно гипнотизировали его, заставляя говорить против воли.
- Я... - Гилморн облизал внезапно пересохшие губы и хрипло выговорил: - Что ты сделал со мной? Я хочу этого все время. Я хочу тебя. Желание такое сильное, что причиняет мне боль, и я ненавижу себя за это, за то, что все время думаю о сексе, все время хочу тебя. Ночами, когда я лежу без сна в твоей постели рядом с тобой спящим. Днями, когда я жду твоего возвращения с крепостных стен. Все время, каждую минуту, даже сейчас.
- Так попроси меня, - голос Норта прозвучал непривычно мягко.
- Как? Сказать: пожалуйста, возьми меня, мой господин - как в бездарных любовных романах из твоей библиотеки?
- Необязательно просить словами. Есть еще прикосновения, взгляды, жесты... Будь на твоем месте девица моей расы, она бы живо выучилась, как вить из меня веревки одним взмахом ресниц. Соблазнить человека - наука нехитрая. Попробуй научиться получать то, что ты хочешь.
- Ты в любой момент можешь разложить меня по кровати и трахнуть, да еще заставить наслаждаться этим, но тебе все мало. Ты желаешь, чтобы я еще и завлекал тебя, как продажная женщина, - сказал горько Гилморн и отвернулся. - Этого никогда не будет.
Не хочу быть столбовою дворянкой, хочу быть владычицей морскою. Да примени свое волшебное позитивное мышление и радуйся, что тебе вообще дают Как и в сказке, Норт в конце этого фика окажется у разбитого корыта, потому что на крепость нападут эльфы и спасут Гилморна.
Но перед этим мозгоебство и охуительные прозрения.
- Ты зверь... чудовище... ты даже не стыдишься этого... - прошептал Гилморн, как завороженный глядя в изумрудную глубину его глаз.
- А ты ждешь, что я стану оправдываться за то, что я есть? - человек коротко рассмеялся. - Мне нечего стыдиться. Это война. Сколько эльдар с удовольствием убили бы меня своей рукой?
- Ты сам выбрал эту сторону, тебя никто не принуждал. А нам приходится воевать, потому что вы приходите на нашу землю, убиваете и угоняете в плен наших братьев.
- Когда мне не дают то, что я хочу, я прихожу и беру это силой. А ваша земля - Валинор, что же вам там не сиделось?
- Я не собираюсь читать тебе лекции по истории эльдар, но... - начал Гилморн.
- Довольно! - резко сказал Норт. - Я не хочу украшать твое прелестное личико синяками, но если ты будешь продолжать, мне придется это сделать.
- Потому что у тебя нет других аргументов? - с вызовом произнес Гилморн.
- Зачем ты дразнишь меня, Гил? - человек больно сжал его запястье. - Пытаешься заглушить зов плоти? Или спровоцировать меня на очередной грубый трах, который ты так любишь?
Крутой мужик так крут, что его даже вялые попытки сучки в дерзкочиковость немедленно доводят до угроз рукоприкладством. К чему они здесь на хрен, эти угрозы, если он так в себе уверен и так себя не стыдится? К чему перебивать собеседника на полуслове и переводить разговор на ебельку, если твоя позиция так крута и непробиваема?
Это не хладнокровный злодей, а какой-то истеричный пэтэушник, которому его баба имела неосторожность сказать, что Земля не плоская.
- Как не плоская, епта! Мы ж с нее не падаем!
- Но милый, ведь даже в учебнике за пятый класс...
- Чо умничаешь, сучка! В рожу захотела? У тя просто недоеб!
- И о чем же думает мой сладкий красавчик-эльф, кроме секса?
- О том, что для Темного ничего не стоит обмануть меня и нарушить слово. Ты убиваешь без угрызений совести, мучаешь и унижаешь пленников, что для тебя жизни моих родичей...
- Ты твердо решился вывести меня из себя? - лишь неестественное спокойствие голоса Норта выдавало клокотавшую в нем ярость.
Тиамат, еще раз. Если у твоего сомца от этого диалога клокочет внутри ярость, он не сомец, а истеричка ПМСная (на языке близких тебе понятий). ПМСная истеричка в роли верхнего тоже имеет право на существование (мне вот такое заходит, например), но ты тогда определись и не пытайся усадить ее одной жопой на два стула.
- Нет, - отрезал человек. - Уговор есть уговор. А вы, эльфы, вообще умеете просить?
"Вы, эльфы" здесь очевидно противопоставляются людям, но чувак, когда ты хоть раз о чем-то просил за весь этот текст? Приосанился как бог, бля. Этого эльфы не умеют, того не умеют, сам-то научись для начала.
- О да. При вашем ханжеском отношении к сексу соблазнить эльфа - задача почти непосильная. Желаю тебе когда-нибудь испробовать это на собственной шкуре, - с досадой сказал Норт, встал и вышел, оставив Гилморна одного.
Бедный свиноебушка Уж так старался соблазнить, так старался - и обозвал с порога, и избил, и изнасиловал, и снова избил, а тот все никак не соблазняется. Как пить дать фригидный, к нему же с душой, по-хорошему, а он ни в какую. Я чуть не заплакал над этими страданиями молодого огурессора, но я таки не заплакал.
Тем временем эльф учится дрочить. Скоро и срать научится:
Гилморн представил, как они с Нортом поменяются ролями, как человек будет стонать в его объятиях от наслаждения, когда губы эльфа будут скользить по его обнаженной коже... Он представил, как мигом слетит с Норта вся его напускная холодность, когда Гилморн обовьет его шею руками и поцелует его первым - так же жадно и требовательно, как Норт всегда целует его. И господин будет во власти своего пленника - он будет делить с ним ложе тогда, когда хочет пленник, и так, как он хочет.
Какое выражение будет в глазах Норта, когда Гилморн скажет ему бесстыдно: "Да, возьми меня, трахни меня, сделай со мной что хочешь, мой господин, я буду наслаждаться каждым мгновением нашей близости!" Одна эта мысль опьяняла Гилморна. Подчиниться своим желаниям - и тем самым обуздать их... Побороть искушение, поддавшись ему... Выражаясь простым и грубым языком Норта: когда встало, нужно трахнуться, а не делать вид, что произошло досадное недоразумение.
О да... когда Норт вернется, его будет ожидать сюрприз... эльф, горячий и возбужденный, жаждущий секса... Гилморн хихикнул, подумав, что такого Норт за всю свою жизнь не видел и вряд ли еще когда-нибудь увидит. Наверняка в первое мгновение он остолбенеет. Зато потом... потом он так заведется, что наконец потеряет свое проклятое железное самообладание...
Эру, пока что заводился только сам Гилморн. В паху начал разгораться знакомый огонь, и плоть, вняв распутным мыслям, затвердела, как камень. А Норт все не появлялся. Похоже, он ушел надолго, и ждать его можно не раньше ночи. Рука Гилморна сама собой потянулась к члену. Только так можно было снять напряжение... Он этого не любил - было что-то совсем уж унизительное в самоудовлетворении, и обычно в одиночку он им не занимался - только когда Норт ему приказывал и сам смотрел, как эльф, изнемогая от стыда, пряча глаза, доводил сам себя до оргазма...
Ладонь Гилморна обхватила его член, и он начал ласкать себя - сначала медленно, несмело. Если бы Норт сейчас вошел и увидел его, что бы он сделал? Наверное, даже не стал бы снимать одежду, просто расстегнул бы пояс, навалился бы на эльфа и... Гилморн стиснул зубы, но все равно застонал от судороги острого желания, пробежавшей по телу. Он задышал чаще, тяжелее, извиваясь на постели, двигая рукой быстрее, жестче... представляя, как Норт задерет ему ноги так, что колени прижмутся к груди, как войдет в него резко, сразу на всю длину, придерживая за бедра... как прижмется губами к его губам, заглушая стоны эльфа поцелуями-укусами, от которых распухают и становятся сверхчувствительными губы... как член Норта будет двигаться внутри него сильно и яростно, доводя его до сладостного финала...
Мгновенный спазм скрутил низ живота Гилморна, и он со стоном кончил, выплескивая семя себе в ладонь. Сердце его колотилось, как всякий раз после секса, дыхание было тяжелым и прерывистым, но тело быстро расслаблялось, и через минуту он уже свернулся калачиком под покрывалом и спокойно задремал.
Какое пафосное преображение. Ausbildungsroman прямо. А, нет, это просто сучка гордо подрочила, расходимся.
Потом начинается бой, слуги Норта пытаются под шумок изнасиловать и убить Гилморна, в процессе тот понимает, что сомец-то еще ничего был, с душой насиловал, с любовью, а эти вообще никуда не годятся:
Зачем он сопротивляется? Можно подумать, раньше с ним этого не делали... Мог бы покориться, и все прошло бы быстрее, легче, без лишней боли... Но тело бунтовало, содрогаясь от омерзения. Он так привык, что его берут со страстью, с искренним желанием, что Норту не наплевать на его удовольствие, что он ласкает его умело и неутомимо... Для Норта он был желанной добычей, бесценным призом. А для этих он просто вещь, которой можно попользоваться и выбросить, удовлетворив минутную прихоть... Как противно, Эру милосердный! Он бы просил о том, чтобы все это поскорее закончилось, но когда они вдоволь развлекутся, они его убьют... А он не хотел умирать. Уже давно не хотел.
Перечитайте сцены изнасилований из первых глав. Да, там очень заметно про отношение как к бесценному желанному призу
Дальше неинтересно, спасательный отряд эльфов убивает этих насильников, Гилморн спасен и с интересом посматривает на командира этого отряда (завязка для следующей части эпопеи).