Холиварофорум

Анон

Санди и Блич

Аноны, помогите, человек от батхёрта помирает.
Вынос из закрытого дневника,  цитата:

▼Скрытый текст⬍

А еще промелькнуло, что в некоем аниме-фандоме был фикбук фикбуком, но пришли сильные авторы - и фикбука резко не стало. Хм. Если это то, что я думаю, то в некоем аниме-фандоме были покойная Пикси, Ороччан, Эсвет, Никталус, Юмичика-отморозок; были (и есть) Нидзигасуми, Лютый Зверь и Такана, был жесткий, но справедливый критик - Блудный Маршал. К слову, Айзен тоже очень недурно писал, хотя ее работы вопияли о бетинге. Но это, оказывается, "не торт"? А где же сильные авторы, которые пришли? Внутрифандомных фестов все меньше, между ними почти ничего не пишется, в Обзорах все ссылки можно обойти за полторы минуты, интересные обсуждения - только по закрыткам. И сказать бы, что новые работы лучше старых... Лично я предпочитаю бродить по старым фестам и тегам в дневниках. И мне бы очень хотелось видеть новых авторов, которые писали бы лирику, а не "е...ал, широко расставив ноги". Йа неадекват, да?

Неповторимое, блядь, удовольствие наблюдать, как человек, который в фандоме полтора года и прославился в основном благодаря плагиату и жопе Улькиорры с морозной свежестью, вдруг начинает изображать из себя старичка и особу, приближенную к императору.
Я сейчас уже не говорю, что "некий аниме фандом" - это не Блич, потому что Блич замшелее говна мамонтов, и во время пришествия сильных авторов в 2006 году и понятия-то такого не было.

ААААА

—-

"Противостояние" Санди и Пухоспинки началось вот с этой записи http://bleachbitva.diary.ru/p183576507.htm
и продолжилось тут http://puhospinka.diary.ru/p183589400.htm

Про Санди и Пухобличефандом
http://prntscr.com/3vy8cw
http://prntscr.com/3vy8lo
http://prntscr.com/3vy8x9
http://prntscr.com/3vy96p

Милый холиварчик на битве пейрингов. http://bleachbitva.diary.ru/p187883730.htm?from=0

Плагиат на Лавйрафта http://bleach-festival.diary.ru/p185443763.htm и обсуждение в дежурке http://pravdoruboklon.diary.ru/p1854876 … #627640940

http://3.firepic.org/3/images/2013-06/0 … x3mdqx.jpg

Анон

Re: Санди и Блич

А такое разве на инсайде говорили? Я только в этом треде и видел, да и кому они вообще нужны на инсайде...

вот еще, одну анонимную помойку от другой отличать, придумали тоже

Анон

Re: Санди и Блич

Попробуй только докажи г...ну, что оно г...но.

Да, ты уже попробовала в теме обсуждения драблов. Отзыв можно растаскивать на перловку.

Оно же себя фандомом и считает.

ну да. А что, есть варианты? Даже такая ебанашка как Санди - тоже фандом.

Анон

Re: Санди и Блич

Да, ты уже попробовала в теме обсуждения драблов. Отзыв можно растаскивать на перловку.

А ссылку не дашь? Или хотя бы номер темы, их же несколько было. Припасть хочу.

Анон

Re: Санди и Блич

Анончик посмотри в последней  Бличеправде на правдорубе, там где-то на последних страницах давали ссылку на этот фееричный разбор

Анон

Re: Санди и Блич

А вот кому свежим Бьякуренов?

▼Скрытый текст⬍

Фанфик
Название: Светлячковое озеро
Пейринг: Бьякурен
Рейтинг: Р
Жанр: ССС Сопли, сахар и стеб
Саммари: Вечно они не решаются объясниться друг с другом по-человечески...

Бьякуя опустил ресницы. Зеленоватые огоньки пробивались сквозь них, и казалось, что вся земля осыпана маленькими зеленоватыми звездами.
В последнее время он особенно полюбил бывать здесь, на берегу лесного озера. Когда всходила Луна, из-под травинок и листьев выбирались светлячки, взмывали в воздух и там творили свой беззаботный танец; их мерцающие тельца отражались в зеркальной стоячей воде вместе со звездами, лес чуть заметно шуршал под ночным ветром, а временами слышался протяжный и певучий крик совы…
Иногда слышался и крик Пустого. Бьякуя поджимал губы, напружинивался, но, как правило, не двигался с места – Пустые приходили слабые, с ними легко расправлялись патрульные.
Никто из слуг или отрядных не знал, что Бьякуя бывает здесь. Все знали, что капитан Шестого любит ночные прогулки, и никто не осмеливался его беспокоить, а попытка проследить за Бьякуей, разумеется, приравнивалась к «беспокойству».
Бьякуе все чаще хотелось, чтобы рядом с ним стоял Ренджи, забывшись, сжимал его руку, восклицал «тайчо, какие они красивые» или еще что-то в этом роде – Ренджи не умеет восхищаться молча, это же Ренджи. Усилием воли Бьякуя прогнал дурацкое желание, как прогонял его и вчера, и позавчера.

С утра Бьякуя решил разобрать бумаги. Некоторые документы он не мог оценить без Ренджи, но Ренджи, как на грех, не было. Офис без его рыжего пучка волос и массивной, даже громоздкой фигуры выглядел пустовато – или это пустовато было на душе у Бьякуи? И, главное, где его Меносы носят? – уже сердито думал Бьякуя. Наконец, в офис, распространяя запашок перегара, ввалился Ренджи, поспешно рухнул на колени, бормоча явно неискренние извинения за опоздание…
Бьякуе захотелось врезать ему между глаз.
– Я попрошу тебя, Ренджи, усвоить, что ты – мой заместитель, второе лицо в отряде, – холодно произнес он. – В Шестом отряде! Отряде, который всегда славился безупречной дисциплиной. Если так дальше пойдет, мне придется подыскивать другого лейтенанта.
– Но… тайчо… как же это… из-за одного опоздания? – Ренджи даже вскинулся.
Бьякуя отвернулся.
Ренджи был честолюбив, и Бьякуя знал это лучше кого бы то ни было. Если он и согласится уступить лейтенантский шеврон по доброй воле, то только ради капитанского хаори.
Весь день Ренджи вел себя тише воды ниже травы. Выполнил все, что поручил ему Бьякуя на сегодня, сделал кое-что из того, что планировалось на конец недели и далее, оформил все бумаги, числившиеся в долгах. Бьякуе он почти ничего не говорил, но то и дело вскидывал на него глаза – видишь, капитан, какой я старательный?
Бьякуя поймал себя на мысли, что Ренджи можно вообще не разговаривать: его лицо, руки, вся фигура и небольшие живые глаза говорили очень внятно и явственно!
Пожалуй, единственное, чего эти глаза, руки и губы еще ни разу не говорили, так это…
Какое-то время Бьякуя утешал себя тем, что Ренджи собирался сказать ему это в больнице, когда им помешал Куросаки. Но если бы собирался – то вернулся бы к разговору. Благо возможностей у него было предостаточно.
Ренджи вернулся с тренировки, обдав Бьякую запахом разгоряченного и только что вымытого ледяной колодезной водой тела, пропыленного и потного косоде, летнего воздуха и чего-то еще… цветы? Да, он принес цветы. Бархатцы. Их-то острый резкий аромат и ощущался еще за дверью.
– Тайчо, это… офис украсить, – смущенно произнес Ренджи.
– Хорошо, – Бьякуя кивнул, глядя в очередной рапорт. – Поставь в вазу.
Он не видел, как обиженно закусил губу Ренджи, как потухли его глаза и поникли плечи. С горечью Ренджи перевел взгляд на ненужный букет. Но, раз тайчо велел поставить в вазу…
«Как же ему идет этот запах. Такой же яркий, рыжий и осенний, как и он сам. Чего ради ему взбрело в голову нести в офис цветы? И уже не в первый раз…» – думал Бьякуя. Ренджи, зная о пристрастиях капитана, старался раздобыть колокольчики, но цветы эти встречались в Сейрейтей нечасто, и Ренджи приносил, что под руку попадалось.
Держать лицо становилось все трудней, все невозможней. Близость Ренджи, запах цветов, шедший от его косоде, чуть влажноватые уголки губ, подрагивающие ресницы… Невыносимо.
– Очисти стол, Ренджи, – сухо сказал Бьякуя.
Тот послушно метнулся, убрал со стола документы и письменные приборы, глянул через плечо нерешительно, – как? – привычным жестом развязал оби и лег на стол.
Бьякуя никогда не позволял Ренджи готовить себя. Драгоценное масло из сагэмоно тончайшей выделки он наносил сам. Его пальцы – жесткие, шершавые пальцы, привычные к цуке занпакто и к боевым кидо высокого уровня – тоже могли говорить. И всякий раз, упорно сохраняя лицо, строгий и величавый Бьякуя беззвучно просил: «Услышь меня!» Но нельзя услышать то, что слышать не хочешь…
Оба покусывали губы, подавляя стоны – их могли услышать; наконец, Ренджи содрогнулся в последний раз, заерзал, царапая столешницу, ткнулся в нее лбом… Нестерпимо хотелось прижать его к себе, зацеловывая и лоб, и губы, и руки.
Бьякуя ненавидел совершать бессмысленные и ненужные вещи.
Он все же тронул Ренджи за плечо – по крайней мере, должен же он выразить свое одобрение подчиненному. Ренджи не обернулся, он весь как-то съежился и понурился; Бьякуя силком развернул его лицом к себе и увидел, что щеки мокры от слез.
– Я причинил тебе боль? – спросил нарочито сдержанно – внутри все сжалось. – Давай, я дам тебе лекарство…
– Нет-нет, тайчо, все в порядке, все даже… отлично, – губы у Ренджи тряслись.
– Тогда почему ты плачешь?
– Ну… – Ренджи отвел глаза, – я… особенность у меня такая: как кончаю, так и слезы из глаз.
Последние слова он договорил уже почти с вызовом.
– Вот как.
Бьякуя отвернулся, протянув Ренджи платок, и в шунпо буквально вылетел из офиса.
Ренджи завязал оби, сел на пол и закрыл лицо руками.
Так его и застала Рукия. И, конечно, не дала спокойно погрустить: затормошила, всучила стакан воды, задала не меньше двух десятков вопросов – вернее, один, но в разных вариациях «за-что-тебя-бил-нии-сама», пообещала с кем-то поговорить и даже с кем-то разобраться. Наконец, она умчалась, и едва ли не впервые за все время их дружбы Ренджи вздохнул с облегчением.

– Нии-сама! За что вы побили Ренджи?
Бьякуя стоял спиной к Рукии, предоставив ей распинаться и объяснять в который раз, что Ренджи такой замечательный, и преданный, и верный, и обанкаенный по самые уши, и как можно бить ее лучшего друга из-за какого-то пустяка?
– Рукия, – нарушил Бьякуя молчание, – определись, пожалуйста, кто твой лучший друг. Ренджи? Иное-сан? Куросаки?
Рукия побагровела, фыркнула и отвернулась.
– Это совсем не то, что вы думаете, – буркнула она.
– Я не бил Ренджи, – веско произнес Бьякуя.
В этот момент он возблагодарил свою вреднейшую наставницу: благодаря отшлифованному ею шунпо Бьякуя всегда мог спастись бегством.
Он никогда не бил Ренджи, но иногда был близок к тому, чтобы ударить его. Потому что это был не тот Ренджи, который изводил его своим ухарством и неаккуратностью в первые месяцы службы. И не тот, который бесстрашно встал против него, Бьякуи, с еще не отработанным как следует банкаем и сражался до последнего. И не тот, который отправился в Уэко Мундо ради спасения подружки из Мира Живых. Тот был «замечательным», «верным» и «преданным». А этот – покорным и безвольным, даже безжизненным, и единственное, что делало его живым, – странная особенность его страсти.
Да и страсти ли? Если уж она есть, эта особенность… то проявилась она впервые.
«Почему он ни разу не воспротивился, если я уж так ему противен? – размышлял Бьякуя, и ответ напрашивался более чем неприятный: – Боится, что выгоню. Жалкий честолюбец, чины и звания ему дороже гордости!»
С таким человеком Бьякуя не желал иметь ничего общего.
Гордость главы клана – не желала. Честь офицера Готей-13 – не желала. Достоинство потомственного военного, образованного и утонченного человека, сумевшего когда-то настоять на своем и ввести в клан нищенку, – не желало.
А сердце не собиралось с ними считаться. Оно – желало. И отчаянно заколотилось, так что Бьякуе стоило труда сохранить лицо, когда Ренджи вошел в офис со стопкой личных дел.
– Тайчо, вот… это новички, – сказал он, обрушивая стопку на стол.
– На подоконник, – приказал Бьякуя.
– А, понял, – Ренджи сложил стопку на подоконник и начал было убирать стол.
– Не нужно, – отрывисто произнес Бьякуя. Сердце колотилось уже где-то в висках. Ренджи кивнул головой и продолжал разматывать оби; Бьякуя положил ладонь на его руки, чтобы остановить, и тогда Ренджи сделал неожиданное.
Он просто обнял Бьякую.
– Ну что такое, тайчо? – спросил на ухо. – Неприятности? Да не переживайте вы так…
Губы его ткнулись в уголок губ Бьякуи, а руки… да, руки нагло забрались в прорези хакама.
Бьякуя отшвырнул Ренджи от себя, размахнулся и влепил ему пощечину.
– Тайчо, з-за… что? – выговорил Ренджи.
Врал он все насчет «особенностей». Губы у него сейчас дрожали и прыгали точно так же, как тогда, и глаза так же нехорошо блестели.
– За что? Что я сделал-то?
– Иди работать, Ренджи, – ледяным тоном приказал Бьякуя.
– Да идите вы сами знаете куда! – вспылил Ренджи, сжав кулаки. – Вы… вы меня все время отталкиваете! Используете и отталкиваете! Осточертели мне ваши бумажки, я…
– Я ценю твою заботу, Ренджи, – перебил Бьякуя. Подумал и добавил: – Извини.
Ренджи сник.
«Я не могу тебя не отталкивать, Ренджи. Иначе это зайдет слишком далеко. Я не могу позволить себе вешаться на шею нелюбящему человеку, как глупая девчонка. И хватит прыгать вокруг меня, как пес».
Конечно, вслух ничего этого Бьякуя не сказал. Все с тем же величественным выражением лица, опустив веки, занял свое место за столом и углубился в принесенные Ренджи личные дела.
Правда, ни одного иероглифа в них он так и не прочел, хотя добросовестно перелистывал страницы.
«Неужели это я сломал его? И все-таки, почему он плакал? Ну не от боли же…»

Медленно и неспешно, точно любуясь собой, поднималась по небосводу Луна, и, вторя ей, загорались тысячи зеленоватых огоньков – в воздухе, в опрокинутом небе-озере со второй Луной и отраженными очертаниями созвездий. Бьякуя еще никогда не приходил к светлячковому озеру с изрядным бутылем сётю.
Имодзётю, если быть точным, – бататовым сётю, головокружительно крепким. От первого же глотка темная волна жара прилила к щекам, к ладоням, к паху, в глазах потемнело. Следовало бы по всем правилам разбавить его кипятком с лимонным соком. Но Бьякуе сейчас не нужны были правила.
Ему нужен был сётю и даруемое им забвение горестей. А если обойтись без красивых фраз, – то просто напиться вздрызг. До светлячков в глазах.
И он напивался – безысходно и отчаянно.
Потом светлячки заплясали и исчезли. Пришел Ренджи – о, как это смешно, вы подумайте: здесь, на краю Общества душ, меня нашел именно тот, от которого я все время бежал! Бьякуя смутно помнил свой смех. И большие теплые руки Ренджи, лежавшие на его плечах. И звук собственного голоса. Кажется, он что-то говорил о страсти, иссушившей его тело, и о любви, истерзавшей его душу. Или не говорил – да кто после такого бутыля неразведенного сётю в состоянии ворочать языком?
А потом Бьякуя очнулся.
Он лежал с закрытыми глазами, продрогший и промокший, и над ним шелестел, звенел, щебетал нетронутый лес. Кожа во многих местах, в том числе на лице, была неприятно стянута, горло болело, во рту оставался мерзкий горько-соленый привкус, все тело ломило. Чьи-то руки крепко обнимали его, и чье-то тяжелое тело буквально придавило к… земле?
С трудом Бьякуя разлепил глаза. Да уж… они действительно были в лесу, на его капитанском хаори; того, кто был рядом, нельзя было не узнать – конечно, Ренджи. Совершенно голый. На самом Бьякуе остался его дзюбан с шелковыми рукавами, остальное шихакушо валялось несложенным, как попало, по близлежащим кустам. «Менос горбатый, да что же это такое?!»
Волосы Ренджи рассыпались по плечам, белая и слегка веснушчатая в просветах между татуировками кожа пестрела синяками… да ладно, засосами. И он спал, подмяв под себя Бьякую, так сладко, как спят только счастливые влюбленные и дети.
Бьякуя поморщился. В голове у него ходил и гудел тяжелый колокол. «Проклятое сётю!»
– Доброе утро, любимый, – прошептали ему на ухо. Бьякуя едва сдержался, чтобы не дернуться, приподнял бровь – перед его лицом маняще качалась откупоренная бутылочка с сакэ.
Это было кстати…
– Счастье мое, – продолжал Ренджи, умиленно созерцая Бьякую с бутылочкой. Впрочем, бутылочка мигом опустела.
– Спасибо, – невпопад ответил Бьякуя.
Ренджи стиснул его своими ручищами и жадно поцеловал. Бьякуя завертел было головой, потом мысленно махнул рукой. Все его героические попытки сохранить лицо и достоинство главы Великого Клана полетели к Меносу под хвост – если, конечно, у них бывают хвосты, в чем Бьякуя сомневался.
В голове начало проясняться. Нет, это был не сон. Он действительно объяснялся в любви Ренджи. С трудом Бьякуя все же припоминал, как срывал с него многострадальное шихакушо, сейчас измятое и вымокшее от росы, как опрокидывал на свое хаори, мгновенно позеленевшее от травы, как целовал, как бормотал невесть что про его, Ренджи, попку, и ляжки, и… Ками, надо же было так надраться! И как извивался и стонал, выгибая спину под ним, Ренджи, ошалевший от непривычного напора.
– Искупаемся? – предложил тем временем Ренджи. – А потом я знаю тут рядышком приличный идзакая. Купим по бенто, перекусим…
– Нам на службу, – суконным с похмелья голосом ответил Бьякуя.
– Да ну, еще только-только рассвело! Как раз еще и забежать и переодеться успеем, – беспечно заявил Ренджи. – Пошли, пошли, искупаемся, на рассвете вода самая приятная!
Бьякуя вздохнул, сбросил дзюбан, про себя решив, что, снявши голову, по волосам не плачут, и вошел в прозрачную озерную воду.
Сейчас в ней не было никаких светлячков. Были солнечные зайчики на поверхности и кружевные тени от деревьев, и большие камни на дне.
– Ты специально пришел сюда, на мое озеро? – Ренджи подплыл к нему и снова обнял, точно боясь, что Бьякуя куда-то денется.
– На твое? Это мое озеро, – возмутился Бьякуя.
– Ну-у, будет заливать, – Ренджи хихикнул. – Пришел на мое озеро, напился…
– Я каждую ночь прихожу на это озеро, – с достоинством ответил Бьякуя и приосанился, хотя сделать это в плавучем положении было затруднительно.
– Ночь? – Ренджи сморгнул.
– Конечно. Здесь очень красивые светлячки.
– Ксо, – только и сказал Ренджи. Бьякуя пошевелил его за плечи, и он объяснил: – Я сюда всегда прихожу по вечерам. Здесь очень красивые закаты. Они отражаются, и вся вода становится розовой. А светлячков ни разу не видел…
– Они бывают только ночью, – зачем-то объяснил Бьякуя.
Впрочем, он видел, что Ренджи ему не поверил. «Надо будет привести его сюда ночью, когда взойдет Луна и светлячки вылетят на прогулку», – подумал он.
Ренджи тем временем сильно развеселился.
– Ох, тайчо, ну вы меня сегодня… действительно до слез, – лукаво шепнул он, сжал Бьякую покрепче и шепнул тихо-тихо на ушко: – А вот сосать вы совсем не умеете.

Анон

Re: Санди и Блич

Бьякуя опустил ресницы. Зеленоватые огоньки пробивались сквозь них, и казалось, что вся земля осыпана маленькими зеленоватыми звездами.

Я нихуя не понел. Это у него искры из глаз сыпались, что ли?
Это канон?

Анон

Re: Санди и Блич

Когда всходила Луна, из-под травинок и листьев выбирались светлячки, взмывали в воздух и там творили свой беззаботный танец; их мерцающие тельца отражались в зеркальной стоячей воде вместе со звездами, лес чуть заметно шуршал под ночным ветром, а временами слышался протяжный и певучий крик совы…

Она еще и орнитолог. Талантливый человек талантлив во всем, чо.

Некоторые документы он не мог оценить без Ренджи, но Ренджи, как на грех, не было.
Это ж Бьякуя, он ж тупой

Офис без его рыжего пучка волос и массивной, даже громоздкой фигуры выглядел пустовато – или это пустовато было на душе у Бьякуи?
**бурно жестикулирует**
Наконец, в офис, распространяя запашок перегара, ввалился Ренджи, поспешно рухнул на колени, бормоча явно неискренние извинения за опоздание…
Здравствуй Ренджипил, давно не виделись.
Да, он принес цветы. Бархатцы. «Как же ему идет этот запах. Такой же яркий, рыжий и осенний, как и он сам. Чего ради ему взбрело в голову нести в офис цветы? И уже не в первый раз…» – думал Бьякуя.

У Ренджи запах бархатцев, ок, хорошо хоть не морозной свежести. Мне интересно другое  - буквально в следующем абзаце выясняется что Бьякуя его регулярно трахает. И при этом задается вопросом - а зачем Ренджи носит цветы, влюблен он, чтоли, в самом деле?

Бьякуя никогда не позволял Ренджи готовить себя. Драгоценное масло из сагэмоно тончайшей выделки он наносил сам. Его пальцы – жесткие, шершавые пальцы, привычные к цуке занпакто и к боевым кидо высокого уровня – тоже могли говорить.
Не знаю кто как, а я чото представил себе пальцы Бьякуи, которые в жопе у Ренджи тихо переговариваются друг с другом. " Темно тут" "Ага темно. И пахнет". "Заткнись и работай" ...жуткая штука, импотенция на всю жизнь

Бьякуя ненавидел совершать бессмысленные и ненужные вещи.  
У него потом спина болела
– Я причинил тебе боль? – спросил нарочито сдержанно – внутри все сжалось. – Давай, я дам тебе лекарство… 
Свечку вставит? Или еще раз животворящий хуй?

– Доброе утро, любимый, – прошептали ему на ухо. Бьякуя едва сдержался, чтобы не дернуться, приподнял бровь – перед его лицом маняще качалась откупоренная бутылочка с сакэ.
Это было кстати…
– Счастье мое, – продолжал Ренджи, умиленно созерцая Бьякую с бутылочкой. Впрочем, бутылочка мигом опустела.

. Все его героические попытки сохранить лицо и достоинство главы Великого Клана полетели к Меносу под хвост – если, конечно, у них бывают хвосты
   конечно Бьякуя ж никогда не видел меносов

Анон

Re: Санди и Блич

А, это ж стеб. Угу, ладно, я запомню, как он выглядит. Когда Бьякуя - ТП и безмозглая истеричка, а Ренджи разбрасывает по офису пучки волос, это стеб.
Меня еще очень интересует, что такое масло тонкой выделки. Кожу тонкой выделки знаю, а вот масло первый раз вижу.

Анон

Re: Санди и Блич

И в очередной раз остается открытым вопрос - а кого она стебет?

Анон

Re: Санди и Блич

Драгоценное масло из сагэмоно тончайшей выделки

чо

Поразительная загадка - как можно из обычных в общем-то букв и слов производить такое говнище.

Анон

Re: Санди и Блич

У Ренджи запах бархатцев

Это потому что оказаться в фике Санди - БЕЗЫСХОДНОСТЬ И ОТЧАЯНИЕ.

Драгоценное масло из сагэмоно тончайшей выделки

Господи, какая же она беспомощная. Даже предложение построить так, чтобы было понятно, что сагэмоно не сырье, а сосуд, не смогла 

Анон

Re: Санди и Блич

Я безграмотен и думал, что это про плоды или косточки для масла 

Анон

Re: Санди и Блич

Я безграмотен и думал, что это про плоды или косточки для масла  67280105

Я тоже, но гугл знает все 

Анон

Re: Санди и Блич

Господи, какая же она беспомощная. Даже предложение построить так, чтобы было понятно, что сагэмоно не сырье, а сосуд, не смогла

что какбэ намекает нам на авторство нетленки про палку на лохматом животном - тот же искрометный стиль построения предложений 

Анон

Re: Санди и Блич

Вспомнилось из бьякуулей: "его варадзи ступили на энгава". Знаю оба слова, но мозг все равно закоротило от плотности японизмов на единицу текста. Автор какбэ намекает нам, что он интеллигентный и просвещенный человек, а мы и одного предложения без гугла осилить не можем.

Анон

Re: Санди и Блич

что какбэ намекает нам на авторство нетленки про палку на лохматом животном - тот же искрометный стиль построения предложений

Я еще вангую что ужаснах про сменившую пол Снегурочку тоже ее. А вообще сказки сволочи, в одной выкладке ухитрились макнуть в дерьмо три прекрасные вещи: Снегурочку, Лесного Царя и "И падал прошлогодний снег". Суки(

Анон

Re: Санди и Блич

Аноны, а юзверь то вроде как дневничок свой открыл. Или у нее замки слетели?

Анон

Re: Санди и Блич

Ссылку кинь, плиз

Анон

Re: Санди и Блич

Аноны, а юзверь то вроде как дневничок свой открыл.

а кстати и правда открыл. хм.

Анон

Re: Санди и Блич

Прощай, мой несостоявшийся председатель
30 июля после продолжительной тяжелой болезни ушел из жизни украинский писатель, переводчик, председатель Национального союза писателей Украины Виктор Баранов. Лауреат художественной премии "Киев" в области художественной литературы им. Евгения Плужника, премии им. А. Гирныка, Международных литературных премий "Триумф" и "Сад божественных песен" им. Г. Сковороды (2007), литературно-художественной премии им. М. Коцюбинского.
Ну... а теперь скрестим пальцы и ждем, кто следующий. Хотя мне-то что.

Как же у нее БОЛИТ

Анон

Re: Санди и Блич

Санде теперь, видимо, в обзорах будет очень много.
Поняла, что при закрытом дневнике много не выпросишь и сильно не пропиаришься, там ведь такие наполеоновские планы.

Анон

Re: Санди и Блич

Прощай, мой несостоявшийся председатель

Анон

Re: Санди и Блич

Прощай, мой несостоявшийся председатель

ну ебанись теперь.
трупоедка, прости господи

Анон

Re: Санди и Блич

зачем я пошла к ней в дневник?

А меня опять атаковал пухоспин. И я его гоняла, как тореро - быка, полотенцем.

Она же реально ёбнутая.
ПЧ молчат. Начинаю подозревать, что они тихо ловят лулзы, чтобы не спугнуть.

Анон

Re: Санди и Блич

А меня опять атаковал пухоспин. И я его гоняла, как тореро - быка, полотенцем.

а че она сказать-то хотела?.. я просто понять не могу, что это все значит.