Вы не вошли.
http://inesacipa.livejournal.com/595497.html дама в ослепительно белом плаще утаскивает скрин с закрытого дайри сообщества и глумится над юзерами и фанфикшеном вцелом. Цитаты из фиков и попытки юмора в наличии. В комментах поддакивающие подружайки и внезапно замкэпа той самой команды, из соо которого потащен скрин.
"Приветствую. Мы будем очень благодарны, если в следующий раз, прежде чем публиковать где-либо скрины из закрытого командного сообщества, вы спросите мнение капитана. "
На что дамочка ответила: "Команды? Какой еще команды? Я в ваших боях на письках не участвую, я человек взрослый. Мне показали, я посмеялась - и взяла. И еще возьму, если чего смешного наваляете. Драконы, бгг. И ты, детка пугливенькая, возьми себе имя Вездессущий Кролик, оно тебе больше подойдет."
Вдогонку дамочка разражается еще одним постом, пытаясь потушить пылающую жопу: http://inesacipa.livejournal.com/595845.html
На этот пост пишет пухоспинка: http://puhospinka.diary.ru/p197545810.htm
Как поссорились Иван Никифорович с Иваном Ивановичем, то есть Цыпа с Максом (начало): https://holywarsoo.net/viewtopic.php?pi … 5#p1200175
Но мать моя гном - героиню трахали в рукава халата?! ВТФ?! Зачем?
Или она вытиралась рукавами? А полотенца в туалете не нашлось, нет? Трусов, на худой конец... А полой халата вытирать пизду менее гигиенично, чем рукавом? Или так много трахали, что уже и по рукавам течет? Тогда какой же длинны эти рукава - как у смирительной рубашки?
Бля, анон, ну ты жжошь! Прочитала, представила и чуть не разбудила домашних диким ржачем)))
Трахать в рукава халата — это же покруче анала будет!
Между прочим, про женщин в науке анон генетик писал тут уже http://holywarsoo.net/viewtopic.php?pid=36957#p36957
Мимолет?
Шо-то сабж притихла. Бухает по поводу окончания трилогии? Или яд копит? Даже хрючево не постит с прежней интенсивностью. Скука!
Занята весеннею уборкой. Грозилась жи.
Бедным лизам тут придется здорово поднапрячься, чтобы углядеть столь милые их сердцам "комплексы".
Да тут не требуется напрягаться, тут впору глаза закрывать. У меня ощущение, что читатели тут просто лишние.
Вот да, Цыпа не для читателя пишет, я вообще непонятно для кого. Для читателей только сноски, на случай если какой-то псих заглянул посмотреть на ее тараканов
Трепещите! Виликая решила нас ощасливить новым творением.
Боже, ну и кошмарец мне привиделся. Даже не приснился, а просто... пришел. Дух отца Гамлета чего-то вроде короткой повести (нет, трилогии из этого точно не выйдет, славатебебоже), ужасающей в своей физиологичности. Какая-то под этим подо всем символичность имеется, но ее еще надо разъяснить, как ту сову. По доброй старой привычке выкладываю начало истории.
Ян
- Один из вас, наверное, транс? – произношу я вместо приветствия.
Слишком уж велик шок. Я знал, что увижу, но когда они вошли, шагая плавно, слаженно, будто танцуя, на них уставились все. И все были в шоке, даже официантки. А ведь они здесь бывают не реже раза в месяц, мои невероятные близнецы. Ну вот, я уже считаю их своими. Не рановато ли? Мы впервые встречаемся в реале. Развиртуализация – залог величайших разочарований в магии вирта. Именно то, что мне нужно – разочароваться и понять: я все себе придумал.
- Не все так просто, - улыбается Эмилия. Эмиль молчит, он всегда молчит. Первое время, болтая по скайпу, я думал, он немой. Не мой. Конечно, он не мой, он Эмилии. Они принадлежат друг другу с таким ошеломительным бесстыдством, что смотреть на это неловко. Но я смотрю, такая уж у меня профессия – служить глазами слепой толпы. А если без метафор, я журналист. И собираюсь взять интервью у самых странных людей, каких видел за всю свою жизнь. У самых странных, каких видел за всю свою жизнь любой из вас.
Эмиль, безмолвно соглашаясь с моими мыслями, прикрывает глаза, по-девичьи медленно опуская ресницы и розовеет весь, как зимняя заря, бледный и холодный. Его рука на плече сестры кажется прозрачной. Эмилия привычным жестом умащивается под мышкой у брата. Их одежда сшита домашним портным, гениальным хитрецом, придумавшим такой фасон, что издали их пиджаки и рубашки кажутся отдельными. Их тела кажутся отдельными. Просто парень прижимается боком к девушке, ничего необычного. Представляю, как надоело быть необычными им, сиамским близнецам. Разнополым сиамским близнецам.
- Билатеральный гинандроморфизм*? – делаю я вторую попытку.
За время нашего знакомства я прочел все перекрестные ссылки в википедии, просмотрел море глуповатых, зато понятных статей про сиамских близнецов. Узнал, что подобные им, моим близнецам, бывают только однояйцевыми, а значит, должны быть одного пола, должны. Узнал, что Эмиль и Эмилия – парапаги, сросшиеся боками, их сердца качают кровь по единому кровотоку, широкая полая вена делает круг, обегая оба тела, пронося кровь через восемь камер вместо четырех. И есть лишь одно объяснение тому, что она – Эмилия, он – Эмиль. Гермафродитизм. Мало было несчастным детям родиться скованными друг с другом телесным поводком, в их телах к тому же оказался двойной набор мужских и женских половых органов. К счастью, гинандроморфизм распределил мужественность и женственность на диво гармонично. Двуполая пара похожа на бабочку, у которой одно крылышко окрашено в цвета самца, другое – в цвет самки.
Конечно, он не вполне мужчина, а она не вполне женщина. Гормоны брата меняют тело и характер сестры, а уж что эстроген Эмилии делает с Эмилем… С лица видать, что передо мной высокий широкоплечий парень, но со спины я бы принял его за спортсменку-пловчиху: у них такие же треугольные спины, сходящиеся буквой «V» в тонкую талию, сильные руки и ноги, бедра шире мужских и… кхм… круглая маленькая задница. Интересно, занимаются ли они спортом, эти упрямцы, привыкшие вдвоем преодолевать испытания? Сейчас и спрошу.
На их месте я бы спокойно отказался исполнять большинство требований общества, и в первую очередь требование хорошей физической формы. Никто не осудит бедных инвалидов, проводящих жизнь в гиподинамии и покорности судьбе, раздавленных собственным уродством. Их красота – вызов, брошенный в лицо нам, нормальным, махнувшим на себя рукой ради маленьких постыдных удовольствий: немного меньше напряжения, немного больше пива, и вот ты уже едва справляешься с натиском плоти, прущей из-под ремня брюк, словно тесто из квашни. А близнецы слишком хороши, чтобы не злить своей привлекательностью. Калеки не должны быть такими. Они должны вызывать жалость и позволять самоутвердиться на себе всем, кто нормален. Давать повод для радости и гордости за себя.
Однако Эмиль и Эмилия хороши, по крайней мере сейчас, в лето своей юности, когда черты их еще не начали грубеть, делая прекрасного андрогина пригодным для своей судьбы. Вернее, для судьбы, которая ему светит едва ли не с рождения – стать звездой в цирке уродов. Услаждать публику пением, танцами, а то и чем покрепче, позабористей. Или превратиться в резиновых кукол в руках богатого извращенца.
Я сглотнул, представив себе самые страшные кошмары близнецов. Сочувствуя, жалея и мечтая оказаться там, прямо на месте, где Эмиль-Эмилия, растеряв весь свой лоск и всю свою независимость, жмутся ко мне и нашептывают непристойности в оба моих уха. Интересно, «поводок» достаточно гибкий, чтобы они могли повернуться лицом друг к другу?
Да, я не был чист помыслами, предлагая своему журналу разворот и интервью с самыми загадочными уродцами нашего города. Но скажите мне, праведные, кто из вас остался чист или хотя бы равнодушен, глядя на это совершенство? Насмешница-природа, смещающая органы, кости и мышцы в прижатых друг к другу зародышах, словно поцелуй злой феи, избавляет разом и от любви, и от веры в любовь. Близнецам досталась добрая фея: общий кровоток сохранил жизнь обоим, но не искривил ни единой косточки в долговязых, изящных телах. И даже несвойственная сиамцам плавность движений превратила обычные движения в вечный танец бок о бок – и никогда лицом к лицу.
Для того, чтобы встать лицом к лицу с ними обоими, они выбрали меня. Как было сказано в объявлении, их интересовал «привлекательный молодой человек в возрасте до тридцати, без предрассудков, тройка по шкале Кинси». Переводилось оно как «наглый ублюдок, трахающий все, что шевелится». Я откликался и не на такое, когда вкус к жизни превращался в изжогу. Проносясь галопом по всем предложениям подряд, я открыл и это, открыл свой ящик Пандоры. И пропал.
Первую минуту казалось: на фотографии две хорошеньких девчонки, сестры, видать, решили завязать с вечным соперничеством и выбрать на двоих одного меня, такого красивого. Умеренно захотелось экзотики, невиданных услад, достойных элитного борделя, – и грязи, такой же, как в элитном борделе, захотелось тоже. Неделя на охмурение сестричек, сказал я себе, две на секс-марафон, две на расставание друзьями. Отпуск плюс майские выходные, сладкие, жаркие деньки, которые придется потратить, утешая двух расстроенных красоток.
Четкие планы полетели в ад белыми голубями, едва я понял, С КЕМ довелось встретиться в бескрайней гостеприимности вирта. Никогда не забуду чувства, меня охватившего. Его можно было назвать только так – тошнотворное возбуждение. Зрелище, которое являли собой близнецы, завораживало и отвращало одновременно. Я делал все, чтобы выглядеть любезным до безразличия, но взгляды Эмиля из-за плеча сестры и улыбка Эмилии, сверкавшая прямо в камеру, говорили: мне не удалось. Не удается и сейчас, когда мы встретились и по всем законам взаимоотношений вирта и реала должны были разочароваться друг в друге. Я предполагал, я надеялся, что так и будет.
Диктофон прикрывает мое замешательство, словно отступление с поля боя. Его можно до черта времени настаивать, проверять, повторяя по слогам свой последний вопрос…
- Какие длинные слова, - бормочет Эмилия, улыбаясь вовсе не моей попытке выпендриться. – Хотелось бы мне, чтобы так и было. Но – нет.
Эмиль за спиной Эмилии качает головой: нет. И еще раз: не спрашивай. Я смиряюсь и не настаиваю.
Он манипулятор и провокатор, мой Эмиль, поэтому с равной легкостью добивается от меня и инициативы, и пассивности. Он как луна – половина его всегда скрыта. В отличие от сестры, которая всегда на шаг, на слово, на мысль впереди. В их паре ведущая она. А если к ним присоединюсь я? Если они возьмут меня третьим в их ужасный, всеми осужденный союз? Мне не хочется быть ведомым. Это будет разрушительно для моего самолюбия, самомнения и самоуважения.
- Так или иначе, у вас общая кровеносная система, - полуспрашиваю, полуутверждаю я.
Эмилия тут же пускается в медицинские подробности, вызывающие оторопь у меня, человека здорового, из здоровой семьи. Термины, выражающие и одновременно затемняющие жуткое бытие близнецов, звучат, будто заклинания на мертвом языке. Да так оно и есть, латынь и древнегреческий мертвы и оживают лишь в рассказах о том, что тоже мертво. Или скоро умрет.
Близнецы не проживут долго. У Эмилии больное сердце, которое невозможно пересадить. Сердце Эмиля работает за двоих и износится вдвое быстрей. Возможно, моему андрогину повезет, он дотянет до тридцати лет, родит или наделает детей, мучительно смущаясь в момент зачатия и невыносимо страдая весь срок, пока их общий плод – более общий, чем для второго родителя – будет пожирать два тела изнутри, строя свое.
Горячая, бесстрашная Эмилия смиренно говорит об их скорой смерти, а Эмиль по-прежнему молчит. Однако молчит так выразительно, что у меня появляется желание вызнать его тайные страхи и надежды, вытеснить первые и воплотить вторые. Будь я великим магом или хотя бы великим хирургом, я бы принес этим двоим на блюдечке долгую жизнь… вдалеке друг от друга и от меня заодно.
На первый взгляд близнецов можно принять за влюбленную парочку в конфетно-букетном периоде, когда от девчонки рук оторвать не можешь, берешь в кольцо, в осаду. Я бы их ревновал, не зная, кого к кому, не будь я наблюдательней собственной ревности. Точно крохотные электрические разряды заставляют плечо сестры дергаться под рукой брата, а его пальцы – сминать тонкую кожу. Наверняка потом проступят синяки. Следы таких же синяков, давних, недельных, а может, двухнедельных, я вижу на шее Эмилии, открытой почти вызывающе.
Упс. Это не синяки. Это засосы. И все – со стороны Эмиля. Видимо, перегородка между их телами не настолько длинная и гибкая, чтобы позволить близнецам слишком многое.
Выходит, я поспешил, решив, что тела с таким количеством тестостерона и эстрогена непременно будут сексуальны, а в случае Эмиля – гомосексуальны.
Омерзительное любопытство пробивает все щиты воспитания и такта, воображение бушует, подбрасывая картины из жизни андрогина-нарцисса, влюбленного в себя до самозабвения, до забвения законов божеских и человеческих. Я стараюсь не выказывать похоти, хотя из-за чего, как не из-за похоти, мы познакомились? Черт, за время нашего виртуального знакомства из пресыщенного кобеля я превратился в осторожного, но одержимого охотничьего пса.
Остается только понять, на кого же я все-таки охочусь – на Эмиля или на Эмилию?
Я бы хотел добиться от Эмиля прямого взгляда, прямого слова, прямого ответа на МОЮ провокацию – и увернуться от Эмилии прежде, чем она меня сомнет.
ну и как жеж без ссылочки-то...
* Гинандроморфизм - аномалия развития организма, когда в одном организме крупные участки тела имеют генотип и признаки разных полов. Билатеральные гинандроморфы четко разделены пополам: одна продольная половина тела имеет признаки мужского пола, другая - женского.
Какая дрянь.
Фикбук высшей пробы.
Сидит взрослая баба и парится такой херней, которая даже малолеткам в голову не придет. Эй делать нечего? Кажется, Цыпа уже окончательно свихнулась на ебле. Интересно, что будет, когда у нее климакс закончится и гормоны плясать перестанут?
И даже если отрешиться от мерзкой темы. Вы посмотрите, какой промежуток между вопросом горе-журналиста и ответом Эмилии!
- Билатеральный гинандроморфизм*? – делаю я вторую попытку.
За время нашего знакомства я прочел все перекрестные ссылки в википедии, просмотрел море глуповатых, зато понятных статей про сиамских близнецов. Узнал, что подобные им, моим близнецам, бывают только однояйцевыми, а значит, должны быть одного пола, должны. Узнал, что Эмиль и Эмилия – парапаги, сросшиеся боками, их сердца качают кровь по единому кровотоку, широкая полая вена делает круг, обегая оба тела, пронося кровь через восемь камер вместо четырех. И есть лишь одно объяснение тому, что она – Эмилия, он – Эмиль. Гермафродитизм. Мало было несчастным детям родиться скованными друг с другом телесным поводком, в их телах к тому же оказался двойной набор мужских и женских половых органов. К счастью, гинандроморфизм распределил мужественность и женственность на диво гармонично. Двуполая пара похожа на бабочку, у которой одно крылышко окрашено в цвета самца, другое – в цвет самки.
Конечно, он не вполне мужчина, а она не вполне женщина. Гормоны брата меняют тело и характер сестры, а уж что эстроген Эмилии делает с Эмилем… С лица видать, что передо мной высокий широкоплечий парень, но со спины я бы принял его за спортсменку-пловчиху: у них такие же треугольные спины, сходящиеся буквой «V» в тонкую талию, сильные руки и ноги, бедра шире мужских и… кхм… круглая маленькая задница. Интересно, занимаются ли они спортом, эти упрямцы, привыкшие вдвоем преодолевать испытания? Сейчас и спрошу.
На их месте я бы спокойно отказался исполнять большинство требований общества, и в первую очередь требование хорошей физической формы. Никто не осудит бедных инвалидов, проводящих жизнь в гиподинамии и покорности судьбе, раздавленных собственным уродством. Их красота – вызов, брошенный в лицо нам, нормальным, махнувшим на себя рукой ради маленьких постыдных удовольствий: немного меньше напряжения, немного больше пива, и вот ты уже едва справляешься с натиском плоти, прущей из-под ремня брюк, словно тесто из квашни. А близнецы слишком хороши, чтобы не злить своей привлекательностью. Калеки не должны быть такими. Они должны вызывать жалость и позволять самоутвердиться на себе всем, кто нормален. Давать повод для радости и гордости за себя.
Однако Эмиль и Эмилия хороши, по крайней мере сейчас, в лето своей юности, когда черты их еще не начали грубеть, делая прекрасного андрогина пригодным для своей судьбы. Вернее, для судьбы, которая ему светит едва ли не с рождения – стать звездой в цирке уродов. Услаждать публику пением, танцами, а то и чем покрепче, позабористей. Или превратиться в резиновых кукол в руках богатого извращенца.
Я сглотнул, представив себе самые страшные кошмары близнецов. Сочувствуя, жалея и мечтая оказаться там, прямо на месте, где Эмиль-Эмилия, растеряв весь свой лоск и всю свою независимость, жмутся ко мне и нашептывают непристойности в оба моих уха. Интересно, «поводок» достаточно гибкий, чтобы они могли повернуться лицом друг к другу?
Да, я не был чист помыслами, предлагая своему журналу разворот и интервью с самыми загадочными уродцами нашего города. Но скажите мне, праведные, кто из вас остался чист или хотя бы равнодушен, глядя на это совершенство? Насмешница-природа, смещающая органы, кости и мышцы в прижатых друг к другу зародышах, словно поцелуй злой феи, избавляет разом и от любви, и от веры в любовь. Близнецам досталась добрая фея: общий кровоток сохранил жизнь обоим, но не искривил ни единой косточки в долговязых, изящных телах. И даже несвойственная сиамцам плавность движений превратила обычные движения в вечный танец бок о бок – и никогда лицом к лицу.
Для того, чтобы встать лицом к лицу с ними обоими, они выбрали меня. Как было сказано в объявлении, их интересовал «привлекательный молодой человек в возрасте до тридцати, без предрассудков, тройка по шкале Кинси». Переводилось оно как «наглый ублюдок, трахающий все, что шевелится». Я откликался и не на такое, когда вкус к жизни превращался в изжогу. Проносясь галопом по всем предложениям подряд, я открыл и это, открыл свой ящик Пандоры. И пропал.
Первую минуту казалось: на фотографии две хорошеньких девчонки, сестры, видать, решили завязать с вечным соперничеством и выбрать на двоих одного меня, такого красивого. Умеренно захотелось экзотики, невиданных услад, достойных элитного борделя, – и грязи, такой же, как в элитном борделе, захотелось тоже. Неделя на охмурение сестричек, сказал я себе, две на секс-марафон, две на расставание друзьями. Отпуск плюс майские выходные, сладкие, жаркие деньки, которые придется потратить, утешая двух расстроенных красоток.
Четкие планы полетели в ад белыми голубями, едва я понял, С КЕМ довелось встретиться в бескрайней гостеприимности вирта. Никогда не забуду чувства, меня охватившего. Его можно было назвать только так – тошнотворное возбуждение. Зрелище, которое являли собой близнецы, завораживало и отвращало одновременно. Я делал все, чтобы выглядеть любезным до безразличия, но взгляды Эмиля из-за плеча сестры и улыбка Эмилии, сверкавшая прямо в камеру, говорили: мне не удалось. Не удается и сейчас, когда мы встретились и по всем законам взаимоотношений вирта и реала должны были разочароваться друг в друге. Я предполагал, я надеялся, что так и будет.
Диктофон прикрывает мое замешательство, словно отступление с поля боя. Его можно до черта времени настаивать, проверять, повторяя по слогам свой последний вопрос…
- Какие длинные слова, - бормочет Эмилия, улыбаясь вовсе не моей попытке выпендриться. – Хотелось бы мне, чтобы так и было. Но – нет.
Все, гудбай, внимание читателя, которое начало развеиваться еще на первых предложениях.
*рассеиваться
Анон в нокауте от этого убожества.
Цыпа пишет кинкопрон с Марти Стью, но она нитакая. Нуок.
А хомки считают, что это божественно. Видимо, понятие "бог" у них значит "проблеваться"
diseann
26 мар, 2015 12:06 (UTC)
Ох... Это страшно, чудовищно, прекрасно и священно. После прочтения все волосы дыбом встали. И очень-очень хочется продолжения.
Ссылка | Ответить | Ветвь дискуссии | Отслеживать
inesacipa
26 мар, 2015 12:37 (UTC)
Спасибо за добрые слова. Действительно, какое-то ожившее божество получилось, а не просто бедный калека.Постараюсь держать настрой.
а не просто бедный калека.
Вообще-то их там двое, а бедный калека - собственно, автор.
Анона внезапно заинтересовала эта история про Эмилию с Эмилем. Но анон считает, что для того, чтобы из неё вышло что-то интересное, автор должен быть по-настоящему ебанутым извращенцем, а не хабалкой-неудачницей, пытающейся эту ебанутость симулировать.
И очень-очень хочется продолжения.
Как отличить среднестатистического автора фикбука от цыпы? Автора рвет словами в фикбук, а цыпу в ЖЖ.
Даже комменты к цыпиной нетленке - эталонный фикбук.
Анона внезапно заинтересовала эта история про Эмилию с Эмилем. Но анон считает, что для того, чтобы из неё вышло что-то интересное, автор должен быть по-настоящему ебанутым извращенцем
Фиксю, анон: талантливым ебанутым извращенцем, который не только умеет тыкать словом "композиция" в виртуальные лица фанфикописцев, но и строить ее. И владеть словом получше. И... много еще чего, в общем.
Анона внезапно заинтересовала эта история про Эмилию с Эмилем. Но анон считает, что для того, чтобы из неё вышло что-то интересное, автор должен быть по-настоящему ебанутым извращенцем, а не хабалкой-неудачницей, пытающейся эту ебанутость симулировать.
Плюсую. Идея годная, но исполнение - пиздец.
ах, цыпа такая эпатажница. Но, боюсь, даже на такую темку к ней никто не слетится.
Ажитатор.
и опять, опять, она впихивает секс, больше, больше секса. Видать, фикбук головного мозга у человека.
обшлага ее халата заляпаны спермой
(* сноска: Обшлаг (от нем. Aufschlag) — отворот на рукаве мужской одежды.) Ладно, черт с ним, "обшлага халата" звучит чуть лучше чем "манжеты халата".
Но мать моя гном - героиню трахали в рукава халата?! ВТФ?! Зачем?
Или она вытиралась рукавами? А полотенца в туалете не нашлось, нет? Трусов, на худой конец... А полой халата вытирать пизду менее гигиенично, чем рукавом? Или так много трахали, что уже и по рукавам течет? Тогда какой же длинны эти рукава - как у смирительной рубашки?Дайте мне это развидеть, одним словом
![]()
Кстати, Инэса в курсе, сколько обычно спермы в среднем выделяется при половом акте? Или забыла за давностию процесса? На всякий случай напоминаю, Инэса, что порнофильмы тут не показатель...
Хотя конечно, если героиню последовательно сношали Дамело, Сапа Инка, индеец и шеф-кондитер ''Эдема'', тогда кнчн.
Ты забыл еще про озорника месье Ваго!
Она и правда озабоченная. А не про еблю у нее есть что-нибудь? Ну, хотя бы такое, где ебля - не главное?
Она и правда озабоченная. А не про еблю у нее есть что-нибудь? Ну, хотя бы такое, где ебля - не главное?
"Мир без лица" начинался без ебли. Дальше середины анон не читал.
Да, анон, который про симуляцию ёбнутости. Кажется, ты прав! Цыпа - не ёбнутая, Цыпа наизнанку готова вывернуться, чтобы выделиться, вот и льет сперму, как воду.
Цыпа - не ёбнутая, Цыпа наизнанку готова вывернуться, чтобы выделиться, вот и льет сперму, как воду.
Вот поэтому вместо, так сказать, вдохновенного полёта безумия у неё и получается унылое говно.