На начало второй главы Катя занята единственной доступной ей деятельностью - ноет в книгу, как в личный бложек.
Демоны хитры – что стоит Нааме обмануть смертную женщину? Пообещать последнюю подачку – несколько лет жизни, счастливой и яркой, да и прожить эти несколько лет вместо Кати, обделывая свои грязные делишки и превращая женское тело в кошачий домик...
И все углы обоссыт.
- Если не ответишь на все мои вопросы, буду мыть тебя каждый день, – тихо, но внятно произнесла Катя, обращаясь к собственному солнечному сплетению. – Так что готовься, вечером поговорим.
Наама лишь передернулась, явно не в восторге от катерининого предложения. Но Кате было уже все равно.
Первым словом демона после выхода наружу было:
- Наконец-то.
- Что наконец-то? – Катерина, не мешкая, приступила к допросу.
- Наконец-то Кэт проснулась.
Кэт! Агрессивная сексапилка, которой Катя никогда не была? Нет, той Кэт нет и никогда не было. Ее попросту не могло существовать даже на изнанке катиного «Я». Что же за Кэт могла прятаться в тени всем известной Кати, беззащитной овцы?
"Я знаю, кто ты! Ты - Мэри-Сью!"
Катя подняла руку, коснулась омертвевшей половины себя: безбровый лоб, слепой глаз, голый висок, парализованный угол рта... Там, в глубине, затаилась никому не известная Кэт, не похожая ни на девчоночьи мечты о крутой пожирательнице мужчин, ни на страшные сказки о безжалостных маньяках, таящихся за масками благополучных домохозяек. Катерина чувствовала: ее Кэт – не маска, отброшенная из-за уродства или вульгарности. Кэт – сила, без которой ей, Кате, не выжить в мире, населенном черными равнодушными демонами, знающими только свою выгоду и никакой жалости.
И никакого страха, кроме страха перед молниями и шампунем.
- Не замечай ее и дальше, – почти умоляющим голосом перебил Катерину Цапфуэль. – Ну почему, почему вам, людям, даже не самым плохим, так нравится шарить в темноте? Что вы надеетесь там найти? Почему вам не живется на свету?
- Потому что на свету живут только поденки, понял, стерильный идиот? – взвилась Наама. – Тебе дай волю, ты нас всех в поденок превратишь, в чистые, невинные созданья, которые не едят и не какают! Дай ты этой душе самой решить, сколько тьмы она впитает. Не лезь с нравоучениями!
- Ты и тебе подобные запятнали тьмой достаточно душ, чтобы у нас осталось время для наблюдений, – отчеканил ангел луны. – Если убить тело сейчас, душа обретет лучшую участь, чем та, что ты ей уготовила! – И Цапфуэль занес руку, словно выкованную из металла – руку-молот, руку-секиру.
Опа, опа, конфликт! Почему-то опять в духе "плохие родители против всего хорошего".
Цапфуэль разрубает пополам диван, на шум прибегает Виктор, и Катя, силой яжематери, обращает Цапфуэля в Анджея.
- Гулять сегодня пойдешь? – мрачно поинтересовалась Катерина.
- Я должна, – качнула головой кошка. – Слушай... А пошли со мной? Уж очень Цапфуэль в полнолуние нравственен и глуп становится. Как бы чего не вышло.
- Да. Неохота мне мученический венец принимать, – вздохнула Катя и открыла шкаф. – Что хоть надевать-то? Куда пойдем?
- На помойку! – сказала как отрезала Наама. – Навестим Сабнака, демона гнилья.
Катерина только глаза округлила – а что тут скажешь?
Мимими, как трогательно.
Катя еще помнила время, когда на этом самом месте размещалась бескрайняя свалка, понемногу завоевавшая овраг и протянувшая зловонные щупальца к жилым кварталам. Речка, протекавшая между мусорных курганов, играла всеми цветами радуги даже под хмурым осенним небом, а курившиеся вдали дымки накрывали район неистребимым запахом паленой резины. Свалка казалась вечной и незыблемой, как советская власть. А потом и власть кончилась, и свалки не стало.
Сейчас на ее месте возвышались дома, вычурные, словно замок темного властелина в фэнтези, разве что выбивались из образа теннисные корты, загоны с холеными пони и забитые иномарками парковки.
Вот это все в Москве? Анон-читец не из Москвы, если что, просто спрашиваю.
Катерина, выбирая имидж, послушалась Нааму: повязала изуродованную проплешинами голову банданой, закрыла кожаным кружком рыбий мутный глаз, глянула на себя – прямо карнавальный костюм! Только в трех шагах сквозь рыжие столичные сумерки видать: не карнавал это. Так же, как порубленному в схватке морскому волку полированный крюк вместо живой руки – не модный аксессуар.
Поняли? Всем бояться. Идет сама великая Кэт и ее драная блоховозка.
Катя встречает демона гнили, Сабнака, который живет в огромной квартире, заполненной сгнившими и сломанными предметами роскоши.
И тело, доставшееся ему в аренду, молодое, в тренажерных залах накачанное, на дорогих курортах загоревшее, не пощадил. Видать, последний сезон донашивал: щеки полыхают чахоточным румянцем, прямой римский нос предсмертно заострился, несходящий отек превратил глаза в щелки, а некогда мужественный овал лица –в полную, даже можно сказать, опухшую луну. Встретишь такого возле помойки – обойдешь по широкой дуге с деланно-равнодушной миной, закрыв сердце от сочувствия крепко-накрепко.
Феласофскей диалог, в ходе которого мы узнаем, что демоны - они гораздо лучче ангелов и даже страдают! Поворот, достойный фанфика семиклассницы.
Разве старый демон виноват, что людям нравиться портиться и порченое? Разве Сабнак их такими создал? Разве Сабнаку без разрушения жизнь не мила?
- А разве нет? Разве ты не любишь разрушать? – неожиданно возразила Катя, хоть и пугал ее до жути бомжеватый бодхисатва, окруженный разлагающейся роскошью.
И тут демон осторожно и очень значительно, словно боялся прослушки – а знак-то подать надо! – отрицательно покачал головой. И еще раз. Нет. Нет.
Как у них много общего, у Сабнака и у Кати, никто их не любит, никто не понимает, что не хотят они сидеть в помойке, но - не мы такие, ЖЫСТЬ такая. То есть не только у взрослой бабы виноват весь мир, но и у демона. Единая тема - это очень, очень важно для праизвидения исхуйства.
Но тут появляется злобная (сюрприз!) ангелиха Мурмур и угнетает уже готовых обняться и поплакать Сабнака и Катю.
- Вот дураки... – усмехнулась женщина, возникшая в обшарпанном арочном проеме точно из воздуха. – Ну не дураки ли эти демоны, дорогая? Каждому встречному и поперечному рассказать пытаются, что не любят своего главного занятия, своего образа жизни, своего предназначения и вообще всего, с собой связанного. Что на весь этот ужас их обрекли мы, ангелы и полуангелы, жестоко извратившие замысел создателя. И полагают, будто мы их не слышим. Хотя их не слышат люди, а мы слышим прекрасно – и слова, и мысли, и чувства...
Цыпа пытается как бы показать нам неоднозначность, как бы обличить лицемерие, но, честно говоря, во всем предыдущем тексте так и читается - злобные ангелы! Плохие! Обижают демонов! Только захочешь обеспечить щасте почти задаром твоей любимой падружайке - а он тут как тут, и в ванну купаться тащит! Ну ваще обнаглели, еще и мораль взялись читать!
Мурмур была (а может, был?) красотка, какие получаются из спортивных мужчин, сменивших пол: длинноногое, узкобедрое, широкоплечее и при этом подчеркнуто женственное существо. Всенепременные каблуки, корсет цвета артериальной крови с кружевами поверху и понизу – не то белье, не то платье,лицо запудрено до костяной белизны и наново нарисовано – черным и багровым по мертвенно-белому.
Цыпа показывает, как много она знает о транссексуализме.
– У каждого из нас своя цель и свой выбор. Иной ангел беспощадностью ближе к демону, чем к собратьям по ангельскому чину. А демоны, искушая людей, делают то же, что Харут и Марут, предлагающие дар колдовства слабым, приземленным людским душам...
- Так я и знал, что ты припомнишь именно этих, – пробурчал Сабнак, – своих предшественников. Сначала они растлевают хозяина, потом ты находишь раба...
- Мурмур приводит вызванного духа к колдуну и заставляет повиноваться, – с отвращением процедила Наама.
Все ясно. Для демонов Мурмур – конвоир, а то и егерь, который гонит их на флажки, обрекает на унижения и пытки, и вдобавок экспериментирует, гад, совершенствуется в мучительстве.
Плохие, плохие ангелы.
(фу, блядь, как меня бесит эта манера разговаривать: "вчера встретил твоих старых друзей, аристарха плутониевича и андромаху мамедовну, ну тех, которые еще тирьямпампацию открыли и выиграли четвертую мировую войну". СУКА СУКА СУКА БЕСИТ БЛЯДЬ простите)
- А тебя можно убить? – вырвалось у Катерины почти против воли. Почти. Желание задеть Мурмур побольнее и незнание слабых сторон ангелов (да и демонов тоже) не могли не довести Катю до какой-нибудь глупости. До глупой попытки слабой, недолговечной женщины уязвить всесильного, бессмертного ангела.
- Она спросила! – Торжествующий вопль Сабнака. – Она тебя спросила! Отвечай, Мурмур! Повинуйся закону!
Мурмур молчала, окаменев. И воздух в комнате окаменел, само время остановилось. Но рано или поздно капля упадет в чашу клепсидры – ангел ответит.
И Мурмур ответила: "Хуль все обрадовались, это уже третий вопрос, который она мне задает".
Почему оказалось, что именно этот вопрос квалифицируется, как
Один раз свободный обязан ответить свободному на прямой вопрос.
и два предыдущих незащетались?
Потому что сужет надо двигать, вот почему!
В общем, дело решено, Катя решает убить Мурмур, потому что ангелы плохие и забижают падружайку Нааму. Чтобы ее убить, надо найти зеркало, которое расположено хуйзнаетгде, но к поискам мы не приступим еще полкнижки (или больше). Дальше демоны еще немного подвергаются угнетениям со стороны Мурмур, но в этом уже ничего нового.
Теперь можно понять, почему цыпе так зашел Далин. А потому, что он ей брат-близнец. Хорошее это плохое, плохое это хорошее, меня все обижали в децтве, поэтому сейчас я КА-АК пойду, да КА-АК встану на сторону зла! Которое хорошее.