Они назвали его "Аниманьяк". Это имя показалось ему вполне подходящим, не только потому, что человеческие языки не слишком подходили для языка его народа и вряд ли хоть один человек мог бы произнести его настоящее имя полностью. Нет, не только поэтому. Ему действительно нравились мультфильмы. Истории, которые они рассказывали - иногда очень простые, иногда - кажущиеся простыми, но на самом деле сложные. Анимация позволяла рассказывать их именно такими, какими они были задуманы.
К тому же многие мультфильмы создавались для детей, а самый легкий способ понять, что из себя представляет цивилизация - увидеть, чему они хотят научить своих детей.
Люди могли быть жестокими. Аниманьяк просмотрел информацию об истории их развития только поверхностно, но предположил, что его народ прекратил попытки контакта с ними после одной из Мировых Войн, еще до войны между Землей и колонией на Венере. Но при этом большинство анимационных фильмов, предназначенных для детей, не учили их ненависти - хотя, конечно, исключения бывали, но их количество снижалось год от года - а, значит, люди хотели измениться. У них был шанс стать лучше.
Аниманьяк не знал, что произошло с его народом за время, прошедшее с того момента, когда гравитационное поле Юпитера поймало корабль, на котором летел его отряд. Возможно, его дом давно опустел. Возможно, народ изменился настолько, что он будет для них чужаком. Но, так или иначе, сейчас ретранслятор был его единственной надеждой: с помощью человека-псионика он сумеет отправить сигнал в ближайшие галактики. И если кто-то его услышит, то, возможно, за ним придут. А если людям повезет, то народ продолжит прерванные попытки наладить контакты с людьми, поможет им стать такими, какими они сами хотят, какими изображают себя в мультфильмах.
Это вряд ли можно было назвать "планом" - просто пожелания лучшего, фантазии, мечты - люди говорят о подобном именно так: как о желании, которому, скорее всего, не суждено сбыться. Несбыточные мечты - важная часть человеческого менталитета, но народ смотрит на вещи иначе, и Аниманьяк старается думать обо всех шансах на удачу, всех вероятностях победы как о единственных возможных вариантах развития событий.
Люди живут страхами.
Его народ живет надеждой.
Именно поэтому они проделали такой долгий путь, чтобы оказаться на Земле. Если за время его ожидания мир не изменился полностью, то за ним придут. Он вернется домой.
Люди согласились доставить его на Нереиду и остаться в доках до конца земной недели - меньше, чем он хотел бы, но, если за это время никто из народа не отзовется на его сигнал, Аниманьяк готов был покинуть борт "Грейсона" и ждать в одиночку, скрываясь от любопытных взглядов за эмпатическим щитом.
Ему повезло со спутниками. Первый наемник, с которым удалось связаться, еще на Карме, вряд ли смог бы ему помочь, слишком обычный, слишком человек, но Бэд был другим, Аниманьяк понял это при первом же прикосновении к разуму: его сознание оказалось вариативным, способным разделяться на разные проявления. Он не был одним из тех, кого называли "псиониками", но в Бэде чувствовалась кровь народа. Поэтому его легко удалось уговорить помочь. Аниманьяк мог почувствовать каждую часть в отдельности, как если бы все они были самостоятельными личностями, но, кроме этого, он чувствовал кое-что еще: болезненность это раздробленности.
Слыша человеческие разговоры, чувствуя эмоции и впитывая мысли, он постепенно выстраивал картину их мира: псионики обладали особыми способностями, которых лишены обычные люди, но способности эти почти всегда сопровождались нервными заболеваниями или психическими отклонениями, как если бы человеческий мозг не мог справиться с наполнявшими его силами. Возможно, врачи из народа смогли бы это исправить, усовершенствовать людей, помочь им. По крайней мере, Аниманьяк надеялся на это. Он сам не был ни биологом, ни врачом, всего лишь контактером, который должен был научить людей говорить на одном языке друг с другом и с народом, - но ему хотелось бы верить, что кто-то сможет помочь людям, превратить их страдания в силу. Помочь таким как Бэд. Помочь таким как Чак.
Чак был достаточно сильным технопатом, чтобы управлять даже незнакомыми устройствами. Он сказал, что только из-за слишком сильного остаточного эффекта, головных болей и тошноты, его не взяли в специальный отряд, состоящий из сильных псиоников. Он не жалел об этом. На Титане он нашел себе друзей. Нашел Дениса.
Так или иначе, он был достаточно силен, чтобы запустить ретранслятор. Возможно, под прикрытием сильного эмпатического щита Чак смог бы добраться до него сам. Аниманьяк объяснил ему, как именно они могут объединить свои силы - "как Могучие Рейнджеры" - и тогда они вместе нашли способ дотянуться до ретранслятора. Довольно просто. Это была человеческая технология, непривычная, казавшаяся из-за этого очень сложной, но, в конце концов, Аниманьяку удалось почувствовать механизм ее работы, считать из чужого разума, и включить его на полную мощность, пропуская сквозь собственное сознание, усиливая настолько, насколько это было возможно. Он не знал, насколько изменился язык народа за те годы, которые он провел в аварийной капсуле, ожидая спасения, поэтому не стал даже пытаться послать слова. Только ощущения.
Я здесь.
Люди со мной.
Люди помогли мне, насколько хватило их сил.
Но больше они ничего не могут мне дать.
Мне нужны вы.
Пожалуйста.
Пожалуйста, помогите мне.
Заберите меня домой.
Он вложил в это послание все свои силы, силы Чака, настолько, насколько решился рискнуть, и всю мощность экспериментального ретранслятора, с помощью которого люди планировали посылать сигналы в другие звездные системы. Электрическое напряжение подскочило не только в коммуникационном центре, где тот находился, но и в доках. Аниманьяк чувствовал, как его послание уходит в пустоту космоса.
А потом все точно погасло на несколько секунд.
Он почувствовал, как его встряхивает ответная энергетическая волна и отпустил ретранслятор.
Зеркальный он сказал: теперь или нам помогут, или всем крышка. Аниманьяк улыбнулся в ответ. Он медленно сделал глубокий вдох и снова развернул поле эмпатического щита, разрушенного передачей сигнала.
Теперь ему оставалось только ждать ответа.
До конца недели оставалось еще достаточно времени, и Аниманьяк мог бы не торопиться, но чем больше он думал о Бэде и проявлении остаточного эффекта у него - если только можно было назвать так остаточный эффект без способностей, которому тот мог бы сопутствовать - тем больше ему хотелось узнать о самом Бэде. Его основной личности.
К счастью, он был согласен на разговор, не пришлось даже искать точки контакта, подталкивать его к ответам, как это было в первую встречу.
- Я знаю, что ты чувствуешь. Я знаю про них всех, - Аниманьяк протянул к нему руку, прижал ладонь к плечу. Бэд замер, но не отстранился, как будто чувствовал, что это - не просто прикосновение. - Наше сознание тоже вариативно, и мы можем переходить к разным его формам, в зависимости от ситуации.
- Так это выглядит с твоей стороны?
- Так это выглядит, если взглянуть правильно. Ты-настоящий состоишь из множества личностей, у каждой из которых свои особенности. Точно так же устроены мы.
Несколько секунд они оба молчали. Теперь, когда правда была произнесена вслух, она больше не разделяла, а объединяла их.
- Именно поэтому я выбрал именно тебя. Я мог бы остаться с Пикули или подыскать других сопровождающих, но я понял: твое сознание вариативно, ты используешь это себе во благо, но неосознанно, на уровне интуиции, а не знания. Ты не знаешь собственных способностей, ты не знаешь, как раскрыть их полностью, но мой народ может тебе помочь.
- А точно нельзя от них просто избавиться?
Аниманьяк покачал головой, сжимая его плечо плотнее. Тот не понимал, пока нет.
- Я не знаю. Но я знаю, что если ты поймешь, какова на самом деле вариативность сознания, то не захочешь от нее отказываться. Давай я покажу тебе.
Он положил на плечо Бэда и другую руку, а потом - распахнул пространство нейроконтакта. Аниманьяк не был уверен в успехе, и, все еще не восстановившийся после использования ретранслятора, он чувствовал, как кружится голова, но все же попробовать стоило.
Бэд ощущался сквозь нейроконтакт как черный провал, прореха в общем пространстве, но внутри прорехи находились личности, спящие и активные, каждая была похожа на сгусток света, разных оттенков - красные, золотистые, зеленые, ярко-голубые и белые, они пульсировали, каждая в своем ритме.
Нейроконтакт всегда обоюден. Аниманьяк знал, что пока он изучает сознание Бэда, тот может почувствовать его самого - все версии его личности, все поступки, все воспоминания, включая момент падения на Карме. Ощущение гравитации Юпитера подхватило их обоих, закрутило, и выбросило из нейроконтакта.
- Вот поэтому я сразу почувствовал тебя, - тихо сказал Аниманьяк, все еще чувствуя, как его тянет куда-то прочь сила Юпитера, - между нами возникло притяжение, как если бы мы принадлежали к одному виду.
- Значит, ты предлагаешь мне вот это?
- Не только. Я надеюсь, врачи из нашего народа смогут освободить тебя от ограничений человеческого сознания. Ты можешь поговорить с ними, когда они придут за мной.
- Почему ты так уверен, что они придут за тобой?
Аниманьяк мог бы попытаться объяснить, насколько для их народа значима надежда, но, вместо этого сказал:
- Теперь, когда я снова способен к нейроконтакту, они почувствуют меня так же, как я почувствовал тебя. Нас ведет притяжение.
- Предлагаешь просто верить и все? - Бэд усмехнулся.
- Иногда этого достаточно.
Аниманьяк ощущал его сомнения, но, вместе с ними - и надежду. Надежду на возможность разобраться в самом себе, избавиться от того, что мучит.
Надежда возникает маленькими сияющими сгустками, но способна превратиться в ослепительную нейтронную звезду.
- Ты помнишь старый фильм "Интерстеллар"?
- Я думал, ты смотришь только мультики.
- Ты его смотрел. И помнишь. Я знаю, - Аниманьяк пожал плечами. - Там говорилось, что любовь - величайшая сила во вселенной. Но, в конце оказалось, что есть другая, не менее могущественная сила. Надежда. Сильнее гравитации черных дыр и нерушимости пространственно-временного континуума в каждой версии реальности. Вот во что верит наш народ. И мы можем научить тебя этой вере.
Он снова на секунду раскрыл нейроконтакт, чтобы убедиться в правильности собственных слов.
Бэд вел тайную войну с могущественными корпорациями и уже не верил, что может победить. Он не сдавался только потому, что это было бы противно его природе. Ему была нужна не только помощь тех, кто распутал бы вариативные линии его сознания, но и надежда. Новый свет в подступающей со всех сторон темноте.
И, если за ним действительно придут, Аниманьяк готов предложит Бэду этот новый свет.