Холиварофорум

Анон

Лоуренса Аравийского тред

Окей, кому еще нравится этот мелкий невзрачный английский песдюк, которого нам сыграли невероятные красавцы Питер O'Тул, Рэйф Файнс и Роберт Паттинсон?
Кто асилил "Семь столпов мудрости"? А до "Чеканки" у кого руки дошли? А письма кто зачитал?
Кто ходил играть на Фандомную Битву? А кто читал команду? Кто вообще пишет фикло про этого невероятного разведчика, трепача и сочинителя?
Го делиться всем, что у нас есть и обсуждать нашу неожиданную странную любоффь!

Обсуждаем Т. Э. Лоуренса и все, что с ним связано: книги и фильмы, архивные документы и фанатское творчество.  Фандом весьма респектабельный (Уинстон Черчилль наш почетный председатель), а потому особо приветствуем теории заговора, дешевые сенсации, СПГС, газетные утки, сплетни и фикло всех мастей.
Ресурсы:
сообщество на дайри (пока не погибло вместе с кораблем): https://diary.ru/~arabiannights
сообщество вконтакте: https://vk.com/teshaw
второе, не особо живое: https://vk.com/telawrence
портал Магдален-колледжа, чтущего своего незащитившегося аспиранта (но если б не война, он бы стопудов защитился): https://lawrenceatmagdalen.magd.ox.ac.uk/
их твиттер, где публикуются кусочки приобретенного ими архива биографа Лоуренса Уилсона: https://mobile.twitter.com/archivewilson
тумба с картинкаме и цитатаме: https://telawrence.tumblr.com/
Лоуренсовское общество: https://telsociety.org.uk/, www.facebook.com/telawrencesociety/
Блог историка искусства Софьи Багдасаровой (shakko) по соответсвующему тегу
Закрытая группа на фейсбуке (с вступительным анкетированием) №1: https://www.facebook.com/groups/1108102 … 352916432/
Закрытая группа на фейсбуке (с вступительным анкетированием) №2: https://www.facebook.com/groups/407776856072551/

Сколько нас?

1. Тыц!(голосов 16 [72.73%])

   72.73%

2. Тоже тыц!(голосов 6 [27.27%])

   27.27%

Всего голосов: 22

Гости не могут голосовать

Анон

Re: Лоуренса Аравийского тред

наткнулся на ао3 на артера с порнухой.
Смотрите на свой страх и риск, этот самый sfw  - тут всего лишь целуют лодыжку
https://archiveofourown.org/works/32041567
арты с нонконом подзамочные
есть ещё тема порки 

Анон

Re: Лоуренса Аравийского тред

наткнулся на ао3 на артера с порнухой.

Спасибо, анон! Интересный артер 

▼Скрытый текст⬍

Докладываю: при созерцании арта с Паттинсоном ощутил удовлетворение (хотя и не сказать, что эротическое  ) Так его!
https://archiveofourown.org/works/30606887
О, тут ясно, какая фотография референсом.
https://archiveofourown.org/works/31412546
Ну вот, от Майнерцхагена только смутная и анонимная жопа. А он заслуживает большего.
https://archiveofourown.org/works/32111215

Анон

Re: Лоуренса Аравийского тред

при созерцании арта с Паттинсоном ощутил удовлетворение (хотя и не сказать, что эротическое   ) Так его!

ха-ха да, я вспомнил местные ревью фильма когда листал работа в профиле... 

Анон

Re: Лоуренса Аравийского тред

Ну вот, от Майнерцхагена только смутная и анонимная жопа. А он заслуживает большего

Укешка тоже некий аноним

Анон

Re: Лоуренса Аравийского тред

Читаю "Как делался мир в 1919 году" дипломата Гарольда Николсона. Автор был довольно едкий тип и радостно проехался по всем встречным-поперечным. Первая часть - рассказ о Парижской мирной конференции, а вторая - выдержки из его дневников за 1919 год.
Из 1 части:
"Между тем полковник Т.Э. Лоуренс прогуливался по коридорам «Мажестика», и чувство негодования искажало его мальчишескую улыбку: он был похож на студентика, только что схватившего двойку на зачете".
Из дневников:
20 марта, четверг
"Обедал с Т.Э. Лоуренсом. Он рассказывает о своих приключениях в Аравии, живых и волнующих. Не могу его раскусить как следует."
6 мая, вторник
"Иду с Т. Э. Лоуренсом в цирк «Медрано». Не могу его раскусить. Его внешность так отлична от его внутреннего содержания; и взгляд на него меняется по мере того, как переходишь от первого ко второму."

На этом упоминания ТЭЛ в книге, к сожалению, заканчиваются (видимо, автор его так и не раскусил!)

Анон

Re: Лоуренса Аравийского тред

Привет, аноны, если есть кто живой. Положу сюда кучку переводов писем. Дело идет безобразно медленно, но, как выяснилось, держит на месте мою крышечку, так что буду продолжать. Кроме того, один перевод у меня уже таинственно исчез из папки, и я боюсь, что остальные решат последовать его примеру.
(Если кто почувствует в себе редакторский пыл - очень вэлкам, у меня и с русским, и с английским сложные отношения).

▼Матери, 13.08.1905⬍

Гостиница “Fleece”, Колчестер
Дорогая мама,
[...] Мы шли сюда из Ипсвича по довольно холмистой дороге длиной 18 миль. Потратили на нее два часа; прошли холмов, наверное, шесть; папе это дело не понравилось. Питаемся мы замечательно. Папа чувствует себя намного лучше и не кашлял с самого Линна.
Пришлось отказаться от планов в Берсе. Мы прибыли другой дорогой из-за ветра; но я все еще надеюсь завтра добраться до Пебмарша*; и вчера одну штуку сделал, так что я в общем не слишком расстроен. Все свои копии я отослал мисс Пауэлл; надеюсь, они ей понравятся. Полагаю, Уилл там рядышком с тобой. Ты ему, пожалуйста, скажи, чтобы не разрешал тебе работать больше, чем нужно, и переутомляться. Ну, и Арни щекочи по утрам и перед сном от моего имени. Скажи ему, что здесь сотни бабочек всех сортов, даже красные адмиралы; и множество других, очень странных. Присылай сюда Бидла**  - он же ни мертвую голову никогда не видел, ни других насекомых в таком духе. Норвичский музей бы ему понравился. У них там самая большая коллекция хищных птиц, 409 видов из 470 существующих видов: наверное, он бы завопил от ужаса, узнав, что я на них и не взглянул, а вместо этого пошел исследовать норманские сортиры. В холле там потрясающая композиция из чучел: боа-констриктор душит тигра. Мы надеемся вернуться в Оксфорд в среду. Посылаю охапку любви, пользуйся единолично; а когда поймешь, что тебе уже достаточно, остатки раздели на три части и раздай троим червячкам, которые рядом с тобой. Интересно, как там доктор поладил с Джерри***. Не забудь, что у каноника день рождения в следующее воскресенье. Мы получили одну открытку от Уилла, 1 от тебя и одно твое письмо. Всем вам храплю громко. И люблю тебя.
Нед.

*В Берсе (Саффолк) и Пебмарше (Эссекс) Лоуренс планировал копировать металлические рельефы (популярным в те времена способом “brass rubbing” - “натирка меди”)
**Брат Уилл
***Собака

▼оригинал⬍

August 13, 1905 Fleece Hotel Colchester
Dear Mother
[...] We came here from Ipswich over a rather hilly road 18 miles long. Still we took two hours over it; and walked about six hills; a proceeding Father does not like. We are feeding splendidly. Father is much better and has not coughed since Lynn.
I have had to give up Bures. We came by the other road because of the wind; still I hope to get Pebmarsh tomorrow; and I got one yesterday so I’m not altogether mournful. I have sent off all my rubbings to Miss Powell; hope she’ll like them. I expect you have Will with you now. Will you please tell him not to let you do more work than is necessary to keep you in condition? Also tickle Arnie when he gets up and when he goes to bed all from me. Tell him there are dozens of butterflies of all sorts about here, some Red Admirals; and a lot of other very queer ones. Ask Beadle to come up here as he has never seen a Death’s Head or some such insect. Norwich Museum he would have enjoyed. There was the largest collection of raptorial birds in existence 409 out of 470 species: I wonder if he’ll shriek with horror when he hears that I did not look at them but went off and examined the Norman W.C.s. In the hall was a stuffed group a boa constrictor strangling a tiger. We hope to return to Oxford Wednesday. Kindly take heaps of love from me for yourself; and when you’ve had enough, divide the remainder into three portions, and give them to the three worms you have with you. I wonder how the Doctor is enjoying Jerry. Don’t forget the Canon’s birthday next Sunday. We have had one post card from Will, 1 from yourself and one letter from you. Loud snores to all. Love to yourself.
Ned

▼Матери, 14.12.1916⬍

[Рабег]

Я тут в Рабеге - на полпути между Джиддой и Йенбо - сегодня вечером, и только что узнал, что почтовое сообщение с Англией прекращается. В последнее время я не писал, так что напишу хоть это. Подробностей сообщить не смогу, пока не доберусь до Египта, а это случится через две недели или около того. В Йенбо творятся интересные дела, там сейчас шериф Фейсал, один из сыновей шерифа Мекки. Я три дня как оттуда, было в Джидде небольшое дело: а теперь возвращаюсь обратно на пару дней. Погода восхитительная, не жарко и не холодно, и чудесные ветра.
Наверное, ты получишь это письмо уже после Рождества. Надеюсь, у вас там не будет слишком сыро, как в прошлый раз. Весь сегодняшний день обсуждал арабскую политику и географию, это излюбленные местные темы. Тут забываешь, что где-то идут другие войны.
Если сохранился тот шёлковый платок с серебряными уточками - его вроде использовали как скатерть - пришлёшь его мне? Здесь такие вещи трудно достать.
Н.
Это не письмо: просто нечто вроде открытки полевой почты.
Н.
Скатерть с уточками мама в результате прислала. Интересно, что с ней дальше случилось.

▼оригинал⬍

[Rabegh]
Am in Rabegh—half way between Jidda and Yenbo—tonight, & have just heard that a mail is closing for England. So as I did not write last one here goes this one. I cannot write you details till I reach Egypt, which will not be for some two weeks or so yet. Things very interesting at Yenbo, where is Sherif Feisul, one of the Sons of the Sherif of Mecca. I left there three days ago, and ran down to Jidda, to do a little business: am now going back, to stop a few days. Weather delightful, neither hot nor cold, with beautiful winds.
This letter will probably reach you a little after Christmas. I hope it will not be too wet again. All today I have been discussing Arabian geography & politics, which are the local topics. One has forgotten that there are other wars on.
If that silk headcloth with the silver ducks on it—last used I believe as a table-cloth—still exists, will you send it out to me? Such things are hard to get here now.
N.
This is not a letter: only a substitute for a field post card.
N.

▼Эзре Паунду, апрель 1920 г⬍

Воскресенье [Апрель 1920] Колледж Всех Душ, Оксфорд
Дорогой Паунд,
Твое письмо меня смутило. Я бы очень хотел писать, особенно за деньги (весьма сожалею, что это должна быть проза - она вдвое дешевле), но есть сложности. Во-первых, я не испытываю ровным счетом никакого желания ощутить вихрь* - а если б оно у меня возникло, попытался бы его пресечь: - поэтому боюсь, что мои сочинения не подойдут под ваш стандарт. Конечно, есть вероятность, что “Циферблат” - нормальный журнал, но я его не видел, и он вполне может оказаться чем-то вроде “Бласта”.
Это ведет к сложности номер два. Ты скажешь, не имеет никакого значения - что именно я пишу, пока я подписываюсь своим именем, которое определенно послужит хорошей рекламой.
Правильно, поэтому я им больше и не пользуюсь**. Здесь, в Оксфорде, я пока еще Лоуренс (только не полковник, пожалуйста), но для Лондона я это имя поменял спокойствия и гигиены ради, и вовсе не горю желанием что-либо под ним издать.
Так что я, кажется, вам не подхожу. Кино ни в малейшей степени не отражает правды, а то, чем я сейчас занимаюсь, уж явно не годится для кино.
В прошлый четверг я вернулся сюда (без гроша в кармане!) после шести месяцев чрезвычайно приятного безделья в Лондоне: и здесь я останусь до квартального дня (июньского), а потом назад, в Лондон. В этом заведении мне верят в долг.
Поздравляю с предстоящей поездкой в Италию. Там ты будешь тратить мало, а жить, как миллионер, и еще там изумительно тепло. Хотел бы я иметь возможность уехать из Англии на долгий срок. Но такая удача мне не светит.
Искренне твой, Т. Э. Лоуренс.

Это ответ на письмо Паунда от 20 апреля 1920 года (в характерном стиле адресованное “Моему дорогому Хаджи бен Абт эль-Бакшишу, принцу Мекки, Самураю-с-Двумя-Мечами” и т.д), где обсуждалась возможность публикации в американском литературном журнале “Циферблат” (в котором публиковались многие значимые писатели того времени).
*Упоминая “вихрь” (a vortex)  и “Бласт”, Лоуренс имеет в виду агрессивное литературное направление, известное как вортицизм, лидером которого и был Паунд; литературные манифесты вортицизма печатались в журнале “Бласт” под редакцией Паунда и Уиндема Льюиса.
**Его желание анонимности Паунд прокомментировал следующим образом: “ И мне совершенно шафраново… будешь ты подписываться своим именем или нет; но если не будешь, то столкнешься с постыдной и унизительной необходимостью писать то, что заинтересует редактора”. И добавил: “Если будешь слать рукописи в Америку, я тебя предупреждаю: делай это не просто под псевдонимом, а инкогнито… С моих гениальных соотечественников станется напечатать статью за авторством мистера Смита, а в конце номера добавить маленькое примечание, гласящее “Статья мистера Смита на самом деле написана неподражаемым Укротителем-Шейхов, Ловцом-Тигров и т. д., который из скромности назвался Смитом-Трепачом” (примечания М.Брауна).

▼оригинал⬍

Sunday [April 1920] All Souls College Oxford
Dear Pound
Your letter has confused me. I’d very much like to write, especially to make money, (regretting exceedingly that it must be prose which is only half-price), but there are difficulties.
First of all I haven’t even a wish to feel the existence of a vortex—if I had one I’d try to get it cut out:—and so I fear that my writing would not be to your standard. Of course The Dial may be ordinary, but I haven’t seen it, and so it is likely to resemble Blast.
That leads up to difficulty the second. You’ll say you don’t care a— what I write, so long as I sign it by my name, which has a certain value as advertisement.
True, but I won’t use it therefore.3 Here in Oxford I’m still Lawrence (not Colonel, please), but in London I’ve changed it, for peace and cleanliness, and I couldn’t dream of printing anything over it.
Wherefore it seems to me I’m no good to you. The cinema doesn’t in the least represent the truth, and what I do truly, must therefore sail under other than cinema colours.
I came down here (penniless!) last Thursday after a six months’ very pleasant loaf in London: and here I’ll stay till quarter-day (June) and then back to London. They give me credit in this establishment.
Congratulations on going to Italy. You’ll be a millionaire there on small outgoings, and it’s going to be beautifully warm. I wish I could leave England for a long spell. No such luck.
Yours sincerely T E Lawrence

▼Эзре Паунду, 7.12.1934⬍

7 XII 34 Отель Озон, Бридлингтон, Йоркшир (Англ.)
Дорогой Э.П.
Ну конечно же, конечно я тебе писал: раза три или даже больше, да с почтовыми марками, тяжким трудом заработанными. И вот, наконец-то…
Твое письмо меня повеселило. Ты так горячился по разным поводам. Сейчас в Англии (доброй), когда говорят - как правило, недоговаривают. Скажи, что некий твой оппонент, как ты опасаешься, “исходит из недостаточно обоснованных предпосылок”, и ты его погубишь. Назови его болтливым кретином - все только улыбнутся. Ты, боюсь, сказал бы “пиздливым”; у тебя в письме одного дерьма шесть упоминаний. Когда со мной такое случается более раза в день, я понимаю, что съел что-то неподходящее. Мир твоему желудку!
Как я уже сказал, очень сожалею об Орейдже*. Это большая потеря. Любой его преемник во главе “Нью Эйдж” порадовал бы меня не более, чем Генри Ньюболт, который (после твоей преждевременной кончины) взялся бы в память о тебе писать Canto. Имел значение именно Орейдж, а не то, во что он верил и на что нападал. Мы восхищаемся духом бультерьера, но не одобряем, когда тот же дух заставляет его рвать штаны на почтальоне. По моему мнению, что гильдейский социализм, что социальный кредит были для ума Орейджа слишком легковесны.
Вопросы из твоего списка - они не имеют значения, ни один из них. Плевал я и на экономику, и на денежную систему, и на организацию общества. Величины дутые, как наш авторитет; когда у меня есть время на размышления (его маловато, это правда), я думаю или пытаюсь думать о вещах, которые в моей власти. А финансистов к черту.
Разумеется, мне известно, что экономика нынче модная тема. Чуть ли не поветрие. Каждый говорит и пишет о производстве, товарообмене, сбыте и потреблении. Двадцать лет назад мы так же сотрясали воздух по поводу науки. Она должна была сделать то же, что политэкономия, по мнению этих ребят, должна сделать сейчас. Ну что ж, мне 46 лет, и если я проживу еще 20 - возможно, застану моду на что-нибудь менее унылое, чем экономика, тогда и поучаствую.
Мне кажется, что эта блестящая современная манера хватать по верхам - результат плохого образования. И я не имею в виду, что они не учились в Оксфорде… Я отказался от оксфордской стипендии, чтобы служить в авиации, тем самым выразив свое мнение об Оксфорде как о месте для взрослых людей совершенно ясно. Но тут невежество похуже. Ты привел отличный пример из последнего номера Н.И. - там какой-то американец иронизирует по поводу Вильсона, который якобы лишился лучшего, что у него было, уволив Лансинга. Да Лансинг был чиновником четвертого класса. Тип, который это написал, ни одного из них не видел - или видел, но судил о них предвзято: а из твоих собственных слов я сделал вывод, что ты ни разу не видел Монтегю Нормана. Когда я путешествовал по Аравии, жуткими буками там всегда считалось племя, живущее через одно соседнее. Чтобы нечто ненавидеть или бояться, нужно не иметь о нем никакого понятия - если это создано людьми.
Думаю, многие из нас ошибаются, занимаясь исключительно умственным трудом. Последние двенадцать лет я провел в рядах военно-воздушных сил; и ни один из тех, кто пребывает в ежедневном контакте с рабочими, не стал бы кипятиться по поводу мироустройства так, как это делает Н.И. Моей работой было строить моторные лодки: и каждая из них, будучи спущена на воду, будто забирала с собой немного моей желчи. А стихосложение, между тем, ее только прибавляет. Старик Ганди прописал бы тебе ежедневно сражаться с прядильным станком ради пущего довольства. Английский рабочий отличается от нас. Абстрактные идеи - что-то вроде мозговых паразитов. Головы счастливы, когда дают рукам работу, а не когда обеспечивают им безделье.
Господи, до чего же нравоучительно получилось! Просто какой-то инстинкт говорит мне, что люди, которые носятся с мировыми финансами, на ложном пути. Деньги лишь позволяют нам жить: и мир не слишком пострадает, если люди вроде нас с тобой уймутся. Меня скорее возмущает самонадеянность, с которой мы объясняем специалистам, что им следует делать. Распоряжаться чужими умами - занятие заразное.
Вернемся с небес на землю. Я почти отслужил, и через два месяца вернусь к гражданской жизни. Адрес у меня будет Клаудс-Хилл, Моретон, Дорсет, крошечный коттедж на четырех акрах вересковой пустоши. Я отложил достаточно средств, чтобы получать 2 фунта дохода в неделю, и имею достаточно веры в стабильность Сити, чтобы рискнуть жить на эту пенсию. Досуг - единственная вещь, которой у меня никогда не было, но которая мне всегда нравилось. Думаю, я смогу радостно распоряжаться свободным временем ad infinitum: или, лучше сказать, ближайшие 24 года, таков мой “прогноз”.
Ты что, никогда не вернешься? В Штаты, Англию, даже в Париж? Воистину подзадержался ты во времени! Годы отделяют Рапалло от Техаса и Техас от Рапалло. Кто посмеет поставить одно перед другим? Не моги, о Э.П.!
твой
Т.Э.Ш.

*Альфред Ричард Орейдж, умерший накануне, был редактором влиятельного журнала “Нью Эйдж” (The New Age) с 1907 по 1922, и далее, после девяти лет отсутствия в Лондоне (он провел их частично в Фонтенбло, частично в Нью-Йорке) - редактором еженедельника “Нью Инглиш” (New English Weekly, Н.И. в данном письме) с 1931 г до конца жизни. (прим. М.Брауна).

▼оригинал⬍

7 XII 34 Ozone Hotel Bridlington Yorkshire (Eng.)
Dear E.P.
Indeed, indeed I’ve written to you: three times or more, and with hard-earned postage stamps. However at long last …
I laughed over your letter. You were so hot about something. Now in England (good) the most telling style is understatement. To say that ‘you fear some of your adversary’s premisses may be not well founded’ is damaging. To call him a canting nit-wit only provokes a smile. You’d say ‘cunting’, I fear; there are six shits in your letter. If that happens to me
more than once a day, I know that some recent meal is disagreeing with me. More peace to your stomach!
I’m sorry, as I said, about Orage.1  He is a real loss. For another to continue the New Age would not console me any more than if Henry Newbolt (after your premature demise) should in pious memory utter a Canto. It is Orage who mattered: not what he believed or bit. We admire the spirit of the bull-terrier, without endorsing its action in biting the postman’s trousers. To my mind both Guild Socialism and Social Credit were levities to engross the mind of Orage.
Your sheet of questions — they don’t matter, either. I don’t care a hoot for economics, or our money system, or the organisation of society. Such growths are like our stature; what time I have for thinking (not enough, I agree) goes, or tries to go, upon themes within my governance. A fig for financiers.
Of course I know that economics is the fashionable theme, today. A fad almost. Everybody talks and writes about production and exchange and distribution and consumption. Twenty years ago science was the subject that we all let off hot air about. It was going to do what the lads fancy political economy will do now. Ah well; I’m 46, and if I live another 20 years there may be a prevalent fashion less dull than economics, and perhaps I’ll join in that.
I fancy much of this superior sort of sniffing at today is a result of bad education. By that I don’t mean lack of Oxford.... I left a fellowship at Oxford to join the Air Force, so I’ve stated in very clear implication what I think of Oxford for grown-ups. It’s a worse ignorance than that. A lovely example is quoted by you in the current N.E. where some American sneers that Wilson lost his better in sacking Lansing. Lansing was a fourth-grade clerk. The fellow who wrote that had never met the two men — except with a prejudice: and from things you yourself have said I deduced that you’d never met Montague Norman. ‘Bogeymen’, in my travels in Arabia, were always the tribe beyond the next. You have to be ignorant of a thing to fear it or hate it, if it’s a man-made thing.
I think many of us go wrong by being too exclusively cerebral. I’ve spent the last twelve years in the ranks of the Air Force; and nobody so in daily contact with people who work at crafts could get so heated as the N.E. does about the regimentation of the world. My own job has been producing motor boats: and I fancy that each concrete thing I launched took away some of my bile. Whereas the uttering of a poem only increases it. Old Gandhi would prescribe for you a daily wrestle with the spinning wheel, to grow contentment. The English working men are another creation from us. Abstract ideas are another name for maggots of the brain. Heads are happy when they employ hands, not when they earn idleness for them.
Dear me, how sententious I get! Only some instinct tells me that the people who fuss about the money of the world are on the wrong tack. Money only serves to keep us alive: and people like you and me wouldn’t impair the usefulness of the world if we went down. I incline to resent our presuming to tell our physical betters what ought to be done. Disposing
other people’s minds is an infectious activity.
Let’s get down to ground. I’m time-expired, almost, and in two months must return to civil life. My address will be Clouds Hill, Moreton, Dorset, a tiny cottage in four acres of heath land. I’ve put by enough to bring me in 2£ a week, and have faith enough in the stability of the City to risk retiring on it. Leisure is the only thing I’ve never had, and always liked the
look of. I think I can use spare time with gladness, ad infinitum: or rather for 24 years, which is my ‘expectation.’
Will you never come back? The States, England, even Paris? Time-lag forsooth! Rapallo is years away from Texas, as Texas from Rapallo. Who dare put one before the other? Not dunne, O E.P.!
yours
T.E.S.

▼Эрику Кеннингтону, 6.08.1934⬍

6.VIII.34
Бирмингем-ст., Саутгемптон
О да, я не тороплюсь; я совершенно точно не тороплюсь отвечать на письма. Почему? Наверное, в основном из-за лени. Есть работа в R.A.F., ее нужно волей-неволей делать вовремя: а то, что не обязательно, подождет нужного настроения. Писать письма - дело трудное, и настроение редко случается.
Ведь написать хорошее письмо очень трудно. Мои не претендуют на это звание… но они и правда стараются изо всех сил. Я пишу их огромными пачками в те дни, когда наконец-то (часто несколько месяцев спустя) настигает порыв. Каждое стремится попасть как можно тщательнее в образ адресата: и если мне (поскольку пишу я) кажется, что нет контакта - на сегодня прекращаю.
Ты, наверное, скажешь, что моя исходящая почта не стоит таких страстей. Письма в результате получаются самыми обыкновенными. Видимо, я не настолько писатель, чтобы вложить значительную часть себя в этот труд - или, вернее сказать, мне и вкладывать-то нечего; хотя так было не всегда. И от Семи Столпов, и от Чеканки (особенно от Чеканки) разит индивидуальностью. Куда она делась? Не знаю.
Я очень устаю и месяц за месяцем растрачиваю себя на занятия очевидно мелкие, но все же обязательные, faute de mieux*.
"Да что, черт возьми, творится с этим типом?" - спросишь ты. Ты шлешь мне благоразумное письмо рабочего человека, повествующее о прогрессе - или, по крайней мере, о процессе - а я отвечаю таким бессовестным бурчанием. Думаю, отчасти потому, что мне жаль оказаться на обочине. Одна из грустнейших вещей в жизни - понимать, что ты просто недостаточно хорош. Лучше, чем некоторые - чем многие, на самом деле - но мне нет дела до ближнего своего, до сопоставления себя с такими же. Где-то есть идеал, и только он имеет значение: но я не могу его отыскать. Отсюда вся эта бесцельность.
Довольно обидно, что я столько лет провел, обучаясь тому, сему и чему попало: а теперь, нагрузившись с избытком, я не вижу места, где бы пригодился этот груз. Если бы меня меньше заботила учёба и больше - настоящие дела, все было бы иначе. Так всегда и бывает в этом мире. Чем полнее бочка, тем хуже эта чёртова штука катится.
Вернемся с небес на землю. Ты пока еще ваяешь. Я пока еще делаю лодки для R.A.F.  Энного марта следующего года эта служба подойдёт к концу. И я уйду. Клаудс-Хилл ждёт меня домой (адрес: Шоу, Клаудс-Хилл, Мортон, Дорсет), и будет у меня около 2 фунтов в неделю для начала. Таким образом, я планирую наесться свободным временем досыта: и если я пойму, что ничего не делать - не хуже, чем нынешняя пустая суета вокруг бессмысленных занятий - значит, не буду делать ничего. А если мне это не понравится - значит, снова подниму якорь и посмотрю, куда меня занесет.
Как здоровье С.? А К**.? Передай, что я хотел бы как-нибудь приехать и повидаться с вами… пожалуйста.
Твой
Т.Э.Ш.
*За неимением лучшего (фр.)
**Селандин Кеннингтон и ее сын Кристофер (прим. М. Брауна)

▼оригинал⬍

6.VIII.34.
13 Birmingham St Southampton
Oh yes, I take my time; indeed I take time to answer any letter Why. Well I think it is mainly laziness. There is my R.A.F. work which has to be done to schedule, willy nilly: so what is not compulsory is told to wait on the mood. And letter-writing, being difficult, is seldom the mood.
For it is very difficult to write a good letter. Mine don't pretend to be good ... but they do actually try very hard to be good. I write them in great batches, on the days when at length (after months, often) the impulse towards them eventually comes. Each tries to direct itself as directly as it can towards my picture of the person I am writing to: and if it does not seem to me (as I write it) that it makes contact—why then I write no more that night. Yet, as you would say if I was there to hear you, the letters as they actually depart from me are not worthy of this strained feeling. At the far end they appear ordinary. Yes, that is because I’m not writer enough to put enough of myself into any work. Or better, because there is not enough of myself to share out and go round. There has been, upon occasion. Both the Seven Pillars and The Mint (but The Mint especially) stink of personality. Where has it gone? Don’t know. I’m always tired now, and I fritter myself away month after month on pursuits that I know to be petty, and yet must pursue, faute de mieux.
‘What the hell’s the matter with the chap’ you’ll be asking. You send me a sensible working-man of a letter, reporting progress—or at least continuity—and I burble back in this unconscionable way. I think it is in part because I am sorry to be dropping out. One of the sorest things in life is to come to realise that one is just not good enough. Better perhaps than some, than many, almost—but I do not care for relatives, for matching myself against my kind. There is an 8ideal standard somewhere and only that matters: and I cannot find it. Hence this aimlessness.
It is a pity, rather, that I took so many years teaching myself this and that and everything: for now that I’m full enough to weigh a lot, I’ve nowhere in which I want to use that weight. If I’d cared less about learning and more about doing things, the story would have been different. It’s a common way in the world. The fuller the cask, the less active the damned thing seems to be.Let’s come down to earth. You still carve. I still build R.A.F. boats. On March nth next that office comes to an end. Out I go. Clouds Hill awaits me, as home (address will be Shaw, Clouds Hill, Moreton, Dorset) and I have nearly £2 a week of an income. So I mean to digest all the leisure I can enjoy: and if I find that doing nothing is not worse than this present futile being busy about what doesn’t matter—why then, I shall go on doing nothing. But if doing nothing is not good—why then, I shall cast loose again and see where I bring up.
Is C. well? And X to? Say that I hope to come and see you some day ... please.
Yours
T.E.S.

▼Роберту Грейвсу, 4.02.1935 (самому себе некролог) полностью.⬍

Лондонская ежедневная газета предложила Грейвсу написать о Лоуренсе некролог, который предполагалось хранить про запас в отделе некрологов - “морге”, о чем тот и написал Лоуренсу, в шутку интересуясь, что ему делать с этим предложением и “не желал бы он [Лоуренс] взять этот труд на себя, чтобы, подобно ацтекам, ничего не оставлять на волю случая”. Это ответ Лоуренса. Сокращенная и адаптированная версия этого письма была опубликована 20 мая 1935 года - за день до похорон -  на первой полосе “Ивнинг-Стандард” (под заголовком ЛОУРЕНС - О СЕБЕ), с вступительной статьей Грейвса.
Это письмо Грейвс отдал сэру Алеку Гиннессу, а Гиннесс продал его в декабре 1987 г на аукционе Сотбис в пользу Бромптонского Оратория (прим. М. Брауна). Во дурак! (прим. анона).

4.2.35 Отель Озон, Бридлингтон, Йоркшир
Дорогой Р.Г.,
Я виноват - по недомыслию - в том, что допустил дурной тон, и очень об этом сожалею. Поверь, это было не сознательно и не подсознательно. Когда я говорил, что денег на Клаудс-Хилл может не хватить, то совершенно забыл - и много лет подряд забывал - как давно я имел возможность помочь тебе, когда трудности были у тебя. Глупо было думать вслух. Давным-давно я посчитал, сколько мне понадобится на пенсии, и стал откладывать эти средства под процент. Остальное - что у меня было и что я зарабатывал - тратилось на друзей, книги, картины, мотоциклы и прочие такие радости. Пять лет назад я обнаружил, что улучшение коттеджа требует дополнительных вложений, и взялся за тот перевод “Одиссеи”, поставил ванну и  обогреватель по своему вкусу, и всегда был уверен, что моя неприкосновенная пенсия в безопасности… а потом обваливаются процентные ставки и доход падает. Тут и святой озвереет, ведь если бы я это предвидел - отложил бы больше. Теперь, чтобы почувствовать себя свободно (у меня есть внутреннее ощущение, что моя жизнь, в прямом смысле слова моя Жизнь, окончена), мне нужно еще около 700 фунтов.
Очень мило с твоей стороны предложить мне помощь с работами… но в этом нет необходимости. Я сам легко справлюсь. Да я бы запросто и в десять раз больше сделал, если б не требовалось особых навыков. Обстоятельства не виню, только собственный ошибочный расчет; я так гордился своим умом, а политику дешевых денег не предусмотрел. Еще лет восемь-девять, и процентные ставки стабилизируются. Тем временем мой покой будет омрачен усилиями. Черт.
Я догадывался, что ты поиздержался, и хотел рассказать, чем закончилась моя расточительность, и почему я не смог бы тебе больше ничем помочь. Потом "Клавдий" наделал шуму, и я понял, что ты в безопасности. В безопасности, думаю, хоть на некоторое время. Твою следующую книгу раскупят на волне успеха предыдущей, если, разумеется, это будут не стихи. Ты удобно устроился… но не так удобно, как я - я и сейчас в безопасности, и нужно лишь лёгкое усилие, чтобы удобно устроиться уже навсегда. Тебе-то даже и надеяться нечего бросить работу насовсем: хотя я рад слышать, что жизнь на Балеарах дешевая. Я боялся, что цены там вырастут вслед за популярностью. Если ты услышишь, что я еще чем-то занялся, то поймешь мои мотивы. Буду округлять капитал. А ты останешься у меня в резерве на случай, если я совсем завязну (как ты в Борс Хилл) и не смогу справиться сам; вот уж будет плохое управление финансами - помогать мне с моей-то славой!
Новая страница, новая тема. В прошлом месяце виделся с Александром Кордой. Я не принимал всерьез слухи о том, что он задумал снять обо мне фильм; но они были упорными, так что я попросил о встрече и объяснил, что категорически против этой затеи. Он отнёсся к этому в высшей степени порядочно и с пониманием и согласился отложить вопрос до тех пор, пока я не умру или не соглашусь. Старею, что ли? Но любой намек на киносъемки вызывает у меня отвращение. Каждый раз во время моих редких визитов в кино оно кажется мне поверхностным, фальшивым… вульгарным, я бы сказал - но мне нравится “вульгарное” в значении “народное”, а фильмы грешат чем-то вроде выверенного и непотребного лицемерия. Вот так называемые новостные кинотеатры (маленькие кино тут и там, которые демонстрируют факты - только свежие запечатленные факты) меня восхищают. Камера совершенно уместна в журналистике: но как только c ее помощью пытаются создавать, попадают пальцем в небо и доводят меня до белого каления. Так что фильма обо мне не будет. Корда похож на нефтяную компанию, которая много бурила, откопала два-три нефтяных фонтана и благоразумно вложила часть прибыли в права на разработку следующих месторождений. Какие-то из них он будет разрабатывать, какие-то нет. Нефть - бизнес нестабильный.
Деньги диктуют, а фильмы учитывают. Давай-ка теперь перейдем к эпитафии.
Да, Хогарт набросал первую заметку обо мне для отдела некрологов в 1920-м, им и правда пора освежить запасы. И лучше ты, чем Лиддел Гарт, который, похоже, относится ко мне некритически. Сам я не буду этим заниматься, но если будешь ты - не придавай слишком уж большого значения тому, что я сделал в Аравии во время войны. Я думаю, что урегулирование ситуации на Ближнем Востоке, проведенное Уинстоном Черчиллем, Янгом и мной в 1921 году (которое работает вплоть до мельчайших деталей… всем бы мирным договорам так!) важнее, чем сражения. А еще я думаю, что это урегулирование не столь важно, как моя жизнь после 1922 года, так как завоевание последней стихии, воздуха, кажется мне главной задачей нашего поколения; и я убедился, что прогресс в наши дни движут не одинокие гении, а общие усилия. В моих глазах творцы механической эры - это грубые водители, заполняющие дороги Англии каждый вечер. А покорители воздуха - это летчики и механики, а не Моллисоны с Орлебарами. Гении блистают, но осваивают и владеют простые люди. Для того я и пошел в армию, и служил в меру своих способностей -  чтобы внушить моим товарищам-авиаторам гордость за них самих и скромный их труд.
Я пытался открыть им глаза - с некоторым успехом.
Это про те восемь лет, а в последние четыре года мне странным образом повезло участвовать в маленькой революции, которую мы произвели в конструировании лодок. Люди считают, что здесь уже всё придумано, и с 1850 года корабли просто увеличиваются в размерах. Когда я пришел в  R.A.F. в 1929 году, все типы лодок проектировались адмиралтейством. У них было круглое днище, унаследованное от самого первого выдолбленного дерева, и только плавник, называемый килем, мешал им опрокидываться и переворачиваться. Двигались они, вытесняя водную массу в стороны. Теперь (в 1935) ни один тип лодок R.A.F. не производится по флотскому образцу… Мы создали, разработали и отобрали свои собственные: в три раза (мощь ради мощи) быстрее их предшественниц, легче, дешевле, вместительнее, более безопасные, с лучшими мореходными качествами. Когда они набирают скорость, то приподнимаются в воде и движутся по ее поверхности. Они не подвержены ни бортовой, ни килевой, ни поперечной, ни продольной качке за счет тонко смоделированного глиссирующего корпуса с острыми обводами.
Не хочу сказать, что эти лодки сделал я. Они появились в результате объединения опыта, навыков и воображения многих людей. Но я (втайне) ощущаю, что им дали шанс и они получили признание благодаря мне. Знатоки встретили их яростным сопротивлением: все моряки R.A.F. и все флотские говорили, что они сломаются, утонут, прохудятся, будут неуправляемыми. Сейчас мы консультируем военное министерство по вопросу полного переоснащения береговой обороны лодками нашей конструкции, а адмиралтейство планирует оборудовать ими модернизированные линкоры: даже немецкое, китайское, испанское и португальское правительства их заимствовали! Изобретая их, мы были вынуждены сделать новые двигатели, новое вспомогательное оборудование, использовать новые породы дерева, новые металлы, новые материалы. Пять лет мы интенсивно и скоординированно продвигались вперед. Теперь ничего не мешает применить нашу конструкцию к большим судам, кроме людского консерватизма, конечно. Терпение. Это уже невозможно остановить.
Всё это хвастовство не для того, чтобы восславить самого себя, а чтобы объяснить; и теперь время перейти к последнему в этом письме предмету обсуждений - к тем переменам во мне, которые произошли со времен Оксфорда, где мы были так близки, и которые ты осуждаешь. Перемены произошли, здесь ты прав. Тогда я пытался писать, возможно, быть художником (так как Семь Столпов были оформлены претенциозно, а писались с огромными усилиями) и уж во всяком случае - быть интеллектуалом. Моя голова стремилась создавать нереальное. Нет, неправильно выразился: все сотворенное реально. Полагаю, я скорее пытался укреплять или надстраивать идейными конструкциями все, что делал.
Что ж, это у меня не получилось. Сравнивая себя с такими людьми, как ты и Огастес Джон, я чувствовал, что мы сделаны из разного теста. Художники меня волнуют и привлекают; соблазняют. Я даже мог бы быть художником, но у меня на пути стояло какое-то внутреннее препятствие. Знай я, какое именно, я бы тебе сказал или стал бы одним из вас. Но я не могу.
Поэтому я, совершенно верно, сменил направление и пошел в R.A.F. после того, как мы с Уинстоном пригладили неразбериху на Востоке - это было моим долгом, ведь я сам и был в какой-то степени причиной той неразберихи. Как же хорошо вышло с Ближним Востоком: он получил в результате войны больше, чем любая часть мира.
Однако, как я уже сказал, я пошел в  R.A.F. служить механике, в качестве не лидера, но винтика машины. Ключевое слово здесь, пожалуй, машина. С той поры я стал и механизмом, и хорошим механиком; ведь я учился быть художником, из-за чего и приобрел широкий кругозор.  Пусть другие решают, правильный ли выбор я сделал: одно из преимуществ бытия частью машины - знать, что эта часть ничего не значит!
Если ты кинешь взгляд в прошлое, то припомнишь, что Лора и я никогда не встречались. С Нэнси мы определенно встречались в Оксфорде. Лора увидела меня слишком поздно, уже после того, как я сменил направление. Она совершенно права, и была и есть, когда избегала общения со мной.  Женщины несовместимы с машинами, ни с какими машинами. Ты другой. Я не собираюсь никого классифицировать и оценивать; но ты можешь понять служение механика кусочкам и деталькам, а она бы не смогла. Я не знаю и знать не желаю, кто лучше, ты или она: просто мне нравится, как ты делаешь свою работу, и ты мог бы (mutatis mutandis) делать мою. Тогда как она и я никогда бы не смогли поменяться местами. Преградой между нами был не ее артистизм, а ее личность и моя: и, весьма вероятно, ее пол и мой.
Все это выглядит как абзац из моего однофамильца Д.Г.Л. Я совсем не считаю, что описал всё правильно, но надеюсь, твое чувство характера подскажет, что никто не виноват, и это просто здравый смысл - распознать препятствие слишком грандиозное, чтобы тратить силы на его преодоление, в то время как вокруг полно других, более стоящих занятий. Не надо волноваться или жалеть, что я иду наперекор природе, или желать этого. К счастью, у нас есть чувство меры и терпимость, которые подстелят нам соломку.
Твой
Т.Э.Ш.
Ну и огромное письмо! Извини. Пять минут поговорить было бы куда приятнее! Будем надеяться, что он займётся "Клавдием", а тебе придётся помогать. Я ему сказал, что "Никаких приличий" тоже отлично подойдет для экранизации!

▼оригинал⬍

4.2.35 Ozone Hotel Bridlington Yorks
Dear R.G.
I have been—by lack of thought—guilty of a great fault in taste, and I am so sorry about it. Please believe it was neither conscious nor subconscious. When I told you that I might be short of money at Clouds Hill I had completely forgotten—as for years I have forgotten it - how long ago I was able to help you when you were in difficulties. I was stupidly thinking aloud. Long ago I found out what income I needed for retirement and set it aside, invested. The rest—what I had and what I made I spent on friends and books and pictures and motor-bikes and joys of sorts. Five years ago I found I needed more, to spend on improving my cottage; so I did that Odyssey translation, and put in bath and heater of my own choosing or designing, always secure in the knowledge that the income was safe and intact ... and then down goes the rate of interest and the income shrinks.    It is enough to make a saint swear, for had I foreseen it, I would have reserved more. Now when I wanted to be at ease (I have a deep sense that my life, in the real sense, my Life, is over) I have to make about £700 more.
It is very good of you to offer to share the job with me ... but needless. I can easily make that. Easier still could I make ten times that; it's the stopping short that is skilful. I blame not circumstances but my own bad calculating. I pride myself on being knowing and did not foresee the Treasury-induced spell of cheap money.  Another eight or nine years and the rates will bound up. Meanwhile my peace must be mixed with effort. Damn.
I had guessed that you would be running short, and had wanted to tell you how my time of spending was over and so I couldn t help you any more. Then the Claudius big noise came along and I saw that you were safe. Safe, I think, now for quite a while. Your next book will be bought on the merits of your last, always supposing it is not poetry! That is a comfortable state ... but less comfortable than mine, for I am safe now, and only need another slight effort to be comfortable for all time.  You may not ever look to cease work, wholly: though I am glad to hear that the Balearics are cheap for living. I had feared their prices would rise with their popularity. If you hear that I have done something else, you will be able to put the motive to it. I shall be rounding off my capital. You will be a reserve, only if ever I get meshed (like you at Boar’s Hill) and unable to help myself; which will be bad management, with my notoriety to help me!
New page, new subject. I saw Alexander Korda last month. I had not taken seriously the rumours that he meant to make a film of me, but they were persistent, so at last I asked for a meeting and explained that I was inflexibly opposed to the whole notion. He was most decent and understanding and has agreed to put it off till I die or welcome it.  Is it age coming on, or what? But I loathe the notion of being celluloided. My rare visits to cinemas always deepen in me a sense of their superficial falsity ... vulgarity, I would have said, only I like the vulgarity that means common man, and the badness of films seems to me like an edited and below-the- belt speciousness. Yet the news-theatres, as they call them (little cinemas here and there that present fact, photographed and current fact only), delight me. The camera seems wholly in place as journalism: but when it tries to re-create it boobs and sets my teeth on edge. So there won’t be a film of me. Korda is like an oil-company which has drilled often and found two or three gushers, and has prudently invested some of its proceeds in buying options over more sites. Some he may develop and others not. Oil is a transient business.
Money explained, films considered. Let us now pass to the epitaph.
Yes, Hogarth did the morgue-men a first sketch of me in 1920, and they are right to overhaul their stocks. Rather you than Liddell Hart, who seems to have no critical sense in my regard.  I won’t touch it myself, but if you do, don’t give too much importance to what I did in Arabia during the war. I feel that the Middle Eastern settlement put through by Winston Churchill and Young and me in 1921 (which stands in every particular ... if only the other Peace Treaties did!) should weigh more than fighting. And I feel too that this settlement should weigh less than my life since 1922, for the conquest of the last element, the air, seems to me the only major task of our generation; and I have convinced myself that progress to-day is made not by the single genius, but by the common effort. To me it is the multitude of rough transport drivers filling all the roads of England every night, who make this the mechanical age. And it is the airmen, the mechanics, who are overcoming the air, not the Mollisons and Orlebars. The genius raids, but the common people occupy and possess. Wherefore I stayed in the ranks and served to the best of my ability, much influencing my fellow airmen towards a pride in themselves and their inarticulate duty.
I tried to make them see—with some success.
That for eight years, and now for the last four I have been so curiously fortunate as to share in a little revolution we have made in boat design. People have thought we were at finality there, for since 1850 ships have merely got bigger. When I went into R.A.F. boats in 1929, every type was an Admiralty design. All were round-bottomed, derived from the first hollow tree, with only a fin, called a keel, to delay their rolling about and over. They progressed by pushing their own bulk of water aside. Now (i935) not one type of R.A.F. boat in production is naval.... We have found, chosen, selected or derived our own sorts: they have (power for power) three times the speed of their predecessors, less weight, less cost, more room, more safety, more seaworthiness. As their speed increases, they rise out of the water and run over its face. They cannot roll, nor pitch, having no pendulum nor period, but a subtly modelled planing bottom and sharp edges.
Now I do not claim to have made these boats. They have grown out of thejoint experience, skill and imaginations of many men. But I can (secretly) feel that they owe to me their opportunity and their acceptance. The pundits met them with a fierce hostility: all the R.A.F. sailors, and all the Navy, said that they would break, sink, wear out, be unmanageable. To-day we are advising the War Office in refitting the coast defences entirely with boats ofour model, and the Admiralty has specified them for the modernised battleships: while the German, Chinese, Spanish and Portuguese Govern¬ ments have adopted them! In inventing them we have had to make new engines, new auxiliaries, use new timbers, new metals, new materials. It has been five years of intense and coordinated progress. Nothing now hinders the application of our design to big ships except the conservatism of man, of course. Patience. It cannot be stopped now.

All this boasting is not to glorify myself, but to explain; and here enters my last subject for this letter, your strictures upon the changes I have made in myself since the time we felt so much together at Oxford. You are quite right about the change. I was then trying to write; to be perhaps an artist (for the Seven Pillars had pretensions towards design, and was written with great pains as prose) or to be at least cerebral. My head was aiming to create intangible things. That’s not well put: all creation is tangible. What I was trying to do, I suppose, was to carry a superstructure of ideas upon or above anything I made.
Well, I failed in that. By measuring myself against such people as yourseit
and Augustus John, I could feel that I was not made out of the same stuff. Artists excite me and attract me; seduce me. Almost I could be an artist but there is a core that puts on the brake. If I knew what it was I would tell you, or become one of you. Only I can t.
So I changed direction, right, and went into the R.A.F. after straightening out that Eastern tangle with Winston, a duty that fell to me, I having been partly the cause of the tangle. How well the Middle East has done: it, more than any part of the world, has gained from that war.
However, as I said, I went into the R.A.F. to serve a mechanical purpose, not as leader but as a cog of the machine. The key-word, I think, is machine.
I have been mechanical since, and a good mechanic, for my self-training to become an artist has greatly widened my field of view. I leave it to others to say whether I chose well or not: one of the benefits of being part of the machine is that one learns that one doesn’t matter!
If you remember the history you will see that Laura and I never met. Nancy and I met, definitely, at Oxford. Laura saw me too late, after I had changed my direction. She is, was, absolutely right to avoid communication with me. There is no woman in the machines, in any machines. You are different. I do not pretend to classify or rank; but you can understand a mechanic serving his bits-and-pieces, whereas she could not. I do not know or care if you are better, or she: it is merely that I like your work, and you could (mutatis mutandis) have done as I have done. Whereas she and I could never have changed places. The bar between us was not her artistry, but her self and mine: and quite likely her sex and mine.
All this reads like a paragraph of D.H.L., my step-namesake. I do not think for a moment that I have got it right, but I hope from it your sense of character will show you that there are no faults on either side, but common sense, the recognition of a difficulty too arduous to be worth the effort of surmounting, when there are so many other more rewarding activities within reach. Don’t worry or regret or desire me to change the face of nature. We are lucky to have proportion and toleration to pad our bones.
Yours
T.E.S.
What a whale of a letter! I apologise. Five minutes talk would have been so much more fun! Let’s hope he does do Claudius and you have to help. I told him No Decency was a pretty good film-subject, too!

Анон

Re: Лоуренса Аравийского тред

Роберту Грейвсу, 4.02.1935 (самому себе некролог) полностью.

Жуть какая.
И ужас как путанно.

Скатерть с уточками

Спасибо, анон.

Отредактировано (2022-11-06 20:00:31)

Анон

Re: Лоуренса Аравийского тред

Интересная статья об увлечении фоторафией ТЭЛ
https://alifeofadventure.net/young-lawr … hotography
ссылки в статье обязательны для посещения так же

Отредактировано (2022-11-06 21:51:15)

Анон

Re: Лоуренса Аравийского тред

Интересная статья об увлечении фоторафией ТЭЛ

Спасибо, анон, шикарная! И вообще сайт интересный, этот бешеный спортсмен-фанат Лоуренса, который там окопался, мне нравится

Анон

Re: Лоуренса Аравийского тред

анон с письмами, нежная тебе благодарность и треснувшее в нескольких местах сердечко, и цистерну любимого напитка, конечно же. 

этот анон весьма равнодушен к мужчинам и на дух не переносит военных, а тут послушал Морваэна которого конечно по фактам тоже стоит делить на два, но как же хорош рассказчик, а потом месяц спустя послушал ещё раз и как переехало, так обратно и не собрало. Всосал в ночи тред, обложился книшками, всосал классический фильм, куда приткнуться, как искать слова, аааа. Бог с ними с военными, но когда видишь в жопу ужаленного интровертного востоковеда-медиевиста, который бы так и носился с голыми пятками по Сирии, если б не шило во все его метр шисят пять желание в ПОДВИГИ и рандом, это как-то особенно трогает ебать анон сентиментальный

Анон

Re: Лоуренса Аравийского тред

как переехало, так обратно и не собрало

Знакомая история, анончик Добро пожаловать! А кинь, если не сложно, ссылкой на эту лекцию? Про Морваэна слышал много хорошего (и не очень), а руки до него так и не дошли.

Всосал в ночи тред, обложился книшками, всосал классический фильм, куда приткнуться, как искать слова, аааа

Прям как в зеркало смотрюсь, только треда не было еще, а все знакомые шарахались с криками "Ацтань, я не знаю, кто это! Аааа, спасите люди снимите ее с меня!"

Анон

Re: Лоуренса Аравийского тред

лекция от Мрвн, причем достаточно недавняя 

Анон

Re: Лоуренса Аравийского тред

анон-неофит тут читает семь столпов и вторые сутки возвращается к этому абзацу треснуть лицом:

▼пост нежности к дурацким двоеточиям  ⬍

Анон

Re: Лоуренса Аравийского тред

пост нежности к дурацким двоеточиям

▼асибе⬍

Иногда по тихой грусти ставлю лишние двоеточия в постах и переписках. Все небось думают - безграмотность, но я-то знаю, что оммаж!

Анон

Re: Лоуренса Аравийского тред

пост нежности к дурацким двоеточиям

▼асибе⬍

Иногда по тихой грусти ставлю лишние двоеточия в постах и переписках. Все небось думают - безграмотность, но я-то знаю, что оммаж!

 

Анон

Re: Лоуренса Аравийского тред

▼асибе⬍

Иногда по тихой грусти ставлю лишние двоеточия в постах и переписках. Все небось думают - безграмотность, но я-то знаю, что оммаж!

▼асибе-2⬍

у читающего анона так точки с запятыми полезли среди обычных простынь рассуждений   

Анон

Re: Лоуренса Аравийского тред

https://winstonchurchill.org/publicatio … of-arabia/
Внести немного хвалебных речей от Черчилля никогда не бывает лишним.

Анон

Re: Лоуренса Аравийского тред

his noble features, his perfectly-chiseled lips and flashing eyes loaded with fire and comprehension

 
а вот"imperious will" это даже еще интереснее...

Отредактировано (2022-11-16 00:42:40)

Анон

Re: Лоуренса Аравийского тред

The world naturally looks with some awe upon a man who appears unconcernedly indifferent to home, money, comfort, rank, or even power and fame. The world feels, not without a certain apprehension, that here is someone outside its jurisdiction; someone before whom its allurements may be spread in vain; someone strangely enfranchised, untamed, untrammeled by convention, moving independently of the ordinary currents of human action; a being readily capable of violent revolt or supreme sacrifice, a man, solitary, austere, to whom existence is no more than a duty, yet a duty to be faithfully discharged. He was indeed a dweller upon the mountain tops where the air is cold, crisp and rarefied, and where the view on clear days commands all the Kingdoms of the world and the glory of them.

Не знаю, как там Черчилль, но лично я кончил и закурил.
(А здорово он пишет, кстати. Слог такой живой, прикольный...)

Анон

Re: Лоуренса Аравийского тред

Походу у нас есть претендент  на звание главной фангерлы  

Анон

Re: Лоуренса Аравийского тред

Черчилль - фангерла давняя и почетная, а я вот хочу внести довольно свежую фандомную ебанашку (врагини и подружайки обоего полу в комплекте).
Марк Гриффин, режиссёр новаторского кинища (про то, как Лоуренса угрохали спецслужбы - у нас тут где-то лежит на него короткий матерный обзор) все не унимается, теперь он книжку написал.

▼Вот такую вот⬍

Все бы ничего, но Гриффин каким-то образом втерся в доверие лоуренсовскому обществу, и они в рассылке доброжелательно упомянули и фильм, и книгу. Видно, денег кому-то заплатил! Того и гляди, пригласят спикером на следующий симпозиум. При Джереми Уилсоне такого не было! Более того, в мае его видели на поминальной службе в Дорсете, где он прямо на могиле Лоуренса толкал какую-то возмутительную речь, держа в руках парочку экземпляров своего писева. Кто его туда пригласил? Тереза, это ты была? Да как ты смеешь обвинять Терезу, это точно не она, никто его не звал, он сам пришёл.
Все это веселье произошло в комментариях закрытой фейсбучной группы, которая "The Facts Behind the Myths", где в обычное время ничего веселого не происходит (в основном рассказывают, кто какую брошюру на блошке выгодно купил да старые газетные вырезки постят). А тут такой оживляж, причём задорнее всех плясал сам админ, тот ещё сноб.
Дальше в комментарии явился кто-то из лоуренсовского общества и сказал, что никаких денег он не получал, а Гриффина включил в рассылку ради плюрализма мнений. Кто-то написал, что Гриффин - убогий, который искренне верит в свои идеи. Ему возразили, что Гриффин - мошенник, потому что все премии и номинации его фильма, кроме двух - фальшивые, а восторженные отзывы писали члены съёмочной группы. Сам Гриффин, как написал кто-то из прочитавших книгу, считает, что его шедевр не пустили на большой экран коварные сионисты.
Админ, распалясь, проехался по некому Дику Бенсон-Джайлсу, который выступал на последнем симпозиуме в пользу идеи, что S.A. - это Фарида аль-Акль, и заодно по его наставнику Роберту Грейвсу. Народ обрадовался, что табу на обсуждение фильма снято, и написал, что такого дерьмово снятого кино свет ещё не видывал.
Не знаю, может быть, они ещё чуть-чуть эволюционируют и изобретут холиварку...

Анон

Re: Лоуренса Аравийского тред

Господи. Вот это драмы, фандому-то уже 100 лет, а как горит.

Не знаю, может быть, они ещё чуть-чуть эволюционируют и изобретут холиварку..

Они слишком снобы для холиварки. Как это статься под пакетом, чтобы никто не видел сиятельного лица и серебрящегося мизинчика.

Анон

Re: Лоуренса Аравийского тред

Админ, распалясь, проехался по некому Дику Бенсон-Джайлсу, который выступал на последнем симпозиуме в пользу идеи, что S.A. - это Фарида аль-Акль

А чо такова?
В качестве плюрализма мнений эту Фариду всегда упоминают.  Другое дело, что все все понимают (с)

Отредактировано (2022-11-16 18:36:24)

Анон

Re: Лоуренса Аравийского тред

Ппц. Я даже не знаю, радоваться или нет тому, что в фейсбуке больше не сижу.

Анон

Re: Лоуренса Аравийского тред

А чо такова?

В общем-то ничо, но у админа явно случился ретроградный меркурий. Он упрекал этого Дика, что тот во времена оны заявился к бедной старенькой Фариде (она умерла в 1976 г) и давай ее мучить, добиваясь признания, что она любовь всей жизни ТЭЛ. Хотя она сто раз говорила, что они были просто друзья по переписке. Вот на что идут некоторые, чтобы любой ценой доказать, что Лоуренс был не гей! Ну, тут уж админу осторожно возразили, что вряд ли старая леди так уж пострадала от беседы с пылким юношей-исследователем.