Когда-то Аккерманов было много, они вызывали страх и трепет. Но со временем столкнулись с частой для искусственно выведенных видов проблемой – вырождением и снижением фертильности. Их перестали бояться, а стали отлавливать и, кхм, разводить, потому что марлийские учёные выяснили, что Аккерманы могут иметь узы, полностью активирующие их силу, не только с особами королевской крови. Все ныне живущие Аккерманы родились в неволе, в специальных центрах, где их делят на три группы. Самые выдающиеся экземпляры имеют шанс таки увидеть внешний мир, если свяжут себя с шифтерами. (Избранный у Аккермана один на всю жизнь, когда шифтер умирает, его спутника возвращают в исследовательский центр на утилизацию.) Если Аккерман фертилен – идёт на разведение. Всех прочих – в крематорий. В таких условиях обитателям аккерцентров даже не дают имён, только номера. Так было и в Либерио, пока там не появилась Кушель. Она родилась и выросла во внешнем мире, поэтому сильно отличалась от своих покорных сородичей. Все Аккерманы и даже приставленная к ней медсестра были очарованы ею. Кушель хулиганила, вносила смуту, завела традицию давать всем имена. Её определили на размножение, но родить она смогла лишь одного мальчика, которого назвала Леви, все дальнейшие попытки не увенчались успехом, и Кушель отправилась в крематорий.
Растила Леви та же медсестра, что опекала и очень любила его мать, поэтому и ему она позволяла маленькие вольности и называла по имени. Но Леви, в отличие от матери, рос идеальным питомцем центра, тихим и послушным мальчиком, который больше всего на свете мечтал верой и правдой служить Марли. Леви очень ждал, когда ему исполнится восемнадцать, и он сможет связать себя с марлийским воином, хотя и не знал, как, собственно, происходит создание уз. А так как Леви был не в курсе, что он персонаж яойного фанфика, то ждал его большой сюрприз.
Как стукнуло Леви восемнадцать, отправили его в специальную комнату, где ничего не подозревающего ягнёночка голышом разложили на металлическом столе, руки-ноги привязали, перегородили комнату ширмой на уровне пояса и оставили в ожидании. Потому что, естественно, как же иначе, установить аккерсвязь можно только хуем в жопе! Первый же кандидат безжалостно трахнул несчастного Леви без подготовки, ещё и сигарету об него потушил. (Грущу, когда авторы делают из Зика садиста-свиноёба, ну он же ебанько другого толка!) А потом был ещё один… и ещё один… День рожденья – грустный праздник. Ещё грустнее, что ебать Леви будут до тех пор, пока не установится связь. А она всё никак не устанавливается. Эти долбоёбы, то бишь марлийские воины, бездуховно дерут (порой и поколачивают в процессе, а то чо он) горемычного Леви день за днём, да что уж там, месяцами, а эффекта ноль, не видать в его крови изменений. У Леви-то мозги крепко промыты, он хоть и охуевает от регулярных сеансов насилия, но винит во всём себя, боится, что он всё-таки дефектный Аккерман, который делает что-то не так, он всем сердцем хочет связаться хоть с кем-нибудь, но что-то его желания, впрочем, как и всегда, не роляют. Допустим, долбоёбам думать не положено, но неужели всем этим исследователям в центре не приходило в голову, что надо что-то поменять в процессе, а то ж ухайдокают ваш ценный актив без профита?! Так прошёл – вдумайтесь! – практически год, год, блядь! Леви ниже пояса весь в шрамах, зашивали его не раз, а воз и ныне там. Бедняга совсем отчаялся, света в конце тоннеля не видать, разве что приспособился себя в ванной перед сеансами растягивать, чтоб хоть полегче было.
Однажды Леви подслушал, как охранники обсуждали необычную новость: обладатель Колоссального титана так проштрафился, что его отправили на съедение раньше срока. Слухи получили подтверждение в спецкомнате: первый посетитель Леви в тот день всхлипывал и причитал, переживая потерю друга, буквально ебал и плакал. Не то чтобы Леви сильно воодушевила перспектива знакомства с новым хуем, но хоть какое-то разнообразие в мерзкой рутине! Новым Колоссальным, естественно, был Эрвин, случай действительно необычный, ведь он не был в программе подготовки воинов, начинал в армии простым солдатом, заслужил привилегию выдающимися успехами на службе. Так как Эрвина миновал курс секспросвета для шифтеров, он не стал с порога пихать член в бледное тельце, а заговорил с Леви, приласкал, похвалил, и тот впервые узнал, что, оказывается, вся эта херобора с возвратно-поступательными движениями может быть приятной и для него тоже. Но – кончить Эрвин ему не дал, а наказал в одиночестве думать о нём и тогда уже кончать (что как бы намекает на то, что Эрвин тоже не добрый самаритянин). У ошеломлённого Леви даже день быстрее пролетел, перед сном он предался воспоминаниям о новом опыте и трахнул подушку. Но изменений в крови пока нет. В следующий раз Эрвин спросил, был ли он хорошим мальчиком, и в награду устроил ему сеанс римминга, Леви кончил аж три раза. Не веря своим глазам, исследователи наконец-то обнаружили какие-то шевеления в анализах Леви. Эту информацию донесли до шифтеров, каждый долбоёб записал достижение на свой счёт (если долго мучиться, что-нибудь получится), поэтому все были перевозбуждены, и Леви досталось сильнее обычного. Пришедший последним Эрвин воочию увидел то, о чём раньше догадывался (и почему спешил побыстрее уйти, сделав дело, чтобы не слышать криков), попытался привести Леви в порядок, но и трахнуть сам не забыл, конечно. Ещё и подарочек принёс – анальную пробку, и вставил её в Леви, сообщив, что так он типа будет дольше вместе с ним, и что пары так делают для пущего удовольствия. Ой, мы как пара, млеет Леви, а уж когда Эрвин спросил, как его зовут, парниша вообще поплыл, ну, бедняге по понятным причинам мало надо. (А вот почему Эрвин решил, что у него есть имя, можно объяснить лишь сюжетной дырой.)
Эрвин планировал сам вытащить из Леви пробку на следующий день, но не получилось. В руководстве Марли канонично идиоты: у единственного потенциально способного к установлению связи Аккермана наконец-то обнаружились подвижки в этом нелёгком деле, спустя, блин, практически год, причём это совпало с появлением нового шифтера, а связь, напоминаю, Аккерманы создают один раз в жизни. Что нужно сделать? Минимизировать риски, дождаться стойкой связи? Ну нет, надо отправить нового шифтера на миссию! Эрвин передаёт Леви милое письмо и конфетки в подарок, тот томится в разлуке, очень переживает и ждёт возвращения любимого титана. А сеансы насилия, то есть установления связи продолжаются, и однажды Леви даже не успевают раздеть и привязать к столу, как в комнату врывается какой-то высокий блондинистый тип. По голосу Леви понимает, что это Эрвин, но от былой нежности не осталось и следа: он набрасывается на Леви и фактически насилует его в духе своих предшественников, разве что в этот раз тело предаёт, и Леви ощущает смесь боли и удовольствия, но в процессе таки засаживает шифтеру по физиономии. После ему становится плохо, всё тело болит, два дня он без сознания – это, оказывается, так манифестирует связь. Теперь Леви обладает всеми максимальными статами, только вот проблема – его титан не хочет его видеть. Очередной облом. «Видимо, хуёвый я всё-таки Аккерман», - привычно загоняется Леви, но есть и проблески, он уже не только винит себя, но и сердится на Эрвина, угадывая в его поступках манипуляцию.
А чего же моча ударила в голову Эрвину? О, Эрвин традиционно, будучи школотой, много болтал и невольно организовал своему отцу смертный приговор. С тех пор у него есть какой-то хитрый план освобождения эльдийцев, для исполнения которого ему нужен Аккерман, причём настолько нужен, что обладание титаном в данном случае не цель, а средство. (Тут прямо-таки хочется нафанонить, что он поспособствовал падению предыдущего Колоссального, потому что при своих вводных получить титана он мог только при очень удачном стечении обстоятельств.) Кажется, поэтому Эрвин не особенно задумывался о том, что значит быть Колоссом, а когда его отправили на миссию, он понял, что стал ходячим оружием массового поражения, охуел и не придумал ничего лучше, как излить свой ахуй на несчастного Леви. Очухавшись, этот кретин ещё несколько дней занимался самобичеванием и страдал за себя и за Леви.
Совсем Леви приуныл, крематорий всё ближе, уроки аккерманского этикета (итак, дети, сегодня мы узнаем, как правильно сосать член, чтобы сделать приятно своему избранному) не радуют, как вдруг медсестра сообщила, что титан отдуплился и хочет с ним встретиться. И вот Леви снова в спецкомнате, только на этот раз его приковали не к столу, а к полу с руками за спиной, потому что он атаковал шифтера, а это уж-жасный проступок. Леви не знает, чего ждать, а тут заявляется такой Эрвин… с тортиком: «У тебя же днюха была, я вот подарочек принёс». Объяснить своё поведение? Хотя бы попросить расковать Леви? Да нахуй надо! Эрвин с рук кормит именинника тортом, в процессе оба возбуждаются, и вот уже во рту у Леви не торт, а член. Потом добрый Эрвин говорит Леви трахнуть его ногу и приказывает слизать сперму с сапога. Сука 
. Но Леви рад, ведь титан не отказался от него, есть в жизни счастье.
Несколько дней спустя, в канун Нового Года, Эрвин устроил Леви сюрприз: договорился с медсестрой и подкупил охранника, чтобы свозить Леви в город, - впервые в жизни он оказывается на воле. Эрвин приводит его в кабак, где его ждут друзья Найл и Мари, Леви пробует пиво и шампанское, а в какой-то момент Эрвин ненадолго отлучается, и Леви замечает, что он разговаривает со светловолосым мужчиной с бородой и в очках, тот незаметно передаёт ему какой-то конверт. После посиделок Эрвин забирает Леви в свою квартиру, где Леви впервые занимается сексом, не будучи тем или иным образом обездвиженным, и ему всё очень нравится. Очень не хочется возвращаться в центр, но осталось потерпеть ещё немного до официальной церемонии, тогда его наконец отпустят во внешний мир вместе с титаном. Эрвин обещает как можно скорее назначить ему встречу.
К приятному удивлению Леви уже следующим утром охранник ведёт его в комнату. Странно только, что медсестры нет, ему не дают принять ванну и снова приковывают к столу… и входит в комнату вовсе не Эрвин, а Зик (Леви, естественно, не знает, кто это). В этот раз он делает с ним вещи похуже имитации пепельницы, ещё и удивляется, чего это Леви не выбрал его, он же был у него первым, неужели не понравилось. Леви истекает кровью, писается от боли и страха, уже теряет сознание, когда прибегает Эрвин.
Леви относят в больничное крыло, медсестра говорит Эрвину, что все вы, шифтеры, мудаки, и Эрвину и читателю трудно с ней не согласиться. Вместе они сидят у постели Леви, медсестра рассказывает, что присматривала за его матерью, какая она была непокорная, сильная и прекрасная, как Леви на неё похож. Только вот непокорным его никак не назвать, но самоедский разум Эрвина приходит к неожиданным выводам: Леви потому так долго не мог ни с кем установить связь, потому что подсознательно он сопротивлялся узам, не хотел их, а Эрвин, негодяй такой, силой его заставил, так что да, он, безусловно, мудак и даже хуже, потому что хочет Леви использовать в своих целях и лучше бы ему держаться от него подальше. К счастью, на этот раз Эрвин, немножко умирая от чувства вины, не сбегает от ответственности и остается с Леви, но его вызывает к себе Магат, который совсем не в восторге, что у него шифтеры друг другу морды бьют. Да ещё оказывается, что – внезапно! – калечить Аккермана, у которого есть избранный, дело-то подсудное, чуть ли не госизмена. Ну да, а вот когда раньше он ещё ни с кем связи не имел, можно было хоть что с ним делать. Для какого-нибудь омегаверса это было бы логично, но тут же нам говорится, что Аккерманы ценные и их мало, шифтерам давно полагалось бы хуи поотрывать за то, что они с Леви год делали, где логика? (А логики тут и нет, автор в комментариях признавался, что вообще планировал ПВП, сюжет попёр неожиданно, отсюда и большинство проблем текста.) В общем, Магат предлагает Эрвину выбрать наказание для Зика. Так как у Эрвина с Зиком какие-то свои мутные делишки он, как бы ему ни хотелось урыть обезьяну, пытается слиться и дело замять, но Магат непреклонен, преступление должно быть наказано. Согласиться на утилизацию Зика Эрвин не может, приходится согласиться на альтернативу: стариков Йегеров лишить статуса почётных граждан. А чтоб Эрвину было ещё гаже, до церемонии Магат запрещает ему навещать Леви, а то ишь ты, развели тут балаган.
Когда Леви пришёл в себя, он был очень разочарован, не увидев рядом Эрвина, хотя медсестра и рассказала ему, что он его спас, а что не навещает сейчас, значит, есть на то причины, но так как Леви не помнит, как Эрвин ворвался в комнату, пусть и понимает, что медсестре нет смысла врать, он всё равно расстроен и мрачен, бедняга в конце концов задолбался от всего этого дерьма, зовущегося его жизнью. Наконец, приходит время церемонии, которая обставлена следующим образом: на глазах у почтенной публики шифтер голыми руками берёт раскалённое тавро со своими инициалами и клеймит Аккермана на внутренней стороне бедра. (Зик, насильничая над Леви, на этом месте вырезал свои инициалы, ну вот теперь они перекрыты.) До прижигания Леви замечает среди публики Найла (тут опять, кажется, косяк, потому что Леви отмечает его высокое звание, но Найл учился в одной школе с Эрвином, при этом про Эрвина говорилось, что эльдийское происхождение помешало его продвижению по службе) и того самого человека в очках, с которым Эрвин общался в кабаке, того самого человека, понимает Леви, который его мучил целый год и покалечил тогда в комнате… Додумать эту мысль Леви не успевает, раскалённое железо не способствует ясности разума. А потом он просто рад, что всё наконец-то закончилось, он может надеть военную форму и отправиться с Эрвином во внешний мир.
В эпилоге эрури ебутся в каюте корабля, на котором они плывут на Парадиз, чтобы сломать Стену и привлечь внимание Короля. Вместе с ними в миссии участвует Зик. Автор уже начал выкладывать вторую часть истории, где тоже творится какая-то дичь, будем следить за развитием событий.
