Флэт-уайт для Рудбоя
— Че-то в «Светло» нихуя не светло! — возмутился Ваня, запрыгав на одной ноге. Пальцы свело от тупой боли, и иррационально захотелось самому пнуть дурацкий подиум, совершенно незаметный в полумраке.
Томас сказал, что это самая лучшая кофейня в Питере. Он случайно набрел на нее после съемок «Проблемы Weekly» и теперь постоянно демонстрировал всем картонные стаканы с нескромным лозунгом. Когда не спавший более суток Ваня завалился к друзьям в студию, он с ужасом отметил, что количество стаканов резко возросло. Кажется, на эту наркоту подсела почти вся команда (и Леха бы тоже подсел, если бы не тусовался сейчас в столице).
— Так. Веди меня в этот рай для нищих, а то мне еще фото обрабатывать, а я еле живой.
Собственно, так они и оказались на Моховой в полдвенадцатого ночи. Неприметная табличка (тонкие буквы-палочки «SVETLO» на белом фоне) терялась посреди ярких кричащих вывесок. Вход предсказуемо оказался во дворе — под аркой, налево, дальше сами найдете. Неудивительно, что Ваня никогда тут не был.
— Я скоро закрываюсь. Что будете заказывать? — донеслось из-за стойки в центре зала.
Ваня приподнял брови, поражаясь такому радушию, но судя по всему, это было в порядке вещей, потому что остальные ребята резво выстроились в очередь и также быстро оттарабанили свои заказы. У Томаса даже было «мне как обычно».
— Тебе что?
Ваня оторвался от изучения черных панелей со списком напитков и развел руками.
— Да фиг знает. Давай флэт-уайт попробую.
Бариста безучастно кивнул и взял маркер.
— Да, еще надо чем-то закинуться, со вчера не жрал. Сэндвичи есть?
— Имя? — бариста выжидающе смотрел на него, словно не слышал ни слова про сэндвичи и голод Вани.
— А, Рудбой.
— Либо чизкейк, либо ягодный тарт, остальное разобрано, — ответил бариста, быстро написав ванино имя на стакане и отставив его в сторону.
— Вижу ролл с лососем.
— Ты не только слепой, но еще и глухой? — уточнил бариста. — Говорю же, только сладкое. Я как раз собирался выбросить остатки.
— Охуенный сервис, Томас, я всегда знал, что ты любишь моральное унижение и подчинение, — огрызнулся Ваня, оглянувшись на ребят, затем прищурился, силясь разглядеть имя на перевернутом бейдже. Тщетно: кажется, тот, как и вывеска, был абсолютно не читаем. — Тогда давай чизкейк, как там тебя зовут?
— Меня не зовут, вы сами приходите, — флегматично ответил парень и, зевнув, потянулся. — Кофе будет через пять минут.
— Это Фаллен, — объяснил Ване ржущий Кикир, когда тот с явным раздражением подошел к их столику. — Он всегда такой, забей. Ты еще его друзей не видел. Зато кофе делает — обалденный.
Несмотря на неприятное первое впечатление, Ваня не мог не отметить, что кофейня была достаточно уютной. Деревянная стойка начиналась у холодильника со снэками и десертами, огибала прямоугольником кассу и кофемашины и шла дальше по кирпичной нише. С другой стороны, прямо у окон в пол, поднимался подиум с несколькими столиками. Стандартно-хипстерский лампочный декор, фотографии в толстых рамах, дурацкий стробоскоп на потолке, приятный хопчик фоном, приглушенный свет — идеальное место, если хочешь потупить за чашкой кофе или расслабиться после бошки.
— На, держи, — Томас поставил перед ним заказанный флэт-уайт.
— Все, теперь и я могу говорить всем, что мой кофе лучше, чем твой, — продекламировал Ваня и повернул стакан. — Рутбой. РуТбой, бля, — Ваня потер ладонью лоб, но решил, что эту орфографическую проблему можно отложить до следующего визита.
В конце концов, кофейня действительно скоро закрывалась, потому что бариста, лохматый тощий парень лет двадцати трех, уже выключил музыку и теперь переворачивал табличку на окне. Ваня хотел бы соврать, что это было сделано тактично, но нет: бариста (Фаллен) нарочно оставил входную дверь открытой и сказал, проходя мимо размешивающих сахар ребят:
— Просто захлопните, как уйдете.
Ваня с большим удовольствием выполнил его просьбу и даже зажмурился от кайфа, слушая, как громкий дребезжащий звук разносится по улице.
Кофе Фаллен варил превосходно. Вероятно, в то время как другие выбирали дружелюбность или грамотность, Фаллен слонялся без дела, пока боженька не смилостивился и не отсыпал ему за душу кофейных зерен. И ведь не сказать, что Фаллен был неразговорчивым хамлом: с ребятами он общался гораздо веселее и иногда даже шутил, а ванины заказы выслушивал с постной мордой и уныло кивал в ответ.
Ах да. И имена он их писал правильно. Даже Джарахова с первого раза расслышал, хотя тот стоял в дупель пьяный и заикался на каждой букве.
— Я еще не открылся, — отмахнулся заспанный Фаллен, когда Ваня ввалился к нему без четверти девять.
— Рудибой, двойной эспрессо, капучино Старому, ну а Томасу как обычно, — без тени смущения перечислил Ваня.
Фаллен молча развернулся и, зайдя за стойку, отодвинул занавеску. Ваня знал, что за ней находится маленькая подсобка с двумя холодильниками, запасами кофейных зерен, сливок и молока, сиропами и прочим стаффом, стандартным для любой кофейни. Там же Фаллен раздевался и хранил свои личные вещи, кроме ноутбука. Тот всегда стоял у него под стойкой, и в свободные часы Фаллен полностью погружался в кодинг или задротил в игры. А если к нему заглядывал Слава, то они могли часами обсуждать какие-то тексты и ржать, как дебилы, благо, посетителей все равно почти не было.
— Почему ты приходишь в такую рань? — донеслось до Вани, пока тот лениво разглядывал прохожих в окне.
— Все нормальные кофейни открываются в восемь утра, когда люди бегут на работу. Как ты вообще выживаешь?
— Просто делаю свою работу, — Фаллен пожал плечами и включил кофемашину. — Постоянные клиенты, сарафанное радио, вся эта хуйня.
Ваня часто заскакивал еще до открытия, и почему-то входная дверь всегда была не заперта. Начать рабочий день с легкого троллинга над взъерошенным Фалленом, получить стакан с неизменным «Рутбоем» и довольным завалиться в студию. Идеально же.
— Я сказал «Рудибой», — обреченно вздохнул Ваня, посмотрев на черные буквы.
— А я что, не так написал? — удивился Фаллен и принялся за капучино.
Вместо ответа Ваня закатал левый рукав и облокотился о стойку. Фаллен внимательно посмотрел на татуировку с его именем, хмыкнул и снова вернулся к кофе.
— Тебе похуй, — вздохнул Ваня.
— Абсолютно, — согласился Фаллен.
Если Ваня не приходил с утра, то он обязательно заваливался в аккурат перед закрытием, что доводило Фаллена порой до бешенства. Однажды они столкнулись на входе, и Фаллену не хватило пары секунд, чтобы повернуть ключ.
— Иди нахуй!
Широко улыбнувшись, Ваня навалился на дверь и с силой протиснулся в помещение, не обращая внимания на табличку «закрыто».
— Господи, найди себе уже другое место, заебал, — Фаллен казался не на шутку взбешенным.
— Рудбой, мой флэт-уайт.
— Рудбой может отсосать.
— Какая рифма, какой нокаут!
— Я уже прибрался, я не буду заново включать оборудование.
— Полегче, чего ты такой напряженный? — Ваня примирительно поднял руки вверх. — Может, пару плюх подкинуть, чтобы расслабился?
— Давай.
Ваня недоверчиво вгляделся в лицо Фаллена. Тот вполне серьезно и выжидательно уставился на Ваню в ответ.
— Окей.
Ваня порылся в карманах куртки, чертыхнулся и снял рюкзак. Фаллен с искренним любопытством наблюдал за тем, как осторожно Ваня выкладывает камеру и объективы, чтобы не мешали поиску, а потом обреченно вздохнул и, перегнувшись через стойку, вытащил картонный стакан и маркер. Обмен был четким и быстрым, как в кино: зажав пакетик с травой между пальцами, Ваня взял свой кофе, накрыв руку Фаллена, тот быстро перехватил передачу, легко пощекотав подушечками ванину ладонь.
— Себе-то оставил? — внезапно спросил Фаллен, вытирая бумажным полотенцем капли с крышки поддона.
— Себя никогда не обижаю. Спасибо, — Ваня сделал глоток и довольно зажмурился. — Охуенно же.
— Держи флаер на десять бесплатных кофе.
Флаером оказалась обычная салфетка с нарисованной десяткой посередине.
— Да я ж проебу.
— А я запомню, — улыбнулся Фаллен. Пожалуй, это была первая по-настоящему искренняя и довольная улыбка Фаллена за все то время, что Ваня был с ним знаком.
— Имя мое лучше запомни, — засмеялся Ваня, но салфетку все же взял. Аккуратно свернув, засунул в бумажник между мятыми сотками, и, отсалютовав стаканом, направился к выходу.
Как обычно, с ним даже не попрощались. Имя на стакане предсказуемо было написано с ошибкой, правда, Фаллен внес новизны.
«Мой кофе лучше, чем трава. Спорим, Рутбой?».
Ваня, конечно, поспорил бы для приличия, потому что соглашаться с Фалленом было просто не комильфо. Но здесь и сейчас он шагал по набережной, пил вкуснейший эксклюзивный флэт-уайт («побольше кофе, поменьше молока, но чтобы молоко все же было, ну чтобы вкусно было, короче»), и настроение было покруче, чем после самой забористой травы.
— Уебищно подстригся, — прокомментировал Фаллен, когда Ваня влетел в кофейню, едва не сбив с ног выходящих людей.
— Тебя забыл спросить, мистер Стиль-1999, — улыбнулся Ваня, ткнув пальцем в стремную оранжево-серую олимпийку (Ваня такие носил в далеком детстве). Вместе с изношенными джинсами и неизменными очками на макушке прикид Фаллена выглядел... никак, мягко говоря. Ване самому не очень нравилась стрижка: выбритые виски и черный цвет оказались не идеальным выбором, но лучше попробовать что-то новое, чем ходить как обоссанный задрот с вечным вороньим гнездом на голове. Собственно, именно это он и предъявил Фаллену, пока тот готовил ему кофе.
— И ролл… фу, только тунец остался, даже курицы нет? Ладно, давай без ролла.
Фаллен странно покосился на него, затем, аккуратно отставив молочник, скрылся за занавеской.
— А, то есть, курица все же есть? Супер.
На стойку плюхнулся свернутый в несколько раз крафтовый пакет из Буше. Ваня осторожно заглянул внутрь. Там обнаружился сэндвич с ветчиной и индейкой.
— Что это?
— Еда твоя, что, — Фаллен поморщился, словно его утомляло объяснять прописные истины. — Я и тунец нормально ем.
— Чувак. От всего сердца: ты охуенный! — Рудбой картинно сложил руки на груди, Фаллен усмехнулся, почесал щеку и немного расстегнул кофту. — Воу, это что, чокер?
— Конечно. Я же слежу за стилем, а чокеры сейчас в моде… что ты делаешь? Блядь, у тебя грабли холодные!
Пока Фаллен нес ерунду, удивленный Ваня наклонился вперед, опустил ворот олимпийки и подцепил пальцами дешевый плетеный чокер. Украшение на шее Фаллена смотрелось нелепо, совершенно по-идиотски и ненормально чувственно.
— Отцепись, ну. Вот твой кофе.
— Сэндвич пробей, — попросил Ваня, чуть сильнее натянув пластик, и с сожалением отпустил.
Фаллен сделал вид, что не заметил этого.
Ваня притворился, что не видел, как Фаллен тяжело сглотнул.
— Я хочу провести у тебя фотосессию. Чокер отстой, кстати.
К концу третьего месяца знакомства Фаллен знал, что Ваня занимается фото— и видеосъемками, иногда гастролирует с артистами, снимает с друзьями свое шоу, обожает татуировки, игры, рискованные споры, живет в Пушкине и часто меняет прически.
— Нахуй иди, — беззлобно огрызается Фаллен, не отрываясь от ноутбука. — Проводи, мне-то что.
К концу третьего месяца знакомства Ваня знал, что Фаллен ироничный похуист, пишет коды и песни, покупает чокеры на алиэкспресс, прибирает кофейню за полчаса до закрытия, пьет «Жатецкого гуся», наливает алкоголь без лицензии и живет с котом Гришей.
— Тебе нужно будет закрыть кофейню часа на два. Завтра, примерно в это время.
— Плати аренду, и я закрою.
— Да к тебе все равно никто не приходит в обед, — для пущей убедительности Ваня обернулся. Кроме них в помещении никого не было, впрочем, народ всегда подтягивался ближе к ночи, и только рэндомные посетители нарушали уютное фалленовское уединение. Ну и Ваня, конечно.
— Слава придет.
Славу Ваня не любил, впрочем, это было взаимно. Слава звал его мажорным пидором, Ваня Славу — ебаным акселератом, и на этом их яркое общение обычно заканчивалось, но если Ваня задерживался, то они могли продолжать до бесконечности.
— Я предупрежу клиента, чтобы не обращал внимания на его выходки.
— Ну если это не святой Окси, то купишь нам всем кофе и забились, — согласился Фаллен.
Мирон Фаллену не нравился. Им хватило одного раза, чтобы пересечься, и это был дикий косяк Вани. Но что делать, после концерта ужасно хотелось спать, а впереди маячило афтепати, и он предложил Мирону завернуть в «SVETLO» и заправиться кофеином. По лицу Фаллена сложно было понять реакцию, зато Мирон удивился, когда его спросили, что он будет, и как его, собственно, зовут.
— Кофе тут говно, — едва получив свой заказ, поморщился Мирон.
— Треки твои говно, — тут же отозвался Фаллен спокойным голосом.
Мирон больше никогда не появлялся в этой «убогой забегаловке», а Фаллен пару дней крутил его альбом, пока Слава не пообещал на полном серьезе разбить ноутбук.
За четыре кофе и пару сэндвичей Ваня получил кофейню в свое полное распоряжение. Оккупировав подиум и часть стола вдоль кирпичной стены, он разложил всю свою технику и ждал, пока Алиса, тату-мастер из его любимого салона, приготовится к фотосессии. Пришедший чуть позже Слава изрядно офигел, но Фаллен отвел его за стойку, подальше от процесса съемки, так что Ване даже не пришлось отвлекаться от работы ради достойного приветствия. И, разумеется, Ваня был бы не Ваней, если бы не сделал пару кадров Фаллена — украдкой, пока тот увлеченно обсуждал со Славой какой-то ежемесячный проект. Приблизив изображение, Ваня вздохнул. Жаль, конечно, что это не настоящая сессия, где можно поиграть светом, подобрать правильный ракурс, но он выжал максимум из ситуации.
Сначала Ваня планировал просто отдать фотографии Фаллену. Они получились живыми, настоящими, без тени постановочной наигранности, да и обработки там практически не требовалось. Ваня даже бы спросил разрешения на их публикацию в своем паблике, но когда он заявился с отпечатанными снимками к Фаллену, тот широко ухмыльнулся и с самым невинным выражением лица выслушал заказ.
Ваня не сразу просек фишку. Пока он размышлял о предстоящем туре Мирона, куда нужно было собрать всю его технику и придумать концепт, да еще и Леху уговорить поехать, песня проиграла почти наполовину.
— Серьезно? — недоверчиво спросил Ваня, вслушавшись в непривычную для этого заведения музыку. Фаллен ничего не ответил, лишь повел плечами, подпевая Рианне, и поставил стакан очередного «Рутбоя» на протертую до блеска столешницу.
Шутка прижилась. Едва Ваня появлялся на пороге, Фаллен немедленно включал старый хит Рианны, и порой Ваня чувствовал себя стенд-ап комиком, который выходит на сцену под эксклюзивный трек.
Вопрос с фотографиями решился довольно просто. Ваня перекусывал сэндвичем с лососем и брусничным соусом, что тоже, в общем-то, стало довольно привычным. Это был один из самых популярных бутеров, который разбирали мгновенно, и Ваня пару раз искренне огорчился, когда не успел вовремя вырваться на обед. На третий раз Фаллен молча достал тарелку с сэндвичем из холодильника, и Ваня был готов зацеловать его в приступе человеколюбия.
Или не готов. Ваня предпочел об этом не думать.
Как только Фаллен вышел покурить, Ваня достал из рюкзака фотографии. Он не спеша прошелся по помещению, выбирая, где же они будут смотреться эффектнее всего. Фаллен курил долго, сразу две сигареты подряд, и Ване хватило времени, чтобы поменять несколько постеров, висящих на кирпичной стене, и вернуться к своему ноутбуку.
— Что ты делаешь? — поинтересовался Фаллен, встав за спиной Вани.
— Концепт съемки тура Мирона. Думаю, как лучше все организовать. Мы уезжаем уже завтра.
— Понятно.
Фаллен не сдвинулся с места. Все также стоял за плечом Вани, напевая себе под нос какую-то ерунду, он него пахло сигаретами и уличной сыростью. Ваня откинул голову назад, упершись затылком аккурат в грудь Фаллена. Отличный ракурс, ну надо же.
— Я подарю тебе нормальный чокер. Этот, — Ваня поднял руку и подцепил дурацкую полоску из кожзама, — говно какое-то.
— Сам ты говно, — предсказуемо ответит Фаллен и машинально погладил шею.
Сидеть, прислонившись к теплому Фаллену, и пялиться на него снизу вверх, стало не очень удобно. С Томасом или Кикиром можно было так расслабиться, или даже полежать на коленках у Старого. По крайней мере, это не приводило ни к каким дурацким фантазиям про рот Фаллена и выпирающий под чокером кадык.
— …раньше. Если хочешь.
— Что? — переспросил Ваня, выныривая из размышлений, и тупо уставился в перевернутое лицо Фаллена.
— Мне надо по делам сегодня. Закроюсь раньше, — повторил Фаллен, и Ваня совершенно упустил момент, когда тот успел положить руки на его плечи. — Если хочешь кофе перед поездкой, то приходи до семи.
— Постараюсь успеть, — осторожно отодвинувшись, Ваня потянулся, разминая затекшую шею.
Фаллен отошел, проведя последний раз ладонью по ваниному предплечью.
Ваня опоздал. Совсем чуть-чуть, буквально на десять минут — пробки, центр, час пик. Обычный питерский дождь опять парализовал движение. «SVETLO» был закрыт. Раздосадованный, Ваня закурил и собрался было уйти, как заметил краем глаза картонный стакан на крыльце перед дверью. Вероятно, кто-то просто не донес до урны, но Ваня знал, сам неоднократно видел, как Фаллен закрывал кофейню и ничего не оставлял на улице. Такой стакан он бы точно не пропустил. Либо он так торопился, что забил на мусор, либо…
Стакан был еще теплым, и чтобы Ваня окончательно поверил, что это его напиток, Фаллен не забыл подписать его. По ободку, закрашивая лозунг про «лучший кофе», шла толстая черная линия с пряжкой в центре, а под ней знакомым размашистым почерком было выведено: «Рудбой».
Растоптав окурок, Ваня отхлебнул свой любимый флэт-уйат, в котором количество кофе уже давно превышало любые стандарты, и коротко стукнул костяшками пальцев по темному стеклу и табличке «закрыто». Пора было собираться в тур.
«Ваш заказ доставлен».
Ваня улыбнулся, пряча лицо за камеру, надеясь, что Фаллен не выкинет подарок в ближайшую мусорку. Подмигнув Леше, чтобы тот продолжил снимать, Ваня дощелкал панорамный обзор зала и отошел проверить видео. В забитом до отказа клубе было жарко, съемка шла со всех сторон, с пола и квадрокоптера, толпа качала, и всех, от Мирона до светотехника, можно было выжимать. Телефон в кармане завибрировал. Глотнув воды, Ваня вылил остатки из бутылки на голову и полез в карман.
Он ожидал увидеть «спасибо» или, что более вероятно, «иди нахуй», и он не ошибся ни в одном из своих предположений. Сообщение от незнакомого номера содержало лишь одну фотографию. На ней привычно хмурый Фаллен показывал в камеру средний палец, но, несмотря на низкое качество изображения, Ваня разглядел вышитое белым «rude» на новом кожаном чокере.
«Охуенно».
«Слава сказал, что я пидор».
«Хочу тебя отфоткать».
«Ты меня уже отфоткал. Где постеры?».
«Это не в счет. Постеры дома валяются».
«Я не буду нанимать стилиста, чтобы выглядеть прилично на твоих классных фоточках».
«Я сам тебя одену».
Ответ пришел позже, когда вся команда устало сидела в гримерке и пила вискарь. Нацепив наушники, Ваня загрузил полученное видео.
Фаллен все еще находился в кофейне. На экране его ноутбука было открыто несколько окон, но поверх остальных висела ванина страница в социальной сети. Справа показалась рука Фаллена с картонным стаканом, затем ладонь легла на мышку. Стрелка замигала на аудиофайле, раздался двойной щелчок, и Ваня, заржав, натянул кепку на лицо, прячась от ребят.
В ушах Рианна знакомо запела свое призывное «Come here rude boy, boy», и Ваня, широко улыбаясь, выключил видео.
«Я передумал. Пожалуй, я тебя раздену».
На этот раз Фаллен не заставил себя долго ждать. На фотографии был запечатлен все тот же коричневый стакан с все тем же неаккуратным почерком. Сверху значилось кривоватое «Ваня Рутбой», чуть ниже — незнакомый адрес, и совсем мелкими, почти неразличимыми буквами подпись.
Сохранив новый контакт, Ваня еще раз открыл календарь. Мирон выстроил плотный график, не щадя ни себя, ни свою команду. Теоретически между Минском и Казанью можно на день заскочить в Питер, или же…
«Ванечка, хочешь на концерт Окси?»
«Нахуй».
Мирон, конечно, не поймет, но Ваня уже неделю не пил свой любимый флэт-уайт, и ради этого, конечно, стоило смотаться в Питер.
