Когда меня ввели в комнату для допросов, мои худшие опасения не оправдались. В том смысле, что положение оказалось еще хуже… Я надеялся, что меня начнут хотя бы расспрашивать, пригласят свидетелей, адвоката, судей. Как же! Вы хоть представляете себе, что такое средневековая юриспруденция?
А сам-то ты чем думал? Если уже знал, как здесь проходит судебный процесс?
Я, староста, купец Пфенниг и двое его слуг выслушали нелепые оправдания этой заблудшей души. Но кому, как не ей, нести ответ за ростки зла, пробившиеся в нашем общем доме? Ее мать умерла шесть лет назад, отец вообще неизвестно кто, хозяйства никакого. Правда, корова у нее хорошая… А суд был справедливым! Мы долго уговаривали ее признаться, но она упорствовала. Наконец добрый Пфенниг предложил ее раздеть и поискать на теле знак Сатаны. Так она разбила горшок с молоком о его голову! Наше терпение лопнуло…
Но Андрей с какого-то рожна ожидает, что его будут судить по современным законам. Что ж он в монастыре-то паниковать начал, наивный такой?
– Ваше вероисповедание?
– Православный.
– Уточните.
– Верую в Господа нашего Иисуса Христа, принявшего смерть на кресте во искупление грехов наших. (Когда надо, любую цитату вставить могу. В меру, со вкусом…)
– Можете поклясться на Библии?
А вот это интересный момент. По идее — да, в этом мире основная религия — христианство, это еще в первой части становится понятно: Лия, например, в разговоре клянется именем Иисуса, да и атрибутика христианства в виде кардинала, монастырей, местных святых присутствует. Но! В этом мире реально существуют другие боги: Кришна, Катариада, Сукка. Почему при таких вводных данных доминирует все еще христианство, а не политеизм?
– Почему вы оскорбили кардинала Калла?
– Я его не оскорблял!
– Оскорбляли!
– А вот и нет!
– А вот и да!!
– А вот и нет!!!
– Он упорствует, – переглянулись монахи, и раскаленные щипцы потянулись к моему уху.
– Стоп! Не надо! Я признаюсь в содеянном. Что было, то было. Да, оскорблял прилюдно. Самым возмутительным образом – обзывая Красной Шапочкой! Это такой каламбурчик! Но теперь раскаиваюсь в этом…
Собственно, так и проходит весь допрос.
– Принимая во внимание тяжесть злодеяний, совершенных вами против всего христианского мира, вы подлежите казни через сожжение. Однако, учитывая ваше содействие суду, а также искреннее раскаяние и надеясь на исправление в будущем, мы сочли возможным заменить костер на веревку. Вас всего лишь повесят, милорд…
Как и любой уважающий себя графоман МТА, Белянин заканчивает эту часть клиффхенгером. В чем смысл клиффхенгера, если впереди еще больше половины книги, а конкретно этот конфликт решается за пару страниц? Я тоже не знаю.
Часть III
В гостях у Смерти
…Разверзлись небеса, задымилась твердь, и задрожали стены небесного города. Так пронесся в вышине трубный звук медного рога Причастия! И маги оставили бесплодные гадания, и волхвы перестали приносить жертвы на алтарях, и заря на Востоке приняла фиолетовый цвет королевского дома, и раскололся мир на две половины – за и против! А Ризенкампф познал беспокойство и понял, что тринадцатый ландграф Меча Без Имени не свернет с дороги…
Хроники Локхайма
Мне нравится, как меняется масштаб действия в соседних предложениях: природные катаклизмы, землетрясение, и треснул мир напополам — Ризенкампф начал смутно беспокоиться. Суровый мужик со стальными яйцами, прямо стереотипный русский из анекдотов, который в -50, ворча, надевает ушанку.
События тех двух дней врезались мне в память навечно. Сколько раз я рисковал своей шкурой до этого, сколько после, но никогда, никогда я не был так близок к собственной могиле!
О риалли? А когда Андрей умер во второй части? А когда шарахался по аду в первой и третьей частях?
Матвеич не ошибался – игра велась по всем правилам. Незримое участие Ризенкампфа не сковывало действий, давая меж тем удивительное ощущение детских шалостей под пристальным взглядом строгого родителя.
Ммм, и как же Ризенкампф "незримо участвовал" в этом противостоянии? Дал распоряжение насчет ландграфа ведьмам Тихого Пристанища? Монахи вроде как подчиняются кардиналу, а не Ризенкампфу, а кроме них и ведьм Андрея пока атаковала только банда разбойников.
Рыночная площадь, на которой [высился эшафот], полнилась народом. Все возбужденно галдели и ожесточенно спорили. По отдельным выкрикам я сообразил, что часть народа была убеждена в моей виновности, а часть рьяно доказывала обратное. Причем основным аргументом был тот, что такого грешника Бог попросту не допустил бы на землю.
Толпа гудела, разделившись на три группы. Первая орала: «Казнить его! Он не нашенский!» Вторая тузила первую и вопила: «А он нам нравится!..» Третья – самая большая – без устали скандировала: «Сво-бо-ду Ски-ми-но-ку!»
...и раскололся мир на две половины – за и против!
Далее постараюсь быть сух и документален.
Спойлер: старания не увенчались успехом.
Закончив обвинительную речь, церковник сделал знак палачу, но в это время из толпы выбрался крайне раздраженный маркиз де Браз.
– Черт подери! Я не допущу скоропалительной казни лорда Скиминока! Еще как-то могу согласиться с его арестом, не мешает иногда отдохнуть в тюрьме, она у нас теплая и сухая. Но казнь… Я требую дополнительного расследования и вещественных доказательств.
– Они здесь, – кротко поклонился монах, и де Браза окружили шестеро священнослужителей. Когда они закрыли его своими рясами от взглядов горожан, послышался глухой стук, и маленький монах, не меняя елейного тона, объявил: – Достопочтенного маркиза хватил апоплексический удар. Ему дурно.
И горожане так спокойно это проглотили? Вы бы уж определились, теократия у вас, или всем пофиг на церковь.
Рокочущая толпа выдвинула вперед Бульдозера. – Все, что здесь было сказано в обвинение моему господину, – грязная ложь!
– Но он сам признался!
– Выдумки! – презрительно бросил Жан, даже не глядя в протокол допроса.
– Здесь его подпись! – взвыли монахи.
– Подделка! – парировал мой оруженосец.
– Ну так спросим у него самого! – осатанели дети церкви. – Лорд Скиминок, вы признаете себя виновным в вышеперечисленных преступлениях и ваша ли подпись стоит здесь?
– Брехня! – громко ответил я.
– Что?
– Все – брехня! Ничего я не говорил, никаких бумаг не подписывал и страдаю безвинно из-за интриг и зависти!
И что, ни один преступник раньше так не делал? Да ладно, никто не пытался рассказывать, что невиновен?
Я пристально вгляделся в небеса, пытаясь отыскать в облаках несущуюся на метле черноволосую девчонку. Увы, на этот раз чудес не ожидалось. Священники давали последние наставления палачу, когда в отработанную программу вломились нежданные персонажи.
Мне нравится, как Андрей говорит "чудес не ожидалось", и тут же к нему верхом на рояле приезжает подмога.
Подъехав вплотную, их предводитель снял шлем, и на солнце тускло сверкнули соломенные волосы принца Раюмсдаля. Елы-палы, кого я вижу!
– Ага, ты все-таки попался, нечестивая скотина! Как долго я тебя искал… Но судьба благосклонна – мы встретились, ландграф! Эй, там! Уберите палача, я хочу сам отрубить эту свиную голову!
…Народ угрюмо молчал. Чувствовалось, что принца здесь знают и… ненавидят!
За что? Раюмсдаль сам по себе выеденного яйца не стоит. Тут к Ризенкампфу-то относятся по большей части пофигистично, а Раюмсдаля вдруг прямо ненавидят?
Однако, прежде чем испуганные монахи с улыбочками отошли в стороны, с севера показался другой отряд, и первым, кто пробился к виселице, была незабвенная принцесса Лиона!
– Скиминочек, сладкий мой мужчинка!
Принцесса никогда до Андрея мужиков не видела? Чем он ее так впечатлил, что она после одного знакомства на всех парах несется его догонять?
– Что? Ты посмеешь противиться воле Ризенкампфа? Да мой папочка одним движением мизинца сотрет в порошок этот город!
– Вот и беги к нему жаловаться, трус несчастный! Любовь не ведает страха, и я отдам все королевство за одну улыбку моего ландграфчика! (При этом Лиона одарила меня таким взглядом, что я едва не задохнулся без помощи петли…)
Это Андрей пытается излагать сухо и беспристрастно.
– Жалкая тварь! Продажная девка! Гулящая кошка! Мы позабавимся с твоим любовником, а потом я отдам тебя воинам! (Ну, тут он явно перебрал – между мной и принцессой ничего такого не было. Ей-Богу!)
Вопрос: "позабавимся с любовником" — это то, о чем я думаю? Я не пошлый, я не пошлый
И да, хамство в адрес Лионы Андрея не напрягает, угрозы в его собственный адрес тоже не особо, угрозу изнасиловать принцессу он пропускает мимо ушей, но вот слова, что он любовник принцессы, Андрей спешит опровергнуть.
– Лорд Скиминок! – раздался знакомый голос, и с западной стороны к эшафоту вылетел отряд рыцарей – участников турнира под предводительством знаменитого Повара.
Это все еще про одинокого Скиминока, которому ну вообще никто не помогает. Справедливости ради, рыцари хотя бы не на рояле приехали, их привела сообразительная Лия.
Непоколебимая Лиона выпрямилась во весь свой баскетбольный рост и взревела:
– Именем короля Плимутрока – не троньте моего ландграфчика!
Склочный Раюмсдаль с размаху закатил ей пощечину. Принцесса рухнула, как срубленное дерево, издав такой же стук.
Ооо, обожаю этот сексистский стереотип! Лиона, напомню, хорошо сложена.
Мимо стола гордо шествовала… колокольня! Или орясина, или дылда, или еще как угодно… Бульдозер был на голову выше меня, так вот она на ту же голову выше его.
Во-первых, как Раюмсдаль вообще отвесил ей пощечину? Он подпрыгнул? Во-вторых, почему Лиона с одной пощечины падает? Она не субтильная барышня в корсете, она, судя по всему, неплохо развита физически, но нет, только стереотипы о слабых женщинах, только хардкор!
Что началось! Сэр Чарльз Ли взмахнул рукой, и девять рыцарей бросились на отряд принца. К ним присоединились двадцать стражников принцессы. Толпы народа в праведном гневе разобрали по доскам помост и включились в общую месиловку. Драка велась с размахом, от всего сердца! Энтузиазм горожан с успехом компенсировал недостаток вооружения. В сущности огреть противника по шлему рыцарской булавой или бревном от виселицы – разница невелика. Для схлопотавшего особенно… Ну, тут уж мы все позабавились от души!
Сюжетная броня, разумеется, защищает Андрея в махаче, и он не получает никаких ранений, хоть и сражается без доспехов.
Бульдозер отделался ссадиной на виске, де Браз – шишкой на затылке, куда его стукнули, чтобы не мешал церемонии. Монахов гнали из города пинками, причем занимались этим лично местные священники, которые, кстати, лихо повеселились в час всенародного мордобоя.
А... а почему раньше они не вмешались? Ну, если тут настолько не уважают людей кардинала, то почему Скиминока вообще позволили арестовать?
Лиона ломилась ко мне в спальню, и нам пришлось срочно разработать коварный план моего бегства. Для этой цели маркиз выпустил из тюрьмы четверых отъявленных уголовников и поклялся подарить им жизнь, если они сумеют сбежать от принцессы.
Зачем уголовников-то выпускать? Почему не жуликов? Они явно менее опасны для мирного населения.
– О госпожа наша… – театрально заламывая руки и закатывая глаза с риском окосеть, простонала Лия. – Я умоляю вас – спасите моего господина! Он так добр, доверчив, беззащитен… Мы не уберегли его и теперь всю жизнь проведем в монастыре, пытаясь замолить этот страшный грех!
– Да, миледи Лиона… – поддакнул Жан для пущего эффекта, успешно изображая труса, спрятавшегося под табуреткой. (Чтобы это представить, вообразите себе бегемота, прикрывающегося тазиком…) Нам нет прощения ни на земле, ни на небесах! Только вы способны ему помочь, и только из ваших рук он примет помощь…
…А я все это время прятался в шкафу в той же комнате. Вскоре во дворе раздался гром командирского голоса единственной и неповторимой дочери короля Плимутрока. Отряд принцессы Лионы спешно выехал на поиски лорда Скиминока.
Чтец так и не понял, зачем в этом плане аж четыре уголовника.
Мы находились за южной стеной Вошнахауза. Праздники кончились. Лия и Бульдозер уже сидели верхом, полностью снаряженные для дальней дороги. Мне же хотелось уточнить напоследок кое-какие детали.
– А что, господа, Ризенкампф контролирует все народы в вашем мире?
– В общем, да. Где-то далеко на юге есть полудикие племена, которые пока не попали под его власть. Попадаются отдельные герои, готовые бороться с неизбежностью, но их с каждым годом все меньше и меньше. Люди быстро усваивают уроки огня и стали… Ну, и в окраинных княжествах встречаются волшебники, дерзнувшие не подчиниться властителю Локхайма. Однако их тоже немного… – пояснил маг-ветеринар.
И как же именно Ризенкампф контролирует Вошнахауз, откуда его сыночка прогнали пинками? Как он контролирует столицу государства, король и принцесса которого открыто содействуют ландграфу?
Я о многом задумывался в то время. Ну, например, долго ли мы сможем убегать, если спрятаться все равно невозможно? Может быть, плюнуть на все и самим броситься в атаку? А что это даст? Вот если бы действительно поднять каких-нибудь бедуинов, скооперировать десяток-другой волшебников и тогда уж взбулгачить на священную войну все королевство! План неплохой!
Ага, только вот Матвеич говорил, что предыдущие двенадцать ландграфов именно так и действовали, не помогло.
И вообще судьба в тот день была благосклонна, избавив меня от всех предвыборных хлопот. Кстати, сразу и местечко нашлось, где ни Лионе, ни Каллу, ни Раюмсдалю с папочкой меня вовек не найти… Догадались? Ну что же вы… Я отправился прямо в… ад!
– Эй, Жан! Как ты полагаешь, кардинал Калл – азартный человек?
– Думаю, да. А почему вы спросили, милорд?
– Пытаюсь выяснить, долго ли он намерен за мной гоняться. Вот ведь вздорный старик! Ничего плохого ему я не сделал. Но он за такой короткий срок сумел раскрутить уйму народа на противоправные действия супротив меня. Зачем?
– Затем же, что и Раюмсдаль, и Ризенкампф, и прочие… – влезла Лия. – Это похоже на соревнование, где победитель получает право первым убить самого ландграфа!
У меня что-то не складывается. Раюмсдаля тут, по идее, должны не любить (хотя всем пофиг). Ландграфы, наоборот, считаются героями, но кардинал, который на Ризенкампфа не работает и вообще в следующих книгах будет выступать на стороне добра, хочет убить ландграфа, потому что... это прикольно?
Жан, раздобудь воды, Лия приготовит что-нибудь горяченькое.
– Идти к ручью ночью?! – округлил глаза Бульдозер. К слову сказать, этот ручеек протекал шагах в двадцати от нашей стоянки. – Но, милорд… а вдруг… там…
– Отдай котелок! – гордо бросила Лия и уверенной походкой направилась в темноту. Мы остались ждать и сначала не волновались.
– Так… – заворчал я минут через десять. – Здесь туда и обратно – два шага, а несносной девчонки все еще нет!
– Может, что-то случилось?
– Ага, волки ее съели или мыши сгрызли! Если бы она хоть что-нибудь заметила, то подняла бы такой крик…
Или кто-то подошел сзади и тихо зажал ей рот/перерезал горло.
Нет, ее только за смертью посылать…
…И буквально в тот же миг в освещенный круг костра вступила Лия. С попутчицей. Такая высокая фигура в балахоне с капюшоном и здоровенной косой на плече, точь-в-точь как на гравюрах Гольбейна. Очень похожа на… Смерть!
Ок, чтец честно признается, что нихрена не разбирается в живописи, но по гуглежу "Гольбейн смерть" на картинках просто скелеты, без плаща с капюшоном.
– Мир вам, путники!
– Привет, привет… – только и сумел выдавить я.
– Вы позволите мне погреться у вашего огня?
– Запросто. – Молчание затянулось. – Может, хотите выпить?
– Что? – Зеленые огоньки увеличились от удивления.
– Ну, в смысле, опрокинем по маленькой в честь знакомства. – Я интуитивно почувствовал опасность, нависшую над нами, и всеми силами старался разрядить обстановку. – Пива нет, так, может, чего покрепче?
– Право, не знаю… – немного поломалась Смерть.
Это было явное кокетство.
– Жан, тащи флягу! Значит, за знакомство?
Немного оффтоп, но чтец подозревает, что известный любитель плагиата Емец мог потырить образ смерти-алкоголички именно у Белянина.
Казалось, что все естественные жидкости моего тела заменил алкоголь. С величайшим трудом удерживая в голове хоть какие-то крохи ясного сознания, я старательно выпытывал – как вернуть Лию? Кто за это отвечает? В чьей это компетенции? Узнать удалось немного. Смерть всегда точно знает, кого и когда она должна забрать. Но не решает это самостоятельно, указания приходят свыше. У каждого из нас свой срок и своя цель пребывания на земле. Похоже, что срок нашей подруги истек и цель выполнена. Роптать бессмысленно, с Господом Богом не поспоришь – он все равно умнее.
Поскольку мы знаем, что конкретно приказ забрать Лию подделал Ризенкампф, я спрошу прямо сейчас: как и нахуя он это сделал? То есть, он как-то пробрался в канцелярию Смерти? А почему бы ему в таком случае не подделать приказ о смерти Андрея? Зачем тратить силы на какую-то девочку-пажа, которая даже не боец?
Плюс мы знаем, что во второй части местная богиня Катариада вернула Андрея к жизни. То есть, роптать бессмысленно, но некоторые могут и отменить смерть?
– Смотри, ландграф… я тебя перду-пердила… Не говори потом, что не перж-ду-перждала! Смотри… вот гора… тут! А тут… пещера! Глубокая-а-а! Там на дне и ад и рай, ну вроде рас-п-реде-лителя… Будешь в тех краях – з-за-ходи! Я – угощаю!
– Так мне ее отдадут?
– А фиг-ик… их знает… За все время один Орфей… и тот туда же, пылкий влюбленный!
Секунду... Но Орфей — древнегреческая легенда, там вообще другой пантеон. Загробным миром там заправляли Аид и Персефона, олицетворением смерти был Танатос.
Смерть поманила пальцем Жана, едва встала с его помощью и, балансируя косой, вприпляску подошла к Лии. Мне все казалось, что Безносая не удержит равновесия и хрястнется, но старушка держалась молодцом. В голове шевельнулась дурная мысль, я смерил взглядом расстояние и потянулся к мечу. Потом опомнился… Ну нельзя же в самом деле бить костлявую бабульку по лысой черепушке сразу же после дружеской попойки.
А бабусек из Тихого Пристанища Андрей после дружеского ужина бить не стеснялся.
Смерть взяла Лию за руку и, обернувшись напоследок, обожгла меня совершенно трезвым взглядом.
– А ты не дурак, ландграф! Я видела, как ты потянулся за оружием… Но тебе стало стыдно – ты рыцарь! Слава о лорде Скиминоке гремит повсюду. Тебя называют Ревнителем Благородства и Чести, а еще Хранителем Обиженных Безвинно!
А... почему? Под "Хранителя Обиженных Безвинно" можно подтянуть разве что Веронику, других невинных Андрей не спасал. И где он так отстаивал благородство и честь?.. Хотя стоп, чтец понял, это опять летописец Локхайма развлекается.
– Жан!
– Да, милорд…
– Хватит реветь, у нас много дел. Вот… сейчас протрезвею, и пойдем.
– Куда?
– За Лией. Неужели ты думаешь, что я ее брошу? Надо найти гору, пещеру и вход во Тьму.
– Лорд Скиминок, мы же и примерно не знаем, как это далеко и в какой стороне. Но я пойду за вами, как пес, а если струшу – убейте меня, как собаку!
– Забавный каламбурчик… – улыбнулся я. – Однако тут ты прав, нам нужен проводник. Кто может знать путь в загробный мир?
– Какая-нибудь нечисть? – предположил мой оруженосец.
– Логично. Знакомой нечисти у нас не так уж много, хотя…
– Вероника! – выкрикнули мы в один голос.
Вероника вообще какой-то рояль, который прилетает, повинуясь сюжетной необходимости, и спасает день.
Мы вскочили на ноги и в порыве яростного отчаяния взревели на весь лес:
– Вероника-а-а-а!!!
Казалось, даже луна вздрогнула в темном ультрамарине ночного неба. За нее не ручаюсь, но вот набегающие тучи от нашего вопля быстренько повернули назад.
Это был не условленный пароль, не обычный метод вызывания друг друга, не упрощенная методика древнего заклинания – нет! Это была всего лишь бессознательная реакция двух потерянных мужчин в безнадежной и нелепой попытке получить желаемое прямо сейчас! И она сработала! Как, почему, в честь чего – не хочу гадать! Мне это неинтересно…
А вот мне интересно! Но объяснения автор не даст. Более того, даже сама Вероника не в курсе, как сюда попала:
А что, собственно, произошло? – Юная ведьма бодро вскочила на ноги и критическим взглядом обвела окрестности. – Как я сюда попала посреди ночи? Мисс Горгулия с ума сойдет от беспокойства…
Чудо сценарное, короче.
Вероника призывает еще и Горгулию Таймс, герои обсуждают ситуацию. Два момента: во-первых, Андрей, который, по собственному признанию, алкоголь переносит плохо, и который наклюкался в зюзю, неведомым образом успел протрезветь, во-вторых, от сексизма нам не скрыться даже тогда, когда Андрей и Жан говорят о своей вроде как безвременно погибшей спутнице.
– Лия шла за мной начиная с первого дня моего появления в вашем мире. Может быть, она и не ангел, а язычок у нее точно далек от сгущенного молока, но кто заботился о нас с Жаном? Кто нас обстирывал, кто нас откармливал, кто благоприятно воздействовал своей женственностью на наши грубые мужские натуры?
Кто включил голову и притащил Андрею на подмогу отряд рыцарей?
– Вы что, действительно не в состоянии без нее обойтись?
– Но кто-то же должен подавать милорду бутерброды! – искренне возмутился Жан.
Я подумал и согласился.
Вот так. Место Лии — на кухне, и сама она балласт, способный только еду подавать. И это говорят расстроенные ее гибелью друзья, ага. Таких друзей за хуй да в музей, в палату мер и весов как эталонных мудаков (с).
– Все, что я хотел сказать, – сказано! Добавить нечего, правок и купюр не будет. Жан, добавь что-нибудь высокое, но по существу.
– Скорее Лиона станет монахиней, король Плимутрок – прачкой, а принц Раюмсдаль – интеллигентом, чем лорд Скиминок, Ревнитель и Хранитель, тринадцатый ландграф Меча Без Имени, изменит своему слову.
Жан вежливо игнорирует тот факт, что Скиминок любит прихвастнуть и приврать.
Там, в загробном мире, должно быть столько интересного! Вотчина Смерти, где каждый шаг – постоянная опасность, каждый вдох – неоправданный риск, каждый миг настолько приближен к вечности, что ты уже не ощущаешь перехода! Трупы, скелеты, мумии, злобные черти, страшные демоны, ожившие мертвецы и красноглазые вампиры. Вы ведь наверняка набьете кому-нибудь морду, милорд?
– Только ради тебя, – закашлялся я. Список возможных достопримечательностей вызвал спазм и устойчивое желание сию же минуту вернуться домой.
И похуй на Лию, кому она там нужна.
…Все оказалось до безобразия просто. Мы взяли необходимый минимум вещей, оставили лошадей на попечение старой ведьмы и выстроились перед костром, держа друг друга за руки. Горгулия Таймс подбросила хвороста, сыпанула на угли какие-то порошки и, приплясывая у ярко-малинового пламени, быстро проворчала необходимые заклинания. Мы старались крепче сжимать ладони друг друга. Вернее, Вероника вцепилась в меня, боясь, что я передумаю и оставлю ее без великолепного приключения. А я крепко держал Бульдозера из опасения, что он в последний момент струсит и сбежит.
Хотя Жан струсил всего один раз в самом начале, после чего храбро лез во все передряги.
– Сделайте шаг назад! – неожиданно взревела верховная ведьма.
Мы повиновались не задумываясь.
– Обернитесь!
…Мама дорогая! Где это мы? Совсем другое место, иной пейзаж, другое время. Серый день, пустынное поле, туман, перед нами гора, устремляющаяся в необозримую высь. Пещера. Обернувшись назад, я хотел было поинтересоваться у Горгулии… Фигу! Мы уже были на месте.
На этой оптимистичной ноте мы с вами на сегодня закончим. Не могу не отметить, что сюжетная неуязвимость героев напрочь отбивает желание за них переживать: смысл волноваться за Андрея, если он уже в местный ад смотался и вернулся живым?
А Белянин - такой ебаный финский стыд, что глаза некуда девать. Как будто слушаешь на семейном застолье бухого дядю Ебу, который пытается смишно шутить и подкатывать к девушке на двадцать лет себя младше.