Начинается, конечно, с очередного "все плохо".
– Благие, ну почему так холодно?
Едва слышный голос болезненно худого, с воспаленными глазами человека нарушил тишину убогой комнатенки под самой крышей старого дома. Ветер грохотал листами жести над дощатым потолком, и, казалось, готовился сорвать их напрочь. Человек кутался в старое замызганное пальто. Он осторожно подул на онемевшие пальцы и сунул их подмышки, пытаясь хоть немного согреть. Сухой болезненный кашель рвал грудь, похоже, эта простуда его скоро совсем доконает. О каких-либо лекарствах и речи не шло, их не было, да что говорить, не было даже возможности попить чего-нибудь горячего, не на чем согреть воды. И что делать дальше, у него ведь нет ни ренни уже который день?
Придирка на полях: у тебя, дорогой автор, совсем недавно был чувак по имени Ренни. Нельзя было или его как-то иначе обозвать, или валюту?
У страдающего гения нет денег, его угрожают вот-вот выпереть на улицу. В городе и во всей республике безработица, к тому же он тощий и слабый, его никуда не берут. Когда-то он играл в оркестре на скрипке, потом оркестр разорился, к тому же
сразу после увольнения сдуру уплатил половину оставшихся денег за размещение в инфосети своей симфонии, рассчитывая, что это поможет немного подняться. Увы, все получилось наоборот...
Критики в пух и прах разнесли «бездарную симфонию недоучки». Неудивительно, что после этого хозяева оркестров, куда он пытался устроиться скрипачом, даже разговаривать с ним не хотели.
Конечно же, любой "хозяин оркестра", даже в каком-нибудь баре-кабаке-ресторане, обязательно в курсе, кого там громили критики. Какое поголовное увлечение классической музыкой!
Общество, конечно, мерзкое.
В республике Трирроун было чрезвычайно жестко устроенное общество, и на любого, кто пытался выбиться из своей ниши и подняться выше, смотрели как на последнее дерьмо. «Каждый должен знать свое место! Пытающийся занять чужое – враг всех цивилизованных людей!» Основной принцип здесь... И ничего с этим поделать было нельзя.
Вы подождите, дальше автор еще будет часто и со вкусом проходиться по "дерьмократии".
Жена бросила, отсудила квартиру и все сбережения.
Хозяин, собирающий арендную плату, конечно, уберкозел.
Хлипкий засов вылетел от грубого пинка, и в комнатенку ввалился хозяин меблированных комнат, в которых последнее время квартировал потерявший все музыкант. Здоровенный бородатый верзила с огромным животом презрительно смотрел на вскочившего из-за колченогого стола субтильного человека с впалой грудью.
– Ну, ты, как тебя там, Гел, что ли? – проревел он. – Или плати, или выметайся! Ты понял меня, козел?!
Музыкант просит подождать до завтра, хозяин подождет, но это последний срок. Он слышит это "завтра" уже две недели и его достало, завтра он выпнет музыканта на мороз, и еще пальто за долги отберет.
Осталось сделать последнее – выплеснуть на бумагу музыку, не дававшую ему жить в последнее время. Да, эта музыка никому не нужна, да, эти листки, скорее всего, пойдут кому-то на растопку. Гел прекрасно понимал это, но не мог не записать рвущееся из души. Это было что-то большее, чем он сам. Снова потерев руки в попытке согреть, музыкант достал из-под стола найденную на свалке стопку рекламных листовок и принялся тщательно линовать их чистую сторону под ноты. А затем написал первый символ, и мир исчез для него, вокруг загрохотали галактики, заплакал ветер, стремясь к чему-то невероятному, к чему-то чистому и огромному. К чему-то доброму. Композитор больше ни на что не обращал внимания, под его рукой рождались и гибли миры, сейчас он был счастлив.
Тем временем у мэра города.
– Господин мэр! – сигнал селектора вырвал мэра города Рестэ из приятной послеобеденной дремы. – Трое аарн требуют встречи с вами!
Благие! От этой малоприятной новости господин Дор Кирсео Ремси, совсем недавно победивший на выборах и ставший мэром города, сразу проснулся. Аарн? Что может быть нужно здесь орденским сволочам? Ссориться с ними ни в коем случае нельзя, это может обернуться неприятными последствиями не только для города Рэстэ, но и для всего Фарминуса. Лучше принять, выяснить, что им нужно и постараться побыстрее сбагрить на руки кого-нибудь из помощников.
Конечно, этих няшечек и тут не любят. Удивительно, почему?
Входная дверь распахнулась, и секретарь пропустил в кабинет двух человек и гварда в парадной форме ордена. Люди, очень похожие друг на друга юноша и девушка, поздоровались. Гвард молча кивнул, отошел к окну и стал возле него, ничего не говоря. У всех троих были обычные для аарн мертвые лица и тусклые, похожие на пластиковые пуговицы, глаза.
В частности, их не любят еще и из-за эффекта их психощита, он дает им такие мертвые морды.
Мэр спрашивает, зачем пожаловали. Они ищут гениального композитора - они наткнулись на его симфонию в общей инфосети. (Интересно, почему надо было платить, чтобы разместить там симфонию? Беда с бесплатными ресурсами? Или бедолага вложил бабло в местный аналог ГуглРекламы? Ну и зря, чо.)
Аарн хотят пригласить композитора на премьерное исполнение его симфонии, а также...
- Орден готов безвозмездно построить в Рестэ новый музыкальный театр в благодарность городу, вырастившему гения.
– Гения? – тупо переспросил мэр.
– Его музыка – это что-то невозможное, что-то потрясающее... – вступил в разговор гвард, скрипучий голос ящера заставил господина Ремси вздрогнуть.
– Но я никогда не слышал этого имени... – растерянно пролепетал он. – Вам лучше обратиться к советнику по культуре, господину Девицки, он сам композитор, уж он-то должен знать...
Мэр звонит советнику по культуре, тот на месте, можно сбагривать опасных гостей.
Аарн, после того как мэр сообщил им, в каком кабинете искать советника по культуре, откланялись и вышли. Господин Ремси облегченно вытер холодный пот со лба и откинулся на спинку кресла.
А ведь это еще резни на Мооване не было!
▼Скрытый текст⬍
Это где за гибель одной орденской девочки выкосили всю местную службу безопасности - вернее, предложили местному населению самим ее вырезать, до последнего уборщика, иначе аарн угрожали взорвать планету нахрен. Добрые люди. Впору аарнобинго устраивать.
Мэл Теркио Девицки настороженно ожидал людей ордена, руки старика тряслись – ему никогда еще не доводилось лично беседовать с аарн. Ничего хорошего от этого разговора он не ждал, тем более что имя Гел Тихани что-то напоминало, о чем-то говорило. Но вот о чем? Советник по культуре напряженно вспоминал, но никак не мог припомнить. Какой-то скандал... Но какой?
Аарн впираются в кабинет, и тут старикана осеняет.
Наглый скрипачишка, осмелившийся мало того, что написать симфонию, так еще и выложить ее в общедоступную инфосеть. Господин Девицки лично подписывал сочиненную его секретарем разгромную статью. И этого наглеца аарн называют гением?! От возмущения старик задохнулся. А потом громогласно высказал все, что об этом думал, плюнув на то, что перед ним люди ордена.
Ух ты, смелый чувак!
Аарн спрашивают, слушал ли он сам симфонию - конечно, нет, а зачем. Тогда они запускают трансляцию прямо на месте.
Старик хотел было возмутиться, закричать, но эта невозможная, невероятная музыка как-то сразу захватила его душу. И все вокруг померкло, только ветер вел вперед сквозь бурю, сквозь боль и горе, намекая, что где-то там, впереди, есть тихая надежда на любовь и счастье, на радость и свет, на осознание и понимание. Понемногу ветер набирал силу, он дрался с затхлостью и пробивал себе дорогу вперед, туда, где ждала его надежда. Многое еще можно было сказать об этой музыке, но слов господин Девицки не находил. А когда симфония завершилась, старый композитор еще долго сидел и тихо плакал. Много лет уже не случалось, чтобы чья-нибудь музыка заставила его плакать. Аарн правы, этот злосчастный скрипачишка действительно гений... Но он не имел права быть гением! Эту гениальность должен был получить кто-то из сыновей дипломированных композиторов, и никак иначе!
Аарн спрашивают, дошло ли до старика что-нибудь, он гнет свою линию - мол, не имел права скрипач такое писать, не с его социальным статусом. Где искать Гела, он тоже не знает, может только сказать, что его уволили из оркестра, и хз, где он теперь.
Аарн уходят, пристыдив на прощание.
Аарн остановились у выхода из мэрии обсудить свои дальнейшие действия. В мирах пашу не было единой информационной системы, как в мирах ордена, и они попросту растерялись. Зря не пригласили с собой кого-нибудь из «Бешеных Кошек» или «Ангелов Тьмы», знающих как вести себя здесь.
*подавился* Знаете, очень хорошо, что этих конкретных бешеных ебанатов тут нет, есть шанс обойтись малой кровью. Или, может, вообще без нее.
А они, все трое, были всего лишь музыкантами, и как искать человека в чужом мире не имели ни малейшего понятия. Отряд «Красных Львов», легиона, квартирующего на их дварх-крейсере, «Идущем в Мир», тоже не имел к разведке никакого отношения. Это был чисто боевой легион и в данной ситуации помочь не мог. Учить кого-либо уму-разуму пока, слава Благим, не требовалось.
Подавился-2. То есть эти Кошки и Ангелы - это не боевые легионы? Это у вас такая разведка? Интересное новое слово в разведывательном деле.
Сканировать планету в поисках музыканта бесполезно, слишком мало данных. Надо и правда найти частного детектива. Находят.
– Полковник Стер Мерио Канеки. Служил в ГБ, после отставки открыл сыскное агентство и, судя по всему, преуспевает. Берет дорого, но свою работу знает, отзывы о нем в прессе великолепны. И офис его совсем недалеко, в двух кварталах.
Секретарша в шоке.
– Но к господину полковнику запись на месяц вперед... Вам надо было записаться на прием заранее.
– Если ваш господин полковник хочет заработать очень хорошие деньги за срочный заказ, – насмешливо проскрежетал Керек-Ат, – то он нас примет. Если нет, найдутся другие.
Секретарша быстро заговорила в селектор. Через пару минут она кивнула и сказала:
– Прошу вас, проходите. Господин полковник ждет.
Они входят, полковник согласился их принять из чистого любопытства. Он не такой плохой тип, как все остальные.
Откровенно говоря, ему не требовались новые заказы, ими он был обеспечен на несколько месяцев вперед, и согласился принять посетителей из чистого любопытства, так как никогда еще не имел дела с аарн. О людях ордена ходила масса всяческих глупых россказней, в которые полковник, как человек трезвого ума, не верил. Да, очень мощная и богатая цивилизация, да, их боятся почти все в галактике, да, многим отличаются от большинства других народов, но не более того. Сейчас он видел перед собой аарн, и в них действительно не было ничего особо странного. Люди как люди, разве что лица уж больно непроницаемы, почти что мертвые. Гвард выглядел странно на его взгляд, но это только на их захолустной планете так.
Спрашивает, что им надо. Угу, найти человека. Полковнику не хочется заниматься такой фигней за какие-то 10-15 тыщ местных денег, он заламывает цену в сто тысяч.
– Вы получите сто тысяч сейчас и сто тысяч, когда назовете нам новый адрес искомого человека, – осклабился гвард. – И не ваших никому не нужных ренни, а галактических кредитов. Информация нужна нам не позже десяти утра завтрашнего дня. Если предоставите ее на час раньше, получите на пятьдесят тысяч больше. На два часа – уже на сто. И так далее.
Двести тысяч галактических кредитов?! Это же больше двенадцати миллионов ренни! После исполнения этого заказа вполне можно уходить на покой и жить в свое удовольствие. А если еще и удастся предоставить информацию раньше времени, то можно заработать намного больше. Нет, упускать столь выгодный заказ глупо. Такой шанс выпадает один раз в жизни, и держаться за него нужно и руками, и зубами, и ногами. Но нельзя суетиться.
Ему выдают карточку с неограниченным кредитом, чтобы он сделал себе перевод денег. Бабло приходит мгновенно. Что ж, надо браться за работу.
Дело у него поставлено хорошо. Агентура бегает, людей опрашивают, вроде бы кто-то с биржи труда опознал музыканта, но не больше.
Аарн остались ночевать в гостевых комнатах офиса частного детектива, а полковник кинулся встречаться с информаторами, с которыми мог говорить только лично. Ему повезло – люди одного блатного авторитета из северных трущоб совсем недавно попинали ради развлечения какого-то роющегося в отбросах бродягу. И опознали его на показанной им голографии музыканта. Это оказался именно тот человек, которого искали аарн.
Район поисков резко сузился, и на уши встали все местные блатные, поднятые тем же авторитетом, которому полковник обещал в случае успеха два миллиона ренни. Прочесывались ночлежки, дешевые меблированные комнаты, и около шести утра музыканта нашли. Его узнал хозяин меблирашек, собравшийся вышвыривать безденежного квартиранта на улицу, где тот замерз бы насмерть за несколько часов.
Полковник идет за заказчиками, они переводят ему премиальные. Полковник предлагает сам отвезти их на место, трущобы же, опасно.
Заодно сам отдает бабло поработавшим на него авторитетам. Самый главный блатной видит, кто основной заказчик поисков, и печалится, даже не пощипать их, аарн же, он не идиот - с ними связываться.
Негромкий стук в дверь заставил Гела проснуться и подпрыгнуть на месте. Ну, вот и все, хозяин пришел вышвыривать его на улицу... Странно, но почему-то никто не спешил пинком вышибать хлипкую дверь, как это обычно делал господин Дигени.
Музыкант открывает, там стоит какой-то импозантный господин в сопровождении мордоворота. Музыкант пугается - неужели еще и побьют перед тем, как выкинуть на улицу? Но...
тут кто-то отодвинул джентльмена в сторону, и в убогую комнатенку зашли два человека и гвард. Все трое были одеты в какую-то черно-серебристую форму, которую Гел в первый момент не узнал, а, узнав, вздрогнул. Аарн... Но что может быть нужно от него людям ордена?!
– Простите, – скрипучим голосом сказал ящер. – Мы имеем честь видеть перед собой господина Гела Тихани?
– Да, это я... – с трудом заставил себя ответить скрипач.
Все трое аарн низко поклонились ему.
– Мы очень рады, – сказала улыбающаяся девушка, Гелу и видеть не доводилось, чтобы люди настолько радостно, лучезарно, счастливо улыбались, – что наконец-то нашли вас. Мы уж и отчаялись...
– Но на кой хвост Проклятого я вам сдался?!
– Сегодня вечером в большом зале Ританской консерватории, что на Рзерг Аарн Сарт, состоится первое исполнение вашей «Звездной Симфонии»! – торжественно провозгласил гвард. – Мы очень надеемся, что автор этого гениального произведения окажет нам честь и посетит концерт.
Музыкант в шоке и ахуе.
Ящер просит разрешения посмотреть новые ноты, и тоже оказывается в шоке и ахуе - это еще более гениальное произведение. Музыкант собирается что-то сказать, но не может - у него идет горлом кровь, он теряет сознание.
Крейсер! Целителя!
Ошеломленный всем увиденным, полковник впал в еще больший ступор, увидев, как на стене напротив завертелась черная воронка прямого гиперперехода. Оттуда выскочил гигантский паук, держащий в одной из лап плоский кофр, и ринулся к упавшему Гелу. Завопившие от ужаса бандиты, до того молча стоявшие в дверях, посыпались по лестнице вниз. Полковник едва сумел сдержать себя и не последовать их примеру. Он, в конце концов, не тупой боевик, слышал кое-что о цивилизации арахноидов, но видеть никого из них не доводилось даже в инфопередачах. Никто и не подозревал, что в ордене есть арахны...
...
– Туберкулез в последней стадии, – колокольчиком прозвенел на удивление нежный голосок. – Крайнее физическое и нервное истощение, он явно долго голодал, депрессия и масса не смертельных болячек. Если сегодня положим в ти-анх, к завтрашнему дню будет совершенно здоров.
Шок за шоком, ну и технологии в этом ордене. И, наверное, этот композитор и правда гений, полковник уже давно научился не судить по внешности.
Музыканта уносят, аарн уходят, забрав ноты, на прощание ящер не может не прочитать мораль.
– Если у вас гении живут в таких условиях, то куда катится ваш народ, господин полковник? Подумайте об этом.
Да, полковник согласен, прогнило что-то в датском королевстве.
Аарновский концертный зал.
Столб синего света медленно разгорался в пространстве огромного зала. Несколько сотен тысяч зрителей затаили дыхание, ожидая пришествия чуда. Внезапно подул легкий ветерок, и серебряные колокольчики отозвались ему, наполняя воздух нежным перезвоном. Только световой столб освещал зал, хотя его свет не достигал дальних концов. Но темнота недолго царила вокруг. Стайки разноцветных светлячков неожиданно появились непонятно откуда и заполонили собой пространство. Они медленно закружились в странном танце, выстраивая перетекающие друг в друга геометрические фигуры. А ветер усиливался, скоро он уже стонал и плакал, зовя за собой в бурю. Одна за другой в нарождающуюся мелодию вступали скрипки.
И так далее. Музыка возносит к небесам, поднимает к престолу Творца и еще куча таких же пафосных красивостей. И, конечно, "ни один пашу не смог бы это вынести - сошел бы с ума".
Композитор дирижирует и плачет от счастья.
Удивительно, в этом отрывке никого не отпиздили! Не заставили бегать и лаять! Прям гуманисты, ололо.
