Глава начинается скучно. На утренней пробежке Грей находит дом Анечки. Весь в предвкушении он возвращается домой, принимает душ, обменивается еще парой ничего не значащих е-мейлов, жрет салат "Цезарь" и читает газеты. Грей объявляет рабу, что будет знакомить свою даму сердца с родителями.
Ну да, я собираюсь познакомить Ану с родителями. Что тут такого? Так я стараюсь убедить самого себя в том, что не происходит ничего неожиданного. Что моя жизнь вовсе не вышла из-под контроля.
Господи, вы всего лишь поужинаете вместе. Грей, как и полагается тринадцатилетке, придает этому чрезмерно много значения. А еще он предвкушает. Нет, ПРЕДВКУШАЕТ.
Не могу усидеть на месте. Никак не успокоюсь. Всего пятнадцать минут первого. Время сегодня еле ползет. Откладываю работу на потом, беру воскресные газеты и возвращаюсь в гостиную, где включаю музыку и сажусь почитать.
Приходит охуенно сексуальная Анечка.
Слышу, как открывается двустворчатая дверь, и заходит Ана… Распущенные волосы сексуально растрепаны, и на ней то самое сливовое платье, в котором она была на ужине в «Хитмане». Она великолепна.
Браво, мисс Стил.
– М-м-м… это платье…
В моем голосе звучит неподдельное восхищение, когда я медленно иду ей навстречу.
– С возвращением, мисс Стил, – шепчу я, беру Ану за подбородок и нежно целую в губы.
Да-да, я доминант, я никого не люблю и только трахаюсь жестко.
Грей демонстрирует Ане фотку в газете со студенческой церемонии.
Мы садимся, и я вручаю ей «Сиэтл таймс». При виде фотографии она весело смеется. Я ждал несколько другой реакции.
– Значит, теперь я твоя подруга, – поддразнивает она.
– Похоже на то. Раз напечатали в газете, значит, правда.
Меня интригует, какой реакции он ждал.
– Анастейша, с тех пор как ты была здесь в последний раз, тебе стало известно гораздо больше о том, что я из себя представляю.
– Да.
Ана внимательно смотрит на меня понимающим взглядом.
– И ты все равно вернулась.
Она кивает и застенчиво улыбается. Не верю своему счастью.
Я знал, Ана, что ты такая же извращенка.
Ужасная извращенка всего лишь не против, чтобы ее иногда шлепали по заднице.
Грей пытается заставить Аню пожрать, Аня сопротивляется, у Грея это вызывает очередной прилив возбуждения.
Грей признается Ане, что вызывал ей гинеколога, а также в очень странных выражениях сообщает ей о предстоящем знакомстве с семьей.
– Анастейша, моя мать приглашает тебя сегодня к нам на ужин. Думаю, Элиот будет с Кейт. Не знаю, как ты к этому отнесешься. Лично мне странно представлять тебя своей семье.
На миг она замирает, обдумывая мои слова, потом перекидывает волосы через плечо, как будто готовится к битве. Но вид у нее не боевой, а, скорее, обиженный.
– Ты меня стыдишься? – спрашивает она сдавленным голосом.
О, ради всего святого!
– Конечно, нет.
Это ж надо такое придумать! Смотрю на нее удрученным взглядом. Почему она о себе такого мнения?
– Почему странно? – спрашивает Ана.
– Я раньше никогда этого не делал, – раздраженно отвечаю я.
– А почему тебе можно закатывать глаза, а мне нет?
– Я не заметил, как закатил глаза.
Она снова мне перечит.
– Я тоже обычно не замечаю, – сердито говорит она.
Черт, неужели мы ссоримся?
Воркование голубей прерывает приезд гинеколога. Грей лобызает Аню, и они идут знакомиться с доктором.
Я понимаю, что она оценивает наши с Аной отношения. Наверняка доктор Стил считает, что я должен покручивать усы как злодей в немом кино. Она поворачивается и смотрит на меня взглядом, в котором ясно читается: «Немедленно покиньте помещение».
Грей или параноик, или дебил. Нахуя врачу знать, какие у них отношения?
Грей оставляет врача, чтобы она могла заняться своими прямыми обязанностями и уходит дрочить.
Выбираю вино – шабли, одно из немногих вин из сорта шардоне, которые мне нравятся. Закончив, устраиваюсь на диване и просматриваю спортивный раздел газеты. Щелкнув пультом, делаю громче звук айпода, надеясь, что музыка поможет мне сосредоточиться на статистике вчерашнего бейсбольного матча, в котором «Сиэтл Маринерс» обыграли «Нью-Йорк Янкиз», и не думать о том, что происходит наверху между Аной и доктором Грин.
Аноны, напомните, а гинеколог реально осматривала Аню? В обычной спальне, без нормального кресла и инструментов?
Доктор и Аня возвращаются.
– Закончили? – осведомляюсь я, уменьшая пультом громкость.
– Да, мистер Грей. Позаботьтесь о мисс Стил: она красивая и умная молодая женщина.
Что Ана ей сказала?
– Непременно, – отвечаю я, а сам взглядом спрашиваю Ану: «Что за хрень?»
Она растерянно хлопает глазами. Хорошо. Значит, ничего не сказала.
Вот реально, что за хрень?
– Ну что? – спрашиваю я, слегка смущенный словами доктора Грин.
– Все хорошо, спасибо, – отвечает Ана. – Она сказала, чтобы я четыре недели воздерживалась от любых сексуальных контактов.
Какого черта? У меня отвисает челюсть, я ошеломленно гляжу на Ану. Бесхитростное выражение на ее лице вдруг сменяется торжествующим.
– Попался! – поддразнивает она.
Прекрасно сыграно, мисс Стил!.. Прищуриваю глаза, и улыбка сползает с ее лица.
– Попалась!
Не могу сдержать довольную усмешку. Обхватываю Ану за талию и притягиваю к себе. Как же я изголодался по ней!
– Мисс Стил, вы неисправимы, – говорю я, зарываюсь пальцами в ее волосы и грубо целую, думая, что, может, стоит преподать ей урок и трахнуть на кухонной стойке.
Грей демонстрирует невероятные усилия воли и опять начинает заставлять Аню пожрат. Минутка тупого флирта и лобызаний, и Аня все же снисходит до бедного салата Цезарь.
Голуби снова воркуют, всячески облизывают друг друга и обсуждают методы контрацепции, которые подсказал доктор.
Она заканчивает завтрак раньше меня. Должно быть, сильно проголодалась.
– Вам, как всегда, не терпится, мисс Стил?
– Да, – шепчет Ана, бросая на меня притворно-застенчивый взгляд из-под опущенных ресниц.
Черт! Вот оно. Влечение.
Как озабоченный школьник, ей-Богу. Может, она и правда была голодной.
Словно зачарованный, встаю и стягиваю Ану со стула в свои объятия.
– Хочешь попробовать? – шепчу я, мысленно умоляя Ану согласиться.
– Я еще ничего не подписывала.
– Знаю. Но в последнее время я часто нарушаю правила.
– Ты будешь меня бить?
– Только не для того, чтобы причинить тебе боль. Сейчас я не хочу тебя наказывать. Вот если бы ты попалась мне вчера вечером, была бы совсем другая история.
Похоже, она испугана. Ох, детка.
– Не позволяй никому себя переубедить, Анастейша. Одна из причин, почему люди вроде меня делают это, кроется в том, что мы любим делать больно или когда больно делают нам. Все просто.
Притягиваю ее к себе, прижимаюсь твердеющим членом.
– Ты что-нибудь решил? – спрашивает она еле слышно.
– Нет, а прямо сейчас я хочу тебя связать и оттрахать до потери пульса. Ты готова?
Ее лицо темнеет, на нем появляется чувственное выражение, полное плотского любопытства.
– Да, – выдыхает она.
Ура!
– Отлично. Пошли.
Эти диалоги заставляют меня плакать.
Грей приводит свою зазнобу в красную комнату. Что Грей, что Аня ПРЕДВКУШАЮТ, а Э.Л.Джеймс думает, что она умеет в написание эротических сцен.
Захлопнув за нами дверь, я отпускаю руку Аны и изучаю ее взглядом. У нее приоткрыт рот, и она часто дышит. Широко раскрытые глаза смотрят с ожиданием. Она готова.
– Здесь ты полностью принадлежишь мне. И ты будешь делать все, что я захочу. Ясно?
Она облизывает верхнюю губу и кивает. Хорошая девочка.
– Разуйся.
Ана сглатывает и начинает снимать босоножки на высоких каблуках. Я поднимаю их и аккуратно ставлю у двери.
– Хорошо. Не медли, когда я велю тебе что-то сделать. А теперь я вытащу тебя из платья. Помнится, я хотел этого еще несколько дней назад.
На миг замолкаю – надо удостовериться, что она меня слушает.
– Я хочу, Анастейша, чтобы ты не стеснялась своего тела. Оно прекрасно, и я люблю на него смотреть. Для меня это большая радость. Честно говоря, я бы мог любоваться тобой целый день, и ты не должна смущаться или стыдиться своей наготы. Понятно?
– Да.
– Что да? – Мой голос звучит строже.
– Да, господин.
– Ты говоришь искренне?
Я хочу, чтобы ты ничего не стыдилась, Ана.
Она медленно поднимает руки. Я берусь за подол и медленно тяну платье вверх, дюйм за дюймом обнажая ее тело, только для моего взора. Сняв с Аны платье, отступаю на шаг, чтобы полюбоваться.
Ноги, бедра, живот, задница, грудь, плечи, лицо, рот… – она совершенна. Сложив платье, кладу его на комод с игрушками. Потом дергаю Ану за подбородок.
– Ты кусаешь губу. А ты знаешь, как это на меня действует, – ворчу я. – Повернись.
Она послушно поворачивается лицом к двери. Я расстегиваю бюстгальтер и стаскиваю обе лямки вниз по рукам, касаясь кожи кончиками пальцев. Ана трепещет от моих прикосновений. Снимаю с нее бюстгальтер и кидаю поверх платья. Я стою рядом с ней, едва касаясь ее тела, слушаю учащенное дыхание и ощущаю тепло, исходящее от ее кожи. Ана возбудилась; впрочем, возбудилась не только она. Обеими руками убираю ее волосы назад, и они рассыпаются по спине, на ощупь как шелк. Наматываю волосы на кулак и тяну, заставив Ану наклонить голову набок и подставить мне шею. Веду носом от ее уха к плечу, потом обратно, вдыхая восхитительный аромат.
Ну, выпонели.
Кстати, я вдруг начала скучать по внутренней богине. С ней определенно было веселее.
Достаю резинку для волос из кармана джинсов, потом неторопливо заплетаю Ане косу, наслаждаясь тем, что могу тянуть и скручивать ее волосы, прикасаясь к безупречной спине. Закончив, ловко стягиваю кончик косы резинкой и резко дергаю, вынуждая Ану шагнуть назад и прижаться ко мне.
– Здесь мне нравится, когда твои волосы заплетены, – шепчу я. – Повернись.
У Ани даже спина безупречная
Грей вспоминает своих бывших и не может понять, рад он тому, что Аня подчиняется или как-то не особо. Он заставляет ее встать на колени в угол.
– Положи ладони и предплечья на бедра. Хорошо. Теперь раздвинь колени. Шире.
Я хочу тебя видеть, детка.
– Еще шире.
Хочу видеть твою щелочку.
– Отлично. Смотри вниз, на пол.
Не смотри ни на меня, ни вокруг. Сиди вот так, пусть твои мысли мечутся как шальные, пока ты теряешься в догадках, что я с тобой сделаю.
Возьми меня, я вся горю
Грей оставляет Аню на коленях и уходит за стеком. А вот подъехали и джинсы доминанта.
В гардеробной я снимаю с себя всю одежду и достаю из комода любимые джинсы. Джинсы Доминанта. Натягиваю джинсы и застегиваю на все пуговицы, кроме верхней. Из того же комода достаю новый стек и серый вафельный халат. Перед тем как покинуть комнату, заталкиваю в карман несколько презервативов.
А зачем халат?
Происходит что-то странное.
– Сейчас я надену на тебя наручники, Анастейша. Дай мне правую руку.
Ана протягивает мне руку. Я поворачиваю ее ладонью вверх и, глядя Ане в глаза, достаю из-за спины стек. Быстрым движением ударяю по ладони кончиком стека. Ана вздрагивает, сжимает ладонь и удивленно щурится.
– Как ощущения? – спрашиваю я.
Ее дыхание учащается, она смотрит на меня, потом переводит взгляд на свою ладонь.
– Отвечай.
– Все нормально.
Ана хмурит брови.
– Не хмурься, – предостерегаю я. – Было больно?
– Нет.
– И не будет. Поняла?
– Да.
Голос у нее слегка дрожит.
Стек из коричневой плетеной кожи. Видишь? Я услышал.
Она изумленно смотрит мне в глаза. Я довольно улыбаюсь.
– Я говорю серьезно, – с нажимом произношу я и показываю стек. – Любой каприз, мисс Стил. Пойдем.
Может, я что-то не понимаю в БДСМ, но разве смысл доминирования не в том, чтобы доминант делал то, что ОН хочет до разумных пределов? Образ Грея просто разваливается на части, ей-Богу. Нельзя о персонаже заявлять одно, а потом противоречить этому чуть ли не в каждой сцене. "Я монстр и садист. Я связываю девушек и ублажаю их до потери сознания". WAT.
Грей привязывает Аню к решетке и окончательно раздевает.
Встаю перед ней, подцепляю пальцами ее трусики и медленно-медленно стягиваю их вниз по ногам, пока не опускаюсь на колени рядом с ней. Благоговейно замираю. Она прекрасна.
Не сводя с нее глаз, комкаю трусики, подношу к носу и глубоко вдыхаю. От изумления у Аны округляются глаза и открывается рот. Да. Я самодовольно улыбаюсь. Именно этого я и ожидал.
Не знаю, кто в этой ситуации выглядит глупее. Аня, которую шокирует, что Грей нюхает ее трусы, или Грей, который считает, что этим действием можно произвести впечатление на кого-либо, кроме Саши Андреевой.
Ви хотите БДСМ-ной эротики? Их есть у меня.
▼Скрытый текст⬍
Засовываю трусики в задний карман джинсов и встаю, обдумывая следующее действие. Провожу кончиком стека по ее животу, обвожу пупок шлепком, словно кожаным язычком. Она хватает ртом воздух, вздрагивает от прикосновений.
Тебе будет хорошо, Ана. Доверься мне.
Медленно обхожу ее, глажу стеком кожу, ласкаю живот, бока, спину. На втором круге я хлестко ударяю ее по ягодицам, задев кончиком стека вульву.
Ана вскрикивает и дергается, натягивая цепи.
– Тише! – шепчу я, продолжая кружить.
Ударяю ее еще раз по тому же сладкому местечку, и она поскуливает, закрыв глаза и впитывая ощущение. Поворот запястья, и стек хлещет по соску. Ана откидывает голову назад, громко стонет. Снова выбираю цель, хлыст лижет другой сосок, и я вижу, как он твердеет и набухает под ударом.
– Тебе приятно?
– Да, – хрипит она, закрыв глаза и запрокинув голову.
Бью ее по ягодицам, на этот раз сильнее. Мне становится трудно держаться, это выше моих сил.
– Что да?
– Да, господин! – кричит она.
Медленно и аккуратно осыпаю ударами и поглаживаниями стека ее живот, спускаясь вниз, к заветной цели. Хлесткий удар, кожаный язычок обжигает клитор, и Ана захлебывается криком:
– О-о-о… пожалуйста!
– Тише! – приказываю я и в наказание бью ее по заду.
Я уже не мыслю, я весь существую только здесь и сейчас, в этом опьяняющем моменте, я жадно вбираю каждую эмоцию, каждый крик, вырывающийся из ее рта. Неторопливо я готовлю коктейль из чувственности и боли, играю на натянутых струной нервных окончаниях. Медленно веду кончик стека вниз, через волосы на лобке ко входу в вагину, потом вытаскиваю. Коричневая кожа шлепка блестит от выделившейся смазки.
– Посмотри, какая ты влажная, Анастейша. Открой глаза и рот.
Ана тяжело дышит, но послушно открывает рот, глядя на меня пьяными от желания глазами. Засовываю кончик стека ей в рот.
– Попробуй, какая ты на вкус. Соси. Соси сильнее, детка.
Она обхватывает губами стек, словно это мой член.
Черт!
Вытаскиваю стек изо рта Аны, обнимаю ее и целую. Она приоткрывает губы, мой язык проникает в ее рот, я упиваюсь вкусом ее возбуждения.
– О, Анастейша, ты восхитительна на вкус! – выдыхаю я. – Хочешь кончить?
– Пожалуйста! – умоляет она.
Быстрый поворот запястья, и хлыст обжигает ее зад.
– Что пожалуйста?
– Пожалуйста, господин, – хнычет Ана.
Умница. Отступаю назад.
– При помощи вот этого? – спрашиваю я, показывая стек.
– Да, господин, – неожиданно отвечает она.
– Ты уверена?
Я не верю своему счастью.
– Да, пожалуйста, господин.
Ох, Ана, я тебя обожаю!
– Закрой глаза.
Она выполняет приказ. С безграничным усердием и огромной признательностью я вновь начинаю осыпать ее живот легкими жалящими ударами. Вскоре дыхание Аны учащается, возбуждение нарастает. Я двигаюсь вниз, осторожно задеваю ее клитор кожаным язычком стека. Еще раз. Еще. И еще.
Ана дергается на цепях, стонет, потом замолкает, и я понимаю, что она уже на грани. Внезапно она запрокидывает голову и кричит, когда оргазм сотрясает ее тело. Я бросаю хлыст, подхватываю ее и держу. Тело Аны обмякает в моих объятиях.
Мы еще не закончили, Ана.
Беру Ану за бедра, поднимаю, чувствуя, как она дрожит всем телом, и несу к кресту. Ее руки по-прежнему скованы над головой. Прислоняю спиной к кресту и, прижав плечами, выпускаю из рук. Расстегиваю пуговицы на ширинке, высвобождая член. Достаю из кармана презерватив, вытаскиваю, надорвав упаковку из фольги зубами, и раскатываю по возбужденному члену.
Бережно поднимаю Ану за бедра и шепчу:
– Обхвати меня ногами, детка.
Упирая Ану спиной в крест, помогаю ей обвить мои бедра ногами. Ее локти лежат на моих плечах.
Ты моя, детка. Ты лучше всех, кто был тут, в этой комнате. Проникаю в нее одним резким толчком. Черт, она восхитительна!
На миг замираю, смакуя ощущение. Потом начинаю двигаться, наслаждаясь каждым толчком. Входя все глубже и глубже, я тяжело дышу, хватаю ртом воздух и растворяюсь в этой прекрасной женщине. Губами ласкаю ее шею, пробую на вкус. Ее аромат наполняет ноздри, наполняет меня. Ана, Ана, Ана. Я не хочу останавливаться.
Вдруг она напрягается, ее тело сжимается в судороге вокруг моего члена.
Да. Еще раз. Я тоже кончаю. Наполняю ее. Прижимаю к себе. Благоговею перед ней.
Да! Да! Да!
Она такая красивая. Это было умопомрачительно.
Он развязывает Аню и выпытывает ее впечатления. Аня в восторге, а Грей, кажется, готов исполнить танец внутренней богини.
– Вот видишь, Анастейша, страх в основном у тебя в голове. – Я ласково глажу ее по лицу, а потом спрашиваю: – Ты хотела бы это повторить?
Ана не отвечает, и я думаю, что она уснула.
– Да, – спустя мгновение шепчет она.
Спасибо тебе, милый боженька! Кажется, это твой первый подарок за всю мою жизнь.
Голуби лежат в объятьях, Грей стродает.
Она и есть все, что я хочу. Внезапно на меня накатывает незнакомое чувство, оно бурлит в моем теле, разрывает жилы и кости, оставляя за собой тревогу и страх. Раньше мне было, в общем-то, безразлично, кто будет стоять на коленях у входа в мое королевство и пассивно смотреть в пол. Было лишь важно, чтобы девушка полностью подчинялась мне, не оспаривая моей власти над ее миром. Сейчас я чувствую что-то совершенно другое. Сильное, опасное и незнакомое, это чувство заставляет меня чувствовать себя неприятно слабым и невозможно сильным одновременно. Мир сходится в одной точке – там, где лежит моя Ана.
Ана поворачивает голову и утыкается носом в мою грудь.
Знакомый и пугающий мрак густеет, и тревога сменяется ужасом. Каждый мускул деревенеет. Я пытаюсь обуздать свой страх под ясным и смелым взглядом Аны.
– Не нужно, – шепчу я. – Пожалуйста.
Она отодвигается и смотрит на мою грудь.
Возьми ситуацию под контроль, Грей.
– Встань на колени у двери, – приказываю я, выпуская Ану из объятий.
Иди. Не трогай меня.
Она неуклюже поднимается, бредет к двери и опускается на колени. Она выглядит потерянно, даже подавленно, и я чувствую себя монстром. Этого со мной не было никогда. Запоздалое раскаяние? Вряд ли.
Аня уныло сидит в своем уголке на коленях, а Грея колбасит. Он недоволен тем, что недостаточно доминантен и решает продолжить игры.
Он связывает Аню и фиксирует ее возле колонны раком.
– Ниже! – командую я. Ана опускает руки до тех пор, пока не оказывается в полусогнутом положении. – Хорошо. Не отпускай. Если отпустишь, я тебя отшлепаю. Понятно?
– Да, господин.
– Хорошо.
– Хорошо.
Я беру ее за бедра и подтягиваю к себе. Теперь она стоит в нужной позе, прекрасная задница приподнята и в полном моем распоряжении.
– Не разжимай руки, Анастейша, – говорю я строго. – Я возьму тебя сзади, очень жестко. Опирайся на колонну, чтобы удержаться на ногах. Поняла?
– Да.
Больно шлепаю ее по заду.
– Да, господин, – тотчас говорит она.
– Раздвинь ноги.
Просовываю правую ступню между ее ног и раздвигаю их шире.
– Вот так-то лучше. Потом я разрешу тебе поспать.
Грей мацает Анькину спину и сиськи (и надрачивает на то, какое Аня совершенство), Аня довольно стонет, и Грей решает повторить.
Я бы хотел трахнуть Ану в задницу. Прямо сейчас. Но еще слишком рано.
– У тебя такая очаровательная, сексуальная попка, Анастейша Стил. Я столько всего хочу с ней сделать!
Ласкаю ее ягодицы, сжимаю их, потом ввожу два пальца во влагалище, растягивая его. Ана снова стонет. Она готова.
– Как здесь влажно! Вы не разочаровываете меня, мисс Стил!.. Держись крепче, детка, это будет недолго.
Они опять охуенно трахаются и одновременно кончают в духе слэшных фичков с фикбука. Чуть отдышавшись, Грей разрезает веревку и голуби милуются. Грей решает, что на сегодня хватит.
Еще немножко строданий.
Снимаю ее со своих колен, встаю и натягиваю джинсы.
– Не хочу напугать Тейлора или миссис Джонс.
Хотя им не впервой. От криков Лейлы миссис Джонс даже сбегала в другую часть здания. Я не знаю и не хочу знать, что она обо мне думала в тот момент. Наверное, что она работает у монстра. Что ж, так оно и есть.
Да, девушка, которая кричит во время секса - это же что-то невероятное и ужасное.
Ана дремлет, сидя на полу. Хватаю ее под мышки, ставлю на ноги и веду к двери. Снимаю с крючка серый халат и одеваю Ану. Она даже не помогает, видно, по-настоящему устала.
Я конечно не специалист, но отчего бы Ане так уставать, чтобы начать засыпать днем? Многих девушек секс бодрит, а Аня, к тому же, по большей части висела или стояла... Ну, серьезно, что тут такого изнурительного? Ну, ладно, это отступление от темы.
Грей уносит Аню в кровать и укладывает спать. И стродает.
«Мамочка сидит и смотрит на меня через зеркало с большой трещиной. Я расчесываю ее волосы. Они мягкие, пахнут мамой и цветами. Мама берет щетку и заплетает волосы. Теперь они похожи на бугристую змею, которая ползет вниз по маминой спине. «Вот и все», – говорит мама. Она поворачивается ко мне и улыбается. Сегодня она счастлива. Я люблю, когда она довольна. Я люблю, когда она мне улыбается. Она очень красивая, когда улыбается. «Давай испечем пирог, Мелкий». Яблочный пирог. Я люблю, когда мама печет». Сегодня мама не хочет, чтобы меня никогда не было.
Грей внезапно просыпается и понимает, что уснул рядом с Аней. Он в шоке. Он тревожится, что слишком быстро сближается с Аней, а между делом идет в душ, где его посещает мысль спрятать ее трусики.
Струи обжигающе горячей воды льются сверху, смывая тревогу и беспокойство. Для первого раза все прошло неплохо для нас обоих. Раньше я думал, что у нас с Аной ничего не получится, но теперь будущее выглядит весьма многообещающим.
Грей тыркается по квартире, пьет сок, а потом снова возвращается в спальню. Изнуренная охуенным сексом Аня еще спит. Грей на нее умиленно смотрит и будит свою зазнобу. Он велит ей собираться, а сам аж плющится от своей идеи с украденными трусами. Он ждет Аню в гостиной и слушает Синатру. Она спускается вся такая охуенная и невозмутимая, они опять танцуют и воркуют, а Грея аж разрывает от того, что она вся такая охуенная и даже не спросила про трусы.
Подумать только, она неизменно меня удивляет, поражает и обезоруживает. Теперь я должен сидеть за ужином у родителей, зная, что моя девушка не надела трусы. Собственно, уже сейчас я спускаюсь в лифте и думаю, что под юбкой она совершенно голая.
Она тебя переиграла, Грей.
Господи, когда эта глава закончится?
Зачем я везу Ану к родителям? Если они с ней познакомятся, то будут питать определенные надежды. Ана тоже. А я не уверен, что отношения, которые мне нужны, будут соответствовать этим самым надеждам. Хуже всего то, что я сам все начал, когда решил познакомить Ану с Грейс. В общем, приходится винить только себя. Ну, может, еще то обстоятельство, что Элиот трахает Анину соседку по комнате.
Впрочем, кого я обманываю? Если бы я не хотел познакомить Ану с родителями, то ее бы сейчас здесь не было. Следует относиться к этому проще.
Да, в этом-то и проблема. Если быть до конца честным с самим собой, разве могу я сказать, что нас с Анастейшей связывает только не подписанный ею контракт? Посмотри правде в глаза, Грей, между вами все намного сложнее… и интереснее. Она занимает куда больше пространства в твоей голове, чем отведено для нижней. Теперь ты везешь ее на семейный ужин. Что дальше?
Да вы же не подписали никакой контракт. Грей, как тебе не стыдно? Ты же бизнесмен. Ты не видишь разницы между подписанным договором и договором на согласовании?
Аня спрашивает, кто научил Грея танцевать. Грей признается, что это была Елена.
«Правильно. Давай еще раз. Один. Два. Три. Четыре. Малыш, у тебя получается!» Мы с Еленой скользим в танце через комнату в подвале ее дома. «Еще раз». Она смеется, запрокинув голову, и выглядит в два раза моложе, чем на самом деле. С ней я впервые почувствовал себя спокойно. Я был ей нужен. До нее я не сомневался, что мир предпочел бы, чтобы меня просто не существовало.
То есть, его любящая семья, его брат, с которым он сразу подружился, младшая сестренка, которая его обожает - это мир, который "предпочел бы, чтобы меня просто не существовало"? И только тетка с БДСМ-ными пристрастиями - это человек, которому он несомненно нужен. Бррр.
Голуби обсуждают сегодняшний охуенный секс, а потом внезапно Грей ведет себя, как... Э.Л.Джеймс.
Ана смотрит на меня, и я спрашиваю:
– О чем призадумалась?
Она вздыхает. Вот дерьмо!
– Неужели все так плохо?
– Хотела бы я знать, что у тебя на уме.
Довольно ухмыляюсь, испытывая облегчение. Хорошо, что она не может прочитать мои мысли!
– А я – что у тебя, – отвечаю я.
Наконец-то, они доезжают до дома родителей Грея. Грей знакомит Аню с отцом. Прибегает истеричка Миа.
– Она здесь? – откуда-то из недр дома верещит Миа.
Ана бросает на меня озадаченный взгляд.
– Это Миа, моя младшая сестренка.
Мы оба поворачиваемся на стук высоких каблуков, цокающих по коридору. А вот и сама Миа.
– Анастейша! Я столько про тебя слышала!
Она бросается Ане на шею. Я вдруг вспоминаю, что они почти одного возраста, хотя Миа выше Аны.
Миа хватает Ану за руку и тащит в холл. Я с родителями иду следом.
– Он никогда не приводил домой девушек! – сообщает Миа пронзительным голосом.
– Миа, успокойся, – мягко увещевает Грейс.
Да, ради всего святого, Миа, не устраивай сцену.
Господи, даже мать ей делает замечание. Сколько лет этой идиотке?
Все в восторге мацают Ану, даже Кейт с Эллиотом. Грей чувствует себя неловко. Кэррик разряжает обстановку, предлагая попить водички, Грея и Аня соглашаются.
Миа соскакивает с места и хлопает в ладоши.
– Они даже говорят одно и то же! Я принесу.
Миа выбегает из комнаты. Какого дьявола, что случилось с моей семейкой? Ана хмурится. Наверное, тоже думает, что они странные.
Блять, у меня такое ощущение, что Грей пришел не с девушкой, а с гориллой-альбиносом.
– Мы разговаривали о нашем отпуске, Ана. Элиот решил на недельку слетать с Кейт и ее семьей на Барбадос.
Вот придурок! Ошеломленно смотрю на Элиота. Что случилось с мистером «Сунул, вынул и беги»? Должно быть, эта Кавана хороша в постели. Во всяком случае, вид у нее чертовски самодовольный.
– А вы планируете отдохнуть после университета? – Кэррик спрашивает Ану.
– Я подумываю о том, чтобы съездить в Джорджию.
– В Джорджию? – восклицаю я, не в силах скрыть удивления.
– Там живет моя мама, – дрогнувшим голосом отвечает Ана. – Мы с ней давно не виделись.
– И когда ты туда собираешься? – спрашиваю я со злостью.
– Завтра поздно вечером.
Завтра? Что за хрень? А я узнаю об этом только сейчас?..
В этом куске все прекрасно. Брат, который решил завести постоянную девушку вместо одноразовых потрахушек вдруг оказывается придурком. Аня, которая решила слетать к маме, вызывает у него приступ злости.
Грей наседает на Аню с расспросами, из которых выясняется еще и то, что она ходила на собеседования. Грей агрится. Кейт на него закономерно злится, потому что не одобряет их возвышенных свиданий, после которых Аня ходит вся в соплях.
– У вас завтра собеседования? – спрашивает отец.
– Да, в двух издательствах, по поводу стажировки.
Ну и когда она собиралась это сказать? Мы здесь всего пару минут, а я узнаю нечто из ее жизни, о чем мне должно было быть известно раньше. Мне кажется, что Ана просто не хочет пускать меня в свою жизнь по-настоящему. Постоянно все скрывает, потому что не желает, чтобы я подходил слишком близко. Я и не собирался, но почему-то от этого подозрения я буквально закипаю. Может ли быть, чтобы я был ей совершенно безразличен за пределами игровой комнаты? Нижние часто спокойно разделяют свою жизнь на две совершенно независимые части. Почему я так против этого? Все это бесит меня так сильно, что я хочу ударить мисс Стил, выпороть ее по-настоящему, наказать за ее равнодушие и скрытность.
Грей, да ты реально неадекват. Ты всего лишь несколько раз с ней потрахался и ждешь, что Аня начнет докладывать тебе о каждом своем шаге? Ты сам-то додумался ее спросить, что она делала накануне, что планирует на завтра?
Грей и не думает, что что-то не так с ним и ведет себя, как кусок говна.
Жду, пока все остальные не выйдут из комнаты, и хватаю Ану за локоть.
– И когда ты собиралась сказать, что уезжаешь?
Я злюсь все сильнее и сильнее, но Ана отмахивается от меня, как от ребенка.
– Я не уезжаю, а хочу повидаться с матерью, и я только подумываю об этом, – говорит она.
– А как насчет нашего соглашения?
– Между нами еще нет никакого соглашения.
Мы выходим из гостиной и идем по коридору в столовую.
– Разговор не закончен, – предупреждаю я.
Все садятся ужинать. Все понемногу начинают есть, пить и трепаться, но все это конечно же декорации для охуенно важных отношений Грея и Ани. Кейт не понимает этой охуенной важности и троллит Грея.
Краем глаза вижу, что Ана смотрит на меня изучающим взглядом.
– Что? – спрашиваю я.
– Пожалуйста, не злись на меня, – просит она еле слышно.
– Я не злюсь, – вру я.
Она прищуривается – похоже, не верит.
– Ну, хорошо, злюсь, – признаю я.
Ну вот, теперь мне кажется, что я погорячился. Закрываю глаза. Успокойся, Грей.
– И руки чешутся? – шепотом спрашивает Ана.
– О чем это вы шепчетесь? – интересуется Кейт.
Господь всемогущий! Неужели она всегда такая назойливая? И как ее только Элиот терпит? Бросаю на нее свирепый взгляд.
– О моей поездке в Джорджию, – с очаровательной кротостью отвечает Ана.
Кейт усмехается.
– Как вел себя Хосе, когда вы были с ним в баре в пятницу? – спрашивает она, нахально посмотрев в мою сторону.
Что за хрень?!
Ана цепенеет.
– Прекрасно, – говорит она тихо.
– Злюсь так, что руки чешутся, – шепчу я ей. – Особенно сейчас.
Значит, Ана пошла в бар с парнем, который, когда я видел его в последний раз, пытался просунуть ей в глотку свой язык. А к тому времени она уже согласилась быть моей. Тайком ушла в бар с другим мужчиной? И без моего разрешения…
Она заслуживает, чтобы ее наказали.
Грей размышляет, как бы наказать Аню. Все жрут. Аня тоже жрет, и это возбуждает Грея.
Грейс звонят из больницы, и она сетует на антипрививочников. Беседа идет своим чередом и переползает на тему спорта. Э.Л.Джеймс не может не обосрать другую пару.
– Гутьеррес в центре был бесподобен. Как он принял мяч! Супер!
Элиот вскидывает руки, Кавана ластится к нему, будто влюбленная дурочка.
Да-да, мы уже поняли, что только у Грея и Анечки охуенная и неповторимая любовь, а все прочие - недостойные дураки.
Грейс расспрашивает Аню, где они с Кейт живут. А тем временем Грей демонстративно игнорирует других баб. Ведь им далеко до Анечки.
Мамина помощница по хозяйству убирает со стола. Никак не запомню ее имя. Она из Швейцарии, или Австрии, или еще откуда-то, и все время строит мне глазки.
Семейство обсуждает путешествия. Грей слушает краем уха и продолжает дрочить на Аню, злясь при этом, что она не предупредила его о своих планах (еще раз, если хочешь, чтобы тебе что-то рассказывали - спрашивай!).
Грей ведет себя, как школота, ревнует и решает трахнуть Аню где-нибудь прямо здесь.
Еще я должен установить несколько основных правил. Нужно обсудить ее спонтанную поездку в Джорджию и походы в бар с мужчинами, которые в нее влюблены. Вновь кладу руку Ане на колено, хочу ее потрогать. Кроме того, она должна принимать мои прикосновения всегда и везде. Слежу за реакцией Аны, пока мои пальцы поднимаются по бедру, лаская кожу, туда, где нет трусиков. У нее учащается дыхание, и она сжимает ноги, останавливая мою руку.
Ну все! Мне нужен предлог, чтобы увести ее из-за стола.
– Давай я покажу тебе окрестности, – предлагаю я и не даю ей ответить.
На улице Грей хватает Аню на плечо и куда-то тащит.
– Не ори!
– Куда мы идем? – скулит Ана, подпрыгивая на моем плече.
– В эллинг.
– Зачем?
– Мне нужно побыть с тобой наедине.
– Для чего?
– Хочу отшлепать тебя, а потом оттрахать.
– Почему? – хнычет она.
– Знаешь, почему!
– Я думала, ты человек настроения.
– Анастейша, ты даже не представляешь, какое у меня сейчас настроение!
Он заносит ее в эллинг.
Опускаю Ану вниз по своему телу, упиваясь ощущениями, и ставлю на ноги. Ее темные волосы спутались, глаза сверкают, и я знаю, что она без трусов. Хочу ее прямо сейчас.
– Пожалуйста, не бей меня, – умоляюще шепчет она.
Я ничего не понимаю. Стою и тупо пялюсь на Ану.
– Я не хочу, чтобы ты меня шлепал, только не здесь и не сейчас. Пожалуйста, не надо.
Но… Застыв на месте, смотрю на нее, открыв рот. Мы же для того сюда и пришли! Ана поднимает руку, и какую-то долю секунды я не знаю, что она намерена сделать. Чувствую, как мрак поднимается изнутри, клубится в горле, угрожая задушить, если Ана прикоснется ко мне. Но она осторожно проводит кончиками пальцев по моей щеке к подбородку. Темнота рассеивается и исчезает, я закрываю глаза, ощущая нежные прикосновения. Другой рукой Ана ерошит мне волосы.
У меня вырывается стон, то ли от страха, то ли от желания. Мне не хватает воздуха, я стою на краю пропасти. Открываю глаза, и Ана прижимается ко мне всем телом. Она запускает обе руки в мои волосы, ласково дергает, тянется ко мне губами. Я наблюдаю за ней словно со стороны, как будто это не мое тело. Я просто зритель. Наши губы соприкасаются, я закрываю глаза, когда Ана просовывает язык в мой рот. Мой громкий стон разрушает ее чары.
Дальше Грей опять ведет себя, как школьник. Он заявляет, что Аня отказала ему за столом, и что его это бесит и заводит. Якобы, еще никто не был ТАК дерзок.
Дальше происходит очередная тупая сцена и очередной тупой разговор. Грей бесится, ревнует и грозится, что если Ана не даст себя отшлепать, то он просто трахнет ее на диване (охуеть угроза для девушки, которая уже течет).
– У нас мало времени. Это будет быстро и только для моего удовольствия, не для твоего. Поняла? Не смей кончить, иначе я тебя накажу, – приказываю я, глядя в распахнутые ошалелые глаза, и одним резким толчком вхожу в нее.
Ана громко стонет от удовольствия. Я вдавливаю ее в кушетку, не давая шевелиться, и грубо трахаю, использую ее тело. Но Ана нетерпеливо двигает тазом, отвечает на каждый мой толчок, заводит меня еще сильнее. «Ох, Ана! Да, детка!» Она подмахивает снова и снова, движется в такт яростному ритму, и я пропадаю в ней, в ее запахе. Не знаю, в чем причина: то ли злость, то ли напряжение, то ли…
Да-а! Я кончаю, взрываюсь, теряя ощущение реальности. Замираю, наполняя Ану. Обладая ее телом. Напоминая ей, что она моя.
Черт! Это было… Выхожу из нее и встаю на колени.
– Не смей себя трогать, – тяжело дыша, говорю я хриплым голосом. – Хочу, чтобы ты помучилась. Из-за того, что не рассказала и отказала в том, что принадлежит мне.
Хосспади...
Их зовет Миа. Грей отдает Ане трусы, они снова бессмысленно обмениваются любезностями и возвращаются.
Мы идем, рука в руке, через лужайку к дому, Миа что-то увлеченно рассказывает рядом с нами. Прекрасный вечер, и день был замечательный. Я рад, что познакомил Ану с родителями.
Почему я не делал этого раньше? Просто никогда не хотелось.
Сжимаю руку Аны, она бросает на меня застенчивый взгляд и улыбается. В другой руке я несу ее обувь. На каменных ступенях я помогаю Ане надеть босоножки и по очереди их застегиваю.
– Вот так, – объявляю я, закончив.
– Спасибо, мистер Грей!
– Не за что, я всегда рад вам помочь.
– Я знаю, мой господин, – поддразнивает Ана.
– Ой, вы такие милые! – воркует Миа, когда мы направляемся на кухню. Ана искоса смотрит на меня.
Они прощаются с Кейт и семейством Греев.
– Мы думали, он никогда никого не найдет! – вырывается у Мии, когда она обнимает Ану.
О, ради всего святого!
– Ана, милая, береги себя, – говорит Грейс, тепло улыбаясь моей девочке.
Я притягиваю Ану к себе.
– Вы ее напугаете или избалуете своими нежностями.
– Кристиан, перестань дурачиться, – ласково журит меня Грейс в своей обычной манере.
– До свиданья, мама.
Быстро целую ее в щеку. Спасибо, что пригласила Ану. Это было для меня откровением.
Ана прощается с моим отцом, и мы идем к «Ауди», где ждет Тейлор. Он распахивает перед Аной заднюю дверцу машины.
– Похоже, моей семье ты тоже понравилась, – замечаю я, усаживаясь на заднее сиденье рядом с Аной.
Конечно, как же не подчеркнуть в очередной раз, какая Аня охуенная и как на нее все дрочат. Даже дроч на Беллу Калленами был не таким блевотным, потому что они хоть не всем составом дрочили.
Голуби едут домой. Грею радостно, а Аня почему-то молчит и грустит. Она поясняет Грею, что, наверное, он бы ее не позвал, если бы не Кейт.
– Анастейша, я рад, что ты познакомилась с моими родителями! Откуда в тебе столько неуверенности? Меня это поражает. Ты – сильная, самодостаточная молодая женщина, но, похоже, не в ладу с собой. Если бы я не захотел, чтобы ты с ними встретилась, тебя бы здесь не было. Так, значит, все это время ты сомневалась?
Я качаю головой, потом беру ее руку и ободряюще сжимаю. Ана бросает тревожный взгляд на Тейлора.
– Забудь про Тейлора. Поговори со мной.
– Да, сомневалась, – еле слышно признается она. – И еще – я сказала про Джорджию потому, что Кейт говорила о Барбадосе. На самом деле я еще не решила.
– Так ты хочешь повидаться с мамой?
– Да.
Грей ссытся, что мама начнет отговаривать Аню от отношений с ним (почему только?). Он хочет поехать с ней и очаровать маму. Аня отказывается. Грей продолжает ссаться и думает, что Аня его бросит. Еще немного бессмысленного переливания из пустого в порожнее.
Вот дерьмо! Она хочет меня бросить. Когда девушка говорит, что ей нужно отдохнуть и подумать, это очень плохой знак. И то, что она ставит меня в известность, вместо того чтобы просить позволения, это тоже плохой знак. Очень, очень плохой.
– По-твоему, я слишком настойчив?
Ана хохочет:
– Это еще мягко сказано!
Черт, мне нравится ее смешить, даже если она смеется надо мной. Я рад, что она сохранила чувство юмора. Возможно, она не собирается меня бросать.
– Вы смеетесь надо мной, мисс Стил? – поддразниваю я.
– Я бы не посмела, мистер Грей.
– А мне кажется, что посмели. Вы смеетесь надо мной, причем часто.
– Вы довольно забавный.
– Забавный?
– О, да.
Надо же, она подшучивает надо мной! Непривычно.
– Забавный в смысле смешной или в смысле с приветом?
– О… и то и другое, причем чего-то намного больше.
– Чего именно?
– Догадайся сам.
– Боюсь, в отношении тебя ни одна догадка не будет верной, Анастейша, – сухо говорю я. – О чем ты хочешь подумать в Джорджии?
– О нас.
Хреново.
– Ты сказала, что попробуешь, – осторожно напоминаю я.
– Я знаю.
– Ты передумала?
– Возможно.
Все еще хуже, чем я предполагал.
– Почему?
Она молча смотрит на меня.
– Почему, Анастейша? – настаиваю я.
Она пожимает плечами, уголки рта у нее опускаются. Я сжимаю ладонь Аны, надеюсь ее утешить.
– Говори со мной. Я не хочу тебя потерять. Эта неделя…
«Была лучшей в моей жизни», – договариваю я про себя.
– Я по-прежнему хочу большего, – выдыхает Ана.
О, нет, только не это! Что я должен ей сказать?
– Знаю. Я попытаюсь. – Беру ее за подбородок. – Я попытаюсь, Анастейша.
Ради всего святого, я же только что познакомил тебя с родителями!
Лавкрафт набивал килознаки, называя все вокруг предметы богомерзкими, пугающими и зловещими, а Э.Л.Джеймс набивает килознаки тупыми и бессмысленными диалогами, которые можно было смело сократить раза в три. Не подумайте, я люблю Лавфкрафта. Это просто добрая ирония.
Грей и Аня лобызаются и снова вспоминают про контракт.
Я хочу, чтобы она пошла на это сознательно, не надо ее заставлять. Впрочем, часть меня противится. Рациональная часть.
– Обязательно, – говорит Ана и устраивается на мне поудобнее.
Эта женщина из меня веревки вьет. Как иронично, Грей. Как раз то, от чего ты всю жизнь убегал.
Они идут в пентхаус. Аня замерзла, и Грей наряжает ее в свой пиджак. Он опять весь возбужденный и хочет трахнуть охуенную Аню. Охуенная Аня охуенно дерзит, и Грей возбуждается еще сильнее. Он даже предлагает ей ванильно потрахаться в кровати, но все идет как-то не так.
– Может, мне стоит хоть раз побыть недотрогой? – кокетничает она, склонив голову набок, так что волосы рассыпаются по плечу.
Новая игра. Интересно.
– Ну… дверь закрыта. Вряд ли вам удастся от меня сбежать. Считайте, что дело сделано.
– Но я умею торговаться, – говорит она тихо.
– Я тоже.
Так, что здесь происходит? Она не хочет? Слишком устала? Что с ней?
– Ты не хочешь трахаться? – растерянно спрашиваю я.
– Нет, – шепчет Ана.
Что ж, печально. Она сглатывает и тихо произносит:
– Я хочу, чтобы мы занялись любовью.
Страх, ужас и анархия.
Озадаченно смотрю на нее. Что именно она имеет в виду? Заняться любовью? А мы что делали? Это просто синоним слова «трахаться».
Ана мрачно сверлит меня взглядом. Черт! Это и есть ее представление о «большем»? Цветочки, сердечки и прочая дребедень, или что там ей нужно? Или это просто семантика? По-моему, да.
– Ана, я…
Чего она от меня хочет?
– По-моему, мы уже занимались.
– Я хочу тебя потрогать.
Черт, черт, черт!.. Отступаю, чувствуя, как мрак распирает грудь.
– Пожалуйста, – шепчет она.
Грей стродает и отказывается. Я так и не поняла почему. Аня настаивает. Грей психует. Он кидает ей футболку и велит ложиться спать.
– Мне нужно в ванную, – говорит Ана.
– Ты спрашиваешь разрешения?
– Э-э… нет.
– Анастейша, ты знаешь, где ванная. Сегодня, на этом этапе наших странных отношений, тебе не нужно разрешение, чтобы ею воспользоваться.
Расстегиваю и снимаю рубашку. Ана торопливо сбегает из спальни в ванную, а я пытаюсь сдержать гнев.
Что на нее нашло? Один вечер у моих родителей, и она уже ждет серенад, романтических закатов и гребаных прогулок под дождем! Это не для меня, я ведь ясно ей сказал! Меня не интересует романтика. Тяжело вздыхаю и снимаю брюки.
Но она хочет большего. Ей нужна вся эта романтическая дребедень. Проклятье!
Ей-Богу, я уже давно потеряла нить повествования. Какая романтическая дребедень? Какие серенады? Что происходит? Девушка просто попросила во время секса его потрогать
Грей стродает и идет в ванную чистить зубы. Аня чистит зубы его щеткой. Интересно, он не думал о том, что, если у Анечки гепатит В и хотя бы минимальная кровоточивость десен, то он легко подхватит его через щетку?
Аня укладывается спать, Грей стродает, но не может по-человечески объяснить, почему он не хочет, чтобы его трогали во время секса.
– Знаешь, не так я представлял сегодняшний вечер, – недовольно ворчу я.
– А если бы я запретила себя трогать? – парирует она.
Похоже, она не отступит.
Сажусь на кровать.
– Анастейша, я же тебе говорил. Пятьдесят оттенков. У меня было тяжелое детство. Зачем тебе забивать голову этим дерьмом?
Такого и врагу не пожелаешь. Может быть, ты думаешь, что совершаешь благо, детка, задавая мне все эти вопросы, но мне больно даже думать об этом разговоре. Я предпочел бы никогда не вспоминать, почему я не могу позволить тебе прикасаться ко мне. Ты веришь в доброту людей, я знаю, какими сумасшедшими садистами они бывают. Теперь я и сам такой. Забавы судьбы.
– Хочу тебя лучше узнать.
– Ты уже хорошо меня знаешь.
– Как ты можешь так говорить?
Она садится на колени лицом ко мне и с серьезным видом ждет ответа.
Ана, Ана! Ради бога, уймись!
– Ты опять закатываешь глаза, – говорит она. – В последний раз, когда я так сделала, ты меня отшлепал.
– Я бы и сейчас не отказался.
У нее светлеет лицо:
– Расскажи – и отшлепаешь.
– Что?
– Что слышал.
– Ты торгуешься со мной? – недоверчиво спрашиваю я.
Она кивает:
– Веду переговоры.
– Анастейша, это совсем не то, – хмурюсь я.
– Хорошо. Расскажи, и я закачу глаза.
Господи, потрахайтесь наконец и ложитесь спать.
Грея осеняет. Он приносит вагинальные шарики, завосывает их в Аньку, и эта бесконечная глава заканчивается, хвала Ктулху.