Он был невероятно красив.
Это первое, что сообщила нам ГГ. Следующие несколько абзацев она расписывает, как охуенно «он» убивает семерых человек. В рукопашной, семеро напали на одного, но все же…эээ. Иногда в книгах/фильма человек, впервые увидев труп или убийство, идёт блевать, чтец удивляется. Хотя, возможно, сам бы блевал дальше, чем видел. Но лучше бы и ГГ, честное слово, блевала.
Четыре человека уже лежат, ГГ стоит в тени многоэтажки и любуется мужиком в кожаной куртке, которых бьётся с тремя оставшимися противниками. У мужика из повреждений только «тонкий порез от ножа» на куртке, у ГГ – глаз-алмаз.
Одному из противников сломали нос, он лёг, и ГГ впервые подумала о том, что поравалить. Не могу её упрекнуть, сам в стрессовой ситуации впадаю в ступор, но не так ведь!
несмотря на страх, почему-то продолжала наблюдать за смертельным танцем маленьких человечков вокруг грозного божества.
Ещё немножко драки, чтец тоже заворожён.
▼но можно и не читать⬍
Второй из оставшихся на ногах пробовал незаметно подойти к незнакомцу из-за спины в надежде, что товарищ отвлечет на себя его внимание, и тогда он сможет завершить схватку при помощи зажатого в руке ножа. Но его намерениям не суждено было сбыться: внимательный ко всему человек в кожаной куртке, резко крутанувшись вокруг себя, выбил нож, и тот с громким звяканьем откатился в сторону. Притянув нападающего за волосы, мужчина ударил противника затылком об асфальт.
ГГ сей час порвётся пополам – хочет бежать и одновременно дрочить на мужика-в-кожанке.
так, вероятно, завораживает женщину осознание того, что перед ней настоящий альфа, способный постоять за себя самец, умелый воин, доминант.
АААААААААА. Бля. Нет, чтец вырос на фильмах с Джеки Чаном, до сих пор обожает драки в кино и смотреть боевые единоборства… Но это уличная, мать её, драка. В нескольких метрах от тебя. ГГ, тебе не страшно?
Дальше немного телепатии и кунг-фу:
последний из оставшихся в живых с резким криком бросился на хищного незнакомца, злобно и жадно мечтая о мести за убитых товарищей, он был сбит точной подсечкой снизу. Мощная нога мгновенно присевшего на корточки человека просвистела по полукругу.
Мощная нога! 
Мужик-в-кожанке (как его можно сократить? Кто в кожаных куртках ходил, кроме бандитов в 90-е? Комиссары в Союзе?) прирезал упавшего. ГГ любуется. Наш комиссар проделывает новый акробатический трюк:
победитель спокойно обводил взглядом поверженных: его руки застыли по бокам, могучие плечи расправлены, голова опущена вниз.
Мы узнаём, что дело происходит ночью, ГГ в очередной раз (третий? четвёртый?) осознаёт, что поравалить. И тут у неё появляются голоса в голове.
«Элли, уходи отсюда… только уходи тихо».
Мне ведь ни к чему проблемы? Совсем ни к чему.
«Ты всегда была тормозом, дурочкой и к тому же любила сильных мужчин».
Ага, любила. И одного только что увидела во всей красе, только совсем не вовремя. Вот если бы в кафе, в баре, да просто шагающего при дневном свете по проспекту…
«Но тогда бы ты не увидела его „в действии“» – раздался в голове укоризненный и, кажется, довольный поворотом событий голос.
Судя по всему, ёбанутое «я» ГГ – это Элли, а вменяемое, видимо, Тотошка. ГГ (в модусе Тотошки) сокрушается, что решила идти домой с вечеринки пешком, опасаясь заблевать такси
после трех бокалов вина – непривычно большого для меня количества спиртного
И наконец пытается уйти, но тут же звуком привлекает внимание комиссара. Внезапно ГГ пронзает, что он с самого начала знал о ГГ. Тут чтец поверил, что она действительно пьяна.
я медленно вытянула вперед трясущуюся от волнения руку и оттопырила вверх от кулака большой палец.
«Твоя победа, – говорил этот жест, – это твоя победа. Чистая и достойная».
ААААА. Если на тебя нападают семеро и ты можешь от них отбиться – да, велика вероятность, что сделать это удастся только ценой жизни нападающих. Но ГГ вообще не думает о семерых покойниках рядом.
ГГ отходит, повернувшись спиной к комиссару, и ждёт, когда он её убивать начнёт.
Если незнакомец решит убрать меня как свидетеля, то, наверное, сделает это быстро – например, выстрелит в спину.
Десять метров. Двадцать. Полдома пройдено.
Если не догнал сейчас, то, возможно, не догонит никогда.
Это не расстояние для огнестрельного оружия!
Тотошка снова заговорил в голове ГГ:
«Не пей больше, Элли, ты не умеешь. И не ходи домой по пустынным улицам».
Не буду, не буду, не буду.
Оптимистично предполагать, что у тебя есть будущее.
ГГ ушла достаточно далеко, чтобы выдохнуть, и решает, что красота мужика не стоила риска. Да ладно?!
Вдоль парка я почти бежала: торопилась, радовалась тому, что ушла «без потерь», прокручивала в голове моменты битвы и с удивлением ловила себя на том, что продолжаю ею восхищаться.
Почему? Потому что далеко не каждый мужчина способен постоять за себя. А не каждый из тех, кто способен, может отбиться, когда нападает сразу несколько человек. И почти никто не может справиться с семью противниками. А если к героическому облику, умению двигаться стремительно и плавно прибавить исключительное брутально-красивое мужское лицо, можно вообще остаток жизни провздыхать в мечтах.
Эта пьяная дура грустит, что всё кончилось, но рада, что «такие мужчины существуют» и надеется встретить такого для себя.
Для отношений, для встреч, для… хотя бы для одной встречи, чтобы узнать, каково это – быть с таким человеком? Провести с ним час или ночь? Поговорить с ним?
«Бред. Наверное, для общения даже общих тем не найдется: такие люди – бойцы-профессионалы, а ты дизайнер по витражам. О чем говорить?»
Ни о чём, у тебя нет мозга.
Минуту спустя мой диагноз, данный сгоряча, подтвердился. К ГГ подъехалf машина, она не услышала ее из-за собственного дыхания и цокота «длинных каблуков». В чОрном-чОрном авто сидел давешний комиссар в кожаной тужурке, ГГ еще немного повосхищалась его внешностью, он признался, что скучает сегодня ночью, и что бы вы думали?
ловушки не ощущалось. Ни нажима, ни напора, ни угрозы — просто предложение «если хочешь, можешь поехать со мной, если не хочешь, я поеду один.
ГГ садится в машину, ощущая эпохальность момента, и двадцать минут они едут к какому-то океану. Жилая зона заканчивается, ГГ хочет спросить, куда они едут, но
мой таинственный незнакомец не желает ни лишних слов, ни вопросов
Но, в целом, чтец согласен. Уже похуй.
«Ты дурочка, Элли. Просто дурочка.
Нет, Элли, ты какая-то эпическая, невероятная дура.
Проходит полчаса, голубки приезжают на пляж к пальмам.
Значит, он не стал везти меня к себе домой, а решил ограничиться единственной встречей в том месте, куда я вряд ли смогу найти дорогу самостоятельно. Мысль эта неприятно кольнула, но тут же исчезла – ведь я и сама понимала, что все происходящее не более чем короткая авантюра с сексуальным уклоном – не так ли?
Этот оптимистичный взгляд в будущее напоминает чтецу эпизод из «Белого солнца пустыни»:
–Тебя как, сразу прикончить или желаешь помучиться?
–Лучше, конечно, помучиться.
То есть лучше, конечно, быть изнасилованной и убитой, чем сразу убитой.
На пляже домик с верандой, неосвещённый. Комиссар вышел из машины, дождался, пока выйдет ГГ и пошёл в домик.
Я поначалу решила последовать за ним, но как только моя нога ступила на песок, очарование этого места затопило с головой. Почему я никогда не знала, что на окраине Канна существует подобный райский уголок?
Канна? Это Канны или выдуманный мир?
ГГ потащилась к морю, играть с песочком, мечтать искупаться… Но вспомнила о комиссаре и пошла в дом. Нахуя?.. Ума нет – считай, калека.
Зашла в дом, одобрила интерьер и чистоту помещения.
Здесь все было сделано со вкусом. Плетеные стулья располагались вокруг стола, кровать находилась слева – сверху мягкое стеганое покрывало. На столе, покрытом бежевой скатертью, стояла лампа на тонкой ножке; на стене несколько изящно переплетенных композиций из лозы и сушеных цветов. Несмотря на обильный и стильный декор, помещение было пропитано исключительно мужским присутствием.
Мнээ… Чтец в этот момент почему-то представляет мужскую раздевалку в спортзале, но это какой-то негодный, поломанный чтец. Да и хуй с ним, тут правда раздеваются.
он стоял ко мне спиной, расстегивая пуговицы рубашки; черная куртка уже лежала на стуле.
Расстегнутая рубашка отправилась на стул; в этот момент я заметила, что ребра мужчины украшают многочисленные багровые синяки. Значит, из увечий «победителю» достался не только порез – неудивительно, если учесть, что их было семеро, а он противостоял в одиночку. Тем не менее мне стало за него обидно — какие же они все-таки сволочи!
«Угу. Теперь, наверное, мертвые сволочи»… Эту мысль, чтобы не пугала, пришлось отпихнуть.
ГГ решает, что либидо сильнее мортидо и лезет щупать комиссара за синяки, а тот впервые включает кубики:
он холодно произнес:
– Ты подвержена следовать необдуманным решениям. Это плохо.
А ты подвержен проблемам с речью. У всех свои недостатки.
Комиссар стоит полуголый и недобро пырится, ГГ как бы волнуется, но ниоч.
– Я должна тебя бояться?
Тишина. Затем ровный ответ:
– Если я захочу, чтобы ты меня боялась, ты узнаешь об этом.
Я судорожно вздохнула, не сомневаясь в том, что если он захочет, я действительно все узнаю — никаких заблуждений в том, кто здесь главный.
И все же ответ чуть успокоил – открытой угрозы в нем не чувствовалось.
Тут в кармане кожаной тужурки звонит телефон, комиссару надо работать
– Да, есть. Мне нужно около получаса, чтобы собрать файлы в один и выслать тебе. Да, сделаю, жди.
Вменяемая субличность ГГ, похоже, окончательно оключилась, мозг Элли порабощён кубиками. Она предлагает подождать на пляже, пока комиссар будет трудиться, тот благосклонно соглашается.
ГГ сидит на пляжу и радуется. Особенно тому, что
Спасибо, что не высадили по дороге, не завели тупых разговоров, не выказали особенного раздражения, глядя на мой страх.
У ГГ нет мозгов, инстинкта самосохранения, телефона, близких. Зато есть гордость.
я немножко гордилась собой: каким-то образом понимала, что женщин, пусть даже на одну ночь, этот человек зовет к себе нечасто. И далеко не всем из тех, кого зовет, он, обладая таким сложным характером, делает поблажки — скидки на чрезмерную болтливость, глупость или капризность. Едва ли этот мужчина чрезмерно терпелив. Едва ли он вообще хоть сколько-то терпелив.
Но я все еще тут, на его территории, а это уже маленькая победа.
ГГ понимает, что поехала ночью с убийцей на безлюдный пляж потому, что
всегда мечтала о сильном мужчине.
Какие-то остатки мозгов в её голове слегка сомневаются, хорош ли мужик?
С правильным ли характером, с верными ли принципами, с бьющимся ли в груди, несмотря на силу, щедрым на теплоту сердцем?
Комиссар приходит на пляж и зовёт ГГ в дом. Она решает, что хороший секс стоит угрозы жизни и здоровью, чтец охуевает.
Что ж, если я ошибусь в характере, то хотя бы позволю себе испытать физическую близость с определенно сильным и красивым парнем.
Комиссар предлагает ГГ коньяку, она отказывается и снова любуется интерьером, уже детально:
Под лампой в бежевом абажуре стояла маленькая керамическая подставка, доверху наполненная черными камушками – на каждом выгравирован непонятный символ. Красиво исполненные знаки – все разные, однако если приглядеться, они совершенно не раскрывали смысл.
При взгляде на руны комиссар печалится, чтец не одобряет бежевый интерьер, ГГ предлагает комиссару отдохнуть, тот начинает с ней…эээ…флиртовать.
– Хочешь проверить, насколько я устал?
ГГ немного смущается, рассматривает кубики
Рубаху он так и не надел, что позволяло хорошо разглядеть его накачанную грудь и мощный пресс.
Синяки мистическим образом рассосались, а у героев, кажется, уже начинается секс.
С ритуальных плясок кролика и удава.
От плотного изучающего взгляда мои ноги начали медленно подкашиваться, по низу живота прошла слабая судорога. Этот человек был слишком сильным, слишком властным, чтобы ему противиться.
Аромат мужского парфюма неуловимо перемешался с его собственным запахом и теперь дразнил меня, заставляя мысли путаться, а тело предательски вздрагивать в ожидании первого прикосновения.
Видимо, успел помыться, или он самоочищающийся. Пару часов назад он, напомню, дрался в кожаной куртке.
Комиссар делает ГГ комплименты, потом происходит какой-то ментальный секс, или хз, что это:
Меня пытались ощутить изнутри, прочувствовать, понять еще до прикосновения.
ГГ просит продолжать. Что? Ощущать ее изнутри до прикосновения? Комиссар налюбовался и целует. Огонь-огонь-пожар-пламя-несите огнетушитель.
Отвечая взаимным желанием, мужские губы становились все более жесткими, пальцы легли на затылок и сжали волосы.
ГГ от восторга, натурально, сползает по стене, комиссар ловит и несёт в кровать. Раздевает ГГ, та обтекает, и чтецу пока кажется, что это описание прелюдии не самое беспомощное и нелепое из того, что он читал.
Ну, огонь-огонь-пожар, соски, сладостные волны, внезапные трусики, чтец снова переносится в своё почти советское детство:
«У таракана усики... у мальчугана трусики... ля-ля-ля-ля»
Трусики, прости ЛММ, шёлковые, что не мешает комиссару их порвать одной рукой. ГГ в восхищении, из комиссара лезут кубики.
– Все хорошо, девочка, не напрягайся.
И тут же
Его ладонь безо всякой попытки удушить плотно сжимала мою шею.
Ээ. Комиссар продолжает портить бельё ГГ, та получает удовольствие, чтец – не очень.
Спустя секунду между моими влажными завитками втиснулась горячая и плотная головка
Влажными. Завитками.
Завитками.
Комиссар замер, чтобы ГГ повосхищалась размерами, ГГ чувствует, что её любят, боготворят, заботятся и оберегают.
Чтец вспоминает, что некоторым мужчинам опасно боготворить партнёрш, но наша ГГ вроде не Билкис.
Дальше снова радуга, сирца, пони… И-го-го.
горячая и чувственная головка (а ведь он действительно большой) подрагивала, словно желающий ринуться в бой всадник.
Комиссар называет ГГ «маленькой», после чего наконец трахает её «огромным горячим поршнем».
Серьёзно, так и написано. Поршень решил переехать в ГГ на ПМЖ.
устраивался в новом жилище, создавал себе комфорт, завоевывал новое пространство.
Чтец, видимо, какую-то часть текста будет просто цитировать, слова кончились.
Сильные руки крепко сжимали меня так сильно, что не позволяли двигаться, мощное тело прижимало к кровати, не выпуская из сладостной ловушки.
Весь скользкий от моего желания
заставляя забыть о том, что существует процесс мышления
ГГ тоже кончилась, комиссар ускорился
и он излился внутрь, теперь уже не заботясь о приличиях
А после, все еще оставаясь напряженным, обмяк и затих.
Будто сквозь дымку в моей голове разлилось чувство невыразимого покоя.
В этот полный умиротворения момент моя голова не желала анализировать, однако сквозь расслабленность пробивалось одно-единственное вывод-чувство: я все сделала правильно.
Нет. От такого бывает незапланированная беременность и ЗППП. И ему по-прежнему ничто не мешает тебя убить. И съесть.
ГГ медитирует на тему победителей и побеждённых, хвалит себя за правильное решение
Думала ли я, что исход этой ночи может быть лучше? Нет. Он был самым лучшим.
Все спят.
Утром комиссар встал, не будя ГГ, и нарыл где-то свежей выпечки в бумажных пакетах. Кажется, у него есть своя мисс Поттс.
– Нет, спасибо, больше ничего не нужно. Приготовь мой джип, сегодня придется съездить в Антеру
А мы внезапно узнаём немного об окружающем мире:
Антерой назывался небольшой индустриальный город, лежащий в ста километрах к западу от Канна, расположенный сразу за Интанским хребтом, ввиду чего к нему вела единственная узкая и довольно опасная горная дорога.
ГГ продолжает линию «я не мешаю ему заниматься делами», встаёт, одевается и идёт на пляж, пока комиссар отдаёт распоряжения по телефону.
– Составь для меня план документов и предупреди их о моем приезде. Да. Пока больше ничего.
ГГ гуляет по пляжу, мечтает побывать здесь ещё раз, немного завидует комиссару и на мгновение вспоминает, что они так и не познакомились. Ну, постель не повод.
Нагулявшись, ГГ идёт в дом жрат. И любоваться комиссаром, конечно:
Утренний свет почти не смягчил мужественную красоту сидящего в плетеном стуле мужчины: та же жесткая квадратная челюсть, внимательные серо-голубые глаза, дерзко очерченные красивые губы. И не нужна такому ни косметика, ни расческа, чтобы завораживать в любое время суток.
А мужики-то не знали…
ГГ ощущает, что комиссар от неё отдалился, переживает, что ему не понравилось трахать её неподвижное тело. Пытается придумать, как продолжить общение, а мы ещё немного узнаём о местных обычаях.
Предположим, я могу расспросить об этом человеке своих знакомых — описать им его внешность, назвать номер машины. Вероятно, я даже смогу узнать имя и адрес, вот только что это даст? В Канне не принято являться в гости без приглашения, совсем-совсем не принято и даже чревато негативными последствиями, а значит, подобный вариант исключен.
ГГ пытается примазаться к поездке, о которой слышала в разговоре комиссара с мисс Поттс, комиссар делает вид, что не понимает, о чём она. ГГ решает хотя бы узнать, где провела ночь:
– Бухта «СантаРайз».
– Никогда не слышала о ней, а ведь здесь такие прекрасные пляжи — рай для купа…
– Это частная территория.
Из этого ГГ делает вывод, что её окончательно отшили, огорчается, но все же проявляется себя адептом позитивного мышления.
я мысленно поблагодарила сидящего рядом человека. – Спасибо за то, что хоть раз позволил увидеть это место. И за то, что был нежен со мной вчера».
Внезапно смущается, вспомнив о прошлой ночи. Видимо, протрезвела слегка, ничем иным я эту стыдливость объяснить не могу. ГГ ещё немного стродает, потом комиссар предлагает отвезти её в центр города.
Оба ебанаты немношк. ГГ грустит, что он не интересуется адресом её дома, он же спокойно планирует оставить где-то в городе девицу в наряде с вечеринки и без белья. Надеюсь, она достаточно протрезвела для того, чтобы вспомнить про телефон и такси.
Внезапно ГГ решает слегка обокрасть любовника – то ли на память, то ли в качестве компенсации. Зажимает в потной ладошке чёрный камень с руной, но комиссар ловит ее за руку. Кулак она почему-то разжать не может, пугается и вопит:
Это камень из вазы со стола! Всего один! Оставь его мне!
Начинается погоня и почти сразу заканчивается победой комиссара – он валит ГГ на кровать и подавляет. ГГ осуждает его за жадность и не хочет отдавать камень, комиссар пытается его выколупать, ГГ борется, но все же сдаётся, не переставая, впрочем, ныть.
Комиссар хочет узнать, зачем ей камень, у ГГ объяснения одно охуительней другого:
Не скажешь ведь, что на память? Тут же примут за сентиментальную дурочку и отчитают. Что остается? Соврать, что я геолог и коллекционирую редкие виды каменных пород?
Впрочем, почти сразу ГГ признаётся – таки на память взяла. Комиссар же решает, что в качестве компенсации, и предлагает денег:
– Если тебе нужен подарок, я дам тебе денег. Выберешь любой.
Говорю, придурки оба. ГГ чувствует себя униженной, от камня отказывается и вылезает из-под комиссара.
Отбивка звёздочками, и мы переключаемся на повествование в третьем лице о безымянном человеке.
Человек мрачно смотрит в горизонт и думает о ГГ.
мысли его раз за разом возвращались к девушке, в памяти то и дело возникал ее образ: светлые длинные волосы, огромные голубые глаза, полные боли после того, как он отобрал у нее тот чертов камень.
Комиссар, узнаём мы, специально обидел ГГ, чтобы она не раскатывала губу на его счёт. Камень забрал, чтобы она не узнала лишнего.
Потом человек слегка подрачивает на свою суровость, но понимает, что ГГ – ну кто бы мог подумать?! – особенная. Потому что показала ему большой палец, когда он закончил убивать людей.
Автор, как и в начале главы, описывает одно и то же три раза, почти не меняя слов, и до конца главы мы читаем про этот палец и уникальность ГГ.
Воспоминания о нежном податливом теле заставили кровь тяжелыми толчками запульсировать в паху, джинсы в районе ширинки натянулись.
Холодный дождь остудил пыл комиссара и глава кончилась.
Просто из-за того, что автор явно пытается усидеть на нескольких стульях сразу: то ГГ психует до швыряния вещей в стену от необходимости принести витаминки и перетереть за жизнь с начальницей, то она каменно спокойна, оказавшись в заложницах вместе с кучей детей, за которых (вроде бы?) переживает. Понятно, что автор-то знает, что с героиней случится только любовь и ХЭ, но как же бесит неумение и нежелание подобных авторов хотя бы попытаться представить, какие эмоции будут у человека, который оказался в полнейшей беспросветной жопе. Причем из-за первого лица видишь-то ситуацию из головы героини, а там: "Хо-хо! (Выражает, в зависимости от обстоятельств, иронию, удивление, восторг, ненависть, радость, презрение и удовлетворенность.)"